Текст книги "Какого цвета ваша боль? (СИ)"

Автор книги: Волосинка на губе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

– «Подожди»

Голоса в комнате становятся громче.

– «Он убил Билли!»

Моргаю, пока заляпанная пленка, не спадает с моих глаз.

Резко подрываюсь от увиденного.

Смех. Незнакомый смех.

Вижу, как все «Стрелы» с Эриком стоят на коленях. С перемотанными руками. Уже в сознании. На них что-то вроде колючей проволоки, только с электричеством. Это не разработка Эрудитов или Бесстрашия. Я такого раньше не встречала.

Дергаюсь. Привлекая к себе внимание всех. По телу проносится разряд. Я кричу от боли.

– Ну наконец-то наша принцесса очнулась! – это изгой. Их пятеро. С оружием. Нашим оружием. Вот черт!

Боль проходит также быстро, как и пришла. Но желание делать резкие движения пропадает. Особенно, когда к твоей голове приставлено дуло.

– Откуда у тварей это? – лидер показывает на себя. Его руки заведены назад, привязаны к ногам. Положение сидя на коленях.

Эрик получает прикладом поддых. Долгий кашель слышится на весь дом. Парни из моей команды переглядываются. Ищут пути отступления. Это видно по их глазам. Это незаметно для изгоев. Годы слаженной команды оставляют после себя огромный опыт переговоров. Даже молча. Одними лишь глазами.

– Сейчас вопросы задаем мы, понял? – изгой пинает Эрика в пах.

Ублюдки.

«Проснись»

Кричу я своему монстру внутри.

«Проснись»

Но внутри лишь пустота. Я в отчаянии. Сердце колотит грудную клетку, я часто дышу.

– Итак. Повторяю вопрос. Кто из вас застрелил Билли? – изгой смотрит на каждого из мужчин, стоящих перед ним на коленях.

Я понимаю о чем речь, когда вижу в углу комнаты тело босого мужчины. Изгоя.

– Какая разница, Том, они все равно сдохнут. Нам сказали убить всех! – говорит второй, стоящий за его спиной.

Я понимаю, что Том главный у них. Не только потому что он единственный в обуви, но и потому, как изгои с ним советуются.

«Проснись»

Пожалуйста!! Проснись!! Но внутри все тихо. Никто не скребет когтями мои легкие.

– Мы так до вечера с вами провозимся. Говорите! – тишина. – Хорошо. Тогда давайте так, – он подходит ко мне и хватает меня за волосы, тащит меня ближе к Стрелам сидящим полукругом. – Риччи, глянь, какая красотка? – главный изгой ставит меня на колени точно также, как и остальных. Держит меня за волосы, подставляя к свету мое лицо.

– Только попробуй. – Румын срывается на крик, и его незамедлительно бьет ток. Он хрипит.

«Проснись»

Я вспотела. Мои ладони все мокрые. Я незаметно пытаюсь стиснуть с рук прутья проволоки.

Меня бьет током.

– Ох, красотка, бесполезно вырываться. Это новая разработка. – он поднимает пальцем меня за подбородок, чтобы я смотрела на него. – Не спрашивайте от куда взяли. Да если скажем, зачем вам такая информация на том свете?

Я плюю ему в лицо. Все что накопила. Прямо в сухое рыло этого изгоя.

– Ублюдок! – цежу я.

Он начинает смеяться пальцем вытирая слюну с лица и облизывая его.

Отвратительно.

– А ты вкусная, – он нагибается ко мне и я чувствую его запах. Запах Мочи и отходов.

В голове летают воспоминания о том изгое, который убил Эрик. Как он насиловал девушку..

Меня тошнит.

Он проходится своим языком по моей щеке. Оставляя мокрый, липкий след. Запах бьет в ноздри. Я сжимаю кулаки.

«Проснись»

Теперь уже дергается Эрик. Если бы взглядом можно было убить, он перебил бы здесь всех стоящих.

– Давай позабавимся с этой бесстрашной шлюхой? – говорит кто-то из изгоев, я не смотрю на них, пытаясь всеми силами ослабить путы на руках.

Меня бьет током.

«Проснись»

– Смотри-ка. Девчонка против. Неужели еще не с кем не спала? – главный у изгоев обходит меня сзади. Второй встает рядом со мной и прикладывает пистолет к виску. – Дернешься, он тебя застрелит. Мертвых тоже можно выебать. – главный развязывает мне ноги и кидает меня на спину. Склоняется надо мной, расстегивает мою ширинку.

Мужчин из «стрел» начинает бить током. Долго.

Никого из них не учили смотреть на изнасилование. Они в попытке мне помочь, получают снова и снова разряд.

«Проснись»

– Нет! Мира! – кто-то кричит из «стрел», и руки изгоя слетают с меня. Он выпрямляется и смотрит на меня с широко раскрытыми глазами.

– Мира? – изгой оборачивается к своим, их лица меняются. – Да мы сорвали ёбаный Джекпот?!

Он отходит назад и заливается смехом. Изгои его поддерживают. Как шакалы.

– Та самая? Думаешь она? – его шестерка подходит ко мне. Всматривается в меня.

– Мы сейчас проверим. Дай нож. – кто-то сзади стоящих поднимает мои ножны и кидает главному изгою.

Опять разряд. На пол падает Румын.

«Проснись»

Я стою опять на коленях. Дуло пистолета у моего виска. Я смотрю только на Эрика, и на Румына. Просто потому, что хочу запомнить тех, кто мне по своему дорог.

Произнеся эти слова в голове. С моих плеч падает камень. Я призналась себе, что мне действительно стал дорог тот, кто об этом не догадывается. Эрик. Я хочу запомнить его.

Я буду помнить.

Изгой встает напротив меня. Я гордо смотрю ему в глаза. Я не буду плакать перед смертью. В его руках мой нож, который теперь убьет меня. Лезвие не защитит тебя, если оно лежит не в твоей ладони.

Резкая острая боль пронзает меня снова и снова. Нож проходится по лбу. По щеке, так глубоко, что кончик ножа насквозь разрезает щеку, клацая по зубам внутри. Вторая щека получает тоже самое. Изгой изливается смехом. Ему это приносит дикое удовольствие.

«Проснись»

Кровь стекает мне в глаза, на шею, на одежду. Я склоняю голову вниз. Меня мутит. Мне больно.

Слышу, как кого-то из Стрел опять пронзает разряд. Кажется всех, кто стоит сейчас на коленях.

Я не знаю сколько прошло времени. Но я очнулась от того, как кто-то выливает на меня ведро воды.

Смех. Вздохи.

– Я же говорил, что это она! – это изгой. Он расплывается в глазах. Но я вижу его силуэт. – Вы только посмотрите! – чья-то рука берет меня за подбородок и поднимает вверх. Крутит из стороны в сторону. – Это та самая Мира! Мы нашли ее! Я Том. Очень приятно.

– Это не на долго. – срывается с моих губ.

Вижу, как запыхавшийся Эрик и Румын, от постоянных ударов тока смотрят на изгоя передо мной.

– Ты вообще в курсе, тебя ищет мамочка! Уже очень давно! – он потирает руки. – И нам отвалят кучу денег!

– Кто? – мой голос хриплый. Почти тихий.

– Давай я напомню тебе, как ты сбежала? – ублюдок садится передо мной в позу лотоса, скрещивая ноги перед собой. Я чувствую запах мочи и дерьма, которые он источает. – Ты родилась за стеной. Твои способности проявились, когда тебе было три года. Ты упала в десятиметровый колодец, головой вниз. Твой вечно пьющий отец, проебался с воспитанием, уснул. Тебя искали три дня. И когда нашли, на тебе не было ни царапины.

Все в комнате слушали его не перебивая. Мое сердце дико стучит. Я чувствую, что адреналин на пределе.

– Когда тебе было семь, ты убила своего папашу, который пытался залезть тебе в трусы. – хохот изгоев сокрушил стены старого дома. Ублюдки. – Тогда-то твоя мамаша и увидела твои способности. Ты была неуязвима, сильна и опасна в приступах. И мы тебя и начали «натаскивать». Сначала испытывали тебя на своих. В свои семь, ты убила дюжину изгоев, которые пытались подойти к тебе. Твой приступ начал длиться вечно. Ты из него не выходила. Слушалась только мать. Тогда, она запланировала налет на дружелюбие. Хотя бы посмотреть, что из этого выйдет. Прибегут ли сразу Бесстрашные. – он оглядывается назад, смотря на заложников. – Ты неслась на них сломя голову. Это было потрясающе. Столько крови, я не видел никогда.

Сердце пропускает удар.

– Но ты побежала дальше. Ты сбежала от нас. И тебя нашли Эрудиты. После этого твоя мать ищет тебя. Она готовит революцию. Это будет новой войной. С помощью тебя она добьется равных прав. И мы не будем жить за стеной…

Когда он заканчивает свою браваду, на меня накатывается истерика. Я смеюсь в голос, не жалея связок. До хрипоты и боли в суставах.

– Я сказал что-то смешное? – он встает надо мной.

– Я. Никогда. Вам. Помогать. Не. Буду. Ублюдки. – говорю сквозь зубы, выговаривая каждое слово. Получаю удар в живот и падаю назад.

– Мира! – это Румын.

Выстрел.

Звук удара тела об пол, застревает в голове.

Сердце замерло.

Крики «стрел». Кто-то орет матом.

Я в вакууме. Я боюсь поднимать голову, увидеть неизбежное.

Сердце съёживается в комок. Я опираясь на колени поднимаюсь.

Поднимаюсь, чтобы увидеть…

Как во лбу Румына зияет дыра от пули.

Все становится бессмысленным. Весь мой ночной кошмар превращается в правду.

Я не замечаю, как уже стою на ногах. Все вокруг медленное. Как будто кто-то остановил жизнь.

На полу корчатся от боли «стрелы». Лидер, запрокинув голову, открыл рот в крике. Изгои в лохмотьях застыли с искаженными от смеха лицами.

«В следущий раз, я тебя не спасу»

Носится у меня в голове. Мои слова оказались пророчеством для Румына. Я не спасла.

Слез нет. Сил нет. Жизни нет. Я опускаю голову, чтобы сделать последний вдох, перед тем, как проснется ОН.

****

Открываю глаза в сером доме. Цвета почти не различить. Все блеклое. Передо мной много мужчин, некоторые из них на коленях. Есть трупы. Стоящие мужчины в каких-то тряпках наставили дуло на каждого, кто стоит перед ними. В комнате витает страх. Я тяну его носом, с наслаждением. Я хочу еще.

Время начинает стремительно идти, возвращая все на круги своя. Теперь я слышу их речь. Они поворачивают голову на меня. Я дергаюсь вперед, но мои руки связаны чем-то. Меня это злит. Я кричу, чтобы разорвать веревку и вселить страх впереди стоящим.

Прекрасно. Идеально.

Я хватаю мужчину, который стоит над чьим-то трупом кидаю в стену.

Начинается стрельба. В меня. Вплотную.

Автоматной очередью меня решетит мужчина. Я хватаю его за руку и дергаю на себя. Хруст костей и рвущихся сухожилий.

Крик.

Следущий. Я хватаю его за голову, он стреляет в это время мне в живот. Я ничего не чувствую, лишь его сопротивляющиеся челюсти. Я втискиваю свои пальцы ему в рот. Хватаю за верхний и нижний ряд зубов, разводя их в разные стороны. Хруст. Что-то липкое брызгает на лицо.

Крик.

Следущий. С ним я делаю тоже самое. Его страх особо вязкий. И я убиваю его медленней. Наслаждаясь.

Я чувствую улыбку на своем лице и кажется, смеюсь.

Крик.

Последний зажался в углу. Под ним растет лужица. Я скалюсь. Мне нравится это. Это еще сильней возбуждает мой аппетит. В его руке черный нож. Он держит его перед собой, защищаясь. Я подхожу к нему медленно, упираясь прямо в кончик лезвия. Мужчина дрожит.

Шаг вперед.

Нож по рукоятку входит мне в грудь.

Он кричит. Но ручку ножа не выпускает.

Шаг вперед.

Я его зажала, тянусь руками к его рту, чтобы проделать с ним тоже самое, хочу порвать его. Я хочу убить его.

Нож выходит из меня резко и также резко входит в шею.

– Очень зря. – я не узнаю свой голос.

Это не я.

Шаг назад.

Мужчина кидается на пол, к пистолету, который выронил кто-то из них. Но не успевает. Я ногой ломаю ему спину.

Шаг назад.

В комнате дико жарко. Все перемешано. Мужчины на полу смотрят на меня. Кто-то открывает рты. Они кричат. Но я их не слышу.

Шаг назад.

Смотрю под ноги и вижу, как стою в красной луже крови. Цвета возвращаются.

Шаг назад.

Я упираюсь в тело на полу.

Шаг назад.

Румын….

– «Мира!» – кричит кто-то.

– «Мира!»

Я не могу отвести взгляд от Румына. Его глаза открыты. Его лицо замерло в гримасе ужаса.

Из его глаз течет слеза, которая скоро высохнет навсегда, точно также, как и он…

– Мира! – его голос громкий привлекающий внимание. Но не злой.

Я отрываюсь от Румына. Передо мной на коленях стоит моя команда. В их глазах все. Ненависть к ублюдкам, потеря друга, и страх.

Они боятся меня.

Подхожу к Быку. Он что-то говорит про пульт. Я начинаю оглядываться в поисках тел, которые сейчас частями разбросаны по комнате. Пахнет смертью. У стены лежит тот главный изгой. Я узнала его по ботинкам. Его лицо продавилось внутрь, от встречи со стеной. Ищу по карманам. Цепляю что-то круглое. Возвращаюсь к Быку и вытягиваю ладонь с пультом к нему. Показываю.

– Левая кнопка. – он быстро говорит.

Нажимаю. И мужчины падают вниз. Обмотанные слабой проволокой, которая сейчас их еле касается.

– Мира! – его голос опять такой спокойный.

Я боюсь смотреть в его глаза. Боюсь себя. Он мне скажет ничего нового. Лишь подтвердит свои слова, о том, что я не имею сердца.

Он встает. Потирая место, где были путы. Подходит ко мне осторожно.

Он боится?

– Мира. – он редко называл меня по имени и сейчас мне режет слух его голос. Сколько раз он произнес его?

Я пытаюсь развернуться. Но он хватает меня за плечо. Резкая боль отдается в шее. Я начинаю падать.

Его руки всегда холодные…

– Не шевелись. Я вытащу.

О чем он?

Секунда и из моей шеи начинает идти кровь, брызгая Эрику на куртку, на лицо. Нож в его руке, напомнил мне об изгое, который воткнул его в меня.

Резко хватаюсь за горло. Сдерживая кровь. Он помогает мне. Наши руки скользят, но он крепче давит на рану.

В глазах темнеет.

– Эрик… – хватаю его за рукав. – Я не хочу просыпаться….

Погружаюсь в черную тьму, которая ждет меня, как старого друга.

****

Солнце слепит сквозь веки. Мне жарко. Распахиваю глаза и по началу пугаюсь. Я в машине. Рядом за рулём Эрик.

Мы едем обратно?

– А Румын? – я поворачиваюсь назад в надежде увидеть его, но воспоминания слишком опаздывают. – Нет! Нет! Нет! – я кричу и бью Эрика в плечо. – Пожалуйста! Скажи, что это не правда!!!

Он лишь крепче сжимает руль. Его вена на бычей шее ходит ходуном. Он глотает слюну, сдерживает себя.

Я просто падаю себе на колени. И начинаю рыдать. Грязные штаны впитывают в себя новую влагу. Соленые слезы разъедают кровь в перемешку с грязью.

Эрик молчит. Он дает мне время успокоится. Румын умер из-за меня. Я его не спасла. Что я наделала? Если бы я контролировала своего внутреннего монстра, то он бы не умер!

Меня начинает рвать. Прямо на пол. От этого становится только хуже.

Как больно..

Когда слез не остается, я распрямляюсь.

Во мне пустота.

Я хочу мести.

В моей голове складывается пазл.

– Он сказал, что им приказали. – я начинаю говорить. – Им помогли. У изгоев нет таких технологий, чтобы сделать такие веревки.

– Эрудиция. – он отвечает мне.

– Я хочу убить ее.

Эрик берет рацию. Наушники нам разбили в том доме.

– Направляйтесь в Бесстрашие. Приготовьте все. И ждите указаний. У нас другой маршрут. – отдает приказ Лидер.

– “Принял”.

Наш внедорожник сворачивает налево, вторая машина продолжает ехать в сторону Бесстрашия.

Мы едем молча. Точно также, как сегодня утром. Только сейчас молчание не специальное, оно вынужденное. Каждый в своих мыслях и я в своем горе.

Проезжая старые билборды, продырявленные пулями от войны, через которые пробираются лучи солнца, проклинаешь все на свете. Все ради войны…

Убийства ради выгоды…

Здание Эрудиции на том же месте.

Я бы все снесла все, к чертовой матери.

Мы выходим из машины одновременно. В руках Эрика та самая проволока.

Эрудиты расступаются при виде двух бесстрашных, перепачканных в крови. На наших лицах ничего хорошего..

Лифт рябит в глазах. Слишком белый. Слишком чистый. Я начинаю вытирать руки об него. Чтобы они все знали, что твориться там, за стенами их уютных домов. Я пачкаю кнопки лифта. Плюю на стены. Бью по мягкой обивке. Оставляя бордовые кляксы кулаков.

Эрик все также молчит.

Кнопка лифта горит на пентхаусе. Бывший дом. Мы приближаемся к нему. Когда раздается звук, обозначающий остановку, я выхватываю из рук Эрика проволоку, железные острые крючки впиваются мне в ладонь.

Сжимаю сильнее.

Нас встречает гостиная. В столовой слышны разговоры и смех. Мы вбиваем грязные ботинки в пол, оставляя метку, что мы здесь были, точно также, как в лифте.

«Убери» слова Джанин въедаются воспоминаниями.

С ноги открываю дверь.

Лидеры бесстрашия подрываются, наставляя на нас оружие. Но опускают его, узнав гостей.

– Мира!? – Джанин встает.

– С днем рождения, ма-мо-чка! – кидаю на стол колючую проволоку, она со скрежетом приземляется на накрытый стол.

Помимо всех лидеров бесстрашия здесь находятся все остальные руководители фракций. Джоанна, Маркус, Джек Кан.

– Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались. – я язвлю.

– Эрик? – Макс подходит к нему.

– Давайте расскажу я. – перебиваю его. – Нас послали на разведку в район ZL3. Дрон обнаружил движение в этой запретной зоне. Наша команда во главе Лидера, – оборачиваюсь на него, встаю рядом. – Прибыла на место. Как оказалось это была ловушка. Нас оглушили «Сверчками»,– Эрик кидает на стол глушилки, из-за которых мы потеряли сознание. – А затем, связали этим. – Эрик достает пульт. Нажимает на кнопку и проволока резко стягивается, и искрит током. Не узнаешь это, Мамочка?

Джанин хлопает глазами.

Лживая сука.

Все смотрят на нее. Очевидное разоблачение.

– Никто не имеет таких технологий, кроме вашей фракции, Джанин. – Макс опять берет слово. – Мы должны обыскать все. Ты понимаешь?

– Пожалуйста. – она садится на стул. – Смотрите все, что пожелаете. – давит улыбку.

– Потери? – интересуется Макс у Эрика.

– Румын.

Меня трясет от всего. Опять. Я хочу забыть все, но чувство мести прожигает горло. Скребется. Кричит.

Пока Курт вызывает команду, нам с Эриком понадобилось еще минут двадцать, чтобы отчитаться перед всеми. О готовящейся революции изгоев, о том, что моя настоящая мать ищет меня. Эрик рассказывает все. Кроме того факта, что мой счет смертей начался в семь лет. Я благодарю его мысленно. Скажу это вслух наедине.

Маркус допрашивает Джанин, но она говорит, что Эрудиция здесь не при чем.

Я даже хотела кинуться на нее, но почувствовав, как ладонь Эрика накрывает мою, я осталась сидеть в том же положении, я поднимаю на него глаза, но он на меня не смотрит. Мы оба понимаем, что между нами все как-то по-другому, но оба продолжаем молчать, делая вид, что ничего не происходит.

Мои эмоции истощились.

Я устала.

Когда все расходятся по делам, в столовой остаются несколько человек. Я, Джанин, Макс, Курт, Эрик и Джек Кан.

– Ты же знаешь, что тебя проверят сывороткой правды. – Макс спрашивает ее.

– Мне нечего скрывать, милый. – вот она настоящая Джанин.

Стерва.

Джанин отправляют в искренность. Под стражу. Завтра будет честный суд.

Я чувствую дикую слабость. Изо всех сил стараюсь держать веки открытыми, но на второй попытке я засыпаю.

****

Мне не снится старый кошмар. Мне снится новый. Я падаю в черную дыру, вижу, как все вокруг погибают. От меня.

Просыпаюсь от крика. Опять.

И снова, я у Эрика. Солнце уже садится освещая комнату последними лучами. Я вижу, как пыль кружится в желтом свете. Вытираю слезы, и встаю на ноги. Я в футболке. Она пахнет морковью. Мои грязные вещи лежат на полу. Разорванные.

Лидер стоит в том же положении, что и вчера в одном полотенце на бедрах. Его влажные волосы спадают на бритый висок. Спина покрыта множеством капель, которые еще не успели испариться. Он только что из душа. На холодном воздухе, я вижу, как его кожа источает пар.

Не повторяю вчерашней ошибки и иду к своей двери.

– Мира. – говорит не оборачиваясь ко мне.

Он кусает сигарету, думая что сказать. Он хочет высказать соболезнования?

– Не надо… Я знаю.

Как только я разворачиваюсь в сторону двери, «вырастают» его руки. Он резко обнимает меня сзади. Держит меня за грудь, а второй рукой вцепившись в футболку на животе, комкает ее в кулаке.

Я чувствую его спиной, теплый. Он дышит прямо мне в волосы.

Я не двигаюсь.

– Ты сказал мне вчера всё.

– Заткнись. – он сильнее вжимает меня к себе в грудь, будто хочет чтобы я растворилась в нем навсегда.

Я скидываю его руки и поворачиваюсь к нему.

– Ты помнишь, что сегодня случилось с Румыном? – я делаю шаг назад. – Так вот, ты прав Эрик. Ты всегда прав. У меня нет сердца. Держись от меня подальше, если не хочешь получить пулю в лоб из-за меня.

Я распахиваю свою дверь и уже бегу в душ. Я не хочу плакать.

Я так устала.

Теплая вода. Я хочу чтобы она смыла весь день с меня.

Холодная плитка касается спины. Чувствую каждую выемку. На моем теле нет ни одного изъяна. Ни одной царапины. Ни синяка.

Ни-че-го

А во лбу Румына застряла пуля.

Я даю волю слезам. Включаю воду на всю мощность. Чтобы не было слышно моих стонов. Закрывая ладонями лицо. Я хочу просто забыть.

Как быстро мне станет лучше?

А станет ли?

Резкий сквозняк заставляет меня поднять голову.

Он стоит напротив меня. Он часто дышит. Его костяшки на кулаках уже сбиты в кровь. Я даже не прикрываюсь. Я смертельно устала бороться.

Он смотрит на меня. Я понимаю, что он исследует путь моей чернильной линии по телу.

Я убираю руки по швам, открывая ему целую картину моей карты.

Я вижу его эрекцию, проступающую через полотенце.

Он скидывает его.

Сердце падает куда-то вниз. К ногам.

«К его ногам.»

Между нами одно тонкое стекло. От открытой двери оно начинает потеть. Скрывая нас от глаз друг друга.

Дверь закрывается.

Эрик ступает ко мне.

– День еще не кончился. Ты до сих пор моя. Я выиграл, забыла?

Я облизываю соленые от слез губы и не могу ему возразить.

И не хочу.

Сердце бешено бьется, грозясь вырваться наружу, а дыхание становится прерывистым от страха и волнения.

Шаг вперед.

Эрик касается тыльной стороной руки моей щеки, очерчивая скулу, я чувствую сухую кожу на его костяшках. Он поднимает за подбородок лицо, всматривается в глаза. Я ничего не вижу, кроме серых туч в его глазах..

Приближается гроза…

Он накрывает мои губы своими.

Нежно

Его губы мягкие, в отличие от его ладоней. На мои плечи ложатся его сильные руки, придвигая ближе к себе. Нежно целуя друг друга мы рушим невидимую преграду, которая сдерживала нас.

Так долго.

Он целует мои скулы, шею, отстраняется, но я схватываю его за волосы. Он рычит.

– Продолжай, пожалуйста…

Эрик притягивает меня ближе, зарывается своей рукой в мои волосы, наматывает их на кулак, оттягивает голову назад, открывая мою шею. Целует страстно, покусывая ключицу, из моего рта вырывается стон.

Он хрипло стонет.

Рукой тянется и выключает душ, подхватывая меня на руки, не прерывая наш поцелуй.

Как же хорошо…

Он кладет меня на матрас, нависая сверху. Его руки напряжены, я глажу их, чувствую под пальцами стальные мышцы и провода вен.

Мое самообладание давно осталось позади, я тянусь к волосам Эрика, спадающие на его лицо, мокрыми прядями, на его прекрасное лицо.

Я хочу его.

Я раздвигаю ноги, чтобы он еще плотнее прижался ко мне. Чувствую бедром, что он уже готов. Он смотрит мне в глаза, он сейчас так осторожен, нежен.

Он ручной.

– Эрик, – шепчу ему. От удовольствия. – Пожалуйста…

Я издаю гортанный стон, от изнеможения ощущая, как он погружается в меня. Ощущаю боль, утыкаюсь ему в плечо, целую его, вдыхаю его запах. Он не торопится. Медленно входит снова, я мягко стону.

Кислород становится общим для нас двоих.

Его сухие руки крепче сжимают мои бедра, до синяков, которые не останутся.

Я чувствую растущую истому. Запрокидываю голову назад. Приоткрыв губы, Эрик целует меня в них.

– Смотри на меня. – его толчки становятся резкими и грубыми, набирая темп.

Я смотрю в его глаза, полные дикости и экстаза, он теряет контроль. Ощущаю подкрадывающийся оргазм. Он чувствует, как мои мышцы крепче сжимают его член, обозначая скорую разрядку, он нагибается к моей груди и берет в рот сосок, кусая его, я вскрикиваю от этого контраста боли и удовольствия.

– Мира! – Он еще сильнее погружается в меня, не сдерживая свой хриплый стон.

Меня накрывает волна удовольствия. Я забываю, как дышать. Эрик изливается на мой живот и падает рядом.

Эрик дурманит разум.

Он сидит спиной ко мне и курит. На его плече сидит дракон.

Я его приучила.

Но знает ли сам Дракон про это?

========== Часть 14. ==========

POV Мира.

В Бесстрашии все начинается с огня, в котором все и заканчивается.

Горячие лапы желтого цвета покрывают тело Румына. Фракция провожает его в последний путь. Так принято хоронить героев, павших в бою. Предавая огню. Душа восстанет из пепла и заполонит наши сердца. Никто не плачет. Здесь гибнут каждый день.

Я буду помнить!

Во мне чувство горечи и осознание того, что как раньше уже не будет без него. Опускаю взгляд вниз. На моей ладони чернильная стрела. Теперь она всегда будет указывать путь вперед. У него их было тридцать семь. Улыбаюсь, вспоминая банальность их значения.

Сжимаю кулак.

Ты будешь единственной стрелкой на мне. Только его. И только моей, как напоминание, что ничто не вечно.

Я не забуду.

Я отомщу.

Макс что-то говорит про Румына, вспоминая его поступки. Лучшие стороны в нем. Я не вникаю. Все самое важное для меня сейчас – это месть.

Все Бесстрашие собралось в Яме. Мы стоим огромным кругом перед тлеющим телом Румына. Серый дым несется вверх, исчезая в открытой крыше. В небо. Чистое, голубое небо. Последнее его пристанище.

Лидеры стоят в ряд перед огромными брусьями, на которых лежит мой друг. Я стою с неофитами и моими друзьями, смотрю на огонь вперед. Он гипнотизирует. Рядом со мной кто-то встает, вкладывая свою ладонь в мою руку. Перевожу на него взгляд.

Фор…

Его желваки на мощной челюсти ходят ходуном, сжимаю крепче его руку. Он поворачивает голову, в его глазах сожаление. Боль. Я слегка киваю, благодаря за поддержку и возвращаю взгляд вперед.

«Он определенно умеет убивать своими серыми глазами»

Эрик стоит в своей обычной позе, со скрещенными руками назад. Он смотрит на наши с Фором руки.

Эрик…

Я даже не знаю, какие у нас отношения, после всего произошедшего. Он мой первый мужчина. Он мой бывший враг, который стал для меня так остро нужным. Вчера он долго сидел на моей кровати, ждал пока я усну, вытирая мои слезы, своими холодными пальцами, терпеливо молчал. Я проснулась одна и поняла, что мне не снились кошмары. Он охранял мои сны.

– Сегодня день траура. Утренние тренировки отменяются до вечера. Прошу почтить память нашего брата. – закончил Макс.

Все начали расходиться. Я стою на месте, как приклеенная. Я не знаю, что мне делать. Аманда легонько приобняла меня, сказав свои соболезнования. Сало сделал тоже самое.

Я вижу, как ко мне приближаются Лидеры и мой…

А кто он мне?

Его кулаки белеют, от силы с которой он сжимает их.

– Мира, мы отправляемся в Искренность. Готова? – Макс смотрит не в глаза, а куда-то вниз.

И я понимаю, что до сих пор держу руку Фора. Отпускаю его ладонь. Слышу жёсткий выдох Эрика.

– Да. – коротко отвечаю я.

Сало вышел вперед, подходя к Максу.

– Мы можем поехать? – интересуется он.

Спасибо вам, друзья, за поддержку…

– Да. Выезжаем. – отвечает Лидер и мы выдвигаемся к машинам.

Впереди идут Эрик и Макс, о чём-то говорят. Фор остается в бесстрашии, присматривая за неофитами. Все подходят к выходу и я слышу, как Тобиас меня зовет.

– Мира? – он идет ко мне.

В дверях остается один Эрик. Он смотрит на меня. Я стою посередине этих двух мужчин, и понимаю, что в моих «отношениях» с Лидером присутствует еще один.

Фор.

Его поцелуй на церемонии, был нечто большим для него. Он ко мне что-то чувствует. Все его взгляды, поведение…

– Я на пару слов. – он настиг меня. – Мы можем поговорить, когда ты вернешься?

– Да, я зайду к тебе. – получив мой ответ уходит.

Иду к пустым дверям. Эрик ушел.

Все сидят по машинам, мне становится неловко от моего опоздания, ищу взглядом свободное место.

– Сюда. – поворачиваю голову вправо, Эрик опустил стекло.

Как только я сажусь в внедорожник, понимаю, что мы одни в машине. Он резко срывается с места, вдавливая педаль в пол.

Он зол.

Воздух наэлектризован до предела. Его можно резать ножом.

– Раз тебе похуй с кем спать, делай это в тихую. – не выдерживает Лидер. Руль скрипит под его перчатками.

Конечно, он говорит о Форе. Наслышана об их вечных соревнованиях и вражде. Но я не трофей. И вчера я поняла, кто действительно нравится мне. Я испорченый магнит, который притягивает к себе такого же испорченного.

Молчу. Ничего не хочу говорить. Все это стало слишком НИЧЕМ, по сравнению с смертью Румына, готовящейся революцией и моей бывшей мамашей.

Он мчится, не сбавляя скорость, чуть ли не сбивает отреченных на пути, жмет педаль дальше. Он в ярости. Молчит.

Я стала понимать его, вот так просто…

Ощущать…

Кладу руку на его, которой он сжимает руль. Даже его кожаная перчатка, такая же холодная. Все к чему Эрик прикасается – замерзает. В моем случае замерзать не чему. Я такая же, как он.

Машина сбавляет скорость. Дракон под моей рукой становится ручным. Он успокаивается.

– Я думаю, что крыса кто-то из наших. – он переводит тему на более логичную, для данной ситуации.

– Кто?

– Скоро узнаю. – он вдруг поворачивает голову на меня. – Не делай глупостей в Искренности. – он имеет ввиду мой порыв убить Джанин. – Не на глазах у всех…

Я смотрю на него из под опущенных ресниц, пока он рулит. Такой серьезный. Собранный. Злой и опасный. Я с ним так уверенна. Забавно: тебя может собрать по частям тот, кто раньше стрелял тебе в спину, тот кому ты и сам… Плюнуть в душу был вовсе не прочь…

И вот в машине двое: один хладнокровный убийца, а другой самый опасный Лидер…

Мы оба одинаковые, за исключением того, что Эрику нравится убивать, а мне..

А что мне?

Приходится? Неконтролируемый монстр внутри меня делает это. Ему нравится. Он заводится от одного только страха витающего над головой человека.

Было ли мне приятно убивать тех изгоев?

Да.

Было ли мне приятно мстить им за Румына?

Да.

Было ли мне приятно чувствовать, как я голыми руками ломаю кости в крошку и рву кожу, словно она тонкая бумага?

Да. Мне было приятно.

Что со мной? За эти дни я из доброй, скромной, умной, и честной превратилась в робота. Без чувств. Без эмоций и страха. Его нет. Его никогда в НЕМ не было. Мой монстр был защитой для меня? Что если внутренняя я просто защищалась? Что если маленькая девочка семи лет просто защищалась от грязных ублюдков, которые раздразнивали ее, для того чтобы включить МОНСТРА? Для своих целей и желаний. Считается ли монстр тогда убийцей? С какой стороны мне нужно смотреть, чтобы понять истину? Поставить диагноз. Являюсь ли я в обычном облике хорошей Миры, истинным монстром?

Столько вопросов и так мало ответов на них.

****

Массивное старое здание, оставшееся еще со времен великой войны встречает нас огромными буквами «Искренность»

Площадь перед зданием кишит разноцветной палитрой людей. Желтый, синий, черный, белый и серый. Все тянутся в зал суда.

Я иду впереди со своими друзьями, которые молчат. Им нечего сказать, они знают, что для меня значил Румын. И Как мне больно. Они ничего не спрашивают, я благодарна им за это. Аманда лишь берет меня за руку. Пока мы заходим в здание, я непрерывно ощущаю спиной взгляд Эрика.

В огромном зале, где было вручение дипломов, на сцене стоит один стул. Сзади висит огромный экран, который будет транслировать честный суд, чтобы даже на задних рядах было видно все. Кресел в помещении нет. Их убрали для большей вместительности. На сцене стоят все лидеры фракций, чуть правее от стула, где будет сидеть Метьюс.