Текст книги "Аристократ представляет (СИ)"

Автор книги: VladimirK

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

И тут вдруг – когда вроде бы стало все опять настраиваться – появились первые данные о том, что Ионов планирует вернуться. Ему докладывали о его появлении на публике, что он даже делает какие-то заявления. У него появились сетевые трансляции, которые показывают не только деятельность Ионова, но и касаются всей деятельности Мамонта. В этом городе у Беккера уже давно появились свои интересы, поэтому это конечно не могло не настораживать. Но не это главное. Беккер знает об угрозе, которую таит этот человек. Совершенно понятно этот человек должен быть ликвидирован. Но и это еще не все. Беккер его лично ненавидит лютой нечеловеческой ненавистью. Устроить такое с ним год назад! Пошатнуть его позиции! Такое не прощается.

Год назад подчиненные заключили договор с военными властями России о взаимном невмешательстве, в котором имелся пункт безопасности для Ионова. Джон Беккер конечно не собирался выполнять какие-то договоры с этими восточными варварами из России, просто для того, чтобы подобраться к человеку, спрятанному спецслужбами требовалось время. А они его очень хорошо спрятали. Но хорошо, что со временем задача облегчилась. Ионов стал сам появляться и оставлять следы. Ну значит легче будет его достать. Это нужно сделать как можно быстрее, потому что славянский варвар, подчинивший себе инновационные технологии, появился не просто так. Конечно он что-то задумал. Нельзя допустить, чтобы у него что-то получилось.

Хоть рынки в Европе были частично (в большей части) возвращены, в технологиях наследство Ионова оставалось все таким же неприступным и мощным, как и раньше. Целой лаборатории по ИИ не удавалось ничего сделать с Рассадником. Это была вещь в себе. Куда бы его не переносили, она начинала работать на создателя, то есть на Ионова. Если вырубить преданность Ионову, то Рассадник превращался в бесполезный набор кодов.

Беккер продолжил беседу в своей резиденции во Флориде. Собеседники покорно склонили головы.

– Технологии нам по прежнему не доступны… Вы же знаете, что для нас это значит?

Это означает, что главный проект запустить в ближайшее время не получиться. Слишком много любителей правды развелось в сети. Сеть была создана не для правды, а для управления! План был составлен уже давно, еще до Беккера. Его умные предки давно поняли, что если людям нужно дать альтернативную реальность, в которой приоритеты расставить по-другому нежели в реальности. А этот эффект могут дать только цифровые технологии! Это ключ ко всеобщему управлению. И вот, этот ключ находится не в тех руках.

Его тревожило то, что проект сильно сбавил с темпе. Хватит ли ему жизни, чтобы воплотить его?

Он спрашивал своих духов-покровителей, сколько он проживет, они отвечали уклончиво. Они убеждали его продолжать работу в области генетики. Да, он бросал громадные средства, чтобы все лаборатории работали. Генетика может сделать верных слуг. А может продлить ему годы.

Все, кто когда-то давно в школе осмелился поднять на него руку были уже давно мертвы. Он очень хорошо помнил ужасный момент в своей жизни – его уговорили поучаствовать в обычной. студенческой игре. Раздели до пояса и привязали к кровати. А потом стали понарошку хлестать веревками. Однако игра быстро закончилась и кто-то из детей стал стегать его со всей силы. На коже оставались глубокие раны. Детям понравилось и вот уже с десяток балбесов били его со всей силы. Он запомнил каждого. И все они теперь кормят землю.

Он понимал, что воспитательная система издевательством провоцирует злость, без которой ты ничего не добьешься. Эта методика увенчалась успехом. Он достиг статуса неприкасаемого, обладателя мировых сокровищ, карателя непокорных… В нем проснулись сильные желания, заложенные в аристократическом роде, доминировать, владеть, грызть, царапать, истреблять, убивать…

Он порой заходился в какой-то безумной пляске, возбуждаясь от успехов. В этом танце он разил своих недругов, торжествовал и питался их силой, их кровью… И духи пели и плясали с ним…

Ионов тоже смертельно обидел его. Как и те дети. Но Ионов все еще жив… Пока еще жив…

– По оценкам эксперта ботов Ионова может оказаться 30 тысяч агентов. Это так называемые спящие агенты. Они ждут когда Ионов их разбудит. – Докладывал Шваб, лучший помощник.

– Ты понимаешь, какая это сила – 30 тысяч ботов, неотличимых от людей, но имеющих превосходящие человека возможности? Она должна быть под нашим управлением!

Да, это не говоря о тысячах дронов, оснащенных смертоносным оружием, которые не отличить от автомобилей.

Помощник решил заговорить о неприятной новости. С боязнью и трепетом он проговорил:

– Агенты Ионова разоблачили Акимова. Они как-то сняли его настоящий вид на камеру, его сущность, так сказать. Опубликовали это видео в сети.

Председатель свирепел. Это колоссальный удар по всему предприятию! На результатах генетических исследований теперь у него была построена новая стратегия. Что с ней будет? Сейчас эта свора недолюдей, все 8 миллиардов начнут искать друг в друге генетически усовершенствованных особей. И найдут. И это будут лучшие, на кого Беккер рассчитывал!

– Уже вышли наши статьи, где эксперты убеждают, что у Акимова была больная генетика. И что он не является частью проекта. – Попытался успокоить хозяина Шваб.

Беккер же принялся давать указания. Ионова нужно остановить по всем направлениям!

2. Ионов.

Я обнаружил, что картина Поль Сезанна «Гора Сент-Виктуар» продается на аукционе. То ли по ТВ то ли в сети видел короткое сообщение.

Она висела у меня в белом зале. Интересно. А как мои вещи вообще могут появляться на таких продажах?

Для окончательного оформления киностудии моего присутствия в Москве больше не потребовалось. Позвонил тот лысый чиновник из Минкульта, фамилии которого я так и не запомнил. Он сообщил мне, что все оформлено и чтобы я ни о чем не волновался. Мне с Минкультом работать будет приятно. Правда нужно быть честным перед надзорным органом и полностью выполнять закон. А мы это можем! Так что известие я воспринял радостно.

Да. Экспертиза, надзор, советники Министра – это ближайший круг общения, если я буду заниматься кино. Это и контроль бюджетов, это и идеологическая грамотность (неофициальная опция), это и использование кинематографического оружия, взрывчатки, наконец… Всему нужен контроль государства.

С Фондом кино не мешало бы познакомиться, там еще масса людей… Надеюсь, Эйт будет это успешно разруливать…

Я знал так же и то, что в кино-структурах крайне несправедливая оплата – основные труженики живут на 50 тысяч в месяц, в отличии от тех, кто распоряжается производственными бюджетами – это тоже проблема…

– А что с Иваном Андреевичем?

– Он в специализированной больнице. Он очень болен. Кроме того выставлена охрана. И проходили люди из органов…

– Его заберут?

– Думаю, да.

И станет он лабораторной крысой для исследований…

Документы были оформлены дистанционно и очень быстро. Но я все же остался в столице. Не все дела еще были сделаны.

Недалеко от Арбата находился нужный мне клуб, в нем тусовались ребята из кинобизнеса. Надо было прощупать «почву». Чем живут. Ну и найти людей, конечно.

Клуб престижный, репутация супер. Сюда еще нужно было попасть. Конечно на закрытую вечернику вряд ли попадешь. А вот прийти и просто перекусить, при этом большой вероятностью кого-то встретить… вполне реально.

Эйт так подгадал, что я попал на выступление диджея. Снабдил меня пропуском на эту адову тусовку и инструкциями. Конечно здесь будет много детей (от 18-ти до 24-х, я имею ввиду), они разинув рот будут пялиться на «рэйв», а многие придут с той же целью, что и у меня – попасть в кинопромышленность. Но самое основное будет происходить в кулуарах. Вот туда-то мне и надо попасть.

Внутрь мне помог пробраться Эйт, а теперь все зависело от меня. Я присел за стол взяв коктельчик. Стал приглядываться к людям за другими столами. Видно было, что личности здесь собираются самобытные. Вот стол манерных, вот стол мажоров, вот модельеры – какие-то товарищи в одежде особенно вычурного покроя, вот там сидит менеджерское крыло… и все это под сводами старинного здания. Палаты наверное когда-то были…

Сборище же это мне напомнило один стишок. Надеюсь, автор не обидится, если я его здесь помещу:

Едут, едут педики

На велосипедике.

А за ними реперы,

А за ними вейперы,

Стримеры на скутера́х,

Трансики на каблуках,

Веганы на роликах,

Нарики – на кроликах,

Блогеры на Форде,

Барберы на Хонде,

Инста-коуч на Бугатти,

Андрогин на самокате,

На Инфинити мажоры,

Зожники на тренажёре,

Сисадмины на Приоре…

Когда в твоей жизни самое главное непрекращающийся праздник, ты обязательно станешь кем-то из этого списка… (https://t. me/mariashukshina/9078)

Вскоре раздались громкие голоса, кажется, кто-то ругался не смотря на публику и приятную приглушенную атмосферу. Двое мужчин препирались на теме долгов. Чип сразу сработал, выдвая информацию.

Илья Валерьевич Высотин. Директор киностудии «Мираж». Работал над фильмами «Раскол», «Пятница, 22», «Мировая война»…

Кирилл Эмильевич Константинов… выглядел лощено, самодовольно и повелительно. Большое время в медиа-структурах. Фильмы с громадным сюжетом «Владимир», «Центробежный бокс»… практически все провалились в прокате… Занимает центральное место в кинобизнесе.

Мне нужен Константинов, он важней.

Я не сомневаясь уверенно подошел к нему в тот момент, когда Высотин уже скрылся из вида и заявил:

– Я составлю вам компанию.

– Ну давай, – недоверчиво сказал он. Надо же, не послал меня, это удача. Мы зашли в уединенную часть зала, тут тоже было несколько столиков – но они были изолированы колонной. Мы сели напротив друг друга. – Ну-ка давай для начала! Сегодня привез мой хороший друг.

И он картой ку-ар-банка подровнял передо мной две белых дорожки на гладкой стеклянной поверхности столика. Тут похоже наблюдалось присутствие большой порции. И это количество белого порошка явно оказывалось не лишним во всех его беседах.

Это похоже такая проверка. То есть в кино берут только через это?

Я уверенно втянул сначала правой ноздрей, потом – левой. Чип сразу заработал, предоставляя химический состав и сделал прогноз о том, как это будет работать. Ощущая всю это слаженную внутреннюю работу я вдруг обратил внимание, что всю работу проделывает мое тело (Дэн то есть), а не чип, а чип просто резюмирует информацию, и даже преломляет ее, соединяя с поступающими приказами, если таковые имелись.

Тут же возникла надпись поперек моего взгляда:

«Нейтрализация героина 100%».

Наркоманом мне стать не дадут.

– Ты завис?

Ах, да, я вернулся в реальность.

– У вас тут все дела так делаются? – показал я на остатки порошка на столе.

– Чего, спрашиваю, ты хочешь? – Спросил он вальяжно, напрочь игнорируя мое замечание. – Продвинуть свой сценарий?

– Я… – начал я, но он тут же оборвал меня, глядя на маленький ТВ, по которому показывали решетку из зала суда:

– Слышал, собираются судить Барышникова? Заведут его в клетку в зале суда, закроют дверь на ключ.

– И что тут такого?

– А ты думаешь распоряжаться своим заработком так плохо? – пристально посмотрел он на меня.

– Насколько я слышал, он член экстремистской организации и собирал деньги на ее содержание.

Это же не что-то отвлеченное – экстремизм. Это значит от его действий кто-то погибает в нашей стране.

За год моего отсутствия много чего произошло. Фронт передвинулся вплотную к западным областям Украины. Рухнула Европа и образовалось нечто новое, оно так и называлось: Новое Объединение Европы, НОЕ. Договор о мире как бы был заключен, но его любили нарушать и постреливали. Постреливали вот этими самыми пулями, на которые переводил деньги этот творческий дятел Барышников. Стреляли со стороны НОЕ. К сожалению, я сейчас занят, чтобы разбираться в том, что там происходило за время моего «отсутствия». Помню что я видел много агентов Дэна, в Киеве. Это забыть невозможно. Я тогда приказал навести порядок, не особо веря, что получится. Это выполнение приказа? Или нет?

Вместе со всем этим началось движение и внутри страны. Вполне возможно, что все эти новые запросы от жителей/зрителей и убедили Министерство Обороны позволить мой проект. Все очень быстро меняется. Народ уже не хочет быть изгнанником, варваром и недобитком. Министерство тоже не хочет вечно сдерживать себя, как это бывало раньше…

Ну так вот, все эти новые требования к деятелям культуры привели к этой ситуации с Барышниковым. К людям творческой профессии стало применимо требовать преданность стране. Тех, кто не согласен с происходящим на Украине по своей гражданской позиции наказывать не требовали. Это ведь честно – заявить свою позицию и жить на свой талант. Но оказалось, что много тех, кто ненавидит русских, считает себя учителями, перечисляет деньги тем, кто убивает наших ребят. Больше того – участвует в подрывной работе, как Барышников… Это и удивительно – ведь большинство их всех этих деятелей заработали свои деньги именно в России. Парадокс.

– Не важно. Тут важно то, что чернь будет судить элиту. Вся недочеловеческая темнота будет пытаться втоптать порыв духа и характера. Разве это не сильно – отстаивать свои убеждения?

– Его убеждения все замешаны на нацизме…

О, все соцсети этого Барышникова были раскрашены в красно-белые флаги со свастикой. И ни для кого это не было секретом.

– Каждый защищает свои убеждения, какие бы они не были. Ты – свои, я – свои. Барышников – свои. Они непонятны кому-то, ну может быть имеют последствия, может быть даже не правильные, я этого не отрицаю. Но это же подвиг! Не отрекаться от своих убеждений в тюрьме и под пытками! Необольшевики будут снова пыжиться и изображать «Нюрнберг 2.0» – мол посмотрите, вот нацист, он ел русскоязычных младенцев и крутил ветеранов на 9 мая. А он просто борется.

– С какой стати мародер-псих, планировавший взорвать рынки в Москве, стал убежденным борцом и даже элитой?

Вместо ответа он кисло глянул на меня и напомнил:

– Ну что за сценарий у тебя? С собой?

– Мне не нужно продвигать сценарий, – сказал я, – Мне нужны люди.

– А, даже так? Какие бюджеты?

– Бюджеты в полном порядке, – заверил я его.

– А, – понятливо сказал он, – Ты знаешь, что даже на ТВ тебе мало что светит, не говоря уже про кино? Все люди заняты. Михалков и Бондарчук разобрали всех. – Сказал он и заржал. Какие у тебя идеи, поделишься? Или скажешь откуда средства?

– В этом заинтересована оборонка.

– Ух ты! – он присвистнул. – Оттуда денег я еще не брал. А что придумал?

Я ляпнул, что пришло в голову (ну правда, не открывать же все свои планы!):

– Патриотическое воспитание.

Ответ был неожиданным:

– Не думай, что я этим не занимался. Это было интересно.

– Знаешь, я все твои фильмы так или иначе видел. Но они не впечатлили меня.

Бред и мрак, если сказать точно. Но про это я промолчал.

Он махнул рукой:

– Не парься. Я на Мальдивах живу, а не здесь.

– Ты не паришься?

– Ну а что? Это просто работа. Ты не знаешь, что такое работа? Когда-то в молодости меня это волновало… а теперь нет. Есть более приятные вещи в жизни, чем работа.

– Я не уверен, что так и должно быть. – Возразил я и попытался выразить свои чувства: – Кино – это когда ты паришь над обыденностью, над земным. И все самые сложные вопросы легко решаются… Но, конечно, не только это. Взрываешь мозг, учишь любви к добру, приподнимаешь людей из действительности и переносишь на облака… резко полемизируешь, делаешь острые эпизоды, а люди благодарны…

– Они итак благодарны…

– Вот ты, маститый продюсер, ты понимаешь, что сейчас нет никакой методологии? Никаких художественных направлений! Ханжество, жажда наживы, громадные бюджеты – сколько угодно, а художественных советов нет. А значит нет никакой кинематографической науки. Нет элементарной структуры российского кино. Каждый снимает во что горазд.

Я чувствовал, что завелся, но Константинов как будто был совсем не здесь. И отреагировал своеобразно:

– Тебя не торкнуло?

Далее развивать дискуссию не имело смысла. Я предложил:

– Лучше порекомендуй кого-нибудь.

– Вон, видите сидит Антон? Он пока свободен.

– Это кто?

– Режиссер.

Похоже пришла пора прощаться. Я итак надоел ему. Тем не менее он сказал напоследок, что могу обращаться к нему если понадобиться…

Интересно, конечно, как у них здесь, за этим столом с дорожками происходит кастинг идей? «А давайте и мы про танкистов снимем, пока декорации не испортились»? Или «У меня тут пару поворотов в сюжет комедии не вписалось; подкинуть вам для нового фильма?». Или «И раз уж мы все хорошо сидим – может возьмем камеры и чисто на импровизации, а потом что-нибудь еще поработаем»?

Как работают? Важнее самого фильма стало создание его сайта, презентация, отчисление в фонд борьбы с климатическим кризисом. И конечно – банкет!

Антон на мое предложение согласился. Пока я к нему подходил и разговаривал, скачал из сети образцы его работ из портфолио в открытом доступе. Не блеск, но вроде что-то художественное. Особенно короткометражка была неплохой. Я предложил ему «Космический спецназ», фильм в фантастическом жанре. У него был друг – Павел. Они сказали, что приступят к работе.

Выходя в общий (для всех) зал я неожиданно налетел на среднего человека среднего роста, средней внешности среднего возраста. Единственной примечательностью его была благородная седина волос короткой стрижки.

«Василий Лебедев по кличке „Козырной“. Фотограф, имеющий 512 наград» – разъяснил мне чип. И далее следовал список наград. В том числе и крупных. ТеньДэна предоставил мне его работы. Фото всплывали перед глазами и я понял, что наткнулся на сокровище. Этот «средний» человек был самой известной личностью в культурных кругах России. Благодаря своей работе он был знаком со всеми театралами, кинематографистами, телевизионщиками, художниками, певцами… Короче спросите только с кем он не был знаком. Что самое главное: со всеми он находил общий язык, имел подход к каждому.

Я уговорил его на правах фрилансера. Он будет заниматься привлечением «старой кинематографической гвардии». Моим связным звеном в миром нынешнего кинобизнеса. А новым кинобизнесом займусь я. ТеньДень рапортовал мне, что находит молодые дарования. В том числе в Академии Культуры и Искусств. Уверен, что привлечет всех. Вот, уже нашел композитора. И в ушах тут же заиграл бравурный марш. О! Очень недурно! Подходит! Композитор такой музыки будет нарасхват. Тень День дополнил: пришлось выводить Максима (так звали композитора) из запоя. Запои случаются редко, но случаются. Человеку не хватает внимания. Эйт сможет это ему обеспечить.

Глава 8

Не сразу, но Эйту удалось разогнать волну.

Вопли «Нашествие генетических мутантов!» заполонили ленты новостей. Одна соседка дяди школьного знакомого блогера видела что-то такое же, как Акимов. Несколько вполне вероятных похожих случаев раскручивались, но мне было понятно, что они искусственные. Тут же появились «эксперты», которые объясняли как отличить нормального человека от генномодифицированного. Шум хоть и бестолковый, но как считал Эйт, полезный в определенном смысле.

Акимова срочно изъяли из больницы, хоть и специализированной, и под усиленным конвоем поместили в те места, откуда вести никогда не приходят. И да, наверняка исследования его феномена начались.

Больше того, появились заголовки вроде: «Кому служат мутанты находясь в министерстве?» Дима Перстиж особенно усердствовал. Кадры запечатлевшие Акимова были опубликованы на моем канале, а значит «охоту» на мутантов связывали со мной. Подписчиков уже стало 70 миллионов.

Истерика и поиски «не таких» людей конечно тоже начались. Крики «есть ли у них душа?» тоже доносились.

Подтверждения и настоящих новых случаев в ближайшем будущем, конечно, никто не найдет и все утихнет, но прежде шум сделает нам, еще не начавшим работу, ореол крутости. Повысит внимание к нашим фильмам. Мол, «они не только фильмы могут делать».

Ночные небоскребы Мамонта создавали удивительно зрелище. Дело в том, что все окна небоскребов сияли светом. Да и еще отражались от мостовых. В центре города мостовые были зеркальными, как бывает в дождь. Но без всякого дождя. Весь город светился.

В Мамонте не было старинных зданий совсем. Пятиэтажки Ярцевска не в счет, они были обречены на скорый снос. Поэтому город выглядел могущественным и технологичным. И немного раздолбайским.

Каждый вечер местные новости сообщали о сгоревшей за ночь легковушке. Неудержимое веселье, что тут такого? Новая элита развлекается. Мажоры на тренажере, педики на велосипедике, нарики – комарики, так сказать…

Временно центр города был смещен в деловой район высоток, но как только пятиэтажки будут снесены и построят реально высокие высотки в центре, не забыв при этом построить и нашу шикарную студию, центр вернется на место.

Я прогуливался, глядя на всю эту красоту и у меня появились первые сомнения, что у меня что-то получится. Изменения тела не коснулись моего человеческого существа. (И слава Богу!) А как человек я мог сомневаться, бояться и быть растерянным.

Меня угнетала мысль о том, что я теперь собой представляю. Мне самому еще не верилось, что я могу делать что-то невероятное. Не хватало какой-то опоры в жизни. Не чувствовал я уверенности. Все эти хитрости, чтобы скрыть на службе, что уже все про себя вспомнил – фигня. Пока успешно скрываюсь от их внимательных взглядов, Эйт обеспечивает, что ему еще делать… Выкручусь. А вот какой из меня человек теперь… Я теперь могу болеть? Могу я теперь завести детей, например?..

Я готовил себя к встрече с Викой и все не решался сделать решительный шаг, зная от Эйта где она живет. Что я ей скажу? Я же не смогу скрывать от нее правду? Вдруг она нашла себе кого-нибудь?

Я постарался, чтобы мой голос звучал бодро:

– Смотрю я на тебя Эйт, и мне тебя жалко. Ты совсем не выходишь на чистый воздух. Надо следить за своим здоровьем…

Подвал изменился до неузнаваемости. На каждом шагу в несколько ярусов стояли системники и серверные станции подключенные в единую сеть. Все они были намертво привинчены к арматуре, к которой в свою очередь были привинчены рельсы, по которым рассекал блок манипуляторов, который кажется когда-то был ногами Эйта. Однако судя по тому, как манипуляторы выпаивали, впаивали, устанавливали или проделывали еще тысячу операций, степень свободы у них была вполне приличная, получше человеческих конечностей.

Само тело находилось в информационном центре этой импровизированной станции, рядом с креслом. Кресло стояло криво, прямо на земле. Кресло знать-то предназначалось мне.

– Я отсюда всем управляю. Я максимально сохранил свой внешний вид. Чтобы не провоцировать тебя на НИЧ.

Да, успешно управляет, даже дверь и та с дистанционным управлением.

НИЧ. Да, преодолел ли я его? Руки Эйта тоже были отсоединены и работали сами по себе. Так что я лицезрел лишь голову оставшуюся от парня и плечи.

– Ты прямо как профессор Доуэль.

Эйт посмеялся.

Он занял несколько подвальных помещений. Какую он тут сгенерировал мощность? Именно здесь обитал топовый блогер Дима Престиж.

– Откуда все это взялось?

– Кое-что куплено по доставке. Кое-что подобрано в уличном хламе…

– А деньги откуда?

– Как откуда? Я уже раздобыл.

– Тебе их там что, под честное слово дают?

– Я тебя уверяю, Владик, лучше меня презентациями никто не занимается. А презентаций я могу настрогать до нескольких тысяч в час.

Я подумал про свое расписание:

– Что там у меня сегодня?

– У меня несколько активных адресов почты. С них я занимаюсь работой по кинофабрике. На все адреса я получил предложение продать причитающиеся нам площади в центре. За большие деньги. С нами хочет встретится переговорщик.

– А ты не хочешь послать их?

– Хочу. Для понимания обстановки. Мы подпортили отношения с властями Мамонта. Это значит сначала будут предложения о продаже, потом придет браток с ломом. И нам нужно уже сейчас подумать о защите. Кстати, я сочинил договор, взгляни.

Я углубился в чтение.

– Что? Ты отбираешь отснятый материал? И не пускаешь режиссера на монтаж?

– Влад, ты знаешь, что эту сугубо машинную работу я сделаю лучше чем они.

– Ну смотри, если упрешься в какого-нибудь ретивого режиссера, не знаю как ты будешь выкручиваться… Это же их детище, как они с ним расстанутся?

– Детище – это их гонорар. Вот это их точно заботит.

Я решил сделать ему внушение:

– Я вообще-то ищу искрение таланты, честных, открытых людей. А не тех, у кого гонорар – это детище.

– Хорошо, у искренних талантов в режиссуре будут особые условия. – Не моргнув глазом ответил он.

Я только помотал головой. Надеюсь его железный ум разгребет эту кучу.

– А это что? «Запрещается пить, курить, ругаться матом». Ты меня что – без сотрудников меня хочешь оставить?..

Эйт постоянно искал сюжеты и предлагал мне. Смеялся над тем, что предлагал мне снимать Акимов. «Зеленые твари из сортира – 8»! О! У! Когда идея была найдена я видел эскизы сцен, раскадровки, позиции актеров, текст, схему освещения сцены… Я мог себе представить, как все это будет. Когда Эйт мог, он, вообще, создавал будущие сцены фильма на видео, виртуально, я мог созерцать их готовыми непосредственно. Конечно в его виртуальных раскадровках отсутствовали детали, все выглядело схематично и приблизительно. Двигались «актеры» как куклы, у них даже не имелось черт лица. Но мизансцена просматривалась ясно. Да, на то, чтобы увидеть в этой заготовке, в этом полуфабрикате будущее кино нужно было иметь изрядное воображение. Но, как оказалось, оно у меня нашлось. Я мог представить весь фильм – почувствовать провисания, места, куда ставить акценты, динамику, расстановку смыслов… Можно было прикинуть создаваемую атмосферу всего фильма! И это до его создания. В принципе, Эйт ничего нового не придумал – все раскрадровки дорогих и не очень блокбастеров в киноиндустри делались заранее всеми съемочными группами. Просто он поставил это на прочные технологические рельсы.

Есть еще фактор собственного видения режиссера, есть еще фактор импровизации… И все же в общих чертах я видел, что мне надо. «Велосипедное общество» я уже вполне представлял себе – от самого начала до самого конца. Погружаясь в детали меня охватывал энтузиазм. Эмоции били через край. Мне хотелось поделиться всем этим с людьми…

Сценарий следующего фильма, к которому мы перешли после «Велосипедного общества» – «Галактический спецназ» правился ежесекундно – и это без всякого преувеличения.

– Пока я один заменяю целый Автокомп. Автокомп № 3 помогает, но очень не много. Ресурсов хватает. Планирую прикупить, но ты же понимаешь – все упирается в деньги.

– Нам как можно быстрее нужны фильмы! А процесс стоит! И нет, как ты говоришь, полноценных расчетных мощностей. Я выиграл конкурс, а деньги висят.

– Больше того, они будут висеть еще долго. Это государство, оно неповоротливое. – Сказал Эйт и я его возненавидел. Нет, чтобы сказать что-нибудь обещающее. – Ладно, я же не зря хлеб ем, то есть электричество жгу. Я тебе нашел Мумбасу из Кении.

– Это кто?

– Это имя кенийского золотопромышленника. Он готов вкладывать деньги в российское кино, чтобы оно приносило доход. Я устроил ему такую презентацию, что он безоговорочно готов предоставить несколько миллионов.

– Чего ты ему натрепал?

– Не беспокойся, твое дело снять, я потом вытащу изображение до нужного уровня и нашпигую спецэффектами. Да и расчетные мощности найдем.

– Для этого уже нужны будут реальные расчетные мощности, тебя будет мало! Как поджимает время! Я бы еще вспомнил, где вывезенные из Граца ценности, но не выходит.

– Мумбасины миллионы разойдутся быстро. Но я успею соорудить нормальную расчетную станцию. И на съемки хватит…

– Знаешь еще что, я даже не знаю еще режиссеров.

– На, лови. У нас есть Антон, это точно. С остальными разговор шел, договоренности есть, но это неточно.

На плазме я увидел точные паспортные данные. Со всеми нужно перетереть. Закончить начатое Эйтом.

Итак, «Галактический спецназ» Антона. Антон вроде как уже на следующей неделе приступает к съемкам. Примерно в это же время начнутся съемки и «Велосипедного общества». Я уже успел пообщаться с его режиссером. Он оказался худым и угловатым пареньком с анимэшно-азиатской внешностью, скромным, даже стеснительным, замкнутым. Может быть таким, что готов был в любую минуту поклониться, как это принято в Японии? Фамилия у него была – Элисбар. Даже не представляю, коткуда она у него такая… Я не спросил, но вполне возможно, что он – казах. Мне он понравился, Эйт нашел живчика и трудягу (Эйт конечно же собрал на него сведения. Он был из самоучек, много лет уже снимал и выкладывал в сеть, получил популярность). Кино его слушалось, было видно по его работам, что он создатель. И вот когда я вчера глядел на него, я понял, что «Велосипедное общество» в общим-то имеет восточный колорит. И конечно дожидалось оно его.

– Оборудование! – вспомнил я, оборвав мысли. – Нужно глянуть.

Там много всего – камеры, мониторы, светильники, хлопушка… Все надо проверить. Чтобы не ударить лицом в грязь. Эйт сказал, что нанял специалистов, но я боялся облажаться, поэтому считал, что мне нужно разобраться самому.

Центральный корпус нашего ВУЗа располагался в квартале прилегающему к центральному и был окружен второстепенными учебными зданиями. Все они были сделаны по-современному – из бетона, металла и стекла. Остальные здания были разбросаны по всему городу.

ВУЗ Мамонта – это сила! Раньше я изучал программирование (и на этом факультете посещал военку), а стал – культуру и искусство (здесь уже военки не имелось). Мамонт во всем – и город и ВУЗ. Теперь он объединял несколько институтов и факультетов. Поэтому столь кардинальный перевод меня из технического института в культурный институт под крышей одного ВУЗа получилось выполнить без затруднений.

Трамвай от центра забирался на горку в направлении вокзала, одна остановка – и Академия со всеми корпусами. А еще через две по направлению к Вокзалу – наша общага. Институт Кулоьтуры и Искусств – по одну сторону от центра, а учебный район технических вузов – по другую. То есть мне всего-то нужно было перейти центр и я оказывался в другом мире. В мире культуры и искусств. Мне нравилось, что мы учимся мы в престижном районе. Здесь живет много состоятельных людей. Кто знает толк в порядке и благополучии, наш учебный район оценивает по достоинству. И даже любит. Здесь очень любили гулять горожане. Почти самый центр и очень красиво – парк, дорожки, скамейки, особенная архитектура, злачные места торговли и отдыха, скульптуры всякие… И много молодежи.

Тут же располагаются телевидение и всякие государственные конторы вроде БТИ. Большая многопрофильная поликлиника.