Текст книги "Гордость и предубеждение (СИ)"
Автор книги: Yukimi
Жанр:
Прочие любовные романы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)
– И вам… не противно? Не мерзко находиться со мной в одной комнате? – спросил он, который самого себя презирал. – Ведь именно из-за меня все это произошло. Этот Картер… он узнал о нас. Он угрожал, и мистер… Одри, он… – Уильям не выдержал, уронил лицо на ладони и разрыдался взахлеб, вздрагивая плечами. Он ненавидел себя, презирал свою трусливую сущность и то, что он сам не стрелялся. – Лучше бы я… лучше бы это я… – всхлипывал он между рыданиями.
Барон не двигался. Он смотрел на содрогающуюся спину молодого человека, который плакал так, как он сам никогда в жизни не делал. Он не стыдился слез, что присуще всем джентльменам, а его чистое сердце искренне переживало за Одри. Он допил бренди, резко поднялся с места, подошел и налил в другой стакан и протянул его Томсону. Тот отшатнулся сначала, словно бы боялся, что Оранский может ударить его, но затем принял стакан, делая большой глоток.
– Мистер Томсон, – устало произнес барон. Его мужественное лицо было спокойным, но с каким-то болезненным отпечатком. – Я должен вам сказать это, пусть и будет неприятно: случившееся действительно результат неосторожных действий вас обоих. И это будет иметь последствия, поскольку скрыть то, что дуэль произошла, будет слишком трудно. Почти невозможно. При условии, конечно, что мистеру Картеру совсем нельзя доверять. Однако, – прервался он, видя откровенный ужас на лице Уилла, – в любом случае все зависит от мистера Одри. Он уже показал, что берет на себя ответственность во всем, и я считаю, что вы должны послушать его. Что до моих чувств в отношении данной ситуации… они не имеют значения, это не умаляет уважения, которое я питаю к моему дорогому другу и вам, мистер Томсон. А теперь перестаньте рыдать, как барышня и сделайте все, чтобы мой друг выкарабкался. Потому что если нет – вот тогда я вас не прощу.
Барон Оранский встал, уронил в себя остатки бренди и широким шагом покинул комнату, оставляя молодого человека одного наедине со своими мыслями. Когда он вернулся спустя часа полтора, он нашел Уилла все в том же положении, разбитого, но уже успокоившегося.
– Вы не можете просидеть здесь весь день, – строго произнес он, заставив Томсона вздрогнуть от неожиданности. – Вам нужно вернуться в Мэйндор и объяснить ситуацию лично, поскольку я не могу за вас это сделать. Придется взять ответственность в свои руки.
– Но я не могу его здесь оставить… – воспаленными глазами Уилл уставился на барона.
– Одного, вы хотите сказать? – нахмурившись, переспросил Оранский. – Я буду здесь все время. Я считаю, что не стоит сообщать о дуэли сразу в свадебную ночь. Потому предлагаю сказать, что с утра вы и Генри отправились на конную прогулку, и он неудачно упал и получил травму, потому был спешно доставлен в город и остановился у меня, пока доктора не позволят его перевезти. Сам по себе факт маловероятен, поскольку я уверен, что мистер Одри великолепный ездок, однако для остальных это послужит достаточным основанием для того, чтобы не надоедать Одри визитами.
– Не думаю, что ему будут надоедать, – слабо улыбнулся Томсон. Он прекрасно знал о тяжелом характере возлюбленного, а потому сомневался, что кто-то, кроме сестры и Адамсонов захочет проведать его.
– Я тоже так считаю, – утвердительно кивнул мужчина. – Что ж, отправляйтесь и заберите лошадей. Я знаю, что вы захотите немедленно вернуться, потому я попрошу себе новые комнаты, а эти оставлю в распоряжении Одри как только вы вернетесь. Ступайте.
Томсон кивнул сам себе, поднял с кресла плащ и быстрым шагом покинул комнату, кинув мимолетный взгляд на закрытую дверь. Он мчался на измученной лошади во весь опор, пока не достиг Мэйндора.
Поместье стояло в безмолвии. День лишь разгорался, и после свадьбы всем слугам было дозволено поспать немного дольше. Однако теперь они уже принимались за уборку помещений, стараясь не разбудить господ. Джорджина единственная выпорхнула навстречу Уиллу, когда он вошел в двери. Она радостно принялась обсуждать вчерашнюю ночь, но внезапно увидела пятно крови на сорочке Томсона.
– Что это? Мистер Томсон! Чья это кровь? Неужели?.. – она приблизилась вплотную, рассматривая его лицо. Он был красен от быстрой скачки и запыхался.
– Нет, не моя, – опровергнул он ее догадки, но следующие его слова испугали ее еще больше, – это вашего брата, – Джорджина вскрикнула и упала без чувств ему на руки.
Он успел подхватить невесомую девушку и занес ее внутрь. Ближайшего слугу он попросил о стакане воды и спирте, и те засуетились, приводя ее в чувство. Сам же Уилл торопливо взбежал по лестнице в кабинет мистер Адамсона. Того не было. Тогда, чтобы не терять времени даром, он взял лист бумаги и перо и принялся быстро строчить, ставя кляксы и не следя за красотой письма. Он коротко изложил все произошедшее (ту версию, что предложил барон), затем попросил не беспокоиться и ждать вестей, дописав, что жизни Одри ничего не угрожает, но врач сказал воздержаться от посещений.
После этого он, не запечатывая, оставил письмо на столе и бегом спустился по лестнице. Мельком увидев себя в зеркале, он изумился: он, казалось, постарел лет на пять, вся одежда в брызгах крови, а лицо мокрое, с красными глазами. Он стремглав бросился в свою комнату, скидывая одежду и надевая что-то чистое, и уже в дверях столкнулся с Джорджиной.
– Скажите мне! – она вцепилась руками в лацканы его сюртука. – Где он?
– Не переживайте, – он, пытаясь сохранить спокойствие, мягко отцепил ее пальцы от своей одежды. – С ним все будет хорошо. Он сейчас спит, врач уже осмотрел его. Постельный режим неделю и обильное питье. Я напишу вам, как он придет в себя! – с этими словами он проскользнул мимо нее, отводя ее умоляющие руки и бросился прочь, словно боясь, что он тоже не выдержит. Эта очевидная ложь, как он надеялся, должна успокоить девушку, но поверит ли она ей – это другой вопрос.
Оседлав свежую лошадь, он пустил ее во весь опор по дороге, уносясь прочь из тихого и мирного Мэйндора. Сердце его стучало где-то в горле, когда он поднимался по лестнице гостиницы. В дверях он не медлил, войдя быстрым шагом. Он так торопился, что не заметил задремавшего барона в кресле у камина, проходя мимо него в комнату, где лежал Одри.
Тот не изменился, все также выглядел мирно и спокойно, словно спал глубоким сном. Томпсон рухнул на колени у кровати без сил, протягивая руки и беря ими холодную ладонь Генри. Он уперся лбом в кровать, молясь о том, чтобы тот поскорее проснулся, и не заметил, как от сильных переживаний утра и изматывающей скачки его мгновенно сморил сон. Прямо вот так, словно он молился на Генри, крепко держа его руку.
Барон, зашедший в комнату некоторое время спустя, не стал его будить, лишь плотно закрыл дверь, чтобы не дай бог никто не увидел эту картину, от которой щемило сердце. Генри точно был в хороших руках и обязан был очнуться.
*
Уилл проснулся от того, что кто-то мягко поглаживал его по голове. Спросоня он не сразу сообразил, что происходит и почему тело так затекло, но спустя секунду он окончательно проснулся и открыл глаза. На него, устало улыбаясь, сверху смотрел Генри.
– Спасибо, Господи, – одними губами произнес Томсон, проглатывая слезы.
========== Глава 24. Конец. ==========
– Я увезу тебя отсюда, – тихо проговорил Генри, мягко поглаживая его волосы. Уилл угукнул, не уточняя, впрочем, что сил у Генри не хватит даже на то, чтобы самостоятельно встать с кровати, и он сам не пустит его никуда ближайшие две недели точно. – Не плачь, милый. Видишь, я живой.
– Это пока, – выдавил из себя Уильям. – Пожалуйста, выздоровей. Это ведь все… из-за…
– Это не из-за тебя, – оборвал его резко Одри. – Прекрати это. Я сам так решил, а джентльмены отвечают за свои слова. И я выздоровею. Как моя сестра отнеслась к этому объявлению?
– Я прошу прощения за это. Мисс Одри была готова ехать прямо сейчас, но я удержал ее. Однако, не думаю, что надолго. Ах! – неожиданно воскликнул он и вскочил.
– Что случилось? – беспокойно спросил мужчина, пытаясь приподняться.
– Я совершенно забыл, что обещал написать вашей сестре, как только вы очнетесь! – от стыда молодой человек перескочил на «вы» и даже не заметил этого.
Одри мягко усмехнулся.
– Не переживай. Ты можешь написать ей сейчас.
– Я так и сделаю, немедленно, – Уилл поднялся на ноги и выскочил из комнаты. Он сбежал вниз, чуть не скатившись по лестнице кубарем, и у первого попавшегося слуги попросил бумагу с пером. Затем также бегом он вернулся обратно и, запыхавшись, опустился у стола в комнате Генри. – Я напишу ей, что вы упали с лошади, как посоветовал барон. Он сказал, что не стоит сообщать о дуэли, дабы не привлекать лишнее внимание властей. Однако маловероятно, что твоя сестра поверит, что ты упал с лошади, потому ты потом сам ей объяснишь… – он поднял взгляд на Генри, который внимательно наблюдал за ним, и, увидев кивок, продолжил писать. Затем свернул письмо и запечатал каплей воска.
– Я отнесу вниз, – сказал он, выходя из комнаты.
Одри откинулся на подушках, которые ему подложили под спину, дабы привести в почти полусидячее положение. Невероятно болело в груди, и дышать было тяжело, маленькими глотками воздуха. Умирать не хотелось, и мистер Одри и не собирался. Однако данный эпизод, эта комичная дуэль, доказала ему, что им с Уиллом не место в этой деревне, в этом городе и с этими людьми. Картер был первым, но он, разумеется, не станет последним. Таких будет еще много. В их век подобные отношения – под строжайшим запретом, и настоящее чудо, что он и Уилл нашли друг друга. Мужчина слабо улыбнулся, не веря, что он действительно нашел Томсона.
Тот как раз показался в дверях, запыхавшийся, красный, влетевший к нему в комнату.
– Зачем ты поднялся? – строго спросил он, метнувшись к нему. – Тебе запретил врач, как минимум две недели.
Одри ничего не сказал, лишь молча смотрел на него.
Наверное, такие моменты и составляют подлинное счастье, решил он, пока Уильям активно отчитывал его.
*
– Прости, Кейт, мы вынуждены уехать как можно скорее, – упрашивал молодой человек сестру, которая обеспокоенно сжимала его ладони. – Не переживай, все будет хорошо.
– Ты абсолютно в этом уверен? – она бросила взгляд вглубь коляски, где на подушках откинулся слишком уж бледный мистер Одри, совершенно не подходивший под понятие «хорошо».
– Я уверен, доктор разрешил, – Уилл кивнул, выпуская ее ладони. Они прощались около поместья Мэйндор.
Две недели Уилл провел у постели больного, пока доктор наконец не дал согласие на перевозку больного в Памберли. Томсон было запротестовал, но Одри твердо решил более не злоупотреблять гостеприимством барона Оранского и уехать домой как можно скорее. Сам барон также был против, но противопоставить слову мистера Одри не смог никто, даже Джорджина. Сестра, казалось, потеряла несколько лет жизни, впервые увидев брата, однако рюмка коньяка, разрешенная встревоженным Одри, привела ее в чувство. Она долго ругала Генри за неосторожность и Уилла за очень уж неаккуратное сопровождение, а под конец лекции запретила Одри ездить верхом. Смех, поднявшийся в комнате, привел ее в чувство, девушка смутилась и убежала, однако вскоре вернулась и даже великодушно прочитала пару глав вслух для больного.
После этого были визиты молодой четы Адамсонов, которые, впрочем, наделали столько шума, что переплюнули и родных, и даже самого Уилла. Кейт искренне переживала и, кажется к вящей радости Уилла, полюбила всей душой хмурого избранника брата. Разумеется, она держала их секрет в неведении от мужа, поскольку подобные вести могли окончательно сразить молодого супруга. Однако в бароне Оранском она тут же признала второго посвященного в тайну и немедленно прониклась участием и к нему.
Картер, по сведениям барона, принявшего столь живое участие в судьбе обоих горе-героев, немедленно отбыл с полком на новое место летней стоянки. Его плечо заживало, по словам Оранского, «как на собаке, прошу прощения», что заставило Томсона нахмурить брови.
А у Уилла состоялся самый неловкий и серьезный разговор с отцом. Мистер Томсон был суров и хмур. Он спросил единственного сына о будущем. И будущее, выбранное сыном, пришлось ему не по душе. Уильям покинул родительский дом в спешке под громкий хлопок двери отцовского кабинета. Мать выбежала за ним, а сестры столпились у окон, не понимая, что происходит. Матушка кричала ему вслед, что он негодный сын и надо, дескать, вернуться и объясниться, и никто в этом доме не щадит ее нервы! Но он пустил лошадь во весь опор, не оборачиваясь и не обращая внимания на окрики.
Ему пришло письмо от Кейт, спешно вызванной матушкой домой.
«Отец ужасно недоволен. Я не знаю о сути вашего разговора, но беспокоюсь, как бы этот эпизод не стал раскольным в вашем общении. Ты знаешь, отец любит тебя и никогда не пожелает тебе несчастия. Но и ты прими участие в нем. Уильям, напиши ему, коли не хочешь видеть» и проч. и проч.
Она умоляла его поговорить с отцом еще раз, сам Генри, узнав о ссоре с отцом, предложил самостоятельно съездить к нему и поговорить, но ему запретили. Уильям не послушал никого, а потому уезжал с тяжелым сердцем, не прощаясь с родителями.
– Ты не прав, брат, – сказала ему на прощание Кейт. – Но бог с вами, вы обязательно помиритесь. Ведь кроме тебя у отца нет других собеседников.
– Кейти, ты принижаешь себя. Отец больше всех любит тебя, так что ему найдется, с кем поговорить, – ответил молодой человек.
Девушка вздохнула. Бесполезно было уговаривать что его, что отца. Они потому и были отец с сыном, что были настолько похожи в своем упрямстве и гордости. И предубеждении в мыслях и поступках. И если Уилл переступал через предрассудки хоть иногда, то батюшка в силу возраста привык действовать согласно привычкам.
Эдвард приобнял ее за плечи.
– Счастливого пути, друзья мои. Мы вас ждем в любое время, – сказал он, пожимая руку Уиллу.
– Разумеется, – хрипло отозвался из коляски Одри. – Обязательно приезжайте в Памберли осенью.
– Милая мисс Одри, я вас так полюбила, что совершенно не хочу отпускать! – воскликнула Кейт, обнимая на прощание Джорджину. Та растрогалась, рассыпаясь в словах любви. Мисс Адамсон позади плотно сжала губы, не демонстрируя, впрочем, ничем большим свое недовольство.
– Джорджина, Джорджина, я же говорила, вы мне стали точно сестра, – отозвалась девушка, обнимая ее руки. – Мисс Адамсон, я вас тоже сердечно обнимаю и зову в гости!
– До свидания! – все погрузились в коляску, и та с медленным скрипом двинулась по дорожке. Уилл наконец откинулся назад и посмотрел на Одри.
– Как вы? – спросил он, с тревогой глядя на бледное лицо. На каждой кочке тот сжимал губы, но не морщился и ничем не выдавал боли.
– Все в порядке, не переживай, – ответил тот.
– Надо было подождать еще неделю, – с укором заметила Джорджина, и Уилл был с ней полностью согласен. – Ничего бы не случилось с Памберли за неделю, брат.
– Мы и так задержались здесь, – улыбнулся Генри. – Нас ждут великие дела.
– Это какие, прежде всего? Ведь первостепенная задача твоя – выздороветь, – сказала девушка, и Томсону снова было нечего прибавить.
– Прежде всего… – Одри слегка подтянулся на сидении и сел, тихо выдохнув, – мы выдадим тебя замуж.
Возмущенный возглас Джорджины был слышен даже за пределами коляски, а мужчины рассмеялись.
– Я буду учить Уильяма всему, что знаю. Думаю, что он может пойти учиться в город, как и ты. Продолжишь обучение? А может, нам стоит переехать в город из нашего поместья? Лондон – не такой плохой город, – произнес Одри, вызвав очередной возглас недовольства уже от обоих. – Ладно-ладно, мы еще это обдумаем.
Это «мы» заставило Уильяма улыбаться. Джорджина вскоре успокоилась и, оперевшись о покачивающуюся стенку коляски, заснула. Мерно стучали копыта лошадей, коляска уносила Уильяма прочь от родительского дома, теперь навсегда. Он знал, что больше никогда не будет там жить. Он знал, что, возможно, его семья больше никогда не примет его, и это оставляло привкус горечи во рту. Он также знал, что чета Адамсонов будет самой счастливой и самой легкомысленной парой в его родной округе.
Он посмотрел на Одри и наткнулся на его взгляд. Генри держал его ладонь в своей, затем медленно поднес к губам и поцеловал.
«Я тебя люблю», – одними губами произнес он.
«И я тебя».
И он отчетливо понял, что и в его жизни все будет хорошо. Ведь любовь бывает разной, и чувство горячей благодарности этому миру за существование такого угрюмого и такого пламенного внутри человека никогда не померкнет.
Post Scriptum
Через год Уильям получил от Кейти письмо, что Люси, его сестра, самым ужасным образом (разумеется, Кейти в привычной ей мягкой манере описывала это не так страшно, но Уилл читал между строк), выскочила замуж за какого-то офицера, который не был ни порядочным человеком, ни достойным кандидатом. Отец чуть не прогнал его с порога, однако Люси угрожала, что сбежит с ним, если им не позволят обвенчаться. Свадьба прошла спешно и отвратительно, все расходы были покрыты Адамсонами за неимением у жениха ни фунта за пазухой.
Люси после писала брату и умоляла попросить у мистера Одри какое-нибудь место для мужа, однако он четко ей пояснил, что помочь не может. Молодая семья тратила намного больше, чем позволяло жалование офицерчика, что, разумеется, не укладывалось в мечты Люси о замужестве. Однако отец строго ей наказал, что обратно ее не возьмет. В этом брат был полностью с ним согласен.
Люси успокоилась. Через полгода письма от нее прекратились, а полк давно снялся и ушел на север Англии.
Уилл долго собирался с силами и наконец написал длинное письмо отцу. До этого он регулярно передавал приветы семье через Кейти, однако напрямую не писал. Ответ не приходил долго, слишком долго, он уже было отчаялся и потерял веру в то, что они смогут восстановить отношения с отцом. Но ответ пришел. Он был коротким, но начало было положено. Он описывал отцу свою жизнь, рассказал об удачном замужестве Джорджины за прекрасного молодого человека, который был добрым другом ему и Одри. Он старательно избегал упоминания Одри в письмах и пока у него получалось.
Он много учился. Они часами сидели в библиотеке и обсуждали новые статьи, а потом он писал рецензии, а Одри проверял. Они ездили в Лондон на заседания советов и ученых, они покупали множество книг.
Они были счастливы.
