Текст книги "217-я жизнь. Блог бывшего экстрасенса"
Автор книги: Заряна
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
Мы ощущали себя живым воплощением древней легенды о том, что когда-то люди были самодостаточны, андрогинны. А потом боги разгневались за что-то и разделили их пополам. И раскидали в разные стороны, как две половинки яблока. Теперь люди обречены вечно скитаться по миру в поисках своей половинки, и только найдя ее, становятся счастливыми.
Я не могу сказать, ласкали мы в этот момент друг друга или просто лежали рядом.
Такое было у нас несколько раз. Всего несколько раз за все наше время!
В один из таких моментов, вне земли, вне притяжения, вне личности, впитывая гармонию Мирозданья, слушая обретенные Смысл и Место в нем, я увидела черные тени, которые бросились наперерез нашим поднимающимся вверх душам.
Было ли это столкновением, захватом, конфискацией чего-то важного у нас – я не могу сказать. Но, вернувшись обратно в тело, я отчетливо поняла, что нашей любви, нашему развитию, нашему движению вверх положили предел. Но я тут же себя утешила тем, что мы сможем с этим справиться.
– Если вместе, то мы все можем, – бодро сказала я вслух. – Да? – обняла я Антона.
Он что-то сладко пробормотал во сне. На следующий день после моего красочного и немного испуганного рассказа пожал плечами: вчера му́жик не почувствовал ничего особенного. Просто хороший секс.
21.
Обычная же человеческая жизнь (на нашем сленге «бытовая», в отличие от «духовной») шла своим чередом.
Хотя, кажется, были новости. Похоже, я стала остывать к копирайтингу. Все чаще стали наползать мысли, что в креативе я умею и то и это, что меня уже не так огорчает, когда приняли не мою идею. Я стала объяснять себе (и всем, кому не надоело слушать), что мне пора переходить из чистого искусства в «живую жизнь», к тем, кто эти идеи воплощает.
Или другое объяснение: я стала слишком сильно «гореть» нашей с Антоном историей, наше любовью, нашим всем. На креатив моего кипения страстей уже не хватало, а это уже несовместимо с профессией.
Креатив – это двигатель внутреннего сгорания, когда ты думаешь об очередном задании 24 часа в сутки, просыпаешься посреди ночи, хватаешься за ручку, записываешь великую мысль. Просыпаешься утром в победном настроении: не надо больше голову ломать, все у тебя уже вышло. Небрежно тянешься к ночным каракулям, читаешь – и руки опускаются. Потому что ты ночью написала какую-то хрень типа хрестоматийного «банан большой, а кожура еще больше» и заснула с чувством своей гениальности. А теперь снова придется думать, и думать, и думать. Тащиться на работу, на очередном совещании слушать колкости Леонидыча о своей бездарности, что бывает почти каждый день, и ему совершенно не наскучивает. Снова часами биться об одну и ту же стену «да что тут вообще нового можно сказать?». Знать, что сроки вышли, и заказчик уже завтра с утра ждет концепцию. Ночью надуваться кофием и таращиться на пугающий девственный лист, пока не заснешь. И снова все по кругу.
Мой самый любимый анекдот про копирайтера выглядит так.
Умирает креативщик и попадает к апостолу Петру.
Тот ему говорит:
– Ну что мне с тобой делать, ты не грешил, жил праведно, но ведь рекламой людей соблазнял… Давай ты сходишь на экскурсии в РАЙ и АД, а там разберемся.
Ну, пошли в АД. Там маленькая комнатка, вся прокуренная, заваленная бумагами, эскизами, черновиками. Сидят три копирайтера и истерически пытаются что-то придумать, а вокруг ходит красный черт и долдонит: – Клиент придет через пять минут! Клиент придет через пять минут! Клиент придет…
– А-а-а! – пугается копирайтер. – Я, говорит, всю жизнь так провел. Пошли скорее в РАЙ.
РАЙ. Такая же комнатка, прокуренная, заваленная эскизами и черновиками, такие же три копирайтера судорожно что-то пытаются создать. Такой же красный черт ходит и капает на мозги:
– Клиент придет через пять минут! Клиент придет через пять минут! Клиент придет…
– Господи! – кричит копирайтер. – Да в чем же разница?
– А разница в том, что в РАЮ они успевают придумать идею!
Действительно, именно креативщик способен придумывать 20, 30, 50 слоганов. В особо клинических случаях приходится выдавать по 5-10 разных!слоганов в день – на одну и ту же четко указанную тему. Мозги кипят так, что чувствуешь освободившееся в черепушке место, где были мозги до выкипания. И ты зажат сроками, брифами (то есть заданиями), правилами поведениями заказчика, законами и традициями рекламного рынка. Например, в рекламе алкоголя нельзя показывать людей, а в рекламе табака говорить можно только о вкусе и нельзя обещать ни удовольствия, ни пользы. И если учесть, что всемрекламодателям-конкурентам нельзя, то ясно, что все говорят одни и те же слова. А ты должен придумать что-то оригинальное, ведь, собственно, для этого тебя и держат в рекламном агентстве и не устают об этом напоминать.
И вот в этом бесконечном подборе слов, образов, подходов, в мозговых штурмах и деликатных препирательствах с заказчиками проходит вся жизнь креативщика. У меня, например, есть дикая привычка включать телевизор именно на рекламную паузу, а когда начинается фильм – выключать. Или остановиться перед каким-нибудь рекламным щитом чуть ли не на проезжей части и долго обдумывать достоинства и недостатки макета, идеи, текста, фотографии, места размещения и проч.
Голова забита всегда, но есть во всем этом только один счастливый миг – когда тебе удается придумать! Ты ощущаешь себя творцом, почти Богом. В этот миг твоя личная Вселенная расширяется до необозримых пределов. Ты смогла!
И пусть потом эту идею будут еще много раз критиковать, заказчик потребует внести в слоган (где должно быть не более 10 слов) ощущение удовольствия от пользования товаром, страну-производителя, полное название продукта и основные отличия от конкурентов. Кстати, я уверена, что это самая частая причина того, что в мире так много занудной рекламы. Но то мгновение, когда идея стукнулась в твою голову! То ли ты ее нашла, то ли она тебя. Этот миг, когда у тебя получилось! Это такой драйв, который не получаешь ни при погружении с аквалангом, ни при быстрой езде, ни даже при прыжке с парашютом.
Так вот – невозможно не заметить (боюсь, и окружающие уже тоже заметили), что этот миг перестал быть для меня адреналиновым пиком. Получилось – отлично, я очень рада. Не получилось, отделались проходной средненькой идейкой (которую чаще всего и ищут заказчики) – ну и хрен с ней. В конце концов, это их товар, их продажи и их доходы.
Пусть они теперь не спят и мучаются.
Я, раньше такая заполненная своей профессией под самую тыковку, способная говорить и спорить о ней часами, теперь дышала намного ровнее. Стала оглядываться на другие занятия – благо, в рекламе на самом деле очень много разных профессий.
И как-то незаметно-незаметно в дополнение к креативу я занялась еще и PRом [7] . Мне казалось, что я легко смогу общаться с клиентами, уговаривать журналистов, благо стаж журналисткой работы у меня был приличный и образование соответствующее.
Я пристраивалась туда бочком-бочком, как маленький крабик.
Сначала стала пресс-секретарем рекламного агентства, где работала, затем стала выполнять небольшие заказики для клиентов – написать статью, разместить ее в каком-нибудь дамском журнале. Помочь в организации пресс-конференции, заодно посмотреть, как это делается. Завела друзей-пиарщиков, стала посещать соответствующие профессиональные тусовки. Ну да, модная профессия. Модная, но о-о-чень нервная.
Одна моя подруга-пиарщица как-то позвонила мне в 11 вечера и бессвязно рыдала с полчаса. Из бульканий, всхлипов и других нечленораздельных выступлений стало понятно, что она завалила презентацию. Через некоторое время, когда истерика стала утихать, выяснилось, что виновата не она, а бабка-гардеробщица.
Если пересказывать все короче и без жалоб на судьбу, то впервые в жизни моей приятельнице удалось сделать идеальную презентацию. И пришли все те журналисты, которых ждали, и халявщиков пришло очень мало, и на банкете горячего и горячительного хватило. И «подсадные» вопросы из зала никто не забыл задать, и … да много еще каких своих заслуг перечислила подруга.
Все хорошо, поэтому все всё восприняли как должное – и новости, и еду, и развлечения, и подарки. А вот самым запоминающимся моментом презентации оказалась злобная бабка – гардеробщица, которая досталась пиарщикам вместе с арендованным зданием какого-то НИИ. И эта бабка умудрилась не обойти своим вниманием ни одного человека, каждого «обласкала». Так что модельные девочки из промоушена, которые с милыми улыбками подавали сувенирные пакеты журналистам, померкли на фоне ее оскала.
Да, способов испортить жизнь менеджера очень много. Многонедельный труд агентства пошел псу под хвост по воле честной советской служащей.
Короче, тяжело это, работать не с идеями, а с людьми, да еще такими капризными как журналисты. Но мы легких путей не ищем, мы сами создаем себе трудности, чтобы потом с успехом их преодолевать. И собой, естественно, гордиться.
Да, чтобы еще больше осложнить себе жизнь, креатив я не бросала. Креатив, моя прекрасная школа жизни, потихоньку выходил из фокуса моего внимания. Все же это «конечная» профессия – невозможно все время с одинаковым жаром в сердце придумывать новые прекрасные слова для туалетной бумаги.
Мне выделили место в менеджерском отделе, правда, это были менеджеры по рекламе, пиарщиком я была одна. И я начала потихоньку обживаться в новом для себя мире.
Довольно скоро выяснилось, мне намного больше понравилось жить среди «дельцов», чем «творцов». Меньше выпендрежа, все по делу, конкуренция внутри отдела есть, но не такая смертельная. Здесь – он больше зарабатывает! Что же мне сделать надо, чтобы у меня доход подрос? А там – его работу приняли, а не мою, ненавижу! Ненавижу! НЕНАВИЖУ, потому что гений – это я!
И вот таких гениев сидит с десяток, и все друг на друга из-под кустистых бровей взглядыбросают!
Так что с Денисом я виделась все реже, а поскольку в свой бывший отдел заходила только «по делу» – обсудить задание, передать готовую статью и т. д., то и разговоры стали сходить на нет. Для них же момент нужен особый, настроение…
Жаль. Всегда жаль упускать кавалера из цепких лапок.
22.
Антоновы друзья ему завидовали явно. «Породистая женщина, от нее надо детей заводить», – такой был вердикт. А ведь мелкие, казалось бы, парни, а вон какие ушлые и понимающие оказались!
Мои подруги завидовали тайно (один из самых ярких показателей того, что тебе досталось что-то действительно стоящее). Те, что решались сказать открыто, спрашивали – где раздают таких женихов.
Я говорила, что я его надумала. Заказала у Высших сил.
Одна из моих подруг была девушкой не просто красивой, но и умной. Выбор кавалеров у нее был достаточный, но не избыточный (а когда поклонников бывает достаточно?!). И возраст был такой, когда уже хочется сначала подумать о человеке, а потом его узнавать поближе, потому что своих собственных знаний о мужчинах уже достаточно, и даже слишком. Удивить уже сложно, а порадовать редким исключением – тем более.
Поэтому как-то она наслушалась от меня идей в стиле «нью эйдж» – для того, чтобы что-то получить от жизни, надо себе четко это представить, описать и сделать заказ «на космическую кухню».
Так вот, как девушка, повторюсь, умная и, более того, методичная, со складом ума типа калькулятор, она потратила несколько дней и составила список тех качеств, которые ей необходимы в бой-френде для создания прочных связей.
Список занял три тетрадных страницы в столбик и охватывал почти все стороны жизни.
Я лично видела этот список – он был подробен и всеобъемлющ настолько, что я не смогла добавить в него ничего. Он содержал не только такие очевидные каждой молодой девушке (но мало сочетаемые в реальности) требования, как «высокий доход» и «не жадный», но и специфические пожелания, соответствующие лично ее характеру. Например, хорошее чувство юмора и любовь к хеви-металл.
Под впечатлением всех духовных практик, которые я на нее обрушила, она положила этот список в стол и, глядя абстрактно вверх, сказала что-то типа «прошу вас подобрать мне возлюбленного в строгом соответствии с этим списком, тогда я поверю во всю эту муру». Положила в дальний ящик, забыла о нем и занялась карьерой, которая у нее в это время поперла со страшной силой.
Что характерно – через несколько месяцев у нее завязался бурный роман с более чем достойным мужчиной. Она даже переехала к нему жить, и лавстори получила свое продолжение. Но через полгода она от него съехала и вернулась в свою прежнюю квартиру и свою прежнюю жизнь.
И вот как-то, разбирая в столе, она нашла свой список, подробно его изучила и должна была признать: да, ее ангелы, вероятно, сбились с ног, отыскивая мужчину, точно подходящего под каждыйпункт ее пожеланий. Все три страницы были учтены и реализованы. Но вот один параграф она все-таки не вписала, и именно он стал решающим. Парень жил от нее через океан, она не могла жить там, а он – здесь.
Но их ангелы не виноваты, пункта «прописка» в списке не было!
Кстати, после этого верить в «муру» она не начала, по-прежнему продолжает верить в себя. Просто ей легче от мысли, что если будет надо, то пожелание «эй вы там, наверху!» срабатывает.
23.
Когда я уже думала, что все раскопала в прошлых жизнях, и «роман устоялся и можно уже просто жить», меня ждал грандиозный сюрприз.
Первый раз я поймала эту девушку в состоянии полного отупения.
Она просто сидела у фонтана. Разговаривала вода за спиной – за миллионы лет этот язык не изменился, я легко узнала его. Очень жаркий солнечный свет спускался по разноцветным шелковым шторам вниз-вниз-вниз и остывал по дороге. Здесь было относительно прохладно – и так она сидела уже несколько часов.
Моей первой мыслью было – «ну вот я и была умственно отсталой». Удивительно было не только отсутствие мыслей, но и отсутствие эмоций. Отупение полное. Внутри так же пусто, как во дворце в этот знойный день.
Через какое-то время, снова наткнувшись в своих слепых блужданиях на эту девушку, я поняла, что это не врожденное уродство. Так действует опиум.
Ее много дней подряд методично опаивали или окуривали. Чтобы не думала, не искала, чтобы не убежала.
Тогда мне стало интересно, и я постаралась пройти эту жизнь с конца до начала – просто познакомиться.Следов Антона я в ней не ожидала, но нашла. И уже не удивилась.
Я была дочерью второй жены турецкого султана, с которой он проводил каждую ночь с пятницы на субботу. Так предписано вековыми правилами – раз в неделю быть только с любимой женой. О моем рождении сообщили всей Османской Империи. Глашатаи объявляли на улицах: «У султана родился ребенок!». В Истамбуле палили из пушек трижды (о мальчике палят семь раз). С рождения у меня, султан-принцессы, были свои золотые чертоги в даруссаде (означает что-то вроде «ворота счастья», слово «гарем» говорили только иностранцы ), слуги, кормилицы, украшения, игрушки. Я часто видела самого султана, когда он писал стихи на нашей половине, в райских садах дворца Топкапы.
Я получила прекрасное европейское образование, с детских лет меня учили правильному чтению Корана, письму, математике, истории, стихосложению, географии, игре на различных музыкальных инструментах, танцам, в том числе и всем модным европейским танцам, искусству флирта, в том числе и европейского. Я знала несколько европейских языков, причем французский я знала как родной. Женская часть дворца, конечно, не могла пойти в театр, но зато театр мог давать представления в специальных беседках, где актеры нас не видели, зато их видели мы.
Меня готовили к жизни красивой и праздной. Визирю или иному государственному лицу, за которого меня бы выдали замуж, нельзя было со мной развестись, нельзя было завести еще одну официальную жену, даже официальную наложницу нельзя. Зато он получал титул дамад – зять султана, а в стране, где к власти приходили семьями и в ходе интриг возвышали всю родню, это дорогого стоило. А вот я могла бы развестись с ним, даже более того, с разрешения султана я сама могла бы выбрать себе мужа. Так начинался либеральный 20 век. На моей родине не было послабления для женщин, но были всеобщие послабления нравов. При дворе было много иностранцев – послов, дипломатов, даже(как бы это сказать точнее) торговых представителей иностранных компаний. Но политика меня не интересовала, как оранжерейный цветок меня растили для услаждения.
В 10 лет я уже точно знала, какой будет моя свадьба. Представьте, величественный Истамбул, украшенный арками, флагами, тысячами свечей и даже фейерверками. Мое приданое будет выставлено во дворце, куда может зайти любой простолюдин. Единственное, чего я не знала – так это имя суженого, о котором я неустанно молила Аллаха.
И суженый нашелся через несколько лет мечтаний. Я хотела попробовать свой французский, которым очень гордилась. Мне разрешили вести беседы с племянником английского посла, молодым светлоглазым англичанином.(Интересно, почему мне не нашли француза? Политика? Или меня изначально готовили ему в жены?). Разумеется, в полностью закрытой одежде, через специальную сетку и под присмотром старой стервы, бывшей икбал прежнего султана.
Потом были пикники за пределами дворца, куда нас приносили целой стайкой – нас, султан-принцесс на выданье, было с десяток. Я так хотела, чтобы мой избранник меня узнавал, поэтому заранее показывала ему руки в бесценных кольцах, чтобы он отличал меня ото всех. По ним и по любимой зерзуд – богатейшей золотой вышивке по изумрудному атласу, которую я специально надевала на наши беседы. Мой светлокожий и светлоглазый избранник стал передавать мне записки на английском, которые никто кроме нас не мог читать. В каждой, среди витиеватых сравнений и пылких признаний, были рассказы об обычаях его родины, где женщины ходят с открытыми лицами и смотрят мужчине прямо в глаза. Он клялся увезти меня в свою страну, где не бывает зноя и не нужно фонтанов. Потом были другие пикники(не иначе тут решались тонкие политические вопросы, ибо невозможно было не заметить наше взаимное влечение; хоть мы и прятались ото всех, но в гареме тайн не бывает) , и однажды мой избранник стал упрашивать показать ему лицо и целовал мне руки. А потом, откинув покрывало, тысячу раз восхищался моей красотой и поцеловал меня в губы. И я была на вершине блаженства – от своей смелости, от того, что смогу рассказать сестрам-подругам, от того, что теперь мы точно поженимся, как он обещал. И, как он обещал, не будет у него другой любимой кроме меня.
Этот момент и застал старший евнух.(Сейчас, отсюда, мне четко видно, что все это была тонкая восточная интрига, где дочка султана – всего лишь способ возвышения. Встречи, письма, пикники, настойчивость мужчины и рассеянность слуг были просчитаны и оплачены англичанами, которым очень хотелась продвинуть своего человека в родню султана. Но я тогдашняя этого не знала, все было для меня чудесной сказкой).
Скандал был, конечно, феерический. Меня даже били, запирали и кричали, что я опозорена и меня казнят. Но я, любимый и балованный ребенок, не чувствовала вины, твердила, что в Европе все так делают (мне ведь давали европейское образование и европейские же книги, а там в каждом романе это описано). И, кроме того, нас же все равно поженят!
Да и какая страшная участь могла ждать ее, если самым ужасным за последние десять лет считался такой инцидент. Три юные одалик(европейцы говорили «одалистки») часто проводили время вместе с султаном, который увлекался столярным делом. Одна приревновала своего господина к другой и из мести однажды подожгла столярную мастерскую, вход куда знали совсем немногие. Евнухи с ног сбились, пытаясь дознаться, кто это устроил. Под угрозой шелкового шнура на шею узнали. И что? Бывшую фаворитку просто удалили из дворца и даже назначили ей пенсию. Это вам не прошлые века, никаких мешков с утопленницами в Босфоре.
Кончилось тем, что запланировали мою свадьбу на самый нежный месяц – апрель, когда наши розовые сады только распускаются над синевой Мраморного моря. Спешно собирали приданое. И тут вдруг случилось то, что предсказать было невозможно. То ли переворот, то ли революция! Султана, моего отца, сместили или изгнали, на его место назначили другого, а про меня просто забыли. Вот просто однажды одели в простую темную одежду, ничего не объясняя, вынесли на носилках из дворца, высадили на какой-то людной улице и молча ушли.
Так в один миг я потеряла целый мир, где у меня было все, где все было я.
Опять же, отсюда я вижу, что моему любимому надо было теперь по-другому строить карьеру, сложная и опасная интрига, при которой англичанин либо терял голову, либо становился султану родней, провалилась. Я теперь была не нужна английскому послу, более того, я мешала ему устанавливать отношения с новым султаном, чего Англия себе позволить не могла.
И вот я брожу по улицам города, который я раньше видела из зарешеченных окон. Топот, крики, звон, грязь, вонь, толкотня меня просто оглушали. Из золотого дворца меня выкинули на помойку, где я три дня ходила, сидела, смотрела, но ничего не понимала. Я была человеком, который внезапно ослеп и оглох. Какой злобный джинн из какой сказки меня околодовал?
На четвертый день я уже не могла ходить, сидела в каком-то вонючем углу, где меня нашел человек. Низенький, круглый, прихрамывающий – он, кажется, был первым за эти дни, кто меня заметил. Он просто взял меня за руку и повел.
Если вдуматься, то это было невероятное везение – не пьяные моряки, не разбойники, а обычный купец.
Он привел меня домой как наложницу – из жалости или расчетливости, не знаю(все ее бесценные золотые украшения были на ней, так что купцу досталась и приданое).
Много дней подряд меня не трогали и методично глушили опиумом. Мурлыкал фонтан, солнце упорно лезло вверх и укатывалось, так и не спалив небо.
Через некоторое время ей стали уменьшать дозу наркотика. Она очнулась и увидела, куда попала – дом небогатого купца, тонкие ковры, грязная посуда, которую мыли его жены сами (непостижимо!), грязные дети, тесный дворик, садик из нескольких платанов, маленький фонтанчик. И круглый, старый, почти беззубый человек, который почему-то называется ее господином. Она поняла это так, что злое колдовство все-таки совершилось – и попыталась броситься на кинжал. Но только разрезала платье и уколола ребро, ведь таким ужасам в гареме не обучали!
Дозу наркотика снова увеличили. Так повторялось еще несколько раз. Она то требовала слуг, то звала своего светлоглазого суженого, то клялась умереть от голода.
Но постепенно молодой организм брал свое. Осмотревшись и смирившись с тем, что смерть не придет, она стала приспосабливаться. Купец оказался неглупым и активно использовал мои знания. Я вела за него переписку с иностранцами, разбиралась в золоте и камнях, вышивке, тканях, развлечениях, утвари, знала, к кому из знати надо обратиться за решением каких вопросов и что еще важнее – что надо подарить. Более того, в гареме осталось много моих знакомых, к которым через несколько лет я нашла лазейки. А гарем всегда был сердцем дворцовых интриг! Так что сердобольность купца при моем спасении окупилось тысячекратно, он стал богат, принят во дворце. Не потонул и через 10 лет при следующей революции, напротив, занял место, о котором и помыслить не мог.
Я стала его любимой женой, распоряжалась всем домом и всеми средствами при его частых отлучках. Мне он доверял абсолютно и всегда советовался. Этакая Роксолана, только масштабом поменьше. Но хеппи-энда для нее не вышло. До конца жизни она сохранила внутреннее состояние зомби – человека, пережившего свою смерть. Она ничему не радовалась и ничему особенно не огорчалась, любая красота – природы или тканей – казалась ей тусклой, а любая еда пресной. Ее ничто не касалось глубоко, весь реальный мир остался для нее чем – то таким же неважным и необязательным, как опиумные тени на стене.
Послом был Антон. Спасшим меня купцом – Денис.
Теперь все наоборот? Я ошиблась в выборе человека?
И как вообще делается этот выбор?
Может быть, надо все отыграть обратно? Антон – не ангел, Денис – не демон?
В каждом было навалом и того и другого.
И у кого спрашивать совета?
Я решила внять голосу разума и еще раз присмотреться к Денису! Страсть страстью, но зачем-то эта турецкая жизнь мне раскрылась!
Самым простым способом для этого были те же прошлые жизни. Тщательно подобрав момент, я рассказала ему этот сюжет, где он герой и спаситель (ведь именно этого хотел!).
Денис выслушал, день подумал – и возобновил свои «испанские танцы».
Для начала он явился ко мне в комнату, когда мне надо было срочно доделать презентацию, и минут 40 рассказывал о своих духовных успехах – он понял то, он понял это, откуда все пошло и почему. Он размахивал руками, катался на офисном кресле по комнате (как другие ходят из угла в угол, когда чем-то сильно взволнованы), его голос то оглушал меня, то гас. «И вот еще когда я был в Индии, мне еще тогда сказали… а я только сейчас…».
Я смотрела и думала, что никакое это не фанданго было, где ж были мои глаза (вечный стон всех девушек всех веков!). Это были павлиньи танцы, петушиный концерт в стиле «нам главное прокукарекать, а там хоть не расцветай»!
А ведь ткань наших отношений с Антоном так наполнена. Переплетена, утверждена нашими общими друзьями и родителями, подкреплена сотнями ночных разговоров и тысячами вздохов, взглядов, стонов.
Как-то я проснулась среди ночи и увидела, что Антон не спит, а смотрит на меня, его губы очень близко от моих.
– Ты чего? – шепчу.– Просто дышу с тобой одним воздухом.
Или вот: мы были у моих родителей, я возилась с совсем еще слепыми щенками – обожаю это. Я держала на руках пятнистого щенёнка, как держат ребенка – пузиком кверху. Есть у меня такая скверная привычка. А щенок что – балдеет, ему ведь за это брюшко чешут! И вдруг я заметила, что Антон смотрит на меня темнеющими, все более безумными глазами.
– Ты чего? – говорю.
Антон в ступоре, ничего не делает и не говорит. Ну чисто ледяная баба за окном.
Минут через десять он показал мне:
– Я шизею от этого, – пальцами показывает: от того, как я держу щенка. – Я просто ВИЖУ, как ты держишь ребенка.
Ну, куда мне все это выкинуть?
Или вообще нельзя строить свою жизнь по отсылкам к своим невнятным и недоказуемым воспоминаниям? Ведь это правда только для меня. Или так: даже для меня не совсем правда. Есть во всем этом, если уж говорить начистоту, некоторое кокетство – вот какая я особенная, и все у меня особенное, даже выбор жениха!А то нет никаких гарантий, что завтра не всплывет какая-то очередная жизнь, где Антон и с Денисом любили или насиловали друг друга. И что мне тогда, их знакомить и благородно отходить в сторону? А что, были времена, когда такие мужские отношения считались нормой.
24.
Одной из самых ярких особенностей прошлых жизней для меня было и до сих пор остается то, как недолго живет во времени человеческая мораль. Всего 100 лет назад дамы мечтали стать толстенькими, чтобы их считали красавицами. В дореволюционных газетах печатали объявления о продаже таблеток или тоника для потолстения. 100 лет назад фармацевты делали деньги на женском жире так же, как и сейчас, только плюс на минус поменяли.
Еще 200 лет назад людям важнее было соблюдать правила хорошего тона, чем разбираться, почему их так тревожит гнев родителей и сплетни тетушек. И это было обосновано: ведь если ты играешь по правилам, твоя родня, твой клан заступится тебя! Если ты не соблюдаешь закон стаи – она тебя исторгнет, и ты не выживешь один. Психоанализ тогда бы не прижился, привет Фрейду!
Правда, я и по сей день не поняла – действительно ли мораль есть производное целесообразности в своей эпохе и своих природных условиях? В Древнем Египте фараон мог жениться только на своей – сестре ли, дочери – все равно, лишь бы той же «породы». И действительно, надо сказать, что фараоны и верховные жрецы Древнего Царства – это просто другая раса в сравнении с обычными крестьянами. Только они высокие, светлокожие и худые, простой люд – кряжистые, темные. Может быть, задачей было не допустить смешения крови двух таких разных рас?
Для современных же людей запрет на близкородственные браки стоит уже много столетий. А уж тем более на инцест! Так что даже школьники в 6 классе удивляются, когда им на уроке истории рассказывают о диких нравах египтян!
Или вот еще одно из самых оригинальных проявлений морали первобытных людей. Я сама долго не могла прийти в себя после того «погружения».
Это была жизнь старика-неандертальца или питекантропа, не разберешь. Ощущалось, что ему было чуть за 30 (глубокий старец по тем временам!), когда они всем племенем переходили снежный перевал. Большая глыба льда свалилась ему на ноги, перебила позвоночник и осталась лежать сверху. Никто из племени даже не повернулся, чтобы помочь или хотя бы прикончить. Он/я так и остался лежать на тропе. Интереснее всего то, что у него не было ни малейшего возмущения или обиды на своих. Совершенно звериное сознание – каждый сам за себя, раз вышло так, значит надо умирать. «Родственники» небось только порадовались, что его тело задержит стаю хищников.
На этом мой внутренний экран погас. Что было со стариком, я не знаю. Диких зверей увидеть мне не довелось – и это к лучшему. Вряд ли я так легко стряхнула бы ощущения человека, которого едят.
25.
То есть я потратила сколько-то дней на то, чтобы снова найти Антону оправдания.
Помнится, Денис меня и не устроил тем, что убил. А этот юноша – вот вам жизнь, где все было наоборот, теперь мне какие выводы сделать?
Несколько недель я медитировала в упорной попытке понять, к чему бы все это? Что это значит и что я должна теперь делать в контексте свалившейся на меня информации.
Антон, вообще-то всегда отличавшийся сверхинтуицией, усилил натиск. Ежеутренний чай в постель, любой каприз, несколько часов в день умоотшибательного секса. Он даже точно уловил, каким мне нравится, и как-то расправил плечи, вытянулся, стал говорить более категорично, четко. Он именно стал таким, а не стал казаться. Он как-то быстро изменился: не вьюноша, а молодой сильный мужчина, способный отвечать за себя и меня. Он как-то быстро смог так все повернуть, что я временами рядом с ним чувствовала себя девочкой, которую он выслушивал с мягкой отеческой улыбкой. Про прошлые жизни мается, маленькая моя. Ну, надо же! И чего себе голову забивает, но это даже лучше, чем на других мужиков будет заглядываться.
Антон учился меня контролировать – мягко, сладко, исподволь, потихоньку наматывая вожжи и сохраняя при этом невинный теплый взгляд.
