Текст книги "По ту сторону зеркала (СИ)"

Автор книги: Zetta

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Они равнодушно смотрели на меня. Я орал, брызгал слюной и выглядел, скорее всего, малоприятно. Я понимал, что сильно упал в их глазах, но ничего не мог изменить. Головная боль разрушала всё моё терпение. Мне казалось, что все надо мной смеются, издеваются, ненавидят. Я затравленно обернулся, будто кто-то стоял за моей спиной:

– И каждый, каждый из вас теперь будет отвечать за любой свой косяк! Всё понятно?!

Я смотрел на них безумным взглядом. Голос снова подал один Скорпиус:

– Понятно.

– Тед, – осторожно окликнул меня Лисандер. По голосу было ясно, что он ещё пока хочет меня поддержать. Он знал Мари и знал, каким я был с ней. Он знал, что я не всегда такой урод. Только этим я и мог объяснить его поведение. – Мы вроде как основа Аврората. Старая команда. Можно было как-то нормально объяснить… по-дружески поговорить.

Эти слова всерьёз задели меня за живое. В глубине души я понимал, что хотел бы иметь таких друзей, как Лисандер. Но те, кого ты держишь за горло, друзьями быть не могут по определению. Поэтому я снова огрызнулся:

– У меня. Друзей. Нет. Что, не заметили?

В кабинете я снова занялся документами. От них просто кипели мозги, но оставлять всё как есть тоже было нельзя. Ближе к вечеру, когда у меня уже не осталось никаких сил, и я просто сидел над этими стопками пергамента, схватившись за голову, заглянул Лисандер.

– Чего ещё? – сурово спросил я.

– Тед, читай скорее! – сказал он, бросив мне на стол вечерний выпуск «Пророка», и закрыл дверь.

– Что там ещё… – я развернул газету и тут же наткнулся на лицо нашего следователя Дэна Хамфри. Под его колдографией была большая статья. Уже начиная понимать, что это ничем хорошим для меня не обернётся, я быстро забегал глазами по строчкам. То, что я прочитал, шокировало меня.

Это было целое признание из серии тех скандальных расследований, что так любила старушка Скитер со своим ядовито-зелёным пером. Выворачивание внутренностей Аврората наружу. Напоказ. Всем. Хамфри в своём интервью говорил о том, что после ухода великого Гарри Поттера в Мракоборческом отделе всё стало плохо. Он говорил о порочной системе правоохранительных органов магического мира. Всё это была правда. Я знал это не хуже Хамфри. Это знали все, кто работал в нашей структуре. Но только этому правдолюбу пришла в голову идея дать столь откровенное интервью Скитер, которое, само собой, тут же пошло в печать.

Я попытался немедленно связаться с Хамфри через камин, но его не оказалось дома. Тогда зашёл к оперативникам и попросил – нет, скорее потребовал – чтобы они достали его хоть из-под земли и привели мне, живого или мёртвого. Потом я вернулся в кабинет, чтобы более детально перечитать статью.

Не надо быть прорицателем, чтобы понимать, что эта исповедь сотрудника Аврората вызовет (если уже не вызвала) не просто общественный резонанс, а самый настоящий переворот в сознании людей. «Меня скинут, – это была единственная мысль, пульсирующая в голове. – Я не справился, меня уволят».

Из камина выскочил бумажный журавлик и плавно опустился ко мне на стол. Я в панике схватил его. Это был Джеймс, который в данный момент должен был находиться в зале суда. В этот момент мне казалось, что только он, как единственный адекватный человек во всём отделе, может как-то повлиять на ситуацию. Но судя по тексту послания, он сам был в шоке от статьи и ничего подобного от своего подчинённого не ожидал.

– Я понятия не имею, что это, Финниган! – кричал я пять минут спустя, когда ко мне в кабинет по первому зову влетел закадычный друг Дэна Хамфри. – Его на работе нет, дома тоже! А ты что, прямо так и ничего не знал?

– Нет, Тед.

– Да ты что, вообще ничего?! – мой голос срывался. – Как такое может быть? Ты вообще представляешь, что теперь будет?

– Ты же здесь не при чём.

– Я не при чём?! Да ты что! Тебе ли не знать, что я…

Вдруг я осёкся. В кабинет вошло всё начальство Министерства во главе с Гарри Поттером и Кингсли. Я сделал Финнигану знак убираться и поспешно застегнул мантию.

– Мистер Бруствер… – начал я. В голове снова застучали молотки.

– Отставить! – властным голосом ответил Кингсли. – Где он?

– Хамфри? – зачем-то спросил я, пытаясь держать себя в руках.

– А у вас есть ещё звёзды?

– Его весь день нет в отделе. Я как только увидел, сразу людей к нему домой послал. Дома его нет. По камину тоже не отвечает.

– Отлично! – прогремел Кингсли; он был в ярости. – Просто так на покой мне уйти не удастся, это я уже понял. Молодец, Люпин! Может, объяснишь мне теперь, какого чёрта тут происходит?

– Мистер Бруствер, – голова раскалывалась, и от этого было жутко трудно говорить, – сейчас я вряд ли смогу что-то объяснить…

– Мистер Люпин! – повысив голос, перебил меня Кингсли. Это было плохо, очень плохо. Слишком многим мне это грозило. – Будьте добры, потрудитесь!

– Мистер Бруствер… – в очередной раз попытался оправдаться я.

– Вам что здесь, шутки что ли?! Теперь что, каждый может направо и налево болтать всё, что ему в голову взбредёт? И на всю страну!..

Кингсли сел. Я стоял перед ним, как первокурсник, которого отчитывал декан факультета. Было противно. Я терпеть не мог подчиняться кому-нибудь. И сейчас я осознал, что затея с должностью главного аврора была ещё одной ошибкой в моей жизни.

– Я должен знать ситуацию, ты понимаешь? – уже спокойнее сказал Кингсли, немного отдышавшись. – Сейчас вся пресса нас осадит. Что за человек этот Хамфри, кто он? Понимаешь, предельно открыто. – Он посмотрел на меня и сказал то, чего я уже ожидал. – И между прочим, твоя должность напрямую зависит от этого, ты понимаешь?

– Так точно.

– «Так точно»! – передразнил Кингсли. А потом приказал мне, словно сторожевому псу. – Сядь!

Я сел. В данный момент надо было делать то, что он говорил.

– Может, он отомстить кому-то хочет? А? Или пьёт? А? Или там… зелья запрещённые, я не знаю… С чего у него так крыша-то поехала?

– Я сам не могу понять, – отозвался я, кое-как пытаясь удержать налившуюся свинцом голову на весу. Чтобы спасти положение, я должен был предоставить какой-нибудь компромат на Хамфри. Но почему-то, сам не зная почему, решил выставить его в лучшем свете. – Я только вчера с ним разговаривал, всё было нормально. Он совсем молодой, но опытный. Всегда работал хорошо. Ну реально, на совесть. В следствии понимает. Ничего подобного за ним никогда не было.

– Это действительно так, – подал голос Гарри впервые за весь разговор. – Я проработал с Хамфри около трёх лет, и никогда не замечал за ним чего-то подозрительного или предосудительного.

– Гарри, тогда, может, ты назовёшь мне причины? Сам что предполагаешь?

Поттер поправил съехавшие на нос очки.

– Что-то самое простое. Всё достало, накипело. Революция в голове.

Его последняя фраза дала мне понять, что в моей голове уже даже не революция, а мировая война.

Кингсли вздохнул.

– Ох… Нам только ещё революций не хватало. Но меня вот что тревожит – а если это провокация? Сейчас же в Министерстве множество реформ проводится… Он ничего такого не говорил?

– Нет, ничего, – сказал я, не осознавая, что выразил вслух свои мысли. Я пытался успокоить себя.

– Зато того, что сказал, достаточно для волнений в обществе! – возразил Кингсли. – Ты, Люпин, возможно не знаешь, где он сейчас, но что, если он в данную секунду сидит на какой-нибудь пресс-конференции? И дай Мерлин, чтобы она оказалась не магловской.

Я опустил глаза под тяжестью боли. Успокоиться не получилось; всё шло не так с самого начала, с момента ухода Поттера из отдела, но я не мог понять, где же я просчитался, где допустил ошибку.

– А если это провокация, – продолжал Кингсли; я взглянул на него вопросительно, – может, ему кто-то заплатил? Слушайте, а если он решил просто эффектно уйти, да ещё и денег за это поиметь?

– За что могу поручиться, то что вот это исключено, – я продолжал защищать Хамфри, тем самым усугубляя собственное положение.

– Получается, что он такой правдоборец?

– Почти уверен.

– Святая Моргана, пусть это будет так, – почему-то сказал Кингсли. Я, видимо, уже не улавливал нити разговора. Он посмотрел на меня: -Надеюсь, это все сюрпризы на сегодня.

Когда они ушли, я поспешно выдвинул ящик стола, ища магловский анальгин. Последнее время от боли помогал только он. Другой рукой нервно открыл шкаф с целью достать бутылку коньяка или что там попадётся под руку.

«Так, стоп, – внезапно затормозил я. – Если ко мне уже Кингсли с Поттером приходили, не избежать и других проверок. Чёрт! На работе пить нельзя. Но я не доживу до вечера. Твою мать…»

Я вытащил из пачки анальгина несколько таблеток сразу и проглотил их, запив водой из-под крана. Легче не становилось. Шатаясь от головной боли, я медленно подошёл к двери и хотел её закрыть. Но мысль о проверке изменила мои намерения запереться и остаться наедине с собой.

Всю ночь я промучился от бессонницы. Перебирая в голове события последних полутора лет, я понимал, что в них не было ничего, кроме лжи. Я лгал всем. Нуждаясь в поддержке, я поступал с людьми так, что у них в отношении меня оставалось одно чувство – ненависть. Или безразличие, что ещё хуже. Я хотел идти на контакт. Элементарно поговорить с кем-нибудь за жизнь. Но я делал всё наперекор здравому смыслу. Я заставлял людей бояться меня. Аврорат разваливался по моей вине. И я, вместо того, чтобы провести общее собрание и показать себя с другой стороны, продолжал гнуть свою тупую линию. Линию пресса, унижения, насилия. Мне не становилось лучше после очередной перепалки с кем-то из ещё оставшихся сотрудников или после пыток преступников. Мне было гадко.

========== 12. Луч надежды ==========

Мари. Только с ней я мог быть самим собой. Не лгать. Не притворяться. И не бояться. Ничего. Раньше я думал, что нужно быть одному, чтобы не растерять способность противостоять всему миру. Нельзя заводить постоянную девушку, а уж тем более влюбляться в неё, ведь любая привязанность означала бы слабость. Любой объект этой привязанности стал бы объектом, посредством которого меня можно было шантажировать, так сказать, рычагом давления. Как там… «Влюблённый волк – уже не хищник»? Глупая фраза, но, Мордред подери, правдивая. Однако Мари так неожиданно ворвалась в мою жизнь, что я не успел даже опомниться, а она уже успела перевернуть весь мой внутренний мир. Её любовь придавала мне такую силу, что я ощущал себя самым могущественным волшебником на земле. С ней было без вариантов. Мои принципы пали перед неотвратимостью судьбы. Она была не просто моей половиной; она была чем-то большим. Тем, без чего я не мог даже существовать. Поэтому сейчас я жил лишь на слабеющем заряде от воспоминаний о ней.

На работе я с какой-то ненормальной нервозностью хватался то за одно, то за другое. Не заканчивая, бросал дело на полпути, брал следующее, снова бросал. Мой психоз передался даже перу, которое отказывалось писать. Я дёргаными движениями достал из сейфа пачку сигарет и закурил. Впервые за два с лишним года. Вдруг в кабинет вошёл Скорпиус. Я, честно говоря, уже забыл, что вызывал его. Сигаретный дым одурманил; я сильно отвык от этого эффекта. Боль, к счастью, тоже притупилась на время.

– Тед, у тебя всё в порядке? – с долей обеспокоенности спросил Малфой.

– Нет, – нервно ответил я и тут же задал вопрос, очень глупый и безнадёжный. – Как хочешь помочь?

– Никак, – не раздумывая, ответил он. Я ожидал такого ответа, и чуть ли не наслаждение испытал. Такое ненормальное наслаждение. Это был уже мазохизм. Скорпиус всё ещё стоял у двери: – Из вежливости спросил.

– Понятно. Заходи, садись, – я кивнул на стул, и голову опять защемило с удвоенной силой. Переждав этот приступ, я с трудом произнёс: – Ну и создал мне этот Хамфри проблемы. Ох, создал…

– А ты-то тут при чём?

– Я при чём? Действительно, я-то тут при чём? – глаза слезились то ли от дыма, то ли от молотков в голове. – И почему всегда начальников увольняют, если они не при чём. Вчера уже с невыразицами имел беседу.

Я стряхнул пепел прямо на пол. Скорпиус (вероятно, всё из той же вежливости) предложил:

– Тед, может, тебе пепельницу наколдовать?

– Наколдовать я и сам могу, пока ещё в состоянии, – резко ответил я. Как всегда. – А вообще, забей на это и слушай, что я тебе скажу. После высказываний нашего доблестного героя газетных репортажей в отдел набежала куча невыразимцев, которые провели проверку документов и личного состава. В ходе проверки выяснилось, что у нас чуть ли не треть отдела увольняется.

– Как так? – с ироничной полуулыбкой спросил Малфой. Делает вид, как будто ничего не знал, скользкий тип.

– А вот так, – я постарался ответить как можно сдержаннее. – Следствие вообще в полном составе… если ещё и пропавшего Хамфри считать.

– А Джеймс?

– Джеймс подал рапорт о переводе, если где-то есть свободное место. И Финниган тоже.

– А ты помнишь, что не так давно ты его избил? – спросил Малфой с таким видом, словно знал, что я ему за это ничего не сделаю. Он был прав. Даже он, мой подопечный и родственник, находился сейчас в гораздо более выгодном положении, нежели я.

– Скорпиус, – я решил ещё поиграть в сурового аврора, – если бы я его избил, он вообще бы уже нигде никогда не работал. Я просто врезал раз за дело.

– А он просто ушёл, – нахально сказал Малфой, зная, что мне неприятно это слышать. Он сидел напротив меня и откровенно издевался. – Его право.

– Ага, и ещё куча народу. Короче, невыразимцы проверили все данные, побеседовали с сотрудниками, и выяснилось, что всё это началось после ухода его святейшества Поттера. Ангела в человечьем обличии, судя по отзывам. А пришёл вот такой гад-полуооборотень, и началось.

– Послушай, Тед, – Малфой закатил глаза и еле сдерживал ухмылку, – о тебе можно много чего нехорошего сказать, но точно нельзя сказать, что ты дурак. Так что, я надеюсь, ты понимаешь, что доля правды в этих отзывах есть. Или ты что, – он хамовато прищурился, – думал, что ты будешь орать на людей, прессовать, бить, а они за это будут к тебе хорошо относиться?

– Да прав ты, прав, – вымученно протянул я. Малфой выразил вслух то, о чём я думал половину сегодняшней ночи. Голова разваливалась на куски, но я нашёл в себе силы продолжить: – Только беда не в этом. Если бы не Хамфри с его гениальным заявлением, всё бы это прошло тихо, а теперь… начальство и его хочет под эту тему подвести.

– Как? Типа он против тебя взбунтовался?

– Вот именно. Всё было замечательно в Аврорате у Мальчика-Который-Выжил. Но его место занял глава оперативников, моральный урод и монстр. По крайней мере, у невыразимцев это уже звучало, – я тяжело дышал; голова была словно в стальных тисках, – а если это теперь хоть раз где-то в прессе прозвучит или Хамфри как-то прокомментируется, они зацепятся… И меня уже ничто здесь не удержит. Тем более я по факту всего лишь исполняющий обязанности, а не назначенный глава отдела. Народ требует крови. Честного – в кавычках – героя Дэна Хамфри уволить нельзя, поэтому надо найти крайнего, желательно злодея, и кинуть на съедение толпе.

– Ну хорошо, – сказал Скорпиус с долей издёвки над тем, как я влип. Я изо всех сил сдерживал звериный оскал. Нервы были ни к чёрту. – От меня-то ты что хочешь? Чтобы я с Дэном поговорил? Я думаю, ты и сам можешь. Да и потом, не хочет он бунта. Не будет ничего такого говорить.

– Да нет, – я чувствовал, как мышцы моего лица дрожат от напряжения. Руки тоже тряслись, и чтобы это скрыть, я крепко сцепил их. – Чего уж с него теперь требовать. Я тебя по другому делу позвал. У меня в машине сзади лежит портфель, – я достал ключи и положил их перед Малфоем. – В нём очень важные документы. Все данные по одной нелегальной лавке на Лютном. Так вот, возьми его, а я потом скажу, кому и когда его передать. Только без присмотра не оставляй.

– А сам? – спросил он с тем самым высокомерием, что было так присуще представителям его фамилии.

– Спасибо Хамфри, – оскалился я. – За мной теперь и последить могут. Я должен оставаться невинным и надеяться на чудо. Всё, бери, Скорпиус, иди. Ключи потом занесёшь.

Он ушёл, а я, оставшись один, уронил чугунную голову на стол. Хотелось что-нибудь сделать – что угодно – лишь бы прошла эта боль. Напиться, наглотаться таблеток, наслать на себя Аваду… Как же всё было ужасно.

Не прошло и часа, как ко мне припёрлись журналисты. Если бы я не был исполняющим обязанности главного аврора и не разваливался на части, то они убрались бы из моего кабинета подобру-поздорову. Но ситуация была такова, что я не мог им и слова сказать против. Корреспонденты… Общественное мнение… Попробуй только вякни что-нибудь не то. Сразу загрызут без суда и следствия. Грёбаная пресса… Я привалился к дверному косяку, пока репортёры орудовали в кабинете, и пытался вспомнить, где я уже встречал это слово. Что-то знакомое… Но из мыслей меня вырвал Лисандер.

– Тед, что это? – спросил он, кивая на журналистов.

– А на что похоже? – утомлённо отозвался я.

– Так… какого Мерлина? – задал он новый риторический вопрос.

– Думаешь, я сам? Кингсли заставил.

– А, – в его глазах отразилось любопытство. Саламандер вообще реагировал немного иначе, чем другие. Он всё ещё не оставлял идеи как-то помочь мне. – Проинструктировали, что говорить?

– Проинструктировали, чего не говорить, – холодно ответил я.

– Мистер Люпин, – подошёл один из репортёров, – всё готово. Идёмте.

– Иди, гуляй, – я осторожно ткнул Лисандера в плечо, проявляя хоть какую-то отзывчивость на эти его альтруистские стремления.

Буквально через пару часов я уже читал собственное интервью в новом экстренном выпуске «Ежедневного пророка». Быстро-то как всё. Говорил много и ни о чём. Столько воды. Не в моих правилах, но сейчас не я задавал тон.

Малфой связался со мной по каминной сети, чтобы сообщить, что чемодан у него. Я продиктовал ему адрес ресторана, куда нужно было отвезти документы. А потом кое-как наколдовал Патронуса и, стараясь говорить ровным голосом, отправил его к Хамфри с настойчивым требованием встречи. Когда серебристая дымка моего волка растаяла во тьме, в кабинет зашёл Лисандер. Опять.

– Стучать не учили? – грозно спросил я, доставая из сейфа огневиски и наливая в стакан. Рука дрожала, и половину я расплескал мимо, но сейчас мне было всё равно.

– Тед… – ошарашенно произнёс Лисандер, во все глаза глядя на то, как я залпом выпиваю порцию спиртного. – Что случилось? Может, тебе целителя вызвать, или помочь самому добраться до Мунго? С тобой явно какая-то хрень происходит последнее время.

Я лишь прохрипел что-то невнятное в ответ и налил себе ещё полстакана, а также плеснул жгучего напитка в маленькую рюмку. Саламандер пребывал в самом настоящем ступоре, ошалело следя за каждым моим движением. Я подвинул ему рюмку и вопросительно посмотрел на него.

– Что хотел?

– Извини, я в коридоре услышал, что ты к Хамфри Патронуса отправил. Где он, не знаешь? Когда появится?

– Слишком много вопросов, – похрипел я, с трудом поднимая голову. – Ты что-то конкретное хотел?

– Да нет… – растерялся Саламандер. В другой раз я бы вышвырнул его за шкирку, но сейчас я реально хотел, чтобы со мной кто-нибудь поговорил.

– Где он, я не знаю. Надеюсь, скоро окажется в морге.

– Тед! – на лице Лисандера отразился страх, но это не был тот типичный страх передо мной, который я видел у всех остальных. Это был, скорее… страх перед тем, что я могу натворить. – Ты же понимаешь, что к нему сейчас приковано внимание этих вездесущих корреспондентов. Вас могут увидеть.

– Поэтому я встречусь с ним где-нибудь в магловском безлюдном районе, – невозмутимо ответил я, глядя куда-то в пространство.

– Ты что, хочешь его убить? – глаза Саламандера всё расширялись, и в этот момент он сильно напоминал свою мать, Луну, у которой глаза всегда были словно немного навыкате.

– Если понадобится – да, – я небрежно повёл плечом.

– Тед, может…

– Не может! – я резко встал. – Дай мне его убрать, Лисандер. И никому ни слова.

– Постой, – он схватил меня за рукав мантии, которая была так же изрядно потрёпана, как и весь я. – Там твоя машина, я видел на магловской парковке… Ты же в таком состоянии, надеюсь, не сядешь за руль?

– Я буду делать то, что хочу, – упрямо просипел я. – Ты что, трансгрессировать мне предлагаешь? Я зависну где-нибудь в пространстве между пунктами А и Б, и никто никогда меня не найдёт.

Вдруг мой воспалённый мозг пронзила безумная догадка, и я угрожающе поднялся из-за стола.

– Вы что, хотите таким образом от меня избавиться?!

Саламандер даже отшатнулся назад, нащупывая палочку в складках мантии. Он тоже меня боялся, ха… Я упивался этим его страхом, но это странное злорадство в то же время было смешано с невообразимой горечью оттого, что даже один из моих самых преданных подчинённых испытывал ко мне всё тот же животный страх. Только страх и держал их всех в моём отделе. Страх быть пойманными и наказанными мной, страх за свои семьи, с помощью которых я мог отомстить им. Нет, разумеется, я бы не стал этого делать, не стал бы калечить или угрожать их родным, но разве они бы поверили мне на слово? В их глазах я и правда был монстром, воплощением всех людских грехов, вселяющим ужас в каждого, кто мел со мной дело. Смысл было доказывать, что на самом деле это не так, когда я все десять лет в Аврорате зарабатывал себе именно такую репутацию – жестокого опасного силовика, которому лучше не переходить дорогу.

– Ты спятил, Тед? – сказал наконец Саламандер. – Тебе лечиться надо, однозначно. Давай, езжай, куда ты там собирался, я тебя отговаривать не буду.

Он уже почти закрыл дверь с той стороны, как вдруг обернулся и, прямо глядя мне в глаза, отчеканил:

– Ты сам всё испортил.

Дверь захлопнулась, а я лишь усмехнулся ему в спину. Усмешка вышла вымученной и болезненной.

*

Я ехал в назначенное место, где должен был встретиться с виновником всех моих бед, и напряжённо думал. Конечно, алкоголь из моего организма никуда не ушёл, и любой нацеленный на выявление спирта в крови прибор с лёгкостью показал бы его наличие, но сейчас я об этом даже не беспокоился: антипохмельное зелье выветрило из меня сонливость и повысило концентрацию, поэтому ехал я вполне уверенно, ну а что касается дорожных патрулей, то даже если бы он меня остановил, у меня всегда было надёжное и безотказное средство решения проблем – волшебная палочка.

Но сейчас я думал вовсе не о магловской полиции или своих вредных привычках, а о том, поможет ли мне тот чемодан, который Скорпиус должен был с минуты на минуту передать Джону Трэверсу. Да, я пал настолько низко, что бы вынужден пойти на сделку с этой падалью, которую совсем недавно собирался посадить за решётку. Но теперь всё изменилось. Чтобы удержаться на должности главы Аврората, я решил прибегнуть к помощи проверенного годами средства – деньгам. Я договорился с Трэверсом, одним из лидеров той самой преступной группировки, за которой мы так рьяно охотились, о взаимовыгодной разовой сделке. Она заключалась в том, что в обмен на приличную сумму и обещание не трогать главарей Альянса Трэверс выдавал мне трёх членов своей организации – мелких пешек на побегушках, которые ничего не решали, но поимка коих явно шла мне в заслуги и резко поднимала мой статус как ответственного и исполнительного мракоборца, умудряющегося совмещать руководство отделом и ловлю последователей Пожирателей смерти.

Одураченный бесконечными головными болями, суетой и постоянной нервотрёпкой, я ведь чуть не провалил эту операцию, толком и не начав, потому что хотел действительно положить в чемодан деньги, настоящие купюры в том количестве, о котором мы договорились с Трэверсом. Но в последний момент меня озарил проблеск здравого смысла: с представителями Альянса нужно было играть по их же правилам. И, чтобы обезопасить себя, в чёрный плотный пакет внутри чемодан я вложил то, что у магловской полиции называется “кукла” – стопку пергаментов, имитирующих ассигнации. Сейчас за мной следили – думаю, не менее пристально, чем за героем первых полос Хамфри, поэтому могли запросто поймать на передаче взятки, и это ой как подпортило бы мне репутацию. Должности аврора (любого, не говоря уж о главном) мне было бы не видать, как своих ушей.

И сейчас, гоня свой автомобиль по тёмным заснеженным улицам Лондона, я не мог знать, что Скорпиуса и человека, которого послал Трэверс, в том самом ресторане накрыла группа быстрого реагирования из Департамента магического правопорядка. Что они допрашивали Малфоя при свидетелях, главным образом интересуясь, кто его попросил передать этот чемодан. Зная характер Малфоев, я больше склонялся к тому, что Скорпиус меня сдаст: я-то, конечно, сказал ему, что в чемодане не что иное как финансовые документы, но под давлением агента из Департамента правопорядка, коим и оказался тот самый парень, якобы присланный Трэверсом, он, по моему мнению, легко мог спасовать. Как я узнал полтора часа спустя, агент упирал на то, что я подставил Скорпиуса, сунув ему в руки самое настоящее вещественное доказательство моей несостоятельности как сотрудника Мракоборческого отдела. И делал он это для того, чтобы у Скорпиуса затряслись поджилки, и он выдал бы меня с потрохами ещё до того, как чемодан был бы вскрыт на глазах у всех.

И кто бы мог подумать – Малфой не сдался. Он проявил чудеса упрямства, раз за разом повторяя группе из Департамента магического правопорядка, что в чемодане никакие не деньги, а просто документы, которые его попросили передать. С его слов, всё выглядело вполне прозрачно и невинно. Однако, со слов внедрённого агента, чемодан представлял собой что-то вроде бомбы замедленного действия, которую можно было эффективно использовать против меня.

Пока я ехал, успел прокрутить чуть ли не дюжину вариантов развития событий, уже пожалев, что вообще затеял эту возню, спутавшись с альянсовцами и тем самым поставив себя в ещё более невыгодное положение, чем раньше. Но отступать было поздно, и я надавил педаль газа, не зная о том, что ситуация в ресторане разрешилась для меня наилучшим образом из всех возможных. Чемодан был вскрыт при свидетелях и побледневшим пуще прежнего Малфоем, и на удивление ребят из Департамента, в нём всё-таки оказались совершенно безобидные и не имеющие никакого отношения к взятке листы пергамента. Скорпиуса отпустили за неимением состава преступления; журналистов, слетевшихся к месту действия как нюхлеры на золото, разогнали, а группу быстрого реагирования ни с чем отправили восвояси. Я узнал об этом, уже въезжая в один из самых непрезентабельных и захолустных лондонских районов, Ист-Энд, из гневной речи малфоевского Патронуса-ястреба, влетевшего ко мне в машину прямо сквозь закрытое окно. Голос Скорпиуса, извергаемый из клюва хищной серебристой птицы, был настолько злым и, судя по интонациям, обескураженным, что я даже выдавил из себя кривую усмешку, представляя, как этот ястреб сейчас заклюёт меня. Но главным было другое – то, что Скорпиус меня всё-таки не подставил, хотя находился в трудном положении и рисковал не только своим местом, но и свободой.

А также главным было то, что сделка не состоялась, и я дискредитировал себя в глазах Альянса. У них и раньше не было особой причины мне доверять, а уж теперь… Я попробовал всё, что можно. Теперь высшее руководство Министерства вкупе с невыразимцами, сотрудниками правопорядка и, конечно же, репортёрами с меня не слезут. А ведь всё так хорошо начиналось, так удачно складывалось. Кресло главного аврора было почти моим, но тут вылез этот чёрт из табакерки, этот треклятый Хамфри, которого у меня уже давно чесались руки прикончить.

Когда я наконец приехал в заснеженный гаражный комплекс на окраине Ист-Энда, Хамфри уже был там – судя по следам, почти заметённым снегом, трасгрессировал он сюда относительно давно. Он стоял ко мне спиной, и мне пришлось подойти почти вплотную, чтобы постучать его по плечу. Хамфри развернулся ко мне, и я увидел, что он преспокойно покуривал сигарету. От запаха табака у меня помутилось сознание; всё-таки, как говорится, бросая – бросай.

Мы были совершенно одни. Медленно падал снег. Было тихо, лишь далёкий вой собак нарушал эту тишину.

– Ну привет, – сказал Хамфри, оглядев меня с ног до головы. Я был не в лучшем виде: измученный бессонницей и непроходящими головными болями, уставший от бесконечных проверок и собственных мыслей. Я был зол на весь мир. А передо мной стоял главный виновник. Тот, кто нарушил мою относительно спокойную… нет, не жизнь. Существование.

– Привет, – отозвался я. – Ну дай наконец на тебя взглянуть.

– Смотри, – он сказал это так, словно делал мне одолжение. Я начинал заводиться. – Я только не пойму, зачем мы здесь-то встречаемся. Ты всерьёз думаешь, что кто-то за нами будет следить? – в его голосе слышалась насмешка. – Это паранойя, Люпин.

– А ты думаешь, что можно вот так, безнаказанно, нести с газетных страниц всё что угодно? – ответил я вопросом на вопрос с напускной холодностью, хотя внутри уже кипел от злости.

Хамфри вздохнул и скривился. Ему тоже было неприятно меня видеть.

– Знаешь, Тедди, – он нарочно произнёс моё имя в уменьшительной форме, чтобы надавить на больную мозоль. Так меня звала только бабушка. – Я что-то устал так, Тедди… Ты скажи просто, что тебе надо.

– Моя должность и вся моя карьера висят на волоске. Мне надо, чтобы ты нигде не вздумал ляпнуть хоть что-нибудь против меня. Всё и так уже на грани.

Хамфри усмехнулся. Он чувствовал себя хозяином положения и был прав. Теперь я зависел от него, а не наоборот, как это обычно бывало. Из-за этого я злился ещё больше.

– Святая Моргана! – скалясь от смеха, выговорил он. – Как же я устал от таких как ты, – добавил он уже серьёзно. – Которые меня учат, как мне жить. Не, ну если касаемо работы, то ради Мерлина, я согласен. Только не тебе решать, с кем мне общаться и кому что говорить. Понял? – он усмехнулся, откровенно издеваясь надо мной. – У тебя всё? Я пошёл…

Несколько секунд я стоял, не шевелясь. Голова трещала так, что мне казалось – от одного малейшего движения она взорвётся. А я хотел пожить ещё немного. Чтобы набить морду этому козлу, который внаглую, без всякой тени испуга или хотя бы настороженности, стоял передо мной и плевал мне в лицо.

– Стоять! – я схватил Хамфри за плечо и развернул к себе. – Ты что, не понял меня?!

– Да ты что, волчара, вконец обнаглел что ли? Я тебе не твои уроды из Оперативного. Со мной это не пройдёт, – уже спокойнее сказал он, и это спокойствие вывело меня окончательно.

– Это всё из-за тебя! – сказал я каким-то жутким голосом, который отказывался узнавать. – Сидел бы ты тихо и молчал! И люди все уходят из-за тебя и Поттера вашего! Это вы их всех подговорили! – заорал я в гневном бессильном исступлении.

Назад к карточке книги "По ту сторону зеркала (СИ)"