Текст книги "Двое (СИ)"

Автор книги: Villano

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

– О, какая прелесть! – расплылся в улыбке Павлуша, когда открыл коробочку. – Сереженька, милый, ты нисколько не изменился. Для кого игрушка?

– Для меня, – поморщился я. – Убери в бардачок.

– Ну нет, – покачал головой он. – Мы ее с собой в баню возьмем. Пригодится. Я помню, тебе нравилось заниматься сексом, когда такая вот штучка была у тебя в заднице.

– С тех пор многое изменилось.

– Ничего не изменилось, – как-то очень грустно и почти трезво сказал Павлуша.

Я не стал ему отвечать и набрал Ромку. Как объяснить предстоящее мероприятие и при этом не поссорится, я просто не представлял.

– Ромка, привет, я еду в баню. Буду ночью, – сказал я ровным голосом. Минимум информации, максимум правды. – Федор сможет меня забрать? Я ему адрес смской сброшу.

– Ты пить собрался? С кем? – разом напрягся Ромка. Вот черт. Не проканало. Я на мгновение замялся с ответом, и он тут же понял, что все не так просто, как я хотел показать. – Не ври, Серж. Это бесполезно.

– Я знаю, – поморщился я. – Детектор лжи, блин. Я с другом буду, у него на работе проблемы. Надо поддержать морально.

– Ты у него шпионом последнюю неделю подрабатывал?

– Да. Как выяснилось не зря. Ромка, не выдумывай ерунду, ладно? Все очень невинн…

– Сереженька, милый, поехали, – сладким голосом сказал Павлуша, бросая гранату в Ромкин бензовоз. – Нам ворота открыли, не видишь, что ли?

– Вижу, – тронулся с места я.

Молчание в трубке из разряда удивленно-неверящего превратилось в убийственно-маньячное.

– Ромка, все не так, как кажется, – ляпнул я.

Спохватился, но было уже поздно. Молчание ягнят превратилось в сопение буйволов.

– Кто это был?

– Павел, мой студенческий друг.

– Я его первая любовь и секс-тренер! Не надо принижать мои заслуги! – возмутился Павлуша, отрывая мне яйца вместе с членом и внутренними органами заодно. – Мужик, слышь? Сереженька всегда любил потрахаться, так что не переживай, на тебя его тоже хватит.

– Ты что несешь, придурок! – возмутился я. – Я не собираюсь с тобой спать!

– Я тоже, – согласился Павлуша. Мы с Ромкой облегченно выдохнули. – Только трахаться.

– Сука! – выругался Ромка и бросил трубку.

– Если мы расстанемся, я тебя закопаю живьем, мудила! – тихо сказал я и посмотрел на друга так, что он вжался в дверцу джипа.

Гул машин, огни вечера и легкий джаз из колонок слегка успокоили мои расшатавшиеся нервы, а дикий ужас, что накатил на меня при мысли, что Ромки рядом со мной не будет, отступил. Он знает обо мне то, чего я сам не знаю, а значит, поймет и поверит. Возвращаться домой не имело смысла, потому что это однозначно будет расценено Ромкой как доказательство злодеяния, которого я не совершал. Я собрался с мыслями и растоптал чувство вины железными сапогами. Посидеть в бане с другом – это не преступление! Даже если этот друг – подвыпивший гей и твой бывший любовник.

– Ты правда своему парню не изменяешь? – рискнул заговорить Павлуша пару минут спустя.

– Два года уже, – покосился на него я. Он погрустнел. – Мы живем вместе.

– Ого! Надо же. Никогда бы не подумал.

– Я вот тоже не думал, а оно вон как повернулось.

– Он, наверное, брутальный самец? – спросил Павлуша. – Ты всегда таких любил и меня бросил из-за того, что я под твои стандарты не подходил. Мне иногда казалось, что ты специально выбираешь безмозглых качков, чтобы лишних вопросов не задавали.

– Ты будешь смеяться, но Ромка нужен мне целиком: с мозгами, чувством юмора, дурацкими привычками, ворчанием, жарким сексом…

– И накачанным телом, – закончил за меня Павлуша. – У него ведь офигенное тело?

– Да, – вынужден был признать я. Он расхохотался. Я обиделся. – Не это главное…

– Заткнись, лапа, – отмахнулся Павлуша. – Ты неисправим.

…

Дача у моего друга была что надо. Не Ромкин особняк, конечно, но пафосу хватало. Мы в нее не пошли, а обогнули по кругу и завалились в уютную баньку с предбанником, комнаткой для посиделок и парилкой-помывочной. Ром растекся по моим жилам огненной лавой, снося все на своем пути, так что в не сильно жаркую парилку я зашел в отличном настроении. Улегся на лавку лицом вниз, принялся ловить кайф и незаметно задремал.

– Ты такой красивый!

Жадные руки облапали меня всего, а в бедро уперся возбужденный член. Я довольно поежился, расползаясь по лавке медузой, но рука на моей заднице сжалась, и я вдруг понял, что что-то не так. Поцелуй в поясницу добавил в мои путанные мысли еще больше беспокойства. Почему Ромка такой… никакой? Где потерял напор, властность и уверенность в том, что я принадлежу ему? Я, конечно, не принадлежал, но, чего уж там, иногда очень хотел.

– Нисколько не изменился.

Я открыл глаза и сел на лавке, скидывая с себя чужие руки. Павлуша смотрел на меня с таким неприкрытым вожделением, что только в путь. Раньше мне этого было вполне достаточно, чтобы сорваться в разнузданный трах, но теперь…

– Павлуша, я не буду с тобой трахаться.

Он не особо отразил то, что я ему сказал, и уткнулся лицом в мой пах. Я схватил его за волосы и заставил смотреть мне в лицо.

– Сереееженька, лапа моя, – простонал Павлуша, терзая свой член рукой, – не ломайся, а? Нам же было хорошо вместе! Хочешь быть сверху? Да не вопрос!

– Я не хочу!

– Ты это своему члену скажи, – хрипло рассмеялся он и взялся за меня рукой. – Ты возбужден, рядом с тобой проверенный временем партнер, чего тебе еще?

– Я не изменю Ромке! – выдохнул я, подставляясь его руке. Черт! Хорошо-то как, ну почему Ромки рядом нет?

– Секс в активе – это не измена. Я же задницу подставляю, а не ты!

– Да иди ты! – рассеянно ругнулся я.

Алкоголь, обжигающее тепло вокруг, умелая рука и приятные воспоминания о далеком прошлом туманили мозг и ослабляли волю. А может, и правда, разок…

– Он не узнает, – прошептал Павлуша мне в губы и поцеловал.

На меня словно ушат холодной воды вылили. Что я творю? Много лет за меня думал мой член, и что в итоге? Я доверил свое сердце и тело подонку и оказался в больнице. А теперь что, опять снова здорово? Два года чудовищного морального напряжения коту под хвост?! Ну уж нет! Я оторвал от себя Павлушу и пощечиной заставил его открыть глаза.

– Мы не будем трахаться!

– Ладно, – облизал губы он. – Тогда минет?

– Нет! Зря я сюда приехал, – отпустил его я.

Павлуша тяжело вздохнул и уселся со мной рядом. Прислонился плечом к плечу.

– Ты теперь не свободный джинн, а раб лампы. И каково это – быть рабом?

– Я не раб, – пихнул его локтем в бок я. – Я добровольный доброволец. Ромка мне не хозяин!

– Ага, а коробочка с цепочкой не для тебя разве? Его ведь подарок.

– Его, но это не совсем подарок, – поморщился я. – Я нашел ее раньше, чем он решился мне о ней рассказать.

– Он решился? – рассмеялся Павлуша. – Так это ты его на поводке держишь? Завалил-таки брутального самца! Хахахаха!

– Заткнись, – почти смутился я. – У нас хрен знает, кто, кого и за что держит, но я его отпускать не собираюсь.

– Лапа, – потерся о мое плечо щекой Павлуша. – Я хочу секса, а у тебя стояк. Но раз уж ты уперся, то давай сделаем все так, чтобы твой брутал никогда тебе ничего не предъявил.

– Это как? – оживился я.

Член и правда стоял колом, большей частью от мыслей про Ромку, но какое это имело значение? Не кончу сейчас, потом хрен знает сколько болеть будет!

– Мы наденем на тебя пояс верности, – захихикал Павлуша, сползая на пол. – Точнее пробку. Твой парень это оценит.

Я аж застонал от накатившего вожделения.

– Соглашайся, милый, – положил руку на мое колено Павлуша. – Я запихну ее в тебя, и от этого кончим мы оба. Я помню, как именно это нужно сделать, чтобы ты улетел.

– Ты слишком много обо мне помнишь, – улыбнулся я. – Столько лет прошло! У тебя отличная память.

– Дело не в памяти. Ты был единственным, кого я действительно любил. Три года жизни к чертям, не слабо, да? – сказал Павлуша и вышел, а я остался сидеть на лавке, раскрыв рот.

Вот же бля! Ну что за фигня? Я разлюбил его через четыре месяца и оставил другом-любовником, а он по мне с ума сходил еще два года. Я тряхнул головой. Похеру! Все сложилось так, как должно, и привело ко мне Ромку, а он стоил всех наших мучений. Моих-то точно.

…

Я нагнулся над лавкой, расставил ноги пошире и уткнулся лбом в руки. Холодная капля смазки, что Павлуша притащил из машины вместе с коробкой, скользнула по копчику вниз до ануса, пробирая дрожью удовольствия. Прохладный металл игрушки лег на поясницу вместе с цепочкой.

– Лапа, если бы ты был не ты, я бы тебя изнасиловал, – прохрипел Павлуша, нещадно лапая меня за задницу. Глотнул коньяк из горла и поставил бутылку рядом со мной.

– Не отвлекайся, – проворчал я и тоже приложился к алкоголю, заглушая мерзкое ощущение того, что по моему анусу елозит не тот палец, который мне нужен. Не так, как мне нравится. – Вставляй уже, покончим с этим и расслабимся.

– Ладно, ладно, не бубни. Лучше скажи, как твой самец умудрился тебя верным сделать! В голове не укладывается.

– Он не делал, я сам так решил.

– Как все запущенно, – протянул Павлуша, разложил цепочку на моей спине и ввел в меня пробку. Застонал от наслаждения, потянул ее на себя и снова вернул, забирая немного вниз. – Лапааааа!

Я закрыл глаза, а он втолкнул пробку до конца и уперся лбом в мою лопатку, содрогаясь от накатившего оргазма. Я поерзал, привыкая к давно забытому ощущению небольшого предмета в заднице и заодно скидывая друга с себя. Осторожно выпрямился, расправил цепочку на бедрах плоской стороной, проверил рукой ту, что вела от ануса, и защелкнул застежку. Мой возбужденный член рядом с золотой ниткой на животе мигом довел меня до предела. Я оперся ладонью о лавку, помогая себе рукой, и простонал, теряя всяческий контроль:

– Ромка, сука, надеюсь, ты это все оценишь.

– Оценю. Еще как оценю, – раздался над моим ухом его низкий голос.

Тяжелая рука легла на мое плечо, разгоняя по телу адреналин и запредельное удовольствие. Мысли спутались.

– Как ты сюда…

– Неважно! – прорычал Ромка, прижимая меня к себе спиной.

Обхватил за горло рукой и вытащил в комнатку так быстро, что я не успел даже глаза открыть, а когда раскрыл, то увидел нас в огромном зеркале, что было вделано в стену. Голый я. Полностью одетый Ромка за спиной. Его рука на моем горле. Пальцы на цепочке на моем бедре и мой стояк. Темнота в Ромкиных глазах и откровенная покорность в моих.

– Мой, – сказал Ромка возле моего уха, потянул за цепочку, заставляя прогибаться в талии, чтобы приподнять зад, и сжал руку на горле. – Только мой!

Меня от всего этого вставило так, что я развернулся, схватил его за волосы, поцеловал чудовищным засосом и кончил.

– Мой… – тихо и очень довольно рассмеялся Ромка пару минут спустя, лапая меня за задницу и играя цепочкой, что вела к анусу, на грани фола. – Я мечтал увидеть это на тебе с того самого вечера в Казахстане.

– Маньяк, – погладил его по спине я. – Вечно я выбираю себе в любовники сумасшедших извращенцев!

– Ты не выбираешь, – поднял мое лицо к своему Ромка. – Ты сводишь с ума настолько, что даже у совершенно адекватных людей едет крыша.

– Так это я во всем виноват? – возмутился я.

Он поцеловал меня в губы и заставил посмотреть через плечо в зеркало. Картинка пробрала меня до самых печенок. Золотая цепочка, низко лежащая на бедрах, провокационно терялась между ягодиц, а обнаженный поджарый я на фоне одетого могучего Ромки просто выносил мозг.

– Жаль, что я не видел этого раньше, – сказал я задумчиво и провел рукой по своей заднице. – Я бы влюбился не в тебя, а в себя.

– Сволочь ехидная! – смеясь, простонал мне в плечо Ромка, шлепнул по заднице и подтолкнул к одежде. – Будешь исполнять так, как сегодня, я тебе ошейник надену!

– Только после того, как сам на цепи посидишь, – ухмыльнулся я и начал одеваться.

Медленно, стоя к нему спиной, ненароком протягивая все до единой мышцы…

– Да что ж ты за человек-то за такой! – не выдержал Ромка.

Впечатал меня в стену, поцеловал в шею, облапал руками, залезая в брюки и под рубашку. Повел бедрами и глухо застонал мне в затылок.

– Люблю… свихнусь скоро…

– Ты мой? – улыбнулся в стену я, лаская его руки на прессе пальцами.

– Да. Конечно!

– Тогда ты будешь приходить домой не в одиннадцать вечера, а в девять, – поспешил воспользоваться его беспомощным состоянием я. А как мне еще бороться с его вечной и неизменной любовницей-работой, которая была куда страшнее любого человека?

– Серж, я…

– Я буду носить этот дурацкий пояс верности пару раз в неделю и даже, если захочешь, могу в нем поспать, чтобы утром ты смог, наконец, трахнуть ме…

– Да, – простонал Ромка, сжимая мою бедную тушку так, что кости захрустели. – Все, что захочешь!

– С работы. В девять. Дома, – повторил я, забивая слова в его мозги намертво.– И тогда твоя игрушка будет часто…

– Ради бога, заткнись! – не выдержал Ромка. Схватил оставшуюся одежду, ботинки и вытолкал меня на улицу в одних носках. – Только не здесь! Домой, живо!

– Обалдел? – возмутился я, получил волшебный пендель и пролетел двадцать метров до Ромкиного Крузака, стоящего в развороченных воротах, как на крыльях. – Ты разнес все тут к ебеням!!!

– Скажи спасибо, что я твоему дружку шею не свернул! – смутился Ромка, закидывая меня в машину.

Я растерянно моргал, не в силах поверить в то, что человек, которого не могли вывести из равновесия ни завалы на шахтах, ни истерики шейхов, ни тупые негры, взял и вынес джипом ворота!!! Из-за меня!

– А где Павлуша? – отмер я, когда мы уже выехали на основную дорогу.

– Я вышвырнул его из бани на улицу, – покраснел Ромка. – Раз его там не было, значит, он в доме.

– Ты, чертов ревнивый мудак! А где мой финик? – нащупал в груде вещей телефон я. – Если ты его поцарапал, я с тебя кожу живьем спущу!

– Все с ним нормально. Его Федор угнал домой до того, как я все разнес.

Я покрутил пальцем у виска и набрал номер Павлуши. Долгие гудки в трубке совсем было заставили меня скомандовать разворот, когда он ответил.

– Дружище, ты жив?

– Лапа моя, ну у тебя и парень. Чтоб я так жил! – восторженным воплем взорвался Павлуша. – А у него друзья есть? Найди мне такого же!

– Он тебе ворота разворотил, придурок! – рассмеялся я.

– Да нормально все, мне они никогда не нравились, – засопел в трубку Павлуша. – Я потом твоему бруталу счет выпишу за ремонтные работы. Нехилый такой счет. Жаль, что он до крыльца не доехал, а то бы я за его деньги еще и интерьер в доме обновил.

Ромка расхохотался следом за мной, отобрал у меня трубку и включил громкую связь:

– Извини, мужик, но ты сам виноват.

– Да ладно, – отозвался Павлуша. – Сереженька умеет сводить с ума, по себе знаю.

– Не вздумай его больше лапать. Он мой!

– Еще чего! Ты мне не хозяин! – возмутился я. – Павлуша, что ты там говорил про крыльцо? Давай завтра вечером у тебя в гостиной поужинаем? Очень выгодное предложение: отличная компания, флирт и евроремонт бонусом.

– Лапа, я все понимаю, но на этот раз ты, похоже, нарвался на того, кто сможет с тобой совладать.

Ромка заулыбался так, что я отвесил ему подзатыльник. Он расплылся еще шире. Я выключил телефон и принялся душить его обеими руками. Это помогло лишь отчасти, так что он остановил Крузак в ближайших кустах и мне ответил. Бороться, целоваться и лапать друг друга в машине было крайне неудобно, так что мы выбрались на улицу, где я впечатал Ромку в капот и залез в него по самые яйца, а он выгибался в такт толчкам и держался руками за цепочку на моих бедрах, добавляя моей заднице острых ощущений.

– Серж, ты вампир, – прошептал Ромка в капот, когда мы оба успокоились.

Я отогнул воротник его куртки и поцеловал в шею.

– Серьезно?

– Ты выпил из меня всю кровь и повыдергал нервы. Это невыносимо!

– А ты ревнивый тюремный надзиратель, который отобрал у меня свободу! Я же тебе ничего не говорю.

– Может, скажешь? – пошевелился подо мной Ромка.

Я сполз с него и встал на ноги, придерживая сползающие джинсы рукой. Он повернулся ко мне, заценил картинку и со стоном прикрыл глаза рукой.

– Пожалуйста!

– Нет, – потянул его в машину я. – Поехали, холодно тут!

Ромка посмотрел на меня так, что я почувствовал себя настоящим садистом, но настаивать не стал и послушно сел за руль.

…

Раннее утро. Почти ночь. Свет далекого фонаря чертит спальню на едва заметные квадраты. Я вернулся из ванны и посмотрел на спящего Ромку. Он лежал на спине, недовольно сопел носом и хмурился. До сих пор переживает! Эх, тоже мне, брутальный самец. Я залез на постель, провел рукой по могучей груди, поцеловал в шею и лизнул в губы, чувствуя, как его руки начинают по мне забег: пробежались по плечам, позвоночнику, зацепились за цепочку на бедрах и возродили к жизни Ромкин член.

– Ты ее не снял, – сонно прошептал он, затягивая меня на себя. Сжал ягодицы, провел руками по спине и вернулся на цепочку на моем копчике. – Не убрал! Серж…

– Люблю тебя, – едва слышно выдохнул ему в самое ухо я и обхватил ногами за бедра.

Он обнял меня, поцеловал, а потом вытащил игрушку и устроил мне такой умопомрачительный трах, после которого я проспал все на свете. Получил нагоняй от генерального директора ближе к обеду, послал к чертям брызжущего идеями Павлушу, поворчал на своих слишком толковых менеджеров и отключил телефон. Тетя Стеша принесла мне обед, поцеловала в лоб, проверяя температуру, и сказала, что я симулянт. Я не стал с ней спорить, зарылся лицом в подушку и из постели так и не выполз. Ромка, вот что важно, а остальные… Ну их всех в баню!

05.11.14

====== 4. Далеко ======

Между нами девять тысяч километров. У тебя дождь и +30С, а у меня пыль и -10С. Тебя бесят тупые необразованные негры, а меня слишком умные и хитромудрые европейцы. Ты леденеешь, с трудом сдерживая снежную бурю бешенства, и сбрасываешь негатив, тягая железки в тренажерном зале, а я киплю лавой, с каждым днем становясь все язвительнее и веселее, и играю шпагой, протыкая несчастное кресло в квартире почти насквозь. Днем нас отвлекают дела, заботы, проблемы и люди, а вечером…

– Ромка, ты скотина, – говорю я в трубку, прикрывая глаза, чтобы чувствовать тебя, а не слушать. – Чтоб на тебя слон наступил!

– Серж, я тоже скучаю, – отвечаешь ты, и я чувствую в уставшем голосе улыбку. – Эти придурки не установили дополнительные крепления, о которых я им в прошлый раз говорил, и ливень смыл бурильную установку к чертям.

– Жаль, в ней тебя не было. Говорят, грязевые ванны очень полезны для здоровья.

– Серж, пожалуйста, – шепчешь ты, и я мигом перестаю язвить.

– Все так плохо?

– Не хочу об этом, лучше расскажи, чем вчера занимался. У тебя что ни день, то приключение.

– Ну, – тяну время я. Как рассказать не слишком приятные для тебя новости так, чтобы поднять настроение? – Я сегодня ел домашний борщ. Представляешь, у меня в холодильнике была свекла.

– Серьезно? – улыбаешься ты. – Наверное, она за лето там выросла.

– Все может быть, – соглашаюсь я.

– А кухня цела? Ничего не сгорело, не сломалось и не осыпалось солью и опилками от твоих кухонных выкрутасов?

– Ха! Я только смотрел, так что все в порядке.

– На кого смотрел? – доходит до тебя очевидное.

Я ерзаю на диване и стараюсь дышать ровно, но твой детектор лжи не оставляет мне ни малейших шансов увильнуть.

– У тебя в гостях Светлана была?

– Да.

– Как интересно, – задумчиво тянешь ты. – А ну колись! С самого начала!

– Может, лучше с конца? – предлагаю я. – Так быстрее получится. Мы с ней, между прочим, больше полугода знакомы, так что нечего тут Отелло исполнять.

– О твоем конце и об Отелло мы с тобой позже поговорим, – обещаешь ты. – Рассказывай!

– Да ничего такого не было, – юлю я. – Пока я спал, она борщ приготовила.

– Пока ты спал?! Значит, она проснулась раньше тебя. Логично предположить, что не у твоего соседа в квартире.

– Ромка, – смеюсь я. – Тебе сыщиком надо подрабатывать.

– Я лучше палачом подработаю, – ворчишь ты. – Догадайся, кто первый на очереди?

– Твой главный инженер? – наивно интересуюсь я. Ты смеешься. Смеешься… Значит, я все делаю правильно. – Светлана спала в нашей постели, в твоей футболке и в гордом одиночестве. А я, сирота казанская, на диване в гостиной.

– И почему мне тебя нисколько не жаль?

– Потому что ты на этом диване не спал, а только сексом со мной занимался. То есть я с тобой, – путаюсь в показаниях я.

– Да-да, конечно, – смеешься ты. – От темы не уходи, Казанова хренов. Почему Светлана у тебя ночевала?

– Потому что мы в метро успели забежать в 00:57! А она без машины и навеселе. Я же не мог ее одну домой отпустить ночью, а провожать на другой конец Москвы, а потом домой переться было лень.

– Чем дальше в лес, тем толще партизаны, – подозрительно тянешь ты. – А почему вы в метро за три минуты до закрытия забежали?

– Потому что подлые менты закрыли ворота Александровского сада, а мы из кабака шли, ну, помнишь, Тарас Бульба, рядом с Манежем. Пока обратно вернулись, пока до Театральной дошли, чуть не опоздали!

– А машина твоя где была?

– Так пробки в 9 баллов были. Пятница же. А мне с Марьино к Цирку надо было, на Ломоносовский проспект к 19 часам попасть. Вот и бросил у метро.

– Серж, – смеешься ты. – Я вот не понял, ты мне сейчас «Все хорошо, прекрасная маркиза» поешь? Еще чуть-чуть, и окажется, что вы на свадьбу опаздывали.

– А ты откуда знаешь?! – удивляюсь я. Гробовое молчание в ответ подсказывает, что это была шутка. – Эээээ, Ромка, это ж не наша с ней свадьба была! У нее друг женился, ну она меня и позвала, чтобы одинокой дурочкой не выглядеть, и прикинь, букет поймала! Меня чуть кондратий не хватил!

– Так тебе и надо, – хохочешь ты. – Серж, только ты можешь вляпаться в историю на ровном месте.

– Ну да, – соглашаюсь я. – Только без тебя все эти истории какие-то не такие. Флирт один, и никакого секса, что уж про любовь говорить.

– Не надо, Серж, – твой голос падает на целую октаву, будя во мне зверя: хищного, коварного и пушистого. – Не мучай меня!

– Я тебя просто в шею под ухом поцелую, и все, – крадусь на мягких лапах я. – А потом рукой скользну по боку до бедра. Сожму крепко.

– Чудовище, – беспомощно шипишь ты. – Опять хочешь меня до безумия довести?

– Только до оргазма, – шепчу я и громко облизываю палец. – Давай, возьми мое главное сокровище в руку. Смочи головку слюной, я знаю, она наверняка уже красуется возле твоего пресса во всей красе.

– Ты…

– Да, конечно, Ромка. Я перед тобой на коленях, мои руки бродят по твоей спине, а губы накрывают член теплом, а потом прохладным выдохом, и снова во влажный, щекочущий плен языка, губ и рта, но на этот раз глубже.

– Я не…

– Ты не прикасаешься ко мне, просто смотришь, кусаешь губы, изнываешь от желания жестоко отыметь меня в горло.

– Нет, Серж, – хрипло выдыхаешь мне прямо в ухо ты, и меня мгновенно сводит судорогой неистового желания. – Я хочу любить тебя. Посадить на колени. Целовать. Нырять в твою охуенную узкую задницу. Дрочить тебе…

– Ромка, ты такая скотина, – не выдерживаю я. – Всю малину мне испортил!

Постанываю, терзаю член рукой, слушая твое тяжелое дыхание и невнятные маты. Знаю, что сейчас ты распластался на каком-нибудь кресле как морская звезда: ноги широко разведены, член торчком из шорт, голова откинута на спинку, глаза зажмурены, а возле уха телефон. Это сносит мне крышу окончательно. Я ускоряю темп и коротким: «ммммхххх», выдаю себя с потрохами. Ты хрипло смеешься, но я слышу, что ты скоро присоединишься ко мне. Шумно втягиваю в себя воздух:

– Не приедешь через неделю, я тебя лично пристрелю, понял? Или утоплю. В сперме.

Ты смеешься, перемежая смех стоном, хрипом и чертыханиями, скрипишь кожей кресла, а потом замираешь в абсолютной тишине наших дыханий, и я понимаю, что теперь ты со мной. Нет больше девяти тысяч километров, Африки или России. Нет жары и холода. Нет бешенства, неприятностей, усталости, тоски и ожидания. Есть мы. Ты и я. Вместе. Что бы ни случилось. Как бы далеко мы ни были.

– Я тоже тебя люблю, чудовище мое, – говоришь ты с такой нежностью, что мне хочется тебя то ли обнять, то ли задушить, чтобы не превращал нас в глупых сентиментальных баб. – Спасибо, что устроил мне такой незабываемый вечер.

– Радуйся, что у тебя интернет не работает, а то бы я тебя стриптиз заставил танцевать, – ворчу я, пряча за шуткой всю свою любовь к тебе, но ты знаешь меня, как облупленного, а потому тихо смеешься, целуешь телефон так, что у меня в ушах звенит, и отключаешься.

– Скотина, – бубню я, набирая текст в смс:

«Убью!»

«:)), и?», – отвечаешь ты.

Я улыбаюсь, выдерживаю паузу.

«Я жду, чудовище», – не выдерживаешь ты.

Я смеюсь и отправляю то, что было написано уже давным-давно:

«Ты далеко? Нет, близко.

Но небо без тебя низко.

Мне бы крылья сложить резко.

И любить тебя вечность дерзко»

01.12.14

Комментарий к 4. Далеко №24 в жанре Психология на 04.12.14

====== 5. Воспитание ======

Комментарий к 5. Воспитание ибо не фиг по ночам работать!

Ночь. Тишина. Смятая постель… но я в ней один. Почему? Я проснулся и увидел согнутую над ноутбуком спину самого близкого мне человека. Так не пойдет. Он мой, тем более по ночам! Так что я стащил одеяло и плавки, провел руками по телу, проверяя и пробуждая себя к жизни, а потом медленно пополз по широкой постели к тому краю, который был к Ромке ближе всего. Кровать скрипнула под моим коленом, он обернулся, а я двинулся дальше.

– Серж, мне надо доделать…

Я облизал губы и сел на постели на колени. На самом краю. Расставил их пошире. Провел рукой по члену.

– Серж, мне, правда, надо…

Я сполз на пол и дошел до стола. Прижался бедром к могучему плечу. Услышал судорожный вздох и запустил пятерню в спутанные волосы, поднимая виноватое лицо к потолку.

– Серж, мне…

Провел пальцем по скулам. Встал лицом к нему, расставив ноги вокруг стула, и прикоснулся головкой члена к полным губам.

– Надо, – простонал Ромка и сломался.

Обхватил меня за ягодицы, смял их в жестоких пальцах и взял мой член в рот. Сразу глубоко. Без игр. Без стыда. С жадностью и безмерным удовольствием, от которого теряешь разум и начинаешь жить ощущениями. Едва ощутимыми касаниями, яростными объятиями, томными ласками и пошлыми засосами. Жарким шепотом. Хриплыми стонами. Мускусными ароматами. Тайными поцелуями и глубокими проникновениями.

– Хочу тебя! – оторвался от меня Ромка.

Поднял черные в синем свете монитора глаза, возбужденный, умоляющий, покорный и невероятно соблазнительный. МОЙ.

– Тебе работать надо, – вежливо улыбнулся я. Растрепал волосы на его голове и отодвинулся. – Спасибо за минет.

Шагнул в сторону постели…

– Что?! Чудовище…

Ромка догнал меня тут же. Уронил на постель, укусил в шею, сводя с ума, накрыл тяжелым телом, забрался пальцами в анус.

– Ты наказан, трудоголик, – спрятал улыбку в простынях я. – Слезь с меня немедленно.

– Серж, перестань! Мне же надо…

– Да, я знаю, ты говорил.

Ромка уткнулся в мою лопатку лбом и провел членом меж ягодиц. Я сжал их посильнее. Он застонал вслух.

– Серж! Господи! Мне и вправду надо…

– А я тут при чем?

Ромка скатился на постель. Раскинулся морской звездой. Несчастный. Возбужденный донельзя и совершенно беззащитный. Уставился на потолок, кусая губы.

– Я не смогу кончить без тебя.

– Не повезло, – приподнялся на локтях я. Прогнул спину, чуть приподняв бедра.

– Серж. Что угодно! – зарычал Ромка. – Только доведи дело до конца.

– Дела важнее, – поучительно сказал я и живописно задрапировался в одеяло. – Спокойной ночи.

Ромка вздохнул так тяжело, что я чуть не растаял, поднялся с постели и взял в руки ноутбук.

– Посмотри на меня, чудовище.

Я посмотрел, а он поднял комп повыше и со всего маху хрястнул его об пол.

– Теперь ты доволен?

– Не совсем, – рассмеялся я, умело скрывая за смехом легкое чувство вины. Кажется, я опять с Ромкиным воспитанием переборщил.

– Чего тебе еще не хватает? – накрыл меня собой он, обнял, прижался всем телом.

– Тебя, – улыбнулся я. Ромка облегченно выдохнул мне в затылок и стащил одеяло:

– Сейчас буду.

====== 6. Капля ======

Комментарий к 6. Капля споры о проведении НГ закончены

Капля. Казалось бы, ну что в этом слове такого особенного? Какие эмоции или переживания может вызвать капля? Да, в общем, никаких, если дело не касается Ромки. Брутальный лось и капля. Смешно же! Только не мне.

Капля. Она неспешно катится по тонкой нитке позвоночника, почти скрытой накачанными мышцами спины, прочерчивая путь среди себе подобных, когда он стоит под душем. Мыльные реки огибают бугры и острова мышц, замирают на холмах ягодиц и срываются в гладкие скалы ног, а прозрачная капля добирается до копчика и замирает на нем в предвкушении. Дрожит, наливается силой, а потом ныряет в ущелье перекатывающихся гранитных полупопий и теряется в них навсегда.

Я тоже люблю в них теряться. А потому делаю шаг и касаюсь его гладкой загорелой кожи ладонями, меняя белые потоки на прозрачную влажность чистой воды.

– Чудовищщщеее, – выдыхает в стену душа Ромка и прогибается в талии, чтобы коснуться ягодицами моего паха. – Я почти закончил приводить себя…

– Я тоже почти кончил, наблюдая за этим, – перебиваю его я, качаясь членом между его полупопиями.

Капли бегут по широкой спине, скатываются по прогнувшейся пояснице и ныряют в мое любимое колечко вместе с моим членом.

– Маньяк! – еще громче выдыхает Ромка.

– Сам такой, – слизываю капли с могучего плеча я.

Подбираюсь губами к шее, ускоряю темп, чувствую, как поднимается в Ромке волна оргазма, сокращая мышцы, сводя его судорогой, зажимая мой член между ягодиц.

– Последние десять минут ты явно для меня старался, так что нечего тут невинность изображать!

– Мммхххх, – сдается Ромка. – Маньяк маньяка видит издалека.

– Сссоглассссен, – содрогаюсь я.

Обнимаю его, прижимаюсь к нему всем телом и кладу подбородок на его плечо. А он откидывает голову назад, касаясь моей щеки своей, и щелкает переключателем. Крыша душевой кабинки взрывается теплым дождем, смывая с нас дневную усталость, проблемы, московские пробки и завистливые взгляды. Мы ловим капли губами, руками и даже языком, но на их место приходят новые. Мы пьем их, целуясь с закрытыми глазами. Мы стираем их, лаская руками тела. Мы мешаем их с солеными каплями желания, что выступают на наших членах. Мы тонем друг в друге, выпивая драгоценные капли недоступных многим эмоций теплоты, дружбы и любви, забывая о времени, пространстве и благопристойности.

– Серж, я…

– Знаю, Ромка.

Он берет меня обеими руками за шею, смотрит в глаза и видит там море того, о чем я молчу. Улыбается, целует в губы, подставляя моим рукам спину и ягодицы, и обнимает так, что ком застревает в горле. И капля, та, что вечно подставляет меня, когда я переживаю слишком сильно, снова пытается сорваться из уголка моего левого глаза, будь он неладен. Прошлое – тьма, а будущее – свет. Мне больно смотреть на него из бездонного колодца, в который я свалился.