Текст книги "По следу невидимки (СИ)"

Автор книги: Ulla Lovisa

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– Выпьем кофе? – предложила она. – Тут неподалёку есть хорошее место.

– Не откажусь, – ответил Фернандес.

В кофейне оказалось довольно людно. Они встали в очередь. Чтобы немного отвлечься, Дженис спросила:

– Почему ты стал этим заниматься?

– Криминалистическим профилированием? – уточнил Рей. – На последнем курсе медицинского писал работу о психологии сексуальных преступлений. Заинтересовало. Попал на стажировку в ФБР. Остался. А ты? Почему полиция?

На этот вопрос у Дженис всегда был шуточный ответ – пересмотрела фильмов. Но в нём, возможно, была доля правды. А возможно, внятной причины не существовало вовсе.

Уокер пожала плечами.

– Честно, не знаю. Я хотела стать полицейской с самого детства, но откуда взяла эту идею, не помню.

Они помолчали.

– Скольких ты поймал? – спросила Дженис, когда они продвинулись немного вперёд.

Фернандес опустил взгляд с вывешенного за стойкой меню ей в лицо и ответил очень тихо и коротко:

– Не достаточно.

– Я помню дело чикагского мясника. Его ведь взяли.

Под смуглой кожей шеи Рея подскочил вверх кадык, он нервно сглотнул.

– Взяли, – подтвердил он. – Спустя месяц после смерти агента.

Его лицо исказилось, и Уокер почувствовала остро уцепившуюся в неё совесть. Она так беззастенчиво искала в его опыте утешительный прогноз для их дела, что не подумала о самом Рее. Подавшись импульсу, она нашла его руку и крепко обхватила. Его пальцы сжались в ответ.

Снова запала пауза, в которой они не отпускали друг друга, пока не подошла их очередь, а когда Дженис пришлось отнять руку, чтобы забрать свой стакан парующего черного кофе, она ощутила даже какую-то невнятную грусть. Рано или поздно, как бы это расследование ни обернулось, Рею Фернандесу придется вернуться в Вашингтон. А она успела прикипеть к тому, что он был её напарником.

Снаружи успело заметно стемнеть. Снег, при свете дня таявший от соприкосновения с асфальтом, стал собираться скользкой массой под ногами. Уокер и Фернандес направились обратно к машине – на сегодня у них осталась работа с видео-материалами, когда идущий навстречу Дженис прохожий поскользнулся и неловко задел её. Он подбил её руку, кофе столкнул ненадежно надетую на стакан крышку и выплеснулся.

– Ох, прошу прощения, мисс! Это… Боже, как это… глупо. Простите! Вы не обожглись?

Моложавый мужчина в высоко намотанном шарфе и налипшими на шапку комьями снега встревожено её осмотрел. Уокер покачала головой.

– Нет, не беспокойтесь. А Вы?

– Да что я? Простите! Знаете, а давайте я куплю Вам новый кофе, ладно? Вы ведь там брали? – Он указал покрасневшим от холода пальцем на вывеску «Олд Сити Кофи». – Вы не спешите? Прошу Вас, пойдемте со мной, я куплю Вам новый.

То, каким несчастным выглядел прохожий, и то, насколько уставшей была сама Уокер, заставило её согласиться. Она отдала Фернандесу ключи от машины и вернулась в кофейню. А когда спустя десять минут стояния в очереди вышла и села за руль с новым стаканом, Рей повернулся к ней и сказал:

– Мы поработали над полицейской базой. Давай просмотрим ещё и федеральную. Можешь подкинуть меня до бюро?

Дженис сделала долгожданный обжигающий глоток и кивнула. Понедельник едва перевалил за половину, а она уже чувствовала себя растоптанной. То ли сказывалась накопленная усталость, то ли выходные без Эмори, то ли эмоциональное напряжение последних дней, то ли погода – но Уокер была сама не своя. Когда она притормозила у вмещающей филиал ФБР в Филадельфии цементной глыбы, её голова гудела. Она поняла, что на сегодня с неё хватит.

– Слушай, Рей, ты сможешь добраться до отеля сам?

– Да, конечно, Дженис. Увидимся завтра!

***

Терпение – оно было самым необходимым. Куда важнее умений, силы или инстинктов. Ни один из этих талантов не имел значения, если не хватало терпения. И ему приходилось напоминать себе об этом в жадном голоде заполучить её всю.

Её голова была запрокинута, и он потянулся к подушке, подложил под её затылок, чтобы видеть лицо. Острая линия челюсти, изгиб губ, плотно закрытые веки. Её хотелось проглотить за раз. Его накрыло такое сильное возбуждение, что он почти не различал голос разума. Так давно он её хотел, так долго к ней стремился, что теперь не имел права ничего испортить.

Он придвинулся ближе и опустил руку на её лицо. Кожа была очень гладкой и упругой, нежной на ощупь. Дыхание, растекающееся теплой влагой по его ладони, было размеренным и глубоким.

Дженис Уокер была совершенством, достойным ожидания и труда.

Он протянул руку вниз, с лица на шею, обхватил её пальцами и прислушался. Удар. Удар. Удар. Ритмичный, не знающий о его присутствии ход сердца. Ему нужно было, чтобы она проснулась. Ему нужно было заглянуть в её голубые глаза. Ему нужно было, чтобы она его увидела. Увидела по-настоящему, а не так вскользь, как смотрела прежде. Он надавил. С Дженис хотелось быть максимально близким. Между ними не должно было быть ничего постороннего. Он положил ей на шею вторую руку, сомкнул пальцы и сжал.

Под ладонями произошло судорожное движение горла. Дженис захрипела, бессознательно попыталась пошевелиться, вдохнуть ртом. Длинные ресницы задрожали, веки разомкнулись, она подняла руки и попробовала его оттолкнуть. Он надавил сильнее.

========== Глава 21. Вопросы с очевидными ответами. ==========

Во вторник из-за впервые собравшейся на отрезке между отелем и полицейским участком пробки Рей Фернандес значительно опоздал. В какой-то момент, угрюмо рассматривая задницу впереди стоящей машины, он подумал, что быстрее будет дойти пешком. Но идти несколько кварталов в метель было сомнительным удовольствием.

Когда он приехал, Дженис Уокер вопреки обычаю на месте не было. Он не нашёл её ни в их выделенном под дело кабинете, ни за её столом в общем отделе. Он набрал её, но в ответ услышал только:

– Это детектив Уокер. Оставьте своё сообщение, имя и номер телефона. Я перезвоню Вам. Спасибо!

Рей обратился к дежурному внизу, но тот сказал, что Дженис ещё не отмечалась о выходе на смену. Фернандес как раз растерянно переминался у стола Уокер, когда в отдел заглянул офицер и обратился к сидевшему ближе к двери детективу:

– Привет. А Линч есть?

Тот оглянулся на закрытый кабинет лейтенанта и покачал головой.

– Нет. Вроде, к шефу ушёл. А что?

– Да тут… странное дело, – он пожал плечами и почесал висок. Заглянул в зажатый в руке листок и ответил: – Патруль нашёл брошенной машину одной из ваших.

Рей насторожился.

– Чью машину нашли? – Спросил он.

– Серый крайслер детектива Уокер.

Вдруг все цвета, звуки и линии помимо офицера на пороге размылись. В лицо ударил жар, Фернандес оттянул ворот свитера, глотая воздух. Ну нет, это решительно не могло быть правдой.

– Где?

Полицейский снова сверился с бумажкой.

– На Мастер-Стрит.

– Машина ещё там?

– Да, но её собираются отбуксировать.

В два длинных шага он подскочил к офицеру и выхватил у него из рук короткую сводку.

– Пусть ничего не трогают до моего прибытия, – приказал он прямо в его удивлённое лицо.

Мастер-Стрит оказалась странным местом – улицей с небогатыми коробками теснящихся таунхаусов, с проглядывающими из-под снежных намётов мусорными мешками на тротуарах и с обнесенной высоким сетчатым забором детской площадкой. Крайслер Дженис стоял, упершись незначительно смявшейся мордой в немного накренившийся старый деревянный телеграфный столб. На последних издыханиях садящегося аккумулятора слабо мигала аварийка.

За крайслером выстроилась очередь из двух полицейских машин и эвакуатора. Рей встал рядом с ними, вышел из машины, кутаясь от снегопада в поднятый ворот и сунул удостоверение одному из патрульных. Тот кивнул, пробежав его взглядом, и махнул на крайслер.

– Нас вызвал местный житель. Сказал, что кто-то попал в аварию, но внутри никого.

– Он знает, как давно машина тут?

– Нет.

– Обойдите других жильцов и разузнайте, слышал ли кто-то звук удара, видел ли что-то, была ли тут другая машина.

– Окей. А что случилось-то? При чём тут федералы?

– Не Вашего ума дело, – огрызнулся Фернандес и направился к крайслеру.

Может, уговаривал он себя с каждым шагом, машину просто угнали. Может, Дженис оставила в салоне свои вещи, свой телефон, и его тоже выкрали и отключили. Может, произошла какая-то ошибка, и эта машина вообще не её.

Но номера были те же. На заднем сидении были те же детское кресло и плед. В подстаканнике спереди стоял тот же стакан кофе, который Дженис купила накануне вместе с ним.

С руля свисала сдувшаяся подушка безопасности. На водительском сидении, полу и панели приборов собрался снег. Похоже, какое-то время крайслер простоял с открытой дверцей.

Ладно, какие были варианты? Первый: машину действительно угнали, и тогда Дженис была в номере своего отеля, на пути в участок или уже там. Он подозвал к себе офицера и приказал обзвонить эти места. Второй: сама Уокер попала в незначительную аварию, и либо была в своём номере, либо в больнице, либо на пути в неё, либо на пути из неё. Все ближайшие – к черту, абсолютно все – госпитали нужно было обзвонить тоже. Третий – и от этого варианта Фернандесу стало так физически нехорошо, что он грузно повалился на заснеженную крышу крайслера руками, роняя на них голову – на Дженис напали.

Возникал резонный вопрос – кто? И первой догадкой была самая страшная – искомый ими убийца. Насколько близки они к нему были? Ни на дюйм. Сколько шансов на выживание это оставляло Дженис? Ни единого.

Рей раздвинул руки и упал лбом просто в снег. Тот морозным жжением впился в горячую кожу.

– Думай! – Сквозь стиснутые зубы скомандовал он себе.

Всё, что у него сейчас было, это её машина. А значит, именно с неё и нужно было начать.

Оттолкнувшись от крыши, он шагнул к водительской дверце, распахнул её и заглянул в салон. Внимательно осмотрел подушку безопасности и руль – следов крови не было. Столкнул с сидения снег и сел, оглянулся. Всё было так же, как вчера незадолго после обеда, когда Уокер высадила его у бюро. Даже стакан остался на месте.

Рей потянулся к нему и поднял. Тот оказался тяжелым, почти полным – в нём плескалась холодная черная жидкость. Если это была та же порция, получалось так, что Дженис не успела много отпить прежде, чем оказалась тут. Значит, она исчезла из машины незадолго после того, как они расстались. Почему она здесь была?

Фернандес достал из кармана телефон и ввёл в параметры маршрута своего навигатора адрес бюро и номер с ближайшего дома. Выстроилась кривая линия. Рей добавил третьим пунктом адрес отеля, где временно остановилась Дженис, и линия продолжилась. Судя по направлению машины, Уокер ехала из центра в отель, а не из отеля – на работу. А так, крайслер стоял тут с вечера.

Перегнувшись над рычагом коробки передач, Рей заглянул в бардачок и пошарил рукой по полу перед пассажирским сидением, просунул пальцы под него. Затем выпрямился. Он не знал, что искал.

– Ай, чёрт, чёрт. Чёрт! – прокричал он и раздраженно ударил по рулю. С подушки безопасности поднялось сизое облако талька. Оно белесой пылью оседало на рукав пальто. Рей снова посмотрел в экран своего мобильного. Свернул карту и снова набрал номер Дженис. Но итог был тем же – автоответчик.

Он спрятал телефон и опять оглянулся, но видел абсолютно то же: руль, снег, смятую белую ткань, стакан кофе.

Стоп.

Рей снова подхватил его и поднёс к лицу, принюхался, но ничего не услышал – из густой черноты выветрился даже кофейный запах. Он накрыл стаканчик крышкой и вместе с ним вышел из машины. Окликнув патрульного, он передал чашку ему со словами:

– Отвезите это в полицейскую лабораторию токсикологам на анализ. Скажите, что это дело в приоритете.

Вчерашний случай с поскользнувшимся прохожим мог быть пустяковой случайностью, но Фернандес ухватился за него, потому что больше не было за что. Он вернулся в свой форд, развернулся и поехал к «Олд Сити Кофи».

Внутри, как и накануне, было не протолкнуться, но в этот раз Рей не стал дожидаться в очереди. Он показал одному из работников жетон и подозвал к себе. Его интересовало, были ли в заведении камеры внутреннего и внешнего наблюдения. Парень в черном переднике кивнул.

– Мне нужно получить запись за вчера в промежутке с четырёх до пяти часов вечера. Всех имеющихся у вас камер.

Фернандес оставил визитку с адресом своей электронной почты и поспешил обратно в управление. Когда он оказался перед компьютером, во входящих его уже ждала нужная видео-дорожка.

Он стал просматривать её, нетерпеливо нажимая на кнопку проматывания, пока не различил на экране их с Уокер. Он записал временной код на первой попавшейся ему под руку бумаге и, отталкиваясь от него, прокручивая то немного вперёд, то на несколько минут назад, просмотрел записи со всех углов. Один из них широким, немного изогнувшимся кадром охватывал значительную часть улицы – тротуара, проезжей части, даже тротуара по другую сторону. В объектив этой камеры попался вчерашний неуклюжий прохожий. Рей наблюдал, как он налетел на Дженис, как разговаривал с ней и как провёл её обратно в кофейню, а затем отмотал назад.

Мужчина оказался не пешеходом. За минуту до того, как врезаться в Уокер, он вышел из припаркованной у противоположного тротуара машины. Чтобы рассмотреть номер джипа старой модели неравномерного окраса, Фернандесу пришлось ещё немного прокрутить дорожку. Цифры были неотчетливыми под налипшим слоем снега, но у Рея получилась комбинация, и он немедленно передал её сидящему рядом офицеру – на проверку.

========== Глава 22. По-новому. ==========

Боль была тупой, сильной и безостановочной. Дженис отчаянно искала от неё передышки, пыталась найти положение, в котором та ослабевала, но каждое малейшее шевеление лишь обостряло её.

Самым горячим, невыносимым сосредоточием боли была вся нижняя часть туловища. Дженис предпочитала не думать о том, почему так ныло внизу живота. Избегала открывать глаза и перестала пытаться с ним заговорить. Чтобы он ни отвечал, как бы ласково её ни называл, она постепенно была вынуждена прийти к осознанию, – неожиданно принесшему некоторую долю облегчения – что ей не выжить. С этим пришло и весьма трезвое понимание: сдаться без боя она всё равно не может. Ей нужно утянуть этого ублюдка с собой, оставить на себе какой-то его след, дать лейтенанту и Рею безапелляционную улику.

– Мне тебя подарили, знаешь? – говорил он ей прямо в ухо. Он опускался к ней очень низко, и Уокер стремилась его укусить – надеялась, что сможет сжать челюсти так крепко и не поддаться, чтобы он ей ни делал, пока не прокусит до крови или не отгрызет кусок его плоти. Но из-за того, как часто и сильно он её придушивал, горло полыхало огнём. Шея – раз она была ещё жива – пока не была сломана, но поднять голову у Дженис не получалось. – Сама судьба привела тебя ко мне. Ты особенная. О да, ты совершенно особенная. С тобой всё будет иначе.

И Дженис предпочитала ему верить. С ней всё должно быть иначе. Она должна стать последней, после которой его будет ждать только электрический стул.

Но какая бы злость не тлела глубоко внутри в промежутках полного возвращения в сознание, непреодолимой преградой оставалась боль и сильная слабость. Уокер потеряла счёт времени, но по тому, какими невыполнимыми были даже малейшие телодвижения, какой мокрой под ней была кровать, как замедлялся, безусловно, тоже уставая, её мучитель, она понимала, что пробыла тут довольно давно.

– Ты моя, – приговаривал он, снова стискивая вокруг её шеи пальцы. – Ты моя самая любимая. Никто никогда не будет лучше тебя. Знаешь, мне даже немного жаль, что ты уже моя. Мечтать о тебе было очень приятно. Но ты намного лучше, чем эти мечты…

Голос его сначала становился глухим, потом отдалялся, потом почти растворялся в усиливающейся неспокойной пульсации в её ушах и, наконец, исчезал полностью.

Эти мгновения перед полным беспамятством были самыми лучшими – боль уходила, но сохранялась трезвость мысли. А затем всё поглощала темнота. Пару раз Дженис казалось, что из этой темноты её к себе манила рука. Очень знакомая рука с узкой ладонью и длинными гибкими пальцами. Мама? Уокер надеялась, это действительно была она. Надеялась, она заберёт её туда же, куда сама ушла много лет назад. И что там нет боли. И нет этого голоса. И этого ощущения горькой обречённости тоже нет.

***

У него появились имя и адрес – Дайна Моррис, Эри-Авеню, 301. Это оказался довольно обветшалый дом середины прошлого века с характерными узкими коридорами, длинными и темными, будто тоннель со слабым свечением в конце – маленьким окошком. За дверью нужной квартиры довольно долго не происходило никакого шевеления, но когда Рей Фернандес заколотил ногой, наконец послышался сонный голос:

– Иду, проклятье. Иду!

Дайна Моррис оказалась женщиной трудноопределимых лет со спутанными черными волосами и заспанными глазами. Она зевнула в кулак, рассматривая удостоверение Рея, и равнодушно спросила:

– Ну и?

– Это Ваш автомобиль? – он показал ей распечатку с камеры «Олд Сити Кофи». Ей пришлось сощуриться и наклониться вперёд, чтобы рассмотреть. А когда она подняла взгляд, лицо её переменилось.

– Так и знала, – выговорила она, прищелкнув языком. – Что он натворил?

– Кто «он», мисс Моррис?

– Найджел… Найджел Стивенсон.

Фернандес показал ей следующую распечатку, на которой максимально увеличил пойманное в очереди лицо выбившего из рук Дженис кофе прохожего.

– Это он, мисс Моррис?

– Ага. А кто эта девка рядом с ним?

В руке Рея воспламенилось непреодолимое сильное желание ударить её за это «девка». Он удивился. Прежде он крайне редко замечал за собой подобное. В последний раз, наверное, итогом так вспыхнувшего гнева стала нетрезвая драка в студенческие годы ещё до встречи с Пилар.

– Где я могу найти Найджела?

– Да если бы я знала, – скрестив руки на груди, проговорила она таким же тоном, которым обычно начинала ссоры его жена. – Он носится по городу каждый божий день.

– И всё-таки подумайте.

– Ну, не знаю. Может, застанете его в центре Фелтонвиль-Хауз.

– Что это за место?

– Реабилитационный центр для только что освобождённых из тюрем.

Вернувшись в машину, Фернандес позвонил лейтенанту. Он не знал, что было известно Фрэнку Линчу, – передали ему о найденной машине, доложили о действиях самого Рея или нет – но сам пока решил ничего не говорить. Он не был уверен в своих подозрениях. Сначала ему нужно было их проверить. Его интересовал Найджел Стивенсон, и он продиктовал его имя лейтенанту, тот какое-то время молчал в трубку, пока загружалась база, а затем протяжно присвистнул.

– У него два привода за проникновение и грабёж, в юности также привлекался за неподобающее поведение, но обвинение сняли. Последний срок отсидел в тюрьме строгого режима штата Пенсильвания, решением суда был распределен в реабилитационный центр в Филадельфии в середине октября.

Всё подходило. Время – Стивенсону потребовалось несколько недель, чтобы адаптироваться, и в ноябре начались убийства. Повадки – проникновение в дом и неподобающее поведение, что бы это ни означало.

– Есть какие-то детали преступлений?

– Нет. Но я могу запросить у полицейского управления Тампы его дело.

– Тампа? – переспросил Рей.

– Да, он из Флориды.

И это тоже было весьма точным совпадением: они с Дженис не нашли никаких похожих дел за минувшие года, потому что преступник мог сейчас впервые оказаться в Филадельфии.

– Сэр, мне нужно личное дело Стивенсона. А ещё нужно узнать у полиции Флориды – и Тампы в частности – были ли у них в промежутках между отсидками Найджела или перед ними случаи изнасилований, проникновений и изнасилований или убийств, вроде наших.

Лейтенант ответил, что это займёт некоторое время и отключился. Рей спрятал телефон, положил руки на руль и опустил в них взгляд. Пальцы мелко подрагивали.

Дженис пропала при странных обстоятельствах, незадолго до своего исчезновения оказавшись в компании подпадающего под профиль искомого ими серийного убийцы-рецидивиста. Что ещё ему было нужно, чтобы перестать сомневаться и начать действовать активнее? Избавиться от сковывающего его изнутри страха, настолько сильного, что он мешал поверить. Не могло так случиться, что под удар снова попала одна из своих. Не могла это быть именно Дженис. Не мог он снова так фатально ошибиться.

Семь лет назад он едва знал ту девчонку – однажды виделся с ней вскользь на общем собрании перед началом операции, а в следующий раз уже смотрел на неё на холодном столе патологоанатома. Сейчас же Уокер стала для него кем-то по-настоящему близким. Рей знал её, знал её сына, знал её смех и её страхи, знал её смелость переступать через страхи и пытаться обернуть их своим оружием. Рей знал, как выглядело её лицо, когда она спала, как ощущалась теплой тяжестью на плече её голова, как крепко её пальцы переплетались с его, какой бойкой она была. Какой симпатичной – как очень давно никто другой – она была ему.

А ещё он знал, что в её квартиру кто-то пробрался. Кто-то проявивший к Дженис весьма интимный интерес – украденное фото было ярким сигналом этого. Кто-то, умело забирающийся в жилища через окна. И ничего не сделал.

***

Найджел выглянул в окно. Снаружи давно наступило позднее утро, а он, увлеченный, и не заметил. Время с Дженис будто остановилось, и это было великолепно, но забывать о нём вовсе было опасно. Ведь рано или поздно кто-то о ней спохватится, а ему очень не хотелось снова быть пойманным.

Он оглянулся. Дженис была безмятежной. Тонкий светлый силуэт на смятой постели. Найджел запомнит её такой – отдавшейся ему до остатка, спящей, красивой.

Он сильно рисковал. Не надел перчатки, не воспользовался презервативом, но Дженис была этого достойна. Так было честно, она должна была чувствовать его так же отчетливо, как он чувствовал её. Он значительно отступил от своего привычного поведения. Всё, что касалось Дженис, произошло абсолютно по-новому. И то, что он всё ещё был с ней, тоже было непривычным. Он даже ощущал накатывающую усталость. Как бы сильно ему ни хотелось растянуть это, пора было заканчивать.

Из низкой розетки у самой кровати торчал белый провод телефонной зарядки. Найджел наклонился и выдернул его, намотал оба конца вокруг кулаков, сжал их и с силой дважды натянул. Провод оказался крепким.

========== Глава 23. Наперегонки. ==========

В Фелтонвиль-Хауз, как и предполагала Дайна Моррис, Найджела Стивенсона не оказалось. И никто не знал, где он мог быть, если только не у Дайны.

Единственным способом его найти оставалось объявить джип и самого Найджела в розыск. Рей остановился на высоком заснеженном крыльце, в нерешительности вращая в руке телефон. Чтобы попросить Линча об этом у него должны были быть основания. Для его собственного беспокойства полученной о Стивенсоне информации было достаточно, чтобы спустить на него всех псов. Но было ли этого объективно достаточно?

Его терзания прервал звонок.

– Агент Фернандес? Из токсикологии Вас беспокоят. Касательно анализа кофе. Мы выявили в нём большое количество бензодиазепина.

– Что это? – хрипло спросил Рей.

– Простите?

Ему пришлось прокашляться, чтобы голос вернулся, и повторить:

– Что это такое?

– Сильное снотворное. А по какому делу проходит эта…

Но Рей спешно нажал на кнопку прекращения звонка. Причин весомее больше не требовалось. Одним неосторожным шагом, едва не подвернув ногу, он переступил ведущие на крыльцо ступени и побежал к машине, параллельно набирая лейтенанта.

В побежавшем напуганным галопом ритме сердца и перемешавшихся мыслях Фернандесу не с первого раза удалось упорядочить слова так, чтобы Фрэнк Линч его понял. А когда тот наконец согласился, Рей растерялся. Что делать дальше, пока Найджела Стивенсона будут искать? Слишком отчётливо понимал, исходя из предыдущих убийств, что уже, наверное, было поздно. Но сидеть и ждать обнаружения тела Дженис он не мог. Просто потому что отказывался верить в её смерть.

Что ещё он знал? Что все без исключения найденные ими жертвы были убиты в своих спальнях – даже бездомную Реджину Стоун Найджел Стивенсон убил в её палатке, её своеобразной спальне. Но в отель Дженис уже ездили патрульные и отчитались – там пусто. Вероятно, потому что номер не совсем был её спальней. Вероятно, именно поэтому Найджелу Стивенсону пришлось усыпить Дженис, выследить её и вытянуть из её машины. Потому что по своей воле она бы в квартиру не вернулась. А ему было предельно важно, чтобы всё случилось именно там.

Он нажал на педаль газа так резко и сильно, что колёса форда вхолостую прокрутились в снегу, с мгновенье не сталкивая машину с места. А затем, отбросив Фернандеса по инерции в сидение, форд рванул вперёд. Установленные в радиаторную решетку мигалки и сирена были тем, чем Рей пользовался крайне редко. Настолько редко, что, чтобы найти кнопку, ему пришлось опустить взгляд, и на припорошенной снегом скользкой дороге форд вильнул, едва не выехав мордой поперёк встречной машины.

До Второй Сауз-Стрит навигатор выстроил маршрут длительностью в 18 минут, но Фернандес, проскакивая на красный и пересекая сплошные полосы, нервно сигналя и моргая фарами впереди едущим машинам, чтобы пропустили, добрался за 8. Он заметил отличительную прямоугольную морду джипа с широкими вертикальными отверстиями радиатора и круглыми глуповатыми фарами издалека и потянулся к телефону.

– 911, что у Вас случилось? – ответил строгий женский голос.

– Специальный агент ФБР Рей Фернандес. 935, Вторая Сауз-Стрит, квартира 2. Нужна полиция и скорая помощь. Также сообщите в главное управление, лейтенанту отдела убийств Фрэнку Линчу.

– Оставайтесь на линии.

Но этого Рей делать не собирался. Бросив мобильный на сидение, вместо него он выхватил из бардачка пистолет и выскочил из машины.

Узкий подъездный коридор, крутой пролёт ступеней, площадка, ещё лестница, дверь с вензелем цифры 2. Фернандес взял разгон от противоположной стены и двумя ударами ноги в дверную ручку смог вынести замок. Тот выломался вместе с острыми деревянными щепками, полетевшими из дверной рамы, и металлическим дребезгом вылетевшего механизма. Другая дверь на этаже распахнулась и в едва показавшееся из неё напуганное лицо Рей прокричал:

– ФБР! Вернитесь в квартиру и не высовывайтесь!

Небольшая прихожая, белая платяная дверца шкафа, кухня. Всё выглядело так, как в субботу, когда он приезжал сюда с Дженис. И точно так же, как вечером четверга, Дня благодарения, когда Найджел Стивенсон побывал внутри.

Осторожно ступая, вытянув перед собой сжимающие пистолет руки, Рей медленно прошёл через кухню в гостиную. Тут на низкой полке под телевизором особняком от остальных фотографий осталась стоять опустевшая рамка. На ней виднелись следы рассыпанного криминалистами в поисках отпечатков порошка. Налево из гостиной вела приоткрытая дверь в детскую. Об этом ясно сообщала висящая на дверной ручке табличка «Тут живёт Эмори». Дверь направо была закрытой. За ней, знал Фернандес, потому что был тут в четверг, была небольшая спальня Уокер.

Он снял пистолет с предохранителя – впервые за шестнадцать лет службы за пределами тира – и подошёл к двери. Остановился, прислушался, но различил только тихое тиканье собственных наручных часов. Рей отнял одну руку от пистолета и медленно нажал на ручку. Та мягко поддалась хорошо смазанным механизмом, дверь легко открылась, и Фернандес похолодел.

Дженис Уокер лежала в своей смятой постели и была такой бледной, что её раскинутые руки терялись в простынях, полностью с ними сливаясь. Рей спешно осмотрелся вокруг, в комнате больше никого не было, за приоткрытой дверцей в примыкающую ванную было темно, окно снова было широко распахнуто. Фернандес опустил пистолет и бросился к Дженис.

Вокруг её шеи остался обмотанным белый тонкий шнур, но под ним в отличие от предыдущих жертв не было множества глубоких кровоточащих борозд, только темные синяки, оставленные безжалостными пальцами. Рей не рискнул к ней прикоснуться и потянулся к руке, чтобы отыскать пульс на кисти. Запястья оказались воспаленными, отекшими, на костяшках и пальцах остались ссадины – Уокер давала решительный отпор. Фернандес осторожно протиснул пальцы к почти растаявшим под белой кожей венам и нажал, закрывая глаза. Давай же, хотя бы один слабый толчок, взмолился он, но получил нечто большее.

Дженис вздрогнула и попыталась хрипло вздохнуть. От боли, которую он причинил её сломанному запястью, она тихо вскрикнула и приоткрыла посеревшие веки.

Рей, едва осознавая свои действия, откинул пистолет на кровать и упал рядом с Уокер.

– Всё в порядке, Дженис! Это я. Спокойно! Это я, Фернандес. Слышишь?

– О-о… – со свистом из поврежденного горла выдохнула она.

– Тише. Все будет хорошо!

Он запутался в краях собственного пальто, пытаясь отыскать в их карманах, а потом в брюках мобильный телефон. Почему полиции и скорой всё ещё не было?!

– Ре-ей…

– Да. Да, Дженис. Это я. Я с тобой. Всё закончилось.

– Рей… Он… он здесь.

И в это мгновенье его зрение утратило ту тоннельную ограниченность, не позволявшую ему увидеть ничего кроме бурых следов крови в углах пересохших губ Уокер. Сбоку, откуда-то из тёмной ванны, произошло движение. Краем глаза, вставая и пытаясь повернуться, Фернандес различил пригнувшийся силуэт, а в следующее же мгновение тот с силой на него налетел, сталкивая с кровати на пол. В бок, куда-то чуть ниже ребер, пришлось три очень быстрых, огненно-острых удара. Что-то глубоко впилось под кожу, разрываясь внутри до горячей, обездвиживающей боли.

Рей попытался стряхнуть его с себя, несколько раз пнул ногой и, едва не отключившись от невыносимой вспышки в боку, замахнулся локтем. Но почти не попадал, а если и ударялся о человеческую плоть, то почти не вкладывал силы. Сцепив зубы, он замахнулся в другую сторону, по инерции переворачивая себя на живот. Оттолкнувшись от пола руками, он попытался встать, но ему в спину пришёлся тяжелый удар, и Фернандес снова рухнул. С жаром в боку постепенно начинало становиться проще. Острота первых ударов прошла, все чувства, вся боль и всё внимание перестали сосредотачиваться там. Рей опять оттолкнулся от пола, но вместо того, чтобы стать, перевернулся на спину.

Найджел Стивенсон – ему хватило одного короткого взгляда прямо в лицо, чтобы узнать – нависал над ним, и Рею пришлось перекатиться на лопатки и затылок, чтобы поднять ноги и попытаться подрезать Найджела. Но места было мало – с двух сторон стены, с третьей кровать; всё, что ниже рёбер отзывалось на команды мозга заторможено и вяло. Стивенсон наклонился, коленями почти падая на Рея, и замахнулся в голову. Фернандес накрыл лицо руками, но несколько толчков пробили эту защиту, и на скулу опустился тяжелый удар, тошнотворной вибрацией отдался внутри черепа и по инерции опрокинул затылок Фернандеса на пол. На долю секунды всё потемнело. Руки безвольно упали. Рей едва удерживался в сознании.