Текст книги "You're my downfall (СИ)"

Автор книги: yourloveisking

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

– Почему бы и нет? Можно и в душ, – она подтягивает рубашку еще выше по бедру, и мой взгляд неосознанно следит за движениям. Как подросток, который никогда и женщин не видел. – Ну, так что?

– Думаю, после завтрака что-то можно придумать… – делаю шаг назад, но на этот раз Ана хватает меня за штаны и подтягивает к себе, опуская руку под резинку.

– Я должна тебя уговаривать? – она лишь приподнимает бровь, а я уже отрицательно качаю головой. Ее теплая ладошка накрывает меня и поглаживает через тонкую ткань белья. – Я хочу тебя.

– Ты ненасытная.

– Ты слишком аппетитный, – она пожимает плечами, крепче обхватывая меня. Проклятие.

– С тебя достаточно главенства, – стягиваю ее на пол, не позволяя заиграться, и поворачиваю к себе спиной, но она резко вырывается. На лице страх, и лишь через пару мгновений она приходит в себя. – Ана?

– Только не в этой позе. Пожалуйста, я хочу видеть тебя.

– Боже, – снова притягиваю ее в свои объятия, будто мои руки смогут спасти ее от всего мира, и легко укачиваю, успокаивающе поглаживая по спине.

Уолтер прилетает сегодня, он должен организовать слежку за этим ублюдком и привести мне увесистую папку компромата на него, как он сказал. Особенно важно и нужно сделать так, чтобы ни одно подозрение не упало на Ану. Жалею, что сказал ей о своих планах вчера… С остальным я справлюсь. Какие слова надо было ей говорить, чтобы она так замкнулась? Чтобы она помогала и поддерживала жертв домашнего насилия, совершенно не обращая внимания на то, что у нее дома творится то же самое? – Ты должна будешь рассказать мне об этом.

– Знаю.

– Можем продолжить? – она кивает, и я сладко целую ее, поместив свою ладонь ей на шею, чтобы большим пальцем ласкать щеку. Каждое прикосновение к ней сладкое. Другая рука под рубашкой, я тискаю ее аппетитную задницу, поймав себя на мысли, что хочу укусить ее. Новый фетиш, отлично. Ана хихикает, кусая меня за подбородок, будто прочитав мои мысли.

– Столешница слишком холодная, Кристиан.

– Тебе придется потерпеть, – буквально тащу ее и подсаживаю на обеденный стол. Столешница неудобная, мало места. А на столе… интересная картина для жильцов дома напротив, да и для меня тоже. – Ложись.

– Холодно.

– Ана!

– Тиран, – она шепчет, но ложится. Ей действительно холодно, соски так красиво прорисовываются под рубашкой, а я по-настоящему сожалею, что не имею под рукой зажимов. Ей бы понравилось, учитывая, какие они чувствительные у нее. Расстегиваю ее одеяние и кладу обе ладони на грудь, сжимая. Черт возьми, нереально быть такой… – Я хочу…

– Тишина, – сильно щиплю ее правый сосок, вытягивая, и она смиренно кивает, зашипев от боли. Эти огромные голубые глаза смотрят на меня с восторгом, язык облизывает пересохшие губы, на щеках легкий румянец. Сложно лежать так перед кем-то, даже если ты принимаешь себя. А она разучилась принимать себя. Глажу ее тело, руки, бедра и даже пальчики на ногах, которые она сжимает от каждого моего прикосновения. – Мне нравится твое тело, Анастейша. Не смей стесняться его при мне. Ты ухоженная, даже слишком. Если тебе нравится твоя фигура – поддерживай ее, но я не был бы против, если бы ты немного поправилась. Мне нравится натуральность. Я хочу, чтобы ты слушалась меня в этом вопросе. Понятно?

– Да, сэр.

– Умница. А теперь я хочу посмотреть то, что приобрел вчера, – спускаюсь с поцелуями от шеи до груди, оставляя небольшие засосы, которые вызывают у Аны трепет. Целую живот, каждый ее шрам, которые абсолютно ее не портят, недолго поигрываю с пупком, и пытаюсь спуститься ниже, но встречаю сильное сопротивление, когда пытаюсь хоть немного развести ее ножки. – Анастейша?

– Нет.

– Почему?

– Я не была в душе. Нет, даже не вздумай…

– Я считаю до трех. Раз.

– Кристиан!

– Два.

– Черт возьми, не смей манипулировать мной!

– Два с половиной.

– Грей!

– Три, – побагровев, Ана разводит ноги, но совсем немного. – Итак, он отказывался принимать тебя естественной?

– Это неправильно…

– Это и есть правильно. К тому же, я никогда не скрывал, что вишенкой на торте моих извращений является фетишизм, – Ана хихикает, немного расслабившись. – Но я не собираюсь на тебя давить.

Делаю несколько шагов назад, наслаждаясь этим шоком на лице Аны. Она должна знать, что любое мое действие может быть прекращено, если она не хочет или ей не нравится.

– Ты пошутил сейчас, верно?

– Нет.

– Вернись и возьми меня. Немедленно! – если бы она могла – она бы даже ножкой топнула в этот момент. Ох, Ана…

– А как же мораль? Это же «неправильно».

– В постели правильно то, что принимают оба. Потому что других это не касается, – ну, надо же! И как она только дошла до этой мысли? – И это ты разложил меня на столе!

– Может, я просто посмотреть хотел?

– Судя по твоим действиям ночью, вряд ли ты забыл, как выглядят женщины, – Ана усаживается на стол, принимаясь застегивать пуговки на рубашке. – Ты просто невыносим, Кристиан.

– Я не разрешал тебе одеваться, – пальчики замирают на очередной пуговке, и Ана с интересом смотрит на меня. – Если ты не хочешь, чтобы я тебя касался, ты можешь коснуться сама себя. Но я хочу видеть, и этого ты не можешь мне запретить.

– Оу, – рубашка опускается на рядом стоящий стул, на ее лице такая довольная улыбочка, что я сам еле сдерживаюсь, чтобы не улыбнуться.

Анастейша ложится на стол, снова, и, поймав мой взгляд, облизывает два пальца. Левой рукой массируя грудь, поочередно перекатывая соски между указательным и большим пальцами, правую опускает между ног и шлепает себя. Раздвинув ноги шире, подарив мне обзор, Ана закрывает глаза и касается себя. Круговые движения, то медленные, то такие быстрые, это прекрасное отрывистое дыхание…

А я просто жду.

Забывшись в своих ощущениях, она не замечает, что я стою рядом с ней. Мягко хватаю ее за ладонь и опускаю голову, посасывая влажные пальцы, которые она пытается сжать, но я рассчитывал на это, и у нее ничего не выходит. Она смущена, но смотрит мне в глаза, не разрывая наш контакт и не останавливая меня.

Почему я сгораю от желания укусить ее? Черт возьми, это нездорово.

– Моя очередь играть, – мне нравится выражение стыда на ее лице. Осторожно целую ее в набухший бугорок, медленно проводя языком из стороны в сторону.

– Кристиан, пожалуйста, не надо… – она пытается оттолкнуть мою голову, что-то тихо бурчит, чтобы я прекратил, но когда к языку присоединяются пальцы со своим медленным и дразнящим ритмом, ее руки уже удерживают меня на месте. Хоть и продолжает шептать, что так нельзя, и я должен немедленно прекратить.

– Нет ничего безобразного в естественности, Анастейша. А если ты не прекратишь бубнить, я воспользуюсь скотчем.

– Сумасшедший, – мне даже нравится ее противоречивость, когда она прижимает мою голову к себе, но обвиняет меня в глупости.

– Черт, да! Все из-за тебя, – услышав меня, Ана громко стонет, а я стараюсь запомнить, что ее заводят разговоры.

– Как ты можешь…

– С удовольствием, – специально засасываю ее, чтобы создать тот самый причмокивающий звук, и она сильно тянет меня за волосы, выгибая спину.

– Кристиан, черт возьми! Не смей останавливаться! – Ана забрасывает ноги на меня, опасаясь и отчаянно желая, чтобы я не отрывался от нее. Будто я смог бы…

Она приводит меня в восторг, каждое ее движение, так ясно показывающее, как ей хорошо.

– О, боже. Боже. Кристиан! – ее крик переходит на ультразвук, она сжимает бедра, приподнявшись и извиваясь, заодно лишив меня последнего воздуха, а затем грузно опускается на крепкую деревянную поверхность. – О, Кристиан…

– Это не сойдет за завтрак, Ана, – она усмехается, в очередной раз заливаясь краской, и приоткрывает глаза. Они затуманены пеленой удовольствия, и явно видно, что она не стыдится больше.

– Я, наверное, повторюсь, но ты невыносим.

– Повторишься, – склоняюсь к ней и целую в уголок губ, дразня.

Я хочу ее, хочу до боли и желания выть, но даже не хочу проверять, реально ли это или нет. Не думаю, что переживу такой позор, если не выйдет…

Отступаю, и снова делаю ту же ошибку: Ана хватает меня за штаны и возвращает обратно, уже стянув их. Где мое право выбора? Я не хочу провала, черт возьми…

– Давай, Кристиан, – ее маленькая ручка уверенно скользит по мне, она прикусывает губу, явно довольная собой, но я медленно отстраняю ее.

– Не сейчас.

– Пожалуйста! Кристиан!

Она ласкает меня, но мое тело не выражает никакой реакции на это.

Ну, почти никакой. Ничего не выйдет.

– Ана, пожалуйста, прекрати.

– Все так плохо? – она отпускает меня, поправив одежду. – Я просила тебя не трогать меня…

– Ты прекрасна, Ана. Не придумывай ничего.

– Я не возбуждаю тебя, – ее голос – надломленный шепот, а в глазах слезы. Снова. – Я думала… Дура!

Она спрыгивает со стола, застегивая рубашку и стараясь не смотреть на меня.

Как признаться роскошной женщине, которую ты бы хотел поиметь на каждой поверхности своего дома, что дело в самом буквальном смысле в тебе, а не в ней?

– Не прошло и суток, а ты делаешь со мной ужасные вещи. Даже Майкл, каким бы он ни был, никогда не поступал так!

– Анастейша, выслушай меня…

– Не хочу. Мне так стыдно, – она всхлипывает, явно готовясь сбежать и упиваться жалостью к себе. – И я даже не могу понять, кто из нас больший идиот в этой ситуации, Кристиан! Что я сделала такого, почему ты меня наказываешь? Я думала, мы то отложили весь тот ад, что нас ждет в реальности! Почему…

– Черт возьми, да прекрати же ты, дело не в тебе, во мне!

– Конечно, в тебе! Перед тобой женщина, которая умоляет трахнуть ее, а ты натягиваешь штаны с печальным видом!

– У меня дисфункция. Я, черт бы меня побрал, просто не могу. Не могу!

Я произнес это. Я признался самой чудесной женщине в своей жизни в том, что я не мужчина.

– Вчера, наверное, я с вибратором игралась. Нет, с твоей стороны было благородно дать мне то, что я хотела и просила, но…

– Нет ничего благородного в том, когда такая сексуальная женщина как ты буквально предлагает себя, а ты не можешь затрахать ее до потери сознания!

Анастейша замирает, поймав мой взгляд, и наконец-то вслушавшись в мои слова. Как провалиться сквозь землю, не потревожив соседей?

– Это нервное и побочный эффект одних таблеток.

– Но вчера…

– Вчера было вчера! – она шагает ко мне, но я в очередной раз отступаю, выставив руки вперед, и Ана останавливается, буквально съеживаясь под моим взглядом. – Достаточно.

– Я сделаю оладьи.

Блять. Это еще хуже, чем тот момент, когда только после посещения игровой она сказала, что у нее ни разу не было секса. Ее ситуацию можно было легко исправить, что я и сделал. А вот это реальная проблема, которую не решить в два счета, и никакие оладьи с кленовым сиропом не поднимут ни мой член, ни настроение.

***

В очередной раз смотрюсь в зеркало, уже в коридоре, все пытаясь поправить узел на этом проклятом галстуке в мелкий горошек. Под этот синий костюм идет только этот галстук, а мой консультант по одежде вряд ли найдет себе новую работу, потому что я просто мечтаю сделать так, чтобы и он так же страдал, как я с этим куском атласной ткани!

– Могу я помочь?.. – Ана смотрит на меня из-за угла, нервно поигрывая своим кольцом на пальце. Будто оно жжет ей руку.

– Попробуй, – устало выдыхаю, предоставляя шею под ее манипуляции. Мы взаимно избегали друг друга последние два часа, и я ни капли не обижаюсь на нее.

– Замри, пожалуйста, – осторожно кладет руки мне на грудь и поднимает их до узла этого несчастного галстука, распуская его. – У Тедди в школе была форма, заставляли носить настоящие галстуки, а у него тоже кривые руки.

– У меня не кривые руки, – я даже немного удивлен таким сравнением. Всю жизнь справлялся, а тут мне заявляют, что я полный провал даже в такой простой вещи. – Просто галстук неудачный.

– Готово, – Ана чуть подтягивается и целует меня в подбородок, затягивая и отступая. – Удачного дня. Надеюсь, не сойду с ума от скуки здесь…

– Со мной тоже не особо повеселишься, – горькая усмешка вырывается сама собой, и я честно был бы рад смолчать, но не могу.

– Я жду тебя, – ее мягкая улыбка и отсутствие реакции на колкую фразу раздражает меня. Будто ничего плохого не произошло. Будто ей все равно, что морального урода она променяла на физического.

***

Противная секретарша попадает под горячую руку, спровоцировав меня шквалом бесполезных вопросов и пустой информации. К концу моего гневного монолога девушка плакала, опустив голову. Начинаю скучать по мисс Рэйз, которая стойко выносила то, что ей перепадало от меня, если она вообще могла каким-то чудом вывести меня из себя. Надо поднять ей жалование.

В руках уже остывший кофе и коробка с пончиками из популярной розовой кофейни, открываю дверь в свой кабинет ногой, где, к моему огромнейшему удивлению, Эрик Уолтер ждет меня в моем же кресле, раскладывая перед собой огромное количество листов.

– Я надеюсь, у тебя есть достойная причина, которая убедит меня до конца, что я не зря помогаю тебе в этом, – он пожимает мне руку и освобождает мое кресло, приглашая присесть. Если бы мы не были друзьями, и если бы каждый не был обязан друг другу жизнью, я бы выкинул его из окна, я клянусь.

– Какие-то проблемы, Рик?

– Если не считать того, что это человек с мировым именем – никаких. Ты же знаешь, я не подведу.

– Это такая долгая история, которую ты обязательно узнаешь, когда я ногами буду вышибать из него дерьмо.

– Не поделили киску на банкете? Он по блондинкам, ты по брюнеткам, как вы пересеклись? – приятель пытается разрядить атмосферу шуткой, которая лишь еще больше накаляет ее.

“Даже Майкл не поступал со мной так, как ты”.

Проклятие, как принять факт, что он знает и Анастейшу, и ее тело лучше меня? Как принять ее маленькую дочь от этого человека?

– Он изменял своей жене?

– Несколько интрижек, ничего интересного. Зато азартный человек, проиграл в покер очень крупную сумму несколько месяцев назад.

– Что еще такого, что я точно должен знать?

– Очень верующий. Регулярно посещает синагогу, постоянно поддерживает общину. Считаю это забавным, зная о другой стороне его жизни, – Рик хрипло смеется, кивая на папку, что лежит посреди листов с писаниной.

– Значит, верующий? – действительно не могу поверить своим ушам. – Как же он тогда женился на шиксе?

– Откуда ты знаешь, что его жена не еврейка? По ней я не собирал информацию, у нас есть общедоступная только.

– Она замечательная женщина. Очень светлая, милосердная. Но у нее была очень сложная жизнь, в большинстве своем – благодаря мужу.

– Кто ты такой и что ты сделал с Греем? – Эрик смотрит на меня с доброй ухмылкой, внимательно слушая.

– Я был первым мужем Анастейши Эпсон. Она попросила меня помочь ей. А зная даже малую часть того, что он делал с ней, и чего лишился я из-за него – он должен ответить за это.

– Ты был женат, – теперь Эрик смотрит на меня во все глаза, не в силах поверить в услышанное, а я просто киваю, делая жест рукой, чтобы он «забил».

– Он срывает злость на ней, а зол он бывает регулярно, – зная Эрика и его несчастливое детство с непросыхающим отцом и матерью, собой защищавшей сына от тяжелой руки отца, зная его бесконечное уважение к женщинам и военное прошлое, мои слова должны произвести должное впечатление. Боже, я надеюсь, я приукрасил… – Она хрупкая, аккуратная, очень красивая. У них совсем маленькая дочь. А он…

– Ты получишь его на блюдечке. Но с тебя знакомство с этой женщиной, которая смогла приручить тебя, да еще и молодого.

– Договорились.

У нас больше обсуждений вызывали турниры по гольфу, чем «планирование» преступления. Рик советует, откуда лучше начать читать, и быстро удаляется, вызывая нужных ему людей в кабинет начальника службы безопасности. Меня же довольно сильно интригует, а затем и увлекает увесистая папка, повествующая о далеко не праведной жизни мистера Эпсона.

Информация о всех его любовницах, среди которых мелькает даже Кэтрин Уильямс, в которой я узнаю Кавана, жену сенатора, претендента на пост мэра. Конечно, работа нового мужа намного важнее, чем дочь, которую она не видела так давно.

Эпсон и вправду любитель блондинок, надо же. Какого же черта связал себя с Аной? Она далека от его внешних идеалов.

Он заядлый игрок, только за последние полгода проиграл около миллиона. И понятно, что для него это как капля в море, но неужели нет никакой ответственности перед семьей, перед самим же собой? Этим деньгам можно было бы найти более достойное применение. Вероятно, он никогда не знал отказа, поэтому не умеет правильно оценивать свои активы.

Несколько судебный тяжб, как и персонально к нему, так и к его компании, один иск даже за сексуальные домогательства. Как он умудрялся выходить сухим из воды, не получать огласку в прессе? Маленькая еврейская магия, которая работает при договоре людей с фамилиями –мэн и –сон на конце?

Грей, да в тебе зарождается антисемит.

С наслаждением листаю страницы, мимолетно рассматривая его неподобающие фото, и даже слегка прихожу в восторг, зная, что на меня такой книженции точно не заведут. Что-то похожее смогут, не секрет, но по толщине и содержанию, конечно, уступающее. Каким идиотом нужно быть, чтобы не заметать за собой следы? Не просто “не заметать”, а откровенно гордиться своей грязной стороной жизни перед теми, кто о ней знает?

В самом конце натыкаюсь на его расписание, которое этот идиот ведет настолько подробно, что можно встретить записи о посещениях закрытых заведений, мелких встречах и даже о походах в стрип-клубы.

Совершенно откровенная запись: “купить снега” вызывает у меня даже стыд. Эту полнейшую глупость творил он, а стыдно мне, какого черта?

Отрываюсь от бумаг, когда телефон вибрирует в кармане, оповещая об смс.

“Я договорилась о встрече с врачом, Грей, и только попробуй не явиться. Скину адрес и буду ждать тебя там в 16:00”.

Все мысли об убийстве с особой жестокостью вылетают из головы моментально, а их место занимают такие яркие ощущения и воспоминания из прошлой ночи, что невольно вздрагиваю.

Я уже вижу, как заказываю ей жетончик с гравировкой “маленькая госпожа”.

Комментарий к Your very own lullaby.

я просто забыла вытащить ее из черновика, проститеееее!(

и я больше ничего не буду вот обещать, а то непередаваемо стыдно. :((

с сотней страниц нас! ура, читатели! :3

========== Do you still believe in love, I wonder? (1) ==========

– Кристиан, – слегка дергаюсь в кресле, когда Ана входит в мой кабинет без стука. – Что сказал врач? Я решила, что не стоит смущать тебя, и мое присутствие не обязательно.

– Ничего нового я не услышал, – не отрываюсь от монитора, надеясь, что Анастейша уйдет, обидевшись на мое безразличие. Не та тема, которую хочется обсуждать.

– Не пытайся игнорировать меня, Кристиан. Я понимаю, что у нас всего лишь вспыхнула старая страсть, и я тебе никто, но пока она не потухла, я бы хотела…

– Ана, послушай. Я рад за нашу страсть, рад за твоих более успешных любовников, но лично я тебе ничем больше помочь не могу. Врач посмотрел мои старые анализы и подтвердил диагноз: стрессы.

– Тебе нужно больше отдыхать, значит, – она решительно подходит к моему столу и закрывает крышку ноутбука, выдерживая мой «смертельный» взгляд. – Мне абсолютно всё равно, Грей, стыдно тебе или нет. Меня волнует твое здоровье. Если ты думаешь, что я собираюсь тебя жалеть или упрекать – ты не прав. Я осуждаю тебя за такое отношение к себе. Вот и все. Если будет настроение, и у тебя остались твои волшебные таблетки, ты знаешь, где в твоем доме моя спальня. И я разогрею тебе ужин, ты не завтракал и вряд ли плотно пообедал.

Ана выходит, лишив меня дара речи. Как она всё это… Что это, чёрт возьми, только что было?

Анастейша, мать ее, Эпсон предложила мне себя, да еще и проявляет заботу, заставляет поесть? Не смотря ни на что? Эта женщина навсегда останется для меня чем-то загадочным, а оттого сказочным.

Я почти не солгал Анастейше. Это действительно из-за стрессов… А еще из-за стрессов проблемы с сосудами и кровообращением, которые тоже не особо поддерживают мой член.

Грей, как ты еще живешь?

В зале Анастейша делает растяжку, и сам того не желаю, но мое внимание полностью сосредоточено на ней. На ее плавных изгибах, на ее чуть торчащих из-за холода сосках, на ее аппетитной попке, сильно обтянутой спортивными шортами.

Улыбаюсь, когда замечаю, что синяки на руках, да и на груди, стали еле различимы, в отличие от лица. Ева положила ей крем от гематом, и мне даже хочется поблагодарить подругу.

– Кристиан, ты мешаешь мне сосредоточиться. Ты должен перекусить, а я как раз закончу.

– Но я молчал.

– Ты дышишь, – Ана одаривает меня тяжелым взглядом, явно говоря быстрее убираться, но я не собираюсь ей повиноваться. Устраиваюсь на диване и наслаждаюсь прекрасным видом ее широко разведенных ног, будто приманивающих меня. Я тоже умею быть… невыносимым.

– Грей!

– Да?

– Я понимаю, это твоя квартира, но подари мне двадцать минут наедине.

Чёрт возьми, ну как тут уйти? Мой мозг перестает работать, переключаясь на режим непристойностей!

– Я всего лишь посмотрю.

– Кристиан!

– Я не уйду.

– Ну и ладно, – она фыркает и медленно выпрямляется. Смотря мне в глаза, она стягивает топ и сбрасывает шорты. Пресвятое дерьмо… – Приятного просмотра.

Будто отключившись от внешнего мира, Анастейша возвращается к своему упражнению, не обращая на меня никакого внимания. Ей прохладно, и ей нравится эта ситуация, сосочки вытянулись, а между ее ног блестит возбуждение, одаривая комнату тонким и чудесным ароматом женщины. Ваниль и мускус.

– Ты умеешь устанавливать свои правила.

– Беги и жуй свои таблетки, Грей.

– Все-таки, это упрек?

– Скрытая мольба.

– Что с тобой стало, Ана?

– С тобой лучше, чем с другими, и я хочу пользоваться этим, пока могу. Я не могу быть уверена, что уже завтра ты не осознаешь, что мне почти пятьдесят, у меня на руках младенец, а за спиной – жизнь с психопатом, которого я даже любила.

– Поэтому насильно пихать себя в мои руки считаешь правильным?

– Я просто хочу, чтобы ты взял меня и довел до такого состояния, чтобы я не могла стоять. Пожалуйста, Кристиан, – не настолько слова удивляют меня, не сама поза, и не ее такая откровенность, насколько то, что она даже не шелохнулась, удерживая свою позицию.

– Я не в силах сопротивляться тебе, Анастейша. Тем более, когда ты в такой позе.

– Я знала, что это сработает, – она опускается на коврик и улыбается мне так, будто выиграла огромный приз в лотерею.

Я понимаю, что меня облапошили, но почему-то довольно улыбаюсь, предвкушая вечер.

***

Просыпаюсь в собственной постели, мне очень душно, и сначала не понимаю, из-за чего. А потом осознаю, что Ана обвилась вокруг меня, так крепко сжимая во сне, что больно дышать. Будто бы я смогу от нее куда-нибудь деться.

– Малышка, – слово вырывается само собой, неожиданно подарив удовлетворение. – Пожалуйста, выпусти меня?

– Я так хочу пить, – она отползает от меня и тут же снова засыпает, неразборчиво говоря что-то уже во сне. Чёрт возьми, это милая привычка, и мне нравится, что она пронесла ее через годы.

Приношу из кухни бутылку без газа и мягко трясу Ану, пробуждая. Она хмурится, потирая сонные глаза, но с благодарностью мне улыбается, сделав несколько больших глотков.

– Я подумала, мне приснилось, что я сказала об этом.

– Нет, не приснилось. Доброй ночи еще раз, крошка, – услышав ласковое обращение, Ана широко улыбается и всё равно ложится как можно ближе ко мне.

– Мне снилось, что ты называл меня Энни, как делал Рэй.

– Сладких снов, Энни, – осторожный поцелуй в висок успокаивает Ану, она улыбается и быстро засыпает, устроив свою руку на моей груди. Если мы продолжим спать вместе, она вырвет мне все волосы.

«Если мы продолжим…»

Будь реалистом, Грей. Без нее ты больше не уснешь, и ты знаешь это.

«Я не собираюсь упрекать тебя. Я осуждаю тебя за глупость».

Анастейша восхитительна. Я испытываю невероятные эмоции, и до сих пор не могу понять, что же чувствую. Восторг, счастье, удовлетворение… Я удивлен, но рад, как и она, что мы как-то сумели принять друг друга, а если между нами всплывают воспоминания из прошлого – вспоминается только хорошее.

Почти проваливаюсь в сон, когда мой телефон пищит.

“Ты даже не можешь себе представить, что с тобой будет, если я узнаю, что ты касался моей жены, Грей”.

Я буду гореть в аду, я знаю это.

“Сладких снов, Эпсон”.

Включаю ночник и быстро делаю фотографию, отправляя ему. На моем лице ухмылка, на руке Аны блестит колечко, которое она забыла снять, и за эти несколько мгновений она уже успела прижаться ко мне. Ана говорила, буквально перед сном, что не любила засыпать, когда Эпсон обнимал ее. Его прикосновения слишком тяжелые.

“Я уничтожу тебя”.

Знал бы я в тот момент, что этот мудак не драматизирует – было бы все совсем иначе. Если бы я не уснул, слишком расслабленный после настоящего секс-марафона, наслаждаясь ладошкой Аны на моей груди, если бы услышал писк телефона через пару часов, если бы я…

Все было бы иначе.

========== Do you still believe in love, I wonder? (2) ==========

Кристиан обнимает меня со спины, ласково прижимая к себе, и я готова снова уснуть и не просыпаться, лишь бы его руки были на мне. Глажу его ладони, потому что как бы я не хотела лежать тут как можно дольше, естественная нужда зовет.

– Доброе утро, малышка, – Кристиан целует мои волосы и откатывается, высвобождая меня. – Выспалась?

– Я бы еще немного полежала, как вернусь.

– Хорошо, – он так забавно зевает, весь сонный и лохматый, что я склоняюсь к нему и сладко целую, не обращая внимания на утреннее дыхание. – Иди куда шла, или никуда не уйдешь.

– Да, сэр, – сонная ухмылка радует глаз, Кристиан шлепает меня по бедру, и я спешу из его объятий.

Я никогда не была такой счастливой, как в эти моменты. Наши осторожные поцелуи, его грубые ласки, его откровенность передо мной, как и моя перед ним. Это не было трахом. Мы занимались любовью. Как бы обнадеживающее это не звучало.

И в это действительно сложно поверить, но Кристиан особенный для меня. Я ни капли не преувеличила, когда заявила ему вечером, что он лучший. Для меня – точно. А мне, к моему внезапному стыду, есть с чем сравнивать.

– Ты долго, – Кристиан растянулся в кровати, ожидая меня. Он такой… Ана, нет.

– Прости. Просто хочу выглядеть как можно лучше рядом с тобой.

– Ну, я тоже почистил зубы, – он широко улыбается, хвастаясь своими ухоженными зубами. Кристиан ни капли не изменился. Порой он действительно ведет себя как ребенок.

– Сделай мне хорошо, Кристиан, – моя просьба не застает его врасплох, он открывает свои объятия для меня, и мягко целует, укладывая на постель.

Моя спокойная реакция на его проблемы что-то будто сломала в нем. Он доверился мне и действительно отдался мне. Ночь была… неповторимой.

Я ненавижу себя.

– Ты нужен мне, Кристиан. Ты так нужен мне, – я прижимаю его голову к себе, не позволяя оторваться от меня и заставляя его покрывать поцелуйчиками мою шею. – Ох, Кристиан.

– Я с тобой, малышка, – улыбаюсь сквозь непрошеные слезы, пытаясь каждой клеточкой своего тела впитать ощущение его губ на моей разгоряченной коже. Мне так хорошо. – Я сделаю так, чтобы ты всегда улыбалась, Энни. Но пока я хочу, чтобы ты шептала мое имя, задыхаясь от удовольствия.

На языке крутится непростительная фраза, которую я никогда не скажу ему. Первая, по крайней мере. И не так рано. Поэтому прикусываю губу, когда Кристиан спускается с поцелуями к моей груди и ниже, к моим ногам. Осторожно кусает за большой палец, что тут же находит отголосок где-то внутри меня, и довольный стон слетает сам собой.

Чертов умелец.

Его зубы, его губы, его руки, он сам умеет творить настоящие чудеса с женщиной. В тот момент я была готова на что угодно, и если бы меня поставили перед выбором, заставляя выбирать между моим бизнесом или оргазмом, например, выбор был бы слишком глупым и очевидным.

Ни с кем и никогда не было так хорошо. Майкл был очень нежным и осторожным любовником в постели, но их даже сравнить нельзя.

– Расслабься, Ана.

– Прости, – пытаюсь выбросить все из головы, но совершенно ничего не выходит, даже не могу сосредоточиться на ласках, углубившись в воспоминания.

Интересно, что делает Майкл? В это время он уже варил мне кофе. А сейчас?..

– Анастейша!

– Я просто…

– Достаточно. Я хотел как лучше, Ана.

Кристиан переворачивает меня на живот и наносит первый удар своей ладонью. Обжигающая боль, но терпимая и довольно приятная… Забавно даже. Я верещу, пытаясь вырваться, но Грей удерживает меня на месте, придавив другой ладонью.

Шлепки сменяются грубой лаской, а затем возобновляются, чередуясь с его успокаивающими касаниями. Мне действительно больно, и Кристиан оказался прав, в голове ни одной мысли, но я не останавливаю его. Ему нужна разрядка, и я буду молчать столько, сколько смогу.

– Кто был в твоей голове, Ана?

– Никто.

– Неверно, – несколько болезненных шлепков, и я ощущаю на своем лице слезы. О, дерьмо, Грей, когда же тебе будет достаточно?! – Я повторяю, о ком ты думала?

– О Майкле!

Кристиан отпускает меня, и я уже продумываю речь, чтобы он не обижался, но все летит к чёрту, он ставит меня на колени, не обращая внимания на мои подсознательные попытки вырваться. Тишина напрягает меня, и я отчаянно пытаюсь расслабиться, но не выходит.

– Ты принадлежишь себе, Ана. В постели ты с тем, с кем хочешь быть. И судя по твоей мокрой киске, сейчас ты хочешь быть здесь, – Кристиан совсем немного входит в меня, но я хочу его всего, полностью, сразу.

– Пожалуйста, Кристиан…

– Доверься мне.

– Хорошо.

Он резко входит в меня, двигаясь так быстро, что я не могу контролировать себя: опускаюсь на грудь, негромко постанывая, и позволяю ему делать со мной что угодно.

– С кем ты сейчас, Анастейша?

– С тобой.

– С кем ты сейчас?! – он сильно шлепает меня по израненной заднице, и я выгибаюсь, выкрикивая его имя.

– С тобой! С Кристианом Греем! Я выбрала тебя!

– Молодец, малышка.

Кристиан ускоряет свой ритм, и я кричу от удовольствия, буквально перестав себя ощущать, будто разваливаюсь на мелкие кусочки от оргазма. Нельзя быть таким, чем я заслужила его, господи… И я не уверена, про оргазм ли я, или про моего замечательного любовника.

Кристиан падает рядом, безумно тяжело дыша, но обнимает меня, целуя заплаканные щеки.

– Пойдем в душ, Энни?

– Если ты обработаешь мою несчастную задницу – хоть на край света.

***

– Знаешь, ночью я успел пообщаться с твоим мужем, – Кристиан обрабатывает мою раскрасневшуюся пятую точку мягким детским маслом, которым я до сих пор предпочитаю снимать макияж. Очень удобно с моей сухой кожей.

Поначалу я пропускаю его слова мимо ушей, но потом до меня доходит смысл, и я замираю:

– Ты что?..

– Ночью я получил сообщение от твоего мужа. Спрашивал, не видел ли я тебя.