Текст книги "Какого цвета ваша боль? (СИ)"
Автор книги: Волосинка на губе
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
========== Часть 1 ==========
Смотрю на свои маленькие руки. Они совершенно не похожи на руки молодой девушки. Сухие, с трещинками на ладонях, с проступившими венами на кистях, без намека на маникюр, с заусенцами на больших пальцах, которые я начинаю ковырять указательным, отдирая кусочки кожи, оставляя красные следы. Сжимаю их в кулаки. Красные следы на миг бледнеют, и через секунду из них начинают выступать капельки крови. Значит, жива.
Завтра день Х. Меня выводят в свет, чтобы я исполнила своё первое задание. Удивительно, ведь сколько я себя помню, моё имя красуется под грифом секретно. Меня держат в тайне от всех фракций, готовя, как оружие массового поражения, тайного агента, который под прикрытием будет выполнять самую грязную работу.
Условно, я являюсь дочерью Джанин Метьюс, но это лишь формальности. Для меня она всегда просто Джанин, а вот при посторонних посвященных – мама.
Мама.
Я не знаю своих настоящих родителей. Говорят, меня нашли, когда мне исполнилось всего восемь лет, в полумертвом состоянии на полях Дружелюбия. Мой возраст выявил тест, в лаборатории Эрудиции. Его проводила сама Джанин. Я с трудом, но вспоминаю ее вспыхнувшие глаза, когда она увидела результаты, а особенно ярко в память врезаются её слова. Слова, которые положили начало моей новой жизни: «Дивергент 100%». Единственная в своем роде.
Подхожу к окну во всю стену, наблюдая за своим отражением. Уверенная, отточенная годами осанка, вздернутый подбородок и наполненные предвкушением глаза. Солнце слепит, но я не отворачиваюсь, лишь стираю влагу с заполняющихся слезами глаз. Очередное испытание, с противником, которого не победить – солнцем. Горько усмехаюсь. Остаётся играть с ним в гляделки, пока один из нас не скроется за горизонтом.
Меня прерывает стук каблуков, эхом разносящийся по комнате. Даже не нужно смотреть в отражение окна, чтобы знать, кому он принадлежит.
– Мира, – Джанин подходит сзади, запуская руки в мои волосы, начиная плести косу. Она всегда так делает, играя в заботливую мамочку. – Волнуешься?
От её ледяных прикосновений по шее бегут мурашки. У неё вечно холодные руки, впрочем, как и душа. Расчетливая и корыстная, мечтающая о власти. Длинными ногтями она царапает нежную кожу на шее, как будто самого её присутствия недостаточно, чтобы сделать мне неприятно.
Меня передёргивает.
– Вовсе нет. Ты же знаешь, я всегда готова, – ложь.
Я торопливо отхожу от окна, не дав ей закончить косу. Её вздох и лживая улыбка, заставляют плотно сжать губы. Наедине со мной не стоит притворяться. Мы обе знаем, что играть в семью нам нужно лишь на публике.
Когда мы тет-а-тет – я ее эксперимент под личным делом номер один. Единственной в своем роде, а она мой пропуск на свободу… Правда пока Джанин об этом ещё не знает.
В её руках появляется папка с моими завтрашними инструкциями. Она небрежно кладёт её на мой обеденный стол, на котором стоит не тронутый остывший чай, такой же холодный, как и её руки, касавшиеся меня минуту назад.
Она уходит, предварительно указав пальцем на папку:
– Завтра утром будь готова к девяти. Я очень на тебя рассчитываю. Уверена, ты произведёшь неизгладимое впечатление.
Дверь хлопает, и я наконец-то могу выдохнуть воздух, который задержала, отходя от окна, подальше от неё. Так я успокаиваюсь. Всегда. Этому меня научил Румын.
«Если чувствуешь сильную злость, задерживай дыхание, пока не придёшь в себя».
Румын – Бесстрашный, которого посылали ко мне на личные тренировки. Он обучал меня всему, что должен знать настоящий боец. Конечно это было секретно. О его «миссии» знал лишь Макс – главный Лидер Бесстрашия. Для всех остальных, он уходил на разведку за стену.
Румын обучал меня всем видам единоборств. Обучал меня ловкости, обучал меня стрельбе.
Я помню первый день, когда увидела его. Высокий, черноволосый, азиатской внешности, с длинными руками, по которым чернильной россыпью красовались маленькие стрелы, а на плече был выведен арбалет. Каждый месяц стрелы прибавлялись на его руках, они были вытатуированы даже на ладонях. И после наших тренировок он позволял считать их. Для меня это было игрой. Их было тридцать семь. Тридцать семь стрел было на нем, когда я видела его в последний раз.
– Что означают твои стрелы? – я стою в боевой стойке перед ним. Маленькая девочка, против взрослого амбала с доброй улыбкой.
Он делает выпад занося кулак для удара, но я ловко отпрыгиваю, не сводя с него глаз.
– Уложи меня на лопатки, и расскажу, – он улыбается и глазами показывает, что за нами следит моя мать, которая посещает все мои тренировки, не отпуская меня с них, пока я не падала без чувств от усталости или же пока меня не нокаутировал Румын.
Во мне каждый раз просыпается азарт, когда Румын бросает мне вызов или придумывает новое испытание. Он знает это. Подначивает. Усердно тренируясь весь день, я ночью засыпала, представляя, что татуировки стрел это все его убитые враги… или мутанты, которые живут за стеной.
Я помню, чем закончилось его обещание. В тот день, когда он пришёл на тренировку, я чувствовала, что сегодня положу его на спину и узнаю тайну, мешавшую мне спать по ночам.
В зале, как всегда, присутствует Джанин. Она сидит сложив ногу на ногу, что-то читая в своем планшете, второй рукой держит кружку кофе, периодически отхлёбывая его. Словно он может растопить в ней лёд.
– Ну что, Мира, готова? – он разминает шею и плечи перед боем.
– А то! Бьюсь об заклад, сегодня ты мне расскажешь свою тайну, – давя смешок, я встаю в стойку.
Делаю всё, как он учил. Пытаюсь максимально сосредоточиться, стараюсь дышать ровно, и не давать эмоциям брать надо мной верх.
Всё начинается, как обычно. Мы кружим по рингу и уклоняемся от ударов друг-друга. Он валит меня с ног, но я тут же ловко поднимаюсь.
Не знаю, сколько проходит времени, но очередной раз оказавшись на полу меня охватывает мощный приступ, поднимающуюся к горлу злости. Меня накрывает с головой. Я чувствую, как во мне что-то просыпается… что-то, что уже давно ждёт выхода в свет. Жажда.
Я начинаю ловить каждый звук в зале. Это необычное ощущение увлекает, манит меня. Я слышу, как шаркают кроссовки по рингу, я слышу, как Джанин касается пальцем по экрану планшета, царапая своими длинными ногтями дисплей. Сердцебиение словно замедляется, погружая меня в подвешенное состояние. Я словно зачарованная смотрю вниз, на ноги, в этот момент пропускаю удар. Он приходится мне прямо в лицо. Я слышу, хруст и чувствую, как сдвигается мой нос. Меня трясёт. Новое ощущение пугает меня, хотя я и не чувствую боль, но я чувствую, как течёт кровь из разбитого носа. Румын никогда прежде не бил меня в лицо. Разве не должно быть больно?
Доля секунды и я, не устояв на ногах, падаю на пол. Я вижу, как капает кровь на синий ринг. От удивления, я совершенно теряю контроль. Прежняя злость переходит в ярость, смешивается с адреналином, начиная пульсировать в висках и я выпускаю зверя. Мой разум словно заполняется туманом, делая всё в комнате блёклым. Мир меняется и теперь все чувства уходят. Резко поднимаю голову на незнакомого человека, стоящего передо мной. Я вижу, как он застывает, в его глазах что-то меняется на…
Страх?!
Витающий вокруг него облаком страх, начинает отделяться от мужчины и наполнять эту комнату, пачкая всё, что встречается ему на пути. Страх фиолетового цвета. Почему-то я знаю, что это и цвет боли.
Громкий звук заставляет меня обернуться, на заднем плане, женщина резко подорвавшаяся с места, роняет кружку на пол. Перевожу взгляд обратно на мужчину. Он тянет ко мне руку и что-то говорит, но я не слышу. Все словно в вакууме.
Внезапно, он касается меня. Я этого не чувствую, скорее просто понимаю, но дергаюсь, как от удара. Дикая, неконтролируемая злость, подчиняет моё тело и я с силой цепляюсь за протянутую ко мне руку, отталкивая её. Почему то в зажатом кулаке остается ткань. Она мокрая. Я ничего не понимаю, отбрасываю её в сторону, а сама отшатываюсь назад.
Я вижу, как мужчина, хватаясь за руку, падает на колени и сгорбившись стонет. Я хочу подойти, но мне не дают, люди в халатах. Откуда они взялись? Я размахиваю руками, откидываю их по очереди, не сводя глаз с мужчины перед собой, во мне закрадывается мысль, что я его где-то видела, он знаком мне. Внезапно, всё меняется и моё тело совершенно перестаёт слушаться, я с трудом поворачиваю голову и замечаю, в руках женщины пустой шприц.
Мне сделали укол?
Краски снова заполняет зал, возвращая привычные чувства и разум. Я испуганно смотрю на мат, понимая, что предо мной сидит Румын, прижимающий к себе заливающуюся кровью руку, а рядом лежит оторванный шматок его кожи, который я приняла за ткань.
Чернота накрывает, обволакивает меня, но я не сопротивляюсь.
Так я узнала, что во мне живет зверь. Монстр. Джанин называла это мутированным геном Дивергента, новой расой, новой эволюционировавшей цепочкой. Звено, начинающиеся на мне. Девочка, сила которой превышает человеческую в несколько раз.
После случая на ринге, Джанин приставила ко мне другого тренера, хоть и тоже Бесстрашного, объясняя, что Румын отказался от меня. Она сказала, я чуть не сделала из него изгоя, ведь в Бесстрашии калек не держат. Новый тренер был тупой, как пробка. Без логического мышления ведения боя, он лишь махал руками, а я быстро выматывала его, и в конце, подсечкой валила на ринг, после чего остервенело вбивала свои маленькие кулаки в его наглую рожу.
Монстр во мне больше не просыпался, какой бы злой я не была. Таблетки от «мамы» ввели его в спячку, но я чувствовала, что он всего лишь затаился, пусть и где-то глубоко внутри.
Я ужасно тоскую по Румыну, по его байкам о Бесстрашии, по его хриплому смеху, который большие смахивает на лошадиный ржач. Скучаю по взгляду его добрых глазах. Я люблю его, как родного, и чувствую, что он тоже любит меня, как дочь, которой у него не было. Он стал моим другом, моим наставником. Я не могу смириться с тем, что он просто исчез.
Что я только не делала, как только не искала встречи с ним, умоляя Джанин передать ему мои извинения, просила, что бы он приехал ко мне. И наконец, в один из дней, я получила ответ.
– Он не придёт. Румын боится тебя. Ты его сильно травмировала, причинив мучительную боль, – я застываю, как вкопанная, услышав слова мамы, только и могу, что смотреть, как её фигура спешит дальше по коридору.
Боится? Я трясу голову. Да он самый Бесстрашный во всей фракции. Нет никого храбрее, чем он. Румын не может меня боятся!
– Это враньё, – кричу ей в спину, чувствуя, как глаза наполняются слезами. Джанин не отвечает, но я готова поспорить, что она улыбается.
***
Солнце уже давно скрылось за горизонтом, оставив после себя розовые разводы на небосводе. Я сижу спиной облокотившись на окно, битый час изучая скучнейшие инструкции, которым мне придётся следовать завтра.
«Произвести приятное впечатление»
Эту строчку Джанин выделила красным маркером.
Неделю назад, Джанин на общем собрании Лидеров всех пяти фракций, официально объявила, что у неё есть дочь, обучавшаяся на дому, в связи с особыми умственными способностями, которые обгоняют любую школьную программу на несколько шагов. Она подтвердила свои слова различными бумагами, включающими свидетельство о моем рождении. Умолчав об одном, что я адаптирована.
«Мира Метьюс.
18 лет.
Брюнетка.
Рост 173 см.
Глаза: карие.
Фракция по крови: Эрудиция.
Фракция по тесту: –
Фракция на выборе церемонии: –
Характеристики: аналитический склад ума, сильно развитое логическое мышление, изобретательность, находчивость, искренность, жестокость, дружелюбность, гуманность.
100% Дивергент.
Единственный экземпляр.»
Вот, что написано в моих документах, составленных никем иным, как Джанин. Экземпляр. Лабораторная крыса, которую она дрессирует для собственных целей, натаскивая на команды, что бы я беспрекословно выполняла её приказы. Как бы не так.
========== Часть 2. ==========
POV Эрик.
Я разлепляю глаза, просыпаясь, от невыносимой жары. В комнате душно и хочется открыть окно, запустив в помещение холодного, свежего воздуха. Футболка неприятно липнет к спине, а сверху ещё и надета кожаная куртка, которую я не удосужился снять прежде. Здесь, как в бане.
Похоже, я просто уснул за рабочим столом, прямо на документах, которые днём мне вручил Макс, приказав ознакомиться. Распрямляюсь в кресле. Какого хрена перед глазами всё белое?! Пытаюсь протереть их, тут же натыкаясь рукой на лист бумаги. Это что-то новенькое… Раздражённо отдираю прилипший к слюням на щеке документ, пробегая по нему сонным взглядом.
«Мира Метьюс.
18 лет.
…»
Бла, бла, бла… Всё это я уже выучил наизусть. Откладываю листок в сторону, переводя взгляд на часы. Семь утра. Значит, время привести себя в порядок есть. Потягиваюсь на стуле, сбрасываю берцы с ног и направляюсь в душ, попутно снимая с себя прилипшую от пота одежду.
Утренний стояк, как бы ненавязчиво, намекает, что мне не помешает разрядка. Я тяжело вздыхаю. Даже, если я сейчас пройдусь по своим проверенным контактам, у меня просто не хватит времени на нормальный секс. Придётся удовлетворять себя старым добрым способом.
Включаю прохладную воду в душе, быстро подставляюсь под лоснящиеся струи воды. От контраста температуры тело покрывается мурашками. Облокачиваюсь на стену и закрываю глаза, начиная водить мокрой рукой по члену. Представляю, как у моих ног на коленях сидит голая девушка. У нее темные волосы, но её лица я сверху не вижу. Я словно чувствую, как её набухшие от желания соски касаются моих ног. Странно, но у меня было мало брюнеток, как-то всё попадаются светленькие.
Пытаюсь мысленно перекрасить девушку в блондинку. Не получается. Какого спрашивается хрена? Увеличиваю темп рукой.
Внезапно, до меня доходит, что моим чтивом перед сном оказалось досье на дочь Лидера сраной Эрудиции. Всю ночь, перечитывая бумагу, я представлял, как выглядит девчонка стервы Метьюс. Почему она рассказала о ней только сейчас? Зачем её прятала? Да и вообще, насколько нужно быть отбитой на голову, чтобы скрывать своего ребёнка восемнадцать лет?!
«Карие глаза и темные волосы».
Наверняка, прятала её потому, что у «миссис идеальности» родилась не идеальная дочь. Уродина. Ну, или она просто залетела, подпортив свою чётко спланированную жизнь. Вот и ответ. Сомневаюсь, что за этим кроется что-то большее.
Из-за всех этих размышлений, чувствую, как член начинает обмякать. Твою ж мать, ну, спасибо, Метьюс, за отличное утро!
Злой и неудовлетворённый, я быстро собираюсь и выхожу из квартиры, бреду по коридорам на улицу, к входу в Бесстрашие. К своему неудовольствию я отмечаю, что появляюсь последним из Лидеров. Пятиминутная «переклички» и мы наконец-то рассаживаемся по машинам. Завожу мотор, и жму на газ, направляясь в сторону небоскрёба Эрудиции. Сегодня будет обсуждения городских потребностей и фракций по отдельности. Скука смертная. Одно радует, сегодня также будет представлена дочь Джанин, якобы способная помочь в отлове убийц Дивергентов. Даже смешно.
«Брюнетка.
18 лет.
Глаза карие…»
Образ девушки застрял в голове. Сжимаю крепче руль. Представляю, какая она на самом деле, думаю, я буду плакать от смеха, когда наконец-то её увижу.
Бросаю короткий взгляд на соседнее кресло. Со мной в машине едет Макс, другие же предпочли воспользоваться вторым внедорожником, видимо почувствовав, что сегодня я не в настроении. Спорить и уж тем более ссориться со мной идея так себе. Я даже слегка улыбаюсь, они остерегаются меня, уважают и это несомненный плюс. Кто ещё может не говоря ни слова заставить человека покаяться в семи смертных грехах. Правильно, никто. А вот я делаю это с лёгкостью, потому, что чувствую страх. Я буквально дышу им.
Один Макс идёт наравне со мной. Он терпит всё, закрывая глаза на мои выходки над неофитами, мои пьяные драки, моё ёбаное поведение. Он один знает, сколько человек я убил. Я был его темной лошадкой. Палачом, выполняющим самую грязную работу. Макс знал, что мне это по нраву, при этом ему самому не приходилось «марать» руки. Взаимовыгодное распределение обязанностей.
Я устранял все цели, на которые мне указывали. Делал это чисто. Молча. Без свидетелей, оставаясь холоднокровным в любой ситуации, лишь мои глаза выдавали наслаждение. Многие бы сказали, садист. Не спорю. Сколько раз я видел, как меня умоляют о пощаде, предлагая кто на что горазд. Богачи предлагал деньги, женщины предлагали себя, отцы предлагали своих дочерей, заслоняясь их телами.
Мне доставались самые отбитые на голову. От одного короткого взгляда на них хотелось убивать так, чтобы они понимали, что происходит, что бы их глаза расширялись от страха неминуемой смерти, ставить их на колени, заставлять их умолять. Хотелось смотреть, как жизнь в их глазах будет медленно тухнуть, пока их тела дёргаются в предсмертных конвульсиях. Иногда, правда, довольствоваться приходилось лишь быстром спуском курка. Но даже в такие моменты, жертвы были переполнены страхом. Страхом смерти.
– Смотрю, ты не в настроении, – мои мысли прерывает Макс. – Держи себя в руках, а то снова преподнесёшь себя в дурном свете, – он усмехается, а я только плотнее сжимаю губы. Я этакий цепной пёс, охраняющий свой дом – фракцию Бесстрашия. Только вот поводок на моей шее меня никак не устраивает.
Решаю перевести тему, а в голове только Мира Мэтьюс. Ну, допустим…
– Ставлю бутылку виски, на то, что девчонка окажется страшной, – я протягиваю Максу руку, для «сделки».
– Хорошей выдержки, на меньшее я не согласен, – Макс едва заметно улыбаясь, пожимает руку, закрепив сделку.
Оставшуюся дорогу мы проводим молча. Каждый в своих мыслях. Мы едем по районам разрушенного после войны Чикаго, о которых я слышал так много легенд ещё будучи ребёнком.
Легенды об изгоях убийцах. Я был наивным и глупым, полагая, что эти легенды правда, но нет, всё оказалось на много страшнее.
Чуть поодаль виднеются серые дома Отречения, убогие, как и сами жители этих домов. Они выползли за пределы своих серых стен, занявшись самым любимым делом всех Отречённых – помогали изгоям. Монстрам.
Проезжаем мимо маленького прилавка с едой, где в очередь выстроились грязные, потерявшие всякий смысл в жизни, но слишком трусливые, что бы сдохнуть афракционеры. Меня передёргивает. Отвратительно. Насколько нужно быть жалким, чтобы предпочитать такую жизнь смерти?
Ровно в восемь тридцать мы останавливаемся у нужного здания. У входа уже поджидает Джанин, видимо, её люди давно заметили наше приближение. Тем лучше для нас. Всё же мы с Максом с минуту ждём остальных Лидеров, после чего, обменявшись парой быстрых фраз, направляемся к Мэтьюс, которая уже натянула свою блядскую улыбку.
– Я рада приветствовать вас в Эрудиции. Пройдёмте, – у неё мягкий голос, но почему-то меня это дико раздражает. Уверен, что она знает об этом. Игнорируя мой прожигающий взгляд, Джанин слегка кивает и развернувшись входит внутрь, зазывая нас.
Она идёт чуть впереди, слегка покачивая бёдрами, как шлюха, ведущая за собой клиента. Я злорадно усмехаюсь, поглядывая на невозмутимого Макса. Все знают, что они ебутся и кажется, я стал понимать почему.
Мы входим в большой зал. От стен эхом отражаются тихие разговоры, Лидеры остальных фракций уже на месте, мы последние. Джанин жестом руки просит нас занять свои места. Сука. Я бы указал её место десять минут назад, когда она вертела предо мной задницей. Откидываюсь на стуле и, глядя в её глаза, закуриваю сигарету. Нравится сука? Слышу тяжёлый вздох Макса, но даже он ничего не говорит.
– Доброе утро, – она складывает пальцы в замок. – Сегодня, нам необходимо принять несколько важных решений. С вашего общего согласия, я бы хотела обсудить предстоящую церемонию по окончанию школы.
– Как вы прекрасно знаете, – Макс подал голос. – Идёт охота на Дивергентов. Бесстрашие старается обезопасить город, как может, но в данный момент террористическая группа остаётся не найденной. Со дня на день, будет большое торжество и все неофиты могут попасть под удар. Мы предлагаем особую защиту, которая должна быть утверждена каждым из Лидеров фракции.
– Ни о каких операциях во время церемонии и речи быть не может! – Маркус встаёт из-за стола, вечно он, как кость поперёк горла. К сожалению, он управляет консульством, и принимает большую часть решений. – Это безумие чистой воды. Могут пострадать люди!
– Маркус, по всему городу пропадают Дивергенты. На полях Дружелюбия, в стенах Искренности, в яме Бесстрашия, в кабинетах Эрудиции и конечно, на улицах Отречения, – настойчиво наседает Метьюс. – Речь идёт о детях. Они нуждаются в нашей защите.
– Я вас внимательно слушаю, – в разговор вмешивается Джек Кан, Лидер Искренности.
– Эрудиция вместе с Бесстрашием разработали план. Завтра, на церемонии вручения дипломов, будет внедрён специально обученный наш юный агент, – Джанин медленно подводит всех к главной идеи всей операции.
В зале повисла тишина. Готов поспорить, что большинство выхватило из речи Эрудки “юный агент”. Я усмехаюсь, подождите, то ли вы ещё услышите. Джоанна подаёт голос первой.
– Маркус прав, как Лидеры фракций, мы не имеем права подвергать детей опасности! – она хмуро обводит присутствующих взглядом.
– Верно, Джоанна. Именно поэтому нам нужен специальный агент, который сумеет за себя постоять. Дивергент.
– Исключено, даже если взять Дивергента из Бесстрашия, его сразу раскусят. Хороших бойцов никогда не перепутаешь с неофитами, – Джек Кэнг говорит медленно, с расстановкой. – Разве что… твоя дочь?
– Верно, – она гордо вскинула подбородок. – Она сто процентный Дивергент.
Вот тут даже я поднял на Джанин взгляд. Сто процентных Дивергентов не существует. Каждый человек живущий в городе прошёл тест на степень Дивергентности. Самый большой результат был шестьдесят четыре процента. Не за что не угадаете у кого. У грёбанного Четыре. Но что бы на все сто… невозможно!
– Она пойдет на церемонию вручения дипломов, под постоянным присмотром наших солдат, – продолжил Макс. – Бесстрашие готово к любым развитием событий. Мы обещаем сохранность каждого, на церемонии.
Готов поспорить, это была идея Метьюс. Истинная Лидер Эрудиции, которая идет по головам, добиваясь своей цели. Думаю, сейчас она жопу рвёт ради высоких рейтингов, чтобы свергнуть Маркуса Итона. Ни для кого не секрет, что она мечтает возглавить управление городом. Об этом говорят все кому не лень. Преследуя свои корыстные цели, Джанин готова на что угодно, лишь бы приблизиться к заветному.
– Опережая ваши вопросы, хочу сообщить, что Мира обучалась ведению боя с ранних лет и может постоять, как за себя, так и за других. Поверьте, я бы никогда не подвергла свою дочь смертельной опасности, – сомневаюсь, Джанин, сомневаюсь.
– Откуда такая уверенность, что завтра планируется покушение на Дивергентов? – Джек Кан снова подаёт голос.
– Завтра день, когда все неофиты собираются в одном месте. Ровно день, до того, как они сделают выбор в пользу одной из пяти фракций и займут свою ячейку в обществе. Процент вероятности нападения слишком велик, ведь монстры, похищающие и убивающие Дивергентов, могут воспользоваться представившейся возможностью, решив уничтожить всех разом.
– Ты права, но как Лидер Отречения, я не могу рисковать детьми, в частности и твоей дочерью, –Маркус явно пытается прожечь Джанин взглядом.
– Моя дочь уже совершеннолетняя и вправе решать сама. Ты можешь поговорить с ней сам, но решение участвовать в операции или нет, остаётся за ней, – Эрудитка говорит мягко, но в голосе едва различима насмешка.
Она достаёт коммуникатор и приторно сладко просит:
– Мира, доченька, зайди к нам.
Кажется, меня сейчас стошнит от этого цирка. Как показательно. Как ложно.
В ожидании, все уставились на дверь. Стук каблуков становился все громче, заставляя меня сгорать от нетерпения. Как же долго она тащится, или я просто забыл, какие длинные коридоры в Эрудиции.
Дверь со звуком открылась, представив нам гостью. Все взгляды устремились к ней, рассматривая её, как чудо света. Даже Джоанна, сидящая рядом, перестала сопеть, затаив дыхание.
Перед нами стояла чертовски привлекательная брюнетка. С густыми, завязанными в хвост волосами. Статная. Красивая. Полные губы дёргаются в улыбке. Волнуется. Очки, нацепленные на нос, только пуще прибавляли ей сексуальности. Я плотно сжал зубы.
– Доброе утро, позвольте представиться, Мира Мэтьюс.
Я спиной чувствую, как Макс бросает на меня косые взгляды. Ликует. Уже представляю, как он вечером ужирается своим виски.
– Мы очень рады знакомству, Мира, – Джоанна первая нарушает тишину, которая окутала зал. – Красавица, вся в маму.
Я замечаю, как она напряглась и почти скривила своё красивое лицо, когда Дружелюбная упомянула Джанин. Это интересно. Я бы подумал, что мне показалось, вот только я никогда не ошибаюсь.
– Макс, когда мы обговаривали план, ты сказал, что мы будем прикрывать агента, но это… – Курт показывает пальцем на девку. – За ней нужно сопли подтирать. Она же просто расфуфыренная кукла. Девчонка всё испортит.
Курт – второй Лидер Бесстрашия, мне никогда не нравился. Он был единственным, кто голосовал против того, что бы я взошёл на пост Лидера. Он редко со мной разговаривал, а я его попросту презирал. Будь я всё тем же неофитом, он бы попытался избавиться от меня, только вот вместо моего тела, в пропасти нашли бы его. Он чувствовал это. Поэтому мы не дёргали друг друга, ограничиваясь короткими фразами.
– Прошу прощения, как Вас зовут? – Дивергент повернулась к Курту. Он нахмурился, явно приняв это как вызов, и быстро встав, подходит к ней на расстояние вытянутой руки.
– Ты и сама прекрасно знаешь, – он ухмыльнулся и начал медленно приближаться к девушке. Джанин же ничего не предпринимала, сложив руки на груди, она корчила губы в подобие улыбки.
В следующую секунду, девка резким выпадом, выхватила у него из кобуры пистолет, обезоружив. Все напряглись, а я и ещё пара Лидеров бесстрашие вскочили. Держа её на мушке, но краем глаза я видел, как Джанин улыбается. Улыбается и её дочь. Подняв руки, в одной из которой был пистолет, она сказала:
– Свои.
Я фыркнул, но Макс, движением руки приказал снять её с прицела. Дальше произошло то, что я не ожидал, пребывая под воздействием происшествия. Она начала разбирать пистолет. Я считал. Девять секунд. Неплохо. Разобрав его, она сделала секундную паузу и начала собирать обратно. Одиннадцать секунд. Вставив обойму в пистолет, она, резко развернувшись, начала стрелять в сторону Джанин. Секунда. Я повалил её на пол. Умом понимая, что эта сука успела сделать семь выстрелов.
Пока я скручивал, даже не сопротивляющуюся девку, раздались аплодисменты. Я раздражённо вскинул голову. Хлопала Джанин и Макс. Все стояли, не нарушая молчания, в ужасе и непонимании от происходящего. Все семь выстрелов прошлись по контуру тела Джанин, не задев её саму. Это было показательное выступление. Твою мать. Я быстро встал на ноги, раздражённо возвращаясь на своё законное место. Девчонка поднялась следом.
– Надеюсь, я смогла развеять Ваши сомнения. Я готова к завтрашней операции.
Отдёрнула синюю юбку, она кинула взгляд на мать и получив одобрительный кивок, стремительно вышла в коридор. В последний момент замечаю, как она дотронулась до руки, там, где я держал её. Сучке больно.
Комментарий к Часть 2.
http://www.ellegirl.ru/images/th/0/360/454/360@[email protected]. Мира
========== Часть 3. ==========
POV Мира.
В спешке покидаю кабинет, направляясь к лифту. Мне нужно попасть домой. Мне срочно нужно в душ, что бы смыть с себя всё волнение. Обхватываю себя руками, чтобы скрыть дрожь. За всю свою жизнь я наконец-то сделала первый шаг к исполнению своей мечты. Свободе.
Обо мне узнали.
Я показала себя.
Меня услышали.
Быстро ополоснувшись и закутавшись в полотенце, я плюхаюсь на кровать. Сегодня, словно впервые, я начала дышать, получая особое наслаждение от жизни. Мир заиграл яркими красками.
Скоро я получу шанс стать обычной девушкой, а не экземпляром в руках учёных.
Но стану ли?
Мне страшно даже подумать, что будет если мои планы сорвет Джанин… Что если она догадывается?! Меня бросает в дрожь. Нет, это невозможно.
Она не может и подумать, что её идеальный эксперимент, стоя перед чашей, предаст её, пролив капли мутированной крови над раскалёнными углями. Я буду молиться, что бы их шипение услышала моя «мамочка». Я буду уходить к Бесстрашным, глядя в глаза той, что отравляла мою жизнь. Той, кто лишил меня детства, семьи и возможных друзей, заперев в башне и ограничив общением врачей и ученых, помогавших ей в проведении блятских экспериментов.
Она пользовалась мной, переливая мою кровь, и вливая новую, думая, что этим сумеет вывести ген Дивергента. Безумный ученый. Я таяла на глазах, но очень быстро возвращала себе силы. Кровь же, которую мне перелили, меняла свойства, становясь снова мутированной, как и прежде. Понятие не имею, что Джанин делала со всей той кровью, которую выкачивала из меня литрами, доводя до критического состояния.
Может она пила её?
Подавив смешок, я забираюсь под одеяло, надеясь быстро уснуть. Эти стены, окружающие меня, душат. Лишь огромное окно даёт мне волю фантазировать и рассматривать неизвестный мне мир, вокруг Эрудиции. С этой высоты, люди кажутся крошечными, словно игрушечными, но я не перестаю воображать, что где-то там, какой-то отец, берет за руку дочь и ведет её к лавке с мороженным. Или вот это точка – чья-то мать, помогающая завязать шнурки своим маленьким детям. Представляла, как влюбленные парочки идут в кино. А ещё, пусть и крайне редко, я представляла, как сбегаю отсюда, прячась у изгоев. Ведь даже это лучше, чем быть «идеальным экземпляром» в плену нелюбимой и даже не родной женщины, которая зовётся матерью.
О церемонии выбора фракции мне рассказал Румын. Конечно, до него я знала о существовании пяти фракций, но даже и представить не могла, что после окончания школы позволено выбрать одну из них самому. Можно остаться в родной, а можно перейти в другую. Сделав свой выбор, пути назад нет.
Обо всем этом Джанин конечно же умолчала. Однако удержать меня в Эрудиции, больше не могла, не имела права, в этом я не сомневаюсь. Решив открыть всему городу тайну, о существовании “родной” дочери, она добровольно развязала мне руки, позволив действовать.
Даже смешно, её план о поимке убийц Дивергентов, операция для отвода глаз, что бы собрать на будущих выборах больше голосов в свою пользу. Плевать она хотела на детей и уж тем более, на Дивергентов. Она грезит властью.
Теперь, когда обо мне знают все представители и Лидеры фракций, я должна, как и положено, пройти церемонию выбора. Я буду улыбаться, так широко, как только смогу, когда пополню ряды своей новой фракции. Назло той, чья ненависть ко мне взаимна.
