Текст книги "Двое (СИ)"

Автор книги: Villano

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

– Я люблю тебя, Ромка, – прошептал я ему, когда мы успокоились. – Я сделаю все, чтобы мы прожили вместе как можно дольше.

– Обещаешь? – обнял меня покрепче он.

– Клянусь.

====== 38. Бизнес по-русски ======

Комментарий к 38. Бизнес по-русски Писалось в самолете из Шарм-эль-Шейха в Москву.

Посвящается Музу, который прочитал эту главу, помолчал, а потом сказал:

– Ничего исправлять не буду. Пусть все знают, как сильно я тебя люблю.

04.10.15

Ромка

Бывают в жизни моменты, которые забыть невозможно. Иногда они приходят внезапно: ослепляют, опаляют и сбивают с ног неожиданностью и бурей эмоций, а иногда их ждешь: долго, сладко, смакуя каждую минуту ожидания и не обращая внимания ни на что другое: ни на хирурга в тошнотном светло-зеленом халате и его свиту, ни на искусственное колено в левой ноге, ни на физиотерапию, ни на страшных, как смертный грех, немок-медсестер, строящих глазки, ни на психолога гея, который тек, едва я укладывался на кушетку в его плюшевом кабинете.

Я выбрал конечной точкой всех моих мыслей встречу с Сержем в Шарм-эль-Шейхе, чтобы не дай бог не зациклиться на болезни, на ее последствиях или на неприятностях на работе, от которой я хотел отойти в сторону настолько, чтобы увидеть картину целиком и понять, что нужно изменить, дабы все пришло в норму. Я вполне сносно прожил среди вылизанных немецких парков, вымеренных физических нагрузок, безупречно-вежливых врачей и правильной еды целых две недели, в какой-то мере даже наслаждаясь железными правилами, скрупулезной методичностью и безупречной исполнительностью персонала. Но выйдя за ворота реабилитационного центра, я неожиданно понял одну очень простую вещь: мне такой радости больше на фиг не надо.

До появления Сержа, моя жизнь была похожа на эту больницу – стерильная, безликая, правильная и очень одинокая, но он пришел и привел с собой целый тараканий выводок, чем свел меня с ума. Сначала я пытался с его тараканами бороться, а потом понял, что это бесполезно, принялся их приручать и ни разу об этом не пожалел, ведь при близком знакомстве большинство из них оказалось весьма симпатичными и разумными зверюшками.

Я привык к Сержу, к его шикарному телу, к ерзанию в постели, к язвительным замечаниям и колючкам, к его свету и оптимизму, к безалаберности и упрямству, и я совсем отвык быть один… долго. Говорят, к хорошему быстро привыкаешь, и теперь я точно знал, что так оно и есть. Две недели вдали от Сержа – это долго. Очень долго! А сегодня был как раз тот самый случай, когда «незабываемый момент» все никак не мог наступить, а потому «долго» превратилось в «бесконечно», «сладко» в «мучительно», а «смакуя каждую минуту» в «нервно постукивая пальцем».

– Да где ж его носит-то?! – проворчал я, в который раз обшаривая взглядом толпу туристов в аэропорту Шарм-эль-шейха в поисках Сержа. – Я ж ему место в бизнес-классе купил, чтобы первым вышел!

Увы. Туристы с помятыми, подпитыми, но зело радостными лицами неслись мимо меня на выход к неземному счастью в виде песка, солнца, халявной жратвы и моря, а Сержа даже на горизонте видно не было.

– Убью, – мрачно и очень громко сказал я.

Пробегающий мимо мужик, явно принявший на грудь не одну стопку водки, отпрыгнул от меня, как трезвый, а я ткнул на быстрый вызов в смартфоне. Не хотел сюрприз портить, но, видимо, придется. Промахнулся. Выругался матом. Поднял глаза на зал и облегченно выдохнул, увидев бредущего между кадок с пальмами Сержа. Прилетел! Конечно, Федор проводил его до дверей Шарика, но это же Серж, с ним могло приключиться что угодно, так что облегчение мое было вполне уместно. Не знаю, с кем он болтал по телефону, но вид у него был невероятно счастливым. Я видел его таким крайне редко, а потому у меня всегда срывало крышу. Не знаю от чего: от ревности, что это не я сделал его таким, или от радости, что я, от его красоты и обаяния, которое в эти минуты доставалось всем подряд, а может, от щемящего чувства собственника: это чудо – МОЕ!

– Серж! – окликнул его я, но голос сорвался, так что пришлось даже откашляться.

Позор, конечно, но я соскучился по нему слишком сильно. Я переживал за него больше, чем за операцию и собственное колено, и за две недели перебрал в уме десятки вариантов нашей встречи, начиная с его прыжка мне на шею с последующей дикой еблей под ближайшей кадкой с пальмой прямо в аэропорту и заканчивая молчанием и долгим взглядом глаза в глаза, который делал нас одним целым. Но Серж – это Серж. Он, как всегда, сделал все по-своему: просто взял и прошел мимо меня на выход, радостно улыбаясь неведомому собеседнику и явно не отражая ничего вокруг. Слов нет! Как он, интересно, таможню прошел и визу получил в таком-то состоянии?

– Угу… ага… да пиздец! Круче нас только ВВП, ага. Ха-ха-ха! Не на тех напоролись, олигархи хреновы!

– Отличные новости, – окончательно повеселел я и двинулся следом за моим несносным чудовищем, раздевая его глазами на ходу и радуясь собственной предусмотрительности.

О своей заднице я позаботился заранее, с его мы разберемся по ходу дела, в номере нас ждал ужин и все необходимое для того, чтобы отпраздновать любые хорошие новости, а потом не вылезать из постели все выходные. И теперь, глядя на него, я понял, что старался не зря. Серж, не видевший меня две недели, прилетевший в Египет и напрочь обо всем этом забывший, открытым текстом сказал мне сразу три вещи. Первое: он сумел вывернуть безнадежную ситуацию со своей «сделкой века» в свою пользу. Второе: настроение у него теперь заебись. Третье: эти выходные я запомню надолго.

Серж решительно шагнул на улицу, прошел с десяток метров по привокзальной площади, выключил телефон и остановился в растерянности, попав под палящее солнце Шарма. Сюрприз! Я заржал в голос и поспешил его догнать:

– Такси заказывали?

– Меня до… – начал говорить Серж, обернулся…

Расцвел улыбкой…

Втянул воздух…

Заморгал…

– Р-р-р-р-р! – вот и все, что я смог ему сказать.

Рванул его на себя, обнял, почувствовал жадные руки на спине и бедрах, ласковые губы на шее и свистнул чайником: оторвал от себя и крепко поцеловал в губы. Похуй на всех!

– М-м-м-м-м! – отозвался Серж, больно ущипнул меня за задницу и отстранился. Я недовольно отодвинулся, а он посмотрел мне в глаза с невероятной смесью восхищения и любви с похотью самого низкого пошиба и сказал: – Твоей заднице не жить! Хоть бы трусы под шорты надел!

– А зачем? – подлил масла в огонь я. Если довести Сержа до ручки…

– В машину. ЖИВО! – прямо-таки заискрился он.

Я послушно повернулся к нему спиной и вальяжной походкой двинулся к тонированному насмерть джипу, что мне подкатил владелец отеля, в котором мы остановились. Занятный мужик, все зазывал в волейбол за его отель сыграть, но куда я со своим коленом? Только в болельщики. Серж – другое дело, но у меня на него были совсем иные планы.

– С-с-сволочь бр-р-р-утальная! – зашипел позади меня Серж. – Издеваешься?!

– Не все же тебе меня изводить, – ухмыльнулся я, усаживаясь на водительское сиденье.

Глубоко вдохнул и захлопнул дверцу джипа, зная, что долго мне выделы…

– Мх-х-х-хр!

И я уже лежу на откинутом назад кресле, а меня пожирают заживо: целуют, ласкают, сводят с ума и превращают в медузу сильные руки, жадные губы и гибкое тело любимого. Я попытался ответить тем же, но кто ж мне позволил? Да, я сильнее Сержа физически, но морально мне за ним никогда не угнаться, потому что я нормальный, а он сумасшедший! Так что я покорно поплыл в закат и бесславно кончил, даже не полапав его за задницу толком.

Серж убрал руку с моего члена, вытер сперму с нее о мою футболку (засранец мстительный!), похабно улыбнулся (начинается!) и открыл рот, чтобы испоганить мне всю романтику, но я его опередил: обхватил двумя руками за шею и заставил смотреть мне в глаза, вкладывая во взгляд всю мою любовь.

– Лось, – через минуту гробового молчания выдохнул Серж. Моргнул, прогоняя влагу из глаз. – Что ты со мной делаешь, а?!

– Люблю тебя, – коснулся губами уголка его левого глаза я.

Убрал соленую каплю, обнял так, чтобы Серж хрустнул чем-то в спине, и сжал в руке его ягодицу.

– О-ох! – вздрогнул он, кончая в так и не стянутые до конца плавки и пряча лицо на моей шее. – Я думал о тебе слишком много, Ромка. Это просто пиздец какой-то!

Я погладил его по спине, улыбаясь в растрепанные волосы и радуясь тому, что он скучал по мне так же сильно, как я по нему. Недолго радовался.

– Вот блин, теперь стирать придется, – проворчал Серж и привычно заерзал, выбираясь из моих рук.

– Оно того стоило, – хмыкнул я, возвращая спинку сиденья в нормальное положение. Стянул футболку, привел себя в порядок и завел машину. – Расскажи лучше, с кем ты так увлеченно трепался, что про меня забыл?

 – Мы сделали их всех! – расцвел Серж и принялся рассказывать.

Про то, как директор металлургического завода, с которым весной был заключен договор на поставку эксклюзивного оборудования, позвонил Сержу две недели назад и сказал, что с завода уходит и что на его место приходит тот самый зам, который был категорически против победы Серегиной конторы в тендере. Про то, как новый директор первым же делом принялся отжимать Сержа, угрожая расторгнуть договор, если он не снизит цену на 20%, а потом, видя, что он сдаваться не собирается, вышел на завод-производитель в Твери напрямую. А там подумали и решили Сержа кинуть. Мол, зачем нам посредник?

Серж рассказывал, а я смотрел на него и даже думать не хотел, каково ему было, ведь 30 миллионов рублей аванса под этот проект он занимал у меня. Я помнил, с каким скрипом он через себя переступил и каких усилий ему стоило открыть рот и попросить (!) у меня (!) денег (!). В страшном сне такое не приснится. Федор рассказал мне обо всем через три дня после начала «великой битвы», в очередной раз наплевав на запрет Сержа, но я вмешиваться не стал. Ситуация была аховая, и даже у меня, тертого жизнью калача, вариантов выхода из тупика не было. Завод мог кинуть Сержа в любой момент, оставив с оплаченной грудой никому не нужных станков, и все это прекрасно понимали.

– Как ты выкрутился? – покосился на любимого я. – И почему ничего мне не сказал? Опять!

– Ты бы не смог помочь, – отмахнулся он.

Самоуверенный засранец! Так бы и врезал бы ему по… какой-нибудь выступающей части тела!

– Р-р-р-р!

– Не бесись, Ромка, – неожиданно ласково сказал Серж, провел рукой по моему плечу, поцеловал в висок. – Ты в больнице был, я не хотел тебя волновать зря.

– Зря?! Мне всего лишь коленный сустав заменили, а не мозги! – огрызнулся я.

Серж растрепал мне волосы, заставляя жмуриться от удовольствия и терять нить разговора. Запрещенный прием, конечно, но так приятно!

– Дальше рассказывать?

– Валяй.

– Эти хреновы умники думали, что сорвали куш, – продолжил Серж. – Заказчику скидка 20%, новому директору завода в карман 10%, половина заказа уже собрана, посредника нахуй, и все в шоколаде. Ага. Только вот не учли они, что, во-первых, самые главные части установки делает только один завод в Европе, которому и ушли наши с тобой деньги. Тверские мужики только сборку и сопутствующие агрегаты делают, а потому без силовой установки все их станки – полная хуйня. А установка выкуплена, понимаешь? А новую ждать полгода.

Серж ухмыльнулся так, что я в который уже раз поклялся никогда не ссориться с ним всерьез. Такие, как он, всегда добиваются своего. Всегда! Не важно, каким способом, и если я остановлюсь, то Серж – никогда. Упертый сукин сын. Наверное, за это я его тоже любил. Иногда.

– В общем, я позвонил итальянцам и сказал, что без моего разрешения никому ничего не отгружать, а если с новым контрактом к ним кто-то подкатит, цену давать ровно в два раза больше.

– И что? Всегда можно найти других производителей, да и итальянцы – те еще цыгане.

– Производителей найти можно, – согласился Серж. – Они и нашли. В Америке. Цена в три раза выше итальянской, срок производства 8 месяцев, а у заказчика сдача всего комплекса через полгода! Генеральный с Твери лично к итальянцам на переговоры летал. Те ему говорят: предоплата 100%, цена в два раза выше и четыре месяца срок производства. А генеральный им, мол, хорошо, только то, что уже сделали, не вздумайте отдавать. Хочу, говорит, вашего Сержа наказать за наглость. Итальянцы мне звонят в панике, спрашивают, мол, этот мужик сумасшедший? Я от таких новостей чуть не поседел. Говорю, ничего не делайте, тяните время, я со всем разберусь и вам позвоню. Ты прикинь, какая сука этот тверской мудила! Хотел оставить меня с грудой железа, которое больше ни при каком раскладе никуда не присобачишь! Знаешь, почему? Потому что я ему с этой сделки откат не предложил.

Я даже комментировать не стал. Наверное, хорошо, что Серж мне ничего до окончания войны не рассказывал. Я бы таких дров наломал, что будь здоров! Для меня 30 миллионов рублей – это нехилые деньги, черт возьми!

– Короче, мне коммерческий директор с Твери звонит, говорит, мол, Серега, генеральный в банк за кредитом поехал, срочно решай вопрос. У нас дела и так не ахти, а с процентами мы вообще сдохнем! Лучше тебе 20% с прибыли откатить, чем от банка потом отбиваться.

– Только не говори, что ты решил ему помочь!

– Ромка, это наш завод, понимаешь? Русский! – безмерно удивил меня Серж. От кого, от кого, но от него я патриотизма не ожидал. – Если у генерального с башкой проблемы, при чем здесь остальные? Ты же знаешь, что на рынке творится. Это в Москве еще с работой худо-бедно, а в Твери совсем беда. Такие контракты раз в десять лет выпадают!

– Ни за что не поверю в твои чистые намерения.

Серж снова ухмыльнулся. Я чуть мимо нужного поворота не проехал! Интриган, еб твою мать!

– И не верь. Я позвонил собственнику тверского завода, Игорю Петровичу. Может, помнишь его, такой маленький наглый пузан с лысиной? Нет? Ну и хер с ним. Короче, попросил о личной встрече, на которой рассказал ему, что и как, включая то, что 10% отката новому генеральному металлургического завода будет распилено пополам между ним и генеральным тверского. Плюс ко всему напомнил о том, что по условиям договора, штраф за каждый день просрочки поставки оборудования обойдется Игорю Петровичу лично в 1% от всей суммы договора, а это очень и очень приличная сумма.

– Ну ты жук, – покачал головой я, выбираясь из джипа у отеля. Кинул ключи пацану в униформе и потащил Сержа к лифту. – Откуда ты узнал, что твои отморозки откат пополам делить будут?

Серж картинно закатил глаза к потолку лифта, а я залип на его кадык… а потом на подбородок… а потом на губы… а потом…

– Я не знал, я просто соврал, – насмешливо посмотрел на меня Серж. – Мне нужно было убрать генерального, и я его убрал. Игорь Петрович в этот же день приехал на завод и допросил там всех и вся с пристрастием. Особенно кого?

– Кого?

– Коммерческого директора, конечно, который, как ты понимаешь, сделал все правильно и слил своего генерального с потрохами. Мало того, предоставил Игорю Петровичу расчеты прибыли по первому контракту, что был с моей предоплатой в 30 лимонов и 20% отката, и по второму контракту с просрочкой поставки, кредитом в евро и 30% итоговой скидки.

– В итоге кое-кто потерял из-за тебя работу? – одобрительно хмыкнул я, открывая дверь в номер и подталкивая увлекшегося Сержа вперед. – Чудовище ты, самое настоящее. Я тобой горжусь.

– А то! – шагнул в номер Серж. Бросил рюкзак на кресло, скинул кроссовки, носки, толстовку. – Мало того, Игорь Петрович поднял все свои связи, лично поговорил с новым генеральным металлургического завода и, по слухам, опустил его ниже плинтуса. Не спрашивай меня как, понятия не имею, важен сам факт! Я из самолета вышел, мне Костя звонит и говорит, что наш контракт подтвержден безоговорочно, а 10% отката, которые мы бывшему генеральному заказчика обещали, пойдут собственнику тверского завода в карман. Наличкой. Кому он их перекинет дальше, меня не еб…

Серж говорил что-то еще, но мне уже было все равно, потому что он остановился недалеко от стола, прямо в струе солнечного света, и принялся раздеваться, повернувшись ко мне спиной: часы брякнули о столешницу, футболка упала на спинку стоящего рядом стула, волосы на голове растрепались, шорты поползли вниз, открывая моим глазам…

тонкую золотую цепочку, пробегающую по ямочкам чуть ниже поясницы, опоясывающую его талию и исчезающую в ложбинке между светлых ягодиц… мой подарок… анальная пробка, с которой Серж пролетел хрен знает сколько километров… ради меня… ради нас!

– Любимый…

Наверное, я сказал это как-то очень особенно, потому что Серж замолчал, а потом повернулся ко мне с таким выражением на лице, что крыша моя свистнула и унеслась в неизвестном направлении, даже не попрощавшись.

…

– Что мы вытворяли, а? Ни черта не помню! – спросил Серж ночью, когда луна чертила нашу спальню на тюремные полоски, а мы лежали в постели без сил. – Эх, не надо было мне в самолете ром пить.

– Я помню, но тебе не расскажу, – поцеловал его в шею я. – Зачем тебе знать?

– Чтобы повторить. Меня как выключило, прикинь? Кайф ловил, а как – не помню.

– Я все сделаю сам, – обнял свое неспокойное сокровище я. – Ты просто люби меня так, как сейчас, и все у нас будет заебись.

– Хорошо тебе говорить, ты вон только что из больницы: коленка новая, нервы, как канаты, и сам весь… Терминатор! Тебе теперь все проблемы по боку будут.

– Могу тебе лечебный отдых организовать, ты только попроси как следует.

– Отличная мысль! – оживился Серж.

Заерзал, лег на спину, закинул руки за голову. Такой красивый, что у меня аж горло свело. А главное, МОЙ!

– Мне, пожалуйста, голубенькую палату с корабликами на мягких стенах и доброго доктора. И еще парочку медсестер. Красивых, понял? Это обязательное условие. И постель двуспальную.

– Очень смешно, – навис над ним я. – Твои нервы от такого лечения еще больше пострадают. Как и шаловливые конечности.

– Напугал, – рассмеялся Серж, лапая меня руками.

Я тяжело вздохнул, но руки его с себя убрал. Повернул спиной, прижался плотно, обнял и зашептал на ухо:

– На сегодня все, хватит с нас секса. Я хочу лежать, обнимать тебя и слушать твой голос.

– Старикашка, – повозился Серж. – Скажи еще, что спать хочешь!

– Не хочу, но…

– Пойдем купаться, – перебил меня он и подхватился с постели так быстро, что я растерялся и руки разжал. – Точно! Бля, Ромка, ну ты и сволочь! Мы ж на море, а ты меня как в номер затащил, так и не выпустил! Терминатор-потрахун! Железный, бля, Гомосек!

Я Сержа остановить не смог, хоть и пытался. Хорошо хоть слова по поводу акул и недавних с ними инцидентов удержали его от купания в море, так что воду мы баламутили в офигенном отельном бассейне. Серж пил ром с колой, рассекал кристально чистую воду голышом и заставлял меня смотреть на луну, звезды, фонари, пальмы и прочую флору и фауну. Я послушно кивал головой и смотрел, но уже через пару секунд отводил взгляд и начинал облизывать взглядом его. Как маньяк, еб твою мать! Трахаться сил нет, но потискать все равно тянет.

Мы вернулись в номер рано утром, сразу после того, как на восходе солнца Серж все-таки залез в море. Я вытащил его оттуда силой, закинул на плечо и утащил в номер. Он бубнил, лапал меня за задницу прилюдно и обещал вынести мне мозги, если я его как следует не развлеку днем. Я невнятные угрозы к сведению принял, уложил Сержа на постель, поставил будильник на восемь утра и завалился спать, как обычно, прижав его к себе спиной. Развлечения желаете? Их есть у меня!

Господи, кто бы знал, как мне всего этого бардака не хватало!

…

Я смеялся. Нет. Я ржал, как конь, когда увидел округлившиеся глаза сонного Сержа в зеркале ванной утром.

– Куда ты меня записал?!

– На турнир по пляжному волейболу. Он идет между отелями уже больше месяца, и сегодня у них полуфинал и финал. Фарид, владелец нашего отеля, слезно умолял меня принять участие, но мне же нельзя, у меня колено новое, да и не спец я по волейболу, а вот ты – совсем другое дело.

– Я ж не играл сто лет! – возмутился Серж, но я увидел огонек азарта в выразительных глазах и не обратил на возмущенный вопль внимания. Просто поцеловал в шею, и все. – Ромка, ты опять оглох? Хочешь, чтобы я при всех опозорился? Слил победу конкурентам?

– Ни в коем случае, – открестился я, поглаживая его по груди. – Ты будешь неотразим.

– Неотразим, говоришь…

Серж посмотрел на мои руки в зеркало, а потом поменял нас местами, нагнул меня над столешницей и отымел так, что у меня чуть сердце из ушей не выскочило во время оргазма. Смотреть на нас в зеркало, видеть лицо Сержа, когда он не контролирует себя, когда ведет, врываясь в меня по самые яйца, когда думает, что я не вижу его – это зрелище останется со мной до конца моих дней. Я сказал ему об этом сразу после того, как он на пару с итальянцем в финальном поединке проиграл команде, в составе которой был игрок молодежной сборной России по пляжному волейболу. Фарид на радостях (его отель никогда даже в пятерку не попадал, а тут второе место!) собрал всех участников, организаторов мероприятия и приближенных персон на своей яхте и устроил праздничный дебош с выпивкой, женщинами, салютом, купанием в открытом море и даже стрельбой по мерещащимся акулам.

Серж звездил, острил, подкатывал к женщинам, спорил с мужиками, смеялся и заражал народ вокруг себя безбашенным весельем человека, которому нечего терять. Энергией человека, который готов делиться своим теплом и светом со всеми, кто захочет их принять. Решимостью упрямца, который может увести за собой, как Данко, и умереть ради того, во что верит, не задумываясь ни на секунду. А я смотрел на него и думал о том, что такому, как он, не выжить в этом мире без такого, как я: осторожного, прагматичного, верного, как собака, надежного и несгибаемого, как скала.

Я сказал ему все это ночью, забравшись в него по самые помидоры и прижав лицом и грудью к стеклу балконной двери нашего номера, а он в ответ прогнулся так, как никогда не смогу я, нашел мои губы своими, едва не свернув себе шею, и сказал всего одно слово «ДА», которое подарило мне не надежду, нет, УВЕРЕННОСТЬ в том, что как бы далеко мы ни были, что бы ни случилось, сколько бы мы денег ни растеряли, кто бы нас ни соблазнял, в каких бы больницах мы ни лежали, наша любовь выстоит и станет еще сильнее.

Я сжимал Сержа в объятиях, смотрел на огни фонарей, на море, на звезды и думал о веч…

– Ромка, хватит так пафосно сопеть, – обломал меня Серж. Я отвесил ему подзатыльник, но он увернулся. – Не, ну правда! Такими темпами ты с Богами разговаривать начнешь, мне потом что делать? Из нас двоих я сумасшедший, помнишь? Не смей отбирать у меня лавры!

– Да иди ты в баню! – отмахнулся от него я, но увидел, как зажглись огоньки в лукавых глазах, и застонал вслух. – Нет. Я в сауну не пойду! Три часа ночи!!!

– Не фиг было меня энергетиками на чемпионате поить, – отрезал Серж, натянул шорты на себя, потом на схватившегося за голову меня, и потянул на выход. – Давай, старичок, шевели булками!

– Какой я тебе старичок!

– Железный, – отрезал Серж. – Гомосек. Или Пластиковый. Не знаю, что за хрень тебе в коленку воткнули, но на лося ты уже не тянешь.

– Ох, дождешься ты у меня, ох, дождешься!

Серж затолкал меня в лифт, прижал к стене, прошептал на ухо:

– Жду, не дождусь.

Я подумал, подумал… дождался, когда лифт спустится вниз… когда за нами закроется дверь сауны… и пустился во все тяжкие.

====== 39. Грозный нянь ======

Комментарий к 39. Грозный нянь Песни Андрея Козловского “Моя деревянная голова” и “Между мною и мною”

11.10.15

– Ты что, серьезно собираешься здесь ночевать?!

– А что такого? Тепло, светло и мухи не кусают.

Я обвел взглядом потрепанный актовый зал ДК села Гадюкино, шарахающихся по нему реконструкторов, одетых кто во что горазд, но одинаково накативших ближе к ночи не одну рюмку чаю, и вытащил на божий свет гитару.

– Серж, до дому ехать всего час, одумайся! – не унимался Ромка, вяло улыбаясь знакомым мужикам, то и дело вмешивающимся в наш незримый партизанский бой. – Утром на битву приедем, никто и не заметит, что ты съебался.

– Я хочу пить и петь, – отрезал я, поставил ногу на сиденье, упер в нее гитару и провел по струнам пальцами. Ага, пятая струна лажает. Подкрутил колок. – И плевать я хотел на все остальное. Я, в отличие от тебя, не сноб, и могу спать хоть в коридоре, лишь бы спальник теплый был.

– Сере-е-ега-а-а-а!!! – ворвались в зал гусары. – Приехал! Красава, братан! Щас Димона найдем и на две гитары зажгем!

Я показал Ромке, снесенному толпой гогочущих мужиков в сторону, фак и принялся обниматься с друганами. С последнего феста всего месяц прошел, а как будто сто лет не виделись.

– Димка щас придет, – с видом Самого Главного Заговорщика и очень-очень громко «прошептал» мне на ухо Вован. Я чуть не оглох. – Он девицу третий месяц охмуряет, сечешь? Надо помочь!

– Сделаем, – с самым серьезным видом кивнул я. Для гусар дамы – это святое, а уж нетраханные так и вовсе.

– Серега, слышь, ты тока это, для начала всякую фигню пой, лады? – подкатился ко мне с другой стороны Степан. – Димка ж у нас не такой голосистый, как ты, да и стесняется. Вдруг его девица на тебя перекинется? Он же ж нас всех потом затрахает нытьем своим бесконечным. Вот напоим Димку, он в раж войдет, тогда делай, что хочешь, лады?

– А она из приличных? – спросил я, задумчиво перебирая струны гитары.

– Да. Девка хорошая, всего за два месяца пошилась, сечешь? Графиня теперь. Наш человек.

– С женатыми не связывается?

– Да кто ее знает? – почесал затылок Степан.

Вован разлил коньяк по серебряным стопкам, едва не снеся с ненадежного походного стола закуску. Вручил всем, оперся на Ромку для устойчивости и замер в нетерпении. Трубы-то горят! А мы медлим!

– Сразу от ворот поворот дает, – подал голос лежащий на спальнике на полу Стас. – Я как-то попытался, огреб и отвалил. Ну ее в пизду, эту недотрогу! Пусть Димон за ней бегает.

– Вздрогнем, – оборвал нас Вован, поднимая стопку. – За все хорошее.

– Хык! – сказали мы.

Коньяк рухнул в желудок и взорвался там петардой. Кровь прилила к щекам, мир внезапно стал светлее, веселее и ярче. Ромка, наверное, хотел что-то мне сказать, но мужики втянули его в разговор, а я уселся на стул и спел первую песню. Для разминки.

Я прощаюсь со своей головой

Я кладу ее в воду – плыви, дорогая

Надоели сомнения, мне нужен покой

Поживи без меня, муки тела не зная

Благодарен тебе за те несколько слов

Что сумела сказать ты в любви признаваясь

Благодарен тебе за последний твой вздох

Но всему есть предел – ты плыви, дорогая

Моя деревянная голова

Плыви, чтоб не видеть твои глаза

Плыви, чтоб не слышать твои голоса

Прощай деревянная голова

Ромка только головой покачал на это и опрокинул новую стопку, ревниво наблюдая за просачивающимися в зал дамами и мрачнея глазами. Ха! Посмотреть было на что! Наши дамы, да в дурацком, это вам не ага! Я пел и улыбался Ромкиной ревности, прекрасно его понимая. Кто знает, что бы я творил, если бы мы с ним поменялись местами.

В делаx любви как будто мирныx

Стезя влюбленныx такова,

Что русский взнос за счастье милыx —

Не кошелек, а голова.

Но шпаги свист и вой картечи,

И тьмы острожной тишина,

За долгий взгляд короткой встречи

Аx, это право, не цена!

Не вешать нос, гардемарины!

Дурна ли жизнь иль xороша.

Едины парус и душа,

Eдины парус и душа!

Судьба и Родина едины!

– Сережа, да ты ж мой хороший! – налетела на меня с обнимашками Марина, моя старинная знакомая, суровая полковая дама драгун. – Хочешь, чаю с коньяком сделаю? Петь тебе сегодня до утра, солнышко. Давно я тебя не видела, так что готовься, живым не выпущу.

Ромка скривился, а я отложил гитару в сторону, расцеловал Марину в обе щеки, отправляя за чаем, и решительно посмотрел на недовольного лося. Так дело не пойдет.

– Выйдем, поговорить надо.

Ромка кивнул и двинулся к выходу на улицу, как ледокол, молча рассекая весьма нетрезвый народ, который расступался и поджимал конечности, как по команде освобождая ему дорогу. Эх, вот мне бы так научиться! Хоть бы кто вякнул! Среди наших народу с гонором хренова туча, а поди ж ты: разбегаются вежливо и даже не бубнят.

– Все это не для меня, – сказал Ромка, едва мы вышли на крыльцо. – Вы слишком буйные, да и слушать нудятину про полки, битвы и перестроения вперемешку с обсуждением сабельного оружия офицеров наполеоновской армии, я не готов.

– Ну да, лучше пить в сауне со шлюхами, чиновниками и зажравшимися олигархами, перемывая кости политикам всего мира и их любовницам, договариваться об очередной охоте на несчастных животин из Красной Книги или поездке на Мальдивы на глобальную пьянку, – не удержался я.

– Не лезь в бутылку, – поморщился Ромка.

– А ты не гони на моих друзей! Многие из них не имеют ни гроша за душой, но у них, бля, душа есть, не то, что у твоих подонков!

Ромка дернулся, как от пощечины, но не успел возразить, потому что у меня на плече повис Степан.

– Серега, ты че опять? Строишь? Не на того напал. Роман – мужик умный и серьезный, остынь.

Я от удивления весь пыл растерял. Они же только на Бородино виделись! Когда Ромка успел Степана обработать?!

– Я не строю, – буркнул я, Ромка насмешливо прищурился. – У Ромкиного водилы, что в машине сидит, кольцо обручальное есть. Хотел попросить на время, чтобы девиц отвадить и Димону конкуренцию не создавать.

– Серьезно? – неожиданно охрипшим голосом спросил Ромка. Откашлялся. – Неожиданно.

– У тебя ж есть кольцо, Серега, – подергал меня за левый рукав Степан. – Надень на правую руку, чего ты усложняешь?

– Я его потом не сниму, – поморщился я. – А разбивать неохота, это кольцо – подарок. Оно мне дорого, знаешь ли.

– Я спрошу, – сказал Ромка и отправился к черному Крузаку, практически невидимому в темноте позднего вечера.

Степан закурил, а я задумчиво уставился в звездное небо. В Москве такую красоту хрен увидишь. Да кто там вообще в небо смотрит? Деньги, деньги, деньги… только вниз.

– Серега! Вот ты где! – возник за нашими спинами Димон. Похлопал по плечу, здороваясь, и поправил мундир, ежась от холода. – Пойдем, споем. Рвется наружу, горло дерет, а в одного перед толпой сыкотно.

– Подожди, подготовиться надо, – рассмеялся я, обхватывая его за плечи. Старый верный товарищ, хоть и не в одном полку, но на коне, черт побери! Русская кавалерия – это вам не абы что!

– Ради тебя стараемся, – поддакнул Степан, следом за мной поднимая голову к звездам. – Эх, мужики, только в таких местах, как это, понимаешь, что Россия велика и прекрасна.

– Что, раздумал продавать военные тайны пендосам? – подколол Степана я.

Он работал начальником отдела в КБ и отвечал за то, чтобы ракеты с подводных лодок прилетали туда, куда надо, а не туда, куда им захотелось.