Текст книги "Падшие (СИ)"
Автор книги: Vi_Stormborn
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)
– Расскажите, пожалуйста, – кладет руки на стол Гермиона, – очень интересно!
А сама показывает Драко, чтобы тот налил ей бокал красного сухого. Малфой младший ловит ее улыбку и выполняет просьбу. Вечер начинается с приятной ноты. Люциус без конца что-то рассказывает о студенческой жизни, Драко иногда вставляет свои пять копеек, Северус только улыбается, кивая на рассказы старого друга, но участия в разговоре не принимает.
От затворника дома веет таинственностью, Гермиона чувствует это моментально. Но это другая таинственность, совсем не такая, которая исходит от беспросветно глупых представителей мужского пола.
Гермионе хочется узнать все его секреты.
Она весь вечер старается быть частью разговора и компании, но со временем, находясь так долго с объектом своего желания, выпадает из реальности. Ее необъяснимо, чудовищно тянет к этому человеку.
Мне просто надо с ним переспать. И все будет нормально.
Ей хочется его коснуться. У нее никогда в жизни не появлялось такого желания. Провести кончиками пальцев по его щеке, его волосам. Сжать пальцы руки. Это желание кажется почти физически необходимым. Так сильно, что у нее не хватает слов, чтобы это выразить.
Я не могу дышать.
Возможность предоставляется невероятная. Гермиона делает нервный глоток вина, не чувствуя его вкуса, сглатывает собственный пульс и бросает быстрый взгляд вниз. Руки хозяина дома свешены по обе стороны кресла, сам он увлечен рассказом старинного друга.
Гермиона откидывается на спинку и, на мгновение остановившись, опускает руки точно также. Драко увлеченно листает ленты соц сетей, склонившись над телефоном, Люциус рассказывает очередную историю, Северус его слушает.
– Кажется, следующая партия мяса готова, – замечает Северус, кивнув головой в сторону барбекю.
– Ох! – поднимается с места он, – спасибо, дорогой друг! Так вот, о чем я…
Люциус оборачивается спиной к остальным, начиная переворачивать мясо, и Гермиона пользуется возможностью. Потянувшись рукой, она едва ощутимо касается ребра его ладони своим мизинцем.
Гермиона видит, как он напрягается. Как смотрит в спину друга, но не видит его. Он весь сосредоточен здесь, в этом прикосновении. Гермиона сама не сводит с него взгляда, а после ведет пальцем по его руке снова.
Сердце начинает биться, как сумасшедшее. Что это с ней такое?! Гермиона сглатывает, намереваясь не останавливаться на достигнутом. Бросив мимолетный взгляд на Драко, который по-прежнему зависает в социальной сети, и Люциуса, стоящего спиной к ним, девушка тянется к его руке и, раскрыв ладонь, опускает ее вниз, скрещивая с Северусом пальцы.
И лучше бы он оттолкнул ее сразу. Лучше бы оттолкнул, но он не смог этого сделать. Всего на одно мгновение он сжимает ее ладонь своей рукой, и от этого сердце в грудной клетке девушки бьется, как у колибри.
Она задыхается, сжимает губы, бегает лихорадочным взглядом по всем присутствующим, страшно беспокоясь о том, что кто-то может заметить, старается поймать взгляд Северуса, но…
– И я ему тогда сказал, – берет полную тарелку мяса Люциус, – либо ты оставляешь в покое Нарциссу, либо я набью тебе лицо, – смеется он. – Помнишь, верно?
Хозяин дома выпускает ее руку и кладет свои на колени, Драко отвлекается от гаджета и поднимает взгляд, Люциус ставит на стол большую тарелку. Северус чуть улыбается.
– Конечно, помню, – кивает он. – Вы через два года после этого поженились.
Старые друзья смеются, Драко берет с тарелки кусок мяса и уже собирается предложить подруге, как вдруг видит, что на ней лица нет. Драко хмурится.
– Грейнджер, что с тобой?
Гермиона поднимает взгляд, старается выглядеть спокойной, но у нее не выходит. Все тело словно просыпается, подрагивает от обычного прикосновения, требует, чтобы это произошло снова. Она никогда ни к кому такого не испытывала.
– Ты вся красная, – в лоб говорит Драко, – ты в порядке?
– Перегрелась сегодня на солнце, – замечает Гермиона, – и не стоило пить вино, – машет она рукой. – Прошу меня извинить, но я лучше прилягу. Спасибо за чудесный ужин, мистер Малфой.
Ей стоит больших трудов не обернуться на хозяина дома. Взволнованного и при этом настороженного взгляда Драко она старается не замечать, потому что вина она сделала всего два глотка, а большую часть дня они провели с ним в баре вдали от солнца.
После душа легче почти не становится, она переодевается в свободную хлопковую майку и ложится в постель. Глаза Гермиона закрывает, но все без толку. Уснуть у нее не получается совершенно. Это раздражает.
Она ворочается без сна, ей то жарко, то холодно, Гермиона дважды ходит в ванную, чтобы попить. Сон не приходит. Стоит ей закрыть глаза, сразу вспыхивает картинка «Падения мятежных ангелов», особенно те двое, которых наказали с особой жестокостью.
Гермиона чуть вздрагивает, когда к ней в комнату кто-то стучит. Под дверью виднеется движущаяся полоса тени. Сейчас девушка впустила бы к себе только одного человека, но она знает, что это не он.
– Грейнджер, – шепот.
Это Драко.
Гермиона закрывает глаза, подминая под себя подушку.
Не сейчас.
Драко стоит еще какое-то время, а затем все же уходит к себе, закрыв дверь. Гермиона перекатывается на спину и старается уснуть. Взгляд падшего ангела из спальни хозяина дома моментально вспыхивает у нее под веками.
»… они выбрали любовь, парень и девушка…»
Гермиона открывает глаза, глядя в потолок. На светлой побелке тени от ветвей деревьев во дворе. Сердце гулко стучит в груди.
»… Он вечно влюбленный в нее, вечно потерянный, обреченный терять ее из раза в раз…»
Гермиона отбрасывает одеяло и встает с постели. Надо заканчивать со всей этой ерундой. Это просто легенда, просто картина, просто затворник в старинном доме. И никакой тайны у него нет, ей просто кажется.
Просто нужно получить его. И станет легче.
Гермиона в одном белье и футболке, надетой поверх голого тела, босиком выходит в коридор восточного крыла. Осторожно закрыв за собой дверь, она пробирается в западное и, не задумываясь, нажимает на ручку двери, намереваясь войти в комнату хозяина дома.
Дверь поддается, но, заглянув внутрь, Гермиона обнаруживает, что комната совсем пуста. Сжав губы, Гермиона закрывает дверь и идет вниз по лестнице на первый этаж. Она уже собирается проверить гостиную – так сильно в ней клокочет злость на саму себя и острое желание, – но вдруг замечает, что входная дверь открыта.
Девушка останавливается, опустив ладонь на дверной косяк. Он стоит в дальней части сада возле какого-то цветущего дерева, названия которого она не знает, и смотрит вверх. Гермиона берет первые попавшиеся сланцы, возможно, принадлежащие хозяину дома, и выходит на улицу.
Воздух теплый, ветра почти нет, тело ее все равно испытывает небольшой стресс от перепада температуры, заставляя покрыться мурашками, но решительность согревает ее изнутри. Она идет не так уж и тихо, но он все равно головы не опускает.
Остановившись возле него, Гермиона сжимает руки в кулачки. Стоит в белье и одной футболке перед взрослым мужчиной, но не испытывает ни капли стеснения или опасения. Она на ином, совершенно непонятном ей уровне знает, что он никогда бы не причинил ей зла.
Северус опускает взгляд.
И в нем столько всего, что Гермиону снова накрывают эти странные чувства. В нем и скорбь, и утрата, и взволнованность, и восхищение. И что-то еще. Только он ничего не говорит. Молчит. Ни с кем не умеет говорить этот профессор итальянского, зато у него хорошо получается молчать.
Гермиона сглатывает и сжимает на мгновение губы. Просто картина. Просто легенда. Просто затворник старинного дома.
Просто поцелуй меня немедленно.
Они делают шаг друг к другу одновременно. Гермиона встает на носочки и жарко прикасается к его губами своим, склонив голову вправо. Северус сжимает ее хрупкое тело в своих руках и страстно отвечает на поцелуй.
Ему нельзя этого делать, но она такая… Необычная, такая яркая, открытая и смелая. Он так сильно хотел ее поцеловать все эти дни, прошлая неделя казалась ему настоящей пыткой. Он сможет держать себя в руках и дальше, но сейчас…
Сейчас, в эту самую минуту. Этот сад цветет, потому что Она здесь. Весь его мир играет красками, потому что слышится Ее запах. Как сильно Северусу хочется, чтобы это никогда никуда больше не исчезло.
Судьба скалит зубы, за его спиной загибая пальцы.
Гермиона тает в этом мгновении, растворяется в нем. Все ее существо светится изнутри от прикосновений к нему. Этого никогда с ней еще не случалось. Это неправильно, так не бывает.
Чем ярче светишь, тем быстрее гаснешь.
Эта мысль придет к ней намного, намного позднее, сейчас она позволяет чувствам жечь ее изнутри, осознает, что хочет получить желаемое, и теперь она на шаг ближе к этому. Гермиона разрывает поцелуй первая, держа ладонь на его щеке, и смотрит ему в глаза.
На нее смотрят глаза с картины над постелью хозяина дома. Гермиона облизывает губы и опускает руку вниз, делая шаг назад. Не говоря ни слова, она, покачав головой, направляется в сторону дома.
Это просто картина.
Она знает, что он смотрит ей вслед.
========== 8. ==========
– Конечно, я согласна, любовь моя, – шепчет Гермиона и расцветает в улыбке.
Он стоит перед ней на одном колене в своем лучшем сюртуке и весь светится от того, что она отвечает ему согласием. Он надевает ей кольцо и утягивает в поцелуй. Гермиона чувствует себя окрыленной от счастья.
Она открывает дверь в комнату, а маменька и сестры почти падают внутрь, сгорая от любопытства. Заприметив кольцо на пальце старшей сестрицы, остальные трое кричат и визжат, поздравляя с долгожданным событием.
Папенька со спокойной душой отпускает дочь замуж, доверяя этому человеку целиком и полностью, а маменька все утирает слезы, повторяя, что начало положено, и осталось отдать замуж всего трех дочерей.
Он ведет Гермиону в коляску, заправленную лошадьми. Кучер лишь ждет указаний, чтобы отправиться в путь. До графства ее будущего мужа ехать несколько часов, но погода хорошая, и открытый транспорт не кажется проблемой.
– Любовь моя, – шепчет Он, касаясь ее руки, – я столько ждал, – мягко целует он ее пальцы.
– Мы теперь всегда будем вместе, – отвечает Гермиона, – всегда.
Она прикрывает веки, целуя любимого в губы. Кажется, счастливее она никогда не сможет быть. Раньше ей казалось, что она так и останется совсем одна, но они встречаются, когда ей исполняется двадцать восемь, и эта встреча оказывается судьбоносной.
К сожалению, даже слишком.
Ветер поднимается очень быстро, перистые облака собираются в грозовые тучи, грохочет небо. Порыв грядущего шторма выхватывает из рук Гермионы зонтик от солнца и уносит в открытое поле.
– Пришпорь лошадей, кучер! – удерживая шляпу, кричит Он.
– Хорошо, хозяин!
Небеса гремят, начинается сильный дождь. Платье намокает почти моментально, ледяной ветер пронизывает ее хрупкое тело. Он снимает с себя пальто и накидывает на плечи Гермионы, прижимая ее к себе.
– Скорее, кучер, скорее!
Хлыст рассекает воздух, лошади ржут и фыркают, задыхаясь, из-под копыт вырываются шматки грязи. Гермиона почти не чувствует собственного тела от холода, зуб на зуб не попадает. Непогода обрушивается на них внезапно.
Они едут долго, под конец Гермиона не чувствует собственных конечностей, ее губы синие, все тело бьет сильнейший озноб, дышать больно. Когда на горизонте появляется из-за пелены дождя силуэт поместья, Гермиона не испытывает облегчения.
Она чувствует Это. Седьмое чувство никогда ее не подводило.
– Миссис Тейт, – врывается в дом хозяин, – миссис Тейт! Горячую ванную срочно!
Он держит дрожащее тело Гермионы в своих руках, крепко прижимая к себе, и уже мчит на второй этаж. Гермиона едва держится, зуб на зуб не попадает. Северус оставляет ее в комнате, служанки суетятся, выпроваживают хозяина дома из комнаты и закрывают дверь.
Гермиона чувствует себя марионеткой в их руках, совсем не может совладать с собственным телом. Миссис Тейт кричит на подчиненных, заставляя их приносить все необходимое. За окном гремит непогода.
Все события сливаются в один день, голова без конца гудит, тело в огне, Он не отходит от ее постели. Несколько раз к ней приходит мужчина в белом халате. Гермиона почти ничего не видит и не слышит.
– У нее лихорадка, – сообщает лекарь, – держится уже пятый день, мои лекарства не помогают.
– Что можно сделать? – Его голос звенит от тревоги. – Что-то же можно сделать, верно?
– Я могу пустить ей кровь, – предлагает лекарь. – Это единственная возможность.
– Это поможет?
– Возможно.
Гермиона видит затуманенным взглядом, как лекарь смотрит на нее. Его взгляд кажется ей знакомым.
– Делайте, – тревожно бросает Он.
Гермиона с хрипом вздыхает, чувствует невообразимую тревогу, тянет руку к Нему, но у нее не хватает сил. Она просит беззвучно, чтобы Он остановил лекаря. Он ее не слышит. Гермиона морщится, когда чувствует, как по руке течет что-то горячее и липкое. Он берет ее за руку.
– Ты поправишься, – уверенно произносит он.
Голос все равно дрожит.
Гермиона отрицательно качает головой из стороны в сторону. Он сначала не понимает, что она имеет в виду, а затем глаза его расширяются от ужаса, потому что Оно снова настигает их.
Оно здесь.
– Прекратите! – рявкает Он. – Остановите кровотечение!
Лекарь смотрит на него долгим, внимательным взглядом. Гермиона видит, с какой ненавистью они смотрят друг на друга. Гермиона не видит глаз лекаря, не видит его лица, а затем понимает, что не видит больше ничего.
Свет гаснет, погружая ее во тьму.
– Нет!
Она вскакивает на постели вся мокрая, трет лицо ладонями, зачесывая назад спутанные влажные волосы. Дыхание тяжелое, редкое. Гермиона старается дышать ровнее. С каждым новым днем пребывание в Италии побуждает ее подсознание показывать такие реалистичные сны.
– Боже, какой бред, – цедит она сквозь зубы и отбрасывает одеяло, вставая с постели.
Кошмары становятся все чаще, все подробнее и пугающе. Всякий раз она видит себя. Всякий раз она умирает. Проклятье, какой же бред. Ей надо больше гулять. Ходить так, чтобы отнимались ноги, а затем спать без всяких сновидений.
После вчерашнего поцелуя она очень долго не могла уснуть, а затем отключилась все на пару минут, как ей показалось, и увидела это. Черт возьми!
Гермиона принимает душ, завязывает на макушке хвост, надевает хлопковый комбинезон и спускается вниз. Все обитатели дома еще спят, она снова просыпается в несусветную рань. Гермиона тянется к полке, чтобы вынуть капсулы для кофе, и обнаруживает, что запас снова пополнен.
Грейнджер чуть вскидывает брови. Хозяин дома определенно заботится о том, чтобы каждое ее утро начиналось хорошо. От этой мелочи она чуть улыбается. Забрав с собой чашку, Гермиона выходит на задний двор и проходит в небольшую крытую нишу, увитую цветами, где стоит мягкое кресло.
Она берет с собой с книжной пыльной полки первую попавшуюся книгу и, даже не глядя на название, начинает читать. История идет от лица какого-то мальчика одиннадцати лет, который пытается разгадать загадку конверта с ключом, чтобы найти ответы о кончине своего отца.
Язык произведения Гермионе совсем не нравится, но это помогает отвлечься. Стараясь разобраться в хитросплетениях сюжета, девушка почти перестает выхватывать из подсознания моменты из кошмаров и поцелуй, который вчера случился.
– Что вы читаете?
Гермиона даже не пугается, спокойно поднимает взгляд. Совершенно неудивительно, что он проснулся в такую рань. Гермиона надеется, что после вчерашнего он вообще глаз за всю ночь не сомкнул. От одной только мысли об этом Грейнджер улыбается.
– Понятия не имею, – закрывает она на мгновение книгу. – Историю от лица мальчика, потерявшего отца.
Гермиона поднимает взгляд, морщась от первых лучей восходящего солнца, которые всегда в этой части сада по утрам. Она смотрит на Северуса. Сегодня он в хлопковой бежевой рубашке с рукавом до локтя и высоких брюках из более темного материала. Две пуговицы сверху расстегнуты.
У Гермионы чешутся руки подойти к нему и расстегнуть их все.
– Интересная? – спрашивает он.
– Не знаю, – жмет она плечами. – Пока не успела понять. Сложно сразу влиться в сюжет.
– Мешают метаморфозы с повествованиями в виде писем от разных действующих лиц?
Гермиона хмыкает.
– Как удачно сказано, мистер профессор.
Северус снова делает вид, что ему плевать на то, как она к нему обращается. Гермиона решает, что будет называть его только так. До тех пор, пока он не одернет ее. Влияние Малфоя младшего не проходит даром, изо дня в день она убеждается в этом все сильнее.
Гермиона смотрит на него, сделав руку козырьком.
– Удивительно, что ты решил поговорить со мной, – замечает она. – Избегаешь обычно.
Ей не составляет труда заставить его чувствовать себя неловко. Он чуть было сам не сделал это, причем уже не один раз, но Гермиона не из тех, кто позволит играть над своими чувствами. Обычно она играет.
Ее прерогатива.
– Мне кажется, что это неверное решение, – он на мгновение замолкает, сжимая руки в замок за спиной, – общаться… Нам с вами.
Гермиона усаживается в кресле ровно, опуская стройные ноги на землю. Он снова не смотрит на них.
– Да у вас паранойя, мистер профессор, – хлопая ресницами, саркастично и заговорщически произносит она. – Глупости всякие кажутся.
Северус переминается с ноги на ногу, смотрит куда-то в сторону. Гермиона закусывает на мгновение губу. Он крепкий орешек, никто никогда так долго не мог сопротивляться. Но не встречалось в ее жизни ореха, который бы она не раскусила.
– Парадокс, мне нравится ваше общество, – сдержанно произносит он, – ничего не могу с собой поделать.
Гермиона поднимается на ноги, оставляя на месте книгу, и в несколько шагов подходит к нему, приподняв голову. Северус смотрит на нее сверху вниз.
– И не надо, – чуть улыбается она. – Мое общество тебе нравится, и это хорошо, но вопрос в другом. Такая, как я, могла бы тебе понравится?
Северус почти не дышит, глядя на Нее. Глаза девушки сияют жизнью.
– Я, знаете, нисколько не жалею, – шепчет она и смотрит на мгновение на его губы, после чего снова в глаза, – о поцелуе…
Она тянется к нему. Это просто игра. Победитель в ней обозначен в момент оговорки правил. Нет никакой тайны, нет никакого проклятья, есть только необъяснимое, сумасшедшее желание быть с ним в этой солнечной Италии.
Поэтому Гермиона играет, рассчитывая на свою победу и не обращая внимание на сноску со звездочкой, текст которой мелким шрифтом на обороте коробки предательски кричит темными чернилами о том, что игра будет должна потерять одного игрока.
– Гермиона…
Имя неожиданно царапает слух, и девушка замирает, глядя ему в глаза. Он никогда не называл ее по имени. Ни разу. Грейнджер на мгновение теряется от этого, это вышибает почву из-под ног.
– Не надо, – шепотом просит он.
Гермиона теряет весь запал бравады.
– Почему? – она правда пытается понять. – Тебе же понравилось.
– Я…
Северус делает шаг назад, а после, снова на нее посмотрев, уходит к дому, оставляя ее одну. Гермиона делает полушаг вперед и не понимает, хочет она его остановить или нет. Чем больше он старается держать ее на расстоянии, тем сильнее ей хочется нарушить эти границы.
Грейнджер топчется какое-то время на месте, а после заваливается обратно под нишу и берет в руки книгу, открывая непонятно на какой странице. Она читает текст, но совсем его не усваивает. Мысли ее далеко.
– Мисс Грейнджер, – появляется на заднем дворе Люциус, – доброе утро.
Гермиона улыбается.
– Доброе, мистер Малфой.
– Ты так рано просыпаешься, – замечает он, подходя ближе. – Не то, что мой сын.
Гермиона поднимается на ноги. Читать она сегодня явно не настроена.
– Предпочитаю ранний подъем, – кивает она.
И отсутствие кошмаров, но не все могут получить всё и сразу.
– Это замечательно, – искренне радуется он. – Замечательно, что не мне придется будить сына, ведь мы после завтрака едем в одно замечательное место.
Гермиона непроизвольно улыбается. Люциус всегда умел делать сюрпризы. Он даже шутя называл ее «дочь моя», а для дочери на подарки он бы никогда не поскупился. Грейнджер же всю жизнь видит, как он щедр для единственного сына.
– Что за место? – загорается интересом она.
Люциус приобнимает ее за плечо и склоняется к уху.
– Как хорошо ты помнишь уроки верховой езды? – улыбчиво шепотом спрашивает он.
Гермиона взвизгивает и тут же обнимает Люциуса. Малфой старший – человек тактильный, совершенная противоположность собственного сына. Он обнимает девушку в ответ.
– Когда мы выезжаем? – не может устоять она на месте.
– Сразу после завтрака, – кивает Люциус.
– Тогда я пошла будить Драко, – подпрыгивает она.
Люциус смеется, провожая ее взглядом. Порой ему кажется, что девчонка эта с небес спустилась к их семье. Отчасти благодаря ей их союз с Нарциссой и взаимоотношения с сыном такие крепкие. Гермиона – точно незримая субстанция, объединяющая их всех между собой.
Гермиона забегает на второй этаж, почти с ноги открывает дверь и вваливается в спальню друга.
– Подъем! – падает она прямо на него с размаху. – Вставай, Малфой, солнце встало!
– Грейнджер! – сонно рычит он. – Слезь к херам с меня! И вышла из комнаты!
Гермиона с улыбкой нависает над ним, опустив руки по обеим сторонам от его головы. Малфой открывает глаза, все еще хмурясь.
– Я много раз себе это представлял, – тянет Драко, вмиг сменив гнев на милость, – много раз думал, как ты будешь смотреться сверху.
Грейнджер закатывает глаза, продолжая улыбаться.
– Уймись, Малфой, – садится она рядом. – Вставай и собирайся, твой отец сказал, что мы едем на конную прогулку.
Драко стонет.
– И не ной, – причитает она, поднимаясь с кровати и направляясь в сторону шкафа, – мы давно не практиковались. Последний раз я пришла к финишу первая, если ты помнишь.
– Да вот уж хрен там, Грейнджер! Тогда была позорная ничья, а ты нарочно меня подрезала.
Гермиона ухмыляется, доставая из шкафа друга необходимую одежду. Распалить у нее его уже получилось, для этого всегда требуется не больше минуты, чего греха таить.
– Тебе придется мне это доказать, Малфой, – бросает она ему комплект, – в противном случае тебе придется признать, что я права, – жмет она плечами.
Гермиона может поклясться, что так быстро Драко одевался последний раз, когда в дом Забини внезапно приехали родители и нужно было срочно сваливать из родительской спальни раньше Астории, которая долго копошилась с молнией на платье.
В этот раз они едут в одной машине, потому что Люциус четко дал понять, что после прогулки желает пропустить по стаканчику в местном винном погребе недалеко от ипподрома. Северус соглашается повезти их всех обратно, потому что он выпивать не собирается.
Дорога до ипподрома пролетает незаметно, Люциус и Северус сидят впереди, разговаривают о чем-то своем, Драко и Гермиона три раза ссорятся и мирятся за получасовую дорогу, чем вызывают смешки Люциуса и взгляды, которые Северус бросает в зеркало заднего вида.
Гермиона ловит каждый этот взгляд. И готова поссориться с Драко снова, чтобы получить еще один.
Они приезжают на ипподром в числе первых, с утра людей не так много. Люциус идет с Северусом решать вопросы насущные, поэтому Гермиона совсем не удивляется, когда персонал выделяет им лучшего сотрудника, который предоставляет им самых потрясающих лошадей.
– Это Ариох, – подходит к стойлу приятная девушка с широкой улыбкой. – Наш прекрасный жеребец, очень любит, когда наездник девушка, слушается беспрекословно. Думаю, прекрасной леди он подойдет.
– Красивое имя, – кивает Гермиона, когда ей выводят красавца.
Конь и в правду ангельски красив. Он силен, спокоен и так чист, что его шерсть переливается в лучах солнца. Гермионе он сразу нравится. Девушка тянет к нему руку, и конь подставляет морду, приготовившись принять ласку.
Стоит Гермионе его коснуться, как он вдруг фыркает и отдергивает морду, попятившись назад.
– Что это с ним? – не понимает Гермиона.
– Не беспокойтесь, – заверяет ее девушка. – Конь спокойный и исполнительный, ему просто нужно будет немного времени, чтобы к вам привыкнуть.
Гермиона улыбается, успокаиваясь от этих слов. Она не знает, и сама сотрудница не знает, что имя коню дали в честь одного из падших ангелов, согласно легенде о «Потерянном рае». Такое стечение обстоятельств не случайное.
Каждое событие с того момента, как она принимает решение ехать в Италию – неслучайно.
После того, как всем подбирают подходящих скакунов, Люциус заверяет сотрудников, что каждый из них хорошо держится в седле, и в сопровождающем они не нуждаются. Сотрудники лишь желают им отличной прогулки, и они направляются в путь.
Сегодняшняя погода радует, как никогда. Никто не болеет с похмелья, солнце не печет, как сумасшедшее, в этой провинции много лесов со специально подготовленными дорожками. Все идеально.
Сначала они трусцой пробуют объехать своих лошадей, и каждый конь принимает своего наездника, как родного. Гермионе отрадно, что она снова в седле. Когда ей было тринадцать, Люциус научил ее кататься, и за это она ему безмерно благодарна.
В период гиперфиксации пубертатного периода они с Драко вообще все лето с лошадей не слезали, затем стали кататься меньше, но любимое дело не забыли. Гермиона чувствует себя в седле уверенно даже спустя несколько лет, пусть и не практиковалась уже больше года.
– Я знаю один маршрут, – произносит Люциус. – Северус, со студенческих времен он изменился?
– Почти нет, – сразу отвечает он. – Добавилось несколько новых дорог, но основной путь не изменился.
Они гоняют наперегонки, иногда просто едут рядом, Гермиона галопом мчит с Драко, совсем не оборачивается назад, но знает, что хозяин дома на нее смотрит. Он всегда смотрит, когда она не видит.
Любуйся мною. Все любуются.
Гермиона хорошо проводит время, даже снова отключается от своей навязчивой идеи на несколько мгновений, они спокойным шагом ведут лошадей вперед. Она едет рядом с Драко, сзади едут Люциус и Северус.
– Я все равно тебя обогнала, – смеется Гермиона, – навык не потерян.
– Ты где крылья раздобыла, Грейнджер? – фыркает Драко, не собираясь принимать поражение. – Я все равно тебя обгоню, дай отдышаться только.
Гермиона вздергивает подбородок.
– Третий раз дать тебе шанс? – снисходительно произносит она. – Даже не знаю, Малфой.
– Ой, заткнись, Грейнджер.
Гермиона сначала смеется, а затем резко замолкает, когда конь под ней весь сжимается и фыркает.
– Чего это ты, дружок? – не понимает она, сжимая повод. – Тише.
Конь бьет копытом, трясет головой и фыркает, начиная топтаться на месте.
– Грейнджер, ты давишь, – указывает рукой Драко. – Легче надо.
– Да мы же прогулочным шагом идем, ничего я не давлю, – немного нервно произносит она.
Конь бьет копытом снова, а после гортанно ржет, поднимаясь на дыбы, и резко срывается с места. Звонкий крик Гермионы эхом разбивается в полесье. Драко расширяет в ужасе глаза.
– Грейнджер! – орет он, собираясь сорваться с места. – Грейнджер!
Но не успевает, потому что мимо него вихрем мчит его крестный.
Гермиона едва держится в седле, когда конь начинает свою гонку. Жеребец неспокоен, все его мышцы сжаты, точно струна. Девушка никогда в жизни не ездила верхом на такой скорости. Так, словно она мчит на автомобиле. Грейнджер, не сдержавшись, снова кричит.
– Держись! – гремит рядом его голос.
Гермиона пытается обернуться через плечо, но волосы растрепались из хвоста и закрывают видимость. Она знает, что это Он. Его голос она узнает из тысячи других. Северус мчит быстрее, склонившись к самой голове коня, и старается выровняться с конем девушки.
– Повод на себя! – громко произносит он.
– Он не слушается! – пытается она перекричать ветер, но снова старается сделать то, что он просит.
Конь негодует.
– Тяни!
– Я не могу! – задыхается от ужаса она; ноги вот-вот выпадут из стремени. – Северус!
– Держись, я рядом! – слышится его голос совсем близко. – Вот моя рука! Давай, я поймаю!
Гермиона почти плачет от страха.
– С ума сошел?!
– Доверься мне!
И она доверяет.
Не с первого раза она решается отпустить онемевшие пальцы с повода и тянет к нему руку. Северус тут же хватает ее, выравнивает движение их лошадей, вынуждая непокорного Ариоха замедлиться, после чего тянет девушку на себя.
– Вытаскивай ноги из стремени, – мягко произносит он, – я держу тебя.
Гермиона даже говорить не может, только едва шевелит ногами, позволяя Северусу вытянуть себя из седла, как тряпичную куклу. Мужчина чуть двигается в седле назад и усаживает Гермиону к себе.
Грейнджер обвивает его шею дрожащими руками, вцепляется намертво, и прячет лицо у него в шее.
– Все закончилось, – он чувствует, как она вся дрожит. – Я тебя держу.
Я так боюсь тебя отпустить.
Северус останавливает коня, его жеребец спокоен, как никогда. Ариох останавливается следом. Мужчина слышит, как она тяжело дышит. Удивительно, но она совсем не плачет. Любой другой человек в такой ситуации, испытав глубочайший стресс, прорыдался бы в голос, но не она.
Гермиона медленно расцепляет с его шеи руки, касается его щеки ледяными пальцами, не поднимая взгляд. В глаза смотреть не хочет. Не хочет, чтобы он видел ее страх. Ее слабости всегда принадлежат только ей.
Гермиона Джин Грейнджер своих шрамов не показывает.
Она лишь приподнимает голову, все еще касаясь его щеки. Северус слушает Ее дыхание, смотрит на то, как трепещут Ее опущенные ресницы, отбрасывая на щеки крохотные тени. Шумит легкий ветер.
Гермиона чуть тянется к нему, замирает возле его губ. Дает возможность все сделать самому, как вчера. Северус чувствует прохладу ее пальцев, легкую дрожь ее тела. Такая возможность показалась бы каждому уникальной, но не для него.
Вчера он сделал то, из-за чего все произошло сегодня. Любой его шаг к ней навстречу будет приводить к необратимым, страшным последствиям.
И однажды одно из них может стать последним.
– Грейнджер! – слышится голос вдалеке.
Гермиона шумно выдыхает, сжимая губы и опуская руку. Северус отворачивается.
Драко мчит во весь опор, подгоняя своего коня. Удивительно, что он все равно скачет медленно. Гермионе кажется, что ее конь и конь Северуса мчали на дьявольской скорости. Малфой младший тормозит в тот момент, когда Северус помогает ей спуститься.
– Твою мать, Грейнджер! – задыхается от тревоги он, спрыгивая вниз. – Кто тебя вообще верховой езде обучал, а?! – рычит он. – Да тебе только на своих двоих ходить! Хотя даже здесь я бы заставил тебя поучиться!
Гермиона молча смотрит на него. Драко в два шага подходит к ней и, схватив ее за верх комбинезона, тянет к себе, заставляя налететь на грудь. Он сильно прижимает ее к себе. Так сильно, что ребра почти трещат.
– Ты меня до усрачки напугала, Грейнджер, – шепчет он ей в волосы. – Не делай так больше.
