Текст книги "Эпоха Свободного моря (СИ)"
Автор книги: tiareth
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)
– Но? – протянул заинтересованный Каспиан.
– Что, если Питер случайным образом вернулся в Лондон? – Сьюзен подняла глаза полные страха на жениха. – Я имею в виду, Аслан оставил нас всех здесь, но как-то слишком легко.
– Может тебе просто необходимо расслабиться? Принять горячую ванну и перестать думать об этом? – предложил тельмаринец. – Аслан оставил вас, потому что вы так захотели, и вы попросили об этом, сама же рассказывала. – Сьюзен взяла короля под руку, и они продолжили свой путь по коридору. – Может быть, Питер просто сильно ударился головой и не помнит, где его дом.
– Ты совершенно не умеешь утешать, – недовольно заметила королева Великодушная. – Я даже не знаю, с чего начать поиски.
– Перво-наперво разошли весть о пропаже короля по Нарнии, – посоветовал король, – думаю, если нарисовать портреты, то его быстро опознают.
– Если он на просторах нашей страны, – обреченно добавила девушка. – Ладно, нужно настраиваться на хорошее. Мы найдем всех.
– Именно, – улыбнулся Каспиан.
Две следующие недели шла подготовка Покорителя зари к плаванью. Лорд Дриниан, бравый капитан судна, бывший во многих плаваниях вместе со своим кораблем, следил за погрузкой необходимого провианта на корабль. Дорога предстояла не близкая, учитывая, что лорд Дриниан знал моря, как все свои пальцы, он понятия не имел, где искать пиратов.
По прошествии дней подготовки из порта Кэр-Паравела вышел однопарусный Покоритель зари, на борту которого находилась команда отважных воинов во главе с Каспианом. Сьюзен же вновь осталась одна в замке, с горечью припоминая, что все прошлые разы были весьма неудачными.
По предложению Каспиана, девушка дала указ разослать во все города и деревни Нарнии весть о пропаже Верховного короля, в надежде, что хоть где-нибудь появится намек на нахождение ее старшего брата. Ее снова поглотила рутинная работа, подати, приемы послов, решения по своду законов, управление замком и забота о дофине. Голова шла кругом, все функции королевы начали путаться, времени не хватало ни на что, потому и количество сна сократилось. Сьюзен вошла в свое уже привычное состояние королевы-зомби, живущей лишь за счет кофеиносодержащих напитков.
Покорителю зари же сопутствовала удача. Ветер дул в нужную сторону, и до Тортуги, куда они направились прямиком, не встретился на пути ни один шторм. В портовом городишке на Одиноких островах, куда стекались все разбойники за выпивкой и женской лаской, Каспиану удалось разведать, что корабль на черных парусах был не так давно замечен у безымянных островов на юге.
Дозаправившись провиантом на Тортуге, Покоритель зари последовал по курсу до неизвестных островов. Иногда Каспиану казалось, что их мир живет сам по себе, потому что, сколько бы он не плавал в этих водах, всегда находил что-то незнакомое, как и сейчас. Через несколько дней пути нарнийский дромон наткнулся на куски потопленного корабля, а еще через несколько дней один из матросов оповестил капитана и короля о большом пожаре.
И правда, перед командой открылась страшнейшая картина. Небольшой остров, что был расположен среди моря, полыхал большим костром. Огромный столп дыма поднялся до самых небес, что явно было сделано для привлечения внимания.
– Подойдем поближе, там могут быть пострадавшие, – скомандовал лорду Дриниану король.
Они подошли к самой мелкой воде, чтобы спустить шлюпку и отправиться на спасение тех, кто еще находился на острове, если остался, конечно. В лодку спустились несколько воинов, среди которых были минотавр и фавн, и сам Каспиан, наплевав на просьбы капитана корабля. Ему не хватало этих приключений, к тому же тельмаринец считал, что король подает наилучший пример.
– Ваше Величество, – осторожно поинтересовался фавн, – а это может быть ловушка?
– Конечно, может, дружище, – засмеялся король, похлопав по-дружески воина по плечу. – Я больше удивлюсь, если это будет не она.
– Тогда почему мы идем туда? – удивление тут же появилось на лицах у всей спасательной команды, а Каспиан только и мог, что улыбаться.
– Лучше попасть в плен, спасая невинные жизни, нежели прослыть трусом. – Коротко ответил король.
Лодку затащили на песок, а весла закопали неподалеку, чтобы, упаси Аслан, не остаться без средства передвижения. Вооружившись хорошенько, команда направилась к источнику пожара. Остров оказался небольшим, чтобы пересечь его понадобилось меньше часа.
Каспиан вышел на уже догорающую кучу из бочек, коробок и битого стекла. Вокруг стоял сильный запах гари, верхушки пальм еще оставались объяты огнем. Нарнийский король огляделся вокруг и, заметив едва заметные следы босых ног на песке, устремился по их направлению.
Они вышли на пляж. Неподалеку был разбит костер, уже затушенный к их приходу, а на горизонте виднелось уплывающее тархистанское судно. И почему-то Каспиан был уверен, что им просто необходимо отправиться следом за этой шхуной.
– Ваше Величество, – обратился один из воинов к тельмаринцу, – мы обыскали остров, здесь никого нет. Что прикажете?
– Возвращаемся на корабль. – Коротко ответил король. – Мы идем верным курсом. – Добавил он тихо, что никто не услышал.
========== К3.Г6. Кошка и огонь ==========
Весна и спокойная жизнь опустились на Ташбаанский дворец. С тех пор, как Великий император Калормена отослал своих жен с дочерьми в забытый прибрежный город Залиндрех, прошел без малого месяц. Не играла музыка в гареме, и не раздавался смех наложниц более, потому как распустили их восвояси, противясь законам Тархистанской Империи.
Иллария прогуливалась по вечернему саду, наслаждаясь благоуханием персиковых цветов и весенней прохладой. Она не покидала дворец после родов, не выходила из комнаты попусту, так как лекарь строго наказала отдыхать и беречь себя. Молодая женщина, мать наследника и любимая жена тисрока впервые вышла на свежий воздух, утомившись сидеть в четырех стенах словно узница. Как верные псы за ней следовали по пятам двое стражников, и были они молчаливы и почти незаметны, будто тени.
Илли с невообразимым восторгом разглядывала цветы, прячущие свою красоту на ночь, и деревья, устремившиеся ветвями к небу, вдыхала приятный цветочный аромат, стараясь навсегда запомнить то счастье и умиротворение, которое овладело ее душой. Все друзья (по крайней мере Тиарет была ее другом) спасены, не без помощи фиаллэ, бежали когда-то из этого сада, а враги повержены. О чем еще можно мечтать? Царица Калормена улыбнулась воспоминаниям, которые тотчас нарисовались перед ее глазами, и мысленно поблагодарила Таш за благословение и сына.
– Ступайте, – мягко приказала Иллария страже, намереваясь прогуляться в одиночестве.
Не смея ослушаться приказа госпожи, мужчины коротко поклонились, выразив свое почтение, и удалились по направлению к замку. Лишь только когда стих звук сапог по каменной кладке, царица продолжила свою прогулку.
Девушка свернула в очередной раз и замерла. Перед ней на расстоянии нескольких шагов стояла фигура в плаще.
– Ты кто? – она расправила величаво плечи, показывая всем своим естеством, что не напугана.
Фигура стояла недвижимо, словно ожидала чего-то, и когда сзади императрицы послышалось тихое рычание, был скинут капюшон. Перед Илларией стояла женщина в кошачьей маске, напоминающая жриц из сказок и легенд, которые на ночь рассказывала ей покойная мать. А сзади нее возник и прошел мимо тигр, огромный полосатый кот, готовый в любую секунду прыгнуть и порвать своими острыми зубами глотку. Он ступал своими мясистыми лапами мягко, почти не издавая звука, только недовольное рычание.
– Я не буду представляться, – голос женщины с черными, как ночь волосами звучал спокойно, ровно, – ни к чему тебе знать имя убийцы своей.
– Тогда зачем эти разговоры? – гордо вздернув подбородок, спросила Илли.
Колени ее под юбкой платья тряслись от страха, когда завидела она тигра, а сердце готовилось выпрыгнуть из груди в объятия ночи. Фиаллэ мысленно обдумывала все пути отступления, но как бы сильно не хотела спастись, она была обречена. Все тайные ходы находились далеко, при всем желании она не успеет добежать. Стражу сама отправила во дворец, а Небит, пришедшая незнакомка, только и ждала, когда императрица Калормена останется одна. Но как бы силен не был страх, Иллария держалась гордо и спокойно, достойно звания, что получила.
– Хотела передать привет перед смертью твоей, – по тону голоса незнакомки было понятно, она улыбается. – Из Залиндреха.
– Змея всегда остается змеёй. – Буркнула себе под нос девушка. – Какая тебе выгода от моей смерти? Ты ведь наемница лишь. – Сдержанно заметила Илли. – Скажи, сколько золота тебе дали, и я одарю тебя вдвое больше.
– То, что мне дали, более мне не нужно. – Ответила жрица, сверкнув своими кошачьими глазами в свете луны. – Но я держу свое слово. Сет. – Небит кивнула тигру.
Животное поняло без слов свою хозяйку. Нет, это не был простой выдрессированный тигр, к тому же, увидеть столь любящее воду существо в пустыне невозможно. Сет и Ош – хранители гробницы в Хамунаптре, волшебные сущности, кусочки души жрицы, что отделила она от себя с помощью, дабы жить вечно вместе со своим повелителем. Два больших тигра, бродящие по пустыне, находящиеся рядом с Небит, были ее защитой и слабостью.
В эту ночь она пришла в царский сад Ташбаана только с Сетом, оставив второго тигра охранять Имхотепа в море. И потому ее питомцы понимали жрицу без слов, с полувзгляда и даже полувздоха.
Тигр сделал два шага, прижимая тело к земле, напрягая каждую мышцу для прыжка. Глаза его сверкали злостью, а утробное рычание заставляло все поджилки трястись неимоверно. Илли замерла, словно загипнотизированная, пытаясь мыслями уговорить себя бежать, что есть силы, спасаться. Она видела, как хищник готовится, слышала, как рычание его затихло перед прыжком, и в самую последнюю секунду, когда животное готово было ее настичь, она отскочила в сторону. Сет промахнулся.
Иллария бежала со всех ног, стараясь не оглядываться, чтобы не тормозить. Поворот за поворотом по зеленому лабиринту, звуки собственных шагов и сбивчивое дыхание – все это лишь мешало. Не было времени думать о чем-либо, она бежала, но память сыграла злую шутку. Сколько бы Илли не заворачивала, она никак не могла добраться до замка или до какого-нибудь тайного хода. Ее загнали, как добычу, в самый центр сада, на открытую площадь, где в полдень собирались девушки для молитв.
С одной стороны ей путь преградила женщина в кошачьей маске, с другой – тигр, желающий убить. А страх имеет поразительное свойство перерастать в желание. Фиаллэ стояла среди двух одинаковых огней, отрезанная от спасения. Она желала жить не ради себя, а ради сына своего. Иллария могла бы молиться Таш, чтобы ниспослал ей силы и спасение, но молитвы никогда ничем не помогали, она знала это наверняка. Ее охватила злость. Это чувство не посещало сердце пустынной кочевницы с тех самых пор, как в последний раз она видела лицо убийцы ее семьи, Рияза. И уголек этот она считала давно затухшим, как вдруг пламя ненависти и злости стало разгораться внутри с невероятной быстротой.
Секунды были решающими. Сет одним прыжком преодолел расстояние, отделявшее его от жертвы своей, и заорал как маленький домашний кот, которому отдавили хвост. Его кошачий рык сплелся с болезненным девичьим криком, когда вслед за шкурой начало гореть сырое мясо, пока не осталась от тигра горстка пепла.
Внутренний феникс пробудился.
Иллария полыхала от ярости, глаза ее горели, как и руки, но не обжигал этот огонь кожу. Царица Калормена обернулась к жрице в кошачьей маске. Глаза Небит были полны слез, часть ее души умерла навечно, и дышать стало неимоверно трудно. Она стояла как вкопанная, не силясь поверить своим глазам и чувствам.
– Как ты смеешь нападать на меня, императрицу Калормена?! – сквозь зубы с особой яростью цедила Иллария, подходя ближе к жрице.
Фиаллэ подошла вплотную к жрице и сдернула с нее маску. Пред ней предстала красивая женщина, глаза которой наполнились болью, ненавистью и страхом. Страхом перед неизведанным и необъяснимым. Небит верила, что кроме ее повелителя Имхотепа нет никого могущественнее, что все россказни про фениксов и морскую владычицу остаются лишь словами, закрепленными в умах и на бумагах. А теперь, лишившись частицы себя и своей силы, жрица прозрела.
Глаза Илларии потухли, так же как исчез огонь из рук ее, но кожа все еще была горяча, как раскаленное железо. Императрица хотела бы успокоиться, пожалеть несчастную, но законы тархистанской земли оборачиваются казнью для неверных, для тех, кто покушался на жизнь царской семьи. Нет, Илли не хотела суда, ее пугала возможность вновь оказаться в четырех стенах, как пугала себя сама. Молодая женщина всматривалась в лицо жрицы, а затем, неожиданно для себя самой, поддавшись эмоциям, приложила горячую руку на ее лицо, обжигая кожу и стирая опасную красоту навеки.
– Это мое послание Залике! – процедила женщина. – Уходи с моих глаз и никогда не возвращайся в Ташбаан.
Небит, словно кошка с подпаленной шерстью, бежала из дворцовых садов, обливаясь слезами и пряча лицо. Теперь маска ее перестала быть украшением, стала истинным ее лицом, закрывая шрамы.
Иллария, оставшись одна, теперь испуганно смотрела на свои руки, поражаясь своей жестокости. Жар в них не унимался, пульсировал, а внутри все кипело от раздражения и негодования, только эти эмоции владели ею. Фиаллэ от бессилия рухнула на землю и сидела так до тех пор, пока ее не отыскала стража.
Царица вернулась в свои покои глубокой ночью. Еще не утих ураган эмоций, бушевавший в ее сердце. Комната была освещена тусклым светом лампады, мерцающие тени играли на стенах у колыбели королевича. Иллария вяло улыбнулась и подошла к детской манеже, надеясь на успокоение от вида своего любимого дитя, как сердце пропустило удар.
Кровать младенца была пуста.
– Тахира! Тахира! – закричала императрица, после чего в покоях ее появилась служанка. – Где царевич?!
– Так вы же сами попросили служанку принести сына в сад, – торопливо ответила женщина.
– Какую служанку? – Илли подлетела к своей помощнице и с силой схватила ее за горло, закипая от злости вновь.
– Я…Я не знаю, она была в маске, – прокряхтела женщина, жмурясь от удушья и от обжигающей боли.
Комментарий к К3.Г6. Кошка и огонь
Пока работа до сих пор пишется, хотя не стану скрывать, глав у меня в запасе уже написанных, но еще не отредактированных достаточно, я бы хотела узнать, чему больше посвятить времени, каким героям?
Это типа акция и небольшая помощь мне в концентрации внимания.
========== К3.Г7. Лекарь души ==========
– Меня слезно умоляли оставить тебя лечиться еще на несколько дней, – усмехнулся Менельтор, собирая свои причудливые лекарские приборы в кисет.
– Тиарет, – улыбнулся Питер, натягивая рубашку на себя после стандартного ежедневного осмотра. – Она делает всё, чтобы задержать меня.
Верховный король Нарнии поправился довольно быстро, организм окреп, в повышенной заботе не нуждался, да и недуг как таковой был лишь придумкой женской головы. Его терзало изнутри совсем другое, и помочь ему не мог никто.
– Так ты задержись. Что тебя тянет так обратно-то? – не без интереса вопросил Менельтор.
Этот седобородый лысый старик, показавшийся весьма странным и чудаковатым в первую встречу Питеру, теперь стал таким дорогим сердцу. А как не стать, когда лицо это мельтешит перед глазами и утром и вечером, заставляет пить отвары и отравы, чтобы не болеть и поправляться скорее. Сумасшедший гений, как окрестил его нарниец, стал не другом, сколь наставником.
Его темные глаза-пуговки будто улавливали суть и заглядывали в самые темные уголки души, где даже Питер бродил на ощупь, пытаясь разобраться. От того становилось не по себе, и король съежился.
Что зовет его обратно? Певенси и сам не мог ответить. Скорее вопрос неверный был, а они порождают и ответы неправильные. От чего он бежит? От любви и счастья, которые поднесли ему на серебряном блюдце. А он бежит, убеждая себя, что так будет лучше, что способом этим он избавляет любимую от мук и обрекает на оные себя. От страха быть не принятым народом Валинора за то, кем он является. Разве были прецеденты, когда королем эльфов становился обычный человек? Питер нуждается в одобрении как никто другой, он зависит от чужого мнения, он желает оставаться Великолепным и оправдывать ожидания. Он бежит от боли, которая последует за ним даже на край света.
– Народ меня ждет, – скрывая свои истинные мысли, отвечает нарниец.
– Ври, да не завирайся. А если врешь, то в ложь свою верь, иначе никто не поверит.
Менельтор поднялся с кресла, поправил свой балахон и собирался покинуть покои, даже дверь открыл, как возник на его пути Питер, поверженный словами старца в самое сердце. Двери с тихим скрипом закрылись.
– Менельтор, – полушепотом обратился Верховный король, отводя за руку лекаря подальше от двери. – Ты самый мудрый старейшина, каких я знаю. Лучший лекарь Валинора и остального мира…
– По́лно лить мёд в уши, – ответил эльф, – отрицать не стану, все слова твои правдивы. Я вылечил твой телесный недуг, и от душевного средство найдется.
Лицо Питера вытянулось от удивления, когда старый эльф загадочно ему подмигнул, хотя он ожидал нечто подобное. Откровенно говоря, надеялся.
– Я поведаю тебе историю, а суть вычленишь сам. Если голова твоя не дурна, то и решение примешь правильное. – Менельтор жестом пригласил нарнийца сесть, а сам взобрался с босыми ногами на кресло. – Наш мир создан был с помощью волшебства, с его же помощью существует и умрет тоже. Лоддроу, фиаллэ, эльфы, говорящие животные и многие другие были пробуждены богами, а вот люди водились в этих краях не всегда. Они приходили из другого мира, но призваны были магией.
– Как мы, – добавил король Нарнии.
– Да, как вы, четверо детей Адама и Евы. – Согласился старец. – Случилась эта история давно, я был молод в то время, совсем еще безбородый юнец, и многого не понимал. Жил я в Альквалонде, промышлял рыбой и радовался беззаботной жизни…
– Как это связано с моим недугом? – недоуменно спросил Питер, тем самым перебив лекаря, за что схлопотал звонкий удар по лбу.
– Не перебивай и слушай. Или вас, людей, вообще манерам не учат? – возмутился эльф. – Так вот, промышлял я рыбой и часто уходил в море на своей лодочке. Парус на ней имелся, но веслами сподручнее было, да и, надо сказать, южные воды в то время не обладали спокойствием и кротостью, какой обладают сегодня.
Обычно я уходил в открытое море на несколько дней, и Калипсо, морская владычица, благоволила мне. Ни шторма не было, ни полный штиль не настигал, да и рыбы всегда в достатке набиралось. Но в тот день поднялась неслыханная буря, море будто кипело, а небо все затянуло черными тучами. Мою лодку несколько раз перевернуло, прежде чем я стал тонуть.
Менельтор задумчиво замолчал, подтянув колени к своей груди и обняв их поудобнее.
– До сих пор не ведаю, кто меня спас и за какие заслуги, но очнулся я на берегу. Сломал всего-то пару ребер да руку. В таком состоянии, сам понимаешь, добраться до материка сложно, к тому же от лодки моей остались лишь щепки. Ну и надо полагать, я совсем не знал, где очутился.
Первый день я потратил на поиски чего-нибудь, что поможет мне облегчить мои страдания, а на второй день меня отыскал эльф. Он-то мне и сказал, что нахожусь я на острове Лабион. Я, конечно, будучи любознательным, слышал, что если взять курс на север, то наткнешься на зачарованные острова, но не знал, что океан сам меня туда выплюнет. Ох, и страшные же слухи ходили о тех местах. Знаешь, почему их так называют?
Питер отрицательно помотал головой, не решаясь заговорить, чтобы не получить в лоб еще разок.
–То-то же! Вы, люди, дальше своего носа не видите ничего. Только войны и хаос сеять можете, – с усмешкой подметил старик.
– Ты всех под одну гребенку не равняй, – выразил свое недовольство нарниец, – да историю поскорее сказывай.
– С давних времен слухи ходили, что на островах тех водится магия в чистом своем виде, первозданном. От того и чудеса там невиданные случаются. Говорят, – Менельтор скрючился весь и заговорил шепотом, – что острова те – пристанище самой Айну. – Лекарь прокашлялся вдруг и заговорил обычным своим голосом, не тихо и не громко, да так, чтобы Питеру не приходилось вслушиваться. – Так вот пробыл я там несколько месяцев, обжился среди местных, но волшебства так и не увидел. Эльфы как эльфы, ничем не отличаются от тех, что на материке живут, разве что говорят иначе. Я тратил ночи на поиски чего-то необычного, и когда совсем уже отчаялся, пошел дождь. Сильный ливень застал меня в лесу, я стал искать место, чтобы укрыться и наткнулся на пещеру. Такая себе тихая, спокойная пещера. Дождь затянулся, я прикорнул ненадолго, да услышал говор. Открыл глаза и увидел, как из пустоты появляются люди. Среди них были мужчины, женщины и дети. Чернявые все, красивые, хоть и грязные, да и одеты в лохмотья.
Признаюсь, сначала меня пытались убить, да и языка их я не понимал. Странный он был какой-то, грубый. Они что-то переговаривались между собой, громко кричали, размахивали руками. Мне показалось, что они между собой ругаются. Но там была девушка одна, спокойная и робкая. Благодаря ней меня оставили в живых, правда, общаться с ними было тяжело. Те люди нашего языка не знали, а мы – их. Так вот и разговаривали посредством рисунков, да жестов.
Когда дождь закончился, я привел тех людей в поселение. Те, что были потише, остались на островах, образовали семьи и жили с эльфами в согласии и любви. Те, что не смогли усмирить свои горячие сердца, уплыли на материк и основали свое собственное государство. Тебе оно, вероятно, знакомо.
Эльф хитрым прищуром посмотрел на задумавшегося Питера.
– Тельмар, – протянул нарниец.
Ему вспомнились тут же слова Аслана, когда они возвращались в Лондон во второй раз. Тельмаринцы ведь прибыли из их мира, через какую-то пещеру, а теперь он полную историю услышал.
– Да, Тельмар. – Улыбаясь, подтвердил лекарь. – Но речь пойдет дальше о тех, кто остался жить на островах. Я покинул тот остров спустя год, вернулся в Альквалонде и вновь стал рыбаком. Но после увиденного волшебства радости жизни в Валиноре приобрели пресный вкус. Я пошел учиться в септу.
Учеником меня взяли не сразу, раза с девятого, наверное. Мне стало интересно, откуда там взялась эта магия, почему те люди возникли из воздуха. В септе много разных книг хранится, но те, в которых я мог найти ответ, мне в руки не давали. Да и не сразу вообще допустили к чтению каких-либо книг. – Менельтор горько усмехнулся. – Был я в септе поначалу горшочником. Ночные горшки чистил и менял. Тебе, верно, интересно, как это все связано с людьми на острове? – Питер кивнул согласно. – Да никак!
Старец громко засмеялся, а вот нарнийцу смешно не было вовсе. Он не совсем понимал, зачем ему эта информация и что с ней делать. Обезумевший старик вновь говорил загадками, заставляя задумываться над вещами, которые до рассказа вовсе не волновали. А самое интересное, что Питер теперь сгорал от вопроса – что же стало с людьми на острове?
Смех старика стих так же внезапно, как и начался.
– Я вернулся на Лабион через сто лет, когда меня повысили до писаря. Хранитель септы, Авраам, послал меня на первое задание, нужно было описать Зачарованные острова. Я знал, что люди не живут долго. Если не умирают от болезней и войны, то от старости, потому и не думал, что встречу там кого-то. Не прав я был. Меня встретила та девушка, благодаря которой я жив остался. Она все еще была молода и красива, научилась эльфийской грамоте и родила двух сынишек. Здоровые ребята выросли, как и многие другие. От эльфов они отличались лишь тем, что жизнь их короче, да чувства не такие острые. Веришь или нет, Питер, но удивлен я был не меньше твоего сейчас, только вот ты можешь не поверить россказням старого дурака, а я видел все глазами своими.
Питер сидел с открытым ртом, стараясь поверить во все сказанное. Ему хотелось поверить, но не потому, что он жаждал долгой жизни, а потому что любил без памяти эльфийку и не желал ей страданий. Звезда надежды вновь загорелась над его головой, хоть логика голосом Сьюзен вторила – такое невозможно.
– И что с ними стало потом? С людьми, разумеется. – Нетерпеливо поинтересовался нарниец.
– То же, что и со всеми нами. Они умерли, но прожили долгую жизнь. Что ж, – Менельтор вдруг встал с кресла своего и схватил кисет, – сказке конец, выводы делайте сами. А мне пора.
– Менельтор, – Питер окликнул лекаря уже на самом выходе, – как мне узнать, какой остров мне нужен?
– Не ты приходишь к волшебству, сынок, – улыбнулся загадочно старый эльф, – оно само тебя найдет.
Долго еще этот рассказ крутился в мыслях Верховного короля, не давая спокойно спать. Он вновь был воодушевлен, заинтригован до глубины души, а потому и невнимателен, рассеян. Порой он не слышал, что ему говорят, потому что мыслями своими простраивал путь до Зачарованных островов. Менельтор лишь дал наводку, подробную, но и вопросов оставил не мало.
Ему приготовили коня. Умбар, верный изабелловый скакун, был рад видеть Питера, он ржал, довольно пыхтел и первым делом ткнул свою морду в короля, вызывая всеобщий смех.
– Ты уверен, что хочешь покинуть меня? – она старалась быть спокойной, но в глазах ее образовались океаны слез.
Питер улыбнулся по-доброму, искренне, обхватил личико эльфийки своими ладонями и оставил на губах ее целомудренный поцелуй.
– Прости, – скрепя сердцем, тихо ответил он, в последний раз взглянув в небесной голубизны глаза девушки.
Вскочил в седло и без долгих излишних прощаний отправился в путь, вновь отказавшись от сопровождения. Он мчал на север, к Тропе мертвых, чтобы поскорее вернуться домой. А Тиарет, не ведая планов нарнийца, смотрела вдаль еще долго, пока отчаяние не заставило задыхаться от горя.
– Седлайте коня, – строго приказала она конюху, – проведаю матушку.
========== К3.Г8. Тархистанское судно ==========
Как Люси и предполагала, с острова их спасли, правда она не подумала о том, что в море ходит много разных кораблей, а не только нарнийские, что занимаются ее спасением.
Сначала, когда к берегу причалила лодка, и из нее вышли два здоровых и сильных мужчины, она ничего не заподозрила. Моряки бывают разными, а солнце у воды – жестоким, потому и загорелая кожа девушку не смутила. Она по собственной воле села в лодку, когда недовольного сожжением провианта и острова в целом Джека затолкнули туда силком.
Люси Певенси не очень хорошо разбиралась в судах, потому и не могла определить на глаз тархистанская перед ней шхуна или же нет, да и разницы никакой не было. Они выбрались с необитаемого острова, спаслись от неминуемой смерти, что было первостепенной задачей. Когда же они поднялись на борт судна, Люси, будучи младшей, но все-таки королевой, потребовала встречи с капитаном.
Ей явился статный лысый мужчина, лицо его даже в спокойном состоянии вселяло ужас, и от того спеси у Люси поубавилось.
– Я требую, доставить нас на Исла-де-Муэрто, – девушка нервно сглотнула, а голос ее не звучал уверенно вовсе.
– Ты сказала на Остров проклятых? – заинтересовался капитан, вглядываясь в лицо девушки, а затем он посмотрел на пирата. – khudhha lilsijn, watarak li alqurasinat. (араб. Отвести ее в тюрьму, а пирата оставьте мне).
Приказ Имхотепа привели в исполнение сиюминутно, Люси силком утащили в карцер, а Джек остался на палубе. Жрец внимательно осмотрел пирата, и зацепился взглядом за одну вещицу, некогда подаренную ему самими океаном. Это был компа́с, указывающий самые заветные желания.
– Так тебе и надо! Посиди и подумай над своим поведением! – крикнул вдогонку Джек, наблюдая, как Люси уводят. Он повернулся и обнаружил голодный взгляд жреца на себе, от чего не по себе стало немного. – Ваш образ, капитан, весьма аутентичный, – вновь заговорил Джек заплетающимся языком, – а голову не напекает?
Имхотеп закричал громко, находясь в паре сантиметрах от пирата. Лицо его вытянулось и представило собой нечто страшное, рот его сделался широким и бездонным, а кожа на миг превратилась в песок. Джеку доводилось видеть разное, но такое впервые. Он готов был поспорить, что эти бредни ему привиделись, и на самом деле Люси не сжигала ром, а он спит под палящим солнцем и жует песок.
– А можно мне тоже в карцер? – шепотом поинтересовался Воробей у одного из матросов.
Имхотеп схватил пирата за шкирку и швырнул со всей своей нечеловеческой яростью в сторону своей каюты, а затем зашел и сам, закрыв за собой двери. Команда фиаллэ, некогда одобрившая нового повелителя и бога, живого мертвеца, восставшего из песка, тут же приступили к обыденной работе. Каждый из них боялся, и слово лишнее сказать, дрожал по ночам, и дышать свободно не мог.
Джек нехило приложился спиной об угол стола, перекувыркнулся и поднялся на ноги, будто ничего и не было. С характерным только ему одному безразличием пират поднял свою треуголку, отряхнул и надел на себя. Его хоть и испугало чудовище, стоявшее у дверей и словно ястреб глядящее на него, но вида показывать Джек не собирался. Он словно манерный барон пробежался взглядом по комнате и подошел к одному из столов, заваленных ценнейшими вещами. Тархистанское судно было заполнено серебряными и золотыми ножами и вилками, подсвечниками и безделушками. Джек незаметно, как ему показалось, сунул один из таких ножичков в свой рукав и только потом развернулся лицом к капитану корабля.
– У тебя есть мое, отдай, – заговорил жрец с явным акцентом, не успев еще привыкнуть к международному языку. И если бы он пальцем не указал на компа́с, то пират и не понял бы.
– Эту безделушку? – Воробей отвязал шнурок от своего пояса и провертел игриво в руке коробочку. – Он сломан, север не показывает. Но тебе не север нужен, а остров проклятых, так ведь? – довольно ухмыльнулся Воробей, обходя стол и играя с терпением своего нового друга. – Да, я прав. Что ж, держи!
Джек кинул в руки Имхотепа компа́с, полагаясь на старую добрую удачу, что благоволила ему во всех делах. Но не только ей он был обязан, еще и уму своему, что стратегии строил наперед.
Воробей заметил, что на корабле все в благоговейном ужасе от капитана, к тому же двое матросов, что силком его притащили в лодку и вырубили, как им показалось, разболтались об Имхотепе. Из их языка Джек знал не многое, но суть уловил, у жреца не было сердца. А компа́с укажет путь к тому, что желает сердце.
– Должен ли я сказать, что знаю, где находится остров? – спрятав еще и серебряную ложку себе в рукав, с довольной улыбкой протянул Воробей.
