Текст книги "Аристократ представляет (СИ)"

Автор книги: VladimirK

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

– Где твоя охрана?

– Ты имеешь ввиду людей? – кисло ответил Автокомп. Ну да, он хотел устроить пиф-паф людям. А владелец такой скучный. – Здесь они, прячутся.

– Выбирай самого смелого.

– С этим сложно, они перепуганы. Оцениваю их состояние неудовлетворительным.

– Тогда давай мне смельчака из актеров.

– Есть тут одна любопытная, но не из актеров. Все хочет посмотреть, а чем я тут занимаюсь. А я вообще-то военный Автокмомп!– зазвучало у меня в ушах и я чуть не оглох. – Посторонним здесь не место. Ты заложил меня. И смотри, как я развился! – Снова проскочили нотки гордости в голосе. Сколько же времени утекло с тех пор, как я его заложил на берегу водохранилища! – Хорошо, что мне не нужно было выпускать разный ширпотреб! И зачем тебе эта… дама?

И снова в голосе машины я различил явственное: «Зачем тебе она? У тебя же есть я.»

Вика была не одна, со свитой. В пышном белом платье как невеста. У меня аж отвисла челюсть. И не знаю из-за чего больше – из-за того, что она так нарядилась, или из-за того, что она при этом подчеркнула свою фигуру, которая закономерно притягивал к себе мои взгляды. А еще она не предупредила, что будет здесь.

– Так, Влад! – встряхнул меня Юра. – Ты пялишься.

– Ну да, на свою жену… Ну? На свою жену же можно?.. Поле действует?

Ну естественно, в моем Автокомпе оно действовало. Трансляция с награждения вообще имела виртуальное измерение. Для пущей реалистичности. И для объемных спецэффектов. Это было новое слово в энтертейнменте. Только кто теперь оценит?

Я мог связаться с ней прямо отправляя месседжи в ее голову.

«Вика ты что тут делаешь?»

– Ты?

– Я.

– Культурно отдыхаю. Как ты со мной говоришь?

– С помощью цифровой связи. – Она прекрасно знала, что часть моего тела – биокомпьютер. И слышала от меня странное слово «ТеньДэн». – Надо, чтобы ты помогла. Иди к выходу.

Перед тем, как решиться я сомневался. Это все-таки мой любимый человек. Я не сомневаюсь, что она все сделает как надо и ее рука не дрогнет… Но не хочется ее впутывать, я до самого конца не хотел, чтобы она участвовала… и все же я решился. Потом разделим лавры на двоих… Я показал ей куда идти, завел ее в оружейку, когда ее нежные пальчики взяли в руки Глок 17, она удивилась. Вес почти килограмм, тяжеленький, чтобы держать его в вытянутой женской руке…

– Данные на фургоны спецназа. Все характеристики. – Приказал я.

Монитор на столе охранников при входе в Автокомп стал показывать страницы с данными, в том числе защиту и звук в этих фургонах. У меня в голове данных было даже больше. Вика смотрела на эту информацию с удивлением.

– Ты как тут оказалась? – спросил я между тем.

– Я вообще-то хотела побыть где-то неподалеку от тебя. Хорошо, что я тебе пригодилась, ведь так?

– Еще бы! – Эта идея мне очень нравилась. О том, что она мне пригодилась. Я мог придумать еще чем она мне пригодилась… Юрка опять кашлянул.

– А почему бы мне не взять винтовку, она посерьезней Глока будет? – Спросила она меня, явно догадываясь, что мне надо.

– В этом нет необходимости, – ответил я. – Не бойся, сейчас твоя рука будет моей.

В этом и правда было нечто сексуальное. Я перехватил ее руку, она буквально становилась моей, со всей структурой – косточками, мышцами, кожным покровом, мелкими волосочками… Ох! Эти мелкие волосочки! я их очень любил!.. Я мог делать ее рукой все, что захочу. Она была нежнее моей руки, это приходилось учитывать. Ведь мне нужна была сверхточность в микродвижениях… Но Вика и не думала мне мешать. Вика уже не первый раз оказывала мне доверие. Но такой случай, чтобы я мог воспользоваться ее рукой еще не подворачивался… Она подошла к двери, как мне было надо.

– Открывай.

Автокомп выполнил команду.

Двери кое как разошлись. Вика вышла на крыльцо, прикрываясь покореженной створкой. Караульные осаждающих были ослеплены и не смогут понять, что происходит несколько секунд. Юрка проконтролировал исходящий вызов. Телефон должен быть или у руководителя или у кого-то из высокопоставленных.

Да, он звонил, я расслышал. Расчет занял меньше секунды. Я уже знал, в каком месте фургона находится руководитель.

Вика подняла руку с пистолетом, выстрелила, ойкнула и быстро забежала обратно.

Выстрел. Всего лишь один.

Какой бы совершенный ни был пистолет, но это вообще-то оружие ближнего боя. Очень ближнего. У пистолетов очень трудно с точностью. Обычно его не стоило использовать в качестве снайперского оружия. Но только не с моими возможностями. В эти короткие миллисекунды я просчитал не только компоновку и нахождение противника в фургоне в 50ти метрах от крыльца нашего Автокомпа, но и точные баллистические данные Глока. У него были свои особенности. В пистолете произведенном промышленным способом кажется, что все показатели стандартные. Но это далеко не так. На точность стрельбы влияет все, начиная от триггера, захвата рукоятки, изношенности канала ствола, поворота нарезов, заканчивая аэродинамикой пули. Все это было рассчитано мной в нужный момент, все данные сопоставлены.

Плюс баллистика внешняя. Ветер, влажность, освещенность…

Ну и конечно стрелок. Стрелица моя, так сказать.

Я все это учел.

К моменту, когда мы все это провернули у них должны были быть уже готовые решения по штурму.

Должна была последовать команда «Захват», но ее не было. В руководстве царило замешательство. Руководитель операции был убит наповал одним единственным выстрелом из пистолета в бронированном фургоне! Пуля угодила ему прямо в лоб, разворотив толстую кость. Заместитель не сразу перехватил управление и этим я выиграл несколько секунд.

Интересно, чей он человек – убитый? Синицы? Понимал ли он что делает, когда соглашался на эту работу?

– Вот так будут понтоваться. – Я оценивал суету среди осаждавших Автокомп. И мне это зрелище нравилось. – Сейчас доложат руководству и 70% вероятности того, что будет дана команда «отбой» или мне придется проделывать что-то подобное еще раз… может быть ускорить? Где у них заместитель?

– Но корпус фургона же пуленепробиваемый!– проговорила Вика. – Как?

– Теоретически непробиваемый. Но везде есть свои уязвимые места…

– Ты использовал рикошет?

– Верно, умница моя! Несколько рикошетов. И щель между бронелистами. Давайте запустим зонд.

Зонды имелись в наличии у Автокомпа.

«Мошка» выпорхнула из здания. Мы все видели это, я, Юра – непосредственно, Вика – через монитор: показалось крыльцо, прячущихся спецназовцев, вход в фургон. Маленькая щелка. Люди внутри суматошно вели разговор по телефонам и между собой. Мошка села на плече нового руководителя операции. Он отмахнулся и она улетела в угол… но через 20 секунд человек вдруг осел на пол обливаясь потом и еще через 10 секунд началась лихорадка. Кто-то кричал «врача»! Нервнопаралитическое вещество. Думаю, сейчас в фургоне много кому станет плохо…

И вот наконец последовала команда «отход». Молодцы, все-таки сообразили.

– Это мне уже порядком надоело.

– Что теперь? – спросил Юрка.

– Думаю, что обострение снято. Но у нас опять проблемы. Этот враг хитер и упорен.

Вот такие новости вышли минуту назад в сетях: «как можно верить человеку, который может вернуть на экран Миронова и Леонова? Он может подделать все, что угодно!» Мы, оказывается, все подделали. Наклеветали на Синицу. Ну да, власть молчит, они могут это сказать.

Люди конечно оказались в замешательстве. Все помнили, что уже нечто подобное проходили. Именно «замешательство», «недовольство», «брожения» – были те слова, которые характеризовали общество, конечно только активных ее участников. Такое ощущение, что это канун революции. Во всяком случае, результат был прогнозируем, но все надеялись, что пронесет. Когда спецназовцы хотели захватить наше здание, они наверное ни о чем этом не думали… думали, что мы побоимся.

Константинов выпустил несколько сюжетов в своих новостных программах, прямо скажем, отвратительных. Они пытались найти моральное основание почему они должны противостоять Ионову, основателю города. попытки, скажем прямо, так себе. Я получал статистику.

Это были еще не все новости.

Где-то в Польше состоялся суд, который выдал разрешение на мой арест. Я объявлен не только в российский, но и в международный розыск. Вся эта новость прошла широким фронтом по ТВ. Мол, смотрите, весь мир против Ионова.

Провозгласили и следствие этого судебного решения: я больше не смогу снимать кино. Долго об этом рассуждали в беседах, ток-шоу, видно чтобы низвести мои достижения в кино. И самого меня макнуть лицом в грязь.

Грустно. Неужели все напрасно?

Нет, статистика, которая поступала показывала примерно те результаты, что и раньше. Почти половина на половину. С небольшим перевесом в нашу сторону. Настоящие живые люди против чипованных и мутантов – возможно наивный, но искренний Юрка прав. Это он высказал версию, что половина населения Мамонта – мутанты и голосуют в опросах, как им велят.

В городе стало слышно про бунты, манифестации, провокации, все, что угодно. Говорят бунтовала даже техника…

Между делом прошли новости о сошедших с путей поездах США и о нападениях на военные базы. Ага, там у нас уже работают. Хорошо.

Ладно, все эти инфо-битвы оставим диванному воинству. Нам пора продвигаться дальше. На сто раз перепроверяя безопасность.

Когда наша машина выехала из ворот на нас напали погромщики. Оба-на! Это что? Уличные волнения докатились до Автокомпа, в котором мы прятались?

Они кидали в нас камни, пытались подбежать и раскачать машину. Или это хулиганы губернатора?

Я увидел, что у нападавших как по команде появились бутылки с зажигательной смесью.

Я вздохнул и сказал:

– Стреляй.

Пулемет высунулся на крыше, пятерка парней с бутылками были срезана за минуту.

А это мне более и более не нравилось. И вот эти уличные бандиты – только первая ласточка. Что если они раскачают ВСЕ население Мамонта? Что будет?

Мой город против меня?

– Нам нужно побыстрее, – сказал я.

Ехать, ловить Синицу, побеждать.

Ехать к центру было невозможно. Всюду полыхали автомобили, целых стекол в небоскребах не имелось. Люди бушевали на улицах, забрасывая патрули фейерверками и камнями.

Возмущения в городе обычно происходят против власти. В Мамонте же люди очень ярко разделились на две стороны: против Ионова и за. Тем кто был против помогали власти.

Очаги противостояния вспыхивали спонтанно. Стихийно складывались группы, которые носились по улицам и просто взламывали магазины.

Я контролировал имеющиеся данные. Доверять я им не мог. Поэтому считал их приблизительными. Мне нужно главное – видеть где цель – Синица.

Пришлось оставить наш вездеход и спешиться. Дым иногда застилал глаза. Прямо как во время боевых действий.

Почти сразу на нашем пути я увидел робота высотой с три этажа. Он распинывал горящие автомобили и расшвыривал людей. Мне он не подчинялся. Я не сразу понял, но под броней у него находился настоящий человек, он был как пилот. Так что воздействовать я на него не мог. Когда я это понял – было поздно, от столкновения увернуться стало невозможно. Он набросился на нас и стал бить своими металлическими ручищами по асфальтированной площади. Я с Юркой как могли уворачивались. Представьте себе, как многотонная многометровая машина с металлическими кулаками бьет в человека, но попадает в стены и асфальт. Голиаф и Давид.

Я делал вид, что я приманка, а Юрка тем временем очень умело оторвал у робота одну из опор. Робот пошатнулся, нога-опора, как я заметил оказалась выкорчевана. Ну да, человеческими силами Юрка бы этого не смог.

Тут, кажется, мы одержали верх. Но я не сомневался, что мехов у Синицы дополна. И с ними еще придется столкнуться когда мы подберемся еще ближе к Синице. То, что нас в этом направлении ждал всего один меха – говорило нам о том, что нас здесь не ждали. У них тоже не точная информация.

Тем временем пилот вылез из люка поверженного меха и бросился убегать. Он оказался неожиданно прытким, и успел заскочить в поезд-монорельс на высокой платформе на площади. Я сорвался с места, Юрка нисколько не отставал. Станция была промежуточной, время ожидания минимальное. Я заклинил закрывающиеся двери и мы проникли внутрь.

В глаза бросилась яркая реклама бесконтактной оплаты проезда через чип. Поезд сразу стартовал. Мы увидели как внизу дерутся и стреляют, пожарища сверху казались игрушечными.

Пилота мы сразу не обнаружили. Он успел сбежать. Слился с пассажирами. Мы знали только направление.

Мы пробежали три вагона. И смысла в преследовании уже явно не было. Он убежал от нас. Нет, он конечно где-то здесь. Но он сумел скрыться. Мутант скорее всего изменил свою внешность. У обычных людей нет такой реакции, прыти и возможности сменить лицо.

Вагон качало, люди сидели преимущественно в наушниках, я стал медленно осматриваться. Юрка сделал тоже самое. Надо искать не торопясь. Следующая остановка – почти центр. Это минут десять. Хватит.

Неожиданно я понял, что многие едущие пассажиры мне доступны… внутренне. Я мог подключиться к их мыслям. Какой-то ретранслятор что ли в вагоне? Юрка быстро понял тоже самое. Он уже ушел в следующий вагон, искать там. Я остался один. Поезд шел наверх, на самые высокие этажи.

«Классная игрушка! „Расчленитель 14“! Реалистичность – 100 баллов!..» – подросток о своих игрушках. Чуть старше мужчина думал о своей новой автомашине – тоже об игрушке. Женщины – о тканях, которые нужно купить еще. Конечно же многие думали об актуальных городских событиях, становясь на чью-либо сторону.

Я стал свидетелем очень интимных подробностей. Вот лысоватый мужик с короткими ножками жалел о потерянной работе экскаваторщика.

«Где он, где смысл жизни?» – вяло думал он. А руки вспоминали привычные рычаги огромного экскаватора в открытой шахте. Теперь его работу делали роботы. Я увидел поток информации сгенерированный и направленный в этот мозг для того, чтобы снять недовольство. Социальная реклама, коммерческая реклама подкатывали к экскаваторщику так, чтобы сбить настрой мужчины, переключить его на какой-нибудь ширпотреб. Кроме того работа велась и напрямую. Через чип контролировалась область мозга связанная с идеями. Через уровень серотонина, дофамина и эндорфинов.

Другой чипованный, которого я услышал, был жуликом. Он перебирал в памяти, кого и как обманул.

Я двинулся дальше. Передо мной сидел парень. Его внутренний мир кардинально отличался от людей. Если можно так сказать, он не содержал привычных жизненных флюидов – ни эмоций, не разрозненных мыслей. Электронные сигналы были, мыслей не было. Это был робот. Мой робот. И не просто мой робот.

Это был Сергей, Евклид!

Информация охотно зажурчала. Без слов, без картинки я понял: это был повторяющийся запрос «забери меня». У Евклида было какое-то рутинное задание, он шел на него. За секунду нашего короткого пересечения я насчитал 3000 запросов. Внешне по Евклиду ничего нельзя было сказать – он выглядел совершенно отстранено.

Я вспомнил Киевское метро. Как Серега (по паспорту Евклид) меня защищал – не считаясь с собой. Как давно это было! И надо же после стольких лет и перипетий мы снова с ним в вагоне поезда…

Я отчетливо подумал:

«Отставить панику. Заменишь нам Эйта. Будешь нам помогать. У нас не охвачена часть вагонов, давай ищи».

Я выслал ему файл с описанием персоны, которую мы искали.

Он подпрыгнул от радости. Хм, аналитически-геометрический внутренний мир был абсолютно спокоен. Выдели вы ликующие формулы? Нет же? Тем не менее его внутренние процессы изменились. Формулы, которые бы описывали этот эффект были хоть и не эмоциональные, но содержательные.

Глава 27

Ионов.

Обыватели меня не интересовали. Мне нужно было сознание свеженькое, только лишь появившееся в вагоне. При чем я слышал всех, даже не чипованных. Здесь имелось поле взаимодействия.

Сделав несколько шагов я услышал ворчание женщины. Она злилась на своего соседа, который только зашел в вагон! «Вот, пришел тут, пахнет гарью.» Рядом с ней сидел наш беглец. Сменил не только внешность, но и одежду, но меня не обманешь. Его мысли плясали в свойственной для мутантов манере. «Рвать. Бежать. Прятаться» – что-то вроде этого. Это он пах гарью.

Я слапал его, брыкнувшись, он попытался выскользнуть. Да, тело гнулось хорошо, мутант. Нет, я не отпущу. Хватка моя была железной. Я уже начал проникать в нервные клетки тела, мутант, как я и предполагал, оказался полезен.

Я вообще-то так близко с этим видом еще не контактировал. В огромном потоке низменных чувств, например – безразмерной ненависти к людям – я увидел то, что меня интересовало – баки, чаны лаборатории, где их изготовляли. Меня интересовал адрес. Я увидел обрывки нужного мне места – где-то на окраине Мамонта. Значит туда тоже нужно пригласить стайку ракет – чтобы посетили. Еще мне нужна информация о Синице…

Как только я начал копаться в его мыслях в надежде найти воспоминания встреч с Синицей, он взвился, моментально увеличившись в размерах, человеческое лицо вздулось, пузиристая голова оказалась в моих руках. После чего я уже держал чудовище. В вагоне заорали только пара человек. Остальные как ни в чем не бывало покачивались в такт движения поезда, они не реагировали потому что пребывали во внутренних мирах… Чудовище снова взбрыкнуло, напомнив о себе. Удар оказался такой силы, что мы проломили обшивку и вывалились наружу вагона.

Тут я его выпустил, потому что на меня неслись небоскребы с рекламными вывесками. И с виртуальными видениями.

Поезд резко затормозил, чего это вдруг? Я же полетел дальше.

Я подавил ужас, мозги слушались хорошо, только плохо было видно куда меня несет. А несло меня на огромную тушу… дирижабля. Он висел на уровне монорельсовой дороги. Я был готов к контакту. Дирижабль оказался твердым, я оттолкнулся и влетел на этаж небоскреба, мельком отметив, что чудовище полетело оттолкнувшись от поверхности дирижабля в этот же небоскреб, но этажом ниже.

Стекла взорвались, я выделил несколько осколков, оценил их форму и сверкучесть. Красиво. Все-таки я имел возможности выше, чем человеческие, мог полюбоваться каждым кусочком стекла, его неповторимой формой в свете закатного солнца, и приземлился вполне мягко.

В доме я обнаружил порядок. У стены в коридоре стоял манекен увешанный японскими латами. В самой комнате-студии все выглядело цивильно – работающий дисплей компьютера на столе, кресло у круглого окна (которое разбил), кресло, диван, кровать под кондиционером. Столик со стопкой книг. Студент что ли какой-то живет? Всюду на стенах – какие-то листки по стенам. А вот – афиша Велосипедного Общества. Уютненько.

А это что? Гранатомет? Что? Игрушки? Нет, настоящие пистолеты. Куда я попал?

Очень аккуратный жилец, молодой, целеустремленный, неравнодушный. Я нарисовал себе такой образ и на выходе столкнулся с ним. Он не растерялся:

– Какие будут приказы? – спросил он. Походу узнал меня.

– В порядке общего руководства. А за мной прибери.

– Ага.

Нет, не робот, как можно было подумать. Человек, ага. Только состоящий в тайной сетке моих обществ любителей велосипедов. Входящий в мою тайную организацию, ага. Спасибо надо сказать Эйту, создал революционерное общество для подростков. Я именно так его и называл – революционерное, а не революционное. Ибо насмехался саркастически. Но не факт, что я поступал справедливо. Эти подростки способны на многое.

– Я возьму, – сказал я прикидывая вес катаны. Оружие для ближнего группового боя. Гендайто? Или синсинто? А может быть даже синто? Тень подтвердил. Это древняя штучка выкованная после 1596 года. Буду самураем!

– Ага, – ответил он.

Ну вот, опять ага.

Я бросился вниз, с мечем наперевес, на следующем этаже дверь оказалась поврежденной и преграждала мне путь. А звуки не давали усомниться – с той стороны чудовище неистовало. Складывалось ощущение, что оно хотело забарикадировать мне дорогу. Но не первый раз на моей дороге препятствия. Я пропитал метал своим веществом, размягчил, чтобы мне протиснуться на этаж. Внутри оказалось, что повсюду валяются металлические куски внутренней конструкции небоскреба. Да, все вскрыто «до кишков».

С воем чудовище поскакало по лестнице вниз. Я бросился за ним. Вскоре я заметил, что для увеличения скорости мне удобнее бежать по круглой шахте прямо по стенам.

Наконец я нагнал страшилище. И со всей яростью сокрушил его, оно отлетело на площадку, но не удержалось и вылетело в дверь. Оказывается мы уже находились на первом этаже.

Оно снова взвыло, чувствуя, что расплата пришла.

Я успел только распороть ему брюхо вовремя приготовленной катаной, полоснул и по другим жизненно важным местам – шее, груди, ногам. Металл легко резал вспухшую плоть. Чудище последний раз взвыло и рухнуло на асфальт как раз когда подоспели Юра и Евклид.

За ними подтягивалась вся остальная армия. Мы не отдалились от центра. Судя по моим данным мы взяли центр в кольцо. Всюду были наши, кроме центральной площади. Две улицы отделяли меня от администрации и центра «Бездна».

Люди носились так же хаотично, как и раньше. То обнимались как друзья, то дрались как враги.

Юра требовательно положил свою руку на катану, явно она ему приглянулась. Пришлось отдать. Пусть играет.

Мехи подходили с периферии по улицам. Огромный и маленькие, автономные и не автономные. С разным вооружением, с разным назначением. Многие парни из велосипедного общества сидели под броней моих роботов. Тех, что не автономные. Хотя что я? И девчонки тоже. Кроме того мне докладывали о своем прибытии иные механизированные подразделения в виде бесчисленных дроидов-трансформеров. Имелись в моем распоряжении и человеческие подразделения составленные из тех же участников велосипедного общества… и уличных бандитов под руководством Николая… Вот она, наша армия.

Меня подхватил громадный робот специально разработанный для управления войсками. Ну вот, хозяин, ты становишься главнокомандующим, как бы говорил он мне, открывая капсулу для пилота.

До центра оставалось уже что-то около 500 метров. Я уже видел часть площади и огромное количество народа. Справа и слева поднялись десятки мехов, в трех из которых лыбились во всю ширь своих зубов Юрка и Серега. Мы побежали вперед, сотрясая землю. Уцелевшие машины подпрыгивали. Стекла в окнах тренькали…

Улица впереди моментально наполнилась войсками. Вместе с солдатами с примыкающих улиц нам навстречу выползали различного рода и военные машины. А это что? Танки? Быстро возник заслон который мы должны преодолеть чтобы ворваться в Администрацию.

Одновременно на нескольких улицах мы открыли огонь и пошли в атаку. Город огласил громкий звук войны. Настоящей войны. С пулями и снарядами, ракетами и минами.

Я распределил свои войска, рассчитывая, что поражение будет наименьшее. Вперед шли мехи. Люди – за ними. Мехи должны пробить коридоры, а люди должны взять под контроль захваченные участки. Похоже, сейчас будет очень горячо.

Никто не имел превосходства в воздухе. Любые дроны, которые пытались взмыть вверх над нами быстро «дурели», начинали метаться, а потом падали. Я об этом побеспокоился.

Был открыт счет потерям. В узком проходе между стенами небоскребов с обеих сторон гибли – с нашей – боевые роботы, с их – мутанты в боевых роботах. Я контролировал каждую боевую единицу. Стенка на стенку. Сила на силу. Пока это не давало результата. Мы уперлись в мощную преграду.

А потом нам вообще пришлось прекратить стрельбу.

Да, они прикрывались чипованными, как и предполагалось. Я бы мог точечно отработать, но я до сих пор не видел, как это сделать, чтобы не задеть людей. Дула мощных пушек дымились от перегрева и молча смотрели на группу людей, которых вывели мутанты.

И что делать? Расстреливать этих глупых людей, которые добровольно прочиповли себя и обрекли на все это?

Я отчетливо видел группы озирающихся. Их пинали солдаты-мутанты вперед, под наши пули.

Я прекрасно понимал, что это в какой-то мере представление. Чипованные вели себя растерянно, потому что им задали такую программу. Но они могут быть и оружием. Да вот только это несчастные люди.

Готов и я выкосить свинцом этих несчастных? Думаю, что другого выхода нам не оставили.

– Ты куда? – закричал я. К месту соприкосновения бежал человек, какой-то парень из велосипедного общества. Человек! Еще не хватало мне человеческих трупов.

Я отвлекся на секунду, а потом оказалось, что этот парень каким-то чудом добежал до центрального вражеского робота, прикрытого со всех сторон чипованными, и всадил в него спецбоеприпас, бросился в сторону, робота разорвало.

Кто это? Откуда он взялся?

Что происходит? Чипованные бросились в рассыпную, уступив нам поле сражения. Кажется, контроль над ними прекратился. Наверное он распространялся на людей из поврежденного робота.

Я приказал атаковать. Пауза и так сильно затянулась. Пробежав под огнем несколько метров я отшвырнул в стену танк, второй.

Юркин робот охватило пламя. Я видел, как он выпрыгнул изнутри. Робот повалился в одну сторону, взорвался. А Юрка понесся в другую – в самую гущу солдат. Катана в его руках выделывала какие-то невозможные вещи. Раздваивалась, делилась на трое, секла, лезвие крутилось, скакало в гуще врагов… Вот так и хотел Юра. Катана закономерно стала разящим продолжением его руки. Металл из особого сплава гнулся, как живой. И еще более заострился, когда разил.

Что дальше произошло? Небоскребы, которые сдерживали нас с двух сторон наконец подверглись ударам, которые они не смогли вынести. И очень медленно осели, подтолкнув соседние строения. На поле схватки с грохотом посыпались плиты и кирпичи в большом количестве, получился хребет посреди улицы. Пыль еще витала в воздухе, а я искал проходы через этот строительный мусор для своих боевых роботов. Карабкаться по нему? Новые обстоятельства на поле боя на некоторое время меняло тактику схватки. И стратегию. Для нас повышался шанс пробиться на площадь.

Я запрыгнул на исковерканные плиты упавших домов… И вдруг свершилось.

Был определен фильм-победитель. Ох! Я на время выпустил то, что происходило на нашем мероприятии по чествовании фильмов. А оно продолжалось! Точнее уже заканчивалось, потому что был определен самый лучший фильм.

Когда мы планировали церемонию вручения наград – мне был задан коллективный вопрос от всех – режиссеров, актеров, сценаристов, техников, от наших спонсоров во главе с Мумбасой и Гольдштейном, ну и от Автокомпа, конечно – кому отдать главную премию? Кому из актеров, режиссеров и прочих работников вручить золотую статуэтку ангела? Это был конкретный вопрос – кто победитель? Я это должен был назвать конкретные имена. Но я отказался. При этом приказав, чтобы награждение было честное. «Редко люди не врут, давайте на первый раз у нас все будет честно. » Но, правда, именно мне пришлось выбрать «академиков», которые должны были решить, кто победил, голосованием. Но и здесь я обошелся без лицемерия. Сделал фильм? Зарекомендовал себя в группе создателей? Против твоей кандидатуры никто не возражает? Штрафных санкций не имеешь? Имеешь желание поделиться мастерством? Значит, все, ты академик. Таких вместе с творческими работниками и техническими набралось 400 человек. Четыреста моих дорогих помощников и близких для меня людей. Конечно, споры были, но споры я рассматривал беспристрастно. По рассуждении я отдал десять голосов Автокомпу, хотя понимал, что он вложил в мои фильмы больше всех, и ему надо было больше. Я еще сделал моим новоявленным академикам напутствие – что скоро вы будете преподавать кинематографические науки молодым. ВУЗ уже есть, мы расширим кинематографический факультет… (Кое-кто уже преподавал)… Да, это было совсем недавно, когда мы готовили награждение…

В результате все номинации и победители были определены максимально справедливо. И конечно, победители приятно удивляли меня. В разделе спецэффектов победил многострадальный «Галактический десант», хотя у него были мощные конкуренты – фильмы о Третьей Мировой, «Морской волк», «Отладка»… В разделе «лучшая режиссура» было понятно, что победит «Велосипедное общество», этот фильм был безусловным лидером, Элисбар раздулся от собственной важности. Мерц победил в разделе «лучший исторический фильм». Решил что он круче Элисбара и поэтому может позволить себе дольше произносить благодарственную речь со сцены.

Лучшим комедийным фильмом оказался «Прикинь, Крал!» – хотя мне этот выбор был не очевиден. Среди лучших фильмов ужасов – «Катакомбы», то же очень не очевидно. Я утешал себя тем, что награжденные фильмы стали для меня сюрпризом, именно так, как я и рассчитывал. Лучшим актером выбрали Антона Огнева. Да, с ним никто поспорить не мог. Лучшей актрисой – Ларису Качалову, которая сыграла Феклу.

Ну и, наконец, когда дошло время объявлять самый лучший фильм меня ждал еще один сюрприз. И какой! Я-то думал, что лучшим фильмов выберут «Феклу». Как же я ошибался!

Лучшим фильмом объявили «Городской заповедник». Когда я услышал это название, первой (и судорожной) мыслью было – а это вообще наш фильм? Тень услужливо показал мне данные об этом фильме. Бюджет, режиссер, съемочная группа. Я встречался с ними мельком. И не надеялся, что они сделают что-нибудь путное. И напрасно.

На фоне моих многомиллионных блокбастеров этот фильм казался очень простым.

Он рассказывал о простой истории одинокого мужчины, у которого была нежная память о своей первой любви и которую он нес через всю жизнь, не надеясь, что когда-либо увидит снова эту девушку. Фильм повествовал о том, как эта любовь вдруг воскресла в его жизни взаимно. Тема фильма – ложь, лицемерие, обман, самообман. Идея – вечная любовь существует. Люди, любите! – вот как она звучала.

Сначала я подумал, что эта кинонаграда – какая-то ошибка. О потом, когда я несся по полю боя, мне вдруг открылось…

Эта простота сокровенных чувств, о которых повествовал фильм-призер, пронизывает всю вселенную. Мы же обросли снаружи толстой броней, оружием, иронией, сарказмом, недовольны, ругаемся, бранимся… А внутри мы такие же нежные, ранимые и ласковые – как дети. Я тут, понимаешь, борюсь с мировым злом в лице Беккера. Могу ломать толстый металл, разрывать его как бумагу. А внутри – больная душа. Из нее сочится кровь от многочисленных стрел. Душа требует заботы и внимания, а у меня на это нет времени. Что ужасно и безумно. Как это на душу нету времени?

Все больше познавая сюжет фильма-победителя (быстро просматривая его) у меня на глазах выступили слезы, что несколько затрудняло мне ориентироваться посреди сражения. Но, честно говоря, мне внезапно стало пофиг на это сражение. И на Беккера. «Я человек!» – застучало в моей голове. «Я живой, я могу любить!» Это клич любого человека, ну а тем более, для меня… несколько неполноценного. Схожие чувства у меня наблюдались в первый раз когда меня подстрелили, когда я хотел уйти. Надо, же, я чувствую тоже самое, но никаких разверзающихся небес я сейчас не вижу.