Текст книги "S-T-I-K-S. Хозяин Треугольника (СИ)"

Автор книги: Ви Тень Ка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 37 страниц)

Перезагрузка Сосновки прошла ужасно. Загрузилась какая-то средняя по убогости версия. Как та, из которой я взял Гранда. Бочка есть. Магазинчик тоже есть, но ассортимент скудный. Тракторов нет. Но дело совсем не в этом.

В Сосновке оказался иммунный мужчина лет тридцати. К тому времени, когда я добрался зачищать его дом… В общем он потерял всю семью: детей, жену, пожилых родителей. К моему приходу всё было кончено.

Привезли на тройник. Пытались объяснить что к чему. Но он, казалось, нас совсем не слышал. После стакана с живцом попросил еще водки. Потом еще. И еще…

Спать уложили рядом со столом. Тащить его наверх в домик не было никакого смысла. Вероятность, что он убьется, упав с платформы, намного выше.

Утром проснулся от резких звуков. Мужчина матерился. Что-то падало. Что-то билось.

Содержимое одного из холодильников было вывалено на землю. У другого он разбил стекло на двери.

На то, как я спустился, подошел и сел за стол, он не обратил никакого внимания, продолжая выкидывать из холодильников содержимое.

– Водка в самом низу, – сказал негромко, но он услышал.

Достал сразу две бутылки и сел напротив меня. Взгляд пустой. Скрутил с бутылки пробку и приложился.

– В этом мире водкой себя не убьешь. Есть более эффективное средство. Быстрое и безболезненное. Колоть можно куда угодно, – положил передним шприц.

Хотел немного растормошить его. Говорят у людей в случае реальной угрозы жизни что-то в мозгу меняется. Они начинают за неё цепляться, даже если секунду назад хотели самоубиться.

Поводив мутным взглядом от шприца ко мне и обратно, мужчина схватил его со стола. Мне даже на секунду показалось, что в его глазах вспыхнула злость, что он сейчас с этим шприцом кинется на меня… Показалось. Сняв колпачок с иглы, он решительно воткнул её в свое плечо. И осел…

В шприце был токсин. Доза рассчитана на усыпление бегуна. Для обычного иммунного и половины достаточно, чтобы быстро уйти из жизни.

Когда выходил из домика, знал что беру, но представлял себе все совершенно иначе. Что перед лицом реальной смерти поистерит, поплачет, будет ругаться, но в конце концов успокоится…

Что ж. Выбор сделан.

Не вижу смысла его жалеть, как и не видел смысла уговаривать его жить.

Что мне нужно было сказать? Что жизнь долгая и он еще сможет создать новую семью? Что, возможно при следующих загрузках родные ему люди окажутся иммунными, умолчав, что скорее всего это будут другие люди. Или толкнуть на дорожку мщения? Так это вообще бессмысленно. Зараженные тут точно не причем. Мстить Улью? Как ему мстить? Если даже не известно достоверно, что такое Улей.

Такие живут не долго. Это даже жизнью называть не правильно. Так зачем затягивать душевные мучения…

Аккуратно сложил разбросанные продукты обратно в холодильники. Убрал со стола. Взял мужчину на руки и понес от стола к выходу с тройника. Его тело показалось неожиданно легким. Такое впечатление, что кроме ненужной жизни в этом теле больше ничего и не было.

Странное дело. Старики больше ценят свою жизнь. Возможно, что это всё, что у них есть. И уже нет того катастрофического восприятия потерь близких и знакомых.

По моему, даже есть подходящая поговорка. «Старость прекрасная пора жизни, особенно если вспомнить про единственную её альтернативу.»

Потом взял одеяло и сходил накрыл тело мужчины.

Вернувшись заметил, что с платформ домиков, молча смотрят разбуженные жители Треугольника.

Глава 55

Злой

Глава 55. Злой.

Поездку в Котелок пришлось отложить, по крайней мере до того времени, пока не уляжется брожение в умах.

Вчера утром, после смерти новичка, пришлось напомнить Первому о наших договоренностях, что он должен заботится о создании комфортных условий для меня, обеспечивать возможность жизни на тройнике сегодня и формировать базу для развития стаба Треугольник в будущем. И что для этого у него есть теперь не только свои руки.

Завтрак прошел в гнетущей вязкой атмосфере. Затравленные взгляды, наполненные страхом и упреком. И почти полное безмолвие, в котором был отчетливо слышен каждый звук, издаваемый при соприкосновении чашек со столом и вилок с тарелками. Сложилось впечатление, что от меня ждут объяснений.

Разумеется, никаких объяснений своих действий давать я не собирался, не считал нужным. Во первых, они их вряд ли поймут. Во вторых, в таком состоянии они эти объяснения услышат как шум, не придавая смысла сказанному. В третьих – это будет воспринято как слабость.

Чтобы быть услышанным и понятым, пришлось бы рассказывать от своих целях и взглядах на жизнь, о своих мотивациях. Пришлось бы объяснять, для чего они мне такие, неспособные самостоятельно выжить в Улье. Точнее, для чего я хочу сделать их такими. И хотя, казалось бы, всё просто, всё логично, что в первую очередь стабу нужны люди, сохранившие способность к созидательному труду, а не умеющие бегать по кластерам и убивать зараженных, я вряд ли буду правильно понят. Как объяснить, что человек, уходящий охотиться на зараженных, рано или поздно погибает, и что максимум на что хватает ему добытых споранов, так это на патроны и выпивку. Тем более, что мой личный пример совершенно противоположный…

Сразу после завтрака, все в том же угрюмом состоянии, Первый, Лом, Дед и Бабка, уехали мародерить Сосновку. А Куча, немного задержавшись за столом, сказала, что я могу не волноваться, что формально новичок уже не был новичком, и что главного правила Улья я не нарушил. После чего забрала Гранда и ушла патрулировать.

Во как. Для одних я убийца соотечественника, для других, точнее для другой, главное, что правила не нарушены.

Весь вчерашний день провел в размышлениях и самокопании. Нет, не этот мир сделал меня таким. Похоже, что я и раньше так думал. Что чрезмерная доброта – плохо. Что её не оценят и, тем более, не отплатят за неё. Более того, посчитают слабостью и постараются тобой воспользоваться, а если не получится – обидятся.

Что нужно быть стойким на выбранном пути. Пусть мы здесь и бессмертны, но время есть время. Что не стоит взваливать на себя чужие проблемы, забывая о своих целях. Что это только научит других переваливать свои проблемы на меня, и опять, в какой-то момент, получив отказ, они обидятся.

Будучи добрым – хорошим для других не станешь. Скорее – полезным. Просто полезным быть не желаю. Иначе можно было бы остаться в Котелке и работать на кого-то.

Злым? Злым быть легче. Зло само по себе отметает все вопросы о справедливости и честности. Но и злым я тоже быть не хочу. И запуганные рабы мне тоже не нужны.

Нужен некий баланс между добром и злом. А где он? Как его найти? Как найти ту четкую границу в отношениях с другими, заставляющую прислушиваться и не бояться?

Ну, если честно, за весь день раздумий я этого баланса так и не нашел. А значит – значит остается только играть роль злого. Разум подобрал аналогию с температурой. Создать единые комфортные условия практически не возможно. Все равно найдутся те, кому будет или жарко, или холодно. Любое отклонение приведет или к «пожароопасности», или к снижению активности. А вот если сразу будет холодно, то всё ок. Чуть теплее – хорошо, чуть холоднее – шапка теплее. Очень хорошая аналогия со злом.

Ну, что ж – готовьте шапки на меху…

По угрюмости ужин превзошел завтрак. С моим появлением Сосновчане замолчали, многозначительно переглядываясь между собой и стараясь не встретится взглядом со мной. Ближе к концу ужина, Дед заявил, что нужно помянуть новичка. Встал и пошел к холодильным шкафам за спиртным. Первый, заметив, как я слежу за действиями Деда, постарался остановить его, но нарвался на матерную тираду. После чего Дед демонстративно вытащил пару бутылок хорошей водки и несколько палок сухой колбасы, привезенной вчера из Сосновки. Собственно, плохой, точнее, условно плохой, дешевой водки там и не было. Она сразу шла на изготовление живца.

Закончив с едой, я и Куча ушли, и ситуация за столом резко изменилась. Стало шумно. Дед во всю командовал: кому рюмки нести, кому колбасу резать… Сосновские выпили раз, другой. Начались воспоминания о том, каким хорошим парнем был новичок, перемежающиеся громкими завываниями Бабки.

Какое-то время я наблюдал за поминками с платформы домика. Градус эмоций поднимался. Казалось, еще немного, и они пойдут мстить убийце односельчанина, то есть мне. Но нет. Первый быстро захмелел, или сделал вид, что захмелел. Одной рукой подпер голову, поставив локоть на стол. В другой – зажал стакан. Так и замер в одной позе, смотря на остальных. После попыток его растормошить, Дед переключил внимание на Бабку и Лома.

Ещё немного, и единственное, на что была способна Бабка – это резать колбасу крупными кусками. В строю остались двое. Лом с внимательным видом слушал Деда, кивал, пил и ел эти самые куски колбасы. Но насколько я уже успел понять Лома, ему совершенно не важно, что ему говорил Дед, и так будет до тех пор пока на столе есть еда и выпивка. Какое-то время Дед ещё пытался активничать. Потом всё окончательно затихло и Сосновские разошлись спать.

Сегодня проснулся раньше всех. Нет, не с первыми лучами светила. Просто к этому времени обычно уже все вставали. Но сегодня было не так.

На столе остался срач. На остатки еды в тарелках собаки не позарились, им хватило того, что было в холодильнике, который забыли закрыть. То есть мы еще и свежих скоропортящихся продуктов, привезенных с перегрузившейся Сосновки, лишились.

Потом появилась Куча и пошла за Ломом, и судя по тому, что через несколько минут спустилась вниз в сопровождении Первого, разбудить Лома не получилось. Подойдя, она точно также, как и я несколькими минутами раньше, непонимающе уставилась на грязный стол и опустошенный собаками холодильник.

Засуетился Первый, собирая посуду.

– Стой! – прервал действия Первого, и когда он повернулся ко мне, добавил.– Как-то не так я себе представлял работу будущего главы Стаба.

Сообразив чего от него хочу, Первый бросился к домикам.

– Подымай Бабку и гони убираться. Потом тащи Деда, – крикнул в вдогонку.

Первый не ответил, но приближаясь к домикам, скорректировал путь к Бабке.

Прибежала непричесанная, наспех одетая Бабка. Поставила греться воду. Собрала в таз посуду. Убрала валяющуюся вокруг стола и возле холодильников упаковку с продуктов. Вытерла стол и замерла в ожидании, когда вода закипит.

– Печенье принеси и переложи напитки в освободившийся холодильник.

Уточнять не пришлось. На столе появились чашки, и вазочки с печеньем и сладостями.

Тем временем Первый притащил, в буквальном смысле притащил, брыкающегося Деда. Выглядел Дед взъерошенным боевым воробьем. Бросая на меня злые взгляды, он во всю материл Первого.

– Па-здра-вля-ю! Па-здра-вля-ю! – заорал, хлопая в ладоши.

Дед растерялся, перестал вырываться и материться. Сделал пару шагов ему навстречу и наклонившись, чтоб наши лица были на одном уровне, посмотрел ему в глаза.

– С возвращением в рабство, – сказал понизив голос, и рассмеялся.

Выражение лица Деда сменилось несколько раз и остановилось на полном непонимании. Он сглотнул и было собрался что-то сказать.

– Красиво жить, по возможностям, знаешь ли, уметь надо, – опередил Деда.

На лице Деда отразилось еще большее непонимание и растерянность.

– Ладно, кончай ворочать извилинами. А то еще сломаешь имущество, – и опять засмеялся. Опять сблизился с Дедом, поймав его взгляд, и уже спокойно продолжил, – Вчера, самовольно, ты взял продукты и алкоголь. На два десятка споранов взял. Расплатишься сейчас – свободен. Не расплатишься – и ты опять моя собственность. И поверь мне, в этот раз всё будет по другому.

В принципе можно было назвать любую сумму. Я же нехороший. Я же вообще могу оценить каждую бутылку в горошину. А чё? Элитный алкоголь. Собственно, я был готов, что Дед начнет спорить по этому поводу. Но нет. Взгляд его потух. Он начал озираться. Поймал такой же удивленный и непонимающий взгляд Первого.

– Что? Ищешь с кем разделить долг? Так Первый тебе не поможет. Он моя собственность. Такая же собственность как собаки, которых ты вчера кормил. Или ты и на собак хочешь повесить часть своего долга?

Дед промолчал. Что там были за эмоции на его лице, меня не интересовало. Я следил за Первым. Ему не понравилось. Очень не понравилось сравнение с собаками. Хорошо. Очень хорошо. Ибо не хрен быть хорошеньким для всех. Сам вызвался мне помогать, защищать мои интересы. И что?..

– Бабку попроси, – сказал шепотом, смотря Деду в глаза. Шепотом достаточно громким, чтобы Бабка нас слышала.– Давай. У неё точно что-то есть. Давай. Скажи, что когда она накосячит ты ей тоже поможешь. Давай.

Дед что-то невнятно промычал и замолчал. Я развернулся. Бабка делала вид, что полностью погружена в перекладывание напитков из холодильного шкафа с разбитой дверцей, сейчас не работающего, в холодильник, что опустошили за ночь собаки.

– Я отработаю, – раздался голос Деда за спиной.

– Что? – повернулся к нему лицом и поймал его взгляд. – Как? Ты же бесполезный. От тебя кроме дерьма ничего не получишь.

– Я отработаю, – достаточно жестко и уверенно произнес Дед.

– Ладно. Хорошо. У тебя будет такая возможность.

И уже Первому:

– Меняй планы. С сегодняшнего дня Дед и Лом строят новый дом. И разбудите уже Лома. Скажите, что без тренировки завтрака не будет.

После завтрака началось строительство нового дома. Моего нового дома. Он должен был стать гораздо больше и удобнее того, в котором я живу сейчас. И главное – этот дом будет только для меня. Он должен будет подчеркивать мой статус.

По конструкции дом точно такой же, как и уже построенные. Основанием служат трубы с вбитыми в верхнюю их часть брусьями. Платформа из толстых досок выступает на полтора метра по всему периметру за колоны. Укосины между колонами, для придания жесткости конструкции не делали. Вместо этого разобрали два гаража и их листовыми стенками обшили колоны по внешней стороне. Получилось внешне похоже на гриб с толстой ножкой и тонкой шляпкой. Но так это выглядело, пока не начали строить на платформе сам дом.

Три внешних стены дома собрали из панорамных окон и дверей, которые Первый демонтировал в Сосновке в предыдущих перезагрузках. Так что у меня получилось шесть дверей, через которые я мог выйти на террасу вокруг дома.

Лестницу наверх разместили внутри «ноги» дома.

А еще внутри самого дома выделили помещение под совмещенный санузел, в котором должен был разместится нормальный компакт и душевая кабинка. Для чего над крышей дома сделали дополнительную настройку и поместили на неё бочку, снятую еще с одного прицепа. Ну, и канализационные трубы ещё нужно будет смонтировать и вывести их за пределы тройника.

По идее, потом на окна нужно будет повесить тяжелые шторы. Сделать хороший пол. Привезти мебель и сантехнику с Квартала. И, конечно же, сделать в нижней части рабочий кабинет. Но это всё потом.

Каркас дома поставили только через неделю. Еще неделю он обрастал внешней обшивкой. Каждый день строительства отдалял поездку в Котелок. Куча все больше грустнела, в ожидании, когда мы поедем. Первый был недоволен тем, что копченое мясо, подготовленное для Зефира, скоро начнет пропадать, несмотря на то, что оно в холодильнике. А мне было пофиг. Я наконец-то делал что-то для себя. Носился на бусе по Сосновке, от дома к дому, ища что может быть использовано в моем доме. Делал список того, за чем стоит съездить в Квартал.

Дед держался молодцом, сжав зубы молча вкалывал с утра до ночи. Лом ему тоже помогал, но постольку поскольку. Типа принеси подай, уйди не мешай. Кроме того, необходимость регулярного подъема грузов Дедом на генераторах никуда не делась.

Как бы внешне я не давил на Деда, не подгонял его. Я все время контролировал его состояние. Когда нужно, чтоб не переутомился, переключал его на работы полегче. Регулярно подлечивал и подпитывал энергией. За две недели дед незаметно приобрел атлетическое телосложение и даже помолодел немного внешне. А еще у него выпали леченые зубы.

К концу второй недели строительства, перетащил в свой новый недостроенный дом кровать и личные вещи. Площадь дома не большая, всего метров сорок квадратных, но в сравнение с той комнаткой, в которой я жил последнее время – это просто хоромы. Лучше только моя квартира на родном кластере. Хотя. Там же нет воды, и света, и… А здесь я себе всё это сделаю…

Сидя с чашкой кофе на краю платформы нового дома, наблюдал, как изменилась жизнь на тройнике за последние дни. Оставшись за столом после ужина, жители Треугольника включили музыку, весело общались, делились планами на завтра, при том что день их вымотал по полной. Они были довольны.

Они довольны жизнью. Довольны работой… Довольны тем, что меня нет рядом.

Что изменилось? Я всё также обеспечиваю их живцом. Я всё также обеспечиваю их работой, за которую плачу, чтобы они не чувствовали себя должными. И часто плачу даже больше, чем эта работа стоит.

Изменилось только то, что раньше я пытался их заставить работать на общее благо, а теперь хочу этих благ для себя.

Неужели дело во мне?

Или дело в том, что они не чувствовали себя комфортно, когда я рядом, понимая что зависят от меня.

А может потому, что я им просто не понятен и к тому же еще и кваз. Но Куча тоже кваз, и сидит вместе со всеми, и ничего, никого это не коробит. И что у неё на уме тоже никто не знает.

Кто б подсказал, помог разобраться. Нужно у Буккера книжек умных купить. Как не хочется во всем этом разбираться. Сколько на это понадобиться времени? Я так надеялся, что Первый возьмет управление стабом на себя. Он вроде как был там на руководящих должностях.

Блядь, я всё еще ищу возможности переложить принятие важных решений на кого-то. А потом удивляюсь, почему всё происходит непонятно как. Я же даже нарезку основных задач для Первого пустил на самотек. То я чего-то от всех хочу, то мне похер. Пора бы уже определиться. Хотя, Первого тоже не стоит оправдывать. Наверно привык в прошлой жизни работать только после того как вздрючит начальство, вот и расслабился.

Конечно, в развитии такой ситуации сыграла свою роль смерть новичка. Но только в развитии, в ускорении. Думаю, что и без него мы пришли бы точно к такому же положению, только много позже. И да, я сожалею. Если бы можно было вернуть всё назад, взял бы шприц с чистой водой. А потом, наверное, отвез бы его в Котелок. Чего перед самим собой юлить, возиться с ним я точно не стал бы.

Что ж.

Значит, есть они и есть я. И я злой. Нет, просто не добрый. Хотя, какая разница. Главное, что от этого только всем лучше. И мне. И им.

Глава 56

Геймер вернулся

Глава 56. Геймер вернулся.

Сегодня впервые завтракал, и вот сейчас обедаю отдельно от других. Сам. И – это прекрасно.

Удобная плетеная мебель, поставленная на затененной части террасы моего нового дома, вместо скамейки. Свежий ветер, несущий запахи иссушенных луговых трав, вместо застоявшихся запахов внизу. И отсутствие необходимости делать вид, что не замечаешь, как неаккуратно, если говорить корректно, едят другие. И тишина. Я так устал от этих пустых, бессмысленных застольных разговоров.

А еще у меня есть прекрасный вид. Я не просто так выбирал место для своего дома. Огромные деревья, кроны которых находятся намного выше, растут рядами. И именно в этом месте между ними есть промежуток, открывающий чудесный вид в сторону Сосновки.

Приподнявшись над ежедневной суетой, сосредоточившись на плавном течении мыслей, вычленил странность и увлеченно начал её обдумывать.

Дождей нет. Крупных водоемов или рек нет. Вокруг выжженные светилом поля. А деревья и кустарник на тройнике чувствуют себя отлично. А это значит, что где-то под ногами есть вода. Интересно, как глубоко. Как глубоко должны уйти корни, чтобы добраться до воды. Если получится выкопать колодец или пробурить скважину, решим самую большую проблему, отнимающую у нас уйму сил и времени.

Дальнейшие мысли полетели уже в практическом направлении. Что нужно искать трубы, насосы… и информацию о том, как эти скважины делать. Список необходимой литературы, что нужно приобрести у Буккера, стремительно пополнялся.

Задумавшись, не сразу понял, что уже несколько минут наблюдаю за движущейся в нашу сторону точкой, сопровождаемой облаком пыли. Такая своеобразная комета, несущаяся по грунтовой дороге, накатанной от Сосновке к тройнику. А осознав, еще пристальнее вцепился в точку взглядом. Через минуту смог рассмотреть, что это мотоцикл. Наконец-то…

На всякий случай схватил обрез, спустился и побежал к въезду на тройник. Уже отчетливо слышался звук ревущего мотоциклетного двигателя. Почти успел. Когда добежал, Геймер слезал с мотоцикла. Не смотря на то, что он был в шлеме, я точно ощущал крестного. Рядом радостно прыгал Обжора, который сначала чуть не сбил Геймера с ног, а потом завалил мотоцикл. На что Геймер лишь махнул рукой. Мотоцикл так себе, ничего особенного, из того старья, что пылится по сараям.

Геймер снял шлем. Поздоровались, обнялись. Лицо и голос те же. А вот взгляд и поседевшие волосы говорили, что вернулся совершенно другой человек.

– Здесь всё, – Геймер протянул мне свой любимый маленький пухлый рюкзачок, который висел у него на груди, и начал снимать большой рюкзак со спины.

Попытался ему помочь, но он отмахнулся. Стащил и вцепился в него двумя руками. Ну, мало ли. Сделал приглашающий жест, развернулся и пошел первым на тройник. Через несколько шагов понял, что не слышу идущего следом Геймера.

Геймер стоял на границе тройника и рассматривал кучу строительных материалов.

– Мне нужна лопата и пила, – сказал Геймер.

От неожиданности, чуть не ляпнул матом. Сдержался в последний момент.

– Зачем? – постарался придать голосу как можно более нейтральный тон.

– Буду столб ставить.

– Зачем?

– Обет Улью дал, что вернувшись домой поставлю столб.

– Понятно, – хотя ничего не понятно, но расспрашивать не стал. Взгляд у Геймера странный, ненормальный. – Может, сначала поешь, отдохнешь с дороги?

– Сначала столб.

– Хорошо.

Кивнул Первому, и тот убежал за пилой и лопатой.

Тем временем, Геймер поставил рюкзак и полез вытаскивать длинное круглое бревно. Оно осталось после переноса баньки из Сосновки на тройник. Ну да, так иногда бывает, что остаются лишние детали. Вот и у нас осталось несколько оцилиндрованных бревен.

От помощи Геймер отказался, поэтому провозился с извлечением бревна из под кучи других материалов минут десять. К этому времени вернулся Первый с пилой и лопатой. Еще минут десять у Геймера ушло на то, чтобы отпилить пазы на краях бревна.

От помощи в копке ямы под столб Геймер тоже отказался. Выбрал только по понятным ему факторам место, в паре метров от границы и немного в стороне от основной дороги, и принялся копать окаменевшую землю тройника. Пришлось Первому принести еще лом и кирку, о существовании которой я не догадывался.

Дело обещало быть долгим. Попросил Первого принести сюда небольшой столик, воду, напитки и нарезанных бутербродов. После чего, пользуясь небольшими заминками в работе крестного, принялся кормить его с рук, запихивая прямо ему в рот бутерброды, дополнительно порезанные небольшими кусочками.

Затем обнаружилось, что у Геймера в фляге обычный живец, и Первый принес из запасов флягу очищенного.

Разговорить Геймера не получилось. Он что-то бурчал, ведя внутренний диалог, и если отвечал, то односложно и не впопад.

После установки в яму, высота столба над поверхностью составила метра два. И как только столб был зафиксирован в вертикальном положении и засыпан, стало понятно, что большой рюкзак крестного доверху забит аэрозольными баллонами с краской. Он их просто высыпал кучей, после чего быстро рассортировал по цветам.

Первыми в дело пошли баллоны с зеленой краской. Ими Геймер задул в несколько слоёв всю поверхность столба, удаляя налипшую на бревно грязь и крупные щепки.

– Почему зелёный? – спросил, не рассчитывая на ответ.

– Цвет удачи.

– Не знал, что у удачи есть свой цвет.

Геймер что-то невнятно пробурчал. Мою реплику он услышал, но как-то внятно комментировать не счёл нужным.

Ну, зелёный – значит зелёный. Цвет красивый. Почему бы и нет.

Аэрозольная краска на ветру и жаре сохла почти моментально. Закончив красить столб в зелёный цвет, Геймер как фокусник извлек откуда-то ворох бумаги, оказавшейся подготовленными трафаретами. Перебрал их, будто видит в первый раз, выбрал трафарет клевера четырехлистника, и начал наносить изображение на столб, используя баллоны с золотистой и серебряной красками.

Понятно. Тоже символ удачи. Вопросов задавать не стал.

А вот когда Геймер закончил с клевером и начал наносить рисунки глаз белой краской, причем для каждого глаза он использовал отдельный трафарет, не сдержался.

– Что глаз означает?

– Что Улей наблюдает за нами.

– А почему разные?

– Смотрит глазами других.

Геймер сменил баллон с белой краской на черный, и продолжил надувать на столб рисунки всё новых и новых глаз.

Почему одни глаза белые, а другие черные, спрашивать не стал. И так понятно, что черные – это глаза зараженных.

Закончив украшать столб, Геймер обошел вокруг него несколько раз, оценивая результаты труда, и остался довольный. Как по мне, столб с множеством глаз смотрится жутковато.

После чего Геймер взялся за столб руками и уперся в него лбом и замер. Беззвучно шевелились одни губы.

Подождал немного. Еще немного подождал. И начал собирать разбросанные пустые баллоны в рюкзак.

– Все! – оторвал меня от процесса уборки радостный возглас Геймера.

Он преобразился. Стал тем Геймером, которого я знал. И голос. И улыбка. И блеск в глазах. Только волосы седые.

– Пошли накатим уже!

Даже нетерпение то же, когда это касается возможности выпить. Захотелось обнять уже окончательно вернувшегося крестного. Но он лихо увернулся, точнее, телепортнулся мне за спину. И начал шуточно меня подталкивать в глубь тройника.

– Пошли уже.

И мы пошли.

Зайдя в поселение, Геймер остановился, рассматривая произошедшие изменения.

– Новый дом твой?

– Да.

– Молодца. Уважаю. Показывай.

Геймер стремительно пошагал к моему дому. Пришлось его догонять и обгонять. Чтобы показать, что лестница наверх находится в основании.

– Красота, – Геймер покрутился по центру комнаты и пошел вдоль окон, рассматривая виды. – Не то, что твой прежний клоповник. Эти ковры… Ужас.

– Ты же говорил, что тебе нравится.

– Врал, – крестный смеялся. – А там что?

– Там санузел. Точнее комната, в которой будет санузел.

Геймер открыл дверь и заглянул внутрь.

– Оооо. У тебя здесь и душ, и толчок. Подключены?

– Да. Всё работает.

– Отлично. Полотенце есть?

– Там, на полке.

Геймер глубже засунулся внутрь санузла и нашел на стенке полку со свежими полотенцами и мыльными принадлежностями.

– Ага, – радостно выдал он. – Я мыться, – быстро зашел и закрыл за собой дверь.

– Первый баню топит, – крикнул, зная, что звукоизоляция пока никакая, и что крестный меня слышит. – И праздничный обед готовит. То есть ужин.

Из дверей показался полураздетый Геймер.

– Не. Не хочу баню. Не сегодня, – задумался. – Есть чем перекусить до ужина? – Геймер лукаво прищурился и намекнул жестом на выпивку, оттопырив мизинец и большой пальцы.

– Найдем.

– Отлично.

Дверь захлопнулась.

– Там в кране только та вода, что в баке на крыше. Уже должна быть теплой. – продолжил инструктировать крестного, крича через дверь.

Послышался звук льющейся воды и довольные возгласы. И я пошел раздавать указания. Чтобы прекращали топить баню. Подобрали Геймеру комплект белья и одежды из привезенного с Квартала. Сделали нарезку из копченой рыбы и свинины. Поискали консервированные деликатесы в припасах. Самостоятельно выбрал пару бутылочек коньячка.

Еду и выпивку поставили на столик на террасе, за которым я сегодня обедал. Принесли еще одно кресло.

– Почему не внизу, не со всеми? – мокрый Геймер, замотанный в полотенце вокруг пояса, подошел к открытой двери на террасу, находящейся как раз напротив столика.

– Ну, – не нашелся как сразу ответить. – Мне так удобней.

– Аааа… Тоже правильно. Лишние уши не к чему.

– Там чистые вещи лежат на кровати, – поспешил сменить тему.

– Ух ты, – послышалось из глубины комнаты. – Благодарствую. А то… – что там за «а то» Геймер уточнять не стал.

Через несколько минут Геймер появился в дверях в белой просторной рубахе на выпуск с короткими рукавами, и в светло-бежевых штанах из легкой ткани. И босой.

– Бля, – шлепнул себя ладонью по лбу. – Не подумал.

Встал из-за стола и позвал Первого.

Пока Геймер перебирал остальные принесенные ему вещи, Первый принес мокасины из мягкой бежевой кожи.

– Хорошо устроился, – констатировал Геймер, рассматривая свое отражение в оконном стекле.

– Вообще-то, я за всё или заплатил, или сам добыл, – сам того не заметив, набычился я.

– Ты чего?.. Я же без задней мысли… Завидую.

– А ты не завидуй.

– Ладно тебе. Пошли лучше выпьем за «не завидУй», – Геймер натянуто рассмеялся своему каламбуру и первым пошел садиться за стол.

Разговор не задался. Пили, произнося ничего не значащие тосты, закусывали. Казалось бы, столько не виделись, столько тем нужно обсудить… Ну не начинать же с: «Где моя доля».

– Не ожидал, что увижу её снова, – взглядом Геймер следил за Кучей. – Думал помрет. Такой доходягой была, – хмыкнул.

– Пришлось подлечить немного. Ты же не сказал перед отъездом, что тебе всё равно. Думал, расстроишься, если помрет. Она, между прочим, чувствовала, что ты живой.

– Да?

– Да. Как выяснилось это побочный эффект дара стряпчего.

– Кого?

– Ну, Лютига. Ментата, к которому ты её водил в Котелке. А у тебя что, не было никаких странных ощущений, когда думал о ней.

– А я не думал. Некогда было.

– Ладно. Тогда скажи мне, живой Айболит или нет.

Геймер подвис.

– Кажись живой, – удивленно произнес спустя пару минут. – Но как?

– Побочный эффект дара Лютига. Мне Айболит рассказал, что заключающие при нем договор потом чувствуют друг друга. На уровне живой – не живой. Что это очень удобно знать, кинули тебя или просто где-то померли. Айболит, кстати, не волнуется, что тебя долго нет.

– Дела… Постой, ты был в Котелке?

– Пришлось. Расскажи лучше как сам съездил?

– А что рассказывать? – Геймер подобрался. – Не знаю, чем я таким угодил Улью. Считай, что со смертью под руку прошел. Видишь? – склонил седую голову.

– И все же.

Геймер продышался и глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду.

– В Перекресток доехал быстро, без приключений. Подождал пока соберут нужную сумму за спек и начал планировать поездку обратно. Сначала показалось, что за мной следят. Начал присматриваться, оказалось, что не показалось. Проблемы начались как только я покинул Перекресток. На меня началась охота. Обложили со всех сторон. Оставалось бежать в сторону больших городских кластеров.