Текст книги "Разбитые надежды (СИ)"

Автор книги: Victoria M Vinya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Да твой Смитти использует «запрещённый приём»! – поддержала его девушка, сияя озорной улыбкой, которая в любом контексте всегда казалась Клаусу нежной, что бы она ни выражала.

– Сейчас-сейчас, тихо, подожди, твой чудила тоже ему что-нибудь взрывное ответит! – Ник по-детски прикрыл рот рукой, будто сейчас из-за кустов покажется отец и накажет его за проделки.

– Да в отличие от тебя, Роберто (он в своей манере почти все имена подстраивал под родное, итальянское произношение), я не срываюсь на своих пташек (он так сам с собою называл свой персонал) по пустякам! – он по-молодецки закинул на плечо грязное полотенце и поставил руки в боки.

– Неправда! – ребячески рявкнул Смит.

Кэролайн с Клаусом долго не унимались, падая головами поочерёдно друг другу на плечо в приступе хохота. Когда шефы, в конце концов, угомонились и разошлись по своим ресторанам, молодые люди притихли, предчувствуя надвигающийся важный разговор. Лёгкий шум вечернего ветра сопровождался суетливой вознёй автомобилей, толкающихся в пробках, молодёжь бурно обсуждала с друзьями и любовниками уходящий день.

– Знаешь, я тогда ужасно поступила, – неловко начала Кэролайн, – когда повязалась с тем типом, ничего тебе не объясняя. – Она резко выдохнула: самокритика любому человеку даётся нелегко. – Нужно было сразу дать тебе всё понять, а не бросать на кануне Выпускного.

– Да, ты поступила тогда, как самая настоящая алчная тварь… Прости за грубость, – поспешил реабилитироваться Клаус.

Кэролайн неприятно сглотнула, потому что ей подсознательно мерещилось, что это оскорбление направлено на неё здесь и сейчас, хотя всё равно понимала, что это не так на самом деле.

– Будет глупо сказать, что у меня были на то свои причины, но они были, и я тогда тебе попыталась всё объяснить. Я сделала правильно, но вся правильность моего поступка перекрывается ужасом его несвоевременности. Да и кандидат для будущих отношений вообще-то был выбран из неправильных побуждений. Не так я должна стремиться к обогащению, если того хочу.

– Я рад, что ты это поняла, – без особого для себя утешения ответил Клаус, но всё-таки чувствовал, что готов простить бывшую девушку.

– Ник, посмотри на меня, пожалуйста, – она взяла его лежащую на колене руку в свою, – прости меня.

– Что было, то было, – стараясь придать голосу сухость, быстро проговорил он, но про себя смягчаясь этому любимому «Ник» из её уст.

– Эта твоя девушка… Хлоя, она хорошая? – заботливо осведомилась Кэролайн, наклоняясь ближе к собеседнику и крепче сжимая его руку.

– Да. Она замечательный человек, красивая девушка и хороший друг. В ней множество всего того, за что нельзя не полюбить.

– Это прекрасно, – улыбнулась она.

***

– Ты будешь заходить внутрь? – поинтересовался Никлаус у своей спутницы.

– Нет, я не могу. Через час будет уже почти шесть часов вечера, так что надо бежать домой, переодеваться и собираться на работу, а то я могу опоздать, а за опоздание сам знаешь, что со мной сделает начальник.

– Жаль, что тебя там не будет, – он кивнул в сторону входа в презентационную залу.

– Эти люди собрались здесь ради тебя, ты только осознай сейчас это! – воодушевлённо шепнула она. – Удачи тебе, Ник, я знаю, что у тебя всё получится, и даже сверх того, – мисс Форбс похлопала его по плечу.

– Спасибо тебе, Кэр, – он не выдержал и поцеловал её в щёку.

Кэролайн сначала медленно спиной вперёд стала отходить назад, затем плавно развернулась, потерев озябшие плечи, и бодро зашагала в сторону дома, где снимала квартирку. Клаус мечтательно улыбнулся самому себе.

– И прости, что я тогда отругала твой рассказ! На самом деле, ты был лучшим, – внезапно крикнула она издалека.

В душе Никлауса возникли те далёкие воспоминания прошлого года: воспоминания о начале их романа, об обожаемом мистере Оливере, о суетливом брате и заботливой матери. Всё это было там, далеко позади, но, казалось, вернулось в эту новую действительность с этой последней фразой Кэролайн.

После прошло ещё минут сорок. Молодому человеку уже осточертели доносящиеся тут и там будничные разговоры и чувство томительного ожидания. Отойдя подальше от гостей, он прижался к оградке, увитой сухим прошлогодним вьюном, и тяжело вздохнул. Слева от себя он услышал какое-то цоканье и тихое бормотание. Повернувшись в сторону, откуда доносился звук, он увидел Мистера Л. в расстёгнутом чёрном элегантном пальто, из-под которого демонстративно выглядывал идеально скроенный брендовый костюм. Наставник, сняв кожаную перчатку, дружелюбно протягивал руку грязному котёнку, копошащемуся у ограды. «Как странно выглядит этот властный насмешливый человек в таком положении. Совсем не похож на себя с этой добросердечной, ласковой улыбкой – да, именно улыбкой, а не ухмылкой или усмешкой», – будто сделав невероятное открытие, подумал Майклсон.

«Ну, что ты, божья тварь, иди сюда, я не обижаю слабых», – тихо приговаривал с детской улыбкой Мистер Л., поглаживая за ушком зверька. Перед котёнком упал солнечный луч, и он поспешил наброситься на него. Господин Л. добродушно засмеялся, запрокидывая свою черноволосую голову. Это лицо казалось Нику странным, естественным, пожалуй, чересчур естественным, и на его заострённые скулы мягко отбрасывали полутени близстоящие липы.

– Мистер Л.! Всё готово, сэр! – заполошно трясясь, нервозно шепнул ему полноватый субъект, прижимающий к себе листы бумаги – вероятно, какой-нибудь организатор.

– Отлично, мы сейчас подойдём, скажи гостям, чтоб проходили внутрь, – он поднялся с корточек. – А, Никлаус! Здравствуй, сегодняшний триумфатор, – со своей привычной игривой манерой обратился он к подопечному. – Сегодня я наконец-то смогу похвастаться тобой в полной мере.

– Ещё ничего не произошло, рано пока так восторгаться, – смутившись, ответил парень.

– О, нет! Я сюда приехал как раз за этим, нечего этих «ещё не», «а, может быть». Пойдём-ка, – он покровительственно похлопал Клауса по плечу и направился вместе с ним внутрь здания.

Если сказать, что Ника ожидал там успех и бурные овации, значит не сказать ничего. Через неделю пресса взорвалась статьями о новом бестселлере, захватывающем прилавки книжных магазинов и киосков. Книгу читали, читали взахлёб: студенты выпрашивали её друг у друга, подружки поверхностно или вдумчиво обсуждали роман за ланчем и в кафе, домохозяйки плакали над ней, любители книг доставали обсуждением произведения своих друзей за просмотром футбола по телевизору. Роман Клауса «Пожар» действительно разгорелся на каждой улице Нью-Йорка, стремясь переброситься в какой-нибудь соседний штат.

24 марта 2008 год, запись в социальной сети фейсбук пользователя N: «Утром зашёл в издательство «Slate» на собеседование о моём сборнике юмористических стихов. Господин Грегори Слэйт, сидя за своим столом из орехового дерева, отчаянно бился об него головой (смайлик)».

========== 17 Глава. «Перерождение чувства» ==========

Новый плотный переплёт, не вычурная, но со вкусом оформленная обложка, 245 страниц текста крупным шрифтом. Раскачиваясь в своём антикварном кресле-качалке – единственном предмете роскоши в съёмной нью-йоркской квартире, Кэролайн с благоговением и трепетом вчитывалась в строки книги, которую чуть ли не слёзно вымолила у знакомой-коллеги студентки, которая в ресторане появлялась лишь по выходным, потому что усердно училась. Скрип кресла ничуть не отвлекал девушку, а наоборот даже способствовал усвоению прочитанного, успокаивал нервы и придавал чувство умиротворения. «О, Боже, пятый час! – встрепенулась Форбс, откладывая на подоконник книгу. – Пора заварить новую порцию чая, надеюсь, до вечера её хватит…» – улыбнулась она самой себе.

Джулия, отправляясь рано утром к первой паре, успела заскочить к коллеге, чтобы передать ей книгу, обменялась парой слов восторга и упорхнула по своим делам.

И вот мисс Форбс с половины девятого утра провалилась в «Пожар», как это происходило почти с каждым, кто приступал к этой книге. Для неё чтение этого произведения было каким-то особым ритуалом, погружением в мысли знакомого и очень близкого человека: за каждой строчкой она хотела угадать, что натолкнуло Клауса на данную мысль, в каждом персонаже девушка пыталась разглядеть какого-нибудь их общего знакомого из жизни, пытливо хотела понять, чем вдохновился автор.

«Сегодня город был упоительно объят туманом…» – читала уже вслух шёпотом Кэролайн, заливая кипятком ароматные крупные чайные листы в бабушкин старинный чайничек для заварки, затем подняла голову и взглянула в кухонное окно: Нью-Йорк окутал туман, облака были тяжёлые и грязно-серые, по окну еле слышно бренчал моросящий дождь. В эту минуту что-то щёлкнуло в её сознании: «Неужели он всегда вот так смотрит на мир? – словно какое-то откровение, блеснуло в голове Кэролайн. – Даже унылое и серое видится ему необыкновенным и стоящим внимания».

Почти нервически прижав к себе кружку с горячим чаем, Кэролайн с ногами забралась обратно в своё кресло и, позабыв обо всём, что нужно сделать по дому, она вся отдалась прежнему занятию.

***

Клаус вместе со Стефаном и его новыми знакомыми, с которыми он подружился на студенческой вечеринке, сегодня отправился в кафе. Выслушивая рассказы парней о студенческой жизни, Майклсон спрашивал самого себя: «И чего я в школьную пору так зациклился на Брауне? Ведь мне поступило девять приглашений из других университетов и колледжей, а я отчаянно бился за мечту, которая даже «не выслала мне приглашение». Зачем нужен был этот Нью-Йорк, с рестораном психопата и встречей с ней?»

Клаус, раздражённо потирая подбородок, провожал взглядом проезжающие мимо кафе автомобили, спешащих по своим делам людей, толкающихся в груде зонтов. Он не слушал уже и вовсе болтовню друга и его новых знакомых, как вдруг один из них, сидящий рядом с Никлаусом, начал дружелюбно хлопать его по плечу.

– Чёрт, так я, оказывается, сижу рядом со знаменитостью, а он молчит и вообще не раскрывается! Обалдеть, чувак, это ты написал «Пожар»? – он издал радостный возглас.

– Э-м, ну, как бы я, – смутившись, ответил Никлаус, выходя из сомнамбулического состояния.

– Если б я знал твою фамилию, то сразу бы начал, хотя бы даже в шутку, думать на тебя, а тут тебя Стеф сдал! – парень радушно засмеялся.

– Может, ещё автограф попросишь? – в шутку, но недовольно спросил Клаус, – мы вообще-то кофе пришли пить да пирожными объедаться, а ты меня знаменитостью обозвал, – он засмеялся, выходя из недоброжелательного тона.

– Ты чего обиделся?! – Стефан истерически захохотал и облился чаем. Парни подхватили Сальваторе.

– Да нет, я вообще-то… ну, Стеф, перестань! – Клаус понял, что друг «ругает» его таким образом за отвергнутую минуту славы.

– Нет, ты вообще нормальный человек? Стэн тебя похвалить хотел, а он «я не знаменитость»! – Стефан скривил гримасу. – Разговор, наконец, приобрёл хоть какую-то конструктивность и интеллектуальность, а ты «заднюю включил», – продолжал он журить друга.

– Хорошо, я сдаюсь! – Ник поднял ладони вверх, – если есть вопросы или ещё что-то, я весь ваш, парни.

– Во, другое дело! – командным голосом парировал друг.

Эти двое студентов – второкурсники факультетов с филологическим уклоном, принялись перебивать друг друга, ярко жестикулируя. Они задавали Нику интересующие их вопросы, просили что-то им пояснить, даже умудрялись спорить, но в итоге всякая мысль в компании молодых парней заканчивалась какой-нибудь искромётной или пошлой шуткой. Разговор был приятным и непринуждённым

.

«Нет, Нью-Йорк стоил этого. Да, именно для этого я терпел своего чокнутого шефа, именно для этого я не поступил в Браун и замкнулся в себе, именно для этого она внезапно возникла в моей жизни… Всё шло к этому. Нет, прочь сомнения и сожаления! Теперь я стану тем, кем захочу! Любой вуз, любое рабочее место будет желать меня, а не я его. Я смог поразить людей своей книгой, теперь я способен поразить самого себя».

На следующий день Клаус получил очень приятный и неожиданный подарок – приезд всех своих членов семьи, нагрянувших прямо к нему на работу. Ещё одним потрясением дня для молодого человека стало то, что Смит расщедрился вдруг до такой степени, что обслужил семью Ника за счёт заведения.

***

До того момента, как Кэролайн устроилась на работу в «Таинственный сад», можно сказать, что её жизнь текла так, как и должна была. В ней, несмотря на все события, не было ничего такого, что могло шокировать саму Кэр, исключая, разумеется, только её решение не поступать в колледж в пользу отношений с богатым мужчиной. Сейчас всё было иначе. Переосмыслив недавний отрезок прожитых лет, девушка с ужасом понимала, что какая-то часть её сознания стала ей попросту неподвластна.

Расставшись со своим богатым ухажёром, она пыталась искать новые отношения, но всё было тщетно. Кэролайн ещё не осознано, но глубоко внутри начинала понимать, что в своё время отказалась от чего-то настоящего, действительно стоящего. И тогда утром, стоя через дорогу напротив открывающегося ресторана, Кэролайн поняла, что влюбилась в Клауса – обыкновенно, стихийно и страстно, безо всякой рациональной подоплёки. Это её убило. В год, когда они оба оканчивали школу, мисс Форбс всё держала под контролем: свои чувства, отношения с парнем, разговоры, свои мысли, но теперь она не могла контролировать жгущую её изнутри ревность, сожаление и трепет перед по-новому любимым Ником.

Говоря самой себе каждый раз, как она ужасно поступила, бросив его, что она теперь должна не вмешиваться в его жизнь, Кэролайн со стыдом, вопреки своим благочестивым мыслям, сладостно представляла, как отобьёт Никлауса у Хлои.

***

– Кэролайн? Неожиданно… у тебя что-то случилось? – спросил Клаус удивлённо.

– Нет, я просто, – она ломала пальцы, – просто я узнала, что к тебе родители приехали… и Кол. Я знаю, они, наверняка, в обиде на меня за то, как я…

– Я им не рассказывал тогда подробностей,– перебил её Никлаус, – они были бы рады тебя видеть, будь они здесь. Мама с папой не дома – уехали в музей да по городу погулять, мы с Колом вдвоём. Он, кстати, тоже соскучился по тебе и с радостью бы пообщался.

– Да, конечно, – смутилась Кэролайн в несвойственной для неё манере, – я тоже хотела сказать, что соскучилась по твоим. Я тоже хочу увидеть Кола, – мягко добавила она.

– Привет! – звонко огласил Кол, выбегая из гостиной. – Вау! Какая ты красотка! Давай обниматься, – смеясь сказал он и кинулся девушке на шею по своей старой привычке.

– Какой ты уже здоровяк! – она потрепала волосы мальчишки. – И мускулы у него какие стали. Ещё пара сантиметров – и выше меня будешь, – удивляясь, произнесла она.

– Это всё стероиды, – со смехом бросил Клаус и прыснул в ладонь.

– Ну, балбес, сейчас я тебе покажу «стероиды»! – игриво и задиристо ответил Кол, – перед девчонкой он меня значит позорит!

Братья вылетели обратно в гостиную и принялись колотить друг друга, а Кэролайн, прикрыв нос руками, рассмеялась.

– А кто первым предложит даме кофе? – загадочно растягивая слова, вмешалась в драку девушка.

– Я! Я, Кэр! Я сейчас принесу тебе кофе, – спохватившись, как маленький мальчик, отозвался раскрасневшийся Никлаус и ринулся в кухню.

Его сердце бешено стучало, радость заполнила грудь так, что было тяжело дышать. Клаус торопливо засыпал в кофейник зёрна и улыбался самому себе. Он сейчас не думал о том, что что-то снова может быть между ним и Кэролайн, хотя и был страстно окрылён близостью любимой девушки, ему просто было очень хорошо и тепло. Он знал, что любую неприличную мысль о Кэр надо упрятать подальше, чтобы не испортить этот день. Ко всему прочему, вечером к нему должна прийти Хлоя.

Было около шести часов, когда на пороге квартиры появилась девушка Никлауса: они нежно обнялись при встрече, и Клаус долго целовал Хлою. Кэролайн видела это краешком глаза в щели приоткрытой двери в гостиную. Она потупила взгляд в пол на серый ковёр, стала разглядывать на нём соринки и разбросанные Колом фантики от конфет, затем начала ёрзать ногой по паркету – что угодно, лишь бы не думать о том, что увидела.

Никлаус представил Кэролайн Хлое как свою подругу-одноклассницу (он не рассказывал девушке о своих первых отношениях). Все в компании веселились, шутили друг с другом, каждый из них отдыхал от будничных забот. И только Клаус в середине вечера заметил, какие печальные стали глаза у Кэролайн, отчего из привычных голубых они начали казаться мрачно-синими.

========== 18 Глава. «До встречи» ==========

Комната была душная маленькая и вся плотно заставлена мебелью, от чего даже воздух казался тесным и наполненным присутствием. Кэролайн отходила ото сна, и ей всё ещё мерещилось дыхание и кудрявая голова Клауса на соседней подушке… Затем образ стремительно, но плавно рассеялся в темноте. Из квартиры сверху доносились тихие печальные звуки синтезатора.

Девушка, потерев сонное лицо, медленно спустила ноги на холодный пол, поправила бретель топа и осторожно приблизилась к окну, отодвинув штору. Сквозь кромешную тьму улицы тут и там искрились огни рекламных щитов, фонарей, вывесок магазинов. Из открытой форточки повеяло ночной свежестью, от которой Кэролайн блаженно закрыла глаза, а затем на автомате отворила окно целиком и высунулась до пояса наружу.

***

– Чем же ты занимался в моё отсутствие?

– Да так, ничего особенного, – Кол лениво почесал коленку, затем вновь шустро схватился за компьютерную мышь, продолжая «перестрелку», – я был на днюхе у Элвина: они там такое прям семейное застолье устроили! – он надул щёки.

– Это тот парнишка, чьи предки откуда-то из Восточной Европы? – спросил Клаус, проверяя орфографию в своём новом маленьком рассказе.

– Да, у него там по отцовской линии… не помню, они то ли из Чехии, то ли из Польши, точно сейчас не могу сказать.

– И как тебе праздник? Девчонки-то хоть были? – Клаус усмехнулся. – Надеюсь, его многочисленные родственнички не помешали вам между собой устроить праздничный кавардак?

– Всё было… нормально, – отрезал мальчишка и инстинктивно дёрнул головой, уткнувшись чуть ли не носом в монитор.

Никлаус заметил это: Кол среди всех людей представлялся старшему брату наиболее раскрытой и лёгкой в прочтении книгой, он безошибочно и быстро улавливал перемены в настроении мальчика. Он вдруг резко вырвал из-под его ладони мышку, выдернул из розетки шнур и поглядел на брата.

– Так, а ну выкладывай, что там произошло – «нормально» у него всё, – протянул Ник.

– Хорошо, я скажу, как было на самом деле, – Кол выдохнул и уставился в пол. – Это было катастрофой… Помнишь девчонку, про которую я говорил…

– Пф, говорил он… если б я из тебя это клещами не вытянул, ничего бы ты не сказал. Я даже имени её не знаю до сих пор, ты молчишь как партизан.

– Её зовут Лорэн, – с едва уловимым наслаждением в голосе изрёк младший Майклсон, – мальчишки, да что там мальчишки – все девчонки-то её не любят. Её забавы ради пригласили на день рождения к Элвину, чтобы поиздеваться.

– И что же, им это удалось? – Никлаус сосредоточился.

– О, они насмеялись сполна! Я тоже вызвался участвовать. Я не смог потом… Я ударил Кайла так, что он пролетел через всю комнату на «ковре-самолёте», – Кол грустно усмехнулся.

– Я понял, дружище. Ты теперь в ступоре, как друзьям в глаза смотреть после такого апофеоза?

– Да всё вроде бы ничего, они меня почему-то даже не сторонятся, а будто даже наоборот недоумённо тянутся сильнее, чтобы понять, что на меня тогда нашло. Это я с ними не ищу контактов.

Разумеется, Кол умолчал о самом главном и самом волнительном – о том, что произошло после его побега с вечеринки. Даже старшему брату он не в силах был открыться настолько. Тот момент был для него потрясением, свои действия мальчишка не мог сам себе объяснить, что уж говорить о том, как он не смог бы тем паче объяснить всего этого Клаусу.

– Чего это ты там строчишь, кстати, столь усердно?

– Ты извечный мастер по части перевода стрелок! – рассмеялся старший Майклсон. – Это серия небольших зарисовок о Нью-Йорке – ерунда по сравнению с моей книгой, – он смущённо мотнул головой, – но я выложу это в интернете, на официальном сайте «New York reader», Мистер Л. завёл там для меня блог.

– Мм, здорово, – мальчик кивнул головой. – Знаешь, я не верю тому, что происходит в твоей жизни, Ник, – произнёс после короткого молчания Кол, и глаза его одухотворённо заблестели. – Ты год назад аплодировал выпускной речи Стефа, сходил с ума от расставания с девушкой. А сейчас я иду по большому городу, и в киосках мелькает тут и там твоя книга. А вот я ещё мелкий для своих серьёзных мечтаний о баскетболе.

– Кол, когда-то я был таким же «мелким», как и ты, – Клаус дружелюбно просиял, – это дело времени, к тому же я трудился и через многое прошёл, я имею в виду, психологически тоже.

Никлаус небрежно погладил брата по плечу и отправился на кухню.

***

Через месяц Мистер Л. сообщил своему подопечному, что «Пожар» уже в процессе перевода на 9 языков, но поступили ещё 8 заказов. Клаус лишь разводил руками, открывал в изумлении рот и не верил, что нечто подобное это то, что происходит сейчас именно с ним.

После этого заявления Никлаус, полный радости и окрылённый вдохновением, выпустил ещё одну книгу, и она также в короткие сроки начала набирать популярность среди читательской аудитории. Его сознание в эти полтора месяца вычеркнуло Кэролайн, погрузив молодого человека в его стремления и реализацию творческого потенциала.

– Майклсон, ты чёртов гад! Звезда наша, теперь значит и на работе не обязательно появляться? – пытаясь смягчиться, орал Роберт Смит, закидывая полотенце на плечо.

– У меня вчера были переговоры с киностудией: по «Пожару» снимут фильм, – довольным голосом отчеканил парень.

Смит уже не мог вертеть Клаусом, как раньше: шеф чувствовал себя теперь ниже в социальной лестнице, а потому инстинктивно был готов поклоняться и услуживать своему работнику. Он мог часами хвастать перед знакомыми, что за человек работает у него, поэтому ужасно боялся, что близится момент, когда Майклсон окончательно покинет его ресторан, распрощавшись с жизнью подрабатывающего неудачника.

– Нет, вы посмотрите только на него! – рявкнул он. – Давай напяливай фартук и вперёд!

– Притормозите, шеф, я пришёл сказать, что ухожу – кухня стала слишком тесной для моих амбиций, – задорно улыбался Ник.

– Ники, ты ж моя ласточка! – Клара радостно взвизгнула, похлопав в ладоши, и бросилась обнимать друга.

Коллеге было тяжело узнать чуть сутулого, резвого и суматошного Клауса в этом по-кошачьи двигающемся молодом человеке с самоуверенной улыбкой. Хотя сказать, что это сделало его хуже, значит сильно ошибаться – Ник всего лишь внутренне «расцвёл», ободрился и стал гораздо увереннее в себе.

– Я сегодня напьюсь, – инфантильно и сокрушённо бросил Смит, закатив глаза, и плюхнулся на стул с видом детского разочарования и чувством утраты.

– Напьёмся лучше все вместе: у меня тут французское есть – пятнадцатилетняя выдержка! – заигрывающее говорил Клаус и достал из стильного кожаного дипломата бутылку вина.

Смитти настолько расчувствовался, что даже пригласил разделить прощание с Клаусом всех официантов и поваров «Таинственного сада», включая своего ненавистного врага – шеф-повара конкурирующего заведения. Вечеринка эта напоминала самый обычный корпоратив: все присутствующие выпили и пребывали во взбудораженном состоянии. В ход пошли танцы и даже пьяные конкурсы в количестве парочки штук. Атмосфера была дружеской и тёплой, потому что Никлауса очень любили не только его коллеги, но даже все, кто работал в «Таинственном саду».

– Майклсон! Неси ещё что-нибудь, найди у меня в погребе самое лучшее, а то всё, что было, уже заканчивается, – процедил Роберт Смит счастливым голосом.

– Пойдём, Ник, принесём ещё вина, поднимайся, – ласково сказала Кэролайн, встав со своего стула, и потянула с силой обеими руками за рукав парня.

Клаус про себя отметил, что мисс Форбс сегодня до неприличия прехорошенькая в своём тёмно-бирюзовом коротком платье из шёлка с цветочно-абстрактным принтом, которое открывало обожаемые им худые ножки Кэролайн.

Молодые люди, смеясь, спустились по крутой лестнице, приятно пахнущей тёплым деревом. В погребе тянулись длинные ряды с пыльными коллекционными и дорогими бутылками разного сорта и выдержки вина. В маленьком открытом окошке, ведущем на улицу, было видно ночную дорогу, а если подойти ближе, то и звёздный весенний небосвод. Из окна дул свежий ветерок, наполняя подвал десятками запахов: свежей листвы, подогретой солнцем почвы, бензина и душного каменного испарения.

«Опять в моей жизни какой-то новый этап, новый переворот. Я жду его с нетерпением… Ах, до чего моя ведьма хороша сегодня! Я хочу целовать её, я хочу долго обнимать её, я бы занялся с ней любовью прямо здесь. До чего стыдно и сладко думать об этом. Но мне не тревожно, как это обычно бывает в присутствии Кэролайн: мне спокойно, я просто счастлив и готов к чему угодно, что может сейчас произойти, лишь бы это было что-то хорошее».

– Возьмём вот это из Бордо и то итальянское! – игриво повернулась к нему Кэролайн со стеклянной бутылкой в руке.

– Как хочешь, мне уже без разницы, что вливать в себя, – отрезал с улыбкой Клаус, остановившись, и засунул обе руки в карманы брюк.

– У тебя одно потрясающее событие сменяется другим – мне думается порой, что это будет бесконечно. Я, будто ребёнок, боюсь отчего-то потерять тебя такого, какой ты сейчас… вдруг ты станешь кем-то другим, забудешь тех, кто был с тобой с самого начала, – грустно сказала девушка.

– Боже, Кэр, что за вздор тебе пришёл на ум? Я осознаю, насколько сейчас мои дела идут в гору, как меня захватывает нарастающая известность, но поверь, чтобы мне зазнаться, я должен сняться как минимум в сопливом сериале, – он рассмеялся и почесал затылок.

– Извини, я просто пьяная, – отмахнулась блондинка, прижимая к себе вино.

Клаус медленно подошёл к своей собеседнице и осторожно взял в руки её

лицо. Он долго смотрел в её глаза, поглаживая большими пальцами линию от скул до губ. Ему сладостно было наблюдать за тем, как Кэролайн блаженно прикрыла глаза, и слышать, как она рвано задышала. Её волосы на затылке чуть колыхал ветер, струящийся из открытого окошка.

– Удивительный момент, не находишь? – заворожено спросил Никлаус, но не для того, чтобы Кэролайн ему ответила, ему просто приятно было без стыда и преград говорить о своих чувствах. – Я уверен, наше с тобой время ещё придёт. Но не сейчас.

Клаус жарко прильнул к губам Кэролайн, и она горячо обвила его руками, взъерошивая волосы на голове парня. Он ненасытно целовал её шею и оголённую грудь, прижимая девушку к себе всё сильнее. Им двоим был нужен этот момент очень давно, чтобы выпустить наружу сдерживаемые каждодневно эмоции, и оба знали, что за этим в дальнейшем ничего не последует, потому что старая пропасть меж ними была до ужаса велика, да и новые жизненные вехи не отпускали их. Оттого всё, что им оставалось, успокоить свою душевную жадную потребность в лице друг друга через эту тайную близость.

Когда молодые люди успокоились, они взяли обещанные бутылки с вином и молча поднялись наверх. Каждый из них понимал, что это было нечто вроде прощания до новой ещё очень нескорой встречи. Они должны были пойти теперь своими дорогами.

Остаток этого вечера Клаус и Кэролайн танцевали только друг с другом, прятались по углам, что доставляло им почти ребяческое удовольствие.

– Мне сейчас думается, что я не попаду в июле на твой двадцатый день рождения, Ник, – шептала мисс Форбс на ухо своему кавалеру, крепко прижавшись к нему в очередном медленном танце.

– Почему же это? – он оторвал подбородок от плеча девушки и посмотрел ей в лицо, нахмурив брови.

– Ну, наверное, ты будешь жутко занят. Возможно, ты будешь в другом городе.

– Обещаю тебе, что в свой день рождения я специально сбегу к тебе, – он засмеялся и уткнулся носом в её локоны. – Я куплю себе винтажный автомобиль, и мы поедем кататься до ночи, болтая обо всём на свете.

– Ловлю тебя на слове, Майклсон, и только попробуй не сдержать своё обещание! – она деловито ткнула в него указательным пальчиком. – Хотя ты дурак, если думаешь, что Хлоя ничего у тебя не спросит и ничего такого не подумает на сей счёт.

– Я не знаю, что будет потом. Давай просто оставим это до 21-го июля?

– Как знаешь.

***

С начала лета у Клауса начались новые заботы: обсуждение сценария фильма, конференции, подготовка к публикации новых произведений. Интересные беседы сменялись бумажными волокитами, а те в свою очередь ночным писательским трудом. Никлаус столкнулся и с новой проблемой: наплывом критики в адрес своих работ. Всё бы ничего – похвала всегда идёт бок о бок с замечаниями, но тут к делу подключились особые персоны – охваченные завистью писатели, чьи книги выпускались параллельно с романами Ника, но не завоёвывали читательской любви и признания. В этот период молодой писатель испытывал удушающий стресс, мешающий сосредоточиться на работе.

Но однажды случилось кое-что, что заставило Ника позабыть о дурных рецензиях и завистниках: ему позвонили из Брауна, сказав, что молодого человека там ждут с началом следующего учебного года, если ему будет угодно, и никаких экзаменов или прочих документов ему для этого ненужно – всё уже устроено специально для него. Не было сомнений, что важную роль в этом сыграли его нарастающая известность как писателя и, куда уж без него – Мистер Л.

Судьба усердно баловала Клауса и походила на сказку, всё было столь стремительно, что казалось нереальным. Ему даже порой становилось страшно при мысли, что это, вероятно, предвещает что-то дурное.

Близился конец июня. Клаус ужасно устал от событий последних нескольких месяцев, ему было необходимо вырваться подальше от Нью-Йорка, возможно, слетать куда-нибудь на отдых.

Сегодня он спал до часу дня, потому что вчера до глубокой ночи обсуждал с Мистером Л. готовый сценарий, который предоставили Клаусу продюсеры накануне. Майклсона разбудил настойчивый стук в дверь. «Я его застрелю когда-нибудь! Он один из всех, кого я знаю, ни разу в жизни не предупредил о своём визите… И вообще, этот придурок не любит пользоваться дверным звонком – только барабанит по бедным дверям!»

– Ты ещё валяешься? Что вы там такое вчера до чертиков интересное обсуждали?! – весело затараторил Стефан, едва перешагнув порог.

– Сценарий, – мямлил Клаус, потирая лицо.

– Ну, ты Капитан Очевидность! – друг всплеснул руками, – иди-иди, умойся-ка, просыпаться пора! – он по старой привычке школьника-спортсмена резко развернул спящего на ходу друга за плечи и направил в ванную комнату.