Текст книги "Двое (СИ)"

Автор книги: Villano

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

– Ромка моими мозгами и психикой занимается, – ответил, наконец, я. – Я у него дома живу. Под наблюдением. Нервы шалят и сердце, а он и его экономка за мной приглядывают.

– Слышал, что ты в больницу загремел, – затянулся очередной сигаретой Вован. – Странно это все. Ты ж у нас не пьешь, не куришь, спортом занимаешься. С чего вдруг?

– Не знаю.

– Бабу тебе надо, – неожиданно сказал Вован. – Хорошую. И детей. Двое.

– Не надо детей, – рассмеялся я, подталкивая его к машинам. – А двое… Мы с Ромкой – Двое. Пока он меня не вылечит, я его от себя далеко не отпущу. С сердцем шутки плохи, знаешь ли.

– Тоже верно, – согласно закивал головой Вован. – Не хватало тебе на бабе скопытиться. Позору не оберешься! Знаешь, давай сегодня напьемся, а? Без баб. Дело обдумаем, за жизнь потолкуем, а то мне в этой дыре даже поговорить толком не с кем!

– Мне же завтра в Москву за рулем ехать, – попытался отмазаться я.

Вован посмотрел на меня так, что я тут же набрал номер Федора. К черту всех, друзья дороже.

– Сергей? – Федор был вежлив как никогда. – Полагаю, тебя надо завтра утром из Н-ска забрать?

– Самый умный? – набычился я. – Следил за моей машиной через спутник, да? Разговоры прослушивал?

– Не злись. Лучше скажи спасибо, что я Роману про твои полеталки на трассе ничего не сказал.

– Спасибо. А почему не сказал?

– Зачем? Зря нервы Роману трепать не хочу. У тебя тормозов как не было, так и не будет, водишь ты неплохо, машина хорошая, так что риск не такой уж и большой. В худшем случае погибнешь мгновенно. Не самая плохая смерть.

– Тоже верно, – почесал затылок я. Умирать мгновенно резко расхотелось, а вот выпить… – Так ты приедешь?

– Уже билеты купил, – ответил Федор. – Утром в Н-ске буду.

– Вот и славно, – повеселел я.

Отключил телефон, подмигнул Вовану и пустился во все тяжкие, твердо зная одно: что бы ни случилось, обо мне есть кому позаботиться.

18.04.15

====== 26. Молодец ======

Комментарий к 26. Молодец Старой Москве посвящается)

– Серж, ты просто не представляешь, как живут казахи в Алмате. Там не город, а что-то с чем-то! Денег – жопой ешь, на улицах современные здания, все чисто, сверкает стеклами и фонарями. А горы? Тебе, как упоротому горнолыжнику, там наверняка бы понравилось.

Я кисло посмотрел на Ромку, который не закрывал рот все те полчаса, что мы ехали из аэропорта. Ушат славословия казахам, от зашоренности и клановости которых он плевался больше трех месяцев, вылился на мою голову весьма неожиданно, и я никак не мог понять, с чем это связано.

– Ты бы видел, какой спорткомплекс рядом с нашим офисом отгрохали, – продолжал разливаться соловьем Ромка. – Там есть все, начиная с бассейна и саун и заканчивая тренажерами на траве, боксерским рингом и даже катком!

– Ромка, а к чему ты мне все это рассказываешь? – не выдержал я.

Он сделал непрошибаемо-счастливо-невинное лицо. У меня от этого булки поджались. Неужели опять снова-здорово? Пару месяцев пожил, как нормальный человек, а теперь собирается свалить хрен знает насколько в Казахстан? Но он же не в Алмате рудник строит, а в хреновом Урюпинске. Какой смысл мне про прелести жития в этом волшебном городе рассказывать? Я крепко задумался, и ответ пришел сам: Ромка хочет, чтобы я поехал вместе с ним. Он будет работать в Урюпинске в 200 км от Алматы, в которой, его величества дожидаючись, буду обитать я. Мне аж поплохело. Не хочу никуда уезжать. Не хочу ничего менять! Меня все устраивает!!! Я постучал пальцами по рулю. Чего делать-то? Ромка, ежели чего в голову вобьет, хрен из нее выбьет, а ссориться с ним мне чертовски не хотелось. И отпускать надолго тоже.

– Серж, ты меня слушаешь?

– Угу, – рассеянно кивнул головой я. Он немедленно положил руку на мое плечо.

– И что я тебе сказал?

– Что хочешь, чтобы я в Алмате жил, пока ты с работой не разберешься.

Ромка аж в лице переменился, а я понял две вещи: во-первых, он мне этого не говорил, а во-вторых, я угадал.

– Ну ты даешь, – выдавил из себя он и виновато засопел, откидываясь на спинку сиденья. – Я вроде зашел издалека.

– Я не только красивый, но еще и умный, – невесело усмехнулся я.

Увидел указатель на столбе «Центр», и меня осенила гениальная мысль. Ха! Я тоже умею начинать издалека! Посмотрим, как Ромка вечером запоет.

– А еще прошаренный, – поморщился Ромка. – Куда ты нас повез? Нам на съезд надо было.

– Ты куда-то торопишься? Суббота сегодня, если ты забыл.

– Не тороплюсь, – тяжело вздохнул Ромка, явно собираясь с мыслями и готовя себя к очередной моей каверзе.

Ну-ну. К этому подготовиться невозможно. Это либо есть, либо этого нет. Будем надеяться, что мы с Ромкой одной крови: он и я.

Новая Басманная встретила нас легким снежком и темно-сизыми тучами над головами, но едва я припарковал машину и выгнал из нее недоумевающего Ромку, как облака растрепало по ветру, и на нас обрушилось солнце. Приласкало водостоки, сверкнуло в стеклах старых особнячков, пробежалось по мокрому асфальту и смыло пыль с ворот парка им. Баумана.

– Куда ты меня тащишь? – заворчал Ромка, но я взял его под руку, и он мигом заткнулся. Прошел пару шагов, а потом выдернул руку и обнял меня за талию. Я дернулся было, но Ромка только руку крепче на моем бедре сжал. – Я не спрашиваю, а ты не рыпаешься.

– Договорились, – плюнул на прохожих я. Похуй, что они о нас подумают, конечная цель важнее.

– Тихо тут, – задумчиво сказал Ромка пару минут спустя. – Так странно, центр Москвы, а вокруг старые дома и тишина. Как в прошлое попал.

– По мне так это и есть настоящая Москва, – улыбнулся я.

Выбрался из его рук и поднялся на небольшую полукруглую эстраду, на которой стояло пианино. Пробежался по клавишам пальцами. Хм. Даже не расстроенное. Сыграл «Пыжика», «К Элизе» и даже половину «Лунной Сонаты», раскланялся с хихикающими детишками, что сменили меня у пианино, и улыбнулся задумчивому Ромке, что смотрел на меня крайне подозрительно.

– Donʼt worry be happy, – сказал я ему.

И повел вниз по Басманной, останавливаясь у памятных табличек на домах, разглядывая витые фонари и ограды, представляя себя эдаким денди из 19 века, а Ромку – князем на государевой службе. Парадные выезды, горничные, балы, литературные салоны – неспешная жизнь дворянства, овеянная славой былых дней.

– Я так давно здесь не был, – сказал Ромка, когда мы добрались до угла со Старой Басманной, и потащил меня направо. – Ты знаешь, здесь же дом дяди Пушкина. Тот еще был господин. Если б не он, хрен бы нам столько поэтов и литераторов прилетело.

– Зайдем? – послушно двинулся за ним я. – Чего-то я подмерз.

– Зайдем, – согласился Ромка. – Говорят, его отреставрировали в 2013 и музеем сделали. Интересно глянуть, чего наворотили.

Я даже приотстал на пару шагов, чтобы моськой своей довольной всю малину не испортить. Казахи? Алматы? Ага. Ну да. Ромка – москвич до мозга костей. Просто забыл, что это такое – любовь к родному городу. Я строил коварные планы, но едва переступил порог небольшого двухэтажного дома, как все на свете вылетело у меня из головы, оставляя только прошлое. Наше прошлое. Великое. Славное. Военное и поэтическое. Благородное. Родное.

Оно замерло на вешалке в прихожей темно-серой шляпой-цилиндром. Оно просочилось звуками в великолепно сохранившемся столе-пианино из красного дерева. Оно снисходительно смотрело на нас из портретов неизвестных господ, улыбалось из зеркал, подмигивало бутылями и интриговало собранием книг в простых, но до зубовного скрежета благородных шкафах красного дерева, полных под завязку. Оно пряталось в портьерах на окнах и грело каминами. Оно жило и затягивало в свой омут нас.

Мы вышли из особняка в глубокой задумчивости. Я приобнял Ромку за талию и повел по Старой Басманной вперед, перебирая дома, вспоминая все, что знал о них, и придумывая то, чего не знал. Мы дошли до большой красной церкви, что построили во времена Екатерины Великой, снег повалил так, что в паре метров ничего видно не было, а Ромка неожиданно остановился, дернул меня на себя и поцеловал, согревая мои замерзшие губы своими.

– Серж, ты чудовище, – сказал он пару минут спустя, когда от долгого поцелуя у меня затекли скулы.

– Чего это я чудовище? – улыбнулся я.

Увидел его глаза и расплылся в улыбке победителя. Ха! Ха-ха!!! Я великий интриган, черт возьми! Я победитель по жизни!!!

– Ты отговорил меня от переезда, не сказав о нем ни слова, – тяжело вздохнул Ромка, обнял меня за плечи и потащил в сторону машины дворами.

– То есть ты от меня с предложениями пожить в Алматы отъебешься? – решил уточнить я.

– Да.

– И сам туда на полгода жить не поедешь?

– Да.

– Я молодец, – не удержался я.

Ромка расхохотался, шлепнул меня по заднице, придавая ускорение, и проурчал так тихо, что я едва услышал:

– Да.

21.04.15

====== 27. Секрет ======

Комментарий к 27. Секрет Группе “Секрет”, Максу Леонидову, Катерине и Блондинке посвящается))))

Концерт был в самом разгаре, когда все пошло не так, как планировалось. А с другой стороны, мы с Ромкой были бы не мы, если бы это замечательное мероприятие прошло без происшествий.

Удача за нас, мы уберем их на «раз»,

И это без сомнения так,

Нам дышится в такт, и ускоряет наш шаг

Блюз бродячих собак

Ромка танцевал в кресле, орал во всю глотку и с великим патриотизмом на лице следил за происходящим на сцене. Я сидел рядом, отбивал ритм ногой и пялился на него. А сидящая по другую сторону от Ромки блондинка никак не могла решить, куда смотреть: то ли на брутального кабана Макса Леонидова, что стоял на сцене прямо перед нами, то ли на не менее брутального лося Ромку, что сидел рядом и то и дело задевал ее плечом. Я вообще не понимал, как он в кресле уместился. Их в Крокус Холле явно не для таких, как он, ставили.

Cубботний вечер. И вот опять

Я собираюсь пойти потанцевать.

Я надеваю штиблеты и галстук – шнурок,

Я запираю свою дверь на висячий замок.

На улице стоит ужасная жара,

Но я буду танцевать буги-вуги до утра.

Я люблю буги-вуги.

Народ вокруг оживился до невозможности, кресла заскрипели под напором танцующих в них поп, я окончательно включился в общее веселье и принялся подпевать в голос. Брюнетка слева от меня случайно уронила мне на колени бутылку с водой, а Ромка в очередной раз задел блондинку плечом, наконец-то это заметил и немедленно наклонился к ней с извинениями… засмеялся… склонился еще ниже… Бля, Казанова хренов! Я замыслил недоброе и повернулся к брюнетке, держа бутылку с водой так, чтобы она могла разглядеть мою правую руку без обручального кольца на пальце. Макс с Николаем создали необходимый антураж, и я пошел на приступ, подпевая им во все горло:

Мне плевать на дождь и тьму,

Но мне понять бы самому,

Для чего я здесь и почему.

Дворы пусты, свели мосты

И лишь коты со мной на ты.

Моя любовь на пятом этаже

Почти где луна.

Моя любовь, конечно, спит уже

Спокойного сна.

Моя любовь на пятом этаже.

Я отдал бутылку брюнетке и склонился к ее уху:

– А ты на каком этаже живешь?

– На первом, – улыбнулась она.

– Легко заменить «пятом» на «первом», правда? – подмигнул ей я. – Песня практически про тебя.

– Почему это? – склонилась ко мне брюнетка.

Я как бы по делу приобнял ее за плечи (не слышно же ничего, че) и ткнулся носом в ее ухо. Она поежилась, но отодвигаться и не подумала. Ха! Бинго!

– Потому что твоего поклонника с тобой рядом нет. Где он?

– Где? – подыграла мне брюнетка. Хм, зачет! Обожаю умных женщин!

– Наверняка сейчас спит без задних ног. Ему ж под твоими окнами до утра сидеть, а это не так уж и просто.

– Серьезно?

– Поверь мне, я знаю, о чем говорю, – голосом опытного специалиста сказал я. Она рассмеялась.

– И часто ты под окнами сидишь?

Макс сел за клавишные и ответил за меня:

Когда луна наденет свой ночной колпак,

Когда внезапно я пойму, что все не так,

Когда растает дым последних сигарет,

Когда в карманах денег нет,

Когда плевать на этикет,

Когда закат уступит место фонарям,

Когда мосты дадут дорогу кораблям,

Когда мне станет все равно,

Что, может, вы с другим давно,

Я постучу, и вы откроете окно.

Припев мы пели с ней вместе, обнявшись и качаясь из стороны в сторону. Ромка мысль подхватил, обнял меня, а заодно и свою чертову блондинку. Сучок.

А утром вы раздвинете гардины,

Арина-балерина,

На завтрак – чашка кофе и малина,

Чао, Арина!

Прощай, ключи положишь на рояль.

Макс загнул концовку, я выразительно посмотрел на Ромку и получил точно такой же взгляд в ответ. Ха! Ревнует он. Ну да, конечно. Не я первый начал! Не мне и заканчивать.

Мой приятель – беспечный ездок.

Чемпион пустырей, он всегда одинок,

Он живет невпопад,

Без оглядки назад,

Направление – только вперед!

Газ до отказа – он непобедим!

Сначала газ до отказа, а там поглядим.

И кто его знает, где шаг через край.

Газ до отказа, одной ногой в рай!

Я подпел с небывалым энтузиазмом, старясь касаться плеча брюнетки своим так, чтобы Ромка это заметил. Она мысль уловила и прилипла ко мне намертво. Ое-е-е-е! Умница!

– Огребешь ведь, – нагнулся к моему уху Ромка.

– Посмотрим, – хмыкнул я и протянул ему руку. – Спорим, ты сорвешься первым и приползешь просить прощения за свое неподобающее поведение!

День в солнечном огне в суете

Погас, сделав не цветным кино

Ты прошептала мне в темноте

И я почти поверил, но

В жарких странах где рассветы

В океанах прячут лето

Твой дышит прибой не для меня, прощай

Капитаны слышат звезды

В их обман поверить просто

Твой остров чужой не для меня, прощай

– Не дождешься, – ухмыльнулся Ромка, стискивая мою руку так, что я чуть не взвыл. – Время Х – час ночи.

Вновь медью на стекле тает свет,

И город твой затихнет, пусть.

Мне свечи на столе скажут нет

Но я может быть еще вернусь

Я спел это, глядя ему в глаза, и обрушил все свое обаяние на ничего не подозревающую брюнетку. Ромка наступил мне на ногу из вредности и принялся за блондинку.

Твой папаша твердил тебе с детских лет:

«В жизни, детка, не главное – звон монет.

В жизни, детка, есть вещи куда поважней,

В жизни деньги последнее дело, ей-ей.»

Но что такое советы и что тебе в них,

Если вдруг подвернулся престижный жених?

И пришел тот час, когда встал вопрос —

Либо деньги всерьез, либо счастье всерьез.

Из «Крокус Холла» мы вышли вчетвером. На улице было не слишком тепло, так что дамы наши тут же принялись кутаться в одежки. Я заботливо приобнял брюнетку, повышая свой рейтинг в глазах девиц. Ромка насмешливо посмотрел на меня, прикладывая телефон к уху:

– Федор, мы ждем тебя у холла №13.

– Кто такой Федор? – спросила моя брюнетка.

Ромка сделал скучающе-мажорное лицо.

– Мой водитель.

Сволочь! Я едва сдержал смех, глядя на изменившиеся лица женщин. Похоже, у них не было в знакомых ни одного мужика, богатого настолько, чтобы платить водителю. Бля, ну почему я поддался на Ромкины уговоры и оставил финик у дома? Сейчас был бы героем.

Федор, увидев нас с женщинами в обнимку, все понял без слов и, конечно же, принял сторону хозяина: подкатил на скорости и припарковался с разворотом так, что чуть не отдавил мне ноги. Засранец и выпендрежник! Профи чертов. Эх, я тоже так хочу. Нет, чтобы меня научить! На мои уговоры, взятки и угрозы Федор не поддавался и давать уроки экстремального вождения отказывался категорически. Ну да ничего, однажды я его-таки достану. Пока я витал в облаках, Ромка воспользовался ситуацией и облапал свою блондинку, подсаживая ее на заднее сиденье джипа. Я помог брюнетке и…

– Садись на переднее сиденье, – отодвинул меня Ромка. – Будешь штурманом.

И нырнул на заднее сиденье, захлопнув дверь прямо перед моим носом. Ах ты, сучок продуманный! Я рассмеялся и устроился на переднем сиденье, не обращая внимания на ехидный оскал Федора, который заценил Ромкин финт и явно наслаждался моим временным поражением.

– Дамы, вам удобно? – я повернулся назад и посмотрел на Ромку в упор. Он заржал, заценив обращение. Ха! – Как вы относитесь к бельгийскому пиву и закускам?

– Положительно, – кивнула головой брюнетка.

– Почему бы и нет? – улыбнулась блондинка и положила руку на Ромкину ногу в опасной близости от его паха, пользуясь тем, что Федор свернул на крутой выезд МКАДа. Сучка крашеная! Да я ей шею сверну, если она…

– «Ян Палавский» вполне подойдет, – хмыкнул Ромка.

Положил руку на мое плечо и технично убрал цепкие пальцы блондинки со своей ноги. Хороший мальчик. Игра игрой, но…

– Ребята, а вы давно знакомы? – спросила брюнетка.

– А что? – удивился неожиданному вопросу я.

– Кажется, что вы братья, но внешне совсем не похожи, – улыбнулась она.

– Ромка мне мозг выносит похлеще любого брата, – хмыкнул я. – Я бы сказал, прямо как жена.

– Ха-ха-ха, – рассмеялись все без исключения.

Другое дело, что смеялись все по разному поводу. Р-р-р-р! Обожаю двойное дно и интриги!

– Веселые вы ребята, – прижалась к Ромке блондинка. – Я бы не отказалась стать вашей женой.

– Чьей конкретно? Мы с ним женщин не делим, так что придется выбирать, – обнял ее Ромка. – Сразу предупреждаю: Серж – тот еще мозгоеб, не покупайтесь на его смазливую моську.

– Не, ну ты ваще. Дамы, не слушайте этого брутального лося! У него кроме мышц и денег больше ничего нет!

– А разве настоящему мужчине нужно что-то еще? – ехидно поинтересовалась брюнетка.

– Ха-ха-ха! – заржал я, повернулся и протянул ей руку. – Зачет!

– Я старалась, учитель, – поиграла бровями она.

Я поцеловал ей руку и увидел, как недовольно поморщился Ромка. Ха! Ха-ха!

– Сядь нормально, Серж. В кабаке будешь вокруг дам круги наворачивать, – проворчал он.

– Договорились, – согласился я и припомнил ему эту фразу буквально через двадцать минут.

А еще через час за нашим столиком царил настоящий цирк с двумя клоунами на арене. Дамы пили светлое пиво, Ромка вискарь, а я ром. Мы несли чушь, хвастались, подъебывали друг друга и сыпали комплиментами дамам, то и дело меняя объект приложения усилий. А как по-другому? Едва я видел благосклонность к Ромке в глазах умной брюнетки, как немедленно принимался ее оттуда изгонять. Этим пользовалась блондинка, которая в отличие от нас троих четко знала, чего хочет. Точнее кого. Ромка пугал ее размерами, но чем больше она выпивала, тем отчетливее проступала в ее речах стерва, мечтающая о беззаботной жизни жены олигарха. Размечталась!

Ром, который я дринькал с завидной регулярностью, приглушал осторожность и требовал спектакль прекращать. Да и мысли становились все мрачнее. Сколько можно смотреть на это? Ради чего вообще мы все это затеяли? Глупо же! Я приобнял брюнетку и увидел в Ромкиных глазах ревность. Такую же, как бурлила сейчас во мне. Бля, ну долбоебы, а? Знаем же, что все не всерьез, а поди ж ты. Я дринькнул рома, в надежде вернуть былое веселье, но оно утекало сквозь пальцы как песок, оставляя в голове только одно: хочу обнять Ромку, а не чужую, пусть и симпатичную женщину. Хочу поцеловать его и разложить на постели. Хочу сделать своим. Хочу наказать его за то, что он не остановил весь этот цирк. Какого черта он повелся на мою провокацию?

– Серж? – окликнул меня Ромка, в очередной раз снимая со своей ноги руку блондинки. Судя по всему, она бесила его не меньше, чем меня. Тогда какого черта он продолжает играть из себя тупую гориллу? – Ты чего помрачнел?

– Да так, – отмахнулся я, разглядывая циферблат старинных часов на стене. 00:48.

Если я сейчас сверну вечеринку, то проиграю. Это очевидно. А если не сверну, то взорвусь. И что делать? Я окинул зал взглядом. Надо Ромку спровоцировать. А как? На глаза мне попались музыканты, что вполне себе прилично развлекали гостей кабака рок-н-рольной подборкой аж на трех языках. Хм. А почему бы и нет?

– Серж! – поднялся за мной Ромка, но было уже поздно.

Я подошел к ребятам и через пару минут взял в руку микрофон. Давно я не пел на публику. С Нового года, похоже. Самое время вспомнить песню, которую я хотел спеть давным-давно. Сегодня она будет как раз в тему.

Ты спустилась, как уставший осенний лист,

Прямо на карниз утром, рано.

Ты сказала: Оттолкнись и лети со мной,

Я тебе женой в небе стану.

Из полей тянет холодом,

Без тебя мне летать не суждено.

Проплывая над городoм,

Не забудь постучать в мое окно.

Мы летали над осенним ковром земли,

Там внизу в пыли плыли крыши.

Нас венчали белокрылые журавли

И с собой несли выше, выше.

Я отдал микрофон притихшим музыкантам и, не оборачиваясь, пошел на выход, отсчитывая последние секунды до времени Х.

00:59:49

Десять ступенек вверх до выхода. Тяжелые шаги за спиной.

00:59: 54

Открытая дверь. Дождь и ветер на улице. Беспощадные фонари. Несколько шагов за угол. Узкий проход между зданиями.

00:59:59

Темнота. Мраморная стена перед носом. Горячий лоб на холодном камне.

– Серж, любимый…

01:00:01

Хриплый от накативших эмоций голос. Сильные руки. Стальное объятие. Каменная грудь на моей спине. Поцелуй в шею.

И дышать нечем.

Пару минут, чтобы успокоить нервы. Бля, как баба стал. Хоть таблетки ешь.

Я глубоко вздохнул:

– Ничья, да, Ромка?

– Нет.

Я мигом пришел в себя. Что?! Как это нет! Развернулся и наткнулся на черные, но смеющиеся Ромкины глаза. Он обхватил меня руками за шею и прошептал прямо в губы:

– Мы оба выиграли.

Я заткнул шутника поцелуем, развернул и впечатал в стену спиной. Прижался пахом к его, наслаждаясь довольным урчанием и жадными руками.

– Ребят, не надо, а?

Виртуальный ушат ледяной воды обрушился на нас внезапно. Я оторвался от Ромки и обернулся. Брюнетка стояла в трех шагах от нас, закрывая собой выход.

– К черту… – начал было я, но она покачала головой и улыбнулась так, что я мигом остыл.

– Над вашими головами камера наблюдения, а блондинка появится здесь через пару минут. Вы хотите с ней объясняться?

– Не хотим, – поправил одежду Ромка. – И тебе тоже ничего объяснять не хотим.

– Прикольные вы мужики, – рассмеялась брюнетка, – если бы не последние полчаса, никогда бы не догадалась, что вы пара.

Всегда мечтала познакомиться с такими, как вы.

– А зачем это тебе? – спросил я, подходя к ней.

– Я фанфики пишу на ФБ, а толком про слэш ничего не знаю. Хотела из первых рук, так сказать, узнать.

– Ха-ха-ха, – заржал Ромка. – Бля, Серж, только ты мог на концерте «Секрета» напороться на извращенку. Она такая же, как ты!

– Ты пишешь на ФБ? – удивилась брюнетка. – Вот черт! Мир тесен.

– Не то слово, – рассмеялся я и протянул ей руку. – Будем знакомы, коллега?

– Будем, – улыбнулась в ответ она. Пожала руку и даже присела в ехидном реверансе. – Катерина. Судя по тому, что кроме как «милая» и «детка» вы меня не называли, имя в ваших головах не задержалось ни на секунду.

– Есть такое, – виновато улыбнулся Ромка. – Но теперь точно запомним.

– А что это вы тут делаете? Куда пропали-то? Мне скучно!

Блондинка вывернула из-за угла и немедленно протиснулась к Ромке. Мы переглянулись, расхохотались и ответили ей хором:

– Секрет, детка.

Она надулась, но Ромка ласково шлепнул ее по попе и подтолкнул обратно к свету:

– Идем, милая, Серж перестал хандрить и готов спеть нам песню.

– Надеюсь, не такую мрачную, как предыдущая?

– Тебе понравится, – пообещал я. Подхватил Катерину под руку и в считанные минуты добрался до музыкантов в кабаке.

Говорят, что в понедельник была жара,

Ходят слухи, что во вторник был снегопад.

Вчера была среда, но я не помню вчера.

Прогноз на пятницу – грозы и град.

И совсем уж неизвестно

Будут ли вообще суббота с воскресеньем —

Так что зажигай

В четверг! Все что нам осталось —

Четверг, здесь и сейчас.

Четверг – может самая малость,

Но здесь и сейчас, здесь и сейчас (здесь и сейчас).

25.04.15

====== 28. Шелк ======

Комментарий к 28. Шелк Осторожно, горячо) Писалось и... хм... любилось под The Engine Room – A perfect lie

Ночь. Спальня. Большие кофейные свечи на полочке в изголовье, на подоконнике и на столике. Приоткрытое окно, из которого тянет холодом. Свечи мерцают от порыва ветра и разгораются сильнее.

– Серж, слушай, а чего у нас так кофе вкус…

Ромка в дверном проеме. После душа. В белом полотенце, низко сидящем на мускулистых бедрах. В глазах – Тьма. Пальцы сжимают косяк так, что дерево трещит.

– Не ожидал? – улыбаюсь я. – Это – подарок на день рождения тому, у кого все есть.

Я – воплощение Порока. Я – Соблазн. Я – Демон.

Черный шелк скользит по моему телу, когда я начинаю поднимать ягодицы, прогибая спину и касаясь грудью безумно приятной на ощупь ткани. Холодный ветер из окна колеблет огонь свечей и холодит мою спину.

– Сер-р-р-рш-ш-ш!

Я не смотрю на Ромку. Веду лицом по шелку, наслаждаясь прикосновением. И вздрагиваю от горячей ладони на пояснице.

– Черт…

Вторая рука ползет по моей ягодице к талии… к лопатке… к шее… Я покорно прогибаюсь и поднимаюсь к нему, потому что пальцы в волосах не оставляют мне выбора. Горячие Ромкины губы терзают ухо, язык ведет дорожку по шее к ключице… к кадыку… вырывая из моего горла стон.

– Бы…

Ромка сжимает мои волосы еще сильнее и добирается второй рукой до паха, впечатывая свой член в мои ягодицы. Я отвечаю на его поцелуй и задаю темп бедрами. Похуй на все. Я хочу, чтобы сегодня Ромка был главным. Чтобы взял меня. Чтобы владел мною.

– Тебя…

На секунду отрывается от моих губ Ромка. Сжимает горло так, что дышать невозможно. И смотрит в упор. Я молчу. Отвожу глаза.

– Побрал!!!

Ромка рычит и бросает меня на постель лицом вниз. Я проезжаю лицом, грудью и стояком по шелку. Стон удовольствия слетает с губ, а хлесткий удар по ягодице добавляет масла в огонь, что разгорается во мне все ярче.

– Любимый…

Шепот в затылок раскалывает мир пополам и выносит мозг. Тяжелое тело наваливается на меня. Влажный твердо-нежный член скользит меж ягодиц, лаская их так же, как шелк тешит мой член.

– Ромка-а-а.

Мои руки скользят по черной простыне, не в силах найти ни одной зацепки, а тело горит огнем от умелых рук и губ. Я хочу большего. Но Ромка медлит.

– Пожа-алу-у-йста-а-а…

Палец проникает в меня до упора и касается кнопки, которая выбивает последние предохранители в мозгах. Член изнывает, трется о шелк, но этого мало. Мало!!!

– Возьми-и-и-и меня!

– Все, что захочешь, хороший мой!

Рывок. Бесстыдно поднятые бедра и раздвинутые в коленях ноги. Зубы хватают шелк наволочки. Пальцы скользят по ткани. Стальной хват на бедре. Толчок. Боль проникновения, переходящая в удовольствие. Долгое мгновение привыкания… и меня больше нет.

Ромкины пальцы на сосках, на члене, на спине. Жестокий напор сзади и нежность шелка спереди. Я комкаю подушку и толкаюсь

в нее как можно глубже, подставляя себя тому, кто давно потерял над собой контроль. Потерял над собой, но обрел надо мной. Тому, кого я люблю. Тому, кому я иногда позволяю собой командовать. Тому, за кого я отдам жизнь, не колеблясь ни секунды. И он это знает. Чувствует подкоркой. А потому боится. Страшно боится меня потерять. Я проник в него так же глубоко, как он в меня. Что будет, если от нас оторвать половину? Ничего хорошего.

– Серш-ш-ш!

Ромка шипит, стискивает мое плечо и ускоряется, втрахивая меня в шелк подушки, зажатой между моих ног, изо всех сил. Я хриплю, тщетно кусая вторую подушку, и не думаю ни о чем. Шелк скользит по губам, по члену, по коленям. Ромка вжимает меня в него всем телом и кусает в шею, как вампир. Кровь ударяет в голову и в пах. Яйца звенят, пальцы на ногах и руках сжимаются, а в горле застревает стон:

– Ро-о-мка-а...

Оргазм выворачивает меня наизнанку с такой силой, что я почти не чувствую, как кончает во мне любимый. Наваливается расслабленным гризли и бессмысленно водит руками по моему телу там, где его еще нет. Шепчет в ухо, спрашивает… и я отвечаю правду, не в силах думать ни о чем. Одурманенный ароматами кофе, неверным светом свечей и невыносимой нежностью шелка. Покоренный, беспомощный, открытый всему миру и совершенно беззащитный. Нельзя так… Нельзя! Но я могу только так. Или так, или никак.

– Никто и никогда тебя больше не тронет. Не обидит. Не причинит вреда. Клянусь. Верь мне, мальчик мой. Хороший. Ласковый. Хрупкий.

Я верю ему, но… бля, это уже перебор! Разум возвращается ко мне вместе с порывом холодного ветра из окна. Я скидываю Ромку на постель и нависаю сверху.

– Я те щас дам, хрупкого мальчика! – говорю я и целую его в губы, по-хозяйски устраиваясь между мускулистых ног. – Моли о пощаде, няшка доморощенная!

– Напугал ежа задним карманом брюк, – смеется Ромка и неожиданно скидывает меня на пол.

– Ну, ты попал! – вскакиваю на ноги я… и замираю статуей, потому что…

Ночь. Свечи. Черный шелк. Вылепленный резцом богов атлет лежит на постели. Обнаженный. Ждущий. Счастливый.

Я скольжу по шелку. Нависаю над ним. Улыбаюсь.

– Мой?

– Твой.

И накрываю его собой и шелковым покрывалом нежности и любви, что сегодня бьется в нас обоих через край.

05.05.15

====== 29. Выходной (Ромка) ======

Комментарий к 29. Выходной (Ромка) Лето, уважаемые) Пора в отрыв))) Песня – Чайф “Время не ждет”

Вы-хо-дной. Это слово для меня равнозначно слову скука. Было. До тех пор, пока в мою задницу не воткнулось жизнерадостное шило по имени Сергей. Во всех смыслах воткнулось.

Шило заворочалось на своей половине кровати, стягивая с меня одеяло и закутываясь в него, как в кокон. Я не стал сдерживать улыбку и провел пальцами по его колючему подбородку. Серж такой забавный, когда спит. Пацан мелкий. Или ангел. Рожек и хвоста ведь не видно. Он заерзал, просыпаясь, и я поспешил повернуться к нему спиной. Увидит мою умильную физию, иголки повытаскивает и будет их до вечера в меня втыкать. Оно мне надо?

– Ро-о-мка-а-а, – легла на мое плечо легкая рука.

Я сделал вид, что сплю, даром, что полчаса назад вернулся с утренней тренировки, принял душ и проверил рабочую почту. Серж – жуткая сова, а я жаворонок, он может дрыхнуть до обеда и не спать до трех ночи, а я встаю в 05:50 и уже в 23:30 чувствую себя уснувшим еще в прошлом году ленивцем.

– Ром-м-м-ка-а-а, – колючий подбородок следом за губами прошелся от плеча к шее до щеки, а блудливые руки спустились по прессу до паха.

– Я сплю, – пробурчал я, убирая его руку со своего хуя и зная, что за это получу порцию незапланированных ласк. – Давай позже, а?

– Позже у нас на секс времени не будет, – шепчет мне в ухо Серж и нагло стаскивает с меня трусы.

– Почему это не будет? – немедленно поворачиваюсь к нему лицом я. – Выходной же!

– Потом все узнаешь, не отвлекайся, – трется о мою ногу стояком он.

Целует в губы, ползет по кадыку вниз языком, ласкает мои руки своими тонкими сильными пальцами и колется подбородком все ниже. Я жмурюсь в предвкушении, путаю волосы на его голове и поджимаю задницу, выставляя хуй напоказ. Если Серж проползет губами мимо него – изнасилую! Но он прихватывает его рукой, ласкает, заставляя меня тяжело дышать, и, когда я практически теряю терпение, берет головку в рот, вставая между моих ног на колени. Прогибая спину, как кот, и поднимая свою шикарную задницу выше.