Текст книги "Отзвуки (СИ)"

Автор книги: Ungoliant

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

========== Мечты о далёком совершенстве (ЗФБ 21; дарк; м!ГГ) ==========

Комментарий к Мечты о далёком совершенстве (ЗФБ 21; дарк; м!ГГ)

Для WTF Pandemic Games 2021, бечено Aldariel.

Дальнейшие карьерные свершения Эрвана: https://ficbook.net/readfic/6396534/19046352

Как целитель, Эрван мечтал о лекарстве от всех недугов – для укрепления органов, мышц и костей, чтобы не пришлось бороться с дряхлостью, обезвоживанием, пролежнями и лишним жиром. Он хотел бы, чтобы сила развивалась без тренировок, в дождь не тянуло кашлять на прохожих, а дети не покрывались сыпью, распухая от воспаления как поросята. Каждый день Эрван пачкал руки в естественных соках своих пациентов, пока присматривал за пожилыми, принимал роды, оперировал и убирал за инвалидами. Он вставал с рассветом и, едва переставляя ноги, падал на койку глубокой ночью, готовый вскочить по первому крику о помощи.

Рассматривая острые хирургические инструменты и уснувшего магическим сном человека на столе, он размышлял, что органы, по сути, защищает тонкий, мягкий слой тканей; как близко расположены капилляры, важные артерии и вены; где-то в брюшине аорта стучала под кожей, отмеряя ритм сердца. Пырни любую часть, выпусти кровь – и мозг скончается.

Однако после войны с Лусканом он повидал и других пациентов – живучих вопреки здравому смыслу. Солдаты могли пройти пару миль со стрелой в боку или придерживая внутренности в распоротом брюхе, оставаясь в сознании, и упасть у палатки целителей. Ему приносили детей после падения с дерева, у которых кости торчали наружу, а затылки сминались, как скорлупа от яйца, но они плакали, звали маму и глядели на Эрвана огромными, залитыми кровью глазами в надежде вновь залезть на то же треклятое дерево – доказать что-то то ли себе, то ли миру.

На их примере он знал, что не всё потеряно.

Как создатель, Эрван мечтал о совершенстве плоти в связке с нервной системой, изучал ответ на боль и приращивал отрезанные части тел, дивясь, что даже чужие руки могли прижиться – без разницы, мужские или женские. Незаметная сеть в тканях двигала каждый мускул, создавала улыбки, судороги, озноб, инстинктивные реакции, словно ниточки в руках кукловода. Нащупав их, Эрван не смог остановиться.

Для начала он пытался заставить мизинец сгибаться отдельно от безымянного пальца, а затем перешёл сразу к любимой теме: ослабил чувство боли, вырезая и прижигая лишнее. Солдата с низким болевым порогом оценит любой командир, однако и этого мало: притупившаяся боль скрывала болезни, переломы и вывихи, отчего тело приходило в негодность куда быстрее, чем с естественным износом.

Когда Эрван добрался до мозга, то понял, что цена его знаний – медный грош. Эта чудная склизкая губка для воспоминаний удивляла с каждым экспериментом; он радовался, точно ребёнок, каждому пациенту с разбитой головой или проникающими ранениями. Эрван резал, зашивал, а затем наблюдал, как менялось поведение: люди просыпались другими – молчаливыми, порой жестокими, словно заглянули вглубь себя и хранили какой-то секрет. Однако больше его вдохновляли операции в сознании, когда скальпелем можно играть с мозгом, как на музыкальном инструменте.

В тишине мертвецкой отлично думалось. Эрван мог часами таращится на силуэты неподвижно лежащих тел в свете одинокой свечи, перебирать варианты, стыковать разрозненные знания с опытом и обновлять охлаждающее заклинание. Скучать не приходилось, хоть живые к нему больше почему-то не приходили.

Пытаясь избавить тело от одного несовершенства, Эрван понимал, что глобально ничего не изменится. Какой толк в этом мизинце, если плоть сама себя губила, скрытно выращивая опухоли, язвы и гнойники? Даже собственные ногти, врастая, могли занести смертельную хворь. Нет, с таким материалом невозможно работать!

Так однажды Эрван и осознал, что почти по всем требованиям его устраивали лишь мертвецы. Только плоть продолжала дряхлеть, гнить, в ней откладывали яйца мухи и заводились личинки, пока, изъеденная, она не слезала с костей тёмными лоскутами. Увидев такой запущенный труп, жрец Илматера, разнюхивающий неладное, нашёл даже больше, чем рассчитывал. Кстати, нюх к нему так и не вернулся, что показалось Эрвану занятным.

Его изгнали, а не казнили, ведь признаков некромантии не обнаружили. Эрван сам презирал это искусство, считая недостойным, ленивым занятием: делов-то, что прочитать заклинание, а тело так и продолжит разрушаться. Целитель в нём ещё жил и стремился всё починить.

«Мальчик устал, запутался», – говорил констебль, хоть и сам себе не верил. По мимолётному взгляду было видно, что презирал, опасался и мечтал избавиться. Не зря говорили, что глаза – зеркало души, но Эрван стремился проверить, как так, что мозг – чудная склизкая губка – как-то относится к посмертию. В Город Суда ведь не он отправляется – вместилище воспоминаний, а значит, и души? Нет, как и всякая плоть, мозг разлагается.

Ему казалось, что истина скользила на кончиках пальцев – какая-то тайна, которую знали его пробуждённые пациенты, но не могли сообщить. Нечто зловещее и страшное просачивалось через Планы, от богов к ним, что можно лишь почувствовать, когда шевелились от беспочвенного ужаса волосы на затылке. Эрван предпочёл бы не думать, не знать… Он проник так глубоко, разбирал тела на части, а затем на слои и нити, что не мог игнорировать факты.

Как простой смертный с той же слабой плотью, Эрван мечтал высвободиться из пут кукловодов.

========== Ограбление (юмор, милота; Сэнд, ф!Фарлонг) ==========

Комментарий к Ограбление (юмор, милота; Сэнд, ф!Фарлонг)

Давно лежало в закромах, было намётками в сборник “Ты меня никогда не слушаешь”: https://ficbook.net/readfic/2931416

Сэнд не верил в правосудие, ещё меньше – в стражу, но обстоятельства оказались сильнее принципов. На кону стояли магазин, жизнь, его кот и душевное равновесие. Он очень надеялся, что Лина прохлаждалась на посту и потому не могла вмешаться, но Тимора, видно, была в этот день не на стороне Сэнда.

В тесном фойе, где ожидали своей участи пойманные воришки, забулдыги и бродяги, стоял крепкий шмон немытых ног, который обещал остаться в памяти навеки – и посреди управляемого хаоса гранитной стеной возвышался Кормик. Уверовав в удачу, Сэнд направился к нему без очереди, чем явно заслужил несколько проклятий, но дело не терпело промедления.

– Кормик, нужна твоя помощь.

– Конечно! – с готовностью воскликнул тот. Если бы он был псом, то наверняка бы повилял хвостом. – Что у тебя случилось?

– В магазин влезли и товар попортили. Злоумышленник ещё внутри – я его чарами запер.

Взгляд Кормика мгновенно погрустнел.

– Извини, я такими делами не занимаюсь, но ты обратись к Лине.

Чем же Кормик занимался, если не защитой чести мелкого предпринимательства, осталось загадкой. Стражница Фарлонг сидела вальяжно, закинув ноги на стол. Она давно пялилась на него из коридора, но теперь смерила Сэнда внимательным взглядом, фыркнула и показала свой горделивый профиль: оскорбилась, что сразу к ней не обратился.

– Ну, пиши заявление, – мерзким голосом, каким посетителя встречают бюрократы Нашера, произнесла она.

Сэнд был упорным и терпеливым, к тому же он понимал, что находился на её территории, поэтому не спорил, а уселся за стол в углу – играть по её правилам: взял лист, перо и, по нескольку раз окуная кончик в разбавленные чернила, начал писать, скрупулёзно фиксируя каждую деталь, вплоть до вытоптанных грошовых ковров. Лина чуть ли не в потолок плевала и демонстративно ждала, когда появится формальный повод оторвать задницу. Только пусть попадётся в магазине (если от него хоть фундамент останется) – вот тогда Сэнд отомстит.

Прочитав – явно по диагонали – заявление, Лина с серьёзным видом заявила:

– Это преступление.

– Что я к страже обратился? – не удержался от сарказма Сэнд.

– Нет, что к тебе вломились.

– Я поражаюсь с твоего умения составлять причинно-следственные связи и делать очевидные выводы. Не зря налоги плачу, чувствую.

– Попрошу разговорчики прекратить: оскорбление стражника – это ого-го… суток на пять потянет. Ну что, пошли – посмотрим, что у тебя случилось.

Кормик своего протеже чуть ли не по голове погладил перед выходом. Поначалу Сэнд обрадовался, что нашёл подмогу быстро, но потом задумался: с чего это Лина так резко передумала его мучить и побежала в магазин? Он же видел нервный взгляд и как ловко заявление легло в стопку таких же висяков. Никак хочет дело замять или вытрясти взятку по советам ушлого дядюшки, – но она не знает, что ждёт внутри!

Уверенный, что Лина тут же сбежит, он распахнул дверь и отбежал в сторону, чтобы засевший внутри монстр схватил её первой – всё-таки не у Сэнда доспехи, которые не сразу прокусишь. Однако Лина спокойно отодвинула свисающую с косяка жирную паутину и вошла внутрь. Несколько мгновений царила тишина, а затем нечто в недрах магазина зашевелилось; разбилось несколько склянок – как ножом по сердцу; шуршание лапок по полу (и грошовым коврам) омерзительно отозвалось где-то в желудке.

Из магазина послышалось воркование Лины:

– Ты мой маленький, ты мой ласковый!..

Сэнд заглянул из-за угла, лишь нос высунув, и увидел, как гигантский паук, которого он нашёл в подвале с товаром, точно пёс трётся маленькой головой с кучей глаз о Лину и в ответ стрекочет. В огромных передних лапищах была намотана паутина – так же он сам, маленьким, держал пряжу для бабушки, коротая долгие, долгие вечера.

Почуяв, что опасности нет – а главное, что его опять подставили, – Сэнд вбежал в магазин и возопил:

– Так это твоих рук дело! Я должен был догадаться сразу!

Лина спрятала взгляд как провинившийся ребёнок, которым для Сэнда на самом деле и была.

– Он бы умер в пещере! Ну пожил бы немного в подвале, никого не трогал, а потом я бы ему место нашла. Ты бы и не заметил.

Сложно не заметить паутину размером с одеяло. Может, свою комнату Лина и не так запускала, конечно, но за Сэндом подобного не водилось.

– То есть моего мнения в этой цепочке логики никто не спрашивал?

– Слушай, мне жаль, что с магазином… вот так вышло. Обещаю помочь с уборкой.

Трагичный тон Лины смягчил негодование, и Сэнд пошёл на сделку, надеясь когда-нибудь нанести бюрократический удар по всей преступной шайке – чтоб на шею не вешались. Кот нашёлся в сплетённом гамаке под потолком, где и спал беспробудно. В тот же вечер вся свора из «Утонувшей Фляги» пришла с мётлами и ножницами для стрижки кустов, чтобы избавиться от паутины, а паука проводили обратно в подвал. Стоило признать: тот не виноват, что его хозяйка пренебрегает общественным порядком и чужим мнением.

Сэнд никогда не допускал, что членистоногие могут быть разумными, и засомневался, когда нашёл на лестнице вытканный плащ – из прочной паутины, но нежной на ощупь, будто шёлк, и с разноцветными нитями. Он взглянул на гамак под потолком, откуда кот по-королевски осматривал магазин с высоты и слезал только по делам, затем поднимался прыжками по шкафам.

Враждебное существо так себя не ведёт.

Вздохнув и выпив на всякий случай антидот, Сэнд собрался на переговоры в подвал. Уже через несколько недель весь Невервинтер ходил в модных плащах, купленных в магической лавке – разных цветов и фасонов. Вскоре там и пристройка появилась – для просторной швейной мастерской, откуда порой доносилось радостное пощёлкивание.

========== Защитники животных (ФБ 2021; юмор) ==========

Комментарий к Защитники животных (ФБ 2021; юмор)

Для fandom Pandemic Games 2021. Бечено Aldariel.

Основано на реальном отыгрыше в D&D. Того кабана звали Хрюня, и он не пережил битву с гоблинами. Помянем. Зато пережили крысы и были очень счастливы.

Фарлонг недолго радовался, встретив на краю Сумеречного леса двух диких вепрей: едва он подал знак Касавиру, как Элани воскликнула:

– Стойте, не убивайте их!

Он подумал, что это очередные друиды в зверином облике – хотя слюна всё равно предательски наполнила рот, – однако их Круг последний раз останавливался в противоположной части Невервинтера. Пока Фарлонг представлял в уме карту и сопоставлял ориентиры, вепри заметили их и, грозно фыркая, бросились в атаку.

Первый сбил зазевавшегося Келгара с ног, развернулся и кинулся на Касавира, однако рефлексы не подвели его: одним красивым ударом он размозжил вепрю голову. Второй попытался на полном ходу сбить с ног и Фарлонга, но тот увернулся.

– Держите его! – кричала Элани, бессильно размахивая руками. – Я не смогу очаровать, пока он на взводе!

– Ах, это он на взводе! – в сердцах повторил Фарлонг и прыгнул вепрю на спину, только его веса не хватило, чтобы остановить разгневанного зверя. Тот брыкнулся, чуть не свалив наездника; клыки опасно раскачивались перед лицом.

Касавир навалился рядом, отчего вепрь сдавленно хрюкнул, но не сдался. Фарлонг искренне радовался, что не взял с собой Бишопа – иначе пришлось бы похоронить свой первый страшный секрет в болоте. Подоспевший Келгар принёс верёвку, и втроём они кое-как связали копыта. От такого поворота событий вепрь разорался на всю округу, и Фарлонг не на шутку испугался, что на помощь сбежится вся поросячья братия.

– Да что б я ещё раз!.. – пыхтел Келгар, подпрыгивая на боку от каждого мощного толчка. – Быстрее!

Элани провела руками над пятачком, что-то приговаривая, и вепрь внезапно обмяк. Она поднялась на ноги с довольным видом, а Фарлонг, Касавир и Келгар, с недоверием переглянувшись, чуть отодвинулись от вепря: тот не хитрил и правда успокоился.

– Приручение не скоро подействует, но мы как раз собирались на привал…

– Да, и поесть! – напомнил Келгар, который, как казалось, запыхался больше всех. Он потёр ушибленный бок и указал на своего обидчика. – Вот этого-то мы съедим, надеюсь?

На сей раз Элани не выдержала напора и сдалась: с голодными спутниками лучше не спорить. Фарлонг переместился к туше и достал из рюкзака набор для разделки добычи, но Касавир остановил его, положив руку на плечо.

– Мы же не будем делать это при нём? – он кивнул на притихшего вепря, уставившегося прямо на них. Фарлонг вздохнул.

– Да, не могу, пока он смотрит. Оттащим его в кусты, пусть там думает о своём поведении.

К ночи Фарлонг чувствовал себя как выжатый лимон, благо Келгар с удовольствием помогал готовить мясо: развёл костёр, настрогал ветки, нанизал на них мясо и раздал каждому. После медитации к ним присоединился Касавир, а Элани чуть в стороне ела сухари из своих запасов, обмакивая их в воде.

С набитым животом жить стало легче. Фарлонг первым вызвался в дозор и постоянно поглядывал на трясущиеся кусты, откуда доносилось тихое похрюкивание.

Утром вепря развязали – всё ещё с подозрением, – и тот, словно домашний пёс, увязался за Элани.

– Я назову тебя Фряг – почти как «хряк», – ворковала она, не замечая, как Фарлонг закатывал глаза за её спиной. Келгар потирал ушибленный бок, который не давал ему спать всю ночь. Только Касавир был очарован её добротой.

Фряг оказался никчёмным псом и сбежал при первой же возможности.

– И для чего всё это было? – ворчал Фарлонг всю оставшуюся дорогу. Элани загадочно молчала, но победно улыбалась.

В первом же бою они поняли, что потеряли магические способности, даже Касавир. Впрочем, сражаться можно было и без них. Убежав от дикого зверья, Фарлонг повёл своих спутников к пещерам, где можно было устроить следующий привал, однако их тут же окружили гоблины, отрезав путь к отступлению. Поганцы умело наводили хаос: стреляли исподтишка и путались под ногами. Стрелы не пробивали крепкие доспехи Касавира, но одна попала Фарлонгу в плечо, хоть и неглубоко. Без поддержки целительной магии всем крепко досталось.

Гоблинов, стоящих у выхода из пещеры, отвлёк боевой визг, и Фарлонг, вздрогнув по привычке, узнал Фряга. Вепрь уже был весь в крови и с порванным ухом, но не растерял боевого настроя. Берсерком он пробежался по гоблинам, раскидав почти всех. Сердце Фарлонга сжималось от восхищения, пока Фряг наматывал гоблинские внутренности на клыки и топтал упавших копытами, воинственно похрюкивая.

Элани кинулась обнимать своего спасителя, и даже Келгару было нечего сказать. Выполнив свой долг и заработав новые шрамы, Фряг, прихрамывая, ушёл – на сей раз навсегда.

После этого случая Фарлонг пересмотрел свои взгляды на штучки друидов и решил, что приручение могло бы стать отличительной чертой их группы: и бандитам страх внушит, и защитников природы привлечёт. В свете последних обвинений ему как никогда требовалась поддержка каждого. Однако Бишоп, конечно, хоть и поверил в историю про боевого кабанчика, всё же выразил глубокие сомнения в способностях Элани.

– Что за идиотизм, – вздыхал он, – друидка спятила и чуть всех не угробила. Сегодня вепрь, а завтра медведь? Отпускай вас теперь без присмотра…

– Так пошли с нами, – охотно поддержал Фарлонг, – вот увидишь, на что она способна!

Тайно мечтая о медведе-компаньоне, как у следопытов, он начал поощрять высокие принципы Элани – пока какое-нибудь животное не начинало грызть его за ногу. Подходящих кандидатов для усмирения так и не находилось, хоть Касавир с Келгаром морально к этому готовились. Из-за расследования они застряли в городе в ожидании суда, и мечты пришлось бессрочно отложить.

В доках, проверяя подозрительный корабль лусканцев, Фарлонг ожидал встретить отпор, поэтому заранее готовился к бою. Однако несколько пиратов сбежали в старые хранилища, где гнил невостребованный – и неразграбленный – груз. Пришлось немного притормозить, чтобы Элани зажгла магический огонёк, как вдруг впереди из темноты послышались визг и грохот. Касавир прислушался к своим паладинским чувствам и сообщил, что странная возня точно не демонического происхождения. Бишоп принюхался к трухлявым ящикам и сделал несколько шагов назад за спину Фарлонга.

– Пора сваливать. Хотя… уже поздно.

Шелест и писк разнеслись по тёмному коридору; десятки, если не сотни лапок скребли по камню. Фарлонгу самому захотелось отскочить подальше – и с немужественным визгом, – когда стая явилась на тусклый магический огонёк: словно какой-то огромный клубок из крыс, откуда выпадали мерзкие хвосты и острые клыкастые мордочки. Маленькие глазки-бусинки оценили Фарлонга в энергетическом эквиваленте и посчитали его приемлемой пищей. Келгар гаркнул и приготовился порубить наступающих серой рекой крыс топором, однако Элани снова кинулась наперерез и вскинула руки.

Наговор достиг ушей альфы – самой жирной крысы с оторванным ухом, – и стая, повинуясь ей, замерла, закружилась, обрамляя её живым щитом. Элани покрошила кусочки хлеба, рассыпала лесные орехи в центр гущи и улыбнулась, когда крыски разразились громким писком. Фарлонг едва подавил ком тошноты: запах поднялся непередаваемый.

– Не знал, что ты и так умеешь, – выдавил он.

– Они говорят, что лусканцы спрятались в подсобке, но там будут другие крысы.

– А эти? – Келгар опасливо тыкнул топором в сторону стаи. Элани отмахнулась и пошла вперёд первой.

– Я их угостила, поэтому мы для них друзья.

– Пока что, – загадочно добавил Бишоп из-за плеча Фарлонга, и тот подпрыгнул от неожиданности.

Они прошли чуть вперёд, и прикормленная стая последовала за Элани, огибая ручейками Касавира и Келгара. Шуршание и писк усилились; Бишоп одним прыжком оказался на ящиках. Из всех прогрызенных щелей полились крысы, однако Элани разбрасывала вокруг себя хлебные крошки, приговаривая что-то на эльфийском, а Келгар с Касавиром, быстро смекнув что к чему, порылись в своих сумках и сдали всю еду ей. Нарисовав этакий защитный круг из крошек, Элани оказалась окружена полчищами крыс.

– Вижу лусканцев, – доложил Бишоп со своей высоты, – точнее то, что от них осталось.

Фарлонг точно решил: он пойдёт только обратно и доложит Кормику, что всё прошло отлично, лучше не бывает. Когда придут стражники, от тел и косточек не останется. Побледневший Касавир стоял столбом, задрав голову к потолку и стараясь игнорировать раскачивающихся на доспехах крыс, и почему-то молчал о добром сердце Элани, которая, воркуя, приговаривала:

– Мои хорошие, ещё и покушали!

– Так, наверное, я приведу стражу, – озвучил Келгар мысли Фарлонга. Разбросав последнюю еду, Элани робко улыбнулась.

– Только пусть поторопятся, а то очарование длится всего сутки, и крыски их съедят.

– Я же говорил! – прошипел Бишоп со своего ящика. Остальные молча переглянулись и, шаркая ногами, чтобы никого ненароком не раздавить, направились к выходу.

И всё-таки знаменитая дружба друидов и животных порой – страшная вещь. Фарлонг как-то разочаровался в идее с медведем-компаньоном, зато больше никто в «Утонувшей Фляге» не смел смеяться над Элани.