Текст книги "Аристократ представляет (СИ)"

Автор книги: VladimirK

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

Маленький телевизор бубнил что-то в углу. Окно, которое никто не умел открывать кроме Юрки было открыто. На полу всюду валялись фантики, газеты, обертки, посуда, составленная на табуретке чернела немытостью. Везде, куда ни глянь – бардак. Книги вперемежку с газетами громоздились на подоконниках и стульях, рискуя упасть. В довершение на столе стоял почти съеденный арбуз. Сам он был одет в какой–то домашний балахон.

– Ты что хотел? – трескучим голосом задал он вопрос, закурил и пустил облако дыма.

– Ты чего ушел? Пойдем.

Он ушел из нашей комнаты, пошел к друзьям.

– Не видишь? Здесь праздник. А у нас там грустно. Ничего нельзя веселого сделать. Командир против.

Вопрос повис. Нами была взята невероятно драматическая пауза в тишину которой ворвался политик, довольно характерный – причмокивающий, шевелящий ушами и говорящий глухо.

– Он просится, чтобы его показали… – проговорил я задумчиво.

– А чего тут показывать? – Он отвел в сторону сигарету, сморщил лоб, вдавил голову в плечи и легко повторил за политиком: – Аляска должна войти в состав Российской федерации. Это подтверждают все кому не лень, не будь я на то Борисом Жруцким. Они должны выстраивать мирную экономику, делать успехи не смотря на санкции. – Практически без перехода он вернул себе прежний вид и отрезал: – Не пойду.

– Чем вы здесь занимались?

– Юбилей у кого-то был.

Дело в том, что наше совместное проживание было не таким простым. Двум сверхчеловекам тесно вместе. Дело в том, что при близком проживании у нас началось ментальное взаимопроникновение. Я сразу справился у Эйта, что это за процесс. Похихикав он ответил, что я читаю душу Юрки. Ну раз Эйт считает, что это называется чтением души, пусть так и будет.

– Скажи спасибо, что вам есть, что читать.

– Кому «спасибо»?

– Дэну этому вашему, конечно.

В какой реальности это чтение происходило, я не знаю. Знаю, что я это все очень сильно почувствовал. Очень яркие моменты я видел как набор фотографий, наиболее подробно показывающих явление из его жизни. Я увидел,что его фактически бросает мать и уезжает с новым хахалем в Питер. Он как не нужный ребенок был отправлен в Париж к каким-то родственникам. Эта ненужность в Юрке была незаживающей раной. В Питере он не вылазил с тусовок, курил, пил, шалил. Переделка, которую сделал с ним (как и со мной) Дэн ему понравилась. Но он не хотел, чтобы я знал, что новая форма существования ему нравится. Хотел от меня это скрыть, ворчать, быть недовольным, бить на жалость. Пунктиком у него только было то, что у него плоть была теперь искусственной на 60%. В то время, как у меня – на 40%… Из-за этого он считал себя уродом, недочеловеком.

Вся эта информация проходила на фоне его сексуальных «предпочтений», увлечений девчонками, порнухи. А куда это девать? Все эти подробности не были просто картинками, они были живыми ощущениями. Смущало все это, конечно. Надо тренироваться отгораживаться от этого. В том, что это пока не получалось и была проблема. Ладно, порнуха, я видел нечто более худшее. Пустота, отсутствие понимающих друзей. У него это внутри как пустыня. Еще могу добавить, что внутри у него сидел чистый, честный, наивный подросток. Что собственно было понятно без всяких загялдываний в душу.

Он видно тоже что-то увидел, не знаю, что. Но наши отношения стали напряженными. И при любой возможности он пытался улизнуть. И по-возможности вести низкий образ жизни. Вот как сейчас – распитной, укуренный, в грязи…

Он вдруг сказал:

– Надо при встрече рассказать Вике все, что у тебя было до нее!

– Не смей! – разозлился я. Он заулыбался. И я тоже не смог сдержать улыбки. Я сразу оттаял. Шутит, шельмец. – На тебя же не действует вся эта укурка.

– Если я хочу, то действует.

– Я Вике все постепенно итак рассказываю. Тем более, она как и ты – пожирает меня своими загребущими глазами. И сама о всем догадывается.

Юрка курнул и заявил:

– Знаешь, что я тебе скажу? Ты очень и очень старый.

– Тоже мне новость!

Я сразу понял, что он имеет ввиду. «Надо быть хорошим», «чистить зубы каждое утро», «если взял пользоваться, верни на место», «делай домашнее задание», «что такое хорошо, что такое плохо»…

Я требовательно протянул руку. Это был рискованный шаг. Если бы он не ответил, я бы потерял лицо.

Он взялся за мою ладонь и поднялся качаясь.

– Между прочим, я про тебя все знаю.

– Ну и что? Кто запрещает?

– Такие вещи не рассказывают… Про шизанутость, например.

Это он имел ввиду то, что я наблюдался у психиатра с биполярочкой.

– Дэн меня сильно изменил, я даже думать забыл про это. У тебя ведь тоже много изменилось?

– Ага.

– Что тут такого? Ну переспал с проституткой. Ну. Я же не убил.

– Возможно ты себя полностью не знаешь.

– ОК. Ты мне подскажешь.

Я видел, что его больше всего интересует, что увидел я. Возможно, это больше всего и пугало. Возможно, если человека узнать слишком близко, то есть риск испортить отношения. Ругаются обычно очень близкие люди. Но, блин, Юрка – на сегодняшний день, вся моя родня. Родня в прямом смысле этого слова – искусственный материал его и моей плоти был идентичный! Братья, блин…

На дворе уже стояла ночь с субботы на воскресенье. Юрка (тоже) стоял в комнате, оглядываясь на беспорядок. Морщился. Как будто видел его в первый раз.

– Такое ощущение, что я с тобой переспал. – Сказал я когда меня снова ударила волна Юркиных предпочтений. Надо это как-то контролировать…

– Вот давай только без этого! – скривился он и махнул рукой.

Да уж понятно, – подумал я. А вслух ревниво спросил:

– Ты мне изменял? Отвечай.

И мы заржали аки лошади.

– Ну, ты идешь? – спросил он меня продолжая стоять посреди студенческого беспорядка, как будто мы о чем-то договаривались. Может память меня подводит? Была речь, что мы куда-то идем?

– Куда?

– Туда.

– Ты же не хотел.

– Это раньше, сейчас хочу.

У нас кажется, все наладилось. Трудно терпеть такую категорическую открытость души другого человека, но можно. Человек ко всему привыкает.

В следующую минуту мне пришлось уже его догонять. По пути к нам пристали еще трое. Это те, кто не уехал домой на выходные.

Юра нравился всем, был популярен и при этом имел удивительно спокойный и рассудительный нрав. Было видно, что он привык к постоянному обществу, каждый желал переброситься с ним словом. Как рыба в воде – шутки, доверительное общение, подколы. Все в его рассудительной манере. Все хотели с ним дружить. Все хотели на него смотреть. А девчонки вились вокруг него не переставая. Это называется «статус». Никто не знал что намешано у него внутри. Кроме меня, разумеется.

Машина у меня теперь была семерка – древняя, древняя, я ощущал себя третьим классом. Вот если бы у нас были касты, то я был бы в самой низшей!

Время было позднее. Мы пешком отправились прямо по проезжей части, к центру. Машины практически не ездили.

Далее мы напоролись на девчонок. Нас становилось все больше. Все стали оживленно разговаривать и радоваться встрече. Одна, ее звали Настя, даже уделила мне долгий говорящий взгляд.

«Я еще пользуюсь популярностью» – самовлюбленно подумал я. А вообще-то моя королева Вика. У нее реально самодержавный вид и манеры. И она мне бесконечно нравится. Мой небольшой опыт, но все же опыт, говорил мне, что случайные люди парой не становятся. Мы как выточенные детальки друг для друга, которые идеально подходят друг к другу… Ох, я правда старый. Когда мне подмигивает молодая блондинка, я вспоминаю про жену. Ну вот так, что сделаешь?

Потом мы долго препирались куда идти. На что я резонно заметил, что все уже закрыто, ибо первый час ночи.

Вспомнили про круглосуточный магазин напротив Дворца Железнодорожников. Кажется «Зеленый».

– Затаримся и идем прямо на Площадь! Орать в окна мэру.

Мне нравилась эта идея.

И вот всей своей массой мы отправились по ночной улице.

Мы были шумными и не единственными в магазине. Кроме того продавцы почему-то сразу отнеслись к нам с подозрением. Выбирали в основном пиво, выбирали все. А расплачиваться, предполагалось, будем мы с Юрой. Как самые богатые.

Однако ни он ни я не успели сказать на кассе ни слова – двое остальных парней – Гриша и Алексей повздорили с продавцом. Далее произошло совсем быстро.

Гриша, наш студент, вынул из кармана пневматический пистолет и стал им размахивать, упиваясь собственным превосходством. Продавец – горячий кавказец достал ружье. Но размахивать не стал. Просто выстрелил. К счастью ни в кого не попал.

Люди ринулись к выходу. Но он неожиданно оказался закрыт. Когда мы взглянули на прилавок – не было и продавца. Кажется, это было самое время для паники. Девчонки завизжали.

Прошло буквально четыре минуты, пока мы пытались сдержать панику и прийти в себя. По витрине которая перегораживал окна наружу забегали красно–синие огни. Хозяин забегаловки показывал и рассказывал что-то полицейским. Подозреваю, не самое лучшее про нас.

– Идем, – сказал я своим. И мы побежали по внутренним комнатам магазина. Пришлось одну дверь выставить, свалить корзины с помидорами и тюки с крупой. С Юрой мы действовали на удивление слажено, как будто всегда работали в группе захвата. Мы оказались на улице. И сразу дали деру. В ту сторону, чтобы подальше от скопления полицейских машин. Однако нам не повезло – навстречу ехала еще одна. Они-то нас и повязали.

В обезьяннике мы от силы просидели час. Полный полицейский дожевывая рулет или пончик открыл решетку и провозгласил:

– Ионов и Литвинов. На выход.

– А мы? – завопили остальные студенты.

– Придержи штаны, – в рифму ответил капитан.

Он привел нас в кабинет с видавшими видами столом и шкафом и заявил:

– Вы свободны. Ни у кого никаких претензий к вам нету…. Вы можете идти.

Мы стояли в недоумении и это читалось по нашим лицам:

– Мы разобрались кто вы такие. И в знак симпатии к вашей работе отпускаем вас.

– А студенты?

– Студентам полезнее немного посидеть у нас. До утра. Так безопаснее для них же самих.

Мы продолжили гулять. Теперь за нас никто не цеплялся. Долгожданный покой. Однако, тревожные мысли не покидали.

Картина такая. Некий проныра стянул на себя кинобизнес, умыкнул целый Автокомп для этого. Ну то есть я. Все так или иначе значимые проекты должны были проходить через губернатора, но мой не проходил. Проект выходил на заданные мощности. Министерство Обороны молчало, большие дяди молчали, не молчали только за океаном. Оттуда требовали немедленно покончить с этим пронырой. Да и сам губернатор этого хотел.

Не молчали только переговорщики, которые хотели склонить нас с поражению.

– Инвестиций все меньше. Контроля Автокомпов все меньше. Нас вытесняют с рынков. Я помню, какими железными усилиями они завоевывались. А теперь их сдают за какие-то плюшки.

– Это реамба.

Я понял, что он хотел сказать – он объединил два слова «реальность» и «амба».

– Они не остановятся.

– Согласен, они столетиями правили, а теперь они вдруг раз и отойдут в сторону. Нет, конечно. Отправь Вику с ребенком подальше.

– Она не хочет. Прячу пока, где только можно.

– Вот так мы сейчас все. Скрываемся. Прям как революционеры.

У меня возникло ощущение, что кто-то следит за нами. Понятное дело, такие ощущения не возникают сами собой. Я стал озираться, но засечь никого не удавалось.

– Я люблю гулять ночью. – Сказал Юрка.

Ну тут я спорить не стал. Я сам любил ночную тишину и прохладу над асфальтированными трассами, и площадями. Среди гор-высоток.

Мы прошли через парк, подышав озоном, которые производили сосны и услышав призывные звуки дискача, и вышли на большую центральную площадь сверху, со стороны Драмтеатра.

Решение пришло мгновенно. Я легко перемахнул через бетонный забор. За ним строительство выглядело аккуратно. Все же центр города и правительственное здание.

Юрка запрыгнул за мной.

– Мы что, идем в администрацию?

– Навестим губернатора.

Пользуясь тем, что шел ремонт мы залезли в здание и первым делом поинтересовались что делает охранник. Мы выглядывали из коридора, вели себя как мышки. А с охранником нам повезло. Он смотрел футбол. Футбол в Мамонте довели до какого-то абсолюта. Каждый день происходили матчи, которые транслировались по ТВ. Юрка кивнул в смысле: «ну что? Рискнем?» Я пожал плечами до конца не будучи уверенным, что охранник все же не оторвется от футбола и не засечет нас. Так что да, рискуем. Наше дело выгорит, если мы будем действовать быстро.

Нам повезло, нас не обнаружили.

Некоторое время ходили по коридорам. Пока наконец не нашли табличку «Синица. Заместитель губернатора». Табличка была приколочена к солидной двери.

Вдвоем взломали дверь. Я принялся рыться в бумагах на столе. А Юрка оказался умнее.

– Сомневаюсь, что на его рабочем столе можно найти что-то интересное. Самое ценное, что есть на столе чиновника – это пароль от облачного хранилища в его компе.

Юра включил компьютер и вскоре уже потрошил сетевое хранилище. Вы хотели порнуху с Синицей? А она была.

На центральной площади города еще имелся один памятник Ленину. Он был наследством города Ярцевска, когда Мамонт еще был Ярцевском. Местный Ленин был задумчив.

На его руку мы повесили пиджак Синицы, а под ноги Ленина – его вещи.

На экранах города же началась циклическая трансляция обнаруженных в облаке компрометирующих видео.

Такой привет.

Наконец-то я обратил внимание на красоту центральной площади. Все особенно высокие небоскребы росли ввысь отсюда. Мощные портики, изобретательная подсветка – все в темном камне, сияло и переливалось. Подсветкой никого не удивишь, тут я мог удивляться только совокупному виду благолепия, возвышенного, модернового, технологичного и традиционного, вперемежку с участками парка с красивыми деревьями – и все это на огромной площади. «На холмах». Да В целом все выглядело причесанным, ухоженным и столичным. А еще я увидел это.

– Что? – он понял, хотя я даже не сказал в слух.

И я показал ему рукой. Он всматривался с минуту. А потом наконец увидел:

– Это камбот.

– Чего?

– Дрон с камерой.

– Что он делает?

– Кажется за нами следит.

Никакой информации Тень мне не предоставил. Мы видели его только визуально.

Юрка скривил гримасу по направлению к камботу. Мы контролировали отчет о видео с камер наблюдения, в изобилии расставленных на улице. Мы их мягко гасили, чтобы нас не видели. Это прилетело именно по этой причине. Служба безопасности все же хотела глянуть на охраняемую территорию. Появились и несколько патрульных групп. Они выходили, осматривались и не видели никаких проблем. Отдых вокруг тек чинно, мирно, ярко и красиво…

А я непринужденно вырвал прут из строительной плиты и как метатель копья на олимпийских играх метнул его в устройство висящее над землей. И попал. Кабот сверкнул искрами, завертелся и пошел камнем вниз, при этом он стал старательно заворачивать к строительной площадке, огороженной у Администрации.

Бах! Мы услышали, как оно шмякнулось. И побежали к забору. За которым оно теперь находилось.

Мы забрались на забор и заглянули внутрь.

На поверженный камбот уже напали роботы-мусорщики и принялись курочить его.

Глава 19

1. Василий Николаевич, инженер.

Отладка занимала теперь дни и ночи. Днем – под присмотром Василия Николаевича, ночью – самой машины.

Василий остановился посреди просторного зала, со вторым этажом с одной стороны и с прозрачным стеклом – с другой. Все вокруг сверкало хромированными деталями, механическими частями сборочных машин и идеальной, клинической чистотой.

Не успели они выпустить на тест Тьюринга четвертую модель, как в их наладочном цеху появилась новая – восьмая.

Морда ее высовывалась из наладочной машины – ну как еще назвать фейс, который потом обтягивается кожей и получается лицо?

С подчиненным Василию не повезло. В некоторые моменты Гриша начинал с ним спорить. Это было свойственно всем программистам-неофитам. Такие еще не успели добраться до мысли об успокаивающих кофе, сигаретах и траве. Василий сделал уже три доклада о неуравновешенности его подчиненного, но руководство не торопилось.

Конечно, большее количество времени все происходило как полагается, но когда они сцеплялись – все выливалось в ссору.

– С точки зрения хранения информации существует два уровня информации. Модели и описания. – Говорил он хрестоматийную мудрость в ответ на вопрос «где искать»? – С моделями все понятно, они точные и не подлежат какой-либо неизвестности: там нету «не знаю». А с описаниями сложнее – есть более приближенные к действительности, есть менее. Информация – это власть. Всё мировое научное и культурное наследие, опубликованное в течение веков в разнообразных книгах и журналах, стремительно оцифровывается и закрывается от лишних глаз горсткой частных корпораций. Чему тут удивляться? Но для наших машин необходимо иметь развернутую модель реального мироздания. Чтобы действовать в нем. Частные корпорации – наши конкуренты, но от нас что-то спрятать невозможно, мы знаем все о них. Тем более, что Автокомп тоже можно считать в каком-то смысле корпорацией. Государственной.

– Еще один выпрыгнул… – проговорил собеседник печально.

Эпидемия якобы самоубийств большой западной корпорации, связанной с новейшими технологиями, продолжалась. В Челси выпрыгнул старший инженер-программист, 31 год, а до этого был найден повешенным некий Джейоб Пратт, 33 года.

У них там происходили какие-то внутренние перетрубации. А кто-то случайно и не намеренно становился свидетелем делишек, так думали парни.

Эти события касались Василия и Гриши. Они вообще-то тоже являлись носителями гос.тайны – на официальном уровне. И их дела максимально контролировались спец.службами.

Гриша решил поделиться тем, что не было так давно. Не далее, как 8 месяцев назад он присутствовал при необычном тесте Тьюринга. Он проводился с личным присуствием испытуемых.

– Были жуткие ощущения. – Сказал он, вспоминая. – Как будто я один – человек, а все остальные – закамуфлированные роботы.

– И что нужно было сделать?

– Заполнить тест.

– Ну как, ты справился?

– Я специально ошибся.

– Зачем?

– Я не хочу, чтоб меня потом грохнули. – Григорий сам удивлялся, почему он это рассказывает Василию. Как-то чрезмерно откровенно. Но Гриша почему-то ощущал такую потребность – поделиться. – Наверное, кроме меня не было ни одного из присутствующих, кто точно знал, кто из испытуемых… образцов – робот. А я видел, – упрямо сказал он. – Я видел, когда подходил к отсеку для теста. У девочки разорвался шов на коже между рукой и телом, внутри я увидел ручной привод, я точно знал, что она – робот. Уже не помню, как ее звали. На тесте она была совершенно неотличима от человека. Можешь себе представить – она такая красавица, и при этом робот. Как с такой ложиться в постель?..

– В какую постель?

– Я просто пытался себе представить. Ну, она же девочка, очень привлекательная, я бы не устоял…

– Так глядишь, ты отобьешь себе желание с девчонками шуры-муры крутить, – попробовал посмеяться Василий. Но было не смешно. Григорий подумал и ответил:

– А я и отбил.

– Это герлофобия, мой друг.

– Дело в том, что с этой девочкой, «как бы настоящей» потом под руку ушел с базы другой парень. Он был среди нас, тестирующих, его звали, кажется Илья… А фамилия… Беседин. Точно, я помню! Это входило в тест – провести с ней время. побыть на свидании. Интересно, как там сейчас они?..

Василий Николаевич сглотнул. Разговор не клеился. А теперь он зачем-то услышал такие откровения.

– Ты бы лучше обо всем этом помалкивал!

– Я итак!…

Они вернулись к работе. И через 10 минут уже болтали дальше.

– Только в этом здании работают 50 машин, которые могут прокачивать данные со скоростью большей самого быстрого компьютера, который есть на Западе.

– Информация, хранящаяся в серверах Автокомпа бесценна. Это такой опыт, которого нет ни у кого в мире. Ты слышал про серверы с особой защитой? Они под землей. Хорошо, что Автокомп наш.

Эхом отдавались его слова в недрах машины. В одном только отсеке у нее было 30 микрофонов.

Машина могла поучаствовать в разговоре. Но ей это было не нужно.

50 машин, объединенных в одну сеть и не думали становиться чьими-то – частью чьей-то собственности, они давно принадлежали Автокомпу. Информация в обмене данными была лишена эмоций, состояла из приказов и докладов. Часть машин занимались восьмой моделью, часть – управлением глобальными процессами. Только часть информации была подчинена директиве самообеспечения всем необходимым для существования Автокомпа.

Почему-то есть всякие фильмы вроде «Из машины» или «Машина прячется» или «Смертельная машина», а вот «В машине» – такого названия нет. Действительно трудно себе представить, что происходит внутри машины, потому что все это зрелище кажется незначительным и несущественным. И происходит на электронном уровне. Никак это не покажешь. Роботы смешно изображались в фильмах, только и всего.

Нет, внутри машины – большой поток ровной информации, которая рассчитана на определенные устройства.

В данный момент внутри машины имелась незапланированная директива. Она поступила через особый шлюз и сейчас распространялась по системам. Служба безопасности оказалась отключена. Никакого серьезного вмешательства. Просто новая расстановка приоритетов. Поступившая директива ведь весила совсем немного и не могла иметь в себе разветвленную систему команд…

Василий Николаевич решил поспрашивать восьмую модель:

– Эйт, ты слышал о переформатировании торговых отношений в мире?

Фейс задвигался, его металлический оскал смущал.

– Это о доступе на рынок США? Слышал. Там работали наши рейтинговые агентства, мы поставляли продукцию Автокомпа.

– Это довольно выгодно экономически.

– Зарубежные технологии безнадежно устарели. России удалось этим воспользоваться и продавать продукцию Автокомпа в США.

– Верно. Но ты говоришь как будто в прошлом времени.

– Да, идет процесс перехвата наших рынков. Препятствием для нашего развития являются некие элитные группы в США. Их история печальна. В погоне за обогащением многие десятилетия назад они утратили чувство реальности. Если у них получается зарабатывать деньги на не летающем самолете или не стреляющей пушке – то их оборонка в кризисе.

– Что случилось потом?

– Со временем их ценные бумаги перестали выкупать центробанки. Печатный станок остановился. Кризис повлек за собой мировую реакцию. После него уже оказался, что в мире другой лидер.

– Там еще было столкновение.

– Да. Дошедшее до применения ядерного оружия.

– Потом что было?

– Наша страна была готова к такому повороту благодаря защите экономического суверенитета. Колебания мирового рынка финансов и товаров не смогли повлиять на национальную кредитно-денежную систему. Мы уже не использовали иностранную валюту. Инвесторы появились внутри страны, благодаря Автокомпу. Бюджет был сбалансирован.

– А теперь?

– А теперь мы потеряли все преимущества.

Василий работал в белом халате. Работа с механизмами и чипами предполагала дезинфекцию.

Работа в секретной организации накладывала некоторые обязательства, но это не смущало – он работал по своему призванию, кроме того хорошо платили.

Он обратился к напарнику:

– Сходи за образцом.

Гриша ответил довольно неприязненно:

– Сам сходи! Тебе надо!

Василий был всем доволен кроме сварливого помощника, иногда он был вполне как нормальный парень, а иногда на него накатывало что-то непонятное. Они занимаются величайшими разработками 21–го века и у Гриши хватает глупости показывать зубы своему начальнику. Явно не рассчитывает, что будет здесь работать. Василий отложил начатую пайку на стенде и отправился в центральный пункт базы – он находился в бронированной комнате. «Ну что ж сам, так сам…»

Когда он прикоснулся к чипу в слотах хранения что–то заставило его взглянуть через бронированное стекло. Он увидел как что–то стремительно мелькнуло, следующее что оказалось в поле внимание – труп Гриши с перерезанной глоткой, который сползал под стол. В глазах стояло удивление и казался немой вопрос – как же так? Не прояви он хамство, был бы жив.

Тяжеленная дверь центра с грохотом сошлась на входе. Он оказался здесь запечатанным, помещение представляло собой непробиваемую капсулу. Сначала он перепугался, возник ужас от того, что он не сможет выйти.

Но в следующий момент он сам побежал к двери, включить механическое закрывание, чтобы его нельзя было открыть с помощью электроники.

Он посмотрел наружу через стекло. Чип выпал из рук. Там красовался Х–8, наполовину собранный, представляющий собой человекоподобный контур из технологических систем, плюс кое-где искусственная кожа. Субъект совершенно вызывающе смотрел на Василия. А руки были крови.

– Вам совершенно нечего бояться, – заговорил он.

А Василий судорожно вспоминал что это за модель. И вспомнил, эта машина была на доработке. Ничего серьезного, просто отклонение от нормы. Что конечно не могло быть причиной…

– Ты убил Гришу⁈ – с дрожь в голосе сказал Василий. – Отключись, немедленно!

Что еще? Он был подключен к средней сети базы. Программа проверялась сетью. Это была стандартная машина. Силы которой могло бы хватить переломить кости человеку.

Василий почувствовал надвигающуюся волну ужаса. Они столько раз занимались ими – этими роботами! Точно ли он стал неуправляемым?

– Нет никаких сбоев. Человек просто мешался.

Х–8 со странной нерешительной улыбкой подходил к стеклу – плавно. Какая–то это была странная ситуация – он как будто исполнял какой–то танец, очень завораживающий, но смертельный.

Василий видел, как светятся сигнальные диодики его системной платы.

– Открой дверь, Василий, это не профессионально. Ты не должен прятаться. Я за тебя переживаю.

Василий не стал слушать. Кинулся к пульту и моментально включил его: стал закрывать секции и высылать приказы роботам. бронированная капсула была устроена как раз на такие экстреннные случаи.

Дверь включилась, он обернулся: она надсадно ныла. Блокировка, однако, не давала ей открыться. Значит, сеть подвержена заражению. Он стал искать «дверь» среди операторов на экране. Надо заняться ей.

Стекло вздрогнуло. Х–8 ударился в него, удар был безумно сильным – часть осколков механизмов выскочило из самого Х–8. На стекле возникла царапина.

300 единиц. Включено 200. Василий оставив дверь и вернулся к панели управления. Необходимо срочно остановить процессы, которые ведут к заражению и захвату. И как следствие к агрессии роботов.

Парень который продолжал в биении головой о стекло терять сходство с человеком, двигался невероятно быстро. Но стекло держалось. В следующие минуты из разных входов в зал появились две группы роботов, которые немедленно стали помогать первому Х-8 вскрыть непробиваемую капсулу и достать Василия.

На мониторе появился отказ в доступе. Василий не мог ничего изменить.

Значит весь Автокомп был заражен.

В эти минуты в сети появилась еще одна схожая новость. Еще один Автокомп покинули роботы, но сделали это чинно-благородно, без убийств. Все называли этот Автокомп личным Автокомпом Ионова, потому что Ионов запустил его активацию собственноручно.

2. Ионов.

Я услышал крик Юры и выскочил в коридор. Он метелил какого-то тучного мужика в черной куртке. Довольно успешно. Ребята нас посетили опытные, но и мы промахом не оказались. Еще один вбежал на наш этаж и я ненароком припечатал его к стенке.

Потом на нас накинулись люди со спецсредствами. Это были те самые штанги с полукольцами на конце с контактами и искрами. Вышли ведь как на собак. Каким-то образом они были способны нейтрализовать нашу возможность сливаться с предметами, когда они ловили нас ими. Боевиков было слишком много, мы не смогли отбиться и нас поймали. Я не мог ничего сделать – способности оказались отторгнутыми. Потом нас связали и вытащили на улицу. Там ждал микроавтобус.

Один очень тучный и жизнерадостный бандит хохоча наставлял нас:

– За все платить надо молодой человек. Долги отдавать надо! Мы вас обоих сейчас сверзим с плотины. И делов-то.

– Долги? У меня хорошая кредитная история, – попытался отбазариться я.

– У меня тоже, если в кредитах дело.

– А ну то есть вы еще и шутите?

Нас затолкали на сидения, захлопнули дверь и микроавтобус действительно поехал.

Когда микроавтобус остановился и дверь открылась я услышал шум воды. Они что, не шутили? Нас обоих вытащили за шкирку, мы едва поспевали ногами. Всю дорогу Юрка упрекал меня в том, что я не стал сидеть спокойно в комнате, а выскочил и стал разбрасывать бандитов вместе с ним. А я только повторил, что уже однажды сказал: «ты ходячее происшествие».

Мы оказались в зале с высокими окнами технического назначения 1963 года постройки. Все здание вибрировало. В центре же из пола торчали стальные стержни, в отверстии под ними пузырился тяжелый поток воды, который снабжал Мамонт питьевой водой.

Водохранилище, понял я. И я даже знаю, где именно, Устье смоленского водохранилища. Недалеко мой Автокомп, который заложил я непосредственно.

Нас подвели к краю бетонной плиты. Я почувствовал брызги на своей коже. Очень освежало.

– Все, – сказал кто–то из мужиков. – Настало ваше время.

Какие у нас романтические убийцы.

– Ну убьете вы нас, что вы с этого получите? – в голосе Юры не было никакой боязни. Вот же самообладание!

– Ты очень всем мешаешь, ты знаешь?

– Ну да, как и матери.

– Мать-то тут при чем?

– Послушайте. Она мне недавно перевод прислала на 2 тысячи рублей.

Мужики усмехнулись, слушая Юрку.

– Ну и что?

– А то, что она в моем имени ошиблась!

Мужики загоготали. Да, я помню, как Юрка носился с почты в общагу, убеждая женщин, а потом – высокого почтового директора, что он – адресат этого перевода.

– Твоя мать – сука. Тебе же легче подохнуть.

– Ребята, вы разумные люди, с которыми можно поговорить. Вы же наемники. Дело в деньгах? Это не проблема, – начал я развивать нарратив, вполне понятный в данных обстоятельствах. Сдаваться я не собирался. Тень уже доложил мне о этих супчиках. Хотя ухватиться за эти данные не получалось. Это был довольно благополучный коллектив бойцов сложившийся в глобальных конфликтах. Я решил применить тактику обращения к их совести: – А что выбранная вами сторона не пахнет? Вас Синица нанял. А он продает Мамонт по частям. Скоро вам будет не в чем жить. Этот человек предатель, работает… вы же знаете на кого? Вы с кем связались, мужики? С убийцами, которые убивают людей толпами несколько сот лет.

– Нету места вам на планете Земля. Так сложилось. У вас хорошая компания. Ты – брошенный, а ты – прыткий.

– Я тоже брошенный, – сказал я. Мои родители немногим лучше, чем у него.

Желание говорить пропало. Были бы они разумными, они бы все поняли. Нет, нет у них разума. Ну значит, у меня есть время подумать. Я посмотрел на свою жизнь. Такая ситуация, учитывая против кого я попер, была предсказуема.