Текст книги "Принцип Парето (СИ)"
Автор книги: Ulla Lovisa
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
Из сковородки поднялся столб резко воняющего дыма, выводя Анету из ступора. Она торопливо выключила огонь и бросила сковороду, вместе со всем подгоревшим содержимым, в раковину. Когда на разгоряченную черную поверхность ударила струя воды, та отозвалась громким возмущенным шипением. Блага чертыхнулась своему испорченному завтраку и выбежала из кухни. Отыскав в кармане пальто – между несколькими скомканными квитанциями и талончиками на метро и грудой монет – визитку, она набрала указанный под записью «Милослав Войтех, детектив, отдел криминальной полиции, участок Прага 5» номер.
Гудки тянулись протяжно и долго, Анета прижимала телефон к уху и нервно теребила между пальцами широкий шов на рукаве пальто. Она и сама не знала, отчего бросилась звонить следователю. Наверное, из-за страха. Кто-то методично истреблял знающих слишком многое, и сама она была одной из следующих в очереди. К ней уже вламывались, и кто знает, каким бы был исход, если бы она оказалась дома. Анета чувствовала себя беззащитно и хрупко, совершенно бессильно в перевернутой вверх дном квартире. Она была здесь совершенно одна, и взломай кто-то её дверь снова – она не сможет дать отпор. Ей нужна была помощь.
Следователь ответил хрипло и сонно, когда она уже почти отчаялась дозвониться:
– Да?
– Господин Войтех, это Анета Блага.
Милослав что-то невнятно спросонья прокряхтел в трубку.
– Что? – переспросила она.
– Это я Вас спрашиваю: что?! – рявкнул детектив, и Анета пугливо вздрогнула. Нервы стали ни к черту. Она глубоко вдохнула и протяжно выдохнула прежде, чем снова заговорить.
– Вит Элинек, репортер из газеты «Сегодня», – сообщила она, сглатывая ком. Если бы ей не вздумалось обратиться к нему за информацией, что само по себе было довольно глупо, он не вернулся бы к теме взрыва и не связал бы это с Геленой, а раз так – пришел бы с прогулки с собакой живым и невредимым. Осознание своей вины в случившемся обвалилось на Анету ледяной глыбой. – Он разрабатывал версию связи между событиями 31-го декабря и убийством Гелены Марешовой.
Милослав Войтех протяжно вздохнул.
– Когда я говорил, чтобы Вы звонили в любое время, я имел в виду что-то срочное и важное.
– Его убили полчаса назад.
Зависла пауза, в которой детектив пытался собраться с мыслями, а Анета – понять, в самом ли деле это не трагичное ДТП, а преднамеренное убийство. Ей представлялось это так: Вит Элинек, ведущий криминальной хроники в газете «Сегодня», несомненно, имел множество контактов в правоохранительных органах. Если её предположение было верным, и он в самом деле снова взялся за взрыв, то за информацией он, вероятно, обратился именно к своим источникам в полиции. Мог ли среди них оказаться кто-то ввязанный в эту жуткую историю, кто-то, наведший на след излишне любопытного журналиста убийцу?
И ещё одно не давало покоя: почему Леош Новотный в первую очередь – возможно, сразу после прибытия на место происшествия – позвонил именно ей? Ему было известно, что Блага специализируется на политике, так зачем он сообщил ей о произошедшем с Витом? Только потому что они работали в одной газете? Или потому что это было предупреждение, запугивание: видишь, что случается с теми, кто сует свой нос в такого порядка дела? Поверить в это было вовсе несложно, ведь моральный компас Новотного никогда не указывал строго на север, и если Анета и могла подозревать в полиции кого-то конкретного, то в первую очередь падкого на деньги Леоша.
– Возможно, – добавила она, пока детектив всё ещё растеряно молчал. – Это попытаются выдать за случайный наезд.
– Но Вы уверены, что это именно убийство, – раздраженно подытожил Милослав Войтех. – Чем Вы руководствуетесь, у Вас есть доказательства?
– Я просто знаю.
– Знаете?! – возмущенно переспросил он. – Вы просто знаете. Госпожа Блага, тут Вам не газетенка; чтобы принять в разработку эту версию, я сослаться на то, что мой анонимный источник просто знает, не могу. Дайте мне поспать!
Анета ещё какое-то время в нерешительности стояла на месте, продолжая переминать под пальцами ткань пальто и сжимая в кулаке телефон. Доказательств у неё, конечно, не было; как, впрочем, не хватало и полной уверенности в правильности своего предположения. Но самой сути дела это не меняло, и лишь подстегивало её действовать быстрее, опережая момент, когда на неё снова выйдут. До начала приемного дня в департаменте энергетики при министерстве промышленности и торговли оставалось ещё два часа, но оставаться дома Анета не хотела. Она всерьез опасалась за свою безопасность в этой квартире, и вместо пугливо зажаться в кухонный угол и прислушиваться к шорохам, предпочла торопливо собраться и уйти.
В столь ранний час ей пришлось довольствоваться завтраком в полупустом Макдональдсе: серый вязкий комок овсянки с яркими подтеками чего-то, предполагавшегося как ягоды, смятый и стремительно остывающий – а вместе с тем твердеющий – сэндвич с сыром и давешний омерзительный кофе. Но выбора не было. Искать другое заведение, открытое в начале восьмого утра, Анета не имела сил и времени. Ей нужно было чем-то восполнить запас энергии, и фаст-фуд частично с этим справлялся, а ещё стол и Интернет – это в Макдональдсе на Вацлавской тоже имелось.
Она начала с того, что обновила свою таблицу данных. В ней заметно добавилось информации, и значительно расширился список имен, в том числе и перечень погибших – с Витом Элинеком известных Анете жертв, связанных с «CNR», было уже восемь. Очевидной связи между этими людьми – как и между их смертями – постороннему наблюдателю было не рассмотреть. Исполнитель – или исполнители – этих убийств подходил к своему заданию с некоторой долей необходимой фантазии. Следы, ведущие от взрыва у Староместской ратуши к компании «CNR Mining Group», подчищались грубо и торопливо, но достаточно эффективно. Анете Благе казалось, что даже сам детектив, ведущий дело Гелены, имея на руках те же материалы, испытывал некоторые сомнения насчет этой версии.
Затем, следуя примеру подруги, – пугаясь того, что делает, но ещё больше боясь того, что виновным удастся остаться в тени – Анета составила длинное письмо. В нем детально излагалось всё, что в это утро понедельника было ей доступно: достоверные данные, неподтвержденные свидетельства, предположения, выводы. Перечень получателей включал в себя помимо главного редактора ежедневной газеты «Сегодня» ещё несколько крупных газет и журналов, полдесятка редакций телеканалов и некоторое количество независимых профильных Интернет-изданий. Автоматическая отправка была настроена на вечер вторника, а в заметках телефона Анета установила напоминание: обновить текст письма и отстрочить отправку, если к указанному времени она всё ещё будет в состоянии это сделать. От таких мыслей у неё под кожей забегали мурашки, а желудок судорожно сжался вокруг завтрака.
Было уже около половины десятого, людей в Макдональдсе заметно прибавилось и вместе с ними стало шумно. Анета уже намеревалась закрыть лэптоп и продвигаться к выходу, когда электронная почта напомнила о себе коротким уведомлением. Со случайного адреса – бессмысленного набора букв и цифр – пришло примитивно зашифрованное письмо. В нем оказалось немногословное описание утреннего дорожного происшествия, а в приложении висел документ – короткий ролик длиной в шесть секунд. В нём – лишенном цвета и звука, прерывистом, словно не сплошное видео, а череда сделанных одним за другим снимков – был пустынный перекресток, невысокий силуэт в капюшоне и рвущийся вперед, натягивающий поводок крепкий бойцовский пес. Вит Элинек – размытая фигура в низком разрешении записи – торопливо шагал по разметке пешеходного перехода, когда в кадре возник массивный и остроугольный внедорожник старой модели. Автомобиль ехал быстро, и Вит попытался перебежать с его пути на встречную полосу, но машина изменила траекторию вслед за ним. От удара Элинека обмякшей грудой откинуло к стене здания, его собаку уволокло на поводке следом, а внедорожник, вильнув габаритным задом, вернулся в полосу и стремительно исчез.
Это совершенно очевидно не было случайным наездом.
========== Глава 7. ==========
Помещение архива департамента энергетики при министерстве промышленности и торговли было пыльным, тесным и на удивление шумным. Оно находилось на цокольном этаже, и через большие окна в старых рассохшихся деревянных рамах проникал морозный сквозняк, стрекотание автомобильных колес по брусчатке и гудение клаксонов. Тут в странном симбиозе уживалось настоящее и прошлое: на входе в здание Анете Благе пришлось пройти сквозь рамку металлодетектора и приложить к сканеру большой палец для подтверждения личности; а в архивном подвале попросили показать удостоверение журналиста и вписать своё имя в толстую амбарную книгу. Впрочем, если бы не этот пережиток докомпьютерной эпохи, Анета не узнала бы, что напала на след Гелены. Она заметила знакомые размашистые вензеля – «8 января 2017, 12:25, Марешова Г., «Файненс Нью Юроп» – несколькими строками выше собственной записи. Ткнув в это имя пальцем, Анета подтолкнула журнал посещения скучающему дежурному и спросила:
– Вы случайно не знаете, чем конкретно интересовалась эта репортер?
Седовласый охранник смерил её взглядом, недовольно поджимая губы, и молча покачал головой.
– Ладно. Спасибо.
Она подхватила свою пресс-карту и двинулась по узкому темному коридору к архиву. Внутри – между длинными рядами стеллажей, заставленных папками подшитых документов – никого не оказалось. От входа и к окну тянулась бесконечная череда ящиков картотеки, но к облегчению Анеты в дальнем углу стоял компьютер, и неровно повисший на скотче листок на стене сообщал: «Электронная картотека материалов с 2000 года».
Когда темная коробка устаревшего системного блока загудела, пробуждаясь от сна и извергая под стол потоки теплого воздуха, Анета ввела параметры первого поиска: «CNR Mining Group», Любомир Кадлец». К её удивлению точных совпадений по заданному запросу не нашлось, но система предлагала документ в секции «Предприятия». В ссылке на него были указаны «CNR Mining Group» и Марта Кадлец.
Блага отыскала нужный стенд и в папке с соответствующим номером нашла пакет регистрационных документов открытого акционерного общества «Czech Natural Resources Mining Group». Имя Марты Кадлец значилось в списке учредителей организации, согласно которому в августе 2001 года она внесла свою долю – пятьсот тысяч долларов – в уставной капитал предприятия. При этом в соответствующей графе «обязанности и ответственность учредителей» напротив её имени стоял прочерк. Анета перелистала все прикрепленные бумаги, но на фамилию Кадлец – ни на Марту, ни на Любомира – не натолкнулась. Сфотографировав найденную бумагу, она закрыла папку и вернулась к компьютеру. Поиск по ключевым словам – «Любомир Кадлец, Марта Кадлец» – в материалах архива ничего не дал, зато в Интернете перенаправил на статью таблоида «Блеск». В ней, датированной сентябрем 2016 года, шла речь о пышном праздновании сорокалетнего юбилея Марты Кадлец, владелицы и куратора галереи современного изобразительного искусства «Контемп». Среди гостей этого светского раута, как сообщалось, был замечен также отец Марты, господин Любомир Кадлец, бывший депутат парламента от социал-демократов, в начале тысячелетия министр промышленности и торговли, а с 2008-го по 2013-й года один из советников президента Вацлава Клауса.
Анета недоуменно нахмурилась монитору и заглянула в фотографию списка учредителей. Если речь шла об одном и том же человеке, то получалось так, что в августе 2001 года двадцатипятилетняя Марта Кадлец заявила о намерении вложения – и немедленно последовавшей выплате – пятисот тысяч долларов в открытие угольно-добывающего предприятия. Откуда на то время, пусть даже при отце-министре, у неё могла оказаться такая свободная для инвестиций сумма? И почему при такой материальной заинтересованности Марта не проявила желания участвовать в управлении компанией, а затем и вовсе ударилась в искусство? Это выглядело по меньшей мере странно.
Опыт в политической журналистике подсказывал Анете, что связь между министром и основателем «CNR» была найдена: Кадлец через свою дочь – опробованный многими политиками способ оформлять бизнес и декларировать доходы на родственников – вложился в потенциально прибыльную, в двухтысячных в Чехии ещё не развитую нишу, тем самым обеспечивая себе безбедную старость, но при этом не возникая в доступных каждому любопытному документах открытого акционерного общества. Она попробовала поиск по именам, но Любомир Кадлец и Марцел Ржига вполне ожидаемо не возникали вместе ни в архиве, ни в Интернете. Это была ситуация из тех, с которыми ей доводилось сталкиваться слишком часто, чтобы они не вызывали у неё тупую безотчетную ярость: все всё понимали, газеты вспыхивали сенсационными обвинениями, общество возмущалось и ратовало за ужесточение норм и контроля, но никто ничего не мог доказать.
Анета откинулась на спинку поскрипывающего стула, запрокинула голову и закрыла глаза. Найденная ею связь между угольным бизнесом «CNR» и бывшим профильным министром, – на момент основания предприятия не имевшего никаких законных возможностей на непосредственное участие – безусловно, была шагом вперед, но едва ли могла служить даже косвенным доказательством причастности компании к череде смертей. Да и могла ли она являться изначальным поводом для всего произошедшего?
Следующие четыре с лишним часа Блага провела, методично перелопачивая все содержащиеся в архиве материалы по «Czech Natural Resources»: учредительный договор и устав, свидетельства оформления налогового учета и регистры выпускаемых акций, отчеты ежегодных проверок и декларации активов, результаты аудитов, заверенные копии договоров на поставки угля для внутренних энергетических и металлургических нужд чешских предприятий и контракты на экспорт. Анета мало смыслила в подобных вопросах, а потому в большей степени фотографировала найденные материалы, чтобы позже вместе с корреспондентами «Файненс» разобраться в этих кипах документации.
Она сидела на полу, обложившись всеми выданными на запрос «CNR Mining Group» папками и поочередно – не следуя хронологии или какой-то другой систематизации, а лишь от начала ближайшей стопки до конца последней – перелистывала страницы. В глазах начинало рябить, подогнутые ноги онемели, в пояснице покалывало. Анета была едва способна сконцентрироваться на чем-то кроме того, что она замерзла до полного оцепенения и смертельно устала, когда перед ней оказалась копия датированного сентябрем 2001 года обращения уже успешно зарегистрированной компании «CNR» в профильный департамент министерства для получения разрешения на разработку месторождения в Карвинско-Остравском регионе. За ней следовал отпечатанный на фирменном бланке отказ, подкрепленный неудовлетворительной экспертной оценкой предоставленного проекта комиссией по вопросам экологии и решительным несогласием местной общины с перспективой промышленной добычи в непосредственной близости от их населенного пункта. В октябре 2001 года, как было указано далее, состоялась вторая попытка получить лицензию, но и она не была одобрена в виду тех же причин. Следующая подборка документов уже касалась финской нефтегазовой компании, запрашивающей разрешение на открытие в Чехии франшизы сети заправочных станций.
Анета нахмурилась и заново – от корки до корки – перелистала толстую папку, вмещающую в себя обращения и полученные на них от департамента ответы за промежуток с 2001-го по 2005-й годы, но других заявок от «CNR Mining Group» помимо уже найденных не увидела. Это что же получалось: разработка угля началась и продолжалась – как минимум до конца 2005-го года – без соответствующего разрешения? Она неловко поднялась с места, цепляясь за полки стеллажей, и на ватных ногах вернулась к электронной картотеке. Запрос «лицензия на разработку «Czech Natural Resources Mining Group» не выдал результатов. Анета попробовала сменить название компании на «CNR», а слово «лицензия» на «разрешение», перебрала варианты поисковых запросов не менее десятка раз, но система неизменно выдавала «результатов не найдено». Она отыскала все содержащие подобную документацию подборки и внимательно пересмотрела каждую из них, но и поиск вручную ничего не дал.
Получалось так, что предприятие, опосредовано соучрежденное действующим на момент основания профильным министром, вело добычу угля незаконно, но при этом ни у кого – во время многочисленных проверок в первую очередь – не вызывая никаких претензий. Это было уже чем-то действительно стоящим.
Когда Анета Блага вышла из министерства, часы показывали начало четвертого, небо было затянуто низкими серыми тучами, и медленно пролетал редкий снег. Она была измождена до предела и едва совладала с отяжелевшим от усталости телом, каждый шаг на пути к трамвайной остановке требовал от неё невероятных усилий. Повинуясь журналистскому рефлексу, в первую очередь она позвонила Эрику Фолькману. Он долго не поднимал трубку, а затем вместо приветствия взволнованно выдохнул:
– С тобой всё в порядке?
Анета поморщилась. С ней всё было максимально не в порядке. Она устала и хотела спать, но боялась ехать домой, не понимала, что происходит и что ей делать, а ещё не могла вспомнить примитивное – номер нужного ей трамвая. Но ответила она иначе:
– Да, а что?
Главред «Файненс» протяжно вздохнул.
– Кто-то поджег мою машину. Кажется, меня пытаются запугать.
Блага не знала, что на это ответить. С одной стороны, это, безусловно, было ужасно, с другой – в этой истории сожженный автомобиль казался самой малой из возможных потерь. В ней также колко возникло невнятное раздражение: если бы Эрик действительно беспокоился о ней так сильно, как пытался показать своим тоном, он мог позвонить ей сам и задать этот вопрос. Теперь, когда она вышла на связь, а раз так – очевидно была жива и здорова, главред казался бесконечно притворным и поддельным.
– Я очень много раскопала, – строго выговорила она. – Кажется, я нашла то же, что и Гелена. Нам нужно встретиться.
– Приезжай в редакцию через час. Я… – Фолькман вдруг перешел на сбивчивый чешский: – Нет, нет, это личный звонок и…
В трубке послышался шорох, словно телефон переходил из руки в руку, а затем отличительный американский акцент главреда сменился чистым и настойчивым:
– Госпожа Блага? Здравствуйте.
Анета закрыла глаза и протяжно выдохнула. Какое-то очень непродолжительное мгновенье, отыскивая номер Фолькмана в списке контактов, она думала о том, чтобы сначала связаться с детективом, но инстинкт свято хранить материал в разделенной с редактором тайне – пусть даже она не намеревалась писать статью, а Эрик вовсе не был для неё главредом – сработал быстрее здравого смысла. И вот теперь следователь криминальной полиции, конечно, прибывший на вызов к одному из своих главных свидетелей, сам напомнил о себе.
– Здравствуйте, офицер.
– Нет никакой нужды приезжать в офис, – сообщил Милослав Войтех. – Или у Вас оказалась какая-то важная информация?
Блага промолчала, но детектив – вероятно, он слышал всё, что она говорила Фолькману – сам ответил на свой вопрос:
– Естественно, у Вас есть информация. Вы потому и звоните. Где Вы сейчас находитесь?
Она растеряно оглянулась по сторонам, не в силах под завалом свежеприобретенных данных и тяжестью утомления отыскать нужную информацию. Внизу улицы, откуда пришла Анета, виднелся мост и второй берег реки, черный и тусклый в насаждениях утративших листву мокрых деревьев; с нависающих зданий – над самой остановкой и дальше, вверх по улице – смотрели персонажи рекламных проспектов, вспыхивали и переливались вывески магазинов, в толчее автомобильной тянучки возмущено поскрипывали тормоза. Название улицы увиливало от Анеты, а с зажавшейся между двумя плотными потоками машин остановки она не могла разглядеть указатели на стенах домов.
– Недалеко от торгового центра «Палладиум».
– Отлично, – заключил Войтех. – Встретимся там через пятнадцать минут.
Внутри универмага, ещё заполненного новогодней мишурой, было шумно и довольно людно. Из магазинов вразнобой доносились отрывки мелодий, в коридорах и на прогонах эскалатора повторялись оглушительные в своём напускном энтузиазме рекламные объявления, у витрин и многочисленных сувенирных лавочек в проходах толпились покупатели. Анета поторопилась подняться на верхний этаж, содержащий все возможные закусочные и рестораны, отыскала самый пустынный и уединенный из них и забилась в угол за дальним тихим столиком.
Когда в заведении появился Милослав Войтех, Анета едва боролась с дремотой, уныло ковыряясь в поданном ей салате. Двойной – густой и обжигающе горький – эспрессо лишь спровоцировал неприятную нервную пульсацию в висках и учащенность сердцебиения, но сонливость не отступила. Блага с трудом удерживала голову прямо, а глаза – открытыми.
– Воду без газа, – бросил направившемуся к ним официанту детектив и грузно опустился на стул. Он резко расстегнул молнию куртки и уперся локтями в стол, отчего в тарелке Анеты тонко скрипнула вилка.
– Должен признать, – заговорил Милослав Войтех, оглянувшись на других посетителей заведения и наклонившись вперед. – Похоже, Вы оказались правы.
Он уже не казался мертвенно бледным, и лицо не оттенялось серостью усталости, глаза цвета темной, неспокойной морской волны немного прояснились. Детектив выглядел сосредоточенным и напряженным, но утратил своё устрашающе грозное выражение. Его голос с раздраженного и сонного, как в утреннем телефонном разговоре, сменился спокойным и доверительным тоном.
– Я навел справки о господине Вите Элинеке, – сообщил полицейский. – Сбившую его машину нашли несколько часов назад. Она уже более недели значится в угоне. Но ведущий дело следователь упрямо настаивает на расследовании ДТП.
Анета удивленно вскинула брови. От детектива такой открытости в признании своей неправоты и многословности в выдаче информации она не ожидала. Это была какая-то новая тактика, предполагающая обоюдную искренность? Сведения в обмен на сведения? Она перестала его бояться, но каждая его уловка заставала её врасплох, лишая возможности противостоять манипуляции. Блага была растеряна. Пока к их столику с бутылкой минеральной воды и высоким стаканом вернулся официант, она молча рассматривала Милослава Войтеха, пытаясь собраться с мыслями. В этой удобно возникшей паузе она силилась сформулировать из всей раздобытой информации короткое и внятное сообщение, но официант удалился, а Анета всё ещё не находила, что сказать. Детектив подтянул к себе стакан и вопросительно уставился на Благу, поведя подбородком в приглашении наконец заговорить.
В ней боролись профессиональные убеждения и привычки с обычным человеческим страхом и глубочайшей печалью. Анета Блага как политический журналист привыкла к тому, что правоохранительные органы, суды и многочисленные следственные комитеты оказывались под влиянием заинтересованных лиц, и эта заведомая установка на недоверие к полиции смешивалась с недавними подозрениями о причастности самого детектива Войтеха и выливалась в какое-то нерациональное стремление уберечь известное ей в тайне. С другой стороны – хоть это не могло отменить или ослабить боль утраты – она отчаянно желала наказания виновным в гибели Гелены, и сотрудничество с криминальным отделом было непосредственным шагом в эту сторону.
– Судя по всему, – отталкивая от себя не вызывающую аппетита тарелку, начала Анета. – У компании «CNR Mining Group» отсутствует лицензия на добычу угля. Это во-первых.
Милослав Войтех, потянувшийся к бутылке и принявшийся откручивать крышку, остановился и вперил в Благу сосредоточенный взгляд.
– Во-вторых, – у полного физического и морального изнеможения было своё преимущество – она могла смотреть детективу прямо в глаза совершенно спокойно и открыто, не испытывая при этом привычную вороватую неловкость. – Соучредителем компании является господин Любомир Кадлец, занимавший на момент регистрации предприятия пост министра промышленности. Это оформлено через подставное лицо – его дочь. Напрямую не подкопаешься, но очевидно, что именно он вложил в «CNR» полмиллиона долларов, а заодно и своё влияние, ведь получив два отказа от департамента энергетики, компания всё равно беспрепятственно начала разработку.
Этих данных у следователя Войтеха не было – Анета отчетливо видела в том, как он хмурился и морщинил лоб, удивление, замешательство и следующее за ними понимание.
– В-третьих, 8 января Гелена Марешова была в том же архиве, где всю эту информацию сегодня раздобыла я. Уверена, именно это разоблачение содержит недостающая часть её материалов.
Коротко резюмированные выводы, так неожиданно для самой Анеты ясно и четко выданные её затихающим в дремоте мозгом, свидетельствовали об одном очевидном результате: она отыскала мотив убийства Гелены. А вместе с тем и причину гибели всех остальных. Финансовый директор Тадеаш Седлак, если и был замешан в каких-либо денежных махинациях, вероятнее всего на самом деле был виновен лишь в том, что в виду возможного слития с иностранной компанией провел некоторый внутренний аудит и выявил ряд вопиющих нарушений, ставящих под вопрос само функционирование предприятия и свободу его создателей. Исход оказался неутешительным и в некотором роде даже трагично показательным – выдаваемая за самоубийство смерть в штреке угольной разработки. Непосредственный зам председателя правления «CNR», Камил Гавел, похоже, пошел дальше своего неосторожного коллеги, заручился помощью юриста Штепана Блажека, смыслящего в крупной промышленности, и тайком встретился с проведшим внешний аудит немцем Ханслем Бирманом, представителем нацеленной на объединение активов дрезденской компании. Что они обсуждали, можно было только предполагать и надеяться выведать у случайно подслушавших сотрудников ресторана, но Анета допускала, что варианты сохранения предприятия на плаву после публичного выявления нелегальности его изначальной организации и дальнейшей – более пятнадцати лет – деятельности. Даже если по мнению троих собравшихся в ресторане «Эль Торо Негро» в новогодний вечер «CNR Mining Group» имела шансы на продолжение своего существования, идеолог создания компании и руководитель правления Марцел Ржига был решительно против каких-либо поползновений на изменение политики и в этом своём несогласии был готов пойти на столь кровавое преступление – смертоносный взрыв.
Анета едва ли смогла бы когда-то понять, как именно Гелена связала произошедшее в единую реальную картину, не ведясь на пропагандируемые прочей прессой версии, но осознавала, что подруга представляла для «CNR» и людей, преступно вмешанных в эту многомиллиардную и многолетнюю аферу, угрозу обнародования, а потому была решительно убрана с горизонта. Вслед за ней был устранен Давид Барта, администратор ставшего эпицентром взрыва ресторана, способный предоставить неопровержимое подтверждение связи между жертвами и тем самым доказательство ошибочности версий теракта и несчастного случая. Затем был обезврежен Вит Элинек, неведомым для Анеты образом так стремительно и – очевидно – слишком глубоко копнувший в это непростое дело. И вот теперь кто-то дышал в затылок Эрику Фолькману. Возможно, самого главреда тронуть не решились, ограничившись лишь поджогом его «БМВ», в виду слишком уж очевидной связи между ним и погибшей менее четырех дней назад Геленой Марешовой. Саму Анету Благу, вполне вероятно, пока не стали относить к безапелляционно опасным, не найдя во время взлома её квартиры никаких свидетельств её осведомленности.
Или ей просто повезло не оказаться дома.
========== Глава 8. ==========
Анета проснулась в гостиничном номере, заполненном серостью туманного раннего утра. Она вернулась домой лишь за некоторыми необходимыми ей вещами и чтобы накормить Петрарку, но ночевать в квартире не решилась. Ей не было известно, следят ли за ней, и если да – то как именно, но после того, как она откопала столько кровавой грязи о компании «CNR Mining Group», стала всерьез опасаться за свою жизнь. Полторы тысячи крон за ночь были невысокой платой за ощущение призрачной безопасности.
– Это мотив, – после короткого размышления подытожил Милослав Войтех. Он внимательно выслушал рассказ Анеты, не решаясь отвлечь её открыванием бутылки и даже снятием куртки, хотя на его высоком лбу проступила испарина и впавшие щеки запылали неровным жарким румянцем, а затем сообщил: – Это, вне всякого сомнения, весьма правдоподобный мотив, но лишь им одним я не могу припереть «CNR» к стенке.
Блага рассматривала незнакомый потолок с широкой лепниной по периметру и грузной люстрой в центре, вспоминая свою вчерашнюю встречу с детективом. Перед её ещё затуманенным ото сна взглядом возникло видение того, как она подалась вперед и тихо, вкрадчиво спросила:
– Господин Войтех, а что у Вас вообще есть? Хоть что-то, чем можно припереть.
Детектив склонил голову на бок и окинул её оценивающим взглядом, а затем к удивлению Анеты ответил:
– Не много. Вы спрашиваете как репортер?
Она дернула головой.
– Как подруга Гелены. Я интересуюсь лишь для своего собственного ведома, а не для печати.
Милослав едва заметно качнул головой, сужая глаза и понижая голос:
– У меня есть четкий отпечаток обуви с квартиры госпожи Марешовой, фрагмент того же отпечатка из Вашей квартиры и тот же фрагмент и образец ДНК из жилища Давида Барты. – Детектив наклонился над столом так близко к Анете, что она различала на коже едва уловимое щекотание его дыхания и слышала легкий табачный запах. – Эти следы не соответствуют никому в базе чешской полиции, но ими я смог бы безапелляционно прижать подозреваемого, выйди он на охоту снова.
Ей казалось, что темные твердые глаза Войтеха заполнили собой всё пространство, она ничего кроме них не видела. Анете пришлось коротко зажмуриться и дернуть головой, но это странно искривленное видение не исчезло.
– Госпожа Блага, Вы понимаете, о чем я?
Тогда – накануне вечером в одном из ресторанов торгового центра «Палладиум» – она пожала плечами, показывая, что не улавливает хода мыслей детектива. Сейчас, ранним утром семнадцатого января, вторника, в гостиничной постели, немного жесткой в своей отутюженности и незнакомо пахнущей, Анета протяжно вздохнула.
На полдень была назначена месса в церкви города Миловице, но Блага хотела приехать к родителям Гелены заранее. Хотя все траты на себя взяла редакция «Файненс», а большинством организационных хлопот занималась секретарь журнала, она испытывала болезненную необходимость оказать хоть какую-то помощь. А это означало, что ей пора было начинать собираться, ведь часы показывали без нескольких минут восемь, но Анета не могла заставить себя встать. Она проспала больше двенадцати часов к ряду, но всё равно чувствовала себя разбитой: мышцы ломило, голова была тяжелой и заполненной неспокойным бурлением мыслей, веки упрямо слипались. Она пыталась оградиться от всплывающих в памяти слов детектива, но безуспешно.
