Текст книги "По ту сторону зеркала (СИ)"
Автор книги: Zetta
Жанры:
Любовно-фантастические романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
Но Люпин, словно не слыша его, продолжал. Таким хладнокровно-жестоким Мари его ещё не видела.
– Умоляяяяяю! – парень уже бился в конвульсиях от боли. Его мучитель безжалостно продолжал свою пытку одному ему известным заклятием. – Не надо, пожалуйста!
– Ещё раз сунешься сюда, убью, – коротко сказал Тед и вырубил парня ударом о стену.
Мари закрыла глаза и сползла вниз по стене. За спиной раздался голос дяди Гарри: это его Патронус ультимативно спрашивал у Люпина, когда тот соизволит явиться на работу.
– Буду через пять минут, – бросил Тед оленю, а сам перемахнул через бетонную плиту и подошёл к Мари.
Выражение его лица смягчилось, но не окончательно – оно выражало смесь ярости и в то же время беспокойства. Он подал девушке руку, и от этого прикосновения она сразу забыла про то, что видела сейчас; чёрт побери, у неё были самые что ни на есть серьёзные чувства к Люпину, и изменить их, похоже, было невозможно.
– Ты в порядке? – требовательно спросил он.
– Да. Спасибо тебе… – выдохнула Мари.
– Не стоит. Так и должно быть.
– И всё-таки, – мягко настаивала она. – Ты спас меня.
– Ты сможешь сама добраться домой? Извини, я спешу.
Он разговаривал резко, отрывисто – видимо, ещё сам не отошёл от случившегося. Оглядев Мари со всех сторон и убедившись, что она действительно цела и невредима, Тед собрался было уходить, но вдруг обернулся и сказал, глядя ей прямо в глаза:
– Я люблю тебя.
И он растворился в воздухе, оставив Мари, как обычно, наедине со своими невысказанными чувствами.
Зайдя домой, Мари прямо на пороге застала Доминик.
– Мерлиновы подштанники! – выпалила Доминик от неожиданности, но быстро пришла в себя и драконом накинулась на сестру: – Я уже собиралась отправлять сову родителям! Не хочешь сказать, где тебя черти носили?
– Сначала мы отмечали выпуск, а потом я переночевала у Теда, – напрямую ответила Мари и, оставив Доминик стоять с раскрытым ртом у двери, прошла к себе в комнату, где очумело пахло розами. Подаренными им розами.
– Чего?! – раздался изумлённый голос из коридора. – Можно с этого места поподробнее?
– Он забрал меня из кафе, так как было очень поздно, – отозвалась Мари, одновременно с этим переодеваясь. – Да, и спали мы в разных комнатах, – благоразумно добавила она, чтобы отмести лишние подозрения.
Но этими скупыми ответами любопытство Доминик было не унять.
– Марииии, – протянула младшая Уизли, и её кудрявая голова появилась в дверном проёме. – Я иду к мадам Малкин покупать наряд на твой день рождения, может составишь компанию?
– Куда ж от тебя денешься, – улыбнулась Мари, прекрасно понимая, что сестра зовёт её с собой вовсе не за нарядом. – Подожди, я только перекушу чего-нибудь, и пойдём.
– Он что, тебя не накормил? – Доминик уже собиралась возмутиться.
– Я тактично отказалась, – ответила Мари и вновь попыталась проскользнуть мимо сестры, чтобы пройти на кухню, но та перехватила её на полдороги.
– Э, стоп. Сегодня привоз новых платьев, и если мы ещё хоть чуточку помедлим, всё самое лучшее разберут! Поешь где-нибудь по пути.
*
«Святая Моргана! Чтобы я ещё когда-нибудь!..» – эти две мысли раз за разом повторялись в голове Мари, когда она вышла вслед за Доминик из «Твилфитт и Таттинг», с трудом волоча ноги. Доминик же, судя по всему, было хоть бы что: она полдня таскала сестру по всем без исключения магазинам одежды в Косом переулке, перемеряла десятки разных платьев, костюмов и всего прочего, но никак не могла остановить свой выбор на чём-то одном. Когда окончательно уставшая от мелькания перед глазами цветастых тканей, примерочных и ценников Мари заявила ей, что если она сию же минуту не купит себе что-нибудь, то она уйдёт окончательно и бесповоротно, Доминик обиженно выпятила губу, но в последнем магазине, коим и был «Твилфитт и Таттинг», купила себе сногсшибательное платье, за которое потом ещё долго благодарила старшую сестру.
Долгожданный завтрак, пришедшийся уже на обеденное время, стал наградой за все мучения Мари, хоть и наградой весьма спорной, поскольку Доминик затащила её поесть не куда-нибудь, а в тот самый «Зелёный дракон», где некогда состоялась судьбоносная встреча с Трентоном Розье. Мари хотела было убедить Доминик зайти в другое кафе, но как только принесли их заказ, забыла обо всём на свете и с жадностью голодного гиппогрифа набросилась на салат и горячее сразу.
– Страдалица ты моя, – покачала головой Доминик, но тут же сменила сочувственный тон на деловой: – Ну, рассказывай наконец! У вас что-нибудь было?
Мари подняла на сестру укоризненный взгляд, собираясь отчитать за столь неделикатный вопрос, который детям должно быть стыдно задавать, но вовремя вспомнила, что этим «детям» уже двадцать один.
– Ничего не было, разумеется. Но…
– Что – «но»? – Доминик смотрела так испытующе, как будто невербально применяла легилименцию.
– Он сказал, что любит меня, – прямо ответила Мари, сдавшись под настойчивым взглядом Доминик, и всё внутри неё затрепетало от гордости и счастья.
– С ума сойти, – восхищённо прошептала та, а шептала она крайне редко. – Ну, а ты?
Мари пожала плечами, хотя знала ответ.
– Так значит, вы официально вместе? Ты сегодня опять на свидание?
– Не знаю… Он не звал, а я уж точно не стану проявлять инициативу.
– А хотелось бы, да? – порой младшая сестра знала Мари лучше, чем она сама. Быстро же она её рассекретила. – Обалдеть! Наша Мари теперь обзавелась молодым человеком!
– Да, кстати, – Мари решила, что представился удобный случай перевести тему, – а ты у нас когда станешь несвободной? Мама вышла за папу, когда ей было всего двадцать.
– Ну я же не могу опередить старшую сестру, – кокетливо ответила Доминик. – Ты ведь знаешь, я жду подходящего момента и подходящего парня. Вот, может, на твоей свадьбе кого и закадрю…
Она лукаво улыбнулась, пытаясь таким образом смутить Мари, но та не осталась в долгу; зная, как отвлечь сестру и тем самым дать себе возможность немного подумать, она наклонилась чуть вперёд, жестом подзывая Доминик поближе, и заговорщически шепнула:
– Вон те парни за моей спиной пялятся на тебя всё время, что мы здесь сидим.
Когда сёстры пришли домой, был уже вечер. Едва переступив порог, они наткнулись на ведро, швабру, кучу моющих средств и во главе всего этого Джесси с волшебной палочкой за поясом. Выяснилось, что пока они праздно шатались по магазинам, их подруга устроила генеральную уборку и сейчас, стирая пыль с мебели, ворчала себе под нос, что привычка к стерильности – худшая из всех привычек будущего целителя. Мари и Доминик переглянулись, ощутив прилив стыда, и, побросав пакеты с покупками, бросились помогать Джесси.
Закончили они, когда на улице совсем стемнело. За весь день Тед никоим образом не объявился, поэтому Мари, теперь не обременённой ни домашними заданиями, ни написанием диплома, пришлось искать, чем заняться. В итоге девочки втроём решили устроить ночной кинопросмотр, но трудовой вечер быстро дал о себе знать: после первой же мелодрамы они уснули прямо в одежде на диване в комнате Джесси.
Утром Мари разбудил звонок в дверь. Еле разлепив глаза, она с минуту озиралась по сторонам, пытаясь воссоздать картину вчерашнего вечера. Мало того, что она уснула в одежде, так ещё и не в своей комнате. «Ладно хоть в своей квартире!» – зевнув, подумала Мари, но очередная трель звонка оторвала её от мыслей. Растрёпанная и сонная, она поплелась к двери и открыла её нараспашку, даже не посмотрев в дверной глазок.
На пороге стоял Люпин, одетый, что называется, «с иголочки». Бодрый, благоухающий, в модной кожаной куртке.
Мари сонным недовольным взглядом посмотрела на него и начала закрывать дверь – слишком уж они не сочетались в данную секунду – но Тед проворно подставил ногу в проём.
– Ай-ай, мисс Уизли… Вчера было продолжение банкета?
Он смотрел на Мари с иронией. Как же её это раздражало! Только она приготовилась выдать ему длинную тираду о том, что по его – его! – вине ей пришлось придумывать себе занятие, что девчонки решили устроить просмотр магловского кино, что из-за него они вчера отключились посреди очередного фильма и, наконец, из-за него она так «сногсшибательно» сейчас выглядит, как вдруг откуда-то с балкона раздался голос Джесси, непреднамеренно спасшей Люпина от потока гневных слов:
– Мы кино смотрели, Тед, ты не думай!
– У меня выходной, – продолжал он, словно пропустив реплику Джесси мимо ушей и сосредоточив всё своё внимание на Мари. – Выходи, погуляем. Я жду внизу.
Она пожала плечами, всем видом демонстрируя напускное равнодушие, и направилась в свою комнату.
– Да, кстати, – Тед окликнул её, словно что-то вспомнив, – выходи в этих шортах. Мне нравится, как твои ноги смотрятся.
Мари застыла на месте от такой наглости и хотела развернуться, чтобы врезать Люпину, но он уже успел закрыть дверь с той стороны.
*
Спустя целых полчаса (она нарочно потянула время с целью вывести Теда из себя, но в итоге только сама ещё больше завелась) Мари вышла из дома. Люпин сидел на скамейке напротив подъезда, развалившись так вальяжно, как будто это была не деревянная скамья, а мягкий, удобный, поставленный здесь именно для него диван. По его не совсем вежливой и не совсем просьбе, в джинсовых шортах и белой футболке, Мари решительно и угрожающе зашагала в его сторону. Последней каплей, переполнившей чашу её терпения, стало осознание того факта, что он оценивающе её разглядывает. Подойдя вплотную, она в сердцах стукнула ногой по ни в чём не повинной скамейке и воскликнула:
– Люпин! – она впервые назвала его по фамилии. – Меня это достало!
– А что такое? – с лёгкой ухмылкой спросил он.
– Во-первых, я не пила ни вчера, ни позавчера! Уясни себе это: я не пью!
– Совсем? – он иронично поднял бровь.
– Спиртное! – казалось, Мари кричала на весь двор. – Во-вторых, нечего на меня так пялиться! Я тебе не метла в магазине!
– И что же у нас в-третьих? – снова ухмыляясь, спросил он.
– Какого чёрта ты меня перебиваешь?! – она вся кипела от гнева. – В-третьих, зачем ты мне сказал это вчера? Чтобы подразнить? Такими словами не шутят!
Люпин молча схватил Мари за талию и притянул к себе. Она отчаянно вырывалась, но он усадил её на колени и, крепко держа, закрыл ей рот горячим поцелуем. Она ещё была в ярости, но от прикосновения его губ чуть не задохнулась от блаженства. Они ведь не целовались после того, первого, раза, и Мари так хотела это повторить… А Тед как всегда всё продумал.
– Во-первых, – хрипло сказал он, с трудом оторвавшись от неё, – я знаю насчёт спиртного – навёл справки. Во-вторых, ты могла бы и не одеваться так, но всё же послушалась меня. Мне нравится на тебя смотреть, потому что от своих слов я не отказывался. Это относится и к «в-третьих».
Учащённое дыхание понемногу замедлялось. Мари заворожённо выслушала его, потом протянула руку и коснулась кончиками пальцев его лица.
– Я люблю тебя, Тед.
– Я знал, – он торжествующе улыбнулся, но Мари было мало такого ответа, поэтому он добавил: – Ты не представляешь, как я счастлив. И, кстати, – он хитро прищурился, – ты такая привлекательная, когда бесишься.
– Неужели? – Мари спрыгнула с его колен. Всё-таки они находились на улице, где были и другие люди, и сидеть в такой сомнительной позе было как-то неприлично.
– Пойдём погуляем, а то выходной зря проходит, – Люпин сделал акцент на слове «зря».
– О, а у тебя бывают выходные? Но ведь вымогать деньги и пытать преступников – постоянная работа, разве нет?
– Детка, ещё одно слово, и я за себя не ручаюсь, – он схватил её в охапку и приготовился трансгрессировать. – А по поводу пыток – таких уродов не надо жалеть.
– Но ведь максимум, что он мог сделать – это украсть сумку!
– Ты не видела со стороны, как он на тебя смотрел. У таких вообще мозгов нет.
Мари замолчала, мысленно ещё раз благодаря Люпина за спасение.
========== 5. Любовь и опасность ==========
Весь день они бродили по солнечным улицам и тенистым паркам, взявшись за руки, и Мари казалось, что она самый счастливый человек на свете. Когда солнце стало клониться к закату, они присели на скамейку под раскидистой ивой на набережной Беверли-Брука (1).
– Расскажи мне о своей семье, если несложно, – робко попросила Мари. – Ты упоминал только отца, и я кое-что разузнала о нём и твоей маме… Мне жаль.
– Ничего страшного, – как-то уж слишком небрежно отмахнулся Люпин. – Уже много лет прошло. Родителей я совсем не помню, мне не было ещё и месяца, когда они погибли. Меня воспитала бабушка, одна из трёх сестёр Блэк – думаю, ты наслышана об этом семействе.
– Конечно. Они из тех самых «священных двадцати восьми», как и предыдущие поколения нашей фамилии. Правда, теперь всё так перемешалось… Мой папа женился на полувейле, дядя Рон – на маглорождённой, тётя Джинни вышла замуж за твоего начальника-полукровку.
– Да уж, – усмехнулся Люпин. – Да и мы с тобой не пойми кто. Ты – на одну восьмую вейла, а я унаследовал от матери способности метаморфа.
– Ты?! – ошарашенно воскликнула Мари, не веря своим ушам. – С ума сойти! Никогда в жизни не встречала метаморфов, только в книгах о них читала. Но почему ты никогда не меняешь внешность? У тебя всегда тёмные волосы и серые глаза…
– Ну я ведь нравлюсь тебе таким, – самоуверенно заявил Люпин с широкой улыбкой и, не дав Мари вставить и слова, добавил: – К тому же, я научился неплохо контролировать свои эмоции, а именно они и есть причина перемены цвета волос и глаз. Но, знаешь, ты верно подметила. Эта серость начала мне надоедать – похоже, пора менять облик, всё равно от моего молчаливого траура никому не лучше.
– Траура? У тебя что, ещё кто-то… бабушка?!
Тед порывисто отвернулся, но Мари успела заметить, как судорога боли пробежала по его лицу.
– Она последнее время тяжело болела, а я не мог навещать её так часто, как хотел бы. Да и если навещал, то только по ночам. Ни одна душа не знала, где она живёт – я скрывал это ото всех, включая твоего дорогого дядюшку Гарри.
Выпалив эти слова скороговоркой куда-то в сторону, он всё же нашёл в себе силы посмотреть на Мари прямо и сразу заметил застывший в её глазах вопрос.
– Я просто не хочу подставлять своих близких. Их и так у меня мало осталось… точнее, теперь не осталось совсем. Ты же видишь, чем я занимаюсь. Я переловил кучу преступников, и помимо боевых наград и шрамов у меня накопилось множество врагов, желающих мне отомстить – если не за себя, то за своих дружков. А зная, где живёт единственный близкий мне человек, они могут воспользоваться этим. Могли.
Тед вздохнул, опустив голову на руки. Мари молча размышляла над его словами, давая возможность высказать всё, что камнем лежало на сердце.
– К счастью, – продолжил он, и в каждом его слове сквозила неподдельная горечь утраты, – бабушка умерла своей смертью, а не от руки этих уродов, именующих себя последователями Пожирателей смерти. С меня хватило, что от этой шайки погибли мои родители и дед, поэтому бабушку я просто обязан был уберечь. Она умерла от банальной старости, но Мордред меня раздери, мне от этого ни на йоту не легче!
Мари молча обняла его и непроизвольно провела рукой по волосам. Они стали ещё жёстче и темнее, но теперь она знала, что это вовсе не от того, что на улице смеркалось.
– Мне нельзя сближаться с кем-то, не говоря уж о том, чтобы заводить семью, ведь это будет лакомый, а самое главное, доступный кусок для тех, кто хочет мне навредить. Семья – самое дорогое, что должно быть у каждого человека, но я себе такую роскошь позволить не могу, потому что моя гипотетическая жена и дети мгновенно превратятся в объект шантажа и угроз.
Люпин взглянул на Мари так, словно извинялся за что-то, и она чуть было не спросила, не она ли эта «гипотетическая жена», как вдруг он взял её руку в свою и горячо сжал пальцы:
– Я ведь и тебя подставляю, Мари. Вот так открыто встречаясь, я сильно рискую… тобой.
– Значит, я для тебя близкий человек?
Он посмотрел на неё так, словно она не понимала чего-то простейшего и очевидного.
– Конечно. И пусть кто-нибудь только попробует подойти к тебе. Убью на месте.
– Ты уже доказал это, милый, – шепнула Мари ему на ухо, и Тед сразу изменился в лице, – но, может, не стоит поступать так кардинально?
– Стоит, поверь мне. Потому что порой насилие, будь то заточение в тюрьму, пытки или лишение свободы воли – единственный способ сломить противника. Однако, несмотря на все мои грехи, ты ведь не сбежала от меня. Парадокс.
– Нет никакого парадокса, Тед. Всё, что я видела и знаю о тебе, не может изменить то, что я к тебе чувствую.
Он метнул на неё быстрый взгляд, в котором благодарность перемежалась с каким-то невысказанным отчаянием.
– Я давно выбрал этот путь и уже не могу иначе. Но всё равно спасибо, что спасаешь меня от худшего.
– Так и должно быть, – с мягкой улыбкой сказала Мари и погладила Теда по спине, интуитивно догадываясь, что никому до неё он не рассказывал ни о своей семье, ни о том, что его тяготило. Одинокому и ожесточившемуся, ему нужен был благодарный слушатель, которому можно доверять, и он нашёл такового в ней – девчонке, которая благодаря навязчивому идее завладеть Картой Мародёров свалилась на него как снег на голову.
Стемнело, воздух стал прохладнее. Мари еле заметно поёжилась – в шортах было не особо тепло.
– Замёрзла, – скорее констатировал, чем спросил Люпин, а она лишь улыбнулась в ответ. Он приобнял её одной рукой и с лукавым видом произнёс:
– Тогда может ко мне, дорогая?
– Нууу… – Мари решила поломаться для приличия.
– Я два раза не предлагаю. Но даю шанс передумать.
– Не предлагаешь два раза? Возможно, ты забыл, что однажды я уже была у тебя.
Она хитро улыбнулась, принимая игру Теда, ведь он сейчас явно говорил не то, что думал. Бросив на девушку внимательный колкий взгляд, он встал и демонстративно засунул руки в карманы, тем не менее прекрасно готовый в случае отказа схватить её и утащить в своё логово силком.
– И что же мы будем делать, а, гостеприимный хозяин? Спать в разных комнатах – это я и дома могу.
Люпин зацокал языком.
– Мари-Виктуар, вы уже откровенно напрашиваетесь на взбучку.
– А может, я этого и хочу, – неожиданно даже для себя самой прошептала Мари.
– Зря ты это сказала, крошка.
*
Они завалились в тёмную прихожую, страстно целуясь. Тед на миг отстранился, молча приподнял лицо Мари за подбородок и с минуту просто смотрел в глаза, испытывая её характер. Игра продолжалась. Конечно же, она не выдержала и первая прильнула к его губам, ставшим сухими и требовательно-жадными, когда они встретились с её, мягкими и нежными.
Почувствовав, что ему дали зелёный свет, Люпин начал ласкать Мари уже откровеннее. Всё её тело трепетало от одной только опьяняющей похлеще огневиски мысли, что к нему прикасается он. Сходя с ума от происходящего, в водовороте всё более смелых прикосновений и поцелуев Мари не заметила, как слегка укусила Теда за губу. Он вновь отстранился и с любопытством посмотрел на неё, словно оценивая значение и последствия этого маленького проступка. Но любопытство быстро сменилось решимостью, и Тед молниеносным движением сорвал с себя куртку.
Мари понимала, что дело зашло уже далеко, и всё больше ощущала внутреннюю дрожь от волнения, которое постепенно охватывало её.
«Что же теперь? Вот он расстёгивает пуговицы на рубашке. А с чего начинать мне? Боже, он уже снимает рубашку и швыряет её на пол! Мне ведь тоже нужно что-то делать, не стоять же вот так… Ох, какие мышцы!»
Мари невольно замерла, любуясь стоявшим напротив неё мужчиной, а он в свою очередь, видя её колебания, решил на этот раз не оставлять ей пути к отступлению, поэтому в один шаг преодолел разделявшее их расстояние и безо всякого предупреждения сорвал с Мари одежду, нарочно оставив лишь нижнее бельё. Она тихо ахнула от неожиданности, но быстро пришла в себя и гордо выпрямилась. Фигура у неё была что надо, так пусть теперь у Люпина челюсть отвисает.
Одобрительно кивнув, он будто между делом расстегнул ремень на брюках и небрежно махнул рукой на дверь в ванную.
– Так и быть, сегодня я позволю тебе раздеться самой.
Мари молча приняла это своеобразное предложение и бросилась туда. Закрыв за собой дверь, она быстро разделась. Что дальше? Не могла же она вот так выйти в комнату, совсем обнажённая? Лихорадочно осмотревшись, Мари пришла к выводу, что выход у неё один – то самое купальное полотенце.
«Вот забавно, – подумала она, заворачиваясь в большой кусок ворсистой ткани, – буквально пару дней назад я представляла, что было, если бы… А сейчас это всё происходит в реальности».
Набрав в лёгкие побольше воздуха, Мари открыла дверь, тихонько вышла и направилась в дальнюю комнату по дорожке от света ламп.
Тед стоял, прислонившись спиной к дверному косяку. Кровать у окна, на которой Мари спала позапрошлой ночью, стала шире, в воздухе витал аромат её любимого жасмина (как он догадался?!), а под потолком плавали зажжённые свечи. От вида этой романтической обстановки вся решительность Мари бесследно испарилась, и у самого порога она встала как вкопанная, не зная, что делать дальше.
– Я… – глухо проговорила она, нервно сглотнув, – я не выключила свет в ванной…
– Пусть горит, – сказал Тед, удержав её за руку и не давая метнуться прочь. – Хочу как можно лучше видеть тебя. Поверить, что со мной действительно ты.
Мари удивлённо посмотрела на него, но ответом ей стал лишь долгий, невероятно нежный и кружащий голову поцелуй. Подхватив её гибкое, такое хрупкое тело на руки, Люпин сделал несколько шагов и вот уже аккуратно опускал её на мягкое прохладное покрывало.
– Тед… – слабо прошептала Мари, судорожно сжимая пальцами его плечи, за которые держалась как за спасательный круг.
– Да, радость моя? – откликнулся он, ласково глядя ей в глаза. – Ничего не бойся, слышишь?
С этими словами он аккуратно снял с неё полотенце и перевёл взгляд на открывшееся его взору тело, жадно поедая его глазами.
Сказать, что он был восхищён, это не сказать ничего.
Не зря он как-то слышал от Гарри, что Мари-Виктуар – самая очаровательная из его племянниц, в этом отношении явно унаследовавшая изысканную, какую-то колдовскую красоту своей матери. В ней, кажется, было совершенно абсолютно всё: стройные ноги, тонкая талия, небольшая упругая грудь. Светлая кожа эффектно контрастировала с тёмно-синим покрывалом, а длинные шелковистые волосы, разбросанные по подушке, так и манили зарыться в них лицом. Но главным были глаза: небесно-голубые, загадочные, они отражали всё, что творилось сейчас в душе этой девушки: страсть и стыд, любовь и страх, желание и сомнение.
Люпин смотрел на Мари, не в силах оторвать взгляд, а когда встретился с ней глазами, то внутри у него всё заныло – так сильно он хотел её успокоить, убедить в том, что не причинит ей боли, так сильно хотел защищать её и быть рядом всегда.
Он осторожно коснулся ладонью её колена и медленно провёл рукой вверх по бедру. Мари чуть напряглась, но тут же расслабилась, едва Тед улыбнулся ей. А его пальцы, осмелев, уже поглаживали её живот, пробираясь всё выше, не без труда миновали грудь и добрались до плеч. Движения были то стремительными, то плавными, и на задворках сознания Мари мелькнуло понимание, что Тед просто изо всех сил сдерживает себя. Тогда она решила помочь ему, как он несколько минут назад помог ей. Закрыв глаза, она выгнула спину, позволяя ему не просто любоваться одной из самых притягательных частей женского тела, но и таким образом призывая потрогать её.
Люпин скрипнул зубами от адского желания, а Мари, услышав это, вся залилась краской. Он наклонился к ней и, успокаивающе коснувшись губами уха, прошептал:
– Хочешь, я погашу свечи?
Она в ответ лишь чуть покачала головой.
– Ты прекрасна, – с искренним восхищением сказал Тед, и стеснение Мари исчезло также бесследно, как чуть ранее – решительность. Она внезапно ловко вывернулась, уложив опытного мракоборца на лопатки, и оказалась прямо над ним, смело глядя в его затуманенные страстью глаза. Они всё ещё играли, и Тед не собирался оставаться в долгу. Приподнявшись на локтях, он одной рукой взял запястья Мари, а другой оттолкнулся и вновь подмял под себя, прижав к кровати. Беспомощность, которую Мари ощутила в эту секунду, и собственная слабость в сравнении с его властной силой показались ей самыми естественными чувствами на свете, и она улыбнулась Теду уголком рта, давая понять, что он всё делает правильно. Едва сдерживая дрожь возбуждения, он прижался губами к тонкой шее, вдыхая едва уловимый аромат её кожи, смешивающийся с царящим в воздухе запахом страсти и жасмина, прокладывая дорожку из поцелуев и нетерпеливых укусов от шеи к ключицам и ниже, легонько сжимая пальцами её затвердевший сосок и этим действием вырывая первый громкий стон из её вздымающейся груди.
Пока одна его ладонь ласкала тёмные ареолы, вторая осторожно нырнула вниз, ища заветную ложбинку, но Мари мгновенно напряглась и инстинктивно сжала ноги. Как бы проснувшемуся внутри Теда зверю, у которого в связи с работой и потерями давненько не было ничего подобного, ни хотелось проявить настойчивость и взять наконец эту девушку, любовь к ней оказалась сильнее всех животных инстинктов, и он просто убрал руку, возвращаясь к губам Мари, пересохшим от волнения, шепча нежные комплименты, не уговаривая, а просто выражая свой восторг.
И в этот момент она необычайно цепко ухватила его за шею и с силой, которой Люпин в ней и не подозревал, притянула его к себе.
– Милый… – выдохнула она, глядя ему прямо в глаза взглядом, подёрнутым пеленой желания, – пожалуйста…
Тед улыбнулся: это «пожалуйста» означало вовсе не «остановись»; напротив, оно было призывом к действию, оно выражало просьбу Мари о том, чтобы он как можно скорее взял её.
Опираясь на одну руку, другой Тед нежно и уже беспрепятственно пробрался к её самому чувствительному месту и с замиранием сердца коснулся его. Потом ещё и ещё. Мари тихо всхлипнула, но не отстранилась, а скорее даже наоборот – подалась навстречу. Тед продолжал, с каждой секундой лаская её всё настойчивее, одновременно покрывая бесчисленными поцелуями её удивительное тело, слыша, как ускоряется сердцебиение, каким тяжёлым становится дыхание…
Воздух взорвался протяжным стоном, и это был самый прекрасный звук, который он когда-либо слышал. Мари вся дрожала, впившись ногтями в покрывало, а Люпин улучил момент и, пока она была расслаблена и упоена наслаждением, осторожно вошёл в неё.
Мари снова вскрикнула, резко подняла голову, с каким-то лёгким безумием глядя на него, а Тед, пытаясь не потерять самоконтроль, продолжил ласки рукой, отвлекая её от неизбежного ощущения лёгкой боли. Он сходил с ума, чувствуя её горячую влажность, видя её согласие со всем, что он делал, и необходимо было каждую секунду, каждый миг как можно жёстче приказывать себе не двигаться быстрее.
– Мари, любимая… – шептал он, целуя её плечо. – Ммм, какая же ты…
– Мне хорошо с тобой, Тед…
Он отчаянно цеплялся за остатки благоразумия, чтобы не проникать глубже, чтобы не ускоряться, но Мари вплела пальцы в его волосы и вновь соблазнительно прогнулась в спине, всем своим видом показывая, как ей хочется подарить ему себя.
Несколько коротких, быстрых толчков, и Теда накрыло волной оргазма – мощного, долгого, но не полноценного, потому что он знал: к сожалению, Мари не могла в первый же раз испытать подобное. Применив пару нужных заклинаний, он осторожно опустился рядом с ошеломлённой, пытавшейся прислушаться к своим ощущениям девушкой, благодарно поцеловал её и прижал к себе.
– Спасибо… – прошептала она, утыкаясь лицом ему в грудь.
– Это тебе спасибо, моя девочка, – шепнул Люпин, обнимая её ещё крепче. – Никому тебя не отдам.
*
Утром Мари проснулась от поцелуя в шею.
– Доброе утро, моя волшебница, – вот хитрец, он ведь знал, что она чуть ли не таяла, когда он так её называл.
– Доброе, господин аврор, – отшутилась она. Игра возобновилась.
– Чёрт, эти твои шорты вчера свели меня с ума, – усмехнулся Люпин.
– Да? А я думала, что дело в моих ножках, и это именно они побудили тебя к таким подвигам.
Тед рассмеялся – беззаботно, пожалуй, впервые за всё время знакомства. Это достижение Мари мысленно записала себе в бонусы.
Он сел на кровати.
– Ты сейчас на работу?
– Да, думаю, Отдел меня заждался. Надо ещё поесть, кстати.
– Могу что-нибудь приготовить, – улыбнулась Мари и, натянув его рубашку, с вечера валявшуюся на полу, подошла к окну. Теперь она знала, что может влиять на него, что он не устоит перед искушением, и повернулась к солнечному свету боком, чтобы подчеркнуть все достоинства своего тела. Яркие лучи ласково освещали её лицо, спускались вниз по длинным волосам, скрывались под тканью застёгнутой на одну пуговицу рубашки, снова появлялись на животе и растекались по ногам.
Неудивительно, что применённая хитрость дала незамедлительный результат.
– Я, пожалуй, в отделе поем, – в голосе Теда прослеживались коварные нотки.
Не успела Мари ничего ответить, как он подхватил её на руки и без лишних разговоров привлёк к себе.
*
Несколько дней увидеться не удавалось, но ночью с первого на второе мая, когда электронное табло магловских часов в комнате Мари высветило цифры 00:01, её выцепил из сна стук в окно.
– Уже спишь? – крикнул Люпин с улицы, когда она распахнула створки. В руках у Теда был шикарный букет тюльпанов – видимо, справки о дне рождения он тоже навёл. – Мне отлевитировать, или сама выйдешь?
Быстро натянув джинсы и первый попавшийся свитер, Мари спустилась вниз, на ходу пытаясь собрать в хвост растрёпанные волосы.
– Извини, что разбудил, – хоть Люпин и пытался натянуть дежурную улыбку, его голос был напряжён как никогда. – Но дело не терпит отлагательств.
– Что случилось? – его тревога передалась и Мари.
– Ну, во-первых, хочу поздравить тебя с днём рождения, милая, – он вручил ей букет цветов, закрепив эффект торжественности поцелуем, и Мари уже готова была ткнуть его в бок за очередную выходку, которая на сей раз оказалась несмешной. Шутка ли, делать такой настороженный вид, убедительно изображать тревогу, окружив тайной и ужасом «не терпящее отлагательств» дело, именуемое днём рождения!
Но через несколько минут, когда они по настоянию Теда всё-таки поднялись в квартиру, выяснилось, что он и не думал шутить.
Вооружившись палочкой, он принялся досконально осматривать кухню и все комнаты, кроме той, где спала Джесси (Доминик ещё вечером ускакала на очередное мероприятие из серии «ночи музеев», хотя на самом деле, скорее всего, просто готовила подарок имениннице). Мари поставила цветы в воду и теперь молча наблюдала, как Люпин шныряет туда-сюда по дому, шепчет себе под нос какие-то заклинания, отчего из кончика его палочки то и дело вырываются редкие искры, и терпеливо ждала объяснений. Убедившись, что здесь опасности нет, Тед наконец опустился на стул в её комнате и с помощью Люмоса зажёг ночник.
