Текст книги "You're my downfall (СИ)"

Автор книги: yourloveisking

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Майкл замечательный. Он спас мне жизнь. С ним научился ходить наш сын, которому ставили диагноз. С ним мы гуляли под проливным дождем, а потом он сделал мне предложение, уже второе; первое он выпалил, когда Теодор ткнул своим крохотным пальчиком в его щеку и громко заявил: “папа!”. Он помог похоронить мне маму, самого родного мне человека, которая боролась со своей проклятой болезнью чуть ли не десять лет. С ним я проводила чудесные ночи и восхитительные дни. С ним мы потерпели семь выкидышей, не считая Оуэна, и он всегда был рядом, чтобы утешить. Я была с ним, когда в автоаварии погиб его отец, его самый родной человек.

Между нами было столько всего, что я просто не могу в это поверить.

Скатываюсь по стенке на пол и обнимаю колени, уже не пытаясь подавить рыданий.

Сколько раз он бросал меня. После пятого выкидыша, очередного ЭКО, когда я была в отчаянии и чуть ли не на грани суицида, он развлекался с моей подругой. Когда мы полетели отдыхать с Трэвисами на неделю, а он уехал через сутки, и я чертовски уверена, что не из-за работы, а из-за чего-то другого. Сколько раз я получала по лицу или куда-либо еще за необоснованную ревность, или просто за то, что сделала что-то не так, как он бы того хотел? Только вчерашний случай я могу назвать более-менее обоснованным. Я не святая, боже, я не отрицаю свою полигамию, но он ревновал к каждому симпатичному мужчине, и раньше он устраивал скандал по любому поводу. Рождение Софии угомонило его.

Сколько раз он пытался подавить меня как личность, как недавно, отчаянно желая создать идеал своей юности. Сколько он перебил посуды, если я говорила что-то “не то” ему. Сколько раз он пытался выставить меня идиоткой при своих друзьях и знакомых. Сколько раз он позволял себе отвешивать Тедди подзатыльники, просто игнорируя мои протесты. Не было большой беды, что у сына не клеилось с историей, но Майкл так не считал.

И это он не вызвал скорую, сказав, что я драматизирую. Драматизирую с кровотечением на восьмом месяце. Не только я виновата в смерти сына.

Прихожу в себя через несколько часов, обнаружив себя на кушетке. Уснула, обессилев. На полу рядом разрывается телефон, и я медленно подхватываю его, не глядя отвечая.

– Алло?

– Привет, мам, – в трубке усталый голос сына, и мое сердце сжимается. Боже, как же я хочу, чтобы его поскорее выписали. – Мне звонил Эп… отец. Он сказал, вы разводитесь.

– Это не телефонный разговор, дорогой. Я приеду к тебе на днях, и мы…

– Это правда?

– Да, Теодор, это правда.

– Я бы сказал, что рад, но это, почему-то, не так, – сын глубоко вздыхает, и я отчаянно желаю обнять его. Мне так нужен мой умный и ответственный мальчик, позволяющий играть с ним, если мне плохо. Мне должно быть стыдно за это, но это далеко не так.

– Я обязательно тебе все расскажу, лишь дай мне время.

– Позвони мне позже, ладно?

– Я люблю тебя, Теодор. Люблю как твоего отца…

– Мам?..

Резко распахиваю глаза, осознавая, что только что ляпнула. Вот черт.

Быстро сбрасываю, жутко злясь сама на себя. Анастейша, идиотка!

В глазах домработницы неприкрытая жалость, которая совершенно мне не нужна сегодня. Женщина убирает в шкаф крохотные вещи моей девочки, всем видом показывая, как она переживает. Оглядываю детскую, злясь на Майкла, что он не предупредил, что возьмет Софи с собой. С другой стороны, я вымотана, он видел это, и с его стороны это проявление заботы…

– Он хоть сказал, надолго он сегодня в офисе или нет?

– Нет, простите. Он был так взвинчен, зол, что я просто побоялась уточнять.

Не смотря ни на что, я уверена в нем. Он обожает нашу малышку, и он не настолько глуп, чтобы как-то исчезать вместе с ней. Я могу быть какой угодно тряпкой, но если дело касается моего ребенка – я могу и убить. И я не думаю, что я преувеличиваю. Еще когда Тедди ходил в сад, его обидел мальчик старшего возраста, уже из школы. Я выследила его мамашу и оттаскала ее за волосы, наглядно показывая, как ее выродку не стоит поступать больше с моим сыном. Помогло.

***

Даже не поправляя на себе макияж, не сменив домашнюю одежду на что-то более приличное, я поднимаюсь на несколько этажей выше и сразу же прохожу в хозяйскую спальню. Охрана абсолютно не обращает на меня внимания, я буквально веду себя как дома.

Гейб на работе, а вот Ева уютно устроилась в кровати, пытаясь придумать речь для приема, зачитывая варианты вслух. Стучусь в косяк двери и захожу, неплотно прикрыв ее.

– Ана, боже! – подруга отрывается от планшета и рассматривает меня. – Что произошло? Ты плакала?

– Мы разводимся.

Отбросив все в сторону, Ева вскакивает с кровати и подходит ко мне. Я прячусь в ее объятиях, устроив голову на ее плече, совсем как моя дочь, когда хочет спать.

– Все будет хорошо, Ана, я уверена. Что произошло? Это из-за вчерашнего?

– Из-за вчерашнего. Но это мое решение, не Майкла.

– Боже, Ана. Почему?! – освобождаюсь от ее объятий и подхожу к столику с косметикой. Достав влажную салфетку для снятия макияжа, я несколько раз провожу ею по щеке, снимая толстый слой тонального крема, и поворачиваюсь к подруге, заставляя ее приоткрыть рот от шока. – Расскажи Гейбу!

– Ты с ума сошла? Он убьет его.

– Не убьет, – Ева указывает мне на кровать, и я послушно забираюсь, снова оказываясь в ее объятиях. – Он просто поможет это перебороть, поможет с адвокатом…

Мы довольно долго лежим в тишине, возможно, около часа, я даже начала дремать, когда Ева тихо спросила, изгоняя из меня всю дремоту:

– Что было между тобой и Кристианом?

– Я была счастлива с ним, – прижимаюсь ближе к Еве, опускаясь чуть ниже на кровати, и целую ее грудь, прикрытую тонкой домашней майкой. И чтобы она больше не спрашивала, и чтобы самой отвлечься. – Он готов был молиться на меня, – соски Евы проступают, и я прикусываю один через ткань, второй лаская рукой, нависнув над ней. – А потом я сбежала, – отстраняюсь от подруги, и она расстроено надувает губы.

– В смысле “сбежала”?

– Просто. Вышла из дома, оставив записку, что люблю его, и больше не вернулась. Испугалась, что сломаю ему жизнь, что мы с Тедди будет только мешать ему.

– Ты не позволяла ему общаться с сыном? – она спокойно проглатывает факт того, что Майкл не отец Теодора, будто всегда это знала лучше всех. Я готова поклясться, что об этом мало кто знает, только люди из прошлого, явно не из Нью-Йорка.

– Не позволяла. Теодор очень поздно начал ходить, почти в два года. Тогда я так боялась, что Кристиан узнает, что малыш чем-то болен и заберет его у меня, заявив что-то плана: “ты не сможешь обеспечить ему счастливую жизнь”.

– Вряд ли он бы так сделал.

– Я не знаю, – снова склоняюсь к Еве и дарю ей долгий мягкий поцелуй, наслаждаясь ее руками на моем теле.

– Ана, – Ева отрывается от меня, тяжело дыша. – Если вы с ним снова будете вместе, ты же не исчезнешь из нашей жизни?..

– Мы не будем вместе, – покрываю поцелуями ее шею, наслаждаясь стоном, который вырывается из ее груди. – Он моногамен. Я полигамна и бисексуальна. Всё.

– Если он будет давать тебе то, в чем ты нуждаешься…

– Сейчас я твоя, – майка Евы пересекает комнату, вслед за ней – моя, вместе с болеро, и, судя по оцепенению Евы, я зря сняла свою одежду.

– Ана, нет. Боже мой, что произошло вчера? – она осторожно гладит синяки на руках и груди, резко отстраняясь от меня. – У меня где-то есть крем, подожди.

Ева силой укладывает меня на подушки, уходя в ванную. Издаю громкий стон разочарования, недовольная таким поворотом событий, и Ева шикает на меня. Многодетная мать, абсолютно спокойно переносящая любые детские капризы и готовая ко всему.

– Ана, ты должна выглядеть презентабельно. Если Гейб увидит – он с ума сойдет…

– Если я увижу что? – голос Гейба – как гром среди ясного неба, сопровождаемый звуком закрывающейся двери. Прикрываюсь подушкой, не поднимая голову.

Я влипла. Что же за день-то такой?

– Гейб?! – Ева вылетает из ванной, мимолетом целуя его в щеку. – А мы тут…

– Развлекаетесь без меня, – подтягиваюсь, наблюдая, как Гейб щелкает ее по соску, заставляя хихикать. – У меня встреча…

– Мы не развлекаемся, – Ева натягивает майку, опускаясь рядом со мной и убирая подушку. Крем холодный, я хмурюсь, когда подруга мягкими движениями втирает его.

– Что-то произошло? – Гейб присаживается рядом и поворачивает мою голову за подбородок к себе, мягко улыбаясь. Все, что надо – он увидел. – Давай, Ана.

– Мы разводимся.

– Почему?

– Я так решила.

– Он часто поднимает руку на тебя, Ана?

– Я сама виновата, особенно вчера, после такой истерики перед вами. Но не могу этого больше терпеть, это далеко не первый раз. Первый раз еще в Джорджии, я не так посмотрела на соседа, он замахнулся, но ударил по стене. А в Нью-Йорке уже я стала стеной.

Ева заканчивает обрабатывать синяки и натягивает на меня мою майку. Нахмурившись, она наносит крем на мое лицо, в благодарность я целую ее руку.

– Почему ты молчала? – Гейб гладит меня по волосам, но мне не хочется, чтобы он касался меня. Я медленно отстраняюсь, и он сильно хмурится.

– Не знаю.

– Могу я обнять тебя?

Обнять? Оглядываюсь на Еву, которая с какой-то надеждой смотрит на меня, и я киваю, подтягиваясь к ее мужу. Она обнимает меня со спины, Гейб прижимает к своей мощной груди, и, на удивление, я расслабляюсь. Позволяю нескольким слезам скатиться по щекам, но не позволяю себе истерику.

– Мистер Трэвис, сэр, – в дверь громкий стук, и Гейб отстраняется от меня. – Пришел мистер Грей, я проводила его до вашего кабинета.

Резко отскакиваю от них, отчаянно желая слиться с постельным бельем.

Кристиан. Кристиан в нескольких метрах от меня. С ним у Гейба встреча.

– Я должна уйти, пока не увидела его.

– Ана, наша встреча займет меньше часа, ты спокойно можешь проваляться в постели.

– Только не Кристиан. Кристиана не хватает для полного счастья, – пытаюсь слезть, но Гейб останавливает меня, завалив обратно. Как ребенка.

– Он обидел тебя когда-то?

– Нет. Никогда.

– Он ждет тебя, Гейб, – Ева подталкивает своего мужа, и он с мрачной миной поднимается с кровати.

– Этот разговор еще не закончен, Ана.

Гейб быстро выходит, оставляя нас наедине, и подруга хитро улыбается, обнимая меня.

– Чтобы этот час пролетел быстрее, предлагаю вернуться к тому, чем были заняты.

Окидываю Еву взглядом, замечая мурашки по всему ее телу. Она действительно возбуждена.

– Пожалуй, я не против подарить вам маленький оргазм, миссис Трэвис.

Она покорно раздевается, устраиваясь на кровати передо мной абсолютно нагая. Такая красивая, сочная, на удивление подвластная мне, даже умоляющая взять ее.

Наклоняюсь к ней и покрываю ее поцелуями: прекрасное лицо с тонким небольшим носиком, пышные губы, круглые щеки… Поднимаюсь и совсем осторожно прикусываю за мочку, спускаюсь до изящной шеи и ключиц, отчаянно желая оставить свой след, но Гейб запрещает.

Посасываю один сосок, пока он не напрягается, и перехожу на другой, массируя первый пальцами. Ева испускает громкий стон, задохнувшись, и я прикусываю ее. Ее прекрасное тело напрягается, она гладит меня по волосам, шепча мое имя.

– Ох, боже, Ева, – отрываюсь от нее, пытаясь поймать ее взгляд. Ее серые глаза потемнели, во взгляде явное желание, и я не хочу ей сопротивляться, не хочу тянуть. Устраиваюсь между ее ног, проводя языком по ее влажным складочкам. Она выгибает спину, не переставая шептать, словно в бреду:

– Пожалуйста, Ана! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

– Ты хочешь, чтобы я коснулась тебя?

– Да!

– Здесь? – невесомо касаюсь ее набухшего клитора пальцем, и она отчаянно кивает. – Чем именно?

– Боже, Ана, Ана, пожалуйста! Всем. Всем сразу! – зажимаю его между двумя пальцами и провожу языком из стороны в сторону, заставляя Еву вскрикнуть. – Боже, детка…

– Может, ты хочешь, чтобы я сделала так? – стукнув Еву языком, я ввела в нее сразу три пальца. Она кивает, выгибая спину, издавая неясное мычание, и я хихикаю, неторопливо лаская ее. Я так хорошо знаю ее. Ева извивается подо мной, и я проталкиваю чуть дальше пальцы, нащупав ту самую точку и быстро лаская ее. Ева задыхается от удовольствия, мешая мое имя со своими громкими стонами, и я накрываю ее клитор второй рукой, так же быстро лаская его средним пальцем.

– Ана, боже… Ах! – она сжимает меня мышцами изнутри, буквально требуя, чтобы я не вздумала останавливаться, и я склоняюсь к ней, быстро посасывая ее бугорок, пока она не кричит мое имя, пульсируя у меня на губах. – Я люблю тебя, – невесомо целую ее в пульсирующую вершинку, чтобы не причинить боль, и она лохматит мои волосы, широко улыбаясь, восстанавливая дыхание.

– Это. Было. Горячо.

Мы обе резко оборачиваемся на этот хриплый голос, так знакомый нам, который разносится от двери, и я замираю, вся заливаясь краской. Гейб с хитрой ухмылочкой… и Кристиан. Он стоит и смотрит прямо на меня, сжигая своим ледяным взглядом. Поверить не могу. Он видел, как я…

– Я говорил тебе! А ты заладил свое: “что ты несешь, она сияет с этим ублюдком!”, – Гейб толкает Кристиана в плечо, но тот даже не шевелится, не сводя с меня взгляд.

– Гейб Джонатан Трэвис! – Ева прикрывается покрывалом и вскакивает с кровати, готовясь всерьез поколотить своего мужа с его поганым чувством юмора. Я не обращаю на них внимания. Не могу оторвать своих глаз от Кристиана, который смотрит на меня с… отвращением? Презрением?

– Кристиан, – я тихо зову его, даже не знаю, зачем, но это выводит его из оцепенения.

– Что с твоим лицом?

Что? Серьезно? Я только что, на его глазах, довела до оргазма нашу общую подругу, а он спрашивает, что со мной?!

– Я ударилась, – сглатываю, отчего-то не желая говорить ему правды.

Его руки сжимаются в кулаки, он делает несколько шагов навстречу ко мне, но останавливается буквально на расстоянии вытянутой руки. Рассматривает следы на руках, переводит взгляд на лицо, а потом возвращает его обратно вниз. На вырез майки, которая немного покосилась, показывая еще один синяк.

– И от него ты не сбежала, Анастейша. От. Него. Ты. Не. Сбежала, – он глубоко вдыхает и медленно выдыхает. – Теодор говорил, что: “мой отец ничтожество, мистер Грей”. Теперь я понял, почему.

Он еще раз пробегается по мне взглядом, затем же медленно разворачивается и выходит. Оставив меня в слезах, как и вчера.

Удивительная способность, Анастейша, терять все в один момент.

Комментарий к Colors all are brighter when you’re near.

если я кого-то смутила – я прошу прощения, честно.

ps: homophobia is gay.

========== That blue is getting me high and making me low. ==========

Затягиваюсь очередной бесполезной сигаретой, рассматривая этого мерцающего монстра.

Что же, черт возьми, я творю со своей жизнью? Все было нормально, даже хорошо, пока в моей жизни снова не замаячила эта несносная женщина.

Всем своим видом показывающая за сегодняшним ужином, как ей замечательно с ее мужем.

Я так зол на Анастейшу.

Я видел, что она была не просто в дружелюбном, немного меланхоличном настроении. Она была вытрахана, у нее на шее был виден засос, а Эпсон не вытаскивал руку у нее из под юбки. Они обменивались этими кокетливыми взглядами, а потом она смотрела на меня, будто бы проверяя, вижу ли я, как она счастлива.

О, черт возьми, еще как видел.

А потом этот ублюдок решил, что он может нести ответственность за нее.

“Нечего рассказывать”.

Он пользуется тем, что создал я, будь оно неладно. Я разбудил в ней женщину. Я научил ее всему. Она сама должна сказать мне в лицо, что нечего рассказывать, что я для нее никто. Иначе каждое его слово – пустая брехня.

А потом она подорвалась из-за стола и побежала за мной. И я до боли надеюсь, что ее побег здорово ударил по его уверенности в себе. Правда, не меньше он ударил и по моей, как и по моему восприятию реальности вообще. Я никогда не пойму эту женщину.

Дыши, Грей. Дыши. Просто дыши.

Вдох-выдох.

– Кристиан! – Ана налетает на меня, крепко обняв. Она громко плачет, буквально всем своим существом умоляя сомкнуть руки у нее за спиной и больше не выпускать.

Вдох-выдох.

– Кристиан, пожалуйста…

– Вернись. К. Своему. Мужу.

Продолжайте свои ласки, ты же так счастлива, назло мне, Анастейша!

Вдох-выдох.

Я должен выбраться из ее хватки. Я должен. Пытаюсь мягко взять ее за плечи, чтобы отодвинуть от себя, но руки не слушаются, впиваясь ей в плечи мертвой хваткой, не сдвинув Ану ни на дюйм.

– Мне так жаль, Кристиан, мне так жаль…

Мое имя такое мягкое в ее устах. Боже мой, Анастейша, пожалуйста…

Отрываю свой взгляд от ее затылка, услышав негромкое покашливание, и делаю то, что сделать просто должен, хоть и не хочу.

– Оторви свою жену от меня, Эпсон, – мой голос надломлен, руки дрожат, и я с огромным усилием убираю свои ладони с ее хрупких плеч. Тряпка.

Он приближается и совсем аккуратно тянет ее к себе, сжимая и целуя в волосы.

Восхитительная каштановая копна с легким оттенком классики Dior – J’adore. Я так хорошо знаю этот аромат, он тоже мой, я лично ставил духи на ее столик.

И он касается ее, целует, смотря мне в глаза.

Она его.

Анастейша Роуз Эпсон.

Не так в этой ситуации лишь то, что она не может оторвать взгляда от меня, в отчаянной попытке посмотреть мне в глаза. Чего просто нельзя допустить. Я сдамся.

– Пожалуйста, прости меня, – в ее голосе такая боль, отчего в глазах собираются слезы. Злюсь сам на себя за всю эту ситуацию, злюсь за желание схватить ее и утешать. Все это слишком неправильно.

Вдох-выдох, Грей, вдох-выдох.

Прибыл лифт, и я с откровенным облегчением вхожу в него. Бросаю последний взгляд на Ану, и она одними губами шепчет мое имя.

Дыши, Грей.

Двери закрываются, мои уши поражает ужасный истерический крик, и…

Можешь больше не дышать, Грей.

До сегодняшнего дня я и не понимал, не мог принять, что у нее действительно другая жизнь.

Она рука об руку прожила с Майклом почти двадцать лет. Это он будит ее поцелуями, с ним она делит стол, и засыпает она в его крепких объятиях. Его она послушно ждет дома, ради нее он каждый день спешит домой. Ему она пишет и звонит по несколько раз на дню, а по вечерам дарит себя. Ему она позволила воспитывать своих детей.

Анастейша счастлива с ним.

Для нее эти годы не были чертовым ночным кошмаров.

***

Утро “радует” сообщением от Гейба с просьбой заехать к нему домой, а не в офис, чтобы взять план проекта: «Прости, Ева заболела, не хочу ее оставлять одну». Даже не смотрясь в зеркало, я представляю этот “восторг” на моем лице. Снова возвращаться туда, на следующий же день. И самое главное, не могу больше оттягивать с документами, Гейб и так пошел мне на уступки.

«Приеду до ланча. Обсудим с тобой, потом передам юристам, и через сутки бумаги у тебя».

Вселенная, да ты просто издеваешься.

Выхожу в холл, где меня уже ожидает девушка из охраны, доброжелательно улыбаясь.

– Доброе утро, мистер Грей. Я провожу вас до кабинета мистера Трэвиса, сам он скоро подойдет.

Киваю, желая выбросить из головы картины вчерашнего вечера. Ана вчера так кричала, наверное, стоило сжалиться над ней…

Да черт возьми, как все запутано, как я зол на нее, но как, оказалось, больно было видеть ее в слезах.

Устраиваюсь в кабинете Гейба, лениво осматриваясь. Книги, документы, на столе куча фоторамок, как и в офисе. Тянусь за одной и рассматриваю. Пустынный пляж, голубой океан, настоящий рай на земле… а посредине этого рая Ева, сам Гейб и Ана. Он обнимает Ану так, как должен обнимать только свою жену. Он довольно улыбается, ладонь Аны у него на груди, ладонь Евы на его животе, ногтями залезая под плавки. Жуткое, черт возьми, фото.

Он держит на столе фотографию полуголой подруги своей жены.

Ставлю его на место, пытаясь принять это. Он хочет ее, или между ними уже отношения? Вчера он пошел вместе с ней на кухню, может, там быстренько полапал ее, так же заревновав к Эпсону? Как же Ева? Что, черт возьми, творится в этом городе?

Я не хотел всего этого знать, мне бы хватило только общения с Теодором, что за дерьмо.

– Привет, Кристиан, – Гейб заходит в кабинет, явно в подавленном состоянии.

– Как Ева? Надо было купить ей цветов, я не подумал… – быстро пожимаем друг другу руки, и Гейб падает в кресло напротив меня.

– Она замечательно, ей лучше. С ней Ана, они присматривают друг за другом… – он смотрит в окно, отвлеченный. С ней Ана. Замечательно.

– Ты какой-то рассеянный.

– Да я просто… Ана проблем подкинула. Я люблю ее, Кристиан. Как я раньше не замечал всего этого, слепой придурок…

– Не замечал, что любишь ее? – удивительно, мой голос – шепот.

– Не замечал, что Майкл бьет ее, – он прячет голову в коленях, лохматя свои черные волосы. – Клянусь богом, я убью его.

– Ты шутишь? Она вчера сияла рядом с ним.

– Сейчас не сияет. Даже на лице синяк, – Гейб поднимает взгляд на меня, и пытается выглядеть страдальцем, но я вижу эту озорную искорку, что проскочила в его глазах. Он провоцирует меня. – Я не должен был говорить тебе.

– Ну, тогда забудем. Рассказывай о проекте, отвлечешься.

Трэвис одаривает меня таким взглядом, будто я сделал что-то незаконное, но все-таки подхватывает со стола папку и принимается разъяснять мне свои гениальные идеи. И я ни капли не преувеличиваю, у Гейба талант, не будь его – он бы был среднестатистическим бизнесменом. И я честно пытаюсь сосредоточиться на его словах, вникнуть в суть, но ничерта не выходит. В моей голове Ана. Крупица сомнения, вдруг Гейб не солгал, и Эпсон поднимает на нее руку? Да я, черт возьми, не смотря ни на что, и без помощи Гейба, распотрошу его.

– Ты вообще слушаешь меня?

– Не-а.

Гейб хмурится, бросив папку на стол.

– Кому я тут распинаюсь, Грей!

– Хочешь, я прямо сейчас подпишу? Только оставь меня в покое, прошу.

– Между вами было что-то серьезное, да? Я сказал, что Ана с Евой – ты в себя ушел. Она сделала что-то тебе? Потому что она сказала, ты ее никогда не обижал.

– Она говорила обо мне? – что это в моем голосе? Надежда? Фу, Кристиан Грей.

– Да, я спрашивал сегодня. Что сделала она тебе?

Что сделала со мной Анастейша? Своими маленькими аккуратными ручками, она лишила меня жизни. И я не знаю, чем она думала.

– Я не собираюсь тебе жаловаться. Допроси ее, – хватаю папку со стола и быстро встаю, торопясь покинуть этот дом. Гейб упорно следует за мной, матерясь, но просто игнорирую его. – Спасибо за предложение, Гейб. Вряд ли я нашел бы что-то хоть отдаленно… – замолкаю, услышав стон. Громкий, протяжный и полный наслаждения. – Напоминающее твой проект. Да…

– Не уследил, – он просто пожимает плечами, смотря по направлению хозяйской спальни.

Ана с Евой. Там. Со стонами.

Не обращая внимания на то, что это чертовски неприлично, пересекаю коридор и буквально застываю у двери, смотря в щелочку. Гейб слегка толкает меня и открывает пошире дверь, чтобы мы оба свободно могли наблюдать. Поверить не могу!

Ана ласкает Еву.

Гейб стоит рядом со мной с совершенно спокойным видом, будто такое действие уже не впервые, и он привык. «Не уследил».

– Это что, нормально? – я еле слышно шепчу, и Гейб мне так же отвечает, подавляя тяжелый вдох. Конечно, его жена возбуждает его.

– Ана чертовски несчастна с Майклом. Так что да.

Сладкие стоны Евы, ее восхваление Аны, ее большая грудь и эти извивания на кровати… абсолютно не возбуждают меня. В смысле, черт возьми, эта сцена настолько горяча, что не будь я в шоке – захотел бы присоединиться, но просто не могу это принять. Ана с другой женщиной. На моих глазах.

Она с громким чмоком засасывает Еву, доводя ее до края, и та кончает, сильно потянув Ану за волосы, сорвавшимся голосом произнося, что любит ее. Ана хихикает и снова целует ее там, отступая.

Анастейша спит со своей подругой и ее мужем.

– Это. Было. Горячо, – они оборачиваются на нас, и Гейб пихает меня в плечо. – Я говорил тебе! А ты заладил свое: “что ты несешь, она сияет с этим ублюдком!”.

Говнюк! Подставил!

Анастейша смотрит мне в глаза, вся заливаясь краской. Гейб не лгал: синяк на лице, вижу на руке следы, и во мне закипает такая ярость, которую я никогда не испытывал. Никогда.

– Гейб Джонатан Трэвис! – Ева вскакивает с кровати и подбегает к своему мужу, отчаянно колотя ладошкой по его груди, но он лишь смеется.

Куда я, нахер, попал?

– Кристиан, – Анастейша еле слышно зовет меня, и я несколько раз моргаю, возвращаясь в реальность.

– Что с твоим лицом? – прекрасный вопрос, Грей. Продолжай в том же духе.

– Я ударилась, – она растерянно смотрит на меня, почему-то боясь сказать мне правду.

Дыши, Грей, мать твою, просто дыши.

Подхожу к ней и внимательно рассматриваю следы на ее теле, не касаясь. Лицо, руки, даже на груди.Что эта тварь делала с ней? Не дай боже он причинил ей какую-то другую боль. Я заставлю его страдать.

Она смотрит мне в глаза, и я произношу то, чего не должен был бы говорить, но уже не могу остановить себя;

– И от него ты не сбежала, Анастейша. От. Него. Ты. Не. Сбежала. Теодор говорил, что: “мой отец ничтожество, мистер Грей”. Теперь я понял, почему, – пробегаюсь взглядом по ее телу, стараясь запомнить каждый след. Эпсон заплатит за это. Сполна.

На сегодня достаточно.

Медленно выхожу, абсолютно не обращая внимания на слезы Аны. Снова.

«В этом и есть твоя ошибка, Грей. Пускаешь все на самотек, когда должен бегать за ней».

Резко замираю, оборачиваясь. Ана стоит посреди коридора, смотря мне в след. Слезы тихо текут по ее щекам, она обнимает сама себя, и мы встречаемся взглядом.

Давай, Грей. Сейчас или никогда.

– Иди ко мне, – она напрягается, и я сам иду ей навстречу. – Давай, Анастейша.

– Кристиан! – она бросается в мои объятия, и я смыкаю руки.

Ни за что на свете не выпущу. Не в этот раз.

– Ана.

– Мне так жаль, я…

– Тихо, – осторожно сжимаю ее, вдыхая ее аромат. – Все будет хорошо, Ана.

Она в моих руках. Горько плачет, выражая всю свою боль.

А я испытываю то, что не испытывал уже очень давно: покой.

И мне плевать, что там было в ее жизни до этого, если она так отчаянно желала попасть в мои руки – ее жизнь изменится. И не в худшую сторону. Я подарю ей целый мир.

Поднимаю глаза на Гейба и Еву, все так же завернутую в покрывало, и слабо улыбаюсь им.

– Добро пожаловать в Нью-Йорк, Кристиан.

– Спасибо, – Гейб мне кивает, подарив этот понимающий взгляд, и я улыбаюсь уже намного увереннее.

Ана отрывается от меня, вытирая слезы, и делает два шага назад, рассматривая меня.

– Ты должен ненавидеть меня.

– Как и ты меня.

– Не ты сбежал, и не ты прятал от меня сына, и… – я еле успеваю подхватить ее, она резко падает назад, потеряв сознание.

– Ана! Ана, черт возьми!

Комментарий к That blue is getting me high and making me low.

ненавижу, когда авторы пишут это, но сейчас именно тот случай, когда: “ну, как-то так”. х)

и я не знаю, что добавить, поэтому послушаю вас.)

========== Who knows how to love you without being told. ==========

– Как ты? – открываю глаза и вижу перед собой жутко перепуганного Кристиана. А я так хорошо дремала после этого ада. На руке капельница, жутко болит голова, меня тошнит, ломота во всем теле…

– Лучше всех. И я почти не вру тебе.

– Я рад. Твоя капельница закончится, и ты отправишься со мной.

– С тобой? Куда?

– Ко мне домой, – он нежно проводит пальцами по моей щеке, убирая прядь с лица, и я устало улыбаюсь, в глубине души желая, чтобы он ни за что на свете не отрывал от меня руку.

– Кристиан, боже.

– Тихо, – он щелкает меня по носу, совсем как ребенка, и мило улыбается, хвастаясь мне своими ямочками на щечках. Вот черт, я, похоже, сильно стукнулась головой. – Я просто хочу, чтобы ты была в порядке и в безопасности. Тебе нужен отдых. Мы обязательно поговорим, но позже. Сейчас я позову доктора.

– Спасибо.

Врач рассказывает мне о моем состоянии и моем сотрясении, о котором я и сама догадалась. Что головные боли будут на протяжении недели, и если усилятся – чтобы я тут же возвращалась в больницу. Но результаты анализов были неплохими, и мне не стоит лишний раз переживать. Чтобы я избегала стрессов. И еще куча лишней информации, о которой я и так наслышана, не первый раз уже. Он отсоединяет капельницу и еще раз проверяет мои рефлексы, после чего уходит, сообщив, что я могу ехать домой.

Кристиан делает вид, что не подглядывает, пока медсестра помогает мне одеться, но у меня просто нет сил с ним воевать сейчас. Мне нужна кровать. Пусть хоть в мешок меня завернут, лишь бы потом уложили под одеяло, дали стакан чая и не трогали меня. Как всегда, медсестра пытается впихнуть меня в каталку, но мне не нужно лишнее внимание, поэтому подхожу к Кристиану и в наглую берусь за его локоть.

– Мне абсолютно все равно, что ты будешь делать со мной, просто уложи меня в постель.

– Какая вы торопливая, миссис Эпсон, – Кристиан сдержанно смеется, придерживая меня, пока мы идем по коридору. – Но раз дама просит, как я ей откажу, – в его голосе хрипотца, и хрипотца та самая, правильная, жутко эротичная, как должно быть.

– Я просто хочу домой.

– Поближе к любимому мужу, Ана?

– Кто-то мне говорил в юности, что сарказм – низшая форма остроумия, мистер Грей.

– Ева собрала тебе вещи и договорилась с Джиной, она заберет девочку и уедет загород с детьми. А ты будешь отлеживаться, хотя, мы все бы хотели, чтобы ты заявила в полицию.

– Ты забавный. Столько раз, столько лет терпела, а тут сорвалась?

– Боже, Ана! – Кристиан замирает и крепко, но осторожно обнимает меня. – Просто молчи, пожалуйста, просто молчи, иначе я не знаю, что сделаю со всем этим. Пожалуйста, – его руки осторожно гладят меня по волосам, а я смиренно прижимаюсь к его груди, вдыхая его запах. Он успокаивает меня.

– Я такая дура.

– Анастейша, хоть раз в жизни сделай так, как тебе говорят, – в голосе строгость, но это просьба, а не приказ. Совсем замираю, когда едва ощущаю прикосновение его губ к моему затылку. – Пойдем, – послушно плетусь за ним, обдумывая тот вихрь, что испытываю.

Меня бесит, что я пластилиновая с ним. Не то чтобы я не хотела, чтобы он обнял меня, просто испугалась тех эмоций, которые испытала, когда почувствовала его руки на себе, его губы и его аромат. Будто бы Майкл был прав, и я действительно готова служить, только увидев его.

Усаживаюсь в машину и закрываю глаза, пытаясь ни о чем не думать, но не выходит. В голове, как ни странно, моя семья, мое прошлое, отрывистые воспоминания, и я громко вздыхаю.

Мама что-то готовит, заодно следя за Тедди, который играет на коврике для развития. Мы с Майклом только вернулись из магазина, делая покупки на месяц вперед. Майклу не нравилось, когда я одна ходила в магазин, таскала тяжести и все такое, поэтому он ходил со мной в магазин, когда приезжал.

– Привет, приятель, – Майкл опускает последние пакеты рядом со мной и мамой, она помогает их разбирать, и подходит к Тедди, усаживаясь рядом с ним на пол. Малыш улыбается ему и тянет ручки для объятий. Майкл с радостью прижимает его к себе, целуя в ярко-рыжую, выцветшую на солнце, головку. Он разговаривает с ним, играется, и я просто наслаждаюсь, когда вижу их счастье.