Текст книги "Двое (СИ)"

Автор книги: Villano

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– Прости…

– Серж? – услышал я испуганный голос Ромки. – Серж!

Раскаленный клинок исчез из моей задницы, а я погрузился в кромешную тьму.

…

– Хороший мой, родной, очнись.

Я послушно открыл глаза и понял, что лежу на постели в большой полутемной комнате. Ага. Гостиница на горнолыжке. Скандал. Бля, кажется, я сознание потерял. От я лох! Ромка навис надо мной, провел широкой ладонью по моей щеке и запустил пальцы в волосы.

– Ну ты и скотина, – просипел я. Горло болело, задница ныла как внутри, так и снаружи, а сил ругаться на брутального идиота не было. – Добился, чего хотел?

– Нет, – обнял меня Ромка. – Ты потерял сознание до того, как я вытряс из тебя обещание не рисковать жизнью там, где это совершенно не нужно.

– Ага, извиняться ты не собираешься, да?

– Обойдешься, – виновато пробурчал Ромка и поцеловал меня в шею. – Я из-за тебя сорвался! Никогда себе такого не позволял!

– Ну да, конечно, – поерзал от его ласковых рук, шарящих по всему моему телу я. – А ворота Павлуше из ревности не ты джипом выбил?

– Так я об этом и говорю: только ты меня из себя выводишь так, что я готов всякую херь творить! – пополз по моей груди губами Ромка. – Вроде взрослый мужик, а ведешь себя, как пацан без мозгов. Зла не хватает!

– За это ты меня и любишь, – откашлялся я, запуская руку в его спутанные волосы. – Разве нет?

– Нет, – сказал он и перевернул меня на живот.

Приподнял бедра, провел рукой меж ягодиц, и холодная влага смазки скользнула к анусу в сопровождении его большого пальца. Нет, ну вы посмотрите, а? Маньяк озабоченный!

– Я люблю тебя за другое.

– Отстань, – взбрыкнул я.

Ромка, конечно же, меня не услышал, прижал обратно к постели и принялся ковыряться в моем опухшем анусе, растягивая его пальцами во все стороны. Извращенец! Сначала членом с ходу, а теперь, значит, вежливо пальцами?! Толку-то! Все равно болеть будет зверски.

– Уууууу! – застонал я. – Скотина! Отъебись от…

Он заткнул мне рот какой-то футболкой, стащил к краю постели и прижал ягодицы к пяткам, уложив меня на мои же ноги животом. Тьма подняла было голову, но…

– Я расскажу тебе, за что я люблю тебя, Серж, – сказал Ромка, и ласково провел по моей спине ладонью.

– Мммм? – заинтересованно промычал я.

За что он меня ненавидит, я знал прекрасно, а вот за что любит… Это было интересно.

– Ты очень красив, Серж, – сказал Ромка, прижался к моей спине грудью, к ягодицам членом и поцеловал в плечо. – Феникс на твоей лопатке, как живой, ты знаешь это? Каждый раз, когда ты прогибаешь поясницу и расставляешь руки, чтобы удержаться на месте от моего напора, он словно машет крыльями.

– Мммм, – против воли заулыбался я. Феникса своего я тоже любил.

– Ты умудряешься выглядеть идеально сложенным, несмотря на то, что проводя ладонями по твоим бокам, можно пересчитать все ребра, – продолжил Ромка.

– Ммммм! – проворчал я, заводясь от его хриплого голоса, чутких пальцев и лизучих поцелуев по спине как незнамо что. И вовсе я не худой! Просто стройный и жилистый! И ем я, как конь!

– Конечно, ты ешь! – отозвался на мое мычание Ромка, понимая меня без слов. Как всегда. Аккуратно поиграл головкой члена с моим анусом. – Черти что и хрен знает когда.

– Мххххххх, – зажмурился я: и больно от его теплых, влажных поглаживаний, и офигительно прекрасно.

– Твоя узкая задница великолепна, а ямочки на спине пониже поясницы просто бесподобны. Я прекрасно понимаю тех мудаков, что почти затрахали тебя насмерть. Я бы тоже затрахал, если бы не любил.

– Мууууу! – возмутился я, но он скользнул внутрь меня, снова заполняя до упора.

Замер, поглаживая мои бедра руками, поерзал пахом, прихватил за волосы, заставляя поднимать плечи и прогибать поясницу. Бля, ну зачем?! Только кайф ловить начал, а он глубже положенного влез, дуралей.

– Мххххммм!!!

– Знаю, что глубоко, любимый, – облизал мое ухо Ромка.

Пощекотал соски на груди и сполз рукой до моего паха. Ой, ой, ой! Волна удовольствия от его ладони на яйцах подмыла песочный замок моей стойкости под основание.

– Потерпи чуть-чуть. Ты не говоришь, но я знаю, что тебе нравится принадлежать мне до конца.

– Ммммм, – смутился я, невольно качая бедрами.

Скотина говорливая! Нет, чтобы рукой своей широкой по моему члену подвигать! Обхватил и держит. Садист! Я сжал ягодицы, проводя пах вперед. Член послал мне недвусмысленную за это благодарность, как и моя задница, из которой Ромкин член почти выбрался. Почти… Ох, уж это почти! До дрожи, до стона, до белых мурашек перед глазами! И плевать на практически порванный анус. Не до него сейчас, ох, как не до него!

– Да, хороший мой, – сорвался на хриплый шепот Ромка. – Давай, сам! Каждый раз, когда ты насаживаешься на мой член сам, я

умираю от любви к тебе: гордому, умному, сильному, но такому беззащитному и ранимому! Ты ненавидишь подчинение и насилие, и от этого твои движения и покорность для меня дороже всего на свете.

– Мммххмммм, – окончательно смутился я, повел бедрами еще сильнее, в обратном движении случайно задевая Ромкиным членом простату.

Дрожь прошила меня насквозь, заставляя напрягать мышцы на руках, поднимать бедра, ловить глубину и угол входа его члена, ускоряя темп. В одно место! Ну же! Он придержал мои бедра руками и замер столбом, позволяя развлекаться самому. Так унизительно, но так прекрасно! Ромка прав. Я любил принадлежать ему до конца. Хотел быть его любовником, его рабом, его любимым. Господи, ну почему я такой извращенец?! Я прижался к его паху изо всех сил, повел бедрами по кругу, чувствуя, как трутся его яйца о мои, как до упора растягивает меня его член, выдрал футболку изо рта и застонал от накатившего удовольствия вслух:

– Оооооохх!

– Ашшшшшшш! – зашипел в ответ Ромка и перехватил инициативу: сдернул мои руки с постели, положил на мои ягодицы и принялся вбиваться в меня сам.

Я уткнулся лбом в кровать и послушно потянул свои половинки в стороны. Пусть смотрит, как скользит по его члену мой анус. Что угодно, лишь бы продолжал входить в меня так, как сейчас: проезжаясь по простате, не забираясь глубоко и доставляя максимум удовольствия. Я выгнулся от особенно удачной ласки, как кот. Ромка застонал еще громче и провел рукой по моей спине и рукам, обводя каждый изгиб и мышцу. Кайф! И плевать, что выгляжу я сейчас, как течная сука: подмахиваю, постанываю в такт и хочу еще. Похуй!

Ромка вышел из меня, провел пальцами по растянутому за десять минут качественного траха колечку. Обвел контур холодком смазки и нырнул снова, не слишком глубоко, ровно настолько, чтобы коснуться ободком головки простаты и вырвать из меня вскрик. Член мой вздрогнул, наполняясь нестерпимым удовольствием, покалывая пах и поджавшиеся яйца искрами неизбежного счастья, но Ромка меня обломал. Вышел полностью, шлепнул по заднице, роняя на постель во весь рост, а потом перевернул на спину и навис, бугря мышцы на руках, кусая губы и прижимаясь к моему паху своим.

Я на это долго смотреть не смог: потянулся к нему, обхватил наши члены рукой, поцеловал его в губы, наплевав на искры боли и привкус крови во рту. Вцепился в его волосы второй рукой и посмотрел в глаза.

– Люблю тебя всего! Каждый шрам, все до единой извилины сумасшедших мозгов, твое неизлечимое распиздяйство и блядство, твою верность и твое молчание, – прошептал Ромка и словно сломался: сгреб меня в объятия, спрятал лицо на моем виске, впечатал бедрами и телом в постель намертво. – Пожалей меня, чудовище, пожалуйста! Я свихнусь, если мне придется держать твою разбитую голову в руках или тащить твой труп в морг.

– Это шантаж, – выдохнул я, смаргивая левым глазом предательскую влагу как можно быстрее.

Бля, ну что за бля опять! У меня не нервы, а лохмотья какие-то! Вечно Ромка секс в хрен знает что превращает! Не позволю!

– Называй это как угодно. Просто пообещай мне быть осторожнее, – приподнялся надо мной он. Заглянул в лицо.

– Сволочь! – возмутился я, отводя глаза и дроча наши члены все качественнее. – Не дал кончить, лежишь тут возбужденный до предела и трахаешь мозг, вместо того чтобы выебать меня во все щели! Ты мужик или баба, я не пойму?!

– Сука ты! – выругался Ромка, теряя голову от моих рук и поцелуев. – И настоящий мужик! Тебе бы только трахаться!

– Кто бы говорил! – успел огрызнуться я и погрузился в незримую битву за удовольствие с головой.

Ромка знал меня лучше, чем я сам, а потому уже через пять минут я оказался сидящим на нем верхом. О, да. Именно так! Я смотрел на него, распростертого подо мной, и не мог насмотреться. Несмотря на его член, забравшийся в мою задницу до упора, главным сейчас был я. А Ромка, мой брутальный лось, мой чертов завоеватель и маньяк, покорно ждал и терпел. Облизывал губы, лапал руками и терпел, не позволяя себе начать дорогу к финишу до тех пор, пока я ему этого не разрешу. Я повел бедрами, замер и отклонился назад, упираясь руками в его колени. Ромка затаил дыхание, откровенно любуясь на меня и ерзая подо мной все сильнее. Я рассмеялся и не стал его больше мучить: задал ритм, отдаваясь этому танцу всем телом, а лежащему подо мной мужчине всей душой.

– Сеерж, господи…

– Мммм? – открыл глаза я. Склонился к нему, поцеловал и снова замер, на этот раз чуть приподняв бедра. – Так и быть, командуй.

– Пиздец нам обоим, – выдохнул Ромка.

Вцепился в мою задницу руками и отымел так, что когда я кончил, колени мои разъехались в стороны сами собой.

– Сразу так не мог? – спросил я его пару минут спустя.

Попытался сползти на постель, но Ромка мне не позволил: обнял, прижал к себе и даже не позволил собрать ноги в кучу. Маньяк!

– Мог, но ты разозлил меня слишком сильно.

– Не начинай, а? – заворчал я.

Он схватил меня за волосы и заставил смотреть себе в глаза. Долго. Ах, так! Я уставился на него в упор, не моргая, не отводя взгляд и не собираясь сдаваться. Что я, ребенок какой, что ли? Не рискую я! Не хер панику разводить на ровном месте! Я почти выиграл, но подлый Ромка неожиданно улыбнулся и прошептал:

– За упрямство я тебя тоже люблю, чудовище.

Конечно же, я моргнул и отвел глаза! Тьфу!!! Ромка рассмеялся, поцеловал меня в уголок левого глаза и прижал ухом к могучей груди. Скотинаааа!!!

– Представь, что ты лежишь на моей груди, а сердце не бьется, Серж. Каково тебе будет? – тихо сказал он, и я сломался: укусил за грудь, ущипнул за бедро так, что он взвыл, и сказал, глядя ему прямо в глаза:

– Я буду ездить выше 150км/ч только в случаях крайней необходимости, буду спать как положено и куплю горнолыжный шлем. Доволен? Теперь ты от меня отъебешься?

– Нет, – расплылся в хитрющей улыбке Ромка. Бляя, ну что еще?! – У нас вся ночь впереди, а ты любитель трахаться до изнеможения. Разве я могу оставить тебя неудовлетворенным?

– Тебе придется сильно постараться, – облегченно расхохотался я. Поцеловал его в губы и позволил задать нам обоим жару.

05.01.15

====== 13. Мистика ======

Комментарий к 13. Мистика мистика

Стемнело. Я неспешно рассекал поперек горнолыжной трассы и думал о том, что Ромка хоть и сволочь, но зело умная. За неделю он умудрился перезнакомиться не только с моими друзьями, но и с родственниками. Мало того, покорил и тех, и других. Деду расчистил от снега двор (вместо тренажерки, а не по доброте душевной, как подумали мои тетушки), пока меня гоняли по подполу, заставляя выбирать варенья и соленья с собой в Москву, взамен на пару вставленных на место кирпичей. Строитель из меня тот еще, но с другой стороны хорошо, что они Ромку не позвали. Он бы им такого наговорил, что впору дом по бревнышку разбирать и собирать заново.

Дед сидел на полу, свесив ноги вниз, и раздавал ЦУ. Я только хмыкал. Без ценных указаний мой дед – не дед. Все хоть и закатывали глаза к потолку, но слушались беспрекословно. Вот и я не стал заниматься самодеятельностью: делал, что он говорил, и снимал с себя всякую ответственность за результат. Тетушки у меня такие, что только в путь: пусть лучше деда подкалывают, чем меня. Мое эго до сих пор от их приколов булки поджимает. Ромка, вернувшись со двора, увидел меня в подполе и громко поржал насчет того, что теперь он знает, что нужно сделать, чтобы заставить меня работать руками. Я огрызнулся, мол, я ртом работаю еще лучше, чем руками, и в этом виноваты мои любимые родственники, и если он не заткнется, я ртом работать перестану.

Ромка глубокий смысл моего ответа уловил и расхохотался еще громче, а тетушки предложили обращаться к ним за уроками, желательно зимой, чтобы заодно и снег со двора убирать. Он пообещал вернуться как можно быстрее. Остряк-самоучка! Рыцарь в сияющих доспехах, блин.

Я свернул на крутой спуск: прокачусь на скорость, а не на крутизну. Может, ветер из моей головы розовый туман выветрит? Слишком много я о Ромке думаю, а когда думаю, яйца поджимаются и слюни текут. Тьфу! Аж противно. Трасса резко завернула направо, я отвлекся на висящий на сосне клевый фонарь…

Шшшшиииххх!

– Ну ешкин кот! – в последнюю секунду откатилась с моего пути внушительная кучка в бело-голубом. – Под ноги смотри, выпендрежник!

Я поспешил свалить от сидящей на самом видном месте трассы лыжницы побыстрее. А слона-то я и не заметил. Бляя, стыдно-то как! Все Ромка, чтоб ему! Неспокойно мне за него и все тут. Как отвез в аэропорт, так и зудит внутри что-то. Летит он сейчас в свою гребаную Африку, а мне переживай. Самолеты в последнее время падают, как птичье дерьмо: быстро, неожиданно и непредсказуемо. Вдруг и ему не повезет? Где я его кости искать буду?

Порыв ветра пробрал меня до костей. Бля, кататься при -20С не очень-то и здорово, а я без намордника: терпеть не могу, когда что-то нос и рот закрывает, дышать нечем, так что расплачиваюсь за это красным носом. Пальцы на ногах, опять же, замерзли. Я скатился к подножию и крепко задумался, а не пора ли мне домой?

– Не пора, – через пару минут сказал я сам себе и отправился греться в ресторан.

Маета из-за Ромки все равно не даст мне ни поваляться за книжкой, ни даже пофлудить толком! Поскорее бы его самолет до места назначения добрался. Я заказал чай и уселся у панорамного окна смотреть на гору, мацая в руках перчатки и вспоминая, как Ромка ржал над историями из моего детства, что рассказывали обо мне тетушки и дед. Мой бой за сестренку с петухом всегда был притчей во языцех, но в этот раз обрел особую брутальность и крутость, будто не петуха отогнал, а дракона победил. Впрочем, мне тогда всего шесть лет было, и для меня тот пернатый засранец был покруче дракона. С тех пор курицу обожаю в любом виде: жареную, вареную, тушеную.

Ромка, конечно же, не преминул по этому поводу пройтись, заставляя деда одобрительно щуриться. Он прекрасно знал, что меня можно купить с потрохами за курицу и апельсины. Корни моей любви к мертвым петухам стали Ромке понятны, а вот про апельсины ни одной мысли так ни у кого и не появилось. Я поржал над безумными догадками и ничего на их коварные вопросы не ответил. Должны же у меня хоть какие-то тайны оставаться!

– Положи на стол и успокойся, порвешь ведь. Как потом кататься будешь?

Я покосился на соседний стул, вернулся в настоящее и перестал отрывать у перчатки большой палец. Бело-голубая лыжница, которую я едва не переехал, устроилась рядом со мной с чашкой чая в руках. Не понял?! Она же позже меня пришла, а уже с чаем! Вот тебе и сервис. Тьфу! Да еще и раскомандовалась! Терпеть не могу, когда приказывают, даже из лучших побуждений и очень вежливо.

– Домой поеду. Извини, что на трассе так получилось. Обычно я смотрю, куда еду, – ответил я, разглядывая ее практически в упор.

Ничего особенного: лет под 30, высокая, ни фига не стройная натуральная блондинка с ехидными карими глазами и пальцами без колец. Она поймала мой взгляд и понимающе рассмеялась:

– Заценил? Я красивая только когда смеюсь. Как ты понимаешь, жизнь моя – не сахар. Если все время смеяться, сочтут идиоткой, если не смеяться, выгляжу уродиной. Вот и мучаюсь.

– Хахахаха, – не удержался я. Раздражение испарилось, как не было. Обожаю оптимистов, хоть ты что со мной делай. – Зато с чувством юмора у тебя все в порядке… эээ…

– Наталья, – протянула мне руку она.

– Очень приятно, царь, – поцеловал кончики ее пальцев я, – но для тебя просто Сергей.

– На царя ты не тянешь, прости, друг, – рассмеялась она, – а вот на царевича очень даже.

Я от неожиданности ее руку выронил. Царевичем я был очень давно, а воспоминания о том, кто так меня называл, причиняли боль. Не до конца меня Ромка вылечил, как ни крути.

– Эй, ты в порядке? – посерьезнела Наталья. – Странный ты какой-то. В лице меняешься, как светофор, то белый, то красный, а то и вовсе в полосочку. Случилось что?

– Нормально все, – отмахнулся я и поспешил взять в руки чашку с чаем, что наконец-то принесла официантка.

– Как скажешь, увлекающийся горнолыжник, – улыбнулась она. – Ты очень хорошо катаешься.

– Езжу, – рассеянно поправил ее я. Сердце неожиданно кольнуло тревогой. Бля, да что за хуйня?!

– Прости, прости, гуру горнолыжного спорта!

Наверное, она что-то еще говорила, но у меня словно уши заложило, а в голове – пустота. Никаких мыслей. Вот бы Ромка надо мной поржал.

– Беда-бедовская, идем на воздух, – сквозь вату услышал я, сполз со стула и послушно потопал, куда потянули.

Мороз и холодный ветер на улице словно вытащили меня из омута. Наталья стояла рядом и нещадно трясла меня за плечо.

– Что-то со мной странное, – потер глаза я. – Давно такого не было!

– С твоими родными все нормально? – спросила она, подталкивая меня к лыжам. – Поехали, прокатимся.

Я послушно щелкнул креплениями. Мне было все равно: стоять, идти или катиться. Что за хрень?!

– Да, а что?

– Может, кто в дороге сейчас?

– Любимый, – рассеянно ответил я, проползая через турникет к подъемнику. – Летит хрен знает где.

– О как, – задумчиво протянула Наталья и плюхнулась на сиденье рядом. – Так и знала, что с тобой не все в порядке.

Подъемник понес нас вверх, а до меня дошло, что именно я ляпнул. Бляяяя! Ромке голову оторву сразу, как вернется!!! Ррррррр!!! Совсем меня из колеи выбил, раз я посторонним людям такие вещи говорю. Пиздец какой-то.

– Ты что-то имеешь против геев? – покосился на спутницу я. – Мы не так уж и плохи.

– Хахахахаа, – рассмеялась она и покрутила пальцем возле своего капюшона. – Дурак ты! Я про твое моральное состояние говорю. Ты за любимого переживаешь, вот и ведешь себя, как размазня.

– Я размазня?!

– Не я же! Едешь, под ноги не смотришь. Перчатки рвешь, чай мимо рта проносишь и со мной под руку гуляешь. А если бы я тебя в свою машину посадила и в лес увезла?

– Хахахаха! – расхохотался я и как-то разом пришел в себя. – Я тебя на голову выше и брутальный мужик.

– А я тебя в пузе в два раза шире и уральская баба! – похлопала себя по животу Наталья. – Может, я на досуге коней из горящих изб по двое за раз вытаскиваю? Завалю тебя, и все, никуда не сбежишь.

– И что ты со мной сделаешь?

– Будешь моим сексуальным рабом.

– Это как? Я ж лазурный, – рассмеялся я.

– Совсем?

– Совсем.

Она поболтала лыжами, подумала и убила меня наповал:

– Будешь порно-каналы переключать и голым по квартире разгуливать. Зуб даю, тело у тебя отпадное.

– Я способен на большее, честное слово! – расхохотался я. – Массаж, обнимашки…

– Правда? Ты мне себя не рекламируй, а то ведь и правда в полон заберу. Мы, уральские бабы, бесхозного быка сразу за рога берем и в дом затаскиваем, даже если он нам на фиг не нужен.

Подъемник довез нас до вершины, мы спрыгнули на снег и остановились в раздумьях. Справа была сложнейшая трасса для спортсменов, слева – склон для простаков.

– Ну что, господин Рассеянный с улицы Бассейной, покажешь, начинающей горнолыжнице на что способен? – подмигнула мне приколистка и ломанулась на спортивную трассу.

– Сдурела?! – заорал я и кинулся следом. – Стой!

То, что Наталья надо мной жестко прикололась, я понял ближе к середине. Ни одного лишнего движения, изящество поворотов, легкость прыжков и бешеная скорость выдавали в ней настоящего мастера. Я догнал ее только у подъемника.

– Где ты научилась так гонять? – прицепился с вопросами я, как только мы устроились на сиденьях и поползли в гору. – Покажи, как прыгать правильно, а?

– Что мне за это будет? – принялась торговаться Наталья.

– Ох, непростая ты дамочка, скажу я тебе.

– Не льсти.

– Не льщу. Ты слишком умная, уверенная в себе и ушлая для местной.

– Зачем тебе, Сергей? – неожиданно грустно посмотрела на меня Наталья. – Все равно ведь больше не увидимся.

– Почему это?

– Я, конечно, блондинка, но не до такой же степени! – рассмеялась она. – Да и не местная я, ты прав. Завтра домой поеду.

– А куда домой? – не отставал я. Заинтриговала она меня, слов нет!

– В Москву. Здесь у меня родственники живут.

– Давай номер телефона, – рассмеялся я. – Я тоже завтра в Москву еду.

Наталья прищурилась, задумалась на мгновенье, а потом принялась копаться в глубине своей куртки. Вытащила документы, помаду и даже расческу! Я заулыбался. Женщина – всегда женщина, даже на горнолыжке. Она выкопала визитку и протянула мне.

– Держи. Мне свою не давай, потому что я тебе точно позвоню, а это не дело.

– Согласен, – еще шире улыбнулся я. Посмотрел на визитку, на которой значилось: «Генеральный директор. Горнолыжный центр «Яхрома», и расхохотался: – Убила наповал, коварная интриганка.

– Вообще-то, я ведьма, но хорошая, – улыбнулась Наталья. – Ты ведь тоже не простой мальчик, да?

– Я безработный, – смеясь, ответил я. Она стукнула меня по плечу и нахмурилась. – Но еще недавно был коммерческим директором.

– Так я и знала! Продажник. Таким, как ты, все на свете простить можно, лишь бы улыбался и комплименты отвешивал. Повезло тому, кого ты себе в спутники жизни выбрал.

– Он меня выбрал, – отвернулся я.

– Нет. Ты его, – сказала Наталья таким голосом, что я вздрогнул. – Ты бы без него прожил, а он без тебя нет.

– Наоборот все…

– Это ты так думаешь, – сказала она, спрыгивая с подъемника на снег. Свернула на трассу, оглянулась на меня, окинула взглядом: – Не переживай за него, Сергей. Вернется он к тебе целым и невредимым, главное, себя береги, понял? Приятно было познакомиться.

Шшшиих!

Я ее не догнал, спустился вниз, но и среди народа не увидел. Мистика какая-то! Куда она могла с огражденной трассы деваться?! Я погряз в раздумьях, из которых меня вывез звонок телефона.

– Серж, прикинь, жесть! – обрушился на мои бедные уши вопль возбужденного донельзя Ромки. – Мы в грозовой фронт попали, молния прямо рядом с крылом саданула. Первый раз такое видел!

Я глотнул, закрыл глаза и принялся дышать. Ровно. Медленно. Неслышно. С ним же все хорошо. Ничего не случилось. Подумаешь, гроза. Сердце бухало в ушах и не желало успокаиваться.

– Серж, ты тут?

– Да, Ромка. Я тут, – сказал я бодрым голосом и прислонился к деревянному домику кассы плечом. – Ты, конечно же, ничего не зафоткал?

– Издеваешься? Да я чуть в штаны не наложил, а ты про фотки! – возмутился Ромка. – Нет, чтобы попереживать и посочувствовать.

– Мужчина, с вами все в порядке?

Я поднял голову, открыл глаза и улыбнулся парню, что следил за подъемником, прикрывая трубку рукой:

– Да, я в норме.

– Серж? Серж! Ты что?! Опять сердце прихватило?

– Нет, – почти не соврал я. – Ты же хотел, чтобы я за тебя переживал? Вот я и переживаю.

– Давай без фанатизма, ладно? – прошептал Ромка.

– Ладно. Рад, что ты добрался благополучно.

– Вечером позвоню, проверю, как у тебя дела. Не возьмешь трубку, на уши весь город поставлю!

– Да ну тебя, – поморщился я. – Чего ты панику наводишь?

– С тобой по-другому никак, – хмыкнул Ромка и отключился, а я отлепился от домика, прополз турникет, плюхнулся на жутко холодный подъемник.

Ветер пробрал меня насквозь, но мне было все равно. Я забрался на самую высокую горку и улегся на снег. Звезды сияли в ночном небе, убывающая луна светила вовсю, а я лежал и думал о том, что нужно ценить каждое мгновение, проведенное рядом с любимыми людьми, и не разбрасываться отпущенным нам временем попусту.

Взял телефон, набрал смску: “Люблю тебя, Ромка” и через пять минут получил ответ, от которого аж подпрыгнул: «Я отправил за тобой снегоход».

Бляяя! Ну что он за беспокойная сволочь?! Я вскочил на ноги и рванул вниз по склону на всех парах. Не хватало еще меня с горы спасателями спускать! С территории горнолыжного комплекса я вовремя свалить не успел: был пойман, тщательно осмотрен, накормлен какой-то таблеткой и только после этого отпущен на свободу. Вот и признавайся после этого в любви всяким брутальным лосям! Да чтоб я еще раз такую глупость сделал?! Ни за что!

«Не ворчи, чудовище. Я должен был убедиться, что с тобой все в порядке», – догнала меня очередная смска.

«Ненавижу тебя, сволочь! Делаешь из меня инвалида!»

«Ты – мое главное сокровище, так что смирись»

Я постучался лбом об руль, выругался матом вслух и, в который уже раз, смирился.

10.01.2015

====== 14. Таблетка ======

Комментарий к 14. Таблетка Сплошные мучения)))

Я смотрел в экран ноута на серого от усталости Ромку и не хотел ничего. График неделя через две, который навязал нам этот чертов трудоголик, меня не устраивал категорически. Два месяца подряд Ромка появлялся дома максимум на три-пять дней, а потом сваливал к своим неграм минимум на две недели, оставляя меня одного. До Нового Года это было еще терпимо, а вот после… Одиночество давалось нелегко, потому что шесть дней, что мы провели на Урале, не расставаясь даже на пару часов, жили в моей памяти и заставляли скучать.

– Мы закончили проходку вертикального ствола основной шахты, Серж! Ты представить не можешь, как я этому рад, – сказал Ромка.

– По тебе не заметно, – ответил я, разглядывая темные круги под его глазами и загнанный вид. Сдохнет он скоро на своей работе. – Значит, завтра ты вернешься в Москву?

– Возникли непредвиденные трудности, – отвел глаза чертов трудоголик. – Я только выдохнул, как приходит Генри и говорит, что бельгийцы задержали поставку партии оборудования для оснащения ствола на три недели, а без него работа опять встанет. Придется завтра лететь в Антверпен и разбираться, а потом…

– Ты прилетишь в Москву и останешься здесь надолго, – перебил его я.

Ромка поперхнулся, открыл рот… закрыл. Потер осунувшееся лицо и скорчил жалобную моську. Ха! Я был не в том настроении, чтобы на такое купиться.

– У тебя есть коммерческий директор, вот пусть он и разбирается! Или Генри. Он твой зам уже лет восемь, отличный специалист и очень умный мужик. Я с ним лично знаком, если ты не помнишь. Да и не держишь ты возле себя дураков.

– Серж, я не могу оставить все это, пока работы по оснащению ствола не начнутся, – виновато постучал пальцем по кожаному подлокотнику кресла Ромка. Ага. Нервничает. Это хорошо.

– Можешь, – наклонился к экрану ноута я. Чертов скайп! Глаза Ромкины не видно совсем. – Твои сотрудники прекрасно обойдутся без тебя.

– Ты не понимаешь, – сказал мой упоротый трудоголик, явно настраиваясь на долгий глупый спор, а мне вдруг стало плевать, приедет он или нет. – Генри…

– Стоп, – махнул на него рукой я. – Не надо, не приезжай. Работай. Строй свою шахту.

– Серж? – мигом напрягся Ромка. – Ты что это задумал?

– Ничего, – честно ответил я, настолько мне стало все безразлично. – Ладно, созвонимся позже.

Ромка нахмурился, а я помахал ему рукой и отключился. К черту его. Сколько можно ждать и уговаривать? Как будто мне больше заняться нечем! Я постучал визиткой, которую дала Наталья, по столу и решился: взял телефон и набрал ее номер. Если я когда-нибудь и пересплю с женщиной, то это будет она, о чем я ей сразу и сказал. Наталья хохотала минут пять, а потом предложила заняться глупостями и для начала встретиться завтра вечером в центре Москвы, чтобы прошвырнуться по кривым и чертовски запутанным улочкам старого города. Я согласился с условием, что потом мы поедем на ВВЦ и покатаемся на коньках. План был согласован и принят единогласно.

Ромка позвонил мне на скайп, на телефон и написал смс, я не ответил ни там, ни там, и стер послание, не читая. К черту его! Собрал пожитки в две больших сумки, поцеловал тетю Стешу в седую макушку, не стал слушать ее уговоры и свалил к себе на квартиру. Где мне проводить сексуальные эксперименты, если не здесь? Я сильно сомневался, что смогу с Натальей переспать, но попытаться хотелось. А вдруг мне понравится? Тогда я почувствую себя не голубой принцесской, а брутальным мужиком, что в данной конкретной ситуации очень даже немаловажно. Женюсь на ней, наплодим детишек и станем образцово-показательной ячейкой общества. Отличный план! Я посмотрел на себя в зеркало и тяжело вздохнул. Отец и муж из меня, как из коровы балерина, да и не нужен мне никто, кроме моего брутального лося, будь он неладен. Я закинул Ромкин номер в черный список, чтобы звонками и смсками не доставал, и завалился спать в любимую постель. Один.

…

На завтра мы провели с Натальей незабываемый вечер, плутая в узких улочках, тупиках и московских подворотнях с заброшенными кирпичными зданиями, забавными ресторанчиками, пафосными гостиницами, незаметными хостелами и черт знает, чем еще. Слушали тапера в еврейском ресторане, жевали восемь сортов сала под водочку в русском и болтали обо всем сразу. Два огромных рыжих таракана, что проползли по стене последнего ресторана прямо рядом с Натальей, едва не испортили нам все веселье, но я был могуч и брутален, а потому расправился с ними быстро и решительно: схватил, что попалось под руку, и приложил этим по стене. Это с печальным звоном рассыпалось на куски, один таракан погиб сразу, а второй почти спасся, но проходящая мимо официантка молча наступила на него ботинком, и прервала его бренное бытие на корню. Наталья битву оценила по достоинству, повесила мне на шею орден из салфеток и, смеясь, сказала, что ни разу не видела, чтобы тараканов убивали фарфоровым блюдом с едой.

Мы вышли из ресторана под то ли снег, то ли дождь, и отправились блудить дальше, останавливаясь, чтобы поглазеть на фонарь, витрину, дом или вывеску. Целовались, не обращая внимания на прохожих и место, где на нас нападала подобная блажь, не думали ни о прошлом, ни о будущем, и добрели до метро за десять минут до закрытия.

– Ты чудо, Сережка, – сказала на прощанье Наталья. Поцеловала в губы и светло улыбнулась. – Я совсем забыла, что значит жить по-настоящему. Сегодня ты напомнил мне об этом. Спасибо тебе.

– Обращайся, если что, – улыбнулся в ответ я. – Мы же еще увидимся?

– Да, но вряд ли скоро, – рассеянно ответила Наталья. – Твой любимый ни за что не позволит нам зайти слишком далеко.

– Кто его спрашивать будет?

– Никто, – рассмеялась Наталья и словно очнулась. Чмокнула меня в нос и отступила. – Знаешь, чудовище, вы друг друга стоите.