Текст книги "You're my downfall (СИ)"

Автор книги: yourloveisking

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

– Это сотрясение. Делай что хочешь, но ты будешь отдыхать.

– Да, сэр, – показываю ему язык, и он легко смеется.

Что, серьезно? Даже его смех будет будоражить меня? Мне нужна панацея, и срочно.

Кристиан помогает мне забраться в машину, совершенно невежливо поддерживая сзади, а потом обходит авто и сам усаживается рядом. Он снова в своих мыслях, немного нахмурен, поэтому приходится действовать уже проверенным способом: касаюсь его колена и слегка щекочу ногтями. Он мягко касается моей руки и рассматривает, поглаживает ноготки, покрытые пастельным лаком, небольшую мозоль, не знаю даже, откуда она, а потом осторожно трогает обручальное кольцо, покручивая его. Бриллианты мерцают, и я пытаюсь вытащить руку, но Кристиан не выпускает меня.

– Оно с гравировкой?

– Нет.

– Такой он тебя и видел, Ана: красивой, дорогой, как платина и бриллианты, но при этом – простой, можно сказать, что безликой, серой. Даже гравировку не сделал, посчитав, что никуда ты не денешься. Слишком простая, чтобы стать добычей злоумышленника.

Его слова больно задевают меня, и я прижимаю руку к себе, сбросив его длинные тонкие пальцы.

– У нас был сложный период. И это кольцо…

– Анастейша, – он снова берет меня за руку и мягко целует в костяшки пальцев. – Он мог купить что-то более достойное тебя, например, из золота. Даже из серебра, но что-то прекрасное, как и ты. Не тонкую полоску с тремя маленькими камнями, которые почти не видно. Будто он отметил, что ты его, и рад этому, но словно это наручник, а не символ вашей любви. Это помолвочное? – он трогает другое кольцо, на правой руке, и я киваю.

– Его мамы. Она сняла его со своей руки и вручила ему, я случайно увидела. Через несколько дней он сделал мне предложение. Это было ужасно, честно, потому что я собиралась попросить его остаться друзьями, в тот самый момент, а он брал благословление у своей матери.

– И ты побоялась ранить его? – киваю, и Кристиан притягивает меня в свои объятия. Крепко прижимаюсь к нему, наслаждаясь каждым его прикосновением ко мне. – Милосердие погубило тебя.

– Меня погубила собственная дурость, Кристиан. Глупо думать о других больше, чем о себе, когда принимаешь важные решения, – прижимаюсь к нему так близко, как только могу, и чуть слышно шепчу; – Могу я задать вопрос? – Кристиан кивает, и я глубоко вдыхаю, прежде чем спрашивать: – Ты же понимаешь, что и в город я поеду в таком же положении? – показательно вдыхаю его запах, проводя носом по шее, и чуть отстраняюсь. – Как ты объяснишь это своей племяннице?

– Сниму ей номер в отеле и не собираюсь ничего объяснять. Я, может, и тиран, но не идиот. Она проклянет меня, если я заставлю ее ездить с Манхеттена и обратно каждый день. Оставлю ей пару охранников, да и куда она денется от Теодора. Что-то еще?

– Если только недолгий поцелуй, пока мы не подъехали?

– Наглость – второе счастье, Ана? – киваю, уже подтягиваясь к нему, устраиваясь на его коленях, и Кристиан расплывается в такой очаровательной улыбке, что я замираю на полпути, разглядывая эти тонкие губы. Немного обветренные, дурная его привычка облизывать их, такого красивого розового цвета, не красного, смотрю на безупречные отбеленные зубы, что виднеются при такой улыбке, и не выдерживаю этого идеала. Припадаю к нему, будто это что-то очень ценное, но мои ласки далеки от нежности. Поганый собственнический инстинкт диктует мне, что я должна пометить эту территорию, испортить это совершенство, что я и делаю: до крови кусаю его губы, посасывая, и даже слышу стон, что только еще больше заводит меня.

– Ты очаровательный, таким нельзя быть, нельзя, нельзя, нельзя, – зацеловываю его лицо, крепко вцепившись в его плечи, и Кристиан осмеливается, опуская руку мне под юбку. – Выражаясь языком твоей племянницы, ты сладенький, – целую кончик этого идеального носа, и Кристиан облизывает свои губы, будто снова провоцируя меня.

– Ты безумная, – он тяжело дышит, рассматривая меня, но улыбается. – К счастью, мы приехали.

– К счастью ли? – слезаю с его колен, мимолетно погладив по бедру, и сама пытаюсь восстановить дыхание.

Поверить не могу, если бы мы ехали минут на пятнадцать дольше, я бы, наверное…

Отмахиваюсь от ненужных мыслей, привожу макияж в порядок и выбираюсь из машины уже сама, подарив Кристиану несколько мгновений без меня.

Меня ждет встреча с Тедди, который явно заметит и мой внешний вид, как бы я не поправляла макияж, и захочет узнать, что же произошло, что я решилась на развод. Кристиана ждет его Алиса, которая тоже далеко не глупая и не слепая. К тому же, ради себя, я обязана рассказать сыну кое-что из правды, как бы страшно мне не было. Если это нужно не Теодору, этого заслуживает Кристиан.

– Ты волнуешься? – почему-то этот вопрос задаю я, сжимая ладонь Кристиана, пока он тянет меня по широким коридорам.

– А я должен?

– Я хочу рассказать ему.

– У него в жизни были отличные родители, которые со своей ролью справились.

– Я бы хотела, чтобы он знал тебя. Может, это изменило бы его отношение к некоторым вещам в жизни.

– Именно поэтому я получил судебный запрет, когда запросил через адвокатов разрешения проведать тебя? – он выгибает бровь, снова с той же улыбкой маньяка смотря на меня, а я просто не могу поверить в то, что услышала.

– Не было никаких сообщений, Кристиан, – замираю, заставляя его смотреть мне в глаза.

– Было. Два. Теодору было бы года три и потом года через три-четыре, – Кристиан гладит меня по щеке подушечкой большого пальца, и я не выдерживаю, льну к нему, лишь бы он не смел убирать руку от меня.

Пресвятое дерьмо. Не мог же Майкл скрыть от меня это? Черт возьми, не мог же он!

– Мы занимались покупкой дома, у Майкла была моя доверенность на любые юридические процедуры. Я бы ни за что не отказала тебе… – тяжело сглатываю, но Кристиан лишь улыбается, совсем невесомо касаясь моего виска губами.

– До чего же противный у вас супруг, миссис Эпсон.

Кристиан громко стучит и выжидает несколько секунд, прежде чем открывает дверь. К нашему счастью, Алиса лежит на груди Теодора, что-то печатая в телефоне, а сам он легко обнимает ее, и мы не стали свидетелями чего-то неловкого.

Лишь взглянув на сына, можно понять, что он просто сияет, когда девушка рядом. Она важна ему, и я никогда не видела Теодора таким. С Ками он был довольным, но не счастливым. И только из-за этого я уже люблю Алису. Не знаю, каким чудом я смогла отвыкнуть от того, что сын всегда рядом, но сейчас, в глубине души, у меня желание найти для него любящие руки, буквально как мои. Осознавать, что он не будет всегда моим малышом, конечно, было сложно, но я справилась с этим, и мне было легче, когда он переехал от нас.

– Нужно поговорить, – Кристиан подзывает Алису широким жестом, и она показательно закатывает глаза, но повинуется ему. Легко обняв ее за плечи, они выходят, оставляя нас с Теодором наедине. Сын внимательно меня рассматривает, ожидая, что я первая начну разговор, но в голове такая каша, что ему приходится первому задать вопрос.

– Как пообедали? – я устраиваюсь на кресле рядом с его кроватью и почему-то прячу от него взгляд. Наверное, потому что Теодор столько лет говорил мне, что я поступаю глупо, терпя выходки Майкла, а я не слушала сына, считая его ребенком. – Тебя отец искал сегодня. Звонил мне. И каким же чудом ты решилась на такой важный шаг? Развод бывает раз в жизни, мама – в его голосе сарказм, он не скрывает, что в плане личных отношений он давно потерял уважение ко мне, но он все равно переживает за меня.

– Майкл снова ударил меня, – выдыхаю, зажмурившись, а когда распахиваю глаза – готова провалиться сквозь землю, наблюдая эту тихую ярость в ледяном взгляде сына. Он потерял уважение ко мне и обрел ненависть к человеку, который воспитал его. И это действительно моя вина. – На этот раз… ни за что. До сотрясения. Ева забрала Софи, а Гейб упрятал меня в башню мистера Грея. Он очень хороший человек, знаешь…

– Мистер Грей теперь наш семейный супергерой?

– А еще он твой отец.

В комнате такая тишина, что даже слышно, как тикают часы. И этот звук безумно сильно бьет мне по голове. Но лучше бы я слушала его, чем жуткий топот от ног сына, когда он вскакивает с кровати и быстрым шагом выходит в коридор.

– Алиса! – девушка подбегает к нему, с нескрываемым волнением ожидая его слов, и Теодор несколько раз открывает и закрывает рот, но так и не может ничего сказать.

– Тео?

– Знаешь, одно дело – когда мы с тобой обсуждаем некоторые вещи, и совсем другое – когда они оказываются правдой…

– Ну, с тебя двадцатка. Я же говорила, – она просто пожимает плечами, точно так же как и Кристиан, целуя моего сына в щеку, и уходит обратно к своему дяде.

– Тедди, мы не договорили, – сын смотрит на меня пустым взглядом, но возвращается и усаживается напротив. – Это очень долгая история, Теодор…

– У тебя было около восемнадцати лет, чтобы рассказать ее! – он взрывается, впервые в жизни повысив голос на меня. Даже подростком он мог беситься, рычать, но никогда не орал.

– Ты ведь и сам догадывался, судя по всему…

– Алиса нашла ваш свадебный фотоальбом у своей бабушки, а это, знаешь ли, вызывает определенный мысли.

– Я просто хотела тебе сказать, что его появление напомнило мне, чего я стою на самом деле. С Кристианом я росла, Майкл подавил меня, а я этого даже не замечала. Для твоего морального спокойствия, открою тебе небольшой секрет семьи Греев: у Грейс и Каррика все трое детей приемные. Это далеко не твое дело, Теодор, почему мы расстались, но он любил меня, а я любила его. И чувства никуда не делись за эти годы. Не потеряй Алису по глупости. Хорошо?

– Поверить не могу, что ты никогда не сказала мне, если бы он не появился в твоей жизни.

– Будь реалистом, это ты появился в его жизни и объявил о себе, – на лице сына настоящее удивление. Точно такое же, какое было и у маленького мальчика, который впервые увидел бабочку. – Или я не права?

– Вот черт.

– Кристиан очень хороший человек, Теодор. И он хотел с тобой общаться. Но из-за кое-каких юридических ошибок не смог. Прими это, пожалуйста. Потому что я хочу, чтобы он был в моей жизни. В идеале – не как просто друг. Это понятно? – сын отводит взгляд, поэтому приходится применить самое «жуткое» оружие: хватаю его за подбородок и заставляю смотреть мне в глаза. – Это понятно, Теодор?

– Да. Да, я понял.

– Я люблю тебя, мой дорогой мальчик, – чмокаю сына в щеку, и он слабо улыбается.

– Я тебя тоже.

Выхожу из здания, где прямо у входа стоит Кристиан и нервно курит. Вот с его нервами ему только курения и не хватает в жизни.

– Молодец, Грей. С твоим образом жизни курения и не хватало.

– Извини.

– Что заставило тебя так нервничать?

– Алиса, как и всегда. Повисла на шее и как заведенная шептала, что благодарна мне и как она любит Теодора… Он очень сильно обидел ее, а она все равно с ним. И мне сложно это понять.

– Любимому человеку можно простить почти всё, Кристиан, – беру его под локоть, медленно шагая вместе с ним к машине. – Он позаботиться о ней, тем более, когда у него чистая голова. Она его наркотик. Теодор никогда так не сиял, как рядом с твоей Алисой.

– Ей всего шестнадцать.

– Просто оставь их в покое. Сами разберутся со своими проблемами. Теодор взрослый мальчик, Алисия, воспитанная тобой, тоже не глупая девочка. Справятся.

– Я постараюсь, – он печально вздыхает, а в следующее мгновение я уже в его руках, и он быстро шагает вместе со мной. Взвизгиваю, но просто обнимаю его за шею.

Какая женщина будет против того, чтобы ее носили на руках? Я лично нет.

– Либо ты носишь меня на руках, либо кормишь всякой дрянью.

– Я пока не решил, что мне нравится больше, – Кристиан открывает дверь машины и запихивает меня на сидение, шлепая по заднице, чтобы я побыстрее двигалась.

– Ты распускаешь руки!

– Может, я так проявляю заботу? – Кристиан обнимает меня, прижимая к себе, а я лишь плотнее прижимаюсь к нему. Мне так хорошо, когда я ощущаю его руки на себе, что хочется буквально завернуться в его объятия. Боже, это неправильно. До одури неправильно. Слишком стремительно. Но так хорошо…

***

Завернувшись в большое полотенце, я выхожу из ванной и тихо выбираюсь в гостиную, где бросила свой клатч. Нужно сделать кучу звонков, хорошо, что Грея нет дома. Не люблю, когда меня отвлекают, а у Кристиана это бы вышло только потому что он рядом.

На телефоне несколько пропущенных от Евы, Майкла и несколько звонков с работы, но перезваниваю я только Еве. С ней моя девочка, по которой я ужасно скучаю. Как бы ни было, это только моя малышка.

– Скажи привет мамочке, – Ева включает камеру, и я вижу свое маленькое солнышко, которая радостно хлопает ладошками по столу, когда видит меня. – Как дела, Ана?

– Все хорошо. Я поговорила с Тедди. И как-то все…

– Все будет хорошо. Как с Кристианом? – на ее лице хитрая ухмылочка, она явно ожидает подробностей, но мне нечего сказать.

– Я не знаю. Я не могу от него оторваться, во всех смыслах, но…

– Тебе страшно?

– Да. В моей голове должны быть только дети и работа, расставание с мужем, а не чертовы бабочки и глупая ухмылка из-за его поцелуев.

– Ты пропала. Какое безумие, в нашем возрасте и так быстро, Ана.

– Я в ужасе, а сделать что-то не могу. На землю спускает только Софи, которую он может и не принять.

– Как ее не принять? Она ангел, – подруга зацеловывает мою девочку, подкидывая ее на коленях, отчего малышка громко смеется, а я буквально чувствую зависть. Я тоже хочу прижать ее к груди и не выпускать, и меня злит то, что я не могу сделать это.

– Я придумаю что-нибудь, – замираю, услышав, как ключ поворачивается в двери, и резко подрываюсь со своего места. Нужно одеться, черт возьми, не могу же я в таком виде… – Мне пора, люблю вас, – сбрасываю вызов и буквально бегу в свою комнату. В коридоре отчетливо слышен голос Кристиана, он тоже говорит по телефону, и я бы рада ускориться, но он произносит «я люблю тебя», и я резко замираю, чуть не врезавшись в стену. Да, он всегда был скрытным, не удивительно, если у него есть любимая женщина, и пресса просто не знала об этом, а Грейс щадила мои чувства.

– Ого, – он заходит в гостиную и осматривает меня. Дыши, Анастейша. Он бы не стал тебе лгать. – Меня так даже Линдси не встречала, если честно.

– Кто такая Линдси?

– Моя саба, – он подходит ко мне… и поправляет полотенце, которое сползло. Даже не касаясь оголенной груди. Ана, что злит тебя больше, твой позор или его сдержанность? Проклятие! – Переоденься и высуши волосы, а то заболеешь.

– Ты указываешь мне?

– Я пытаюсь проявить заботу.

– Что бы ты сделал со своей замечательной Линдси, если бы она сделала так? Если бы не послушалась тебя? – резко дергаю полотенце, и оно падает у моих ног. – Как бы ты наказал ее?

Его присутствие лишает меня последних остатков разума. Проверено.

– Немедленно оденься. Ты не она, она любит боль, – он поднимает полотенце и прикрывает меня, но я не принимаю его. Вот еще, Грей. Настало время играть по моим правилам. Если бы они у меня были, конечно же. – Ана, пожалуйста.

– Нет. Или тебе просто не нравится то, что ты видишь?

– Мне нравится. А теперь иди и одевайся, – он пятится от меня назад, рассматривая лепнину на потолке.

– Пошел ты к черту, Грей. Даже не приближайся ко мне, – опускаюсь на корточки, подбираю это несчастное полотенце и медленно выпрямляюсь. Кристиан следит за каждым моим движением, тяжело дыша, и я медленно ухожу от него, покачивая бедрами. – Придурок.

– И не стоит повторять такие вещи!

– Даже если будешь умолять! – показываю ему неприличный жест, а уже в следующую секунду Кристиан прижимает меня к себе, тяжело дыша рядом с моим ухом. Его руки совершенно прилично поглаживают меня по бокам, и он еле заметно заталкивает меня в комнату, где с осторожностью укладывает на кровать.

– Не забудь высушить волосы, – он мимолетно целует меня в кончик носа и отрывается от меня, быстро выходя из комнаты.

– Я ненавижу тебя! Ненавижу, Грей! Не-на-ви-жу!!!

Боже, какой провал.

Неужели Майкл был прав, что я безобразна без одежды? Я не вижу свой целлюлит? У меня некрасивая грудь? Так отвратителен живот с этими шрамами? Наверное, мне действительно стоило быть более благодарной Майклу, что он столько лет терпел меня.

Заворачиваюсь в одеяло и громко плачу, абсолютно не обращая внимания на то, что дверь осталась открыта, и Кристиан слышит меня. Как стыдно. Если бы ко мне приставал какой-нибудь урод, я бы тоже сбежала. Кристиан ничего мне не обещал, и даже просил дать ему время.

Я всегда все порчу, всегда тороплю события. Идиотка.

Проходит около получаса, прежде чем я перестаю тихо плакать, но далеко не успокаиваюсь.

Я так боюсь потерять то, что у меня осталось. Если у меня вообще что-то осталось.

– Ана, – Кристиан стучит в косяк двери и заходит, присаживаясь рядом. – Я сделал тебе чай.

– Уйди. Мне слишком стыдно, чтобы видеть тебя, – накрываюсь с головой, но он раскрывает меня, устраиваясь рядом. Мы чуть ли не касаемся друг друга носами.

– И что ты себе напридумывала? Какой очередной изъян нашла в себе?

– Я – один сплошной изъян. Зачем ты пришел? Это жалость?

– Ты была права, когда сказала, что я труслив. И это далеко не жалость, это действительно мое желание… Я убью этого урода, Анастейша. Я даже знать не хочу, каким образом он сделал из такой очаровательной женщины такой комок комплексов. Ты не должна торопить события, ты не должна делать что-то сама. Ты ненавидела каблуки, почему сейчас в твоем гардеробе только они? Жизнь меняет людей, но твой ли это выбор? Или это его выбор, потому что ему было неудобно тебя обнимать? Ты мечтала заниматься литературой, где твоя мечта? Почему ты забыла, какая ты на самом деле? – он переплетает наши пальцы, не сводя своих внимательных глаз с моего лица.

Что со мной стало? Я не могу ответить ему. Другой я себя уже не помню.

– А тебя жизнь не изменила, Кристиан?

– Изменила, но я никогда не терял себя, – он мягко целует меня и тут же пытается отстраниться, но я не позволяю ему. Если он не хочет трогать меня, пусть хоть обнимает. Я хочу поддержки. Из-за него я разрушила свою жизнь, он не имеет права так поступать со мной.

– Пожалуйста, нет. Не уходи.

– Я не ухожу, Ана. Я хочу посмотреть на тебя, но только с твоего разрешения. Можно? – киваю, и Кристиан откидывает с меня одеяло. Пробегается по моим ребрам своими холодными пальцами, поглаживает каждый мой шрам, гладит бедра, но не касается там, где я бы хотела этого. – Ты красивая, Анастейша. Мне нравится твое тело, нравится точно так же, как и твоя личность, – он нависает надо мной, склоняясь для поцелуя. Будто я могу отказать ему, да еще и после таких слов. Он так нежен со мной, одной рукой опираясь на матрас рядом с моей головой, а другой, наконец-то, касается моей груди. Невесомые прикосновения переворачивают мой мир, пробуждая то, о чем я почти забыла: не просто сильное желание, а настоящую страсть. Я абсолютно нагая перед ним, но мне хочется открыться для него еще больше, и телом, и душой, и если бы я знала, как это сделать…

– Кристиан, пожалуйста…

– Что ты хочешь, чтобы я сделал? – он вытягивает мой сосок, и я задыхаюсь от ощущений. Не больно, но так хорошо.

– Я хочу… – в голове столько мыслей, идей, желаний и даже откровенных потребностей, но я выбираю самое желанное; – Я хочу, чтобы ты ласкал меня. Был нежен и полностью отдан мне.

– Мне нравится, – он хищно улыбается, что совершенно не соответствует его мягким движениям, и снова возвращается к моим губам. Пытаюсь сосредоточиться на поцелуе, но у меня просто не получается это, когда холодные пальца Кристиана между моих ног. Массирует меня этими медленными круговыми движениями, не разрывая поцелуй, будто проверяя мою выдержку. Выгибаю спину, отрываясь от его губ, чтобы вдохнуть побольше воздуха, и в этот момент слегка шлепает меня по клитору.

О, черт!

– Кристиан!

– Тебе не нравится? – это невинное лицо, когда он знает, что делает все верно, и мне так хочется поколотить его. – Наверное, мне следует остановиться? – его слова противоречат тому, что один из его пальцев во мне, а губы оставляют засос на моей шее.

– Не смей, – из меня вырывается толи стон, толи всхлип, и я крепко прижимаю его к себе. – Пожалуйста, ни за что не останавливайся, пожалуйста, пожалуйста…

– Ты так прекрасна, Анастейша, – Кристиан снова целует меня, так приятно прикусив за губу, что я уже не пытаюсь подавить свои стоны. Пусть меня слышит хоть весь мир, боже, лишь бы он не останавливался. Нельзя же быть таким безупречным во всем. Может, он хотя бы поет плохо? – Я не смогу отпустить тебя, Ана. Ты должна знать это.

– Даже не вздумай.

– Я был в такой ярости на тебя. Я так злился на себя. Мне тебя так не хватало, – Кристиан покрывает мое лицо поцелуями, ускоряя свои движения пальцами. Будто он лучше меня знает, что и как он должен делать. – Я был идиотом, я навсегда им и останусь…

– Отпусти это чертово прошлое. Давай жить только настоящим. Умоляю.

– Как пожелаешь, – вскрикиваю, резко приподнимаясь от волшебных ощущений, когда Кристиан надавливает на мой напряженный бугорок, не переставая массировать его. Замираю на эти несколько мгновений, а после грузно падаю на кровать, громко дыша. Я умерла и попала в рай, не иначе.

– Боже, боже, боже…

– Можно просто Кристиан, – он так ослепительно улыбается, что я не выдерживаю всех этих эмоций. По щекам катятся слезы, но впервые за долгое время – слезы счастья. Смех сквозь слезы, и все это так странно, что я притягиваю его к себе и просто благодарно целую в губы. – Мне не нравятся твои слезы, Ана.

– Они должны быть. Я счастлива. И я хочу тебя, полностью.

– Как я могу отказать даме? – он садится на кровати и стягивает с себя футболку. – Как тебе вид?

– Ничего бы не стала менять, – протягиваю к нему руку, но не касаюсь, позволяя ему самому решать, могу ли я до него дотронуться или нет. Он немного хмурится, но прикладывает мою ладонь к своей груди. – Могу я…

– Ты можешь все, Ана.

– Ложись на спину, – указываю ему, и он послушно выполняет. Его домашние джинсы слишком уж тесные, они так очевидно подчеркивают его возбуждение, и мне кажется, что ему даже больно. Кладу руку на ширинку, и он дергается у меня под ладонью, зашипев. И я сама уже не выдерживаю, быстро стягиваю его штаны вместе с боксерами, наслаждаясь тем, что вижу. Кристиан настолько возбужден, что на самом кончике блестит капелька смазки, и я крепко обхватываю его у головки, растирая ее большим пальцем.

– Черт возьми, Ана!

– Наверное, мне следует остановиться? – передразниваю его, ускоряя свои движения рукой, и он стонет. О, боже, у меня мурашки от этого звука. – Я хочу слышать тебя. Мне нравится твое наслаждение.

– Да, моя маленькая госпожа, – его смех смешивается с глубоким стоном, и я резко убираю свою руку. Кристиан хмуриться, отрывая голову от подушки, и следит за каждым моим движением.

Перебрасываю одну ногу через него и, помогая себе рукой, медленно опускаюсь на него.

О, боже мой, это просто сон. Это сон. Не бывает так хорошо, не бывает…

– Кристиан, – его имя слетает с моих губ вместе со стоном, и он протягивает руки мне, чтобы я держалась за него. Мне так хочется растянуть этот момент, чтобы навсегда его запомнить, но ничего не выходит: стоит мне обрести опору в виде его рук, я будто теряю голову. Раскачиваюсь на нем, так быстро поднимаясь и опускаясь, как только могу, чтобы он не вышел из меня. Мне кажется, я не переживу этого. Наши общие стоны заполняют все пространство, наши имена звучат то слишком уж громко, то так тихо и хрипло, и это сводит меня с ума. Кристиан сводит меня с ума. Я хочу, чтобы он кончил со мной. Именно в такой позе. Я хочу знать, что я могу приносить ему удовольствие. Для меня это слишком важно.

– Посмотри мне в глаза! – это такой очевидный приказ, что я не могу не повиноваться. Мы встречаемся взглядами, и меня словно бьет током, а весь мой план летит насмарку. – Давай, Ана. Как раньше.

– Да, сэр, – он ухмыляется, закрывая глаза, и я сама в последний раз сжимаю его мышцами таза, прежде чем испытываю шикарный оргазм. Мне настолько хорошо, что я больше не могу держаться за Кристиана и падаю на его грудь, даже не пытаясь восстановить дыхание. Я задыхаюсь от удовольствия и не пытаюсь это скрыть. Кристиан делает несколько быстрых толчков и полностью заполняет меня собой.

Его грудь поднимается и опускается из-за глубокого дыхания, он устало улыбается и так приятно поглаживает меня по спине одной рукой, а другой массируя голову, что я сама расплываюсь в довольной улыбке, целуя его в шею.

– Мне очень хорошо в твоих руках, Кристиан.

– Надеюсь, так же хорошо, как мне, когда ты в моих руках.

Скатываюсь с него, устраиваясь под его боком. Мне нравятся эти волоски на его груди, с которыми я играюсь, пока он крепко прижимает меня к себе. Кажется, я снова обрела самое любимое место на этой планете. Закрываю глаза, проваливаясь в легкую дрему, но женское начало и желание откровенничать после секса сильнее меня, поэтому я выпаливаю то, что крутится у меня в голове уже несколько дней:

– Он изнасиловал меня. А потом он сравнил себя с тобой, якобы это ты только и делал, что обижал меня. И ему очень не понравилось, что я защитила тебя, прошептав: «Кристиан если и делал мне больно, то только ради моего удовольствия, а не ради своего».

Кристиан даже перестает дышать на несколько мгновений, а я не могу понять, как умудрилась ляпнуть это, да еще и в такой сладкий момент.

– Что ты только что сказала?..

– Ты слышал.

– Скоро ты станешь вдовой, Ана. Он заплатит за всё.

А ужасней всего то, что меня не пугает эта мысль. В моей голове нет места Майклу и, как то ни странно, мне все равно на него. От любви до ненависти… Я хочу обнимать свою дочь, знать, что мой сын счастлив и самой быть счастливой в объятиях Кристиана.

– Я не хочу думать о нем. Я хочу, чтобы мы повторили. Пожестче.

– Вот как? И чего из «пожестче» ты бы хотела? У меня нет тайных подземелий в каждой квартире, знаешь ли, – Кристиан спускается на один уровень со мной и совсем легко трется своим носом об мой. – Чем тебе не нравится ваниль?

– Я хочу забыться, Кристиан… Кажется, в первый раз был галстук?..

– Вполне возможно.

– Выбери свой самый любимый галстук, Грей, свяжи руки у меня за спиной и оттрахай так, чтобы я не могла сидеть, но помнила, что это из-за тебя, а не из-за кого-то другого.

– Пожалуй, я оставлю тебе то прозвище. Моя маленькая госпожа.

Комментарий к Your eyes betray what burns inside you.

я очень, очень прошу прощения, что так долго! но я старалась для вас, дорогие читатели. правда. спасибо вам, что вы со мной. <3

и даже если проды не будет “ну очень долго”, она все равно появится. я не брошу фик, тем более он уже на финишной прямой.)

по поводу главы… она получилась похожей на фильм. богатой на детали, но какой-то скомканной, как мне кажется. но иначе не вышло. х(

ps: читатели из вк, киньте ссылку-то, откуда вы из вк пришли! а то вот 22 числа куча просмотров, переходы из вк, а откуда именно – не могу найти. хД

========== Your very own lullaby. ==========

– Пахнет восхитительно, – захожу на кухню, где Анастейша что-то нарезает, так сексуально потрясывая своей аккуратной попкой, что даже не замечаю, как фокусирую все внимание только на ней. – Ана?

Она не слышит меня, а на ее шее я замечаю обруч от плеера. И это тоже неизменно, ее привычка готовить только под музыку. Телефон на столе пищит, и я пальцем провожу по экрану, надеясь, что блока нет, и я смогу прочесть смс от Эпсона, которая только что пришла. Смс оказывается несколько, и все за это утро.

«Нам нужно поговорить».

«Анастейша, пожалуйста. Я погорячился. Я скучаю по тебе и нашей малышке».

«Детка, я люблю тебя».

Детка. Хорошо, слово «малышка» мне тоже нравится…

«Встретимся за ланчем? Я заказал столик в нашем кафе».

Швыряю телефон на стол, абсолютно не чувствуя угрызений совести за прочитанные смс. Она все еще сосредоточена на приготовлении завтрака, продолжая пританцовывать и крутить своей небольшой, но упругой попкой, которую не прикрывает моя рубашка при движении, когда она достает что-то с верхней полки. Черт возьми, она умещается у меня в ладони, и это вызывает куда больший восторг, чем пышные формы. Успокойся, Грей!

Какой необычный предмет гардероба – простая мужская рубашка. Наутро после взаимно восхитительной ночи она становится чем-то вроде флага на завоеванной территории. Трофея. И просто идет прекрасной половине человечества намного больше, чем мужчинам. А какой восторг вызывают эти мимолетные мгновения, когда она втягивает аромат этой самой рубашки, потому что она все равно пахнет тобой, не смотря на стирку.

– Кристиан! – она оборачивается, и кухню поражает испуганный вскрик, на лице Аны что-то такое, что напоминает даже ужас. – Ты так напугал меня!

– Я просто любовался твоими танцами, – пробегаюсь взглядом по неприкрытым бедрам, явно показывая, куда смотрю. Ана закатывает глаза, но улыбается, снова поворачиваясь ко мне спиной и одергивая рубашку.

– Там рядом с тобой мой телефон, посмотри, нет пропущенных от Евы или Тедди?

– Только твой любимый, умоляющий тебя пообедать с ним в «вашем кафе». Я надеюсь, ты догадываешься, что единственным человеком с фамилией Эпсон, которого ты сможешь видеть без моего присутствия, будет только твоя дочь?

– Я не…

– Не надо, Ана, – мягко перебиваю ее, и она оборачивается ко мне с явным возмущением на лице. – Ты знаешь, что я прав. Оценив ситуацию, сама решай, слушаться меня или нет.

– Я хотела сказать, что и не собиралась, Кристиан, – она так очевидно злится, нахмурившись, что не выдерживаю и подхожу к ней, обнимая.

– Я научусь тебя слушать. Извини. Но это единственное, что я хочу от тебя пока: чтобы ты пообещала, что ты будешь беречь себя. Пожалуйста.

– Ты такой…

– Тряпка?

– Нет! – она даже вспыхивает, крепче сжимая меня. – Ты пытаешься казаться таким холодным, но ты заботливый. И я знаю, что так делать нельзя, это неправильно, и времени-то не прошло, но…

– Ты хочешь сравнить нас?

– Майкл по-настоящему холодный. Да, он улыбнется, проявит учтивость, но нет таких мелочей, которые бы обжигали, да хотя бы просто напоминали, что я важна ему.

– Анастейша, – подавляю в себе ярость на ее мужа, приподнимая ее и усаживая на кухонную тумбу. Черт возьми, если так посмотреть, я теперь любовник. Собственно, не впервые уже я любовник взрослой женщины, которая еще и пытается командовать мной…

– Знаешь, у меня давно не было секса за завтраком, – она лохматит мои волосы и пытается прижать к себе еще ближе, переводя тему.

Дерьмо. У меня тоже, но не сейчас, Ана…

– Я бы хотел принять душ, – попытка возразить выходит слабая, но Ана выпускает меня из своей стальной хватки настоящей женщины.