Текст книги "Гордость и предубеждение (СИ)"

Автор книги: Yukimi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Прости, что пишу письмо в спешке, мистер Одри вызвал меня к себе, и я спешу повиноваться.

С любовью, Уилл”.

Смутное чувство какой-то тревоги не покидало девушку. Следующие несколько писем были столь же радостными и тёплыми. Брат сердечно поздравлял её с помолвкой, и сообщил, что мистер Одри также получил полное восторгов письмо мистера Адамсона, где тот немедленно, просто немедленно собирался жениться и во всех красках расписывал прекрасность и восхитительность Кейт. Он сказал, что был очень тронут тем, что в письме к Одри, Адамсон передавал просьбу Биллу не сердиться на него, что предложение было сделано столь неожиданно в его отсутствие. Он просил также передать мистеру Адамсону, что нисколько не сердится и поздравляет с отличным выбором обе стороны. Кейти вытерла слезу, растрогавшись от собственного счастья и любви Эдварда Адамсона, которая прошла через два письма и все равно сохранилась даже здесь. Уилл также передавал поздравления самого мистера Одри и его сестры.

Оставалось последнее письмо, и открыв его, у неё дрогнуло сердце. В углу стояла клякса, а первые буквы были нечеткими, словно рука брата дрожала, когда он писал.

“Милая Кейт!

Прости, что не писал тебе несколько дней, я просто не мог заставить тебя переживать то, что происходит со мной. Три дня назад, в отсутствие Одри, я получил через слугу тайное письмо от Джорджины, и оно столь взволновало меня, что я не мог ни есть, ни пить, пока Генри не вернулся в поместье. Я не стал скрывать от него строки того письма, однако тебе не буду передавать их точный текст. Скажу лишь, что письмо такое, попав в чужие руки, могло бы скомпрометировать юную девушку. Мистер Одри, к чести его сказать, беспрекословно поверил мне, что я непричастен к этому, однако ситуация все ещё остаётся нерешённой. Я счёл за нужное не отвечать на послание, тем самым не давая пустых надежд, и провожу все своё время в отведённой мне комнате за чтением. Но скрывать то, что я должен скрывать… Это тяжело, Кейт. Прости, что и на тебя возложил эту долю. Милая сестрица, не волнуйся за меня, все разрешится благополучно, я надеюсь.

С любовью,

Уилл”.

***

Уилл Томсон сидел за книгой в кресле у окна. Осторожный скрип двери он не заметил, и в комнату вошёл Одри. Он пару секунд любовался молодым человеком из тени, а затем сделал звонкий шаг вперёд.

– Генри! – воскликнул Билл, откладывая книгу и вскакивая с кресла. – Когда ты приехал?

– Только что, моя радость, – размыкая объятья для юноши, улыбнулся Одри. Он выглядел уставшим, а волосы и лицо были мокрыми от растаявшего снега. Уилл словно окунулся с головой в морозный вечер, прижимаясь к мужчине. Он задрал голову, мягко целуя того в подбородок, и разомкнул объятья. – Ничего не случилось за время моего отсутствия? – спросил Генри, снимая пальто. Он уселся в кресло и тут же притянул к себе Билла, который привычно примостился на его колене.

– Мы с Джорджиной играли в молчание в библиотеке. Я – по твоему настоянию, а Джорджина из девичьей скромности. Позже я слышал звуки пианино, а сам провёл день за изучением закона Англии. Должно быть, то письмо – единственное, на что ей хватило смелости, я лишь не знаю, чем я приглянулся такой красавице, – в сомнениях закончил Уилл.

Одри чуть сильнее сжал его колено.

– Я знаю, что не должен ревновать, тем более я люблю вас обоих больше всего на свете, но во мне остаётся этот страх, когда я выезжаю за пределы поместья. Ведь ты и Джорджина – вы молодые пташки, а я, как суровый школьный учитель, взираю на вас с высоты своего возраста. Мой милый, ты…

Уилл прервал его речь, положив ладонь на губы.

– Генри, твоя сестра – прекрасная молодая девушка, блестящая партия для такого молодого человека, как я, родом из деревни близ Лондона. Её знаки внимания и стеснительность вызывают в моей груди нежность, но нежность братскую. Я смотрю на неё и вижу перед собой Кейт несколькими годами младше. А её брату, равно как и брату Кейт, нужны лишь они оба, поскольку они уже нашли себе превосходную партию в лице друг друга, – Уилл рассмеялся, целуя Генри через ладонь, но тот быстро убрал его руку, затягивая в долгий страстный поцелуй.

– Мне безумно жаль этого мистера Томсона, который на свою дурость не хочет смотреть на молодую девушку, а смотрит лишь на её брата, – снова засмеялся Билл, пытаясь увернуться от поцелуев, которыми осыпал его лицо Одри.

– А мне не жаль, – жарко прошептал Генри ему на ухо, забираясь под рубашку холодными руками. – Ни его, ни её брата, которого поймали в самые крепкие сети на свете.

Уильям тоненько застонал, когда его крепко обхватили руками и усадили поудобнее в кресле.

– Ты закрыл дверь? – тихо спросил он, выгибаясь навстречу мужчине.

– Теперь я всегда закрываю дверь, – успокоил его тот, стягивая с юноши штаны. Грубая ткань соприкоснулась с разгоряченной кожей Уилла, и он придвинулся плотнее, где чувствовал эрегированный член мужчины. Нежный шёпот на ухо возбуждал его ещё сильнее. – Приподнимись, моя радость, – Генри расстегнул свои брюки, освобождаясь и проводя головкой по внутреннему бедру юноши. Тот нетерпеливо поерзал, кусая его в шею, затем приподнялся и медленно насадился на Одри. С грохотом упала книга из ослабевших рук Томсона. Он приподнялся и снова опустился вниз, тонко постанывая. От фрикций задрожало кресло, Генри откинулся глубоко назад, делая толчки бёдрами и с упоением глядя, как скачет на нем молодое поджарое тело. Уилл вскрикнул, сжимаясь внутри и выплескивая сперму в собственный кулак. Сквозь пальцы медленно просочилась белесая жидкость. Мужчина выскользнул из обмякшего тела, рукой доводя себя до оргазма и с тихим хрипом излился. Пара капель попали на лицо Уилла, который сидел на полу в расстёгнутой рубашке. Очень пошло, глядя в глаза мужчине, он собрал их чистой рукой и облизнул с пальцев.

– Ты убиваешь меня, – застонал хозяин поместья Памберли, жестом призывая Уилла приблизиться.

– Значит, тебе все-таки жалко брата этой милой девушки за то, что его поймали в самые крепкие сети? – усмехнулся он, кладя подбородок на колено Генри.

– Ни за что на свете, мой милый. Ни за что на свете.

========== Глава 18. Салон. ==========

– Тебе следует учиться, – сказал как-то утром Одри Биллу, который сидел в кресле и читал очередную книгу. – Романы это прекрасно, но тебе следует получить должное молодому человеку образование. Я взял тебя с собой еще и в надежде, что ты заинтересуешься моими делами и получишь знания в этой области. Кроме того, остаются точные науки, которые могли бы тебя заинтересовать.

– Ты прав. Я тоже считаю, что мне надо учиться. Моя проблема лишь в том, что я не знаю, какую область следует выбрать. Базовые знания по точным наукам я также имею. Могу ли я и правда сопровождать тебя в поездках? Такой некомпетентный помощник тебе пригодится? – честно ответил Уилл, откладывая книгу. В самом деле, недели бездействия в поместье Памберли развращали его – он занимался одним и тем же, что претило ему. Да, общество было прекрасным, территория поместья огромной – но скука!

– Я буду только рад, мой милый! – обрадовался Генри. Пытливый ум Уилла мог бы немало помочь в делах. Генри часто выезжал за пределы поместья, решая финансовые и земельные вопросы, а также просто на званные ужины. Естественно, как молодого любовника, Уилла на них представлять нельзя было. Поэтому Уильям оставался дома. А если бы он был его помощником, настоящим помощником, который не спасовал бы перед знатью, все стало бы в разы лучше и легче.

– Тогда можно ли мне попросить тебя обучать меня? – скромно поинтересовался молодой человек. Природное смущение преодолеть не так просто, а потому его отношения с Одри развивались с каждым днем. Единственное, что действительно волновало юношу – это Джорджина. Однако, они старались обходить эту тему стороной. Девушка, получив выговор от брата, посчитала, что Уилл предал ее доверие, и больше не делала попыток сблизиться.

– Разумеется. Возможно, ты согласишься сегодня поехать со мной в Салон? Возможно, тебе понравится, поскольку подобные мероприятия, напротив, вызывают у меня отторжение. Но я должен присутствовать, – предложил Одри. Честно говоря, Салоны он терпеть не мог, потому задавал вопрос с тайной надеждой.

Конечно, Уильям хотел. В Салонах он не бывал. После деревенских балов и приемов, ему все казалось, что жизнь здесь сильно отличается. Он был бы сильно удивлен, узнав, что Лондон и его жители являются гротеском на деревенское общество: еще больше, еще жеманнее и еще строже. Однако Генри не спешил его разочаровывать данным фактом.

Решив таким образом, молодые люди снова углубились в чтение. Они находили необычайно приятным тот факт, что могли находиться в обществе друг друга и не произносить при этом ни слова. Подобное можно было позволить только в таком уединении, поскольку было бы неприлично помалкивать в обществе. Этикет требовал поддержания разговора, но когда они находились рядом, им не нужно было слов, чтобы не чувствовать тишины. Оба молодых человека любили тишину.

Уединение их, однако, прервала Джорджина, заглянувшая в библиотеку. Ей минул шестнадцатый год, и это был расцвет ее юности. Тонкая, изящная, с копной таких же темных, как и у Одри, волос, она обладала еще и подобными ему темными пронизывающими глазами. В ней сквозило это внешнее превосходство над другими, закрепленное ее положением и внешностью, однако стоило Джорджине заговорить – и вы не могли бы найти создания милее и обходительнее. Брат постарался с ее воспитанием: она знала несколько языков, великолепно играла на фортепиано, вышивала, ездила верхом и очаровывала окружающих. Богатое приданное делало из нее завидную невесту, Одри поведал Уильяму, что каждую весну к ним в поместье как бы по пути в город или в другие усадьбы, заезжает очередной молодой человек, а то и несколько, желающие просить руки Джорджины. До сих пор девушка не приняла ни одного предложения, поскольку Одри всегда желал ей одного – счастливой жизни. Уильям тогда подумал, насколько положение Джорджины отличается от положения его сестер, за приданным которых охотников нет, да и за сердцами тоже.

Джорджина зашла в комнату, оправила платье и позвала брата. С недавних пор она и правда старалась избегать Уилла, хотя была вежлива и приятна в редких общениях с ним. К счастью, в огромном поместье Памберли можно было легко ускользнуть от глаз девушки.

Одри поднялся с места и отошел к сестре. Негромкий разговор Уилл не мог уловить, потому не прислушивался. К тому же, от подобных вредных привычек, столь распространенных у него дома, он старался излечиваться. Джорджина отвесила ему короткий реверанс и ускользнула, а Одри вернулся на свое место. Любопытство, однако, не позволило Биллу проигнорировать данный разговор. Он выжидательно повернулся к Генри. Тот, увидев горящий взгляд юноши, тяжело вздохнул, понимая, что в его доме, по сути, двое детей.

– Джорджина получила письмо от мисс Адамсон, в котором сообщалось, что мистер Адамсон наконец определился с датой свадьбы. А потому, если ее брат запоздает с письмом, она сердечно просит нас всех не дожидаться его, а сразу выехать в Мэйндор, естественно, Джорджина, я и ты, приглашены на будущую свадьбу. Потому Джорджина сейчас просила меня немедленно, просто немедленно отправляться в город, дабы пригласить портного и купить тканей для платья, – Генри снова тяжело вздохнул. – Видимо, нам с тобой предстоит множество дел, мой милый.

– Кажется, я еще не достаточно успел соскучиться по дому, а меня уже вызывают обратно, – усмехнулся Уильям. – Отправляется, разумеется, немедленно?

– Джорджине жизненно необходимо новое платье, а ехать несколько часов, – улыбнулся мужчина.

*

– Так, значит, вы Томсон? Простите, я не знаком с вашим отцом. Он часто бывает в Лондоне? – спросил озадаченный представительный мужчина.

Уильям улыбнулся. Он представил себе отца на подобном мероприятии. Тот явно чувствовал бы себя неуклюже и скорее всего, сидел бы в углу, несмотря на то, что его ум мог бы обогатить данное общество.

– Нет, мой отец предпочитает оставаться дома. К сожалению, здоровье не позволяет ему часто бывать в столице.

Билл отвечал все так, как учил его Одри – уклончиво, улыбаясь, и предпочитая задавать вопросы, а не отвечать на них. Сам Одри стоял неподалеку, изредка следя за ним, но, в основном, будучи поглощенным разговором с мистером Нэшвилом, которому Уильям уже выразил свое уважение. Салон был открыт, полон и шумен. Оркестр негромко наигрывал мелодию, лондонская знать перебирала последние известия, как нить жемчуга в руках – неторопливо, со вкусом знатока. Нэшвил, выразив Уиллу свое неудовольствие данным мероприятием, увлекся разговором с единственным, по его словам, приятным человеком в комнате – с Одри. Потому Уилл оказался предоставленным самому себе. Он постарался познакомиться как можно с большим количеством людей, как ему наказал Одри, и пока справлялся. Многие не знали Томсонов, однако один пожилой господин немедленно попросил передать его уважение отцу и спросил про матушку. Видимо, много лет назад они вместе служили или были знакомы, господин не распространялся.

– Так значит вы – помощник мистера Одри? – спросила одна разодетая в пух и прах пожилая дама. Лицо ее, густо припудренное, вызывало отторжение своей сухостью и бездушием. Подле себя она держала девицу лет шестнадцати, но в отличие от Джорджины, девица не отличалась красотой и видимым умом.

– Да, мадам, – слегка склонил голову Томсон. – Мы не знакомы, к моему глубочайшему сожалению. Уильям Томсон.

– Графиня де-Бурже, – с помпой произнесла она, протягивая сухую руку в белой перчатке. – И моя дочь Элизабет де-Бурже.

– Миледи, – Уильям склонился, целуя перчатку сначала матери, затем дочери. Девица выпрямилась, приобретая выражение превосходства в лице.

– Так значит, помощник. Мистер Одри никогда не брал себе помощников, а также считает должным пропускать мои Салоны, что приносит мне немалое огорчение, – посетовала старая дама. – Я надеюсь, что впредь он будет появляться чаще, несмотря на то, что живет далеко. Давно вы сопровождаете его?

– Около полугода. Я учусь у него всему, – улыбнулся Уильям.

– Откуда вы родом? – спросила любопытная графиня. Короткий взгляд на дочь доказал предположение Билла, что у девицы нет толпы женихов, желающих взять ее в жены. Была б тут матушка, она была бы счастлива! Однако, когда Уилл ответил на вопрос, графиня разом переменилась в лице. Не оправдал ее ожиданий статный молодой человек.

– Ах, графиня! – воскликнул неожиданно оказавшийся рядом мистер Нэшвил. – Как поживает ваша Леди?

– Леди – это ее собака, она ее любит больше, чем дочь, которую не может сбыть с рук, – под ухом раздался голос мистера Одри. – Мы увидели, что ты погибаешь под гнетом графини и пришли на выручку. Уильям улыбнулся, глядя, как графиня, мигом потерявшая к нему интерес, с жаром рассказывала Нэшвилу о том, что Леди невероятно умна для собаки. Дочь ее, предоставленная сама себе, заскучала, провожая взглядом Уильяма. Тот отвесил поклон, который графиня вряд ли заметила, и быстро ускользнул от ее глаз.

– Неужели юная графиня – не завидная невеста? – спросил он у Одри, когда они отошли порядочно далеко.

– Графиня практически разорена, хотя и не подтверждает этого. После смерти графа, она продолжала жить на широкую ногу, взять хотя бы этот Салон, не в состоянии управляться с землями. И теперь все ее Салоны направлены на то, чтобы найти подходящую партию для дочери. Мне жаль, что ты так быстро попал в ее сети! – покачал головой Генри.

– Я все равно оказался слишком беден для нее, – усмехнулся Уилл. – За душой у меня ничего нет, а живу я в чужом доме на содержании.

– Не говори так о себе. Каждую монету ты отрабатываешь сполна, – с любовью произнес Генри. Однако их разговор прервали.

К Одри подошел молодой господин. Возраст его трудно угадывался, однако показалось, что они с Одри примерно одинаковы.

– А, мистер Томсон, спешу представить вам барона Оранского, моего старого знакомого.

– Очень приятно, – по-солдатски склонил голову барон. Подмышкой он держал котелок. – Мистер Одри, попрошу вас пройти в отдельный кабинет, как мы договаривались. Я пригласил своего представителя.

– Мне придется отойти. Мистер Томсон, надеюсь, вы не будете скучать, – в сторону Уилла произнес Одри и удалился за бароном. Даже походка того была похожа на солдатский марш. Было видно, что это человек крепкого слова. Любопытство съедало Томсона, однако он знал, что ему все равно все расскажут позднее. Мистер Нэшвил наконец избавился от графини и подошел к нему.

– Видимо, наш друг покинул вас. Как неосмотрительно с его стороны. Подобный вам юноша производит фурор в Салонах. Матушки всех титулов стремятся завязать с вами знакомство, – расхохотался он. – Скоро будет подан ужин, пройдемте в залу. Я совершенно не имею желания оказаться сидящим рядом с графиней де-Бурже.

Уильям позволил увлечь себя мистеру Нэшвилу, которого многие, как оказалось, опасались, за резкие речи и нелюдимость.

До конца Салона Одри не было видно, что чрезвычайно взволновало Уилла. Уже подавали коляски, когда он появился, нахмуренный и угрюмый более, чем обычно. Холодно попрощавшись с графиней, он сел в коляску, где его уже ждал Уильям. Кучер пришпорил коней и они понеслись сквозь ночь. Сегодня им придется остаться в лондонском доме, поскольку до Памберли было несколько часов пути.

– Что произошло? – мягко спросил Уильям, кладя ладонь Одри на колено. Тот был неразговорчив и попросил покоя, сказав, что сообщит ему все, когда они приедут домой.

Это несколько обидело Уилла, однако он откинулся на подушки и замолк. Взгляд его блуждал по лицу Одри, по нахмуренным бровям и темным глазам, обращенным в окно. Что же могло так его расстроить?

Коляска неслась по темным улицам и Уилл мучился вопросом.

========== Глава 19.Возвращение. ==========

Темный особняк прогрели к их приезду и приготовили спальни. Раздельные. Разумеется, никто не должен был узнать, что ночью Уильям все равно прокрадется в спальню Генри, но сегодня по другой причине. Юношу мучило любопытство, которое Одри считал одновременно и очаровательным, и пагубным для столь юного существа.

Билл приоткрыл дверь, и Генри не спал, как он и ожидал. Мужчина сидел в кресле у окна недвижим, всматриваясь в черную улицу. Лицо его не выражало ничего, что могло бы помочь Уиллу догадаться о причине плохого настроения Одри. Уильям кашлянул, обозначая свое присутствие.

– А, Уилл, заходи, – очнулся от раздумий Генри. Он хлопнул по подлокотнику кресла, приглашая присесть. Чем Билл не замедлил воспользоваться. Руки Генри обвили его вокруг талии и прижали к себе.

– Рассказывай, ты обещал, – с детской обидой произнес юноша. – Я и так умираю от любопытства. Что с тобой?

– Ты помнишь барона Оранского? – медленно спросил Генри.

– Ну конечно, я помню! – нетерпеливо хлопнул его по руке Уилл. – Давай к сути.

– …и наверняка ты помнишь нашего знакомого мистера Картера, – закончил свою мысль мужчина, сделав вид, что его не перебивали.

– Да, – ровным голосом ответил молодой человек, стараясь не показывать, как его взволновали эти слова. Неужели он опять хочет разрушить их жизнь?

– Небезызвестный нам мистер Картер… Тут я должен сказать тебе, дорогой, что мне пришлось сделать для этого подлого человека, – произнес расстроенным голосом Генри и замолк. Уилл еле сдержался, чтобы не спросить еще раз, пока тот не соберется с силами.

– Так вот, я вижу, что ты сгораешь от любопытства, но эта история мне не слишком приятна. Ты же понимаешь, что он так просто от нас не собирался отвязываться. Поэтому, – Одри выдержал паузу и продолжил, – я заплатил ему. За молчание. Ты можешь представить, как я презирал себя в тот момент, что не могу защитить тебя от этого мерзкого человека.

– Генри, ты сделал все, что мог! Я ни в коем случае не виню тебя, зачем ты изводишь себя бесполезными угрызениями! – возмутился юноша.

– Ты слишком добр ко мне, и я знаю это, потому и не сказал тебе, – с мягкой улыбкой ответил Одри. – Как бы то ни было, он перестал донимать нас после этого, и мы спокойно уехали. Однако спустя некоторое время он прислал мне письмо, в котором прозрачно намекал, что Джорджина ему не безразлична, а нашу маленькую тайну хранить довольно тяжело, – лицо Генри потемнело от гнева. – Я отослал ему денег. Но спустя месяц я получил еще одно. Я не успел на него ответить. Сегодня барон Оранский, мой старый друг, который, естественно, знает лишь, что Картер занимается непотребными для офицера вещами, по моей просьбе согласился напрямую передать ему.

– Передать что? – напрягся Уилл.

– Мой вызов на дуэль, – лицо Генри не дрогнуло, хотя про себя он сильно переживал, как это примет Билл. – Барон Оранский согласился быть моим секундантом.

*

– Кейт! Кейт, ну где ты ходишь? – кричала маменька на весь дом. Кейт стремительно спустилась со второго этажа, торопясь прекратить этот зов.

– Что, матушка? Зачем вы кричите? – спросила она, запыхавшись. И тут же выпрямившись и улыбнувшись. – Мистер Адамсон!

– Потому и кричу, Кейти! Жених прибыл, в дверях стоит, а ты не идешь, – миссис Томсон хихикнула, глядя на влюбленное лицо мистера Адамсона. Тот склонился в поклоне перед невестой, а Кейт, смущаясь, присела в реверансе. – Ну что вы как неродные! – возмутилась миссис Томсон и буквально вытолкнула Кейт на улицу на прогулку, заставив захватить с собой еще и Мари, которая читала на ходу и была совершенно бесполезна позднее при допросах маменьки. Как бы то ни было, Кейт и Эдвард до сих пор испытывали чувство неловкости друг перед другом и соблюдали строгие приличия. Миссис Томсон постоянно вздыхала, что Кейт слишком стеснительна. Они могли часами бродить по окрестностям, изредка произнося редкие фразы и сразу соглашаясь друг с другом. У них не бывало ссор, они единодушно согласились, что свадьбу стоит провести весной, и одинаково страдали от того, что видятся так мало.

Мистер Адамсон робел, как мальчик, впервые взяв невесту за руку. Невеста же вспыхнула в тот момент, но руку не отдернула. Зато позднее, этот момент стал одним из счастливейших в их жизни. Невинные, как младенцы – писал про них в письме Билл, сетуя, что Кейт и мистер Адамсон никогда не смогут совершить плохого, потому что они даже друг к другу относятся как к величайшим сокровищам.

Кейт шла по дорожке под руку с мистером Адамсоном, который воодушевленно рассказывал ей о том, что костюм его почти готов, и он, несомненно, просто всенепременно понравится мисс Томсон, поскольку его сестра сказала, что он выглядит как настоящий джентльмен. А также поинтересовался, какие приготовления делают в их доме.

Кейти ответила, что маменька суетится больше всех, стараясь сделать абсолютно все, и иногда ей кажется, что матушка хочет устроить свадьбу самостоятельно. Они рассмеялись, предположив, что так оно и есть. До свадьбы оставались считанные дни, и оба они считали их, но не говорили друг другу. Кейт оглянулась, чтобы проверить, следует ли Мари за ними, но девушка так глубоко погрузилась в собственную книгу, что отстала на добрый десяток шагов, медленно идя и перелистывая страницы.

– Мисс Томсон, – окликнул ее мистер Адамсон. – Могу ли я… могу ли я называть вас Кейт? – смущенный, как мальчишка, мужчина глядел на нее, ожидая ответа.

– Конечно! – слишком поспешно, чем того требовали приличия, отозвалась Кейт. – А я… я тогда могу называть вас Эдвард?

– Я думал, вы и не спросите, – с явным облегчением воскликнул мистер Адамсон. – Ах, милая Кейт! Как я давно мечтал это сказать! Признаться честно, наше общество имеет слишком много правил, которых мы должны придерживаться. Мне так давно хотелось сказать вам, что ваше имя просто прелестно!

– Что вы, – смутилась девушка. Мистер Адамсон смотрел на нее с восторгом – и как он только мог предположить, что она не любит его? Такая девушка была подобна бриллианту, и он был безумно счастлив, что решился сделать ей предложение.

Кейт, чтобы отвлечься от смущения, оглянулась и увидела, как незнакомая коляска подъезжает к их дому.

– Эдвард, смотрите! – воскликнула она. – Кто бы это мог быть?

– Судя по коляске, это мой дорогой друг мистер Одри! Вероятно, с вашим братом, – восторженно ответил Эдвард. Влюбленные заспешили к дому. И точно – двери коляски открылись, и наружу выскочил Уилл, потягиваясь и оглядываясь на дом. Следом за ним степенно выбрался мистер Одри, затем кивнул лакею и видимо сказал ждать его. Издалека Уилл казался повзрослевшим, волосы его стали чуть длиннее, осанка прямее, а красота – ярче. Он выглядел не как юноша, а как молодой мужчина, который знает о своих достоинствах и держится приличий.

Однако на лице его не было улыбки. Он выглядел повзрослевшим лет на пять, брови нахмурены и сдвинуты. С первого взгляда Кейт было видно, как тесно связаны те двое – двигался Одри, и с ним зеркально двигался Уилл, неосознанно, но слишком явно. Впрочем, никто, кроме Кейт, не замечал этого.

– Уилл! – не выдержала Кейт, находясь на расстоянии ста шагов от брата. Тот услышал, обернулся и просиял – лицо вмиг превратилось в то молодое лицо ее брата, каким он уезжал.

– Кейти! – брат бросился к ней, забыв обо всех приличиях, приподнял ее за талию и закружил. Кейт показалось, что он вырос еще.

– Уилл, почему же вы не предупредили, что прибудете сегодня! – позади них поздоровались мистер Адамсон и мистер Одри, но двое, казалось, не замечали остальных. Им надо было наговориться, говорить часами, чтобы узнать все.

– Я хотел сделать сюрприз, – улыбнулся Уилл, – приветствую вас, мистер Адамсон. Сердечно поздравляю с помолвкой. Вы выбрали удивительную девушку!

– Я знаю, – улыбнулся мистер Адамсон, отвешивая крошечный поклон. – Очень рад, что вы приехали раньше. И также мой дорогой шафер, без которого не могло бы быть свадьбы!

– Доброе утро, мистер Одри, – присела в реверансе Кейт. – Очень надеюсь, что мой дорогой брат не сильно затруднил вас за все это время.

– Что вы, он был прекрасным учеником, – угрюмое всегда лицо мистера Одри на миг осветила улыбка.

Обменявшись любезностями, молодые люди прошли в дом. Стоило семье увидеть Билла, как начались крики, приветствия и прочее, на уши поднялся весь дом, а бедного мистера Одри замечали в следующий миг, но стоило заметить, как осыпали благодарностями за заботу об их Уилле. Матушка тут же пригласила всех на обед, отдав приказание вдвое увеличить количество порций. Молодые люди принялись отказываться, но миссис Томсон и слушать не желала. Было решено тут же, что мистер Одри остановится у мистера Адамсона, как и в прошлый раз. А Уилл в родительском доме, ведь должен же он в кои то веки побыть с семьей! И проживет мистер Одри без его помощи некоторое время.

Уилл был расстроен, но незамедлительно согласился. Он сомневался, что проживет без Одри он сам, но разумеется, этого нельзя никому говорить. Разве что Кейт. Глаза Кейт постоянно искали его, постоянно она обращалась к нему, им было о стольком поговорить! Но позже, позже!

Обед прошел непринужденно. Мистер Одри больше молчал, сохраняя образ нелюдимого человека, и Уилл не старался разубедить всех остальных в этом. Пусть только он знает об истинном лице Генри. Миссис Томсон все расспрашивала о Лондоне, о балах, о знати, рассказывала о приготовлениях, заполняя своим голосом весь разговор.

В этой суматохе прошел остаток дня, а затем кучер доставил вещи Уилла в его старую комнату, а мистер Адамсон и мистер Одри отправились в Мэйндор на коляске Одри. Они распрощались быстро и скомкано, старшие дети Томсонов обещали прибыть с утра пораньше в Мэйндор.

Кейт и Уилл вскоре ускользнули наверх, устав от бесконечных вопросов. В темной комнате они сидели рядом, сжав руки друг друга.

– Мистер Адамсон и ты – вы просто светитесь от счастья. Я бесконечно рад за вас, милая сестрица! – сказал Билл, сжав ладони Кейт в своих.

– А вы, между вами слишком крепкая связь, я вижу ее издалека, – слегка тревожно произнесла девушка. – Ты не боишься, что кто-нибудь обнаружит вас?

– Нет, – подумав о мистере Картере, отозвался Уилл, – нет, все в порядке, – не стоит ей говорить о том, что гложет его.

– Ты уверен? – спросила Кейт, видя признаки беспокойства на его лице.

– Да, конечно. Мы приехали поздравить вас со свадьбой! Тот день должен стать одним из самых счастливых в твоей жизни, и я помогу тебе, милая Кейт! – восторженно произнес молодой человек. – О моих проблемах мы поговорим после свадьбы.

– Хорошо, Уилл.

========== Глава 20. Свадьба. ==========

– Ты такая красивая! – ахнула Мари, поднимая край белой юбки. – Покружись!

– Ну что ты, Мари, я еле дышу в нем! – отозвалась Кейт, держа голову прямо, пока Люси заплетала ее волосы.

– Ну, глупости, – в комнату как вихрь ворвалась маменька, заламывая руки. – Боже мой, Кейт, ты совершенно не готова! – в руках у миссис Томсон были перчатки, которыми она размахивала, как тростью, а на голове покоилась композиция из цветов, которая покачивалась в такт ее суматошным движениям.

– Не суетитесь, прошу вас! – в комнату вбежала Мэйли, держа фату из тончайшего кружева. – Гляньте, какая красота! Мистер Адамсон просил передать ее с лакеем, только что прибыл. И мисс Томсон тоже!

Сестра жениха осторожно заглянула в комнату. Здесь становилось шумно и тесно от того, что никто не желал покидать место приготовления невесты и обязательно хотел чувствовать себя в центре событий.

– Боже мой, Кейт! – однако, все новоприбывшие реагировали на Кейт Томсон одинаково – восхищенным вздохом.

Невеста и правда была прелестна как никогда: белое струящееся платье (она отказалась от пышных юбок и никто не стал ее упрашивать), переходящее в верх, стянутый шнуровкой на спине, и открытым декольте. Высокая прическа и – в заключение – прекрасная фата.

– Эту фату надевала наша матушка на свадьбу с отцом, – мисс Адамсон ласково погладила кружево. – Тебе она невероятно подойдет. Какой брат молодец, что догадался прислать ее!

– Что вы, я не могу надеть ее! – Кейт пыталась встать, чтобы поприветствовать гостью, но та остановила ее.

– Можешь! – она остановила ее жестом, забирая у Мэйли.

– Можешь-можешь! – поддакнула матушка позади. Она невероятно гордилась собой – свадьба была устроена в срок, все было готово, все блюда приготовлены, все соседи позваны, священник уже ожидал в часовенке, где венчались сами супруги Томсоны, а ее старшая дочь выходит замуж за такого богатого человека! Как тут не гордиться, ведь будет, чем похвастаться перед соседями.

– Давай я помогу, – Люси закончила заплетать ей волосы, и мисс Адамсон протянула девушке фату. Они вдвоем закрепили ее гребнем на голове.

Назад к карточке книги "Гордость и предубеждение (СИ)"