Текст книги "Impossible (СИ)"

Автор книги: WhiteBloodOfGod

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

– Ого, – пробормотал он хрипло. – Кажется, я жив, – и надрывно закашлялся.

Рядом заголосили какие-то датчики, сквозь круги перед глазами виднелись медсестры (или одна медсестра?), и его напоили. Джим выпил, наверное, галлон, прежде чем от жадности как следует подавился и еще долго отфыркивался.

Когда он открыл глаза, то увидел, что медсестра уже ушла, а рядом, с видом терпеливым и философским, вытирает лицо от нежданного дождя капитан Пайк.

– Простите, – прокашлял он.

Пайк махнул рукой, мол, что там, ты болен, у тебя вон даже одеяло есть*.

Некоторое время они молчали. Кирк ждал, а Кристофер, видимо, собирался с мыслями. Наконец, он покачал головой и как-то нервно хмыкнул.

– Час назад я пришел сюда с твердым желанием придушить тебя и выкинуть с корабля. А просто чтоб больше не волноваться. Потом увидел тебя и стало жалко, думаю, толковый ведь парень, снова отличился, спас целую планету да еще и коммандера… – он покачал головой. – Ну что с тобой делать, Джим? Убить – совесть не позволяет, калечить тоже уже поздно. Тем более, пока ты тут валялся, пришла разнарядка на корабль, там приказы на повышения, среди них – твой. Так бы из академии энсином вышел, а теперь – лейтенантом.

– Ого, – Кирк улыбнулся, – удачливый я парень.

Крис посерьезнел.

– Ты даже не представляешь, насколько.

Он помолчал, нервно обкусывая губы.

– Луч дисраптора прошел вот на столько от сердца, да и легкое задел несильно. Когда он вызвал медбригаду… говорят, пять трупов, один еще не совсем, над всем этим невредимым стоит смертельно бледный Спок и механическим голосом вещает, что планета спасена, капитан звездолета обезврежен, кадет Кирк “погиб при попытке защитить вышестоящего офицера”. Они глядь, а кадет-то жив еще! – он облегченно рассмеялся, но почти тут же посерьезнел: – Я Спока никогда таким потерянным не видел. Взял увольнительную на Вулкан почти сразу, а мы помогаем разбираться с защитой.

– Мы на орбите? – спросил Джим.

– И пробудем тут еще недельку, – кивнул Пайк. – Хочешь на Землю? – вдруг участливо спросил он.

Кирк покачал головой.

– Хочу посмотреть Вулкан, – признался он просительно, – я все-таки спас его.

– Ох, ну что с тобой делать? – Кристофер развел руками и хлопнул себя по коленям. – Ты еще и в себя едва пришел… А знаешь что? Я думаю, вам обоим есть, о чем поговорить. Не знаю, что там вы не поделили еще на Земле, но не все между вами в порядке. А ведь вам еще вместе служить. Пусть он и поможет тебе с экскурсией.

Джим тяжело сглотнул и неуверенно кивнул.

Захочет ли Спок? А даже если захочет, что это поменяет?

Они еще некоторое время говорили, Пайк рассказывал, как все прошло на шахтерском звездолете – он назывался Нарада и должен был служить сугубо мирным целям. Вулканское правительство утверждает, что у них есть сведения, что он пришел из другой вселенной и другого времени (кто им такую идею подкинул, интересно?). Некоторые захваченные ромуланцы в обмен на амнистию на родину подтверждают это. Мутная, в общем, история. Кстати, Пайк хотел нового главного инженера, и тут среди прочих кандидатур затесалась одна одиозная фигура, что-то связанное с биглем адмирала Арчера…

Когда через сорок минут он ушел, Джим так устал, что уснул сразу. Ему снились дикие пески, складывающиеся в неясные фигуры, и колеблющиеся очертания величественных зданий на фоне залитого солнечным светом неба.

***

Шаттл доставил его на Вулкан на следующий же день. Джим еще плохо ходил и еще хуже переносил это ватное состояние. Спок встречал его у большого особняка, песчано-голубого, за воротами которого виднелось что-то вроде оранжерей. Он был не один, и Джим постарался выйти сам, как можно более независимо шагнув из шаттла.

За что и поплатился. Вулкан сходу показал, что объятья у него тяжелые.

Его поднимали двое – крепкая рука, чью хватку на плече Джим мог вспомнить с легкостью, принадлежала Споку, а изящная ладошка – миниатюрной женщине с глазами Спока, видимо, его матери.

Она и правда была человеком. Вулканцы не умеют так улыбаться.

– Добро пожаловать, мистер Кирк, – сказала она дружелюбно; Спок молчал.

– Можно просто Джим, – неловко улыбнулся он. – А вы..?

– Леди Аманда, мать вот этого насупленного, – хихикнула она, будто девчонка, указывая кивком на Спока, позеленевшего щеками. – И жена посла Сарека, конечно.

Джим только сейчас заприметил монументальную фигуру, словно вросшую в песчаную почву. Посол Сарек кивнул ему с тем холодным видом, который присущ буквально всем представителям его расы.

– Очень приятно, – попытался Кирк (в конце концов, вежливость никто не отменял). – Я… эммм, не против с вами познакомиться, но я просто хотел посмотреть планету…

– А я настояла, чтобы Спок познакомил нас и позволил тебе хоть недолго побыть здесь. Ты спас нас всех, – она мягко улыбнулась, – и что важнее, хотя со мной никто не согласится, включая него, – ты спас Спока.

– Мама, – начал упомянутый Спок, и Джим уловил в его голосе никогда не слышанную нотку.

– С’чн Т’Гаи Спок, то, что ты изображаешь из себя бог весть что, еще не значит, что я должна заниматься тем же самым. Отец не против, да и вообще, у меня тоже могут быть гости, – независимо и даже несколько задиристо сообщила она, не высказывая, впрочем, недовольства.

Это был длинный день, во время которого Джим применил все свои знания о вулканской культуре, которые так или иначе дал ему Спок (“У меня был хороший учитель”, – как-то сказал он, и упомянутый учитель замер на другом конце стола, отвернувшись и опустив голову). Несмотря на общую немногословность посла и Спока, леди Аманда расспрашивала за троих, и в конце концов Джим настолько увлекся, что перестал замечать два остроухих памятника терпению, замерших по разным концам стола.

В тот вечер он рано уснул, едва вдохнув странный запах вулканского постельного белья. Спок пришел слишком поздно, несколько минут пристально смотрел на спящего человека и ушел, неслышно прикрыв дверь.

Все следующие дни Спок исправно возил его по достопримечательностям планеты, ровным голосом изображал энциклопедию и никак не выдавал своего истинного отношения к нему и произошедшему. Вулкан был величественным, прекрасным и чужим, все еще чужим, слишком суровым, жарким и неприветливым… Но Джим устал не от этого.

Он устал молчать. Вместо когда-то горячего и выплескивающегося желания все объяснить, заставить понять, осталась лишь перегоревшая головня.

Спок не поймет, даже положи Джим перед ним все доказательства. Может быть, кивнет и примет к сведению, но между ними ничего не изменится.

Быть безнадежно влюбленным оказалось слишком тяжело. Джим больше не хотел заглядывать в темные глаза и надеяться найти там взаимность, надеяться на теплое слово или нежный поступок.

Что ему теперь этот разговор?

И все же, сам не зная, зачем, он нашел в себе силы в последний день перед отлетом. То, что Спок служил на том же корабле, ничего не меняло – там, на службе, все должно раз и навсегда измениться. Там, на корабле, Джим уже не заговорит ни о чем таком.

…он рассказал Споку все, с самого начала. Рассказ занял полтора часа, несколько стаканов воды и все имеющиеся в запасе нервы Джима. Спок молчал и смотрел в стену. Вулканская статуя имени себя. Кирк вздохнул и устало прикрыл глаза.

Он все равно должен был это сделать.

Уже поднявшись и собираясь уйти в выделенную ему спальню, он услышал тихое:

– Как поступают в таких случаях люди?

Нет, ему не показалось. Спок действительно смотрел на него, испытующе и даже несколько… беззащитно.

Спок не знал, он правда не знал. Что-то внутри него хотело встать и прижать кадета… Джеймса к себе и стоять так как можно дольше. И какая-то часть была такой растерянной, обиженной и усталой, что любое прикосновение, казалось, обожгло бы его.

Джим чувствовал эту беззащитность, странное доверие, оказываемое ему Споком этим вопросом, но… Рука не поднималась, чтобы погладить темные волосы, просто не могла.

Что делают люди? А что люди делают? Сказать то, что хотелось бы? Что люди бросаются друг другу в объятья, чтобы сгладить ту боль, что друг другу причинили? Что стремятся руками и губами залечить те раны, что сами же и нанесли? Или что бегут в противоположную сторону без оглядки?

Он вздохнул, едва слышно усмехнулся и сказал правду:

– Когда как, Спок, когда как.

Ноги уже слушались его намного лучше, хотя шел он все еще медленно. Коридор никак не хотел кончаться. Спок не пошел за ним, и Джим горько хмыкнул, поняв, что почему-то все равно ждал этого.

Невозможно.

Дойдя до спальни и присев на кровать, он стиснул зубы, зажмурился, досчитал до пятидесяти и кивнул сам себе.

Он принял решение.

Джим, конечно, не знал, но это решение было достойно настоящего капитана.

***

Свадьбу капитана Кристофера Пайка праздновали в августе.

Традиционно изобильный месяц так и выпрашивал настоящую традиционную свадьбу, и оба, Крис и Первая, были с этим согласны.

Красивое белое платье ей удивительно шло, подчеркивая грядущее материнство, Пайк сиял, на головы им сыпались лепестки цветов и рис, а огромный стол, поставленный прямо в сквере у здания Звездного Флота, ломился от самой разнообразной еды.

Как у всякого повидавшего космос капитана, у Пайка было много друзей и знакомых, пожелавших проделать огромный путь от своих родных планет до Земли, чтобы поздравить его и посмотреть на свадьбу. Джим даже, кажется, заметил странных, ранее не виданных им существ с непропорционально большими головами, следившими за действом из отдаления. Однако он не был уверен, так как в следующую минуту, когда он вернулся взглядом к тому месту, оно пустовало.

Шлеп! – сказало что-то, упав.

– Ой! – воскликнул знакомый мальчишеский голос.

– Что за… – начал Кирк, поворачиваясь.

– Пацан, тебе есть восемнадцать? – сурово спросил Маккой.

Как и ожидалось, за спиной, покаянно понурив голову и виновато моргая, стоял навигатор Чехов, уронивший свой стакан с чем-то несомненно алкогольным, судя по запаху, а возле него, уперев руки в бока, коршуном застыл Боунс.

– Павел! – радостно улыбнулся Кирк и сгреб ойкнувшего парнишку в объятья. – Боунс, знакомься, русский гений Павел Андреевич Чехов, навигатор Энтерпрайз, не единственный, но неповторимый уж точно.

– Можно просто Паша! – пискнул тот облегченно.

– Леонард Маккой, – все еще хмуро, но уже дружелюбнее проговорил доктор. – Этот придурок зовет меня Боунсом, но тебе не советую.

– Я и не хотел, сэр, – искренне замотал головой Паша.

– Сэр? – удивился Маккой. – Я доктор, а не чертов офицер, зови меня Лен… – он оборвал фразу и, спешно ухватив бокал со стола, занял рот им.

Джим тихо захихикал, прекрасно зная, какое слово пришлось проглотить Боунсу. Да, “малявке” Паша уж точно бы не обрадовался!

Они немного поболтали о том о сем, потом были поздравления и даже хоровые поздравления, несколько сценок, в которых большие важные адмиралы и капитаны играли то кадетов, то инопланетян, то вовсе каких-то персонажей из земного фольклора. На торт в форме космического корабля все посматривали с хитрыми лицами, словно вознамерились отхватить место на нем, а не съесть кусочек.

Джиму досталась одна из гондол, Боунс гордо вынес тот кусок, где предположительно располагался бы медотсек, Паша уже успел вымазаться в креме.

На секунду общее веселье схлынуло с Кирка, как отливная волна, обнажив острые грани принятого решения. Он не станет рассказывать сейчас, чтобы не портить никому веселье. Через неделю, когда восторг схлынет, а Пайк начнет инспекции на Энтерпрайз…

Кристофер вызвал его прямо в свою квартиру, не заморачиваясь условностями. На нем были серые мягкие штаны и растянутая футболка с логотипом рок-группы. Из кухни доносились ароматы выпечки, то ли Первая настраивала репликатор, то ли готовила сама. Взъерошенный Пайк кивнул ему и провел в гостиную.

– Что это, Джим? – указал он на падд.

Кирк вздохнул.

– Прошение о переводе. На Фаррагуте погиб один из операторов фазерной установки.

– И откуда тебе сие известно, позволь спросить?

Он поднял глаза, чтобы встретиться с испытующим взглядом капитана.

– Гейла сказала.

– Так ты хочешь перевестись из-за этой орионки? – недоверие в голосе было ощутимым.

Джим решил не врать. Новые лейтенантские погоны почему-то ощущались на плечах всегда, даже когда он был не в форме. Словно кто-то взял и положил пару лишних лет ему на спину, и не получалось больше смотреть на жизнь по-прежнему.

– Нет. Я решил перевестись, потому что не смогу работать со Споком. По крайней мере, не в ближайшие несколько лет.

Крис открыл и тут же закрыл рот. Нахмурился.

– Вы так сильно поссорились, что даже то, что произошло на буре, ничего не изменило?

Кирк глубоко вдохнул. Глоток воздуха, немного решимости и самая короткая правда.

– Мы встречались. Для меня все было серьезно, для него – не знаю. Не сошлись… культурами. Теперь не получается работать вместе.

Пайк опешил, но почти тут же опомнился и покачал головой.

– М-да, все становится яснее. Действительно. Но ведь ты будешь на другом конце корабля…

– Я не собираюсь находиться там вечно. Я люблю Энтерпрайз и вас лично, Крис, – Пайк понял, что давно не слышал от него неформального обращения, и это странным образом придавало решению Джима окончательность, – но я не ставлю на себе крест, а просто начну все с чистого листа. Не поминайте меня лихом, возможно, я еще вернусь на вашу девочку.

Его улыбка была по-прежнему теплой, но грусть в глазах она не заглушала. Пайк вздохнул и кивнул.

– Ну… что ж, я подпишу приказ о переводе. Но от пирога-то ты не откажешься? – постарался он хоть немного поднять настроение мальчику.

У него это получилось. Джим снова задорно прищурился.

– Когда это я отказывался от сладкого?

Может, все еще обернется к лучшему.

***

Сентябрь Джим встретил уже на Фаррагуте.

Это было прекрасное судно, побывавшее в нескольких боях и хорошо себя зарекомендовавшее. Джим исправно посещал учения и довел свою реакцию до лучших результатов, познакомился с другими операторами и инженерами, часто помогал им в свободное время и учился, учился, учился… Капитана Гарровика он почти не видел, зато регулярно встречался с Гейлой.

Орионка ничуть не изменилась: все тот же легкомысленный вид, то же хихиканье и сплетни, тайные романы и новости с мостика… и та же глубинная серьезность в понимании человеческих эмоций. Наверное, у орионок это в крови, с одного взгляда определять, что у мужчины на душе, и вовремя класть руку им на плечо.

Если бы не Гейла, он, наверное, не смог бы так легко пережить расставание с Энтерпрайз, Пайком, умницей Чеховым и… со Споком, ставшим первым помощником.

Его ждало еще много приключений, веселых и грустных, серьезных и таких, о которых стыдно рассказать в приличном обществе.

Спок ни разу не спросил капитана Пайка, куда делся лейтенант Кирк, но каким-то образом Кристофер знал, что вулканец искал его в списках команды, потом – в приказах на перевод, где и нашел.

Спок медленно возвращался к себе самому – бесстрастному вулканскому офицеру, неизменно эффективному и невозмутимому. И все же, находясь у себя в каюте, он иногда чувствовал, что никогда не станет прежним, словно вырос из собственной одежды и должен, наконец, надеть новую, ведь это логично, когда такое случается. Мама часто звонила по видеосвязи, болтала о мелочах и пристально наблюдала за ним.

Спок знал, что она догадывалась.

Иногда звонил отец, и Спок понимал, что мама, пользуясь тяжелой артиллерией в виде Т’Пау, уговаривала его простить Спока, ведь в конечном счете, если бы не он, Вулкан бы погиб.

Это было неправдой, но Спок молчал. Он не хотел думать, как вел себя, пытаясь вернуть их отношения с кадетом в формальное русло.

Он все еще силился понять, почему земляне так много значения придают эмоциям, так часто этим все портят и… так же часто спасают этим ситуацию.

Спок думал, прикидывал и формировал гипотезы, надеясь, что однажды истина откроется ему.

***

Ни один из них даже в самых странных снах еще не предполагает, что через несколько лет капитана Кристофера Пайка приставят к званию адмирала, и он с радостью согласится, чтобы больше времени проводить с близняшками и женой. Конечно же, он предложит капитанское кресло Споку, а Спок…

А Спок поймет, что по ряду вроде бы логичных, но все равно странных причин не хочет быть капитаном. Пайк понимающе кивнет и рекомендует к званию другого человека.

И уж точно оба не смогли бы даже представить, что на это место Пайк порекомендует бравого лейтенанта-коммандера Джеймса Т. Кирка, а упомянутый Кирк, заматеревший в боях, дипломатических миссиях и первых контактах, без единого сомнения согласится.

Назначение нового капитана вызовет волну переводов: новые офицеры безопасности, новые навигаторы, новые пилоты… Кто-то нисколько не удивится, как, например, Леонард Маккой или Павел Чехов. Кто-то останется, не пожелав покидать любимую Энтерпрайз, как, например, Монтгомери Скотт или Хикару Сулу. А кто-то будет более чем удивлен, увидев имя капитана и его личный запрос, например, Нийота Ухура.

Джим и Спок встретятся снова, уже будучи зрелыми, намного более терпимыми друг к другу людьми, чтобы вместе идти вперед, преодолеть последний рубеж в поисках новых форм жизни и новых цивилизаций. Чтобы вместе ступить туда, куда не ступала нога человека.

Чтобы совершить, наконец, то, что не смогли раньше. Совершить невозможное.

И больше не расставаться.

*Да-да, это модифицированная фраза Шерлока. Что-то про то, что у него шок. “Видите, у меня даже есть одеяло!”

The End

Комментарий к Когда все встает на свои места

Ну вот мы и закончили. А вы ожидали такой концовки? :)

========== Капитан Кирк. Бонус ==========

От Автора: Я как-то вдруг очень ясно осознала, что для этого кусочка, который Вы, мои любимые читатели, так просили, здесь действительно есть место. Конечно, он не NC, и в нем нет каких-то особенных жестов любви и нежности… В нем есть прощение и новый шанс, а это главное.

Еще вчера в каюте капитана повсюду присутствовали другие люди – на фотографиях, в записях, детских рисунках. Это была семья Пайка, образный якорь, который тянул его на Землю и который, наконец, нашел дно своей бухты.

Спок отметил, как гладко метафоры складываются в предложения в его голове, и удовлетворенно кивнул сам себе. Годы исследований давали о себе знать. Он хотел понимать людей и поставил себе это целью, а среди многообразия методов выбрал устные опросы по случаю и чтение художественной литературы.

Ему казалось, он начинал понимать, как именно мысли приходят в головы людей через ассоциативные цепочки, как стимулами служат слова других людей, их поведение, зрительные образы и даже запахи.

И теперь он четко осознавал, почему второй помощник, следивший за выгрузкой вещей из каюты бывшего капитана, назвал ее “покинутым домом”. Капитан Пайк никогда не был здесь полностью один, среди вещей, принадлежащих его родным. Теперь эта каюта не была ничьим домом, и людей, ни в каком виде, здесь не было, только Спок.

Вскоре должен был прийти новый капитан. Назначение утвердили еще вчера вечером, но Споку его не показали, руководствуясь приказом начальства. Все объяснения звучали как “увидишь – поймешь”. Что ж, это было в духе людей. Сюрприз – так они это называли. Вулканец приподнял бровь. Удивить его было сложно и более странными вещами, личность будущего капитана сюда не входила. В конце концов, Спок изучил базу капитанов, ждущих перевода, и базу претендентов на повышение и не нашел там никого неожиданного.

Дверь каюты отъехала в сторону, пропустив человека. Спок вдруг ощутил странное покалывание в животе, которое не смог никак идентифицировать. Он узнал вошедшего.

Джеймс Тиберий Кирк.

– Спок, – улыбнулся он.

Спок с некоторым удивлением обнаружил, что сцепил пальцы за спиной так крепко, что невольно причинил себе боль. Его замешательство, судя по виду Кирка, не осталось незамеченным, но – неожиданно – не было никак прокомментировано.

– Я надеялся тебя увидеть, – сказал кадет… нет, судя по форме, лейтенант-коммандер Кирк.

Джеймс. Знакомый и одновременно отличающийся от того кадета, которым вулканец помнил его.

Спок уставился на него, осознавая, что ждет… чего-то. Пояснений. Касания. Это было так по-человечески, что пугало. Но он ведь исследователь, теперь он готов понимать человеческую натуру, теперь он может себе позволить…

– Приветствую на корабле, лейтенант-коммандер, – сообщил вулканец голосом куда менее ровным, чем ему хотелось.

“Сюрприз – это не однозначно приятное событие, оно может вызывать эмоции как положительные, так и трудно идентифицируемые”, – запишет он позже в дневник исследований.

– Капитан, – поправил его Кирк мягко, – форму еще готовят, но приказ уже подписан.

Спок сглотнул и нашел в себе силы кивнуть. Он не до конца понимал, как именно себя вести рядом с этим человеком. Казалось бы, с тех пор, как они последний раз разговаривали, прошло достаточно времени для принятия адекватного решения, но у Спока не было ничего, кроме “сейчас”, никаких наработок и планов.

Все, что было у него для других людей, не подходило для Джеймса Кирка… Прошлые эксперименты подтверждали. Он стоял перед своим новым капитаном, поразительно ясно осознавая, что именно люди зовут растерянностью. Руки и ноги в привычном положении вдруг начинают казаться лишними, поза – неподобающей, но какая именно поза и какие именно слова сейчас были бы верными, Спок не мог сказать.

– Будут ли приказы, капитан? – наконец, нашел он нужную фразу (руки остались за спиной, но очень мешали).

– Предоставьте отчет об общем состоянии корабля и экипажа, – попросил, нет, приказал Кирк.

… и Спок подчинился.

Это было новое ощущение. Что-то в голосе Кирка было новым, неизвестным Споку, повелительным, но уважительным и поощряющим к диалогу. Оно было таким отчетливым, что Спок ощутил его.

Он перечислял все то, что хранила его память за последнее время, перечислял и исследовал нового капитана… нового Джеймса Кирка.

Разворот плеч стал прямее и шире. Движения утратили резкость и порывистость. Разнообразие жестов оскудело, но оставшиеся обрели плавность и больше не указывали на отношение человека к ситуации. Но сильнее всего изменился взгляд.

Спок с досадой понял, что не в состоянии понять, что именно он означает, что за ним кроется и что же думает капитан, нет, Джеймс Кирк, по поводу него, Спока, как своего нового первого помощника и…

… и бывшего партнера.

Все, что Спок обязан был сказать, он передал. Некоторое время оба молчали, Спок – в ожидании, капитан – явно обдумывая что-то. Спок ощущал внутренний трепет – “волнение”.

– Наверное, не стоило бы этого делать, будь на твоем месте кто-то другой, – наконец, начал Кирк; Спок ищущим взглядом отметил легкое дрожание ресниц и пальцев; это нашло в нем отклик. – Но у нас с тобой за плечами более чем солидный багаж, надеюсь, ты понимаешь, о чем я.

– Да, капитан, – согласился Спок и растерялся тому, что назвал этим привычным словом того, кто… кого…

Джеймс вздохнул.

– Я должен это спросить. Ты сможешь работать со мной? Помня все то, что произошло между нами, ты сможешь уважать меня и слушаться как своего капитана?

– Я… – начал Спок ответ, который должен был быть невозмутимым, прямым и очевидным.

Но что-то в нем как будто ждало этого момента, чтобы воспроизвести: опоздавшего кадета с каплями воды в светлых волосах, полоску кожи под задравшейся формой, беззаботную улыбку, пальцы, так настойчиво и ласково касающиеся Спока, причиненную боль, ужас предательства и обмана, холод непонимания, выстраивание стены, растерянность и вопрос, что делать дальше, как быть с ним и с собой, с их странными отношениями, как выстраивать свою картину мира заново…

Как подчиниться человеку, которого ранее – какое это слово? – унижал, ставил на место? Как встать рядом с тем, кого не считал равным? Спок четко осознавал: его отношение к Джеймсу Кирку всегда будет особенным. Что-то внутри Спока знало Кирка и испытывало желание снова познать его. Как же быть с этим?

Джеймс Кирк, – его новый капитан, – смотрел на него и, казалось, знал, о чем Спок думает. Тем не менее, он терпеливо ожидал. Такое поведение было ему ранее не свойственно. Вулканец молчал, глядя в сторону.

– Понимаю, – проговорил Кирк медленно, – тебе нужно время взвесить все аргументы. Что ж, у тебя есть сутки. Ты найдешь меня в столовой, где я соберу команду, чтобы познакомиться. И, Спок, – он непреклонно взглянул на Первого Помощника, – ты понимаешь, кто уйдет, если мы не сработаемся?

Вулканец кивнул и уставился в пол. Его только что… поставили на место. Мягко, деликатно, но непреклонно. Капитан в своем праве. Возникло спонтанное ощущение падения, но ни одна вещь не упала, падать было просто нечему. Пришлось признать, что падение произошло внутри самого Спока, и он слабо представлял себе, что упало, но чувство определенно было неприятным.

– Спок, – позвал Джеймс; он стоял в дверях, готовый уйти, но что-то остановило его, – чтоб ты знал. Ты отличный Первый Помощник. Я не хочу, чтобы ты уходил, но решать тебе.

…Почему воздух вдруг стал проходить через горло легче? Это необъяснимо с точки зрения физики или биологии. Так же, как и то, что Спок наконец смог поднять взгляд на капитана. Слова вырвались прежде, чем он успел их осознать:

– Я хочу попробовать.

Кирк остановился. Он не обернулся, но Спок знал, что капитан – его капитан – улыбается.

– Зайдите ко мне вечером на партию шахмат, мистер Спок. Нам есть, что обсудить.

Дверь за ним закрылась.

– Есть, капитан, – тихо сказал Спок.

И улыбнулся краем губ.

…Он как-то вдруг очень ясно осознал, что всегда хотел понять только одного человека. И теперь у него будут все шансы.

P.S. О том, как Спок и Кирк сыграли в шахматы, смотрите первую серию TOS. Выражение лица Спока бесценно. LLAP всем!

Комментарий к Капитан Кирк. Бонус

Все-таки написано, ибо у меня прекрасные читатели, и они очень тонко чувствуют, чего не хватает работе.