Текст книги "Падшие (СИ)"
Автор книги: Vi_Stormborn
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
Гермиона опускает руки ему на лопатки, прижимая к себе, а сама смотрит в глаза Северусу. Он отводит взгляд первым и направляется к подъезжающему Люциусу.
– Хорошо, – шепчет она.
Разумеется, Люциус устраивает полный разнос ипподрому, в котором сам был частым гостем в студенческие годы. Персонал весь белеет на глазах, особенно после желания Люциуса усыпить коня, которого предоставили Гермионе.
Девушка успокаивает его и настаивает на том, что в этом нет никакой необходимости. Что она в порядке, и это самое главное. Пусть и слышит, как один из сотрудников шепотом говорит другому, что, случись падение, оно было бы несовместимо с жизнью.
Грейнджер снова оказывается на волосок от смерти и понятия не имеет, что происходит, хотя больше ее беспокоит тот факт, что Северус снова дает ей заднюю. Это ее злит. Злит, потому что ей никто никогда не отказывает.
Гермиона не понимает, что Северус просто старается ее спасти.
========== 9. ==========
Комментарий к 9.
Ваши отзывы очень мотивируют! Спасибо вам огромное!
До конца дня он на нее не смотрит.
Гермиона злится. Злится на него и, в первую очередь, на себя, но не подает виду. Люциус еще несколько раз спрашивает о ее самочувствии, и Гермиона всякий раз отвечает одинаково.
Что все в порядке. Что она цела. Что реакция мистера профессора ее уберегла.
Драко вообще так испугался, что до конца дня с ней не ссорится. Гермиона в какой-то момент не выдерживает и сама провоцирует шуточный конфликт. В этот момент все понимают, что с Гермионой правда полный порядок.
Остаток дня проходит без происшествий, но Гермиона никак не может успокоиться в другом плане. Она не может перестать думать о Северусе. Думать о том, что она хочет его поцеловать. Хочет так сильно, что это уже смахивает на паранойю.
Она ложится спать после полуночи, сразу после того, как они с Драко досматривают какой-то ужастик с бессмысленной резней. Гермиона не запоминает ни героев, ни сюжета и уходит к себе спать без воспоминаний о фильме. У нее голова другим занята.
И это снова не дает ей спать.
Грейнджер ворочается долго, сбрасывает на пол одеяло, но это не помогает. Все ее существо сопротивляется сну, взгляд всякий раз падает на дверь. Губы горят от так и не случившегося поцелуя, в котором она так нуждалась в тот момент.
В то мгновение, когда она была уверена, что вот-вот разбилась бы насмерть, размозжила кости в щепки от удара об землю с такой скорости. Она хотела запечатать на его губах свою благодарность.
Она хотела его губы снова.
Гермиона встает с постели и трет лицо ладонями, начиная мерить шагами комнату. Это всего лишь игра, навязчивая идея. Она делает круг по комнате, пропускает сквозь пальцы волосы, утирает губы.
Просто нужно получить желаемое.
Она снова делает полукруг. Ноги такие ледяные и мокрые, сердце лупит так сильно, что болит грудная клетка и подташнивает. Гермиона смотрит на дверь своей комнаты, останавливаясь на месте.
А затем срывается с места.
Гермиона аккуратно открывает дверь, скользит в коридор и на цыпочках идет в западное крыло дома. Ее шагов почти не слышно, во всех комнатах выключен свет. Она старается дышать тихонько, подходит к его комнате и осторожно открывает дверь.
Хозяин дома спит с открытыми окнами. Он не зарывается ногами в одеяло, держит их открытыми. Спит он тихо, почти беззвучно, но, как кажется Гермионе, неспокойно. Она подходит к нему и останавливается возле постели, сжимая кулачки.
Колеблется. Потому что врывается вот так, снова. Она не может объяснить, зачем это делает, но так нужно. Она знает, что так нужно. Девушка присаживается на край его постели и заводит за ухо волосы.
Он такой красивый, когда спит. Такой расслабленный. За закрытыми веками не видно глаз, которые смотрят на нее с картины над постелью хозяина дома. Гермиона придвигается к нему чуть ближе.
Один поцелуй. Только один, и станет легче. Гермиона в этом уверена.
Девушка склоняется, слушает Его ровное дыхание, прикрыв глаза. Распахивает губы, едва касаясь его своими, а после, чуть задержавшись, осторожно прикасается к ним. Все тело девушки снова оживает, запуская жизнь в ней по-максимуму.
Она не сдерживается и, едва справляясь с собственными желаниями, целует снова. Дыхание сбивается. Гермиона слышит, как он прерывисто вздыхает.
– Нет, – приподнимается он на локтях, сонно и рассеянно бормоча. – Нет.
– Мне нужно, – задыхается она, потянувшись к нему.
Ей так нужно, ей так отчаянно, что она не может это контролировать. Это наваждение, это стремление, эту зависимость. Она не понимает, что он отказывается ради нее.
– Гермиона, я не могу, – присаживается он на постели.
Грейнджер проводит руками по волосам.
– Но почему?
Это звучит почти по-детски. Так обиженно, горько и слепо. Под покровом ночи вся бравада куда-то исчезает, остается только что-то такое, что она не в силах в себе подавить. Это ее морально убивает.
– Потому что… – он закрывает на мгновение лицо ладонями, – потому что…
Потому что я могу тебе навредить.
И нет слов. Нет совсем, ведь он не может объяснить ей, не может рассказать полностью. У него не получится, как бы он ни постарался. Это тяжело, это страшно, это бессмертно.
Это проклято.
– Пожалуйста, – шепчет она, придвигаясь к нему ближе.
Нет, не заставляй меня пережить это снова.
– Ну, пожалуйста, – и где твоя бравада, Грейнджер? – Ты спас меня… Пожалуйста.
Если бы вчерашнего поцелуя не случилось, мне бы и не пришлось тебя спасать.
– Гермиона…
– Поцелуй меня, – шепотом просит она, так и не открывая глаз.
Я навлеку на тебя беду.
– Я хочу, чтобы ты меня поцеловал, Северус, – едва ощутимо дрожа, сознается она.
Северус качает головой, сдается. Обхватывает ее лицо ладонью и тянет к себе, втягивая в поцелуй. Подписывая им обоим приговор несмываемыми чернилами. Принимая правила нечестной игры, в которой не будет победителей.
Она придвигается ближе, отвечает на поцелуй, взрывается сотнями искр, рассыпаясь осколками. Это не любовь, вовсе нет, Гермиона в этом уверена. Это просто слепая потребность. Жажда, которую она хочет утолить.
Грейнджер нахально углубляет поцелуй, едва слышно стонет ему в губы, задыхаясь от эмоций, и тянется рукой к нему. Проводит пятерней по его грудной клетке, ведет вниз, к животу, поддевает пальцами резинку штанов и хочет двигаться дальше, но Северус обхватывает ее руку, вынуждая остановиться.
Он разрывает поцелуй.
– Что такое? – не понимает она, задыхаясь от желания.
– Иди к себе, – качает он головой.
Гермиона облизывает покрасневшие от поцелуя губы.
– Но почему?
– Направляйся спать, – не смотрит он на нее.
Грейнджер сводит брови на переносице.
– Черт возьми, ответь мне, почему? – шипит она.
Потому что я хочу спасти тебя.
– Потому что.
Гермиона фыркает, поднимаясь с места.
– Поразительно, – саркастично выплевывает она, направляясь к двери.
И ей хочется выплюнуть еще целую кучу всего. Что лучше бы он ее не спасал. Что лучше бы она разбилась и переломала свои кости под тем жеребцом, но она вовремя закрывает рот и кусает до боли внутреннюю сторону щеки.
Пускай он сам варится во всем этом, у нее теперь другая цель.
Выбесить его и, наверное, заставить ревновать. Она хочет, чтобы он прочувствовал, какого ей самой. Гермиона запирается в комнате и падает на постель, закрывая глаза. Этой ночью ей ничего не снится.
С самого утра она совершенно не удивляется его холодности и отстраненности. Он снова на нее не смотрит, вновь не разговаривает с ней, а Гермионе плевать, у нее сейчас цель другая. Она знает, что надо делать, и активно предпринимает все возможные действия.
Гермиона достает свои лучшие откровенные наряды и совершенно не стесняется их носить. Драко только вскидывает брови, снимая с глаз солнечные очки, но Гермиона делает вид, что все в порядке. В этом весь смысл.
Притянуть Драко к себе и делать это у Него на виду. Ей просто хочется позлить его. Хочется поиграть. Северус отказывает не той девушке, совершенно не той.
Такая ты глупышка, Грейнджер. Такая глупышка.
– Почистишь мне апельсин? – произносит Гермиона.
Драко бросает на нее взгляд, оторвавшись на мгновение от телефона.
– У тебя своих рук нет? – вскидывает он брови. – Я тебе что, раб?
– Временами, – улыбаясь, кивает Грейнджер. – Да брось, тебе же не трудно.
– Мне придется встать с места, – разваливается в кресле Драко, снова погружаясь в мобильник.
Гермиона тянется к большой глубокой вазе возле стола, хватает оттуда апельсин и, замахнувшись, бросает его в Драко. Парень дергается, получив удар в живот. Меткость девушки на высоте. Телефон также падает из его рук.
– Да ты охренела, Грейнджер, – кивает он.
– Вставать не нужно, – жмет она плечами. – Отговорки кончились, Малфой.
И Драко чистит. Пыхтит, фыркает и морщится от летящего во все стороны сока, но чистит. Грейнджер смеется, наблюдая за ним. Закончив, Драко протягивает ей фрукт. Грейнджер открывает рот, сидя на месте.
– Да ты вообще страх потеряла, Грейнджер, – ругается он. – Сколько не открывай, весь не уберется.
Гермиона закатывает глаза на его попытки в юмор. Как, впрочем, и всегда. Она знает, что сидит в точной видимости Северуса, сидящего в гостиной. Он периодически на нее посматривает, отрывая взгляд от чтения книги.
Драко снова со стенаниями встает с места и подходит к ней, отламывая дольку апельсина. Оставшись стоять подле нее, Драко протягивает ей дольку. Гермиона, глядя на него снизу вверх, открывает рот и принимает из его рук фрукт.
– С огнем играешь, Грейнджер, – замечает Драко. – Я могу и влюбиться.
– Херни не говори, – с набитым ртом произносит она, не скрывая улыбки. – Спасибо.
Малфой младший возвращается на место, а Гермиона оборачивается, глядя на хозяина дома. Он смотрит на нее, не отрывая взгляда, а она, переместив дольку за правую щеку, начинает жевать и, намеренно отвернувшись, возвращает свое внимание социальным сетям.
Смотри. Смотри, что ты упускаешь.
– Все дома? – слышится голос Люциуса возле входной двери.
– Смотря у кого, – бурчит Драко.
– Уймись, Малфой, – бросает она. – Мы здесь! – машет рукой Гермиона.
Люциус оглядывается, видит Северуса, кивает ему и проходит в комнату к ним.
– Есть отличная новость! – говорит он так громко, чтобы все слышали.
– Отец, я всегда боюсь таких слов, – замечает Драко.
Малфой старший поправляет на себе кепку, не скрывая улыбки. За прошедшие дни он очень посвежел и загорел. Нарцисса не нарадуется этому, когда они вернутся, Гермиона в этом уверена.
– Я нашел нам способ хорошо провести время! – снова восклицает он, раскинув руки.
– Вторая фраза, которой я боюсь, – замечает Драко.
– Не ерничай, сын мой.
Драко примирительно поднимает согнутые руки.
– Пока будет сюрприз, собирайтесь, выезжаем прямо сейчас! – прихлопывает он в ладоши.
Драко бурчит что-то в духе, что это третья фраза, которой он боится, но слышит эти стенания только Гермиона и тихонько посмеивается, прикрыв рот ладошкой. Сборы проходят быстро, поэтому через десять минут они все уже сидят в машине.
– Далеко ехать, отец? – спрашивает Драко, пристегивая ремень безопасности.
– Около часа, не больше, – машет он рукой и заводит двигатель. – Вам понравится!
– Надеюсь, это не то, что я думаю, – негромко замечает Северус. – Ты же не собираешься пройтись по всем пунктам студенческой жизни, верно?
– Именно это я и собираюсь сделать, – кивает с улыбкой мужчина.
– Люц, – голос Северуса встревожен.
– Не паникуй, все будет нормально.
Северус бросает на друга тревожный взгляд. Гермиона молча наблюдает за их разговором, но вопросов не задает. Драко вообще сразу к наушникам подключается и тянет один из них Грейнджер, разговор совершенно не слушая.
Гермиона берет наушник. Загадочный разговор вызывает тревогу. Она ловит взгляд Северуса в зеркало заднего вида. Тревога усиливается. Она сглатывает и скрещивает на груди руки, отворачиваясь к окну.
Странно все это.
Дорога оказывается не такой дальней. Люциус водит автомобиль отлично, поэтому прибывают они на место не за час, а за сорок минут. Когда Гермиона выходит из машины, она открывает в изумлении рот, запрокидывая голову вверх.
Остальные выходят из машины следом.
– Прыжки с тросом! – радостно провозглашает Люциус, раскинув в стороны руки.
– Люц, ты убить их хочешь? – сурово произносит Северус. – Они несовершеннолетние.
– А кто сказал, что я буду заставлять их прыгать? – спрашивает он. – Лично я хочу ощутить вкус к жизни по-новому. Но, – многозначительно поднимает он палец, – если они захотят, запрещать я не стану.
Драко и Гермиона переглядываются и молча следуют за мужчиной. Хороший тамада, как говорится, и конкурсы интересные.
Они поднимаются наверх и почти не говорят. Люциус весь горит энтузиазмом, а вот у молодого поколения дрожат колени. Северус молчит, бросает тревожные взгляды на Грейнджер, пока никто не видит. Знает, прекрасно, что у этой девчонки семь пятниц на неделе.
Невозможно знать наверняка, что она выкинет в следующую минуту.
– Добрый день! – жмет руку владельцу заведения Люциус.
– Мистер Малфой, – весь рассыпается в любезностях подтянутый мужчина.
Видимо, по городу пробегает слух о том, кто прибыл. Теперь почти в каждом заведении, куда они приходят, их встречают так, словно все это время ожидали. Такой гость бывает редко, но крайне метко. Может оставить потрясающий отзыв за отличное обслуживание, а может настаивать на усыплении коня, который чуть не погубил его будущую невестку.
– С какой высоты желаете совершить прыжок? – учтиво произносит он.
– А какие есть? – горит энтузиазмом Люциус.
– Шестьдесят, восемьдесят пять или сто двадцать метров.
– Беру сто двадцать!
– Отец, – делает шаг вперед Драко.
Люциус отмахивается.
– Знаешь, сколько я раз в университете прыгал? – смеется он. – Раз двенадцать, Северус не даст соврать, верно?
Старинный друг тяжко вздыхает.
– Тебе уже не двадцать лет, Люц, – замечает он.
– А чувствую я себя именно на этот возраст! – восклицает он. – Готовьте меня!
Владелец лично следит за процессом подготовки, Гермиона не может оторвать взгляда от тех, кто делает прыжки на этажах ниже. Очередной вскрик говорит о том, что кто-то прыгнул, чтобы ощутить свою жизнь по-новому.
– Мне кажется, у меня седые волосы появились, – шепчет Драко.
Гермиона оборачивается к другу. Он весь бледный, подрагивает. Гермиона никогда не замечала, чтобы Драко боялся высоты. Ее она всегда привлекала. Это же такое незабываемое чувство. Если бы у нее были крылья, она бы непременно полетела стрелой вниз и в последний момент расправила их.
От одной только мысли об этом заходится в бешеном ритме сердце. Гермиона облизывает губы и бросает взгляд, полный адреналина, на Северуса. Тот, оказывается, все это время наблюдает за ней.
Мужчина качает головой из стороны в сторону, потому что даже думать не смей, Гермиона. Вот, значит, как привлечь его внимание. Не ревностью, не откровенными нарядами и не пошлостью. Нужно всего лишь подвергнуть свою жизнь опасности.
Глупая, глупая девчонка.
– Я тоже хочу, – громко произносит она, глядя ему в глаза.
Северус задыхается.
– И думать не смей, Грейнджер! – рявкает Драко, выражая эмоции Северуса на все сто процентов.
– Потрясающе! – кричит Люциус. – Подготовьте мисс Грейнджер, господа!
– Не смей, – сделав шаг вперед, произносит Северус так тихо, что слышит только она.
– А ты попробуй меня остановить, – шепотом выплевывает Гермиона и, тряхнув волосами, направляется к сотрудникам.
Ветер уносит Ее запах, Северус топчется на месте. Драко белеет, кажется, еще сильнее.
– Я тоже участвую, – произносит Северус, направляясь следом за ней.
– Да вы все охренели, – выдыхает Драко, округлив глаза.
Люциус улюлюкает.
– Замечательно! – прихлопывает он в ладоши. – И моего друга также подготовьте, господа, как удачно, что у вас три места на этой высоте.
Гермиону приводят на место точно посередине, по обе стороны от нее находятся Люциус и Северус. Девушка игнорирует испепеляющий взгляд, который бросает на нее Северус. Ей кажется, что еще мгновение, и он прожжет на ее коже две здоровенные дыры.
Гермиона спокойно ожидает полной подготовки.
Тросы закрепляют, на платформе собирается толпа туристов. На них смотрят и с ярусов ниже с платформ, стоящих рядом. Далеко внизу стоят с телефонами другие зеваки, запрокинув вверх головы.
– Первый прыгун, приготовиться!
Всем одновременно прыгать нельзя, разумеется, таковы правила безопасности. Первым прыгает Люциус. Он даже не колеблется, ловко и с улюлюканьем бросается вниз под овации собравшихся. Драко с ужасом снимает все на камеру.
– Если он выживет, мать нас убьет, – качает он головой. – Обоих.
Прыжок выглядит так потрясающе, что захватывает дыхание. Гермиона тяжело дышит, наблюдая за тем, как Люциуса вытягивают обратно. Он орет, что ощущения нереальные. Такое чувство, что после прыжка он молодеет лет на десять. Жизнь, которую все заслуживают.
Безбашенную, порой опрометчивую, но наполненную воспоминаниями. Такими, как этот.
Гермиона сглатывает. Ее потряхивает. Она сжимает руки в кулаки. Старается стоять так, чтобы никто не видел, как у нее дрожат колени.
– Можно отказаться, мисс, – замечает парень, который страхует ее, – если вы не готовы.
– Готова я, – нахмурившись, бросает сурово она; даже голос не подводит. – Тут ветер просто сильный, вот и шатает.
Парень жмет плечами, поражаясь смелости девушки.
– Второй прыгун, приготовиться!
Гермиона смотрит перед собой, собираясь с мыслями. Она на мгновение закрывает глаза. В ушах шумит ветер, в глотке долбит собственный пульс. Внизу рукоплещут зеваки и улюлюкают зрители.
– Грейнджер, слезай нахрен оттуда! – орет Драко.
Гермиона сжимает руки в кулаки и всего на мгновение смотрит на Северуса, сразу поймав его взгляд. А затем отворачивается, делает два широких шага вперед и больше не чувствует под ногами опору.
Она даже не кричит.
Это, конечно, не полет, а свободное падение, но Гермиона чувствует себя так, словно за спиной у ее отрастают крылья. И ей так спокойно от этого. От одной лишь мысли, что она не падает, а пикирует вниз, вот-вот расправив огромные белые крылья за своей спиной всего в двух метрах от земли.
И только одна мысль появляется у нее в подсознании. Она не знает, как этими крыльями пользоваться.
– Почему она не группируется обратно?! – орет Северус. – Она уже должна это сделать!
– Трос, почему-то, не дает отдачу!
Он даже не дожидается окончания фразы, не дожидается команды, нарушает технику безопасности и, изменив угол, камнем бросается вниз. Зрители в ужасе охают. Гермиона распахивает глаза и истошно кричит, наблюдая за тем, как быстро на приближается к земле. Она не умеет пользоваться крыльями!
У нее их нет.
Все происходит за одно мгновение. Всего долю секунды назад она ждёт своей смерти, а спустя миг ее бросает в сторону от столкновения, когда чьи-то сильные руки прижимают ее тело к себе так, словно защищают от пули.
Гермиона чувствует, как земля отдаляется, в ужасе оборачивается и видит, как Северус с ужасом смотрит на нее, задыхаясь от адреналина.
– Я поймал! – выдыхает с криком он.
Гермиона не сдерживается. Оно взрывается в ней, и она позволяет себе разрыдаться в его руках, пока ветер заглушает ее всхлипы.
Предназначение настойчиво следует за ними по пятам, держась за руку с Проклятьем.
========== 10. ==========
– Ты прекрасна! – восклицает он. – Так прекрасна, что никак не могу сосредоточиться!
Он оставляет кисть в стакане и, опустив палитру на каменный выступ, подходит к ней, нежно обхватывая ее тонкую руку. Гермиона смущенно улыбается и спускается, оказываясь в его объятиях.
– Мы так никогда твою картину не закончим, – мягко целует его девушка. – К тому же, мы смущаем гостей.
Он оборачивается, замечая, как один из посетителей на террасе, занятый трапезой, периодически на них посматривает, бросая взгляды из-под шляпы. Художник выбрал это место неслучайно, с такой высоты открывается невероятной красоты вид, и Гермиона на его фоне просто несравненна.
Он так любит ее, так сильно, невозможно любит. Он хочет запечатлеть ее образ в искусстве, чтобы Гермиона осталась в нем, как символ, как напоминание. Как знак того, что вечность для них обоих возможна.
– Покажи мне, как получается, – просит она.
– Я не готов показать, пока не закончу твое ангельское лицо, – гладит он ее по щеке. – Нужно немного подождать.
– А ты успеешь закончить до нашей свадьбы?
– Конечно, успею, любовь моя.
Гермиона расцветает вся на глазах пуще прежнего, сияет улыбкой и, взяв в руки подол светлого хлопкового платья, направляется на свое место, чтобы снова принять позу.
– Будь осторожна, – берет Он снова кисть в руку.
Гермиона, продолжая улыбаться, поднимается на выступ, расставив в стороны руки, чтобы удерживать равновесие, а после оборачивается, чтобы видеть родное лицо. Любоваться им часами напролет, не замечая усталости.
Вместо этого внизу стоит мужчина в шляпе, который всего минуту назад находился за своим столиком. Гермиона не успевает сделать ничего. Ни испугаться, ни позвать Его на помощь, ни осознать.
Он толкает ее в грудь, и она срывается вниз, задыхаясь в немом крике.
Гермиона понимает, что кричит в реальности в тот момент, когда вскакивает на постели. Она часто, истерично дышит, захлебываясь в истерике, но не плачет. Слез было достаточно в тот момент, когда Северус держал ее в своих руках на высоте в сотню с лишним метров.
Грейнджер толком не помнит, что произошло потом. Помнит только, как Северус шептал ей в волосы бесконечным потоком просьбы о прощении, помнит, как громил эту компанию Люциус и требовал немедленного закрытия этот гребанной конторы. Помнит, какой белый от испуга был Драко, которому даже не хватило сил, чтобы на нее наорать.
С того момента любые экстремальные виды спорта оказываются под запретом, и все клянутся почти на крови, что об этом инциденте Нарцисса и родители Гермионы никогда и ни за что не узнают.
Все соглашаются без колебаний.
Вернувшись домой, Гермиона отказывается от ужина и идет к себе. Ни на слезы, ни на мысли, ни на что не хватает сил. Она забывается беспокойным сном и снова получает неприятный бонус к и без того паршивому состоянию в виде очередного кошмара.
Дверь в комнату резко открывается.
– Грейнджер! – Драко еще сонный, видно, что поднялся с кровати, но не проснулся, – ты чего орешь? Что случилось?
Гермиона зачесывает назад спутанные волосы.
– Кошмар приснился, – отвечает она.
Если такие ночные заскоки сознания будут продолжаться, Гермиона совсем перестанет высыпаться, и на отпуск все это будет совсем непохоже. Драко трет лицо ладонями.
– И часто они тебе снятся? – спрашивает он.
Такой реалистичный уже третий по счету за эти две недели.
– Да нет, первый раз, – жмет она плечами.
Гермиона не хочет, чтобы он лишний раз беспокоился, пусть ей и приходится ему соврать. Драко спросонья в лжи ее уличить не может, поэтому чешет затылок, пока мнется на пороге.
– Хочешь, с тобой останусь? – предлагает он.
Гермиона озадаченно хлопает глазами.
– Серьезно? – не верит она своим ушам.
– Грейнджер, – морщится он, направляясь к кровати, – ты скажи просто да или нет, я спать хочу, мать твою, а не в дискуссиях участвовать, – он смотрит на наручные часы, – в четыре утра.
Девушка какое-то время молчит, а после двигается на правую сторону постели, похлопав по второй подушке.
– Ладно, – кивает она.
Драко заваливается на постель и натягивает одеяло по самые уши, отвернувшись от подруги.
– Будешь приставать – полицию вызову, – сонно бурчит он, – но не сразу.
Гермиона ухмыляется, позволяя себе легкую улыбку, и поправляет ему одеяло. Драко засыпает почти сразу, как кладет голову на подушку, она слышит это по его размеренному, тихому дыханию. У нее уснуть не получается абсолютно.
Стоит ей закрыть глаза, как сразу вспыхивают картинки того, как она камнем падает вниз. Как Северус обхватывает ее своими руками, как смотрит на нее. С таким праведным, безумным испугом. В какой-то момент Гермионе кажется, что они выглядели тогда, как те два падших ангела на картине.
Гермиона морщится от собственных мыслей. Ей такие сравнения не нравятся.
Северус не может сказать ни слова, когда их поднимают наверх. Не говорит по дороге домой, не говорит, когда они приезжают. Он не смотрит на нее, не прикасается к ней, а Гермиона понимает, что сейчас, после всего, что произошло, она хочет видеть рядом с собой только Его.
И никого больше.
Гермиона выбирается из постели и идет знакомой дорогой в западное крыло.
Открыв дверь, девушка заглядывает внутрь. Северус спит, лежа на правом боку. Сон его спокоен, глубок. Гермиона поджимает губы и заходит в комнату, закрыв за собой дверь. Недолго думая, девушка аккуратно ложится рядом на правый бок, прямо на одеяло.
Она закрывает глаза и чувствует его теплое дыхание в своих волосах. Всего спустя пару мгновений оно меняется. Гермиона замирает, зажмуривая глаза. Боится, что он прогонит ее. Ей сейчас меньше всего хотелось бы этого.
Только не после того, что она пережила.
Он нужен ей сейчас.
Пожалуйста.
Гермиона чувствует, как он ворочается.
Не прогоняй меня. Позволь мне остаться.
А затем она чувствует, как он укутывает ее покрывалом. Он не касается ее, лишь обеспечивает ей тепло. Этого более, чем достаточно. Этого достаточно. Гермиона закрывает глаза.
И в этот раз ей ничего не снится.
Она просыпается от разговоров на улице. Открыв глаза, Гермиона сразу садится на постели. Она в своей комнате, Драко рядом нет. На заднем дворе слышится голос Люциуса и Драко. Кажется, голос Северуса она тоже слышит.
Гермиона берет в руки телефон и округляет глаза. С ума сойти, уже почти пять вечера. Она умудряется проспать целый день и даже этого не заметить! Гермиона быстро принимает душ, одевается и спускается вниз.
– О, Гермиона, ты проснулась, – старается сиять улыбкой Люциус.
Гермиона видит, как страшно сильно винит себя Малфой старший за случившееся. Он берет на себя вину целиком и полностью, хоть это и не так. Он никак мог этого предвидеть, а еще он никак не связан с теми событиями, которые тянутся за ней с того момента, как она согласилась отправиться с ними в Италию.
Его вины здесь нет.
– Я в порядке, мистер Малфой, – чуть касается она его плеча. – Все хорошо.
Он вздыхает, но без облегчения. Люциус видит, что девушка испытала сильнейшее эмоциональное потрясение и совсем не знает, как ему принести свои извинения в более насущной, не только словесной форме.
– Поешь, – ставит на стол тарелку Драко.
Гермиона чуть улыбается, когда на него смотрит. Малфой младший тоже подавлен, не до конца понимает, как теперь себя вести. Он страшно перепугался за Гермиону вчера, а сегодня даже не потревожил ее сон, когда проснулся, только тихо вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
Гермиона понимает, что вернуть все в прежнее русло сможет только со своей подачи.
– Надеюсь, готовил не ты, – деловито замечает она, когда садится за стол и берет в руки приборы. – Я жить хочу.
Драко позволяет себе кривую ухмылку.
– Если бы я захотел тебя убить, то сделал бы это по-другому, Грейнджер, – не остается он в долгу.
Атмосфера становится спокойнее, даже Люциус позволяет себе улыбку. Знает вечные подколы этих двоих. И все, кажется, возвращается в норму.
Гермиона оказывается настолько голодной, что съедает все полностью и просит дополнительную порцию. Драко фыркает, но встает и накладывает ей еще, но все равно не упускает возможности поиздеваться над подругой, потому что хорош лопать, Грейнджер, иначе пойдешь на дно океана, когда мы пойдем купаться.
День проходит на хорошей ноте, до самого вечера они проводят время на участке, Люциус о чем-то негромко разговаривает с Северусом в беседке, Драко и Гермиона греются на лежаках, закрыв лица шляпами от солнца.
Гермиона смотрит через сеточку летней панамы на Северуса и Люциуса, старается уловить суть разговора, но почти ничего не слышит. Видит только, что хозяин дома совсем не улыбается, часто качает головой из стороны в сторону и определенно отчитывает старинного друга за вчерашнюю глупую затею.
В конце концов, они пожимают друг другу руки, и Гермиона впервые за день видит на лице Северуса улыбку.
– Кто хочет есть?
Гермиона понимает, что всего за день соскучилась по вечно оптимистичному настрою Люциуса, поэтому несказанно радуется, когда он делает это искренне после разговора по душам со старинным другом.
– Я голоден, – поднимает шляпу с лица Драко.
– Гермиона? – спрашивает Люциус.
– Да, есть немного, – улыбается она.
– Тогда вперед, я знаю отличное место рядом на первой береговой линии, – прихлопывает он в ладоши. – Пять минут на сборы! Вперед!
Драко, не сдержавшись, стонет, потому что не любит, когда его подгоняют, но Гермиона быстро все берет в свои руки и, бросив в него банальное «ты догоняешь», ретируется к дому. Драко ожидаемо срывается следом за ней.
Гермиона долго выбирает, что надеть. Постоянно морщится и берет что-то другое. У нее душа сегодня не на месте. Потому что Северус, получается, чтобы не было разговоров, уносит ее в ее комнату на руках.
Каждый его поступок, каждое его действие – поражает ее. Он не похож совершенно ни на кого, с кем ее жизнь сталкивала раньше. Гермионе кажется, что он понимает ее на ином, понятном только им двоим уровне.
Гермионе в какой-то момент перестает это казаться игрой, но она одергивает себя, прогоняя эту мысль. Она хочет его отблагодарить за спасение. Дважды. И больше ждать она не собирается.
– Грейнджер, потрясающе выглядишь, – замечает Драко, когда она спускается вниз.
– Я начинаю привыкать к комплиментам с твоей стороны, Малфой.
– Лучше сразу заканчивай, – бросает он и направляется к выходу из дома.
Это платье Гермиона любит сильнее прочих. Оно светлое, приталенное, выше колена, с красивым V-образным вырезом и коротким рукавом. Она надевала его всего пару раз, и каждый раз была в восторге от результата.
Гермиона хочет, чтобы Северус наконец посмотрел на нее иначе, сделал следующий шаг навстречу, потому что у нее уже попросту болит в грудной клетке от всех отказов, которые она получает.
Они идут пешком к морю, наслаждаются приятным вечером, Гермиона смеется невпопад почти над всем, что говорит Драко, и ее саму это злит. Злит, потому что она не хочет смеяться. Злит, потому что говорить она хочет с другим человеком.
Грейнджер берет себя в руки и думает, как все провернуть так, чтобы все сдвинулось с мертвой точки.
Ресторан, о котором упоминает Люциус, правда очень уютный. Он находится на первой береговой линии, в двух шагах от них находится пляж и небольшой бар, на который она уже посматривает.
– Здесь потрясающее гранатовое вино, – замечает Люциус, когда возле них начинают суетиться официанты. – Северус сам закупал у их поставщика несколько ящиков по молодости, я верно говорю?
