сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)
— Кристал, твоё тело выдает тебя. — поддразнил он, его пальцы сжали мою грудь, заставляя вскрикнуть, — Я чувствую, как твоё сердце учащенно бьётся при каждом прикосновении, и как ты отвечаешь на них. Для тебя нет другого человеческого контакта, который бы заменил меня.
Я боролась с переполняющими меня чувствами, полная решимости не поддаваться его манипуляциям.
— Это не так. — возразила я, впиваясь ногтями в его спину, — Между нами нет ничего кроме тьмы. Признай это.
Айзек перешел на агрессивный, глубокий темп. Дикое рычание сорвалось с моих губ, когда зубами он впился в мою кожу, он оставлял поцелуи по изгибу моей шеи, одновременно кусая её.
— В тьме есть много чего.
Его руки, когда-то такие твердые и требовательные, схватили меня за талию. Хватка была настолько сильной, что я была уверена о следах, которые оставляли его прикосновения. Меня окутало странное ощущение. В объятиях Айзека я была одновременно и желанной, и поглощённой его неистовством, который захватил меня всю.
Я чувствовала, что приближаюсь, и Айзек, должно быть, тоже это почувствовал, потому что снова напрягся.
— Ненавижу тебя. — прошептала я, ощущая пульсирование между ног.
— Врешь. — сказал он, перед тем как его губы нашли мои, наши языки сплелись в отчаянной битве за доминирование. Его вкус опьянил меня, и я прильнула к нему, как будто сейчас не имело значение, где я нахожусь и кто он. В тот момент и вправду ничто не имело значения, кроме необузданного голода, который пронизывал нас, заставляя раствориться в опьяняющей смеси удовольствия и боли.
Но вскоре увидев красные пятна возле себя, на меня напал стыд, смывая удовольствие, словно его и не было. Айзек молча насыпал корма в ящик и змея медленно поползла в его сторону. Когда всё её туловище оказалось в коробке, он закрыл её. От резкого движения крышкой, в мою сторону подул лёгкий ветер.
Я прижалась ноги ближе к себе и стала зябнуть. От наполняющих меня чувств, холодного воздуха вокруг меня и осознания, которое обрушилось на меня.
— Пойдём. — сказал Айзек, вырывая меня из мыслей.
— К-куда?
— Пойдём я накормлю тебя. Искупаешься, оденешься и придёшь в себя.
Он завязал мне глаза и, взяв меня за руку, стал уводить куда-то. Мы прошли немаленькую дорогу. Я почувствовала траву под ногами, звуки природы и сделала вдох свежего воздуха, которого мне так не хватало.
Неожиданно оказавшись на воздухе, мне и в голову не пришло попытаться убежать.
Но этого и делать не было смысла, ведь мы вскоре оказались в помещении. Айзек развязал мои глаза, и я увидела перед собой дверь.
— Вот ванная. Займи сколько времени тебе нужно. Я положу полотенце и свежую кофту возле двери.
Когда я вошла в ванную, тёплый воздух окутал меня, обеспечив кратковременную передышку от суровой реальности снаружи. Вид бегущей воды был роскошью, о которой я и забыла. Дрожащими руками я разделась и встала под струи воды, наслаждаясь ощущением чистоты и обновления. Пар заполнил пространство, позволяя мне забыться в нём.
Всё, что происходило казалось таким сюрреалистичным, что я всё ещё не могла в это поверить. Доказательством было лишь несколько маленьких красных капель, стекающих по моей ноге.
Слёзы смешивались с водой, как будто сам душ оплакивал всю безысходность положения. Я цеплялась за надежду, что эта кратковременная передышка каким-то образом залечит раны, что вода унесет тяжесть вины и омерзения. Но в глубине души я знала, что это была всего лишь временная отсрочка, мимолетное бегство от суровой реальности, которая ждала меня за пределами этих стен.
Когда капли воды прочертили дорожки по моему телу, я не могла не почувствовать, как ко мне подкрадывается чувство пустоты. Боль изнутри ела меня заживо. Я подняла руку и стала наблюдать как в мою ладошку скапливается вода и медленно стекает на пол.
Мы сидели на кухне вместе с мамой. Она нарезала овощи на ужин и параллельно помогала мне с домашним заданием. Увидев, что я задумалась над чем-то, она обратилась ко мне, усаживаясь возле:
— Кристал, что случилось?
Я не ответила ей. Не хотела.
Она нежно погладила меня по спине.
— Дорогая, посмотри на меня. Что случилось?
— Нина сегодня сказала, что я не смогу выиграть олимпиаду. У меня не хватит сил.
— Жизнь может быть трудной, малышка. — ответила она, и её голос был пронизан мудростью и теплотой, — Но сила заключена внутри тебя. Не давай никому препятствовать тебе. Ты победишь, я уверена. Она тебе не подруга раз не поддерживает тебя.
— Но почему она так сказала?
— Потому что неуверенность в себе заставляет понижать других людей, чтобы на их фоне казаться лучше. Не обращай на неё внимание.
***
Придя в себя после душа, я стала засматриваться в каждый уголок, чтобы найти, что же могло мне помочь выбраться отсюда, но ничего найти не удалось. Лишь средства личной гигиены.
Когда я высушилась, Айзек подвёл меня к маленькому столику, уставленному разными блюдами. Аромат теплой еды наполнил воздух, пробуждая голод, который слишком долго подавлялся.
— Приятного аппетита. — пожелал Айзек, располагаясь напротив меня.
Со сдержанным оптимизмом я села и начала смаковать горячую еду, которая таяла у меня во рту.
Когда мы закончили с едой, Айзек стал убирать стол.
— Тебе понравилось? — спросил он.
— Д-да. Спасибо большое.
На его лице заиграла искренняя и гордая улыбка.
— Мясо по рецепту моей бабушки. Конечно, не так хорошо, как его делала она. Она могла стоять на кухне часами и следить за процессом. — разговаривая, он забрал тарелку из моих рук.
Как он может так спокойно беседовать со мной, словно мы просто знакомые?
— Ну, раз мы поели, можем устроиться в гостиной. Обычно я люблю почитать после ужина. Я подумал скрасить твоё пребывание здесь и почитать тебе.
— Хорошо.
========== 13 ==========
Кристал Мартинез.Месяц назад.Айзек провёл меня в гостиную. В комнате царила уютная атмосфера, приглашавшая меня устроиться поудобнее и расслабиться. Мои глаза осматривали помещение, отмечая всё, что украшало это пространство.
Не знаю, чего именно я ожидала, но всё выглядело намного гостеприимней.
Мягкий зелёный диван стоял на видном месте в центре комнаты с мягкими подушки и тёплым пледом, накинутым поверх. Круглый диван так и кричал о своём удобстве, а его приятный зелёный оттенок придавал комнате нотку живости среди всего коричневого.
В углу комнаты стоял маленький столик, украшенный простой, но изящной вазой со свежими цветами. Я подошла поближе и наклонилась понюхать цветы. Нежный аромат окутал меня сразу. Это был сладкий запах, насыщенный и приторно сладкий.
Айзек молча наблюдал за моими действиями. На его губах играла лёгкая улыбка. Он скрестил руки и облокотился об дверной косяк.
— Это розы и цветы лаванды. — пояснил он, — Их приятный аромат успокаивает разум и способствует расслаблению. Если они тебе понравится, я могу сорвать тебе ещё цветов.
Я нахмурила брови, озадаченная ответом Айзека. Несоответствие между присутствием цветов лаванды и его заявлением о том, что он собирает их здесь, смутило меня.
— Но лаванда растёт не в этих краях, да и сейчас не сезон. — заметила я.
Айзек довольно ухмыльнулся, еле заметно откидывая голову назад.
— Ты права. У меня есть свой собственный маленький сад, где я выращиваю разные растения, в том числе лаванду. Возможно, она растет не так хорошо, как в своей естественной среде обитания, но жаловаться тоже не могу. Как видишь, выглядит она довольно хорошо. Может однажды я смогу показать тебе свой маленький уголок. — ответил он мечтательно, — Ты всё ещё стоишь, усаживайся где удобно.
Возле меня стояли два кресла, находящиеся по бокам камина. Их потёртый, но привлекательный внешний вид подходил идеально под атмосферу.
Я невольно стала представлять, как Айзек сидит здесь по вечерам и читает.
Не одиноко ли ему приходится?
Манящий огонь в камине мягко освещал комнату, отбрасывая танцующие тени по стене. Звук потрескивающего огня был тихий и монотонный, но прислушиваясь к нему можно было поймать себя за тем, что он полностью погружал тебя в себя. И вот, ты уже ни о чём не думаешь, лишь наблюдаешь, как танцуют языки пламени.
— Кристал? — позвал меня Айзек.
— А? Да? Прости, я задумалась. — ответила я и расположилась на диване.
Вдоль одной стены от пола до потолка тянулись высокие книжные полки, заполненные обширной коллекцией книг. Айзек прошёлся глазами по книгам, и выбрав одну, сел рядом со мной.
В его руках был потрёпанный экземпляр книги «Голода» Кнута Гамсуна. Он прочистил горло и начал читать вслух, его голос звучал уверенно и мелодично.
История в книге повествовала о писателе, снедаемого голодом и отчаянием. Голос Айзека нёс весомость каждого предложения, подчёркивая внутреннее смятение главного героя и мрачность его окружения. Я обнаружила, что была полностью втянута в повествование, испытывая муки голода, одиночества и неустанное стремление к художественному самовыражению.
Как же приятно было его слушать.
Но по мере того как продвигались главы, я заметила, что взгляд Айзека изредка падал на меня, изучая мою реакцию.
Когда пятая глава закончилась, Айзек резко закрыл книгу и отложил её в сторону, его губы изогнулись в слабой улыбке. Комнату окутала тишина, нарушаемая только звуком моего собственного дыхания, тяжёлого от смеси замешательства и интриги.
Айзек откинулся на спинку дивана с загадочным выражением лица и сказал:
— Пожалуй, на сегодня всё. Не буду тебя утомлять. Что ты думаешь по поводу книги?
Его пронзительный взгляд переместился с закрытой книги на меня. Его глаза искали хоть какой-то реакции.
— Что я думаю? — переспросила я, собираясь с мыслями и раздумывая над ответом.
Он придвинулся ближе ко мне и переместил всё своё внимание на меня.
— Да. Как тебе рассказ или что первое пришло в голову, слушая его?
— Я не знаю много о писателе, но смею отметить, что он имеет автобиографический оттенок. — осторожно начала я, — В его словах есть некая грубость или небрежность, если можно так сказать, что делает рассказ невероятно реальным, как будто он обнажает свою душу на всеобщее обозрение.
Его молчание повисло в воздухе, наполненное невысказанными мыслями, оставляя у меня чувство неловкости, но, поняв, что он просто внимательно слушает меня, я продолжила:
— Это книга, которая погружает тебя в глубины человеческих страданий и отчаяния, которое им сопутствует. Я не знаю, как он это делает, но герой сразу западает тебе в душу. Он такой же, как ты. Возможно, это его наивная вера в его творчество или человечность, которая осталась с ним после всего. Изображение человеческой борьбы, то, как он её описывал, и неустанного стремления к своей страсти одновременно завораживает и преследует тебя. В любом случае, мне произведение понравилось, и я хочу прочитать его до конца.
В глазах Айзека промелькнула смесь восхищения и чего-то более мрачного, как будто он получал удовольствие от моей интерпретации книги.
Дрожь пробежала у меня по спине, но она была вызвана не только страхом. Какая-то часть меня наслаждалась извращённым удовольствием от осознания того, что мои мысли заинтриговали его.
И я поддалась этому. Мне стало абсолютно всё равно на всё остальное. Я не знаю сколько ещё мне придётся находиться здесь, но я уже устала сидеть на иголках.
И поэтому я слабо улыбнулась ему в ответ.
— История, которая говорит о глубинах нашего существования. Не интересно ли? Голод в его различных формах может привести нас к грани безумия или подтолкнуть к раскрытию нашего истинного «я».
Было ощущение, что он хотел сказать что-то ещё, поэтому я спросила:
— Что ты думаешь насчёт этой книги?
Задумчивая улыбка тронула уголки его губ.
— Для меня «Голод» олицетворяет борьбу за неутолимую жажду самореализации. Ведь даже среди тьмы и отчаяния есть определённая красота в нашей уязвимости. Знаешь, точно так же, как искусство Ван Гога, творчество Гамсуна глубоко погружается в необузданные эмоции и самоанализ. Они оба обладают сверхъестественной способностью в точности показывать суть своих работ, будь то с помощью мазков кисти или слов.
Я могла отчетливо видеть связь, которую он провел между двумя художниками, параллель, которую он нашел в их способности переносить человеческий опыт на выбранные ими носители.
— Творчество Кнута Гамсуна, — продолжал Айзек, — подобно яркой картине. Каждое слово: как мазок кисти, который рисует яркую картину человеческой психики. То, как он исследует глубины мыслей и эмоций своих персонажей поистине замечательно. Это похоже на то, как если бы он обладал глубоким пониманием человеческого состояния, раскрывая наши уязвимости и желания способами, которые одновременно тревожат и завораживают.
Заслушавшись его говором, я невольно задумалась: был ли этот разговор искренним, или это был просто еще один тщательно спланированный шаг в плане Айзека?
Сердце сжалось.
Только время могло раскрыть истинные намерения, стоящие за его словами, поскольку тонкие нити нашего общения продолжали сплетаться в сложную паутину эмоций и неуверенности в реальности.
— Знаешь, — продолжил он, — я выбрал это произведение не просто так. Кристал, твоя душа, как шедевр, написанный кистью Ван Гога и пером Гамсуна. Также, как и в их работах, в тебе есть красота, возникшая из боли. Легко любить счастливую душу, залитую солнечным светом и раскрашенную улыбками. Но нужна особая любовь, чтобы влюбиться в душу, которая пережила бури, трещины и разломы. Я вижу это по твоим глазам и жажду поселиться, и исследовать каждую потаённую щель, и разгадать секреты, которые ты хранишь. Ибо именно в этих глубинах кроется истинная красота, и в твоей тьме я нахожу самое чарующее озарение. Твою истинную красоту.
Когда я подняла глаза, наши взгляды встретились.
Айзек смотрел и видел меня. Не задав ни одного вопроса, он нашел все ответы в моих глазах, движениях и даже в моём молчании.
Он положил свою руку на мою и ободряюще сжал её. Будучи настолько поражённой, я и не знала, что и сказать.
А ведь он только что признался в любви.
Осознание этого заставило бабочек порхать в моём животе, и я улыбнулась.
О нет. Нет. Нет и ещё раз нет. Этого не может быть.
Почему моё сердце так сильно трепетало от его слов? Почему радость и воодушевление заполнили меня всю?
Ответ был лишь один и я даже думать об этом не хотела.
Я так глубоко задумалась, что не заметила гробовую тишину, которая настала после. Лишь звуки природы доносились из приоткрытой форточки. Айзек удалился, оставляя меня одну с моими мыслями. И впервые за всё время моего нахождения здесь, мне было намного комфортнее с ним, чем наедине.
Его отсутствие сразу заполнилось странным чувством облегчения, как будто тяжесть его нахождения рядом спала с моих плеч. Но в тоже время внутри образовалась неожиданная пустота.
Всё равно, что я стала наслаждаться его присутствием.
Я сочла это за то, что когда Айзек был со мной, мне было на кого направить свой гнев. Причин можно было найти много. Например то, что я неделями оставалась без какого-либо социального контакта, и он единственное, что у меня есть.
Нас, как людей, по своей природе тянет к теплу чужого присутствия, мы ищем утешения в компании другой души. Именно в чужом присутствии мы находим подтверждение нашего существования.
Однажды один из моих знакомых в детдоме накурился травкой и, спутав мою комнату со своей, вбежал в неё и упал на пол. Всё, что он сказал за всё время это: «Я не живу в жизнях людей, лишь существую в их воспоминаниях, фотографиях и мыслях. Блять, как же мне знать, что я реален?»
Тогда я не стала даже думать над словами обкуренного человека, но сейчас они приобрели свой смысл. Мы жаждем общения, боясь пустоты, которая может принести одиночество, и пренебрегаем собой ради этого.
Возможно, именно уязвимость пугает нас, перспектива столкнуться лицом к лицу с нашими собственными страхами, желаниями и неуверенностью. А может то, что самореализация в современном мире происходит через глаза других.
Я звучно вздохнула.
Кажется, Айзек просел у меня в голове.
***
— Ты не устала? — спросил он.
Мужчина сделал глоток горячего чая и поставил кружку обратно на стол. Айзек читал книгу возле камина, пока я молча сидела на диване, наслаждаясь тихим джазом, играющим на фоне. Плавная мелодия, насыщенная ободряющими ритмами, создавала успокаивающую атмосферу.
— Немного. — ответила я.
Мои глаза слипались, и я ужасно хотела спать, но боялась опять возвращаться в свою клетку.
— Пошли тогда.
Моё сердце ёкнуло, когда я последовала за ним, но, на моё удивление, мы не вышли на улицу, а поднялись на верх.
— Вот наша спальня. Я принесу полотенце и зубную щётку, можешь воспользоваться ванной. — сказал он, когда мы вошли в небольшую спальню.
Я впала в ступор.
Я буду спать с ним?
Осматривая комнату, я задала ему этот вопрос лично.
