Текст книги "Сокол и горлица (СИ)"
Автор книги: Волк Сафо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)
Волк Сафо
Сокол и горлица
Бета: Ks_Ame
Фандом: Ориджинал
Рейтинг: NC-17
Предупреждение: насилие, ченслэш
Глава 1
Заказ
Кьяра вошла в темное помещение таверны и откинула капюшон. «Приют странников» жил своей обычной жизнью. Гул голосов, разрываемый громким смехом, смешивался с незатейливой быстрой мелодией, которую наигрывали трое музыкантов в углу. Полуголая деваха с впечатляющими формами пела скабрезную песенку, пританцовывая на столе недалеко от музыкантов. Рядом расселись пьяные матросы со стоявших в порту кораблей и выкрикивали ей предложения, не слишком вслушиваясь в слова песни. Деваха улыбалась и подмигивала им. В углу возле стены группа моряков кидала кости, дружным ревом встречая каждый бросок. В другом углу под хохот матросни сцепились две потаскушки, таская друг друга за волосы и визжа. В помещении стоял крепкий запах табака, перебродившего бренди и немытых тел.
Кьяра хмыкнула и сбросила капюшон, мотнув головой, чтобы завязанные во множество тонких косичек черные волосы рассыпались по плечам. Здесь день ото дня не менялось ничего кроме публики. Она направилась через полутемную залу, уворачиваясь от хлопков матросов пониже спины, которыми те пытались привлечь ее внимание. Мимо пробежала глазастая официантка Афаль, шаловливо подмигнув Кьяре. Та осклабилась в ответ. Эта девочка, в отличие от всех остальных, обслуживала только женщин, преимущество пираток.
Зафар, хозяин заведения, кивнул ей, когда Кьяра оперлась о барную стойку. Левый глаз у него отсутствовал, глазницу закрывала черная повязка с намалеванным на ней черепом. На голове он носил ярко красный платок, резко оттенявший его смуглое лицо. Плеснув в мутный стакан крепкого неразбавленного бренди, он толкнул его Кьяре.
– За мной должок за последнюю услугу. Так что сегодня для тебя бесплатно, – голос у него был низкий и хриплый. В молодости, когда он на своей шхуне грабил северные порты, кто-то из тамошних жителей полоснул его ножом по горлу. Обладая живучестью собаки, Зафар выжил, но голос у него так и не восстановился.
– Что-то ты какой-то добрый сегодня, – недоверчиво хмыкнула она.
– Радуйся, пока можешь, – отозвался тот.
Под «последней услугой» Зафар имел в виду убийство таможенника, который намеревался наложить на контрафактный бренди, заказываемый трактирщиком, высокий штраф. «Приют странников» едва не был закрыт. Кьяра взялась за это дело по собственному почину из добрых чувств к Зафару. К тому же, закрытие трактира обанкротило бы всех местных шлюх и их незаконнорожденных отпрысков, чего она просто не могла допустить. Тем не менее, одноглазый трактирщик как-то прознал о ее участии в этом деле. А может быть, просто догадался.
– Ты просто так или по делу? – осведомился он, наливая сидящему слева от нее пирату еще одну кружку эля.
– По делу. Мне нужен будет отдельный кабинет.
Зафар порылся в кармане и швырнул на стойку тяжелый ключ с привешенной к нему биркой.
– Бери второй. Я прикажу принести тебе бренди.
– Спасибо.
Кьяра кивнула, забирая ключ и свой стакан. Пока она пробиралась к двери в коридор, ведущий к отдельным кабинетам, сквозь толпу посетителей, к ней подошла глазастая официантка. Загородив Кьяре дорогу, она томно прижалась к ней аппетитным телом и горячо шепнула на ухо:
– Я буду ждать тебя вечером у себя. Отблагодарю за маленькую помощь.
Прихватив ей острыми зубами мочку уха, Афаль многообещающе улыбнулась и ушла. Кьяра проводила ее взглядом. Небольшого роста, хорошо сложенная, длинные темные волосы собраны в высокий хвост. Почему бы и нет? В конце концов, в последний раз женщина у нее была больше года назад.
Настроение сразу же испортилось. Кьяра нахмурилась, захлопывая за собой дверь в узкий коридор с дверьми по обеим его сторонам, отсекая шум из общего зала. От Равенны не было вестей уже больше года. То ли ее корабль сгинул где-то в раскаленных водах юга, то ли налетел на рифы на востоке. А возможно, она сейчас валялась где-нибудь на гостеприимных пляжах севера с перерезанным горлом. Или трахала пахнущих пряностями смуглых южанок, позабыв обо всем на свете, шепча им своими горячими губами сладкий бред и поливая их меднокожие тела тягучим красным вином. Горечь поднялась с самого дна души, вызывая желание убивать. Почему так происходит? Почему я жду ее год от года? Почему вглядываюсь в горизонт и каждый раз надеюсь, что сейчас из зеленой дали появится ее узкая шхуна с черным флагом, а она, безлозубая и дерзкая, будет стоять на носу с горящими от восторга глазами? Давно пора уже забыть ее и начать все сначала.
Кьяра захлопнула за собой дверь второго кабинета и огляделась. Крохотная комнатка без окон освещалась одной масляной лампой под потолком. В ней стоял только простой стол и два стула, на стене болтался какой-то морской пейзаж и пара расписных тарелок с далекого запада. Развязав плащ у горла, она со вздохом скинула его и повесила на вбитый в стену крюк, оставшись в своей обычной, наглухо застегнутой черной куртке со стоячим воротом. До прихода заказчика оставалось уже совсем немного времени. Пора заканчивать уже вздыхать по Равенне, как какая-нибудь наивная потаскуха. Кьяра отхлебнула бренди, поморщилась и уселась на стул, вытянув и скрестив ноги в высоких, выше колена, ботфортах с отворотами.
Через несколько минут вошла официантка, расставила на столе кувшин с бренди и пару кружек и ушла. Кьяра потянулась налить себе еще, но тут дверь открылась, и в кабинет вошел высокий мужчина в низко надвинутом на лицо капюшоне. Прикрыв за собой дверь, он повернулся и спросил:
– Кьяра Шариф?
Она кивнула. Мужчина удовлетворенно кивнул и откинул капюшон. Ей захотелось ухмыльнуться во весь рот, но она сдержалась. Это был еще совсем молодой парень, лет двадцати, не более, причем, судя по холеной роже и аккуратно подстриженным и приглаженным темным волосам, отпрыск какого-нибудь благородного семейства. В таком случае, барыш намечался замечательный. Благородные всегда платили щедро. С другой стороны и убивали они так же легко.
У паренька были темные, холодные не по возрасту глаза и надменное лицо. Усевшись на стул напротив нее, он сложил на столе мягкие руки с длинными пальцами, никогда не державшими ничего тяжелее писчего пера.
– Можете называть меня Элам. Наш общий знакомый сказал мне, что вы лучше всего подходите для того, что мне нужно сделать. – Он говорил спокойно и уверенно, тоном человека, привыкшего повелевать. Кьяра склонила голову набок, разглядывая его.
– Вас предупредили, что я не берусь за убийства?
– А мне и не нужно никого убивать. – Элам некоторое время поразглядывал ее, потом заявил: – Я собираюсь жениться.
– Поздравляю! – Кьяра оскалилась, надеясь, что он сочтет это за улыбку.
– К сожалению, моя избранница принадлежит к роду гораздо более древнему и почитаемому, чем мой, – его губы презрительно скривились. – И ее опекуны не имеют ни малейшего желания выдавать ее за меня, потому что таким образом я становлюсь единственным владельцем ее приличного состояния.
– Это довольно неприятно, – кивнула Кьяра.
– Еще как! – Элам посмотрел ей прямо в глаза. Возможно, она и недооценила его. Взгляд у него был неприятным, холодным и цепким. – Невеста благоволит ко мне, я сделал для этого все, что только можно. Но родственники против. В связи с этим я предлагаю вам следующую работу. Вы выкрадите для меня мою суженную и спрячете ее на время. Как только родственники начнут активные поиски и панику, появлюсь я и передам им их ненаглядную дочурку. А они уже вручат мне ее ручку вместе с папиным кошельком.
– Можно вопрос?
– Да.
– Ваша невеста – полная идиотка?
– Не понял, – моргнул Элам. Кьяра улыбнулась про себя. Она могла позволить себе небольшую вольность, уж больно напыщенным он выглядел.
– Ваша невеста не поймет, кто все это провернул? Или она настолько благоволит вам, что добровольно согласится сыграть роль похищенной жертвы?
– Не совсем так. Мы с вами разыграем сценку, в которой я отобью ее у вас. Тогда она будет считать меня своим спасителем и героем. И сама попросит родственников отдать ее мне, – он улыбнулся, откидываясь на спинку стула. Кьяра покивала с серьезными видом. Идиот тут был только один. Хотя, возможно, невеста действительно дура, и не раскроет его невероятно хитрый план.
– И сколько вы предлагает мне за ее похищение?
– Триста задатка. Потом еще семьсот по окончании дела. – Видимо, удивление промелькнуло на ее лице, потому что он покровительственно улыбнулся. – Мой род не слишком благороден, но состояние у меня не плохое. А состояние моей будущей жены приумножит его в разы.
– Тогда давайте попробуем! – Кьяра вытащила из-за пазухи приготовленный лист бумаги и плотно закупоренную чернильницу с пером.
– Что это? – Элам с подозрением смотрел на нее.
– Это контракт, который мы с вами сейчас пропишем, – охотно отозвалась Кьяра. – Я из общества Южных Танцоров, и это одно из правил работы нашего общества. Так что давайте быстренько оговорим обязанности сторон, чтобы потом не возникало недоразумений.
* * *
Южная ночь была душной и черной как смоль. Огромные звезды почти сыпались за шиворот. Молодой месяц висел над горизонтом, похожий на тонкую корку сыра. С моря долетал легкий бриз, неся с собой запах соли и гниющих на берегу водорослей.
Кьяра притаилась в густых кустах жасмина под окнами огромного особняка, не переставая поражаться прозорливости Элама. Здесь проживала единственная наследница семьи Иллевар, девятнадцатилетняя красавица Адель. Кьяра несколько раз видела ее роскошную карету, на которой ее вывозили в городскую ратушу на званые ужины. По городу ходили слухи о ее невероятной красоте и еще более невероятном состоянии, нажитом на торговле шелком и пряностями, которую удачно вел ее недавно скончавшийся отец. Из родственников у Адель остались многочисленные тетки, кузины и кузены, которые облизывались на гигантские деньги. Опекунами были назначены две старые девы – сестры ее матери, скончавшейся лет десять назад от горячки, которые имели полный доступ к доходам до ее двадцатипятилетия. Если, конечно, она не выходила замуж. В последнем случае деньги сразу же переходили в полное распоряжение Адель и ее нового супруга.
Вслушавшись в тихую ночь, единственными звуками в которой был только шелест листьев, да отдаленное уханье совы в роще на холме, Кьяра еще раз проверила, все ли взяла. Отмычки висели, пристегнутыми к поясу, в кармане покоился пропитанный белым болеголовом платок, чтобы девочка моментально заснула. Спрятанные в рукавах кинжалы не должны были пригодиться, но безопасность никогда не помешает. Взмолившись богам и попросив их помощи, Кьяра тенью выскользнула из кустов и быстро перебежала открытое пространство до стен дома, притаившись под широким подоконником. Элам указал ей именно на эти окна. Очень осторожно она приподнялась и заглянула внутрь.
В темноте угадывались очертания кровати под балдахином, на которой в белых простынях кто-то спал. Она бесшумно отстегнула отмычки, подобрала нужную. Несколько секунд, и внутренний засов упал с легким клацаньем. Вытащив из щели между рамами отмычку, Кьяра аккуратно потянула окна на себя. Легкий ветерок пошевелил тюль занавесок, качнув их внутрь. Она подтянулась, перемахнула подоконник и бесшумно спрыгнула на покрытые ковром полы. Шнурованные сапожки из мягкой кожи, купленные специально для таких вылазок, не издали ни звука.
Нащупав мокрый платок в кармане, она прокралась к кровати. И застыла возле спящей женщины, едва не присвистнув.
Адель была не просто красива. Она была невероятна. Даже при таком слабом освещении можно было различить белоснежную, бархатную кожу, обрамленную пушистыми каштановыми локонами. Пухлые губы идеально правильной формы чуть раскрылись, обнажив жемчужные зубы. Изогнутые капризные брови темнели над закрытыми глазами, опушенными длинными ресницами. Одна рука девушка касалась ее лица, длинные тонкие пальцы кончались аккуратными, ухоженными ногтями. Шелк белой ночной рубашки подчеркивал красивую, среднего размера грудь и спадал мягкими складками на плоский живот. Кьяра невольно залюбовалась, потом мотнула головой. Если бы у нее самой были такие деньги, как у этой девочки, она бы, возможно, выглядела еще лучше. Без колебаний выхватив платок, Кьяра прижала его к ее лицу.
Красавица пошевелилась, что-то пробормотала, просыпаясь. Она попыталась отбиваться, несколько раз взмахнув руками, но вялые попытки почти сразу же прекратились. Болеголов действовал быстро, но вызывал жуткую головную боль утром, из-за чего им пользовались не слишком часто. Сейчас же Кьяре нужно было все сделать быстро и тихо.
Движения Адель стали ватными, потом руки бессильно опали на кровать. Кьяра досчитала до тридцати и отняла от ее лица платок. Та снова спала, гораздо крепче, чем раньше. Аккуратно подсунув под ее спину руки, Кьяра взвалила девушку себе на плечо. Та была высока для южанки, всего-то на ладонь ниже Кьяры, но очень изящна и легка. Нести ее оказалось гораздо легче, чем наемница предполагала.
Обратный путь через окно, потом сквозь кусты до задней калитки в литой решетке ограды, возле которой сладко спал стражник, нанюхавшийся болеголова, оказался гораздо проще, чем путь туда. Кьяра усадила дворянку на своего черного жеребца, принявшегося от непривычной тяжести двух людей, недовольно храпеть и мотать головой. Еще несколько секунд ушли на то, чтобы стянуть той руки веревкой и набросить на плечи глубокий черный плащ. А потом Кьяра тронула бока коня, и тот быстро пошел сначала шагом, а потом и крупной рысью в сторону темневших на севере гор.
Глава 2
Миска рагу
Первым, что почувствовала Адель, была головная боль. Весь череп вибрировал, волны боли прокатывались по вискам и звенели в глазах. Она глухо застонала, приходя в себя. Сознание возвращалось медленно. Адель поняла, что куда-то едет, сидя в седле. На голове почему-то был темный капюшон, из-под которого виднелась только конская шея и ее собственные голые ноги, свешивающиеся с двух боков вороного. И ее руки, стянутые веревкой.
Секундная паника полностью прогнала головную боль. Адель резко выпрямилась и вздрогнула, ощутив себя в чьих-то объятиях. Сзади охнули, когда она задела затылком кому-то по лицу. Адель попыталась вырваться, но железные руки, обнимавшие ее с двух сторон и державшие поводья, не позволили ей даже дернуться.
– Кто вы?! Где я? Немедленно отпустите меня!
– Не кричи, девочка, – ответил низкий женский голос. – Мы в лесу, тебя все равно никто не услышит.
– Что происходит?! – Адель пыталась сосредоточиться и что-то понять. Она смутно помнила, как среди ночи проснулась, и в ее комнате кто-то был. Но больше ничего. Головная боль была невыносимой, и напрягать память она сейчас была не в состоянии.
– Считай, что ты теперь заложница, – спокойно ответил голос.
– Заложница? Чья?!
– Моя.
– Кто вы?
– Скажем так: я та, кто тебя похитил, как бы глупо это не звучало.
Судя по голосу, женщина за ее спиной была крайне недовольна этим. Не долго думая, Адель изо всей силы ударила головой назад. Затылок взорвался болью, сзади хрюкнули, и хватка разжалась. Пользуясь возможностью, Адель дернулась влево и неуклюже выпала из седла.
Удар о землю был гораздо сильнее, чем она думала, он вышиб весь воздух из ее легких. Вороной, на котором она ехала, шарахнулся в сторону от неожиданности, с его спины послышалась отборная ругань. Она четко осознала, что это ее единственная возможность бежать. Вскочив на ноги, девушка бросилась вперед.
– Стой, песья дочь! – рявкнули сзади, но она уже не слышала.
Бежать было гораздо больнее, чем она думала. Ее голые ноги спотыкались о камни и корни, она почти сразу же проткнула пятку каким-то сучком. Руки были связаны, и откинуть капюшон она не могла. Обзор резко ограничивался неровными краями темной ткани, но Адель поняла, что бежит по лесу в сумерках. Ветви били ее по лицу и груди, она каким-то чудом умудрялась петлять между деревьев и не спотыкаться, но это длилось недолго.
Сзади послышались размеренные удары сапог о землю и ровное дыхание, а потом Адель ощутила сильный удар в спину. Ноги подогнулись, и она с громким криком покатилась в траву. К несчастью все это случилось на краю глубокой, заросшей канавы. И она, и женщина, что до этого везла ее на вороном, кубарем скатились на самое дно. Адель резко ударилась спиной о землю, сверху рухнула неожиданная тяжесть, и она взвизгнула от страха. Капюшон откинулся назад.
Тяжесть на ней приподнялась на руках и оказалась красивой женщиной. Адель округлила глаза, когда черные тонкие косицы мазнули ее по лицу. На фоне светлеющего утреннего неба и догоравших в нем звезд застыло женское лицо с широким, чуть выдающимся вперед подбородком, прямым носом, который пересекал ровный короткий шрам. На нее смотрели глаза цвета потемневшего от времени золота с чернильно-черными ресницами. Адель вдруг подумала, что это одно из самых ярких и запоминающихся лиц из всех, что она видела.
Женщина криво ухмыльнулась и спросила:
– Ну что, набегалась?
– Кто вы? – с вызовом вздернула подбородок Адель, но тут же испуганно вжалась в траву.
Лицо женщины было слишком близко, янтарные глаза пытливо изучали ее, а красивые губы застыли в нескольких сантиметрах от ее губ. Никто еще никогда так близко не подходил к ней.
Женщина сокрушенно покачала головой и слезла с нее.
– Да, с тобой будет тяжело. Ладно. Можешь называть меня Кьяра.
Сильные руки подхватили ее под мышки, Адель испуганно пискнула, когда ее подняли и поставили на ноги. Кьяра обошла ее и встала напротив.
Она была выше на ладонь и лет на десять старше, чем Адель. На ней была черная облегающая куртка со стоячим воротником, черные штаны и мягкие сапожки до колена. На поясе в ножнах висел длинный кривой кинжал.
Адель осторожно изучала ее, не зная, что ей делать. Бежать уже не получится. Ноги ныли, да и связанные руки этому не способствовали. Кричать? Они стояли на дне оврага, над головой тихо шелестели под ветерком купы деревьев. Вряд ли вокруг были люди. Да к тому же Кьяра выглядела не слишком довольной, сложив руки на груди и с ног до головы оглядывая ее. Адель подумалось, что та вполне может силой заткнуть ей рот. Оставалось одно: вызнать все, что в ее состоянии, а потом уже решать.
– Не сильно я тебя? – Кьяра оглядела ее исцарапанные ноги, запачканную и порванную рубашку. – Хотя считай, что это честно: купание в крапиве взамен на почти сломанный нос.
Адель неуверенно двинулась в бок и завизжала, когда крапива впилась в обнаженное тело. Она дернулась в другую сторону: листья снова прошлись по коже, оставляя волдыри. От ее визга Кьяра поморщилась.
– Ты лучше не скачи. Еще больше обожжешься.
Она замерла, дрожа всем телом и всхлипывая. Слезы боли, злости и отчаянья потекли по щекам. Что вообще здесь происходит? Что это за женщина и что ей от нее надо? Увидев ее слезы, Кьяра, казалось, смутилась.
– Ну-ну, не плачь. Давай-ка я помогу.
Унижение и стыд обжигали гораздо хуже крапивы, когда ее несли, перекинув через плечо, наверх из канавы. Рубашка едва прикрывала бедра, все пошедшие волдырями и испещренные царапинами. Ее лицо болталось в районе живота женщины, перед глазами мелькал кинжал в ножнах с оплетенной кожей рукоятью. Адель глотала слезы и стоически терпела, не сводя глаз с этого кинжала и мечтая набраться сил и зарезать эту проклятую женщину, пока ее осторожно не опустили на землю.
– Посиди пока тут. И не смей убегать. У тебя все ноги в крови.
Адель перевела затуманенный взор вниз. Ее голени были исцарапаны и кровоточили, пятку заливала кровь. Никогда она еще в жизни не чувствовала себя так плохо. Перед глазами все плыло от головной боли. Внезапно из ниоткуда появилась рука с флягой, ей предложили попить, и она жадно сделала несколько глотков. Через несколько секунд головная боль отошла, а еще через минуту исчезла, как не бывало.
Она выдохнула и смогла оглядеться. Кьяра посадила ее на траву на краю небольшой полянки посреди леса. Рядом стоял вороной жеребец, напряженно подергивая ушами и косясь на нее. Кьяра покопалась в седельных сумах и вернулась к ней, неся в руках какие-то баночки и бинты.
– Объясните мне, наконец, что здесь происходит, – хрипло выговорила Адель. Вместе с головной болью прошел и стыд, перекалившись в ярость. Увидев ее горящий взгляд, Кьяра хмыкнула.
– Ну если в двух словах. Меня наняли, чтобы тебя похитить. У тебя есть недоброжелатели, мечтающие получить твое наследство. Для этого тебя нужно было убрать из города. Поэтому какое-то время ты поживешь со мной.
– Кто нанял? Кому это могло понадобиться? – нахмурилась Адель.
Она догадывалась, что после смерти папы кто-нибудь обязательно попробует прибрать к рукам его состояние, но надеялась, что это произойдет не так скоро и не таким путем. При воспоминании об отце сердце болезненно сжалось. Она закусила губу, приказав себе быть сильной и ничего не бояться. Она же уже взрослая. Она сама может со всем справиться.
Кьяра намочила кусок бинта водой из фляги и осторожно принялась промывать рану на ее пятке. Адель настороженно наблюдала за ней. Руки у женщины были на удивление нежными, а движения – мягкими.
– Думаю, ты девочка умная и понимаешь, что имя заказчика я тебе сообщить не могу. – Она начала медленно втирать в саднившую рану мазь из баночки. Адель сощурилась, когда кожу защипало. Кьяра бросила на нее быстрый взгляд и вернулась к ноге, движения стали еще более невесомыми. – Считай, что тебе повезло: тебя просто убрали из города, вместо того, чтобы отравить во сне. Не думаю, что это продлится долго. Тебя заберут через какое-то время, когда ты согласишься подписать бумаги о передаче наследства в другие руки.
– Я никогда не предам отцовское дело! – горячо сказала Кьяра. В глазах защипало. Ну почему это женщина так насмешливо на нее смотрит?
– Меня это уже мало интересует. Мое дело – сохранить тебя в целости до того, как за тобой явятся. Так что давай не будем усложнять друг другу жизнь, хорошо?
– Сколько вам заплатили? – Адель посмотрела ей прямо в глаза. С каждой минутой становилось светлее, глаза наемницы стали похожи на темный янтарь. Кьяра ухмыльнулась, не отводя взгляда:
– Много.
– Я заплачу в два раза, если отвезете меня домой и скажете имя заказчика.
– Это очень заманчиво, миледи, но боюсь, я подписала контракт. А Южные Танцоры контрактов не разрывают. – Она осторожно переместила ладони вверх, держа ее ногу под коленом, а второй рукой промывая порезы на голени. Адель стало щекотно. И еще прохладно. Жар в порезах уходил.
– Вы из Южных Танцоров? Я могу договориться с главой вашего сообщества. Отец когда-то пользовался его услугами, – не оставляла попыток Адель.
– Я слышала об этом. Но контракт есть контракт. Я сожалею. Сейчас будет немного больно.
Она плеснула холодной воды на большую ссадину на внутренней стороне бедра Адель, чуть выше колена, и та охнула от неожиданности. Мурашки побежали вверх по телу, напоминая, что на Адель не было ничего, кроме рубашки. Девушка закусила губу, изо всех сил стараясь не покраснеть, когда пальцы Кьяры начали осторожно втирать в кожу мазь. Ей вдруг стало ощутимо жарче, чем было до этого.
Наемница резко убрала руки и поднялась.
– Посиди пока так. Сейчас впитается, и дальше поедем.
– Я заплачу втрое, – голос предательски дрогнул, но Адель заставила себя поднять глаза на Кьяру. Та, не оборачиваясь, шла в сторону своего вороного и говорила:
– Да хоть в десять раз больше. Ничего не выйдет, девочка. Просто потерпи. Скоро ты снова окажешься дома.
Адель успела придумать и отбросить уже с десяток вариантов, как заставить наемницу изменить решение, пока сохла мазь, но так ничего и не придумала. В конце концов, Кьяра подвела к ней вороного, легко подняла ее на руки и усадила в седло. Взяв жеребца под уздцы, она неторопливо зашагала вперед. Адель подумала, что так пренебрежительно с ней еще ни разу в жизни никто не обращался.
* * *
Солнце поднялось над из-за горизонта, освещая раскинувшийся вокруг лес и белые шапки гор над головой впереди. Кьяра уже в который раз со вздохом проговорила, не оборачиваясь:
– Бессмысленно пинать его. Пока я держу поводья, Орех тебя слушаться не будет.
– Я вовсе его и не пинала, – послышался громкий недовольный голос. – Я просто устраиваюсь поудобнее.
Интересно, как эта дуреха собирается скакать галопом со связанными руками и поводьями, болтающимися у коня перед мордой? Кьяра подавила раздражение, вскипавшее с новой силой от каждой попытки Адель сбежать. Она уже несколько часов пыталась заставить Ореха рвануть в галоп. Первый час он еще реагировал на нее, поворачивая голову и удивленно оглядывая, но теперь даже ухом не вел. Зато, зараза, обиженно косился на Кьяру. Ну еще бы, посадила на его спину какую-то девку, та битый час лупит его пятками по бокам, а хозяйка ничего не делает. Нужно будет вечером угостить его яблоками, чтобы потом не показывал норов.
Адель раздражала не только этим. Через час после рассвета она потребовала воды. Потом приказала – именно приказала! – Кьяре приготовить ей завтрак, начав кочевряжиться, когда та выдала ей соленый сухарь. Еще через некоторое время ей захотелось на зов природы, и пришлось перевязывать ее на длинный повод, чтобы та не удрала в лес. К тому же она постоянно задавала наводящие вопросы, видимо полагая, что таким образом сможет добиться от Кьяры имени заказчика. В конце концов, пришлось пригрозить снова усыпить ее болеголовом. Адель надулась и вздернула свой дворянский нос, но замолчала. Кьяра поблагодарила богов за благословенную тишину.
Хотя настоящей причиной раздражения была сама Адель, Кьяра вынуждена была в этом себе признаться. Она была просто неописуемо хороша, так хороша, что дух захватывало. Нежная, мягкая кожа, такая бархатная на ощупь, что у Кьяры до сих пор дрожали руки. (Не хватало еще, чтобы она это заметила!) Тонкое, стройное, гибкое тело, крутые бедра, небольшая, высокая грудь, которые так хорошо подчеркивались совсем короткой шелковой рубашкой. Мягкие каштановые локоны спускались ей на плечи, из-под ровных бровей смотрели недовольные глаза цвета отвара из дубовой коры.
Эта проклятая девка на десять лет младше тебя! И она – твой заказ. Так что подбери слюни и веди себя профессионально. Кьяра бросила косой взгляд на округлое колено, покачивающееся в унисон конской поступи справа на уровне ее локтя и тут же отвела взгляд. Проклятье! Надо было принять предложение той официантки! Полтора года воздержания – это слишком много.
Это натолкнуло ее на мысли о Равенне и немного сбавило пыл. Внутри проснулась колючая злость. Где носило это проклятую женщину?! Неужели так сложно было хотя бы пару слов черкнуть и передать с каким-нибудь моряком?
Лес здесь был старым и просторным. Могучие дубы раскинули свои резные листья высоко над головой, в их кронах пели птицы. Запах свежей зелени, земли и лесных цветов смешивался с едва ощутимым на таком расстоянии запахом моря. Солнечные лучи пронизывали листву и плясали на земле неровными теневыми узорами. С каждым часом жар все усиливался, и Кьяра порадовалась, что на ней легкие сапожки, а не тяжелые высокие ботфорты.
После полудня они остановились под кроной высокого, узловатого дуба. Без лишних проволочек Кьяра сняла дворянку с седла, изо всех сил сосредотачиваясь на чем угодно, только не на ее тонкой талии в своих руках. Та охнула, наступив на больную ногу, и сразу же опустилась на землю.
– Почему мы остановились? – требовательно спросила она. Кьяра хмыкнула. Растрепанная, почти голая, в бинтах, на земле, а ведет себя, как королева на приеме.
– Обед, – буркнула она.
– А долго нам еще ехать? У меня ноги болят от седла, – пожаловалась девушка.
– К вечеру будем на месте.
– Утром ты была гораздо разговорчивее.
– Это потому, что ты орала. А я ненавижу громкие звуки.
Адель надулась и замолчала. Тихонько посмеиваясь, Кьяра начала обустраивать лагерь. В округе нашлось много сухого валежника. С помощью маленькой лопатки, она аккуратно сняла верхний слой дерна и разложила в образовавшейся ямке костер.
– Это зачем? – тут же спросила Адель.
– Чтобы нас не выследили.
– Как это? – захлопала глазами девушка.
– Уезжать будем – увидишь.
Кроме солонины у нее ничего не было, но и это вполне сгодилось. Над небольшими языками пламени Кьяра пожарила мясо на тонких веточках и одну из них протянула Адели. Та фыркнула и отвернулась.
– Я такое не ем.
– Больше ничего нет, – предупредила Кьяра.
– Я все равно есть не буду.
Пожав плечами, наемница скрестила ноги и принялась за еду. Мясо было жестковатым, но вкусным. С утра оставалось еще полбуханки хлеба и немного сухарей на вечер. От них Адель тоже отказалась.
В маленьком котелке над огнем Кьяра вскипятила чай. Дворянка выразила желание попить, а вслед за ним и свое «фи» – в чае отсутствовал мед, а без него ей пить было не вкусно. Кьяра попыталась вспомнить, пила ли она когда-нибудь чай с медом, но в голову ничего не пришло. Она точно помнила, как пила чай с ромом, который ей туда подмешала Равенна. Она тогда была еще слишком мала и не поняла, что произошло. А дошло до нее уже, когда было поздно: под бархатистый смех Равенны она пыталась уехать в город на осле, сидя на нем задом наперед. Воспоминания вызвали улыбку.
– Я сделала что-то смешное? – с вызовом вздернула бровь Адель.
Улыбка сползла с лица Кьяры, сменившись хмурым выражением. Эта девчонка была все еще тут, и она слишком пристально наблюдала за каждым ее жестом. Ты давно уже не была в обществе людей. Придется снова учиться следить за лицом.
– Почему ты молчишь? – продолжала та. Кьяра хмуро поковыряла палочкой в костре. Судя по всему, у дворянки опять проснулось желание общаться.
– Когда ты стала наемницей? – не унималась та.
– Слушай! – не выдержала Кьяра, раздраженно поднимая на нее глаза. – Я не слишком люблю людей! И еще меньше люблю разговаривать. Поэтому не могла бы ты заткнуться и посидеть молча? Не будем портить друг другу поездку.
– Ты же отрабатываешь свои деньги? Вот и отрабатывай! А я буду говорить столько, сколько хочу! – вскинула нос та.
– Не будешь, – предупредила Кьяра.
– А вот и буду! – Адель по девчачьи показала ей язык.
Через пару минут она могла только яростно сверкать глазами и мычать: рот ее был заткнут и плотно перевязан куском бинта. И даже сейчас она выглядела прехорошенькой: на щеках алый румянец, в каштановых волосах бродит солнце, отливая бронзой, капризные брови гневно сдвинуты.
– Захочешь жрать – мычи! – посоветовала ей Кьяра.
Девушка издала горлом звук, больше всего похожий на рычание. Кьяра усмехнулась. Адель не отводила от нее яростного взгляда, пока та быстро сворачивала лагерь. Залив остатками чая костер, Кьяра аккуратно накрыла ямку срезанным дерном. Теперь, если не приглядываться, никто не поймет, что здесь было кострище. Она сомневалась, что за ними кто-то может следить, но при неудачном стечении обстоятельств тетушки Адели вполне могли нанять другого наемника и пустить его по следу Кьяры. А Элам стремился сохранить все в строжайшем секрете. От этого зависели ее деньги – поэтому Кьяра старалась.
