Текст книги "Шрамы, которые мы носим (ЛП)"

Автор книги: Wonderland

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Санса молча кивнула, затем отщипнула кусочек хлеба, окунула в подливу, отправила себе в рот и выпила кружку вина тремя долгими глотками, а затем протянула руку к кувшину, чтобы наполнить ее снова.

– Еще одна порция таким же манером – и ты захмелеешь так, что споткнешься и рухнешь в хренову ванну – заметил мужчина.

Она сверкнула на него глазами и задорно улыбнулась, а Сандора внезапно охватило полное и абсолютное блаженство. Его желудок был наполнен вкусной и сытной едой, под рукой была кружка вина, его ждала горячая ванна и мягкая постель – и напротив него сидела женщина, которая согреет ее этой ночью. Все, о чем он просил. Все, чего они оба так долго ждали. Все, чего они хотели.

Клиган прикончил жаркое, откинулся к стене и стал смотреть на Сансу – как она ест, как оглядывается через плечо и прислушивается к обрывкам разговоров. Он с наслаждением впитывал глазами все: изящные движения рук, тонкие черты лица, стройную фигуру и округлые формы. Пальцы Сандора буквально зудели от желания прикоснуться к ней так, как он никогда не прикасался до этого, а в паху разгорался знакомый жар. Почувствовав на себе его взгляд, девушка повернулась к нему и улыбнулась в ответ на его улыбку. Больше всего на свете ему сейчас хотелось схватить ее, прямо через стол, сжать в объятиях и поцеловать – здесь и сейчас, на глазах толпы чужаков.

Вместо этого Сандор вытянул руки над головой, выпрямил ноги под столом и потянулся, так что мышцы заныли от сладкой боли. Потом он закинул руки за голову, облокотился на стену и снова устремил глаза на девушку; взгляд его становился тяжелым от желания. Санса, заметив, как он смотрит на нее, сначала изменилась в лице, потом покраснела, облизнула вдруг пересохшие губы, и на ее лице точно в зеркале отразились его собственные мысли и желания.

– Я собираюсь провести эту ночь с тобой, пташка – низким хриплым голосом проговорил он, выпрямляясь и наклоняясь к ней. Санса сделала то же, как будто ее тянуло к нему какой-то неведомой силой.

– Тебе лучше закончить ужин и побыстрее идти наверх, пока я не взял тебя прямо на этом столе.

Под оглушительный хохот Сандора она резко вскочила из-за стола и быстро пошла к лестнице – голова поднята, спина прямая, – гордая, словно королева.

========== Глава 19. ==========

Когда Сандор добрался до верхней ступеньки лестницы, навстречу ему попалась кучка детей, идущих гуськом вниз – у каждого в руках было по пустой корзине. Он посмотрел на них, они в ответ взглянули на него с неприкрытым изумлением, а меньшая из девочек, лет шести, не больше, пройдя три ступеньки, оглянулась и робко улыбнулась грозному незнакомцу. Удивленно покачав головой, Клиган пошел к дальней двери в конце коридора. Проем был низким, и ему пришлось наклонить голову, чтобы не удариться о косяк.

Он был в горнице. Она ничем не напоминала богато убранные покои в Королевской гавани – ни резной мебели, ни дорогих тканей. Но более скромная обстановка была ему больше по душе. Огонь потрескивал в каменном очаге, и на каминной полке в ряд горели свечи. Расплавленный воск стекал по ним, образовывая причудливые узоры, похожие на ветви плюща. Еще несколько свечей было расставлено по столам и комодам вдоль стен. К огню были придвинуты два тяжеловесных дубовых стула. Стеклянные окна в свинцовых переплетах были закрыты темными занавесями. Сквозь узкие просветы на дощатый пол комнаты падали последние лучи заходящего солнца, и пылинки танцевали на свету. Повернувшись, Сандор увидел накрытый тканью поднос, а рядом с ним – пару кувшинов с вином и водой. На подносе оказалась холодная зажаренная утка, коврига хлеба, круг сыра и три маленьких желтых яблочка. Тут до него донеслись тихие женские голоса, и он посмотрел в сторону внутренней двери, соединявшей горницу со спальней.

– Ты так помогла мне, – это говорила Санса, – благодарю тебя.

– Мне это в радость, голубушка. Если вам что-то понадобится…– жена хозяина вдруг охнула и застыла с открытым ртом. Через несколько секунд женщина взяла себя в руки, и произнесла, оглядывая Сандора:

– Ну и немалым же ростом наградили вас боги, не правда ли? Мы только что наполнили вашу ванну, м’лорт. Вода горячая, как вы и просили. Если вам понадобится что-то еще…

Она отступила в сторону, пропуская его внутрь, и уже собралась уходить, но поравнявшись с мужчиной, коснулась его рукава, привлекая внимание. Жена трактирщика подняла голову и посмотрела на Клигана долгим внимательным взглядом:

– Ваша леди, она очень милая девушка. Позаботьтесь о ней как следует, слышите? На свете немного таких, как она.

С высоты своего роста Сандор прищурился на низенькую женщину. Та ответила решительным взглядом травянисто-зеленых глаз, и он тихо ответил:

– Да. Я позабочусь о ней.

Кажется, она осталась довольна его ответом, так как одобрительно похлопала «м’лорта» по руке и выскользнула наружу, закрыв за собой дверь. Сандор запер ее на засов и повернулся к Сансе.

Теперь она была одета по-другому. Простое, без украшений платье глубокого, зеленого как мох цвета – явно не ее собственное – было зашнуровано спереди и завязывалось на талии, Лицо девушки было чисто вымыто, а влажные волосы рассыпались по плечам, и от них слабо пахло лавандой.

Сандор сел на один из стульев и пододвинулся к столу с едой и питьем.

– Твоих рук дело? – кивнул он на поднос и кувшины.

Смущенная, она объяснила:

– Кажется, я сказала что-то о том, как долго мы были в пути, и как тяжело он нам дался. Наверное, я упомянула, что мы можем быть слишком утомлены, чтобы предпринимать рискованную попытку спуститься вниз к ужину.

– Можем быть утомлены? Ты такая правильная, а, пташка? – поддразнил он Сансу, скребя пальцами неровную бороду на целой половине лица. – А платье откуда?

– Это их дочери. – Девушка взглянула вниз на свои ноги. – Для Болотных жителей она была высокой, но все же для меня коротковато…Жена хозяина предложила выстирать нашу одежду, и я отдала ей все, что было в наших мешках. Тебе только нужно будет оставить то, что на тебе, за дверью, и она заберет это позже.

– И в чем мне прикажешь ходить? В таком же? – он жестом показал на нее. – У них найдутся достаточно длинные бриджи, что сойдут мне за бабские панталоны? Или мне обойтись и без этого?

Он не мог не обращать внимания на напряжение между ними, которое вибрировало как струна – несмотря на то, что они расстались несколько часов назад в общем зале, оно не ослабло, да он и не хотел бы этого. Тем более приятно было начинать все заново. Сандор ощущал ожидание и смущение Сансы, но это было чувство путешественника, который делает первые шаги по незнакомой земле, а не страх пойманного в ловушку животного. И хотя он вряд ли мог бы назвать себя неопытным в этих делах, все же толика неуверенности девушки передалась и ему. Он знал, что Санса предложила ему, знал, как много это значит, и хотел, чтобы в эту ночь ей было хорошо.

Заикаясь, девушка произнесла:

– Я…я оставила там для тебя одни бриджи – самые чистые из тех, что были, и…и рубаху.

– Разумно, но я полагаю, в ближайшее время они мне не понадобятся. А ты…Его глаза медленно оглядывали ее снизу вверх, пока их взгляды не встретились:

– Подними-ка подол, девочка.

Ее губы дрогнули, и в какую-то долю секунды Сандор подумал, что она воспротивится просьбе, но потом пташка молча взяла в руки край платья и начала поднимать его.

– Достаточно – остановил ее Клиган, в то время как Санса молча смотрела на него в ожидании. – Так я и думал – с легкой усмешкой сказал он – костлявые коленки. Вот что по ночам упиралось мне в спину и не давало спать. Что? Ты думала, я уже хочу, чтобы ты разделась? Ну нет, когда придет время, я сам это сделаю, но не раньше, чем избавлюсь от этой грязи и вони. Помоги мне снять сапоги, девочка, и покажи где тут ванна.

Спальня была больше горницы, и здесь тоже горела пара свечей. Идя от двери к ширме в углу, Сандор успел разглядеть комнату. Кровать на его взгляд была коротковата – «Небось ноги будут свешиваться», подумал он – но достаточно широкая, и на ней было навалено вдоволь меховых одеял, подушек и валиков. Он заглянул за ширму, где стояла ванна и виднелась еще одна дверь – в отхожее место. Рядом с вместительной лоханью стоял низкий столик, на нем лежали щетки, скребки, мыло и стояла пара пузырьков. Также Клиган заметил бритву и ножницы. В комнате чуть пахло лавандой – так же, как и от волос Сансы.

Сандор нетерпеливо расстегнул пряжку плаща, затем стащил с себя броню, вареную кожу, а потом и все остальное, и шагнул в воду. Металлическая ванна была довольно глубокой, но все же недостаточно, чтобы полностью покрыть его ноги, и его колени и пальцы торчали из воды. Он глубоко вздохнул, и погрузился в корыто полностью, чтобы как следует намокнуть. Потом вынырнул, отбросил с лица мокрые волосы и откинулся назад, чувствуя, как горячая вода смывает с него грязь и расслабляет уставшие мышцы.

Клиган слышал девушку – та возилась с чем-то в другой комнате, тихо напевая себе под нос. На несколько минут он закрыл глаза в блаженном ничегонеделании. Когда же Сандор открыл их вновь, то увидел на поверхности воды тонкую пленку грязи, взял мыло, щетку и принялся немилосердно скрести себя от ушей до пяток.

– Санса – позвал он еще через некоторое время – поди сюда, девочка.

До этого она пару раз заглядывала за ширму, деликатно отводя глаза – куртуазность, которую Сандор находил забавной, учитывая обстоятельства.

– Тебе когда-нибудь приходилось брить мужчину?

– Нет – ответила та. – Я видела, как это делается, но никогда сама не пробовала.

– Тем хуже для тебя – добродушно проворчал он – я не хочу, чтобы первый же твой мужчина умер при бритье. Можешь тогда хотя бы подстричь бороду? – Ответом был взгляд и согласный кивок. – Тогда тащи сюда ту скамеечку и посмотрим, что ты умеешь.

Вскоре Санса уже устроилась сбоку ванны и защелкала ножницами. Он поднял из воды левую руку, положил ее на край лохани, и девушку передернуло.

– Твоя рука. Что с ней случилось?

Сандор поднял руку, и изучающее посмотрел на ожоги – некоторые все еще были розоватыми, хотя прошло уже два года.

– Ожог – ответил он, подумав, что это и так очевидно.

Санса сглотнула.

– Это я вижу. Но как это произошло? Это ведь не работа Григора.

– Нет. Это подарочек от лорда-молнии и его гребаного огненного божка. – Видя вопрос на лице девушки, он убрал руку – Расскажу в другой раз, пташка.

Она продолжила стрижку, поворачивая его лицо за подбородок, и захватывая пальцами темные неровные пряди прежде чем отстричь. Временами их взгляды встречались, но потом она снова сосредотачивалась на работе. Наконец, девушка закончила, отложила ножницы и сложила руки на коленях.

Мужчина ощупал щеку и челюсть руками. Отросшая бородка была подстрижена очень коротко.

– Ну и как я выгляжу?

Санса облизнула губы:

– Как северянин.

– Наполовину, по крайней мере. С другой стороной вряд ли можно что-то сделать.

На этот раз она посмотрела на него долгим взглядом, как будто собираясь что-то сделать. Его подозрение оказалось верным: взгляд голубых глаз скользил по его рукам, плечам, груди и вниз, туда, где вода скрывала остальное. Клигана ни с какой стороны нельзя было назвать тщеславным, но он знал, что у него сильное, хорошо сложенное тело, смотреть на которое было уж точно приятнее, чем на его изуродованное лицо. Поэтому он просто спокойно ждал, что будет дальше.

Наконец, Санса взглянула ему в глаза и объявила:

– У тебя…довольно много волос.

Мужчина громко расхохотался, и сквозь смех запел песню «Медведь и прекрасная дева». Девушка рассмеялась тоже, и последние строки они допели вместе:

«Мне грезился рыцарь, а ты косматый,

Бурый, и страшный, и косолапый!»

Отсмеявшись, она опять стала изучать его, но на этот раз робко положила ладонь ему на здоровую руку.

– Шрамы, – задумчиво заметила Санса, проводя пальцем по наиболее заметным. – Так много. Ты помнишь каждый – где и когда он появился?

– Нет, пташечка. Я давно потерял им счет.

– Свои я помню все. Когда я была маленькой, то волновалась, когда падала и обдирала коленки, или случайно резала палец. Мне очень не хотелось иметь шрамы, я думала, что они уродливы и ни одна истинная леди не должна иметь их. Но потом я оставила Винтерфелл, и оказалась там, где слова ранят глубже меча. Эти шрамы глубоко внутри, и у тебя они тоже есть.

Санса зачерпнула пригоршню воды и вылила на его плечо. Рука последовала за струйками воды вниз по широкой груди, а потом опять вверх. Ее палец скользнул по широкому шраму, который шел вниз от сердца и вбок под ребра.

Каждое ее прикосновение – одновременно нежное и чуточку щекотное – вгоняло Сандора в дрожь. Он проследил взглядом линию от грациозной руки до открытого ворота ее платья. Он мог видеть, как под нежной кожей бьется жилка, и воспоминания о капле крови, стекавшей в ту ночь в Красном Замке по ее шее, захлестнули его разум и заструились по венам. Весь окружающий мир исчезал, растворялся, реальной была только мягкая ладонь на его коже.

– У меня есть и другие шрамы тоже – медленно и тихо добавила Санса, продолжая ласкать его. – На моих бедрах и спине – всего лишь рубцы, не более – следы игр Джоффри.

Сандор вздрогнул и вдруг усиленно заморгал, но девушка, кажется, ничего не замечала, погруженная в свои мысли. На печальном лице бродила слабая скорбная улыбка, но он понимал, что такое – ощущать несколько противоположных чувств одновременно.

– Другие я получила по пути. Оказалось, что они не так уж отвратительны, как я думала когда-то. Всего лишь напоминания о том, где мы были и через что прошли. А некоторые из них – с этими словами Санса взяла его лицо в ладони – некоторые даже красивы, если знаешь, как смотреть.

Дюжина мыслей разом пронеслась в его голове точно стайка мышей, но высказал он только одну, и в низком сиплом голосе слышалась дрожь:

– Почему ты плачешь, пташка?

Она засмеялась сквозь слезы:

– Ох, глупый ты человек, неужели не понимаешь? Это потому, что я люблю тебя. – Санса наклонилась и поцеловала его, и в этот миг мир окончательно исчез, а сам Клиган рухнул в пропасть.

Совершенно не осознавая, что делает, Сандор потянулся к ней, не давая отстраниться, обхватил и втащил внутрь ванны, усаживая к себе на колено. Девушка слегка взвизгнула, испуганная его напором. Одной рукой обнимая ее за талию, другой он зарылся в ее волосы, а ее губы раскрывались под его жадным, ищущим ртом. Рука мужчины скользнула вниз по спине девушки и сжала ее ягодицы, в то время как поцелуй делался все более глубоким и страстным. Она переменила позу, и оба застонали, когда Санса прижалась к нему изо всех сил.

– Седьмое пекло – прорычал Сандор, прерывая поцелуй и нетерепеливо дергая шнуровку ее платья. – Девушка в это время покрывала его лицо, шею и плечи бесчисленными поцелуями, а его пальцы пытались справиться с намокшими узлами. На минуту он поднял руку и мягко сжал ее грудь, ощутив твердый сосок сквозь ткань платья. Злясь на неожиданное препятствие, Клиган продолжил дергать шнуровку.

– Дерьмо! Отодвинься и сядь, девочка, чтобы я мог освободить тебя от этих тряпок.

Санса сползла с него и встала на колени, а вода доходила ей до бедер. Кусая губы в нетерпении, Сандор трудился над узлом, пока наконец не распустил его. Он с такой силой дернул вниз края платья, что Сансе пришлось ухватиться за края ванны. Рукава соскользнули с ее плеч, но застряли на запястьях, и Клиган помог ей освободиться от них. Вода поглотила платье, но ему не было до этого дела. Он был зачарован тем, что видел перед собой. Девушка была прекраснее, чем он мог себе вообразить – молочно-белая кожа, которую оттеняли бледно-голубые вены, кое-где была усыпана бледными веснушками. Груди были полными и округлыми, а соски – нежно-розовыми. И вся она – теплая, настоящая, – была его. И она была…

– Совершенство, – хрипло пробормотал он, кладя ладонь ей на шею, и проводя вниз по груди и животу. – Я умираю с голода, моя пташечка, и ты – мой пир. – С этими словами он подхватил ее под колени и поставил ступни девушки на свои, поднимаясь на ноги вместе с ней.

Они прижимались друг другу всем телом, кожа к коже, и руки Сандора крепко обнимали девушку. Санса чуть-чуть сдвинулась, так что их тела совпали, как недостающие кусочки мозаики, как ключ и замок. А потом она поцеловала его так, что сердце Клигана ухнуло вниз.

Оторвавшись от ее губ, он немного отодвинув девушку, наклонился и взял простыню из стопки, лежавшей рядом с ванной. Она смотрела на него полным решимости взглядом, пока Сандор набрасывал простыню ей на плечи. Он заглянул в большие, затуманенные страстью глаза, и взял ее лицо в свои ладони.

– Санса…начал он.

– Да. – это было все, что она ответила. Все, что ей было нужно сказать.

Сандор поднял ее на руки, шагнул из ванны на пол и понес Сансу к постели с пуховой периной, оставляя за собой мокрые следы.

========== Глава 20. ==========

«Вот так оно и бывает? – размышлял он, – постепенное пробуждение, которое накрывает тебя с безжалостной ясностью? Именно так все и заканчивается?»

По всем статьям ему сейчас полагалось крепко спать в тепле под шкурами, сжимая девушку в своих объятиях. Вместо этого Сандор обнаженный стоял у окна, и, подрагивая от холода, смотрел в ночь. Оранжевое пламя факелов двумя рядами освещало дорогу к таверне, но тьма за ее пределами была как чернила, и именно туда он направлял свой взгляд.

«Потому что я люблю тебя», – сказала она.

Когда он был ребенком, его никто не любил, кроме его сестры. Сандор не помнил свою мать, которая умерла от лихорадки прежде, чем он научился ходить. А его отец – сухой и немногословный человек, – был с ним строг, хотя и справедлив. Но в детстве он видел его так мало, что отец был для него скорее призраком, разгуливающим по семейному склепу, чем живым человеком. А Григор…Григора он всегда только боялся.

Но его сестра…

Он попытался вспомнить ее лицо, но с грустью понял, что не может. Правда, он помнил, как ярко оно сияло. И еще – как она могла снова дать ему ощущение полноты, цельности, когда он был уверен, что не переживет еще одного дня агонии. Тогда она обнимала его, осторожно сдувала с обожженного лба уцелевшие пряди волос и пела ему. От ее песен осколки, оставшиеся тогда от прежнего Сандора, медленно начинали собираться во что-то целое. В его детстве не было дня, когда он не знал бы, что любим, и любил ее в ответ. Это чувство было простым, сильным и всеобъемлющим. И с простотой и мудростью детства он знал, что пока сестра любит его – он будет жить.

В тот день, когда Григор увез Морийю с собой в лес и вернулся один, на место любви пришла ненависть. Сандор быстро научился насыщаться этим чувством. Голодный человек ест все, что ему предложат. Умирающий от голода ребенок удовольствуется и меньшим. Ненависть и ярость на вкус были мерзкими, как гниющая мертвечина, но он день за днем учился глотать эту горькую пищу, и однажды она заполнила ту дыру, где раньше сияла и горела любовь сестры.

А в другой день, когда Григор убил и их отца, младший Клиган ушел из дома, не оглядываясь. Его там больше ничего не держало. Сандор был высоким и сильным для своих лет, и Ланнистеры с охотой взяли его в оруженосцы. Он учился терпеть взгляды, которые привлекало его уродство, и то, как люди отворачивались от него, а на их лицах жалость мешалась с ужасом. Мальчик стыдился этих взглядов, и ненавидел их одновременно – ненавидел то, как к нему относятся из-за его беды и его уродства – как будто он сотворил такое с собой по доброй воле. У стыда был привкус ярости, и им он тоже питал свою душу.

При разграблении Королевской гавани во время мятежа Роберта Баратеона Пес впервые позволил всему гневу, ярости и ненависти, которые скопились в нем точно гной, излиться в бесконечном, безжалостном насилии. Он открыл для себя, как хорошо у него получается убивать, и как это сладко. Ему нравилось видеть, как жалостливые взгляды превращаются в опасливые, и это заставляло его чувствовать себя живым. Так что Клиган продолжал взращивать в своей душе этот мрачный, тайный сад ненависти и презрения, и питал его всем, до чего мог дотянуться. Он поливал его кислым вином, а когда когти одиночества начинали рвать его изнутри, он отгонял его короткими яростными совокуплениями в темных коридорах или вонючих кладовках. Удовлетворив свою похоть, он шел к себе в комнату и напивался до бесчувствия, изо всех сил стараясь забыть, каково это – когда тебя любят.

***

Со стороны кровати послышались звуки: Санса громко вздохнула и повернулась на другой бок. Руки ее лежали поверх мехового одеяла, и стройная девичья нога виднелась из-под шкуры… Пташка вздохнула еще раз и затихла.

***

Она сияла так ярко, что почти ослепляла его – беспомощная, глупенькая и такая бесконечно юная. Он ненавидел ее и желал в равной степени, и скоро девушка сделалась для Пса наваждением, опасной игрой, в которую он играл сначала сам с собой, а потом и с ней. Он и правда превратился в пса, – шныряющего вокруг, вынюхивающего ее слабые стороны чтобы их использовать; он щелкал зубами и старался укусить, и одновременно в душе вымаливал хотя бы крохи доброты к себе, чтобы насытить ту бездонную пустоту, что была внутри него.

Тогда Клиган впервые за много лет снова ощутил стыд. Не из-за того, как она смотрела на него, а из-за того, каким человеком он стал – и этот человек ясно отражался в глазах пташки. Он стал не лучше своего братца-садиста или его приспешников. Чудовище, лицемер и лжец – вот кто он был, и ярость перестала питать его как раньше. Отчаявшийся, испуганный и алчущий ласки он пришел к ней в ночь, когда небо полыхало зеленым, и забрал с собой то, что больше всего хотел ей дать.

«И все равно она любит меня. Против всякого разумения и всякой надежды».

Сандор стащил одну из шкур со спинки постели, завернулся в нее и сел на пол рядом со спящей Сансой. Его глаза скользили по ее лицу, спокойному, расслабленному и нежному во сне. Он никогда особенно не раздумывал над тем, что же именно он к ней чувствует – до сегодняшнего дня. Раньше это казалось неважным. Может, оно и теперь не имело значения, но Сандору все больше хотелось назвать это чувство, и назвав его, дать ему право на существование. То, что произошло между ними, произошло на самом деле.

Это было не просто желание защитить ее, или то, что ее нужды вдруг стали для него важнее собственных. Это было не просто удовольствие, которое он находил в ее обществе или в любовании ее красотой. Это была не радость от того, что он заставляет ее смеяться, или то, как стучало его сердце, когда девушка

беззастенчиво рассматривала его. Это было даже не то, что она видела и принимала его таким, какой он есть. Его чувство заключало в себе все это и гораздо большее.

«Любовь ли заставила меня испустить семя, словно зеленого юнца, стоило ей в первый раз прикоснуться к моему члену, но вместо того, чтобы почувствовать себя униженным, я просто рассмеялся вместе с ней? Любовь ли побудила меня ощущать странную благодарность за появившееся ниоткуда у нас время, чтобы не торопясь узнать ее, изучить, что именно заставляет ее вздыхать, стонать и выгибаться в моих руках? Любовь ли позволила мне чувствовать ее боль и сдерживать себя, прежде чем ее уверения наконец дали мне возможность полностью погрузиться в нее?».

Эти мысли камнем лежали у него на душе и на сердце, и наконец, решившись на что-то, он потянулся, поцеловал костлявую, как он ее называл, коленку пташки и прижался к ней лбом.

«Я сделаю все» – так он молился, сам не зная кому. – «Все, что вы попросите. Но только позвольте мне побыть с ней хоть немного. Не забирайте у меня мою леди, мою любовь».

Клиган глубоко вздохнул, произнося последние слова, и с этим вздохом почувствовал, как рука девушки легла на его плечо.

– Что ты делаешь? – промурлыкала она, – иди в постель, Сандор.

Он встал и позволил шкуре соскользнуть на пол. Санса подвинулась, чтобы дать ему место. Тогда он лег рядом, обнимая ее, и влюбленные погрузились в сон.

***

– Станнис держит Ров Кейлин – рассказывал Клиган – а дом Ридов преклонил колена перед его пылающим сердцем. Пылающим, мать его. Какого хрена все эти короли так любят гребаный огонь?

– Ты забыл о Дейенерис и ее драконах.

– Я не забыл. Просто решил пока не думать о них.

Санса хихикнула, и положила ему в рот очередной ломтик сыра.

– Тогда мы не встретим трудностей, продвигаясь дальше на север?

– Трудности будут всегда – ответил Сандор, жуя сыр. – Не важно, кто держит тот или иной замок или город, девочка, все равно мы только двое одиноких путников. Самое лучшее, что можно сказать о Севере – тут неспокойно. Люди Фреев и Болтонов вне закона, их разыскивают, – и от тех, и от других не жди ничего хорошего. Для нас опасны все и вся между Рвом Кейлин и Винтерфеллом.

– И ты уверен, что Станнис держит и его.

– Ага. Если наш хозяин сказал правду. Мне он показался честным малым.

Они вдвоем уместились на одном из массивных стульев в горнице. Был вечер следующего дня, когда они приехали в городок, и ни один из них не спускался вниз за это время. Весь мир для них сузился до размера двух небольших комнат. Когда в дверь первый раз робко постучали, Сандор вихрем выскочил из постели и распахнул дверь – обнаженный, с обнаженным мечом в руке. В коридоре никого не оказалось, только поднос с новой порцией еды стоял на полу. Следующие два раза им приносили стопку выстиранной и высушенной одежды, и еще еду и питье.

Сандор и Санса предпочитали одежде теплые шкуры, но съедали всю приносимую им пищу, впервые за долгое время ощущая себя по-настоящему сытыми. Кроме этого они подолгу спали – раньше Клиган и не думал, что можно столько спать. Долгая и трудная дорога настолько вымотала обоих путников, что теперь они вовсю пользовались возможностью не вставать, когда проснешься, а просто повернуться на другой бок и спать дальше.

Клигана охватило новое, смутное чувство полной неопределенности – он не мог бы сказать, какой сегодня день и час, и что происходит за пределами комнаты. Им не надо было никуда идти и нечего делать кроме того, чем они занимались все это время. Чувство было странным, и тем более приятным, что он не ощущал в этом месте ни малейшей опасности.

Санса, сидевшая у него на коленях, наклонилась вниз за кружкой, и он поддержал ее за талию. В очаге горел огонь, и чтобы согреться им хватало простыни.

– Мы могли бы остаться здесь – сказала девушка, отпивая вино, и глядя на возлюбленного через край кружки.

– И что бы мы здесь делали? Все это – он обвел руками комнату – до конца наших дней?

Она передала ему кружку, и свернулась калачиком, кладя голову на грудь мужчины.

– Разве это было бы так уж дурно?

Сандор осушил кружку одним глотком и позволил ей выскользнуть из пальцев и упасть на пол с легким стуком.

– Мы останемся здесь на какое-то время – сказал он девушке, закрывая глаза и откидывая голову назад, в то время как она начала водить рукой по его груди вверх и вниз, зарываясь пальцами в волосы. – Достаточно долго, пока нам не надоест только спать, есть…и трахаться – добавил Сандор, открывая глаза, и весело глядя на свою возлюбленную сверху вниз. Та подняла голову и широко улыбнулась, чрезвычайно довольная собой.

Этим они тоже занимались, хотя и меньше, чем остальным. В то утро они оба проснулись на рассвете и продолжили узнавать друг друга. Его пальцы оказались слишком неловкими, поэтому вместо этого он поцеловал ее там, а потом ласкал ее ртом до тех пор, пока не довел до вершины наслаждения. Сам Клиган тогда так и уснул с тугим узлом внутри, но его это нимало не беспокоило.

Кажется, в полдень они проснулись опять, и тогда он снова взял ее. На этот раз все было легче, смелее и не так серьезно. Теперь в их любви было место для игр и шуток, шепота и смеха. А потом это произошло и в третий раз – как раз перед тем, как он вытащил ее из постели, жалуясь, что снова проголодался.

– Это я и хотела сказать – промолвила Санса через минуту. – Мы могли бы остаться здесь. Найдем, чем заняться. Может быть, даже в этой таверне. Я могла бы прислуживать, а ты…

– Ты – трактирная девка? – резко оборвал ее Сандор. – Хочешь подавать мясо и уворачиваться от любого пьяницы, который решит тебя облапать? Хрена лысого я это допущу, девочка. Нет, я собираюсь исполнить свои обеты и доставить тебя домой, в Винтерфелл, где тебе и место.

– Так мое место там?

Сандор сжал ее плечи и немного отодвинул от себя, чтобы смотреть девушке прямо в глаза.

– Что глупого я сказал, Санса? Разумеется, твое место там. Ты – Старк. По дороге наше притворство защищало тебя и меня, но теперь мы на Севере. Здесь, или на Королевском тракте, или еще где – рано или поздно мы все равно встретим кого-то, кто узнает тебя. Да и меня, скорее всего, тоже. Лучше всего будет доставить тебя домой, где ты будешь под защитой Станниса.

– Но ты уже защищаешь меня – возразила она.

– Да, пташка, но я всего один. Я могу истечь кровью и умереть, как любой другой человек. Нет, ты будешь в полной безопасности только за стенами Винтерфелла.

– Где я снова буду не более чем заложницей, как это было в Королевской гавани или в Долине с Петиром.

– Ты этого не знаешь. За эти два года все сильно изменилось.

– Что ты такое говоришь?

Сандор почувствовал, как она напряглась и ощетинилась в его руках, но совершенно не понимал, почему. Разве не об этом она просила его на Тихом острове – отвезти ее как можно ближе к дому? Неужели не лучше будет доставить ее прямо к стенам родного замка?

– Как думаешь, сколько Станнису понадобится времени, чтобы понять, насколько я ценное приобретение? Он сейчас держит Винтерфелл, – он, а не Старки. Теперь замок его, как и большая часть Севера, я полагаю. Что лучше всего принесет ему верность знаменосцев моего отца, как не предложение одному из них взять в жены старшую дочь их лорда! Неужели ты опять хочешь видеть меня пешкой в этой бесконечной кровавой игре престолов!?

«Нет, нет, не так» – с внезапным страхом подумал Сандор. – «Только не это. Мы найдем другой способ».

– Санса, я всего лишь хочу как лучше для тебя.

– А кто ты такой, чтобы решать это? – огрызнулась разозленная девушка, слезая с его колен и пытаясь вытянуть из-под Клигана простыню. – Кому вообще это решать? Только я знаю, что лучше для меня, и я не позволю никому забрать у меня право выбора. Ни тебе, ни кому другому!

Санса оставила попытки завладеть простыней и обнаженная бросилась в спальню, захлопнув за собой дверь. Сандор ошеломленно смотрел ей вслед – онемевший и смущенный.

========== Глава 21. ==========

– Санса? Пташка? – Сандор постучал опять. – Открой дверь и впусти меня. Прошу тебя!