Текст книги "Dreaming of You (ЛП)"
Автор книги: Velvetoscar
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
─ Тебе нравится Гарри, ─ повторяет Найл спокойно и встречается с ним взглядом, прежде чем вернуться обратно на кухню. Совершенно безоблачно и беззаботно. ─ Вполне очевидно, что ты ему тоже нравишься. Может, он даже влюблён в тебя, ─ в тоне его голоса столько
чистого удовольствия, что это почти оскорбительно и неприлично. Найл Хоран ─ дерьмовый человек.
Слишком рано для этого.
─ Нет, Найл, ─ вздыхает Луи, откидываясь назад и выругиваясь, когда все кости в его теле начинают хрустеть. ─ Он мальчик Лиама, ─ если он и звучит раздражённо, то только из-за похмелья. ─ Это не имеет ко мне никакого отношения.
─ Ага, но только как раз-таки имеет.
Луи закрывает глаза.
─ Он не заинтересован в Лиаме, ты же знаешь, ─ говорит Найл, и это заставляет сломленное тело Луи начать ещё больше рассыпаться на части. Заткнись, Хоран. ─ Я могу сказать наверняка. Он просто не может оторвать от тебя глаз.
Заткнись, заткнись, заткнись.
─ Он просто должен получше узнать Лиама, ─ отвечает Томлинсон, плотно закрывая глаза и игнорируя внутреннее чувство в груди, рычащее в знак протеста. ─ Всё будет хорошо.
Всё будет хорошо, да. И Луи будет кидать рис, букет, бусины, или что там ещё кидают на свадьбах в наши дни. Он напишет речь шафера о том, как наблюдал за их влюблённостью и о том как предугадал, что они получат своё «долго и счастливо». Луи не будет думать о любви Гарри к Франкенштейну или о его сияющих глазах, когда они разговаривают о Дориане Грее, он не будет думать об улыбках и смехе или о том, как они делили одну пару наушников на двоих, не будет думать о тепле его тела, прижатого к нему в такси прошлой ночью и…
О боже.
─ Не могу поверить, что я практически весь вечер вис на нём, ─ внезапно стонет Луи, хлопая себя ладонью по лбу, когда в его голове вспыхивают ещё свежие воспоминания. Много воспоминаний о Гарри. Много взглядов Гарри. И его рук. Между ними было очень много касаний, не так ли? Блять. ─ Боже, Найл, я едва знаю этого парня, а уже успел уснуть прямо на нём. Я практически, блять, хватался за него, ─ вскрикивает он, садясь с такой внушительной скоростью, что его тело едва выдерживает это. Больно. Столько боли.
─ И? ─ невозмутимо спрашивает Найл, отключая плиту. ─ В чём проблема, Томмо? Почему ты вдруг стал таким стеснительным из-за того, что уснул на плече у какого-то парня…
─ Потому что это не «какой-нибудь» парень, а Гарри, ─ протестует Луи, широко распахивая глаза и хватаясь за диван, как за спасательный круг. Он беспомощно смотрит на Найла. Ну, или по крайней мере в направлении парня.
─ И? ─ терпеливо повторяет свой вопрос Хоран. ─ Это всё было безвредно. Нет причин для беспокойства.
─ Но это не так.
─ Ах, ну да. Все нажрались до усрачки, а Гарри практически кончал в свои штаны каждый раз, когда ты к нему прикасался. А ещё у парня были эти грёбанные глаза-сердечки и…
─ Не говори так! ─ кричит Луи, и, блять, у него болит горло. И голова. И сердце. Всё болит.
─ Но это правда, ─ продолжает Найл, пожимая плечами и отходя от плиты. ─ Он похож на щеночка, следующего за тобой повсюду, несмотря ни на что. Это мило.
─ Это не мило. Это плохо.
─ Почему? Это ведь безвредно.
─ Помнишь Лиама? Он примерно с тебя ростом. Шатен, коричневого цвета глаза, сердце, которое начинает трепетать от сильного дуновения ветра? Ну, ты знаешь, Лиам? Он, типа, влюблён в Гарри.
Найл смеётся, намазывая на тост джем и качая головой.
─ Лиам точно не влюблён в Гарри, Лу.
─ Пока нет.
─ Никогда не будет. Ты же прекрасно знаешь, что на его месте мог бы быть любой другой парень с миленьким личиком, подвернувшийся под руку. Лиам ищет парня, и Гарри самый простой вариант.
Это правда. Настолько правдиво, что от этого становится больно.
Но это недостаточно хорошая причина для того, чтобы задевать чувства друга.
─ Лиам и Гарри могли бы стать отличной парой, ─ твёрдо говорит Луи. Его пульс слегка учащается, но он особо этого не замечает. ─ Это не имеет никакого отношения ко мне. Разговор окончен.
─ Тогда почему ты так переживаешь из-за того, как вёл себя вчера?
И, оу. Видимо Найл теперь умный король в задавании вопросов. Чудесно.
─ Потому что.
─ Потому что, почему?
─ Потому что… потому что это Гарри, ─ это же всё объясняет, верно?
Но Найл качает головой и хихикает, доставая из верхнего шкафа стеклянную посуду, звон которой прорезает тёплый и уютный воздух квартиры.
─ Он нравится тебе, не так ли? ─ спрашивает парень с ухмылкой на губах, открывая ящик со столовыми приборами. ─ Он тебе по-настоящему нравится. Ты хочешь держаться с ним за ручки, и всё такое.
И что Найл делает после того, как озвучивает это? Правильно, начинает петь «I Want To Hold Your Hand» Битлз, раскладывая яичницу по двум тарелкам. Засранец.
─ Не нравится мне он, придурок, ─ презрительно бормочет Луи, когда Хоран садится рядом с ним на диван с тарелками в руках. ─ Если бы я захотел встречаться с бабуином, я бы пошёл в зоопарк.
─ Умно. Но, Томмо, ты не сможешь убежать от чувств, ─ продолжает говорить далеко не наивный Найл. ─ Особенно, когда вместе вы выглядите такими миленькими.
Найл в шаге от смерти.
─ Мы не милые. Прекрати это. Прекрати вообще говорить, ─ стонет Луи, хватая своими холодными, липкими руками чай и молясь о том, чтобы мир взорвался прямо в эту секунду.
Найл ясно и звонко смеётся, явно немучимый похмельем. Будто ему очень легко и весело сейчас.
─ Нет, но это правда. Думаю, даже Зейн согласился бы со мной, что многое значит, могу тебя заверить.
Блять. Просто блять.
Луи делает большой глоток чая, обжигая горло и корчась от этого. Когда он убирает теперь уже пустую кружку от своего рта и вытирает влажные губы тыльной стороной ладони, его сознание находится в шаге от полного уничтожения, а сердце нервно сжимается. Как вы могли заметить, Луи не жаворонок. И этот разговор ничем не помогает.
─ Послушай, Найл, ─ осторожно начинает Томлинсон своим серьёзным тоном голоса. Он ставит кружку на стол с характерным мягким звуком и зарывается лицом в свои ладони, потирая подушечками пальцев уставшие веки. ─ Не упоминай этого при ком-либо, ладно? Особенно при Зейне. Не хочу, чтобы это во что-то вылилось. Этого не должно произойти.
Найл замолкает, пережевывая тост с яйцом и чаем (да, всё сразу) и изучая мягким взглядом парня. Его растрёпанные светлые волосы и порозовевшие щёки придавали ему некий образ невинного ангелочка.
─ Думаю, Зейн уже сам к этому пришёл, ─ произносит он, откусывая от своего тоста ещё кусок. Тон его голоса больше не весёлый, а скорее задумчивый, в глазах читается серьёзность. Луи ценит это.
─ Да, наверное, ─ соглашается Томлинсон, стараясь слиться со спинкой дивана и одновременно ковыряясь вилкой в своей яичнице. ─ Но если всё не станет ещё хуже, то… На самом деле, не так уж много вещей, которые можно между собой сопоставить. Так что, чем меньше ты болтаешь, тем лучше. Просто… ─ Луи жуёт свою нижнюю губу, продолжая играть с едой в тарелке. Мыслями он снова возвращается к тому стикеру. ─ Просто постарайся не упоминать этого при Зейне. И, очевидно, при Лиаме. Давай по-тихому забудем об этом?
─ И под «этом» ты имеешь в виду тебя и Гарри? ─ спрашивает Найл. Он перестаёт жевать и теперь просто наблюдает за Луи.
Томлинсон кивает.
─ Я не хочу ничего портить для Лиама.
Возникает напряжённое молчание, в течении которого Луи решает отправить вилку с едой в рот, чтобы хоть чем-то себя занять. Найл просто кивает, переводя своё внимание обратно на тарелку.
─ Хорошо, ─ соглашается он, пожимая плечами. ─ Это останется между тобой и мной.
─ Ага, ─ кивает Луи, проглатывая яйца. ─ Только между тобой и мной.
***
В конце концов Луи оказывается дома, попрощавшись с Найлом с помощью крепких объятий, шлепка по заднице и подмигивания. Когда он приветствует мать и сестёр, его затуманенный после похмелья мозг внезапно осознаёт, что сегодня выходной.
Выходной. Выходной. Его возможности безграничны. Он может что-нибудь испечь, может порисовать или сходить в магазин, заняться спортом, написать что-нибудь.
Хотя, скорее всего, он будет просто спать.
Поэтому Луи заползает в свою кровать, переодевшись в чистую пижаму (свежую, мягкую, любимую пижаму), и закрывает глаза, слушая топот босых ног его сестёр по деревянному полу внизу…
И… телефон издаёт вибрацию. Сообщение.
Пытаясь изо всех сил не ругаться себе под нос, он на ощупь тянется за телефоном, молясь о том, чтобы там его не ждала просьба заступить на работу. Потому что нет. Просто нет. Луи подносит сотовый к своему сонному лицу, фокусирует взгляд на экране и…
О святой, чудесный Моисей.
Лорд Генри: Что бы ты подумал, если бы я спел мимо нот?
Сообщение от Гарри.
Сообщение от Гарри, и, блять, нет, он не посмел процитировать песню Битлз, этот маленький, милый ублюдок. Не посмел. (Конечно, парень просто ссылался на песню, которую они все вместе пели прошлой ночью, но всё же этого вполне достаточно для того, чтобы заставить Луи отправиться в круговорот разочарования).
Он нервно сглатывает, подавляет порыв улыбнуться и с чуть большим проявлением силы запихивает мобильник под матрац. Это заставляет каждую кость, каждую мышцу в его теле, каждый кровеносный сосуд обозлиться на него, но он всегда умел удачно игнорировать подобное. Просто игнорировать, спать и…
Бзз.
Чёрт подери.
Лорд Генри: Ты бы встал и ушёл от меня?
Игнорировать. Луи будет игнорировать. Или, может, он должен переслать сообщения Лиаму? Это будет этично? Или, нет, может, ему просто нужно сжечь самого себя заживо? Возможно, это будет этичнее всего. Как бы то не было, разве у этого ублюдка не должно быть сейчас занятий в школе?
Луи снова закрывает глаза, зарываясь в одеяло с головой, потому что он слабый, маленький и борется со множеством различных болей в его теле одновременно. И как только он уже начинает было проваливаться в сон…
Бзз.
Лорд Генри: Как мне быть, если моя любовь меня бросила?
И только потому, что Луи находится в полусонном состоянии и слишком сильно любит Битлз, он печатает ответ.
Ты что, боишься остаться один?
Лорд Генри: Как мне дожить до вечера?
Луи практически чувствует через экран телефона, как улыбается Гарри. И через секунду Томлинсон ловит себя на том, что его губы тоже растягиваются в улыбке, когда он печатает ответ.
Он напевает про себя мелодию, печатая строчки из песни с сонной улыбкой, и не может себя остановить. Телефон покоится на его груди, пока пальцы летают над клавиатурой.
Тебе грустно одному? ─ отправляет Луи, но незамедлительный ответ не следует, и их диалог свидетельствует о том, что Гарри не печатает прямо сейчас.
За эти возникшие несколько минут тишины, Луи успевает обозвать себя всеми возможными способами за то, что был таким слабым подобием человека и поддался соблазну, не сумев отключить телефон. А потом снова раздаётся вибрация, и его сердце подскакивает к горлу. Видимо, весь чёртов мир смеётся над ним, потому что, когда он открывает сообщение его ждёт:
Ты веришь в любовь с первого взгляда?
Что, конечно же, абсолютно нормально. Это просто строчка из песни.
Но Луи не просил этого. Он не просил ничего из этого. В прошлой жизни он, должно быть, сделал действительно нечто очень ужасное.
Луи не отвечает, просто пялится на слова с громко бьющимся сердцем и бабочками в животе. Он пялится и пялится, пока не раздаётся ещё одна вибрация и на экране не всплывает «да, я уверен». Что уж говорить о том, что слова отпечатались на роговице глаза Луи и осели на его сердце.
Хорошо. Ладно. Теперь Гарри отвечает на собственные вопросы фрагментами, вырванными из текста. Ладно. Вот что он делает.
Луи продолжает смотреть на экран телефона. В ужасе.
Он уже собирается было печатать ответ (совершенно не зная, что сказать), начиная со слов «хаха» (Луи никогда не пишет «хаха» в своих сообщениях, потому что он весьма старомодный и сдержанный тип людей), как его телефон снова вибрирует. Но в этот раз это звонок…
Звонок от Лиама.
Что, очевидно, является наказанием богов.
Всё тело напрягается, паранойя достигает высшего уровня. Ему кажется, что его только что поймали с поличным, будто он убил человека на глазах у всех и теперь отправится за это в ад. Луи отправится прямиком в ад. Так что, он стыдливо и виновато (вины, которую он сейчас испытывает, может хватить ему на весь остаток жизни) поднимает трубку, отчаянно краснея.
Луи никогда не краснеет.
─ Хэй! Привет! Пе-е-е-ейно-о-о! ─ чересчур переигрывая, выдаёт он слишком громким и бодрым тоном голоса. Всё очень неестественно лучезарно.
Блять. Блять, блять, блять.
─ Лу? Ты в порядке? Звучишь забавно, ─ говорит Лиам, такой невинный и шутливый. Луи никогда не сможет причинить боль этому парню. Просто не сможет.
─ Да, конечно. Что я могу сделать для тебя, приятель? Разве тебе не нужно работать?
Бам, бам, бам, ─ произносит сердце Луи, наровясь вырваться из грудной клетки и в панике заполнить этим звуком всю комнату.
На другом конце провода разносится тяжёлый вздох, и Томлинсон старается прислушаться, невольно хмурясь и успокаивая бешено бьющееся сердце.
─ Да, мне нужно, ─ говорит Лиам, не стараясь спрятать досаду в голосе. ─ Через двадцать минут начнётся смена. Но моя машина сломалась. Так что… не мог бы ты, может, меня подвезти?
─ Вот дерьмо, ─ заторможено моргает Луи. ─ Конечно, приятель, да. Сочувствую по поводу машины, дерьмо. У тебя есть какие-нибудь идеи, что с ней могло случиться? ─ спрашивает он, уже выпрыгивая из постели и начиная носиться по дому в поисках ботинок и куртки.
─ Не знаю, ─ мрачно отвечает Пейн. ─ Может, из-за мороза на улице? А может, дело в аккумуляторе? Я не уверен. Да и нет времени выяснять.
Луи кивает и спускается по лестнице, прижав телефон к уху.
─ Да, хорошо. Ну, я напишу тебе, когда подъеду, ладно?
─ Ага, ─ соглашается Лиам. ─ Спасибо, приятель.
─ В любое время, ─ улыбается Томлинсон, прежде чем бросить трубку и убрать телефон в задний карман джинс.
─ Куда ты идёшь, love? ─ спрашивает его мать с руками, полными игрушек, и растрёпанной чёлкой. ─ Надеюсь, не на работу?
─ Не-а, машина Лиама сломалась. Нужно подвести его, ─ бросает он, хватая ключи и получая кивок женщины в ответ.
─ Оу, как ужасно, ─ сочувственно говорит она, прежде чем поцеловать сына в щёку.
─ Скоро вернусь, ─ машет Луи на прощание. Мать ласково ему улыбается и кивает.
Когда Томлинсон открывает дверь, чтобы выйти на улицу, его встречает морозный воздух и свежий снег, падающий с неба и покрывающий собой мир.
***
─ Я просто в бешенстве, ─ злостно произносит Лиам с пассажирского сидения.
С того самого момента, как Луи подобрал парня, тот не переставал вести себя, как сварливый дед с нахмуренными, сведёнными на переносице бровями и обрывистыми ответами. И да, это совершенно объяснимо, но… Но Луи подвозит Лиама на работу, вместо того, чтобы спать в своей кровати или читать книгу, так что немного признательности бы сейчас не помешало. Совсем чуть-чуть.
─ Я заметил, ─ раздражённо бурчит Томлинсон, сворачивая на другую улицу.
─ Я даже не хочу работать. Поработай за меня? ─ надувается Лиам, поворачиваясь к Луи с большими умоляющими глазами.
─ Поработать за тебя? ─ недоверчиво переспрашивает Томлинсон. ─ Ты ведь осознаёшь, что у меня не было выходного уже на протяжении пятнадцати дней, так? И что я уже брал в этом месяце три твои смены, чтобы ты мог ходить на свидания?
Лиам просто закатывает глаза, скрещивает руки на груди и отворачивается к окну, надувая губы.
─ У тебя всегда есть оправдание, ─ бурчит он, но краснеет, явно пристыжено.
Луи предпочитает игнорировать это. Потому что он добрый и милосердный.
Весь оставшийся путь они проводят молча. Томлинсон лишь напевает себе под нос «Tell Me» Роллинг Стоунз, а Лиам, кажется, своим многозначительным взглядом пытается призвать четырёх всадников апокалипсиса. Когда они паркуются, Пейн отстёгивает ремень и хлопает дверью раньше, чем Луи успевает заглушить двигатель.
Так… Это один из плохих дней.
Со вздохом Томлинсон выходит из машины, следуя за парнем.
─ Ты должен принести мне обед, ─ внезапно начинает умолять Лиам, когда они заходят в кофейню, и их обдаёт волной живучей энергии и запахом эспрессо.
─ Почему? ─ спрашивает Луи, вопросительно выгибая бровь.
─ Потому что сегодня дерьмовый день, и я голоден, ─ бросает Лиам и тут же скрывается за дверью, ведущую в комнату для персонала. Томлинсон просто замирает на месте, провожая удаляющуюся фигуру друга взглядом и тяжело вздыхая. Все обычно говорят, что Луи чересчур драматичный, но приз явно забирает Лиам. Все его плохие дни запоминаются людям надолго.
Как только он достаёт телефон, чтобы спросить у Лиама, что тот будет на обед (потому что он лучший, чёрт возьми, друг на свете), его приветствует громкий голос.
─ Что-о-о ж, ─ Томлинсон поворачивается лицом к бару, уже машинально растягивая губы в улыбке, ─ посмотрите-ка, кто здесь у нас!
Найл стоит прямо перед ним, весь такой жизнерадостный и яркий, довольно ухмыляясь. Фартук обернут вокруг его тонкой гибкой талии раз двадцать, таймер находится на нужном месте, и в руках большая пачка зёрен для эспрессо. Всё стабильно. Рядом с ним Зейн, который работает сегодня на баре, что удивительно, потому что смотрители редко делают напитки (это является большой потерей, ведь до того, как Малика назначили на должность, он был просто мастером в этом). Когда парень замечает Луи, уголки его губ слегка приподнимаются, глаза светлеют, и он посылает мягкий кивок в сторону Томлинсона.
─ Это же я! ─ грандиозно объявляет Луи, приподнимая руки вверх и поигрывая плечевыми мышцами просто для шоу и веселья. Почему бы и нет?
Найл смеётся и зовёт Томлинсона к стойке, откладывая упаковку с эспрессо в сторону. В его взгляде читается хитрый блеск. Может, да. Может, нет.
─ Хэй, ─ шепчет парень, как только Зейн отходит, а сам Луи оказывается на близком от него расстоянии.
─ Что? ─ спрашивает Томлинсон настороженно.
─ Твой парень здесь, ─ произносит Хоран, а Луи резко озирается по сторонам, чтобы убедиться в том, что никого нет в зоне слышимости.
─ Господи боже, Найл, ─ шикает Томлинсон, одаривая друга убийственным взглядом. ─ Я же говорил тебе этого не делать!
Но парень просто беспечно улыбается и протягивает руку через гранитную стойку, едва касаясь костяшками своих пальцев подбородка Луи.
─ Рядом никого нет, а профессор в своих наушниках. Он не отводил взгляда от экрана своего ноутбука ещё ни разу. Ни разу. Даже отлить не отходил. Совсем не обращает ни на что внимание. Думаю, он даже не знает, что ты здесь. Такой сосредоточенный.
Найл. О, Найл.
Луи вздыхает, наклоняясь чуть ближе и всё ещё озираясь по сторонам, бормочет:
─ Почему он здесь? Разве у него нет занятий?
─ Очередной снежный день.
Луи выругивается. Конечно. Этот грёбанный снег.
Он уже готов был прокомментировать свою «удачу», когда внезапно в глазах Найла снова мелькает подозрительный огонёк, и тот отходит в сторону, указывая пальцем на Луи.
─ Подожди, ─ начиная радостно смеяться, говорит он и уходит в комнату для персонала, оставляя Томлинсона стоять одного у стойки. Луи чувствует себя обнажённым, незащищённым и чертовски напуганным из-за того, что Гарри может заметить его в любую секунду, подойти к нему и заговорить. Что не есть хорошо.
Так что он незаметно натягивает капюшон на голову и становится спиной к столику, за которым обычно сидит Стайлс (он даже не проверил, сидит ли он именно там, потому что был слишком занят паникой), опуская взгляд в пол. Ему следует просто уйти. Лиам, очевидно, не в настроении общаться, судя по тому, как он моментально исчез. И в кафе всё спокойно, так что Луи уже скучно. Ему просто хочется пойти домой и побыть в одиночестве.
И внезапно через динамики начинают играть Битлз. Какая песня, спросите вы? «I Want To Hold Your Hand».
Найл просто смешон. Луи не может сдержать ругательств, когда слышит первые аккорды песни.
С тех пор, как Найл открыл для себя, что звуковая система Старбакс может воспроизводить музыку с Айподов и Айфонов, он нашёл в этом постоянный источник развлечений, включая самую различную музыку в рандомные моменты (или, как сам он считает, ─ подходящую песню для определённой ситуации).
Он думает, что смешной.
Это не так.
Луи краснеет (во второй раз за день, блять) и ещё больше зарывается в капюшон. Он уже готов выбежать отсюда и больше никогда не возвращаться, когда Хоран снова появляется в поле зрения, пританцовывая и истерично смеясь (какая-то чрезмерная реакция, если честно). Томлинсон посылает ему самый злобный взгляд, который только мог состроить.
─ Это твоя песня! ─ кричит Найл, направляясь к нему. ─ Ты можешь спеть её своему мальчику! ─ смеётся он, но затем выражение его лица резко меняется, взгляд скользит вверх за плечо Луи, шаги замедляются, а игривость пропадает.
И, о нет.
Пожалуйста, нет.
─ Своему мальчику? ─ переспрашивает глубокий голос, донесшийся со спины Луи. И все огни меркнут.
Почему. Почему???
Очень медленно, Томлинсон оборачивается с выражением такого ужаса на лице, который можно сравнить разве что только с чувствами свиньи на скотобойне. И встречается лицом к лицу с Гарри, который изучает Луи с нахмуренными на переносице бровями.
О нет. О нет. О нет.
Уйди, опасное существо, уйди.
─ Э-эм, ─ беспомощно начинает Луи, игнорируя мягкий свитер Гарри, чёрный шарф, помятые кудри и заспанные глаза. ─ Привет, Генри! ─ произносит он вместо этого, заставляя себя звучать жизнерадостно.
Но Стайлс всё ещё хмурится, переводя взгляд с Луи на Найла и обратно. Он часто моргает, жуёт свою нижнюю губу и заламывает пальцы на руках, и всё это было бы довольно очаровательно, если бы не взгляд побитого щеночка. И, ав-в, храни его бог, он пытается изо всех сил замаскировать это, но терпит полнейший крах.
─ Привет, Хазза, ─ глупо приветствует его Найл и бросает взгляд, выражающий что-то вроде «упс» на Луи, который, в свою очередь, нервно оглядывается на него назад.
─ У тебя есть мальчик? ─ прямо спрашивает Гарри, делая вид, что он, на самом деле, не сильно заинтересован в ответе. Как бы он не старался, чтобы его голос звучал легко и непреднамеренно, всё, что у него выходит ─ это завысить его на две октавы. Взгляд сосредоточен, даже не моргает.
─ Э-эм, ─ снова выдаёт Луи, и, дерьмо, он действительно чувствует себя опозоренным и глупым прямо сейчас, укрытый под своим капюшоном с покрасневшими щеками и по-дурацки открывающимся и закрывающимся ртом.
Что он вообще должен сказать на это?
Всё становится только хуже, потому что возвращается Зейн.
─ Это просто шутка, ─ неловко отвечает Найл, явно испуганный. Что было бы забавно в любой другой момент. ─ Песня, связанная с шуткой. У Луи нет парня, ─ объясняет Хоран, и Томлинсон думает, что тому лучше вообще остановиться.
Луи может чувствовать, как на него смотрит Гарри. Он отказывается оборачиваться.
Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Это просто катастрофа. Сейчас Зейн подойдёт поближе, услышит, о чём они говорят и наверняка спросит что-нибудь, и…
О боже, это просто катастрофа.
─ Да, Луи одинок, ─ продолжает Найл, когда тишина оказывается совсем уж давящей. Его беспомощный страх настолько очевидный, что делает всё ещё только хуже. С губ парня продолжает слетать всё больше ненужных слов, и Луи сравнивает это с поездом, съезжающим с рельс. ─ Ему просто кое-кто нравится. Вот и всё.
Как только слова оказываются произнесёнными в слух, Найл начинает чувствовать себя так, словно вот-вот провалится сквозь землю. Выражение «упс» на его лице становится ещё очевиднее.
И, о. блять. нет.
Блять. Нет.
Луи готов убивать. Он может видеть своим боковым зрением, как Гарри переводит взгляд на Найла. Может видеть, как тот вертит головой то на него, то на Хорана. И практически всем своим телом ощущает надежду, витающую в воздухе и сокрушающую его. Что происходит???
Зейн добирается до них со скучающим хмурым взглядом, держа в руках два пакета молока.
Луи паникует.
С многозначительным взглядом, передающим что-то вроде «заткнись прямо сейчас, пока Зейн ничего не услышал», Луи дёргает головой в направлении Малика, прикладывая указательный палец к своим губам.
Это так очевидно. И так тупо. Но Луи запаниковал и не мог мыслить здраво. Он чувствовал на себе пронзительный взгляд Гарри, ловящий каждое его движение. Это очень тяжёлая ситуация.
─ Вот дерьмо, ─ бормочет Найл, оглядываясь на Зейна, который выглядел как всегда безупречно.
К счастью, Малик находится в этот момент в своём собственном мирке, проверяя срок истечения годности сиропов. К счастью.
─ Э-эм, да, забудь. Забудь об этом. Я ничего не говорил, ─ напряжённо бубнит Найл, взволнованно поглядывая на Зейна. А потом он просто уходит, почёсывая рукой свой затылок и оставляя Луи разгребать весь этот бардак. Как-то так.
Неохотно Луи поворачивается к Гарри, готовясь к тому, что придётся и дальше ходить по тонкому опасному льду всей этой выдуманной лжи и надеясь, что сможет контролировать свой румянец. Но ситуация набирает неожиданный поворот ─ Стайлс уже возвращается на своё место, его спина напряжена, выражение лица нечитаемо, а движения скованы.
Что весьма странно. Мягко говоря.
И Луи хочет воспользоваться этим как предлогом, наконец, уйти, правда хочет… Но хмурая складка на переносице Гарри почему-то не даёт ему этого сделать, заставляя его не спускать с профессора внимательного взгляда и стараться установить с ним зрительный контакт. Хотя бы на один крошечный момент.
─ Ты в порядке, Генри? ─ спрашивает он, вопросительно приподнимая бровь.
Лицо Гарри искажается (или это была попытка улыбнуться?), и он кивает, садясь в своё кресло и хватая наушники в руки.
─ Конечно, ─ говорит парень, но его голос звучит не так как раньше, а, скорее, отстранёно и жёстко, когда он вогружает на голову наушники.
Вот и всё.
Возникает нагнетающая тишина. И это прекрасная возможность для Луи, наконец, уйти, раз и навсегда разрушив это притяжение между ним и Гарри. Всё хорошо.
Поэтому он начинает было отступать, игнорируя странное, раздражающее чувство, терзающее его изнутри, как вдруг через гул эспрессо машин пробивается низкий голос Гарри. Достаточно мягкий для того, чтобы остаться незамеченным, и одновременно оглушающе громкий, заставляющий ноги Луи замереть на месте.
─ Эй.
Луи оборачивается.
─ Вчера было очень весело, ─ произносит Гарри как-то вяло. Глаза, изучающие Луи издалека, широкие и мрачные.
Это всё, что он говорит. Его голос звучит сломлено, а улыбка меланхолична.
Луи не может это объяснить, но он понимает.
─ Согласен, ─ отвечает он с чуть меньшей улыбкой, а затем поворачивается и идёт к выходу маленькими, совсем крошечными шажками.
Томлинсон замирает прямо на пороге, опустив руки на входную дверь, не способный просто взять и открыть её. Его сердце сражается с самим собой, а мозг отчаянно борется с чувствами, разумом и реальностью. Тем не менее, несмотря на весь этот внутренний хаос, он снова смотрит на Гарри, глаза которого всё ещё широко распахнуты, а губы искажены.
─ Ты же пойдёшь с нами снова на следующей неделе, да? ─ спрашивает Луи.
Это абсолютно нормально. Ничего плохого, потому что это именно то, что он сказал бы любому своему другу. А они с Гарри могут быть друзьями, не так ли? Да. И Луи собирается быть просто другом. К тому же, Лиам только поблагодарит его за то, что он позвал парня.
После его слов губы Гарри трогает улыбка.
─ Да? ─ переспрашивает он, нервно сжимая своими руками колени.
─ Да, ─ кивает Луи, а улыбка успевает уже добраться до его глаз.
И после он уходит, бросая последний взгляд на ухмыляющегося Гарри.
***
Луи проводит остаток своего выходного, занимаясь написанием набросков (и разглядыванием стикера, но это уже детали).
Он бродит по дому, занимается стиркой вещей, готовит ужин, играет с сёстрами и разговаривает с мамой, режет овощи для тушёного мяса, слушая радио, и пишет в блокноте в перерывах между всем этим. И да, время от времени, он проводит пальцами по выведенному «Попался» на стикере, но только потому, что ему действительно очень нравится текстура, из которой сделана бумага. Он всё пишет и пишет, и пишет. Потому что чувствует прилив вдохновения.
Единственная проблема в том, что его музой служит… Гарри.
Он пишет о Гарри. Пишет о том, как звучит его голос, как смотрятся его кудри при свете луны, и о том, как его кожа напоминает ему нежный крем, он пишет о том, как тот мыслит, как смотрит на него и о том, как их голоса звучат вместе.
Он правда старается писать о себе, но единственные слова, которые ему удаётся вытянуть из себя, ни к чему не приводят. Луи пишет, что потерян и не видит перед собой никаких целей, но в большинстве своём, он пишет о Гарри. И, может, Гарри представляет собой надежду. Луи не уверен.
─ Ты посмотрел то объявление? ─ осторожно спрашивает его мать, сидя за столом и зашивая порванную рукавицу.
─ Эм-м, нет пока, ─ с напряжённой улыбкой отвечает Луи, и между ними вновь воцаряется молчание.
Это не самое приятное чувство. Но это всё, что он способен ответить.
Поэтому он продолжает писать о Гарри.
***
Остальная часть дня проходит в тишине.
Он больше не получает никаких смс от Гарри, и ничего примечательного не происходит. Это хорошо. Это именно то, что нужно Луи. На самом деле, если не считать насильственно подавляемые воспоминания о прошлой ночи и тоскливые взгляды, брошенные на стикер, ─ это один из лучших его выходных за последнее время.
Луи просто забирается в свою кровать, когда на город уже опускается ночь, а снег за окном вновь начинает падать (прекратится ли этот снегопад вообще когда-нибудь? Нет, ну это вообще нормально?). Но, конечно же, не может быть всё так просто, потому что в это же мгновение на прикроватной тумбе раздаётся раздражающее жужжание телефона.
Лиам.
─ Можешь забрать меня с работы? И могу ли я остаться сегодня у тебя? Просто до тех пор, пока мою машину не починят? ─ спрашивает он умоляющим голосом.
Луи вздыхает, а на его губах загорается маленькая улыбка, когда он качает головой.
─ Ты козёл, ─ улыбается он, закрывая блокнот. ─ Уже еду.
И затем Томлинсон выбирается из постели.
***
Снегопад очень сильный.
Снегопад очень сильный.
Всё гораздо-гораздо хуже, чем Луи думал раньше. Он со скоростью черепахи движется по дороге (а вообще на дороге ли он? Томлинсон даже в этом не уверен), ветер царапает его машину, снежинки создают белую стену из завихрений, а фары ничерта не помогают. Луи, возможно, никогда не доберётся до Старбакса. Вместо этого он умрёт, пытаясь.
Тем не менее, Томлинсон включает музыку громче, хватается за руль сильнее и едет вперёд.
─ О, Лиам, ─ вздыхает он, когда машина подпрыгивает на очередном сугробе, ─ это только для тебя.
***
Луи выживает. Луи выживает, а ветер лишь набирает обороты, когда он паркуется на стоянке. Всё это просто безумно, Томлинсон никогда раньше не видел такой погоды. Ветер настолько сильный, что чуть ли не сносит с ног, и снег, хлопьями валящий с небес, не улучшает ситуацию. Это очень похоже на метель. Луи попал в чёртову снежную бурю.
