Текст книги "По-прежнему болен тобой (СИ)"
Автор книги: Юлия Оайдер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
– А вы чего это тут? – зубоскалит подходящий к нам Лекс со шлемом в руках, а за его спиной красуется дорогущий белый мотоцикл.
Пальцы Яна впиваются мне в бедро до такой степени, что похоже синяков не избежать.
– Карусели не наша стихия, – наигранно спокойно отвечает Беликов. – Твой? – кивает на байк.
– Ага, – довольно улыбается парень и переводит взгляд в мою сторону. – Как насчет прокатиться кружок до пляжа, а, Анжелика?
Внутри все холодеет от ужаса. Что ж ты творишь, придурок…
– Не называй меня так, пожалуйста, – с дежурной улыбкой отвечаю я и поднимаюсь на ноги, поправляя платье. – И нет, я не катаюсь.
Беликов встает следом и мы приближаемся к “сыну маминой подруги”. Мой фальшивый парень обнимает меня за талию и я вздрагиваю, когда он поддевает один из ремешков платья и проникает под него ладонью, поглаживая большим пальцем оголенную кожу.
Это игра.
– Хочешь сказать, что твой парень тебя ни разу не прокатил? – усмехается он. – Кстати, ты ж гонщик, да? – обращается Лекс уже к Яну и я вижу, как в его голубых глазах плещется огонек соперничества.
– Ну, допустим, – отвечает Ян. Сухо и безэмоционально, вот только я чувствую его напряжение и нервозность.
– На такой крутышке ты еще ни разу не сидел, братан, отвечаю, – подмигивает ему Лекс. – Последняя модель, пара месяцев, как с конвейера сошла. Таких всего двенадцать в серии выпустили. Хочешь прокатиться? – Лекс протягивает Беликову шлем.
Градус напряжения достигает наивысшей отметки, вижу как на скулах Яна ходуном ходят желваки – он злится. Разделяю его чувства, ведь Лекс определенно не просто так строит из себя добренького мальчика, а всячески хочет выпендриться.
– Извини, я не мотошлюха, братан, – отрицательно качает головой Ян и специально выделяет слово «братан».
– Что? – непонимающе переспрашивает Лекс.
– Дело чести, Лекс, – отвечает Беликов и на его губах появляется мимолетная гаденькая ухмылка. – Если ты садишься на чужой байк – ты шлюха, если ты позволяешь чужаку объездить свой – ты делаешь из байка шлюху, а ему это может, ой, как не понравиться...
Перевожу взгляд с него на Лекса, потом обратно и понимаю, что если сейчас не вмешаться – начнется что-то очень нехорошее. Оба парня на взводе, а я между ними единственный барьер.
– Это всего лишь мотоцикл, а не девушка, – надрывно смеется Лекс. – Прости, но ты несешь какую-то херь, – отмахивается парень и возвращается к своему байку, чтобы повесить шлем.
– Прощаю, – добивает его в спишу Беликов одной единственной фразой.
Лекс резко разворачивается и собирается что-то сказать, но не успевает, потому как с карусели возвращается Лара и вся компания.
– У вас все нормально? – спрашивает она, опасливо осматривая Яна и Лекса, не сводящих друг с друга глаз.
После достаточно долгой паузы, Лекс первый отводит взгляд и с улыбкой произносит:
– Все отлично, сестренка! Как насчет во-о-он того ресторанчика, а?!
24. Оазисы и миражи
После посиделок в ресторане “веселье” не заканчивается, ведь Лара и Джейк заказали предсвадебную съемку. До самого позднего вечера нас мурыжат фотографы, стилисты и организатор. Не знаю для чего это было нужно, но как сказала невеста: чтобы не тратить время от основного торжества, а в фотокнигу вложить идеальные фото. Может быть в этом и есть резон, вот только изматывает подобное не хуже физических нагрузок. Не представляю каково Яну, преющему в костюме, но мне даже в легком платье жарко.
Фотозона расположена прямо во дворе снятой виллы и нас, после основных кадров с женихом и невестой, по очереди фотографируют парами для той самой фотокниги, для страницы близких гостей.
Стою в стороне, жду пока переоденется Беликов, смотрю на то, как позируют наши родители и другие пары, и почему-то именно в этот момент мне безумно хочется плакать. Накрывает так, что я ощущаю дрожь во всем теле, едва сдерживая слезы.
Если у меня поплывет макияж – Лара с визажистом меня убьют.
Господи, каково это будет знать, осознавать до конца своей жизни, что на этих фотографиях в этой гребаной фотокниге мы притворяемся?! А я представляю каково – паршиво, очень даже паршиво. Я буду видеть наши фальшивые улыбки, объятия и жалеть.
Жалеть о том, что позвала его сюда.
Жалеть о том, что наши отношения разрушились.
Жалеть о том, что обманув тогда, пыталась избежать ссоры… И таких “жалеть” очень много наберется…
Кажется, что я начинаю задыхаться. Бусы на шее ощущаются змеей, желающей придушить, а легкое шелковое платье – тугой веревкой, скручивающей меня, не позволяющей вздохнуть. Отступаю в сторону, шаг за шагом ближе к дому, трусливо прячась за углом, чтобы никто не увидел моей паники. Прислоняюсь спиной к стене и зажимаю себе рот рукой в попытках отдышаться и успокоиться...
– С тобой все в порядке?
– О, Господи! – дергаюсь я от испуга, когда рядом со мной встает Лекс, так же как я прислонившись к стене.
– Всего лишь Лекс, – улыбается он. – Так… Все нормально?
– Да, просто… – не могу придумать что “просто” и вижу как парень криво ухмыляется.
– Анже… – начинает он, но увидев мой недовольный взгляд, исправляется. – Лика, ты же знаешь, что мне можно довериться, да? Мы с тобой знакомы слишком давно, пусть даже виделись всего пару раз. Что случилось?
То ли мне кажется, то ли в его глазах и правда есть отблеск беспокойства.
– Я просто хочу минуту побыть наедине с собой, – дежурно улыбаюсь я и Лекс кивает.
– А как насчет побыть наедине со мной? – разворачивается ко мне лицом и опирается локтем на стену, прямо возле моей головы. На губах похотливая ухмылочка, намекающая мне на “тот самый” смысл его фразы.
Нет, беспокойством тут и не пахло.
– Серьезно, ты какая-то странная, зажатая, так испуганно смотришь на своего парня, что складывается впечатление, – парень делает паузу, подбирая слова. – Ну, типо, ты его боишься что ли… Может нужно что-то менять, а? Могу помочь, хоть прямо сейчас, порадуем предков, – подмигивает он.
Настырный, самоуверенный засранец! Ну хоть спасибо за то, что отвлек меня от жалости к себе!
– Если ты до сих пор не понял, я не одна, – выпрямляюсь и отступаю. – Усвой уже, что несмотря на идиотские планы наших матерей, у нас у каждого своя жизнь. Не знаю, что там у тебя происходит в личной жизни, но у меня есть парень, которого я люблю! – выпаливаю я почти на одном дыхании.
– Громкое слово “люблю” для нашего возраста, – язвительно фыркает Лекс.
– Это не просто слово, – бросаю я напоследок и ухожу.
Ухожу как можно скорее, подальше от него. Ох, как я могла подумать, что с ним может быть простой диалог… Это же зазнавшийся мажор, которого интересует только одно. Иду к фотозоне и долго ищу Яна. Обхожу дом, но, не найдя его в зоне выпивающих родственников, вновь возвращаюсь во двор. Как сквозь землю провалился.
– Энжи! – зовет меня Беликов, стоящий возле фотографа. Неужели я его проглядела...
Подхожу к нему, такому красивому, что аж больно. Ему безумно идет костюм, такой строгий и представительный, никогда бы не подумала…
Я ведь не соврала, когда сказала Лексу что люблю своего парня, это вырвалось само собой, в очередной раз подтвердив мои глубинные чувства.
– Наша очередь, – чуть улыбнувшись, он протягивает мне руку и мы выходим в фотозону.
Обнимает меня, душит показушной нежностью, а сердце в груди из-за этого сходит с ума. Вспышки слепят так, словно мы на сцене. Возможно, так оно и есть, ведь мы играем свои роли. Снова и снова будем играть их на “бис” всю эту неделю. Только бы потом не умереть от тоски, когда эту роль придется отпустить...
– Шикарно! – говорит фотограф, отщелкавший уже больше двух десятков наших снимков. – А теперь смотрите не в камеру, а друг на друга.
Делаю глубокий вдох и поворачиваюсь к Яну. Смотрим друг другу в глаза и мне кажется, что время останавливается. Взгляд Беликова опускается на мои губы и я медленно выдыхаю, не в силах перестать смотреть в эти зеленые, подернутые неведомой поволокой, омуты. Пульс зашкаливает, когда парень наклоняется к моему лицу, осторожно приподнимает мою голову за подбородок. Я покорно поддаюсь, сама тянусь вперед в надежде на поцелуй.
Щелк.
– Боже, какие вы милые! – раздается голос Лары откуда-то сбоку и разрушает нашу романтическую иллюзию.
Момент упущен. Мы с Беликовым отходим в сторону и уступаем место для Фила и Нины. Стараемся больше не смотреть друг на друга, странное чувство неловкости туманит мой разум.
Это была игра или он действительно хотел меня поцеловать?
Черт… Кажется, что мне уже мерещится то, чего быть не может.
Пытаюсь довериться сухой логике: он сказал, что это дружеская услуга. Мы расстались и столько времени не общались и не контактировали. Разве будь у него ко мне чувства, он бы не сказал об этом раньше? Хотя… Черт его знает, это же Ян! Он способен заныкать свои эмоции так глубоко, что днем с огнем не сыщешь!
А что касаемо меня?
С уверенностью могу сказать только то, что люблю его, хочу только его, но не готова мириться с Беликовскими “тараканами” и до конца своих дней выслушивать обвинения по любому поводу. Западня...
Лучше всего сейчас – держать его на расстоянии, не позволять себе в нашей ситуации поверить в происходящее.
Когда возвращаемся в нашу спальню, хочется поскорее залезть под одеяло и уснуть, но проблема в том, что одеяло у нас одно на двоих, так же как и кровать. Судя по поведению Яна, этот факт смущает только меня. Парень спокойно подходит к кровати, снимает пиджак и небрежно бросает его на соседнее кресло.
– Капец, я как будто в поле отпахал, – бурчит он. – У Лары планов, как у Наполеона… Давай спать, а то завтра снова эта канитель.
– То, что нас поселили в один номер, не значит, что нам обязательно спать вместе, – говорю я, глядя на реакцию парня.
– Если ты жаждешь поспать на полу, – поднимает на меня ехидный взгляд, – то пожалуйста. Я же собираюсь спать на кровати.
Поджимаю губы и беру из своего чемодана пижаму. Иду в ванную, чтобы принять душ и переодеться, но Беликов идет за мной следом. Останавливаюсь напротив душевой кабины и вопросительно смотрю ему в глаза.
– Что? – спокойно спрашивает он, умывшись.
– Выйди, мне надо переодеться, – развожу руки в стороны.
– Чего я там не видел? – фыркает он.
– Ян, – качаю головой я.
Парень закатывает глаза и покидает ванную, дав мне время чтобы подготовиться ко сну. Однако, судя по моему душевному состоянию и натянутым нервам – спать я не смогу. Когда возвращаюсь в спальню, Ян лежит поверх покрывала, до сих пор одетый, и что-то читает в своем телефоне.
– Кажется, ты хотел спать, – дразню его я.
Останавливаюсь напротив и он тотчас убирает мобильник, резко поднимается на ноги, окутывая своим теплом. Не ожидала, что он окажется так близко… Вижу, как дергаются его губы, он явно хотел что-то ответить, но передумал. Завороженно смотрю в глаза и вновь ловлю то самое чарующее чувство дежавю, как во время фотосессии. Чувствую его пальцы на своей щеке, скользящие вдоль линии скул к подбородку, и прерывисто выдыхаю, сквозь приоткрытые губы, не в силах совладать со своими эмоциями.
Если он сейчас меня поцелует, кажется я сойду с ума, окончательно запутавшись в происходящем.
Резко отшатываюсь и, стараясь сохранить непринужденный вид, отхожу к окнам, опускаю ночные жалюзи, но боковым зрением все же слежу за Яном. Он медленно расстегивает рубашку, пуговица за пуговицей, при этом глядя куда-то в пустоту затуманенным взглядом. Снимает ее с себя, обнажая поджарый пресс, и принимается расстегивать брюки. Моя уверенность в собственной стойкости испаряется так же молниеносно, как парень избавляется от одежды.
– Зачем ты это делаешь? – не выдерживаю и все же спрашиваю я, повернувшись к нему лицом.
– Предлагаешь мне спать в костюме? – усмехается Ян.
– Нет, – сглатываю я, ощущая нервную дрожь по всему телу. – Зачем ведешь себя так, когда никто не видит?
– Как так? – приподнимает брови он.
– Так, будто не притворяешься.
Ох, чего мне стоила эта фраза…
Ян молчит, смотрит на меня и я не могу разобрать оттенок его взгляда.
– Тебе показалось, – отмахивается Беликов и направляется в ванную.
Громко хлопает дверью. Слишком громко для его спокойного тона…
– Господи, какой кошмар, – шепчу себе под нос я, забираясь в постель под шум воды из ванной. – Зачем я в это ввязалась.
В идеале – мне бы уснуть до его возвращения. Именно поэтому я выключаю свет и накрываюсь тонким одеялом, отворачиваюсь, закрываю глаза и стараюсь провалиться в безмятежный сон, но... не могу. Знание, что он сейчас выйдет из ванной и ляжет рядом – меня убивает.
Хлопает дверь ванной и я чувствую, как матрас на противоположной стороне кровати проминается под весом Беликова. Я чувствую его тепло, я чувствую его запах, смешанный с ароматом геля для душа…
Кажется, что прошла уже целая вечность. Вокруг темнота и тишина. Невыносимо! Каждая моя клеточка находится в напряжении и оттого я не переставая ерзаю, стараясь найти максимально комфортную позу, чтобы забыться.
– Энжи, если ты сейчас еще раз дернешься, клянусь, я тебя трахну, – хриплый голос Яна разрезает тишину нашей комнаты.
Замираю и лицо вспыхивает жаром. Закусываю нижнюю губу и рефлекторно сжимаю бедра. Перед глазами, словно флешбэки, начинают всплывать самые яркие моменты близости с Яном. А уж ярким был каждый из них... Прерывисто выдыхаю, стараясь скрыть свою реакцию, и до скрипа впиваюсь ногтями в одеяло.
– Не знаю, радоваться мне или обижаться, что подобная угроза тебя заставила угомониться, – тихо говорит Ян и я чувствую в его голосе тон обиды.
Не шевелюсь, глохну от собственного пульса. Беликов замолкает, лишь слышу его громкое неровное дыхание.
Не сказать, что я была бы слишком против переспать с ним, внутри меня уже разгорелся пожар возбуждения от одних только воспоминаний, но что потом? Поддаться желаниям и как дальше расхлебывать эту кашу, как потом разделить то, где притворство, а где реальность?
Сколько прошло: минута, десять, а может быть час? Не знаю, время тянется слишком медленно. Если я сейчас пошевелюсь, он исполнит свою угрозу? От предвкушения покалывает кончики пальцев и я уже почти решаюсь на "эксперимент", как...
– Ой, да ну на хер! – резко выругивается Беликов и я чувствую, что он встает с постели. – Издевательство, блять! – рычит он и слышу, как шелестит его одежда, которую надевает впопыхах.
Он уходит?
Не выдержав, приподнимаюсь на локтях и в полумраке комнаты нахожу его силуэт.
– Ты куда? – осипшим голосом спрашиваю я.
– Пойду найду в сети и закажу билеты себе на обратную дорогу, – огрызается он. – Не могу я страдать больше этой хренотней!
– Ты сваливаешь?! – вырывается из моей груди возмущенный крик. Слишком громкий, черт возьми, его могут услышать.
– Да, – отвечает Беликов и замирает с белой футболкой в руках. – Энжи, лучше я после этого останусь конченным мудаком в твоих глазах, который кинул при всех, чем буду собственными руками лепить из себя этого мудака до конца недели, притворяясь и путаясь в реальности происходящего! Сука, Альберт, нахера послушал… – бубнит себе под нос Ян, со злостью комкая и отшвыривая футболку в темноту комнаты.
На глаза наворачиваются слезы и хочется бросить в ответ в него что-нибудь тяжелое. Конечно, бедненький, о себе он подумал, плохо ему! А что будет со мной, что подумают все родственники теперь и что меня ждет?!
– Эгоистичная ты скотина, Беликов, – цежу сквозь зубы я, давясь отчаянием. – Только о себе любимом и думаешь! Зачем тогда соглашался и летел?! Проще было бы вообще не явиться в аэропорт! – кричу, наплевав на хреновую шумоизоляцию виллы. Не могу сидеть на месте, подскакиваю к краю кровати и поднимаюсь на коленях, яростно жестикулируя. – Зачем?! Чтобы ударить меня побольнее, отомстить за мою ошибку?! Или чтобы растравить не угасшие чувства?! Что ж, последнее у тебя получилось, молодец! Скажи, мать твою, зачем! – слезы жгут глаза и я из последних сил держусь, чтобы не заплакать.
– Затем, что эта нездоровая любовь к тебе меня уже задрала! Пусть добьет меня уже наконец! – кричит в ответ он, задыхаясь, и вдруг резко замолкает, будто испугавшись того что сказал.
Оба на взводе, оба судорожно дышим, похоже часовой механизм нашей бомбы почти оттикал и скоро рванет.
– Любовь...? – непроизвольно переспрашиваю я.
Чувствую его близость, затем прикосновения горячих пальцев на подбородке. Вздрагиваю, но не отстраняюсь, он будто парализует и обездвиживает меня, а эта темнота, разделяющая нас, будоражит и без того натянутые нервы.
– Громкое слово для нашего возраста, да? – хриплым шепотом добавляет Ян и проводит большим пальцем по моим губам, медленно, с дразнящей оттяжкой нижней губы.
О черт! Он слышал мой разговор с Лексом?!
Широко распахиваю глаза и открываю рот, чтобы ответить, но он не дает мне что-либо сказать. Резко затыкает мой рот поцелуем, валит на кровать и оказывается сверху. Накрывает своим телом, пьянит своей тяжестью.
Боже, кажется я готова умереть, лишь бы снова и снова плавиться на его губах и вкушать алчные поцелуи. Запах его тела и вкус губ сводят с ума.
Я падаю ниже плинтуса. Я поддаюсь своим желаниям. Что потом?... А черт его знает, но сейчас ничто на свете не способно отнять у меня этот момент.
Ни он, ни я не говорим ни слова. Просто целуемся, как сумасшедшие, и торопливо избавляемся от остатков одежды. Все на инстинктах, без раздумий и пауз. Ни он, ни я не задаем вопросов, ведь все и так понятно по моим стонам и его твердому члену, упирающемуся мне в бедро. Его пальцы касаются меня между ног, проникают внутрь, заставляя глухо скулить ему в рот.
Тело моментально реагирует на него, на моего бешеного Яна. Оно его помнит, всегда помнило, и огонь возбуждения в один миг распаляет мои нервные окончания, заставляя пылать для него. Беликов шипит, когда я сама подаюсь вперед, насаживаясь на его пальцы, вымаливая желанное проникновение.
Ян хватает меня свободной рукой за подбородок, резко отрывается от поцелуя и утробно рычит мне в лицо:
– У тебя был кто-то после меня?
Не вижу его взгляда в темноте, но чувствую. Острыми иглами впивается в меня, одно неловкое движение или слово – мне конец. Если я сейчас даже в шутку скажу что кто-то был – все закончится, так и не начавшись. А я хочу, чтобы этот момент длился вечно и развивался все больше и больше, закручивался словно клубок хотя бы эту неделю...
– Только ты, – задыхаясь, отвечаю я.
Хочу спросить: "А у тебя?", но Беликов будто знает наперед мои вопросы.
– Только ты, – одним резким движением Ян толкается членом внутрь.
Я вскрикиваю от боли и наслаждения, а мой крик тотчас выпивают его горячие губы, даруя в награду дразнящий поцелуй.
Как же я скучала... Как мне не хватало его грубой страсти, разбавленной трепетной нежностью.
Беликов проводит кончиком языка по моим губам, почти выходит из меня и делает очередной грубый толчок. Шиплю, словно дикая кошка, до боли впиваясь ногтями ему в плечи. С ним каждый секс был схваткой на выживание, часто без защиты, на грани безумия и в шаге от падения в ад, в самое пекло. Каждый оргазм до головокружения, до состояния когда не можешь вспомнить собственного имени, просто до отключки.
Ничего не изменилось…
Кроме ожидания горького послевкусия, когда все закончится. Но об этом мы подумаем потом.
Сейчас важен только он, его нетерпеливые проникновения, подводящие меня к пропасти удовольствия, и наша общая необузданная страсть. Движения резче, глубже, почти до боли и всхлипов. Поцелуи – укусы, хватка на талии до синяков и в один миг меня не существует… Щелчок и я будто рассыпаюсь пеплом в его объятиях. Сгораю, словно бы на жертвенном костре, в ярком пламени, попав под суд инквизиции своих неугасших чувств.
Загнанно дышу, чувствую его поцелуи на своих губах. Все как в тумане, а я заблудший странник посреди пустыни: смотрю на зеленый остров перед собой и не могу понять: оазис это или же мираж. Развеется ли эта иллюзия, как только я приближусь, и убьет меня, бросит на погибель? Или же я спасена, напьюсь вдоволь и буду наслаждаться?
– Энжи, – зовет Ян. Ощущаю как он чем-то вытирает мой живот и пытаюсь рассмотреть парня в темноте. Чтобы хотя бы по его жестам понять, что делать дальше. – Энжи, ты жива? – слышу в его голосе улыбку.
– Это ты мне скажи, – произношу я.
25. Занимательная терапия
Ян
Незадолго до вылета…
В телефоне засранца Игната Юга я нарыл много информации, но интерес представляет только одно – контакт с его дилером или поставщиком, не знаю я. Но то что это именно тот чувак, у которого ублюдок покупает наркоту – однозначно.
Что делать с этими данными я еще не решил по одной простой причине: не могу понять, причастна ли Энжи.
Она несколько раз сказала, что ничего не принимает, однако в телефоне Игната были переписки, неоднозначно намекающие на то, что он “принесет ей вкусняшку на студию”, девушка радостные смайлики слала и писала в ответ “отлично”. Наверное, мне сначала нужно проконсультироваться со знакомым из ментуры, а потом уже действовать.
Не хочу, чтобы она попала под удар… Но и не хочу, чтобы что-то принимала…
Но эту проблему придется пока отложить до возвращения из нашей поездки.
Когда она попросила поехать с ней, первым делом хотел послать, нагрубить, съязвить, но язык не повернулся. Ее взгляд, словно у брошенного на произвол судьбы котенка, меня подкупил и затронул все те давние струны в моей душе. Все было как в тумане, особенно после упоминания про Лекса. Свою разыгравшуюся ревность мне удалось спрятать под покровом “дружеской услуги”.
Я согласился.
А на следующий день уже корил себя за свою глупость. Зачем? Зачем, твою мать?! Чтобы попытаться найти ответ на этот вопрос, я естественно поехал к Мозгоправу Вениаминовичу.
– Я не поеду, – качаю головой я. – Не смогу. Не хочу притворяться.
– Не притворяйся, – пожимает плечами Альберт. – Будь собой, веди себя с ней так, как хотел бы и смотри на ее реакцию. Ян, это же именно то, что тебе нужно! – восторженно хлопает по столу ладонями он. – Ты поедешь, будешь ее парнем и если поймешь, что делаешь все не просто из-за притворства – вот тебе ответ на все твои вопросы. Ты все поймешь!
– Что я пойму? – приподнимаю брови.
– Поймешь, что это не просто привычка любить ее, а именно любовь, Господи, – закатывает глаза Альберт. – А это значит, что нужно меняться, искать компромиссы…
– Я ей не нужен, она сама тогда ушла, после нашего последнего разговора, – фыркаю я. – Она мне не доверяет… Как и я ей...
– Был бы ты ей безразличен, она бы сказала тебе “пока” и ни о чем не просила. А Анжелика попросила тебя, смекаешь, Беликов? – подмигивает Альберт и я пожимаю плечами. – Ян, она уже тебе доверилась. Ответь ей тем же! Она уже надеется на твою поддержку! Ты просто представь, из кучи окружающих ее мужиков и парней, она попросила тебя притвориться ее парнем, хотя могла бы…
– Я так понял, она просто не сказала родственникам что мы расстались, – перебиваю я.
– О, Боги, – откидывается на спинку кресла мозгоправ. – Мне после бесед с тобой самому нужен психолог!
– Сядь перед зеркалом, – не могу сдержать смешка.
Какое-то время молчим, смотрим друг на друга и я обдумываю его слова.
Так доверилась или просто не нашла другую кандидатуру?
– А что мне делать, если я пойму, как ты говоришь, что это не просто привычка и остаточное явление? – спрашиваю я.
– Быть собой и держаться за то, что тебе дорого, – спокойно отвечает Альберт. – Не допускать ошибок прошлого. Пойми одно, тебе придется завоевать ее доверие и любовь, чтобы она не ждала повторения вашей печальной истории, чтобы была уверена в тебе. Так же как и ей нужно будет постараться показать тебе, что все изменилось. Лететь нужно однозначно, Ян. Считай, что это моя терапия для тебя.
– Стремно, – сглатываю тошнотворный ком в горле. Вот такой же, один в один, как при прыжке на резинке в пропасть. Ты стоишь на краю каньона и ссышь: “А вдруг резинка порвется”, “А вдруг страховка не выдержит”, “А вдруг…”.
– Лететь и точка!
– Я еще подумаю, – хмурюсь я.
– Ты боишься, что она тебя не примет, не даст шанс на отношения? – нервно дергаю плечом. – Боишься, что тебе придется измениться? – прикрываю глаза и медленно выдыхаю. – Чего ты боишься?
– Всего и сразу. Ладно, я пойду, спасибо за мнение, – встаю на ноги и направляюсь к выходу.
– Ян! – оборачиваюсь на голос Альберта. – Не вздумай кинуть девушку, понял? Кинешь с поездкой сейчас, все, она больше не позволит тебе подойти ближе.
А может это то что мне и нужно, а?
До конца недели думаю о поездке и ее перспективах постоянно. Так и не вылезает из головы этот момент на пару со словами Альберта Вениаминовича. Может быть к лучшему, если я сейчас без предупреждения просто не явлюсь в аэропорт?
“Она больше не позволит тебе подойти ближе”, – может быть это как раз то что надо, я же хотел избавиться от воспоминаний, от одержимой привязанности к ней… Так и поступим!
Отключаю будильники на три утра, потом, немного подумав, выключаю телефон вовсе и ложусь спать в десять вечера. Всю ночь ворочаюсь, изредка лишь проваливаясь в сон. Снится всякая дичь из прошлого: авария, моменты с Энжи, пощечина возле ее дома… Собственно, на моменте пощечины и словах Альберта: “Вы эгоист, Ян Саныч!”, я и просыпаюсь окончательно. В груди все ноет, словно сердце рвется на куски.
Эгоист? Зассал и испугался?
– Терапия, говоришь? – шиплю себе под нос, как можно скорее и со злостью закидывая необходимые вещи в чемодан. – Посмотрим, сука, что там за терапия получится!
За одни сутки я испытал на своей шкуре все круги ада и одновременно вознесся до небес.
Меня поразило то, что с первых минут на вилле я чувствовал себя просто замечательно. Я будто был там, где должен и с тем человеком, с которым должен. Добрым словом даже помянул Альберта, мужик походу оказался прав, отправляя меня разбираться в своих чувствах. По его логике, если мне будет комфортно, значит чувство настоящее, а ощущение пока именно такое.
Только вот поведение Энжи… Такое отстраненное, постоянные ужимки, дрожь и явный дискомфорт рядом со мной. Из всего этого мной поначалу был сделан вывод – она просто притворяется что мы в отношениях, все идет по плану и для нее это просто вынужденная мера.
Что ж… А для меня в первую очередь терапия, чтобы понять свои чувства, так что я продолжил разбираться.
Проклятые чувства. Скорее всего сказывается банальный недотрах, но шквал эмоций просто фейерверком взрывался в моей голове, стоило только прикоснуться к Лике. Я делал все, что делал бы, если б был ее настоящим парнем и мне это нравилось. Я даже чисто автоматически по-настоящему приревновал ее к выпендрежнику Лексу.
Черт, так хотелось втащить ему по роже, когда он запоролся к нам в спальню голый здороваться, пускал пошлые шуточки и посмел предложить ей покататься на байке!
Парень создает впечатление ярого бабника и Энжи ему точно не нужна. Вернее сказать, точно не нужна так, как необходима мне…
Необходима? Оговорка или подсознательный сигнал?
Весь день я пытался считать ее реакции на мою близость, но чаще всего они выражали испуг, нежели что-то хотя бы отдаленно напоминающее интерес. И вот беда, к концу дня это начало жутко бесить… Я жаждал ее симпатии, вашу ж мать, а намека на нее даже не было.
Это ведь явно не из-за простой привычки, да?
Мое мнение очередной раз изменилось на чертовой фотосессии для фотокниги, когда я потерял Энжи из виду и случайно подслушал ее разговор с засранцем Лексом. Уже хотел вмешаться, набить ему морду, но то, как она сама его отшила…
«У меня есть парень, которого я люблю».
Звучало так громко, так убедительно… Такую фразу сказала, что это выбило у меня почву из-под ног и моя крыша начала съезжать окончательно…
Я тотально запутался. В своих чувствах и желаниях, но и в ее чувствах, в ее желаниях. Даже мысль появилась:
А что, если и правда любит? Что, если так же как и я с ума в душе сходит и просто пытается понять меня, так же как и я ее?!
Но раз она не сказала этих слов мне – значит я их не заслужил, значит не достоин. Значит не доверяет. И это начало бесить сильнее прежнего. До такой степени, что хотелось сделать две вещи: свалить нахрен отсюда, чтобы окончательно перестала доверять, или же показать ей, насколько я серьезен в притворстве.
Доказывать мастерство притворства не получилось, ревность и обида так и просились наружу, я язвил и провоцировал. А лежать с ней в одной постели и прокручивать в голове ее слова о любви – вообще пытка. Вот тут уже Альберт был помянут нехорошим словом, что заставил меня полететь сюда и так мучаться. Когда я на полном серьезе собрался уехать домой, то... свалить тоже не вышло.
Наше нервное напряжение с Энжи нашло выход в эмоциональном взрыве и крышесносном сексе.
Занимательная терапия получилась… А главное – рабочая.
Теперь знаю одно: я не хочу возвращаться на тот этап, где мы строили из себя чужих для друг друга. Практика, в свете последних событий, показала, что это далеко не так и чужими мы быть не хотим и не можем. Если б я ее не интересовал, она бы надавала мне по роже да промеж ног.
Бляха… Мне сейчас отчего-то стало так спокойно, как не было ни разу за эти несколько месяцев. Я словно вновь нашел равновесие, баланс на канате своей жизни, держа в руках свою спасительную соломинку.
В темноте разглядываю очертания ее профиля, слышу сбитое дыхание и боюсь что-то сказать и испортить момент.
Охуительный момент, между прочим.
Тот самый, когда прошлое было забыто, утекло как песок сквозь пальцы.
Тот самый, когда инстинкты брали верх над былыми обидами.
Почему-то вспомнилось то давнее чувство, мутнящая рассудок вуаль влюбленности, когда я увидел ее возле нашего дома, после переезда, с этим дебильным цветком в руках.
– Энжи, – зову ее и давлюсь своей счастливой улыбкой. – Энжи, ты жива?
– Это ты мне скажи, – тихо отвечает она и отворачивается. – Ты подслушал мой разговор с Лексом?
– Это была случайность, но я не жалею, – уверенно говорю я. – Кое-что встало на свои места.
– Что теперь? – не нравится мне тон ее голоса.
– Сходим в душ? – улыбаюсь я.
Молчит и это молчание пугает. Пока я подбираю слова, чтобы объясниться и найти для нас обоих решение, она предпринимает действия. А точнее – выбирает бегство.
– Что ж мы натворили, – шмыгает носом Лика. Резко поднимается с постели, сгребает с нее простынь, чуть не сбросив меня, и замотавшись в нее, направляется в ванную.
Черт!
– А что такого мы натворили? – встаю следом, на ходу надеваю боксеры и ловлю ее у самой двери. – Что? Дали волю нашим чувствам, которые как оказалось, есть до сих пор...
– Ты разве не понимаешь, что мы наступаем на грабли?! – слышу в ее голосе сдерживаемые слезы. Отталкивает меня от себя, включает освещение и пытается захлопнуть перед моим носом дверь в ванную.
