Текст книги "Эпоха Свободного моря (СИ)"
Автор книги: tiareth
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
Это был вечер накануне их прибытия в порт Кэр-Паравела, парни, как обычно, улеглись в свои гамаки, но долго не могли уснуть, погруженный каждый в свои мысли. Каспиан думал о том, что он вернется к Сьюзен и Рилиану, и как они будут счастливы, что все разрешилось хорошо. Эдмунд же был озадачен куда более важными вещами, например тем, что Питер так и не объявился со слов Каспиана.
– Кажется, у тебя есть поклонница. – Смысл слов не сразу дошел до Эдмунда, потому он непонимающе уставился на соседний гамак, пытаясь разглядеть лицо Каспиана в темноте. – Я про Эделмиру. Да брось, неужели ты не заметил, что она постоянно смотрит на тебя?
– Как-то не до этого было.
– Если ты думаешь о Питере, то мы обязательно его найдем.
– Дело не в этом. Просто, – Эдмунд свесил ноги с гамака, приняв сидячее положение, чтобы лучше видеть собеседника, – он же не один раз ездил теми местами, значит, заблудиться не мог. Я думаю, что с ним могло случиться только что-то очень плохое.
– Вы со Сьюзен очень любите накручивать себя. – Недовольно отозвался тельмаринец. – Я, конечно, не исключаю возможности, что с Питером что-то могло произойти по-настоящему ужасное, но верю, что это не более чем опасения.
– Возможно, но у меня предчувствие нехорошее, что ему грозит какая-то опасность.
Каспиан устало потер глаза, решив промолчать, нежели продолжать этот разговор. Эдмунд по упрямству уступал разве что самому Питеру, потому и переубеждать его было гиблым делом.
– Завтра уже будем в Нарнии, лучше присмотрись к принцессе. Может, и ты свое счастье обретешь. А теперь спать.
Каспиан повернулся на бок и почти моментально провалился в сон, оставив Эдмунда на растерзание мыслями и бессонницей.
– Разве счастье заключается только в любви?
========== К5. Г2. Зачарованные острова ==========
– Вы уверены, что это тот остров? – командор Норрингтон задал свой вопрос, не скрывая настороженности.
«Разящий», гордость королевского флота, прибыл к скопищу нескольких островов в Южном море, окутанных плотной пеленой тумана, в которой едва ли проглядывались очертания самих островов.
Они плыли чуть больше месяца, если верить смене дня и ночи и подсчетам определенного за этим человека, потому как вся остальная команда потеряла счет времени, стоило кораблю войти в воды Южного моря. Через несколько дней полного штиля, когда стала заканчиваться вода, а солнце жарило со всей силы, что многие продукты сгнили и отправились за борт, на горизонте показалась септа Альквалонде. Вопреки разумным доводам, в порт Питер заходить запретил на корабле, а вот несколько человек с Норрингтоном во главе сплавились в шлюпках и запаслись провиантом и питьем.
И теперь, когда весьма спокойное путешествие подошло к концу, Питер и Джеймс Норрингтон стояли на капитанском мостике и вглядывались в смутные очертания островов. На корабле стояла тишина, иногда раздавался шепоток, потому как все моряки были крайне озабочены тем, что предстоит далее.
– По всей видимости, – глухо отвечает Питер, нервно потирая эфес в виде головы льва на своем мече. – Во всяком случае, нужно сплавиться и проверить. Я возьму с собой несколько моряков, Вы, командор Норрингтон, останетесь здесь. Если я не вернусь через пять дней, то разворачивайтесь и уплывайте.
– При всем уважении, Ваше Величество, – прокашлявшись, заговорил Джеймс, – но у меня есть приказ от Вашей сестры.
– Джеймс, – Питер поджимает губы недовольно и кладет руку поверх плеча командора, – напомни мне, кто из нас король?
– Вы, Ваше Величество. Но королева Сьюзен строго наказала, иначе мне не сносить головы.
– Значит, ты ничего не теряешь, командор. – Питер, едва сдерживая смех, похлопал по-дружески командора по плечу, а затем кивнул в сторону неподалеку стоящего Меона. – У меня уже есть одна нянька, которую мне приставила моя дорогая сестрица. И если мы не вернемся, так и скажешь ей, мол, я угрожал тебе быстрой смертью.
– А Вы угрожаете? – удивленно переспросил Джеймс, даже не задумавшись. Слова вылетели без его ведома, из-за чего тут же пришлось осечься.
Питер лишь усмехнулся, оставив вопрос без ответа. Конечно, он прекрасно понимал, что Сьюзен тоже не лишит головы командора просто за то, что он спасался. Разжалует – возможно, но не умертвит, тем более в Нарнии нет смертной казни, иначе бы их страна вряд ли отличалась от того же самого Калормена.
Ближе к полудню команда из девяти человек, включая Питера и королевского десницу, на двух шлюпках добралась до самого крупного острова из всех четырех. Тишина стояла мертвая, даже плеск воды казался зловещим, отпугивающим, и это давало прекрасно понять, что название островов придумано не без причины. Кому-то из моряков показалось, что в воде плавает огромная щупальца, и под этим страхом он первый поспешил убраться подальше в лес.
Затащив лодки на песчаный берег, команда добровольцев огляделась по сторонам, желая высмотреть хоть какой-то намек на «Разящий», но, оставшись неудовлетворенными, они побрели в густой лес.
Первым шел моряк по имени Смит, именно ему показалось, что в воде плавает щупальца. Следом шло еще несколько человек, в середине Питер и Меон, а в хвосте плелись другие добровольцы, если их так можно было назвать.
– Ваше Величество, – позвал идущий позади Меон, – что Вы хотите найти на этом острове?
Все моряки, шедшие рядом, навострили уши, пытаясь услышать реальную цель их прибытия в эту неизведанную местность. У королей были прерогативы отправиться в плавание, обозначив лишь место, потому, как не послушать властителей никто не мог. Обычно самое важное знали только капитан корабля и политическая верхушка, реже старпом.
– Ответы, Меон. – Коротко отвечает Певенси и тут же останавливается как вкопанный. – Стой!
Он краем глаза уловил какое-то движение, и удивительно поздно отреагировал. Первый шедший по имени Смити за секунду оказался подвешенным вверх ногами. Все остальное происходило за очень короткое время. Семеро мужчин повытаскивали свои тесаки и мечи, и по приказу десницы сгруппировались вокруг Питера.
С минуту ничего не происходило, было слышно только дыхание восьми мужчин и стенания одного подвешенного в воздухе. И стоило только чуточку расслабиться, как вокруг образовалось кольцо из, казалось бы, таких же людей, но их выдавала форма ушей. Эльфы, вооруженные до зубов копьями и камнями, против мечей, тесаков и топора.
– Мы пришли с миром! – Выдал Питер, опустив меч первым.
Двое эльфов переглянулись меж собой, а затем по кивку одного из них кольцо сузилось.
Кажется, в этом мире островитяне тоже не принимают фразу «мы пришли с миром» в том ключе, в котором она звучала. Они защищались, пусть в руках у них было совершенно отсталое оружие, Питер был уверен, что они смогут и камнем всю его команду уложить на лопатки, а после закопать в землю, не используя лопаты. И ему, как Верховному королю, сейчас важно думать не о своей личной безопасности, а о безопасности всех мужчин, которые добровольно пошли в этот поход.
– Elme analelya et sere! – повторил Певенси свою брошенную в страхе фразу уже на Валинорском, подумав о том, что Зачарованные острова прилегают к эльфийской стране.
– Люди не приходят с миром, – заговорил, как понял Питер, главный из всей команды.
Этот эльф был более всех похожим на командира, потому как он был чуть крупнее остальных, и мог делать крайне серьезное выражение лица. По памяти Певенси даже Лотриан был не таким, его лицо всегда было умиротворенным, что он более напоминал сытого вельможу.
– Мы сложим оружие, – громко заявил Питер, ощущая на себе восемь недоуменных взглядов, и первым убрал меч в ножны.
Еще где-то с минуту вся его команда сомневалась, но все же они убрали послушно оружие, выпрямились, надеясь, что король прекрасно понимает, что он делает. А вот Питер сам уверен в своих действиях не был и уже не впервые за все их пришествия в Нарнию. Он подставлялся сам и подставлял опасности других, пытался брать ответственность, но из-за чрезмерного желания быть лучше всех проигрывал самому себе. Теперь он повзрослел, однако страхи остались такие же и поступки не сильно изменились.
Всех девятерых привели в город, значительно отличавшийся от того, что видел Питер в Валиноре. Во-первых, город – это слишком громкое название для поселка, а во-вторых, больше это место напоминало рассыпанные внизу у Гленгоста человеческие лачуги с самыми обычными его обывателями.
Их провели в один из самых здоровенных бревенчатых домов и оставили дожидаться хозяина в большой комнате. К счастью, ожидание не затянулось более чем минут на двадцать, в комнату вошел худощавый и высокий мужчина с темными волосами, которые вились в смешные круги. Чем-то он напомнил Питер лорда Антала, которого в Валиноре ему удалось видеть всего несколько раз и то, мельком.
Вошедший представился именем Ролло, и только после того как хозяин дома сел на тахту, начался разговор.
– И что же привело тебя сюда, король Нарнии? – буравя орлиным взглядом после знакомства, спросил Ролло.
– Мне нужна помощь. Менельтор сказал, что на этом острове найдутся те, кто происходит от потомков эльфов и тельмаринцев.
– Допустим, ты встретил потомка. Что дальше? – все так же, не отрывая взгляда и заставляя нервничать не только Питера, но и всех вокруг, вопрошает Ролло.
– Я влюблен в женщину, и я не вижу жизни без неё. Но сам факт, что я умру во много раз быстрее, и она будет страдать, меня убивает. – Без утайки выкладывает Певенси, стараясь точно так же уверенно смотреть на хозяина дома.
– А я-то чем могу помочь? – издевательски улыбается полуэльф, и от его зоркого взгляда не уходит тот факт, что Питер нервничает.
– Менельтор рассказал про пещеру, из которой вышли тельмаринцы. Волшебную пещеру. – Питер помедлил. – Я хочу попасть туда.
Моряки, сидевшие по разным скамьям стали перешептываться между собой, ведь, наконец, узнали истинную причину их путешествия. Только довольных особо не было, никто не любит плыть на край света ради цели какого-то одного человека и подвергать себя опасности, особенно когда дело касается женщин. Никто из команды добровольцев не был уверен, что выберется живым с этого зачарованного места, полного странными людьми вроде хозяина дома.
– Допустим, я отведу тебя к той пещере, и ты найдешь то, что ищешь. Какая, позволь узнать, мне выгода с этого? – Ролло откинулся вальяжно на спинку тахты и закинул одну ногу, показывая всем своим видом, что он сейчас очень необходим Верховному королю Нарнии. – Видишь ли, король, на этот остров прибывают далеко не все, а точнее лишь те, кого пропускает Айну. Думаешь, острова называются Зачарованными просто для красивого словечка?
– Раз меня впустила сама Айну, значит, она уверена в правильности моих поступков. Так почему ты не хочешь помочь мне?
– Резонно. Но ты человек, а люди не чисты сердцем. Где гарантия того, что, найдя пещеру, ты не попросишь у нее поработить весь мир? – Ролло склоняет голову на бок, оценивая реакцию весьма осмелевшего Питера.
– Так значит, ты не доверяешь выбору своей богини?
На пару секунд воцаряется тишина, а затем Ролло растягивается в улыбке, одобрительно кивая. Полуэльф поднимается резко со своего места и преодолевает расстояние между ним и стоящим в центре комнаты, будто бы на докладе у правителя, Питером.
– Я проведу тебя к этой пещере, но лишь потому, что ты мне нравишься, король. – Хозяин дома оглядывает сидящих по периметру комнаты. – Твои спутники останутся здесь. Не беспокойся, о них позаботятся. А ты собирайся.
– Я собран. – Коротко отчеканивает Питер.
– Значит, пора в путь.
Они вышли вдвоем налегке, когда солнце, удивительно яркое для острова, окутанного густым туманом, находилось на середине пути к горизонту. Вечерело, от того непроходимые влажные леса становились еще страшнее. Путь был не долог, но приходилось то взбираться на огромные стволы поваленных деревьев, то спускаться в темные лощинки. К входу в пещеру они добрались, когда уже стемнело.
Сначала Питер видел лишь густую темень и неявные очертания входа в пещеру, а затем оттуда вышел человек с зажженным факелом.
– Nin tari, inye tulesse et dhaar meleth! (эльф. Моя королева, я прибыл с вашей любовью!) – Ролло тут же упал на одно колено, чем очень сильно удивил Питера.
Познания короля в эльфийском языке были достаточно скудны, потому что знал он всего несколько фраз и отдельных слов, которые мог составлять в простые предложения, но Ролло не сказал ничего, что Питер не смог бы понять. Певенси подошел ближе к держащему факел силуэту, потому как его человеческое зрение не позволяло с двадцати ярдов определить в темноте хоть что-то кроме света факела. Сначала он подумал, что сама Айну решила ему показаться, ведь Аслан так делал и не раз, но чем ближе он подходил, тем яснее становилось. Перед ним стояла Тиарет.
– Что ты здесь делаешь? – сердце заплясало в бешеном ритме, смешивая радость, страх и негодование в одну единую смесь.
– Как ты здесь оказался? – так же удивленно спрашивает Тиарет, вместо того чтобы ответить. – Что это значит, Ролло?
Полуэльф поднимается с колена, улыбаясь загадочно, чем только сильнее интригует остальных. Неспешно подходит к Питеру и Тиарет, а глаза его блестят в мерцающем свете факела хищно.
– Менельтор отправил письмо о том, что приедет король Нарнии и у него будет голова льва на рукояти меча. Он так же сказал, что королева Валинора уплыла на острова по причине личного любовного недуга. Дважды два складываются очень просто, Ваши Величества. – Ролло лукаво улыбнулся. – Я из вольного народа, потому и гнев ваш никак меня не коснется, королева. Я привел вас обоих к пещере, которая может исполнить самые заветные мечты, дальше сами решайте: пойдете вы порознь или все-таки вместе.
Полуэльф откланялся в шутливом реверансе и скрылся в темном лесу, оставив Питера и Тиарет наедине в неловком молчании.
– Я пойду первым, – беспрекословно проговаривает Питер, всем своим видом показывая решительность и напускную браваду, потому что внутри все сжалось от страха и паники перед неизвестным.
– Ты не будешь пытаться переубедить меня идти туда?
– Нет. – Мужчина повернулся к эльфийке, вгляделся в ее лицо, освещенное пламенем факела. – Я могу сказать тебе хоть тысячу раз, что ты не идешь, привязать тебя к дереву или вообще отправить домой, но ты найдешь способ пойти следом. Поэтому я не вижу смысла в том, чтобы останавливать тебя. – Питер протянул руку девушке. – Будь рядом, так я хотя бы смогу тебя защитить.
– Тогда идем.
========== К5. Г3. Продуманная импровизация ==========
Барабанная дробь отзывалась эхом в сердцах всех собравшихся на городской площади Порт-Ройяла. Эдмунд, будучи королем Справедливым, а назвали его так не за красивые глаза, настоял на зачитывании приговора капитану Джеку Воробью именно в этом прибрежном городке, откуда началась вся их история приключений. И если Сьюзен сочла эту идею, мягко говоря, странной, то ее будущий супруг решил, что такой ход будет весьма символичным.
Площадь заполнилась к полудню не только людьми, каждый нарниец, что ни разу не выходил в море, мечтал поглазеть на настоящего разбойника и морского волка, слава которого распространилась, кажется, повсюду. Джек же чувствовал себя несколько удрученно, туго повязанная на запястьях веревка уже натерла кожу от постоянных попыток выбраться, любимая треуголка и вовсе была отобрана, и в данный час его собирались лишить еще одной, единственно дорогой сердцу вещи – свободы. Навсегда.
Зачитать королевскую грамоту удостоился чести губернатор Суонн. В своем смешном камзоле пурпурного цвета и накрахмаленном парике, напоминавшем уши пуделя, он шагнул на постамент, развернул свиток с королевской печатью и полным гордости голосом принялся зачитывать аккуратно выеденные строчки.
– Мы не слишком жестоко с ним поступаем? – осторожно интересуется Люси, кинув короткий, но полный мольбы взгляд на Эдмунда. – Вы ведь, кажется, подружились.
– Он пират, Люси, разбойник и убийца, – с явной раздраженностью в голосе ответил Эд, даже не удосужившись посмотреть на сестру. – В Англии его ждала бы виселица или гильотина.
– Но мы не в Англии, – бурчит себе под нос Люси, нервно стряхивая невидимые пылинки с юбки платья.
Будь ее воля, окажись она из всей своей семьи в Нарнии одна, то Джек уже бы уматывал, сверкая пятками, и рассыпался бы благодарностями королеве Люси Отважной до конца своей жизни. Наивности, однако же, у младшей Певенси хватало с лихвой, а еще она слишком верила в людей. Так уж повелось с самого начала, что искреннее желание помогать всем и вся притупляло любые другие желания и страхи юной королевы.
Внезапно среди толпы ее взгляд выхватывает шляпу с огроменным белым пером, как будто специально нацепленным для привлечения внимания, и когда человек в столь приметном головном уборе выскальзывает из толпы и умудряется миновать гвардейцев, Люси узнает в его лице Уилла. Парень тем временем коротко кивает в знак приветствия Эдмунду, Каспиану и дочери губернатора, что молчаливой тенью стояла слева от Люси и от чего-то залилась румянцем.
– Люси, – это имя Тернер произносит так нежно, что младшей Певенси тут же становится нечем дышать, но она только вытягивает шею и гордо смотрит мимо парня, как обычно делала ее старшая сестра, намереваясь отвадить очередного ухажера. – Я должен был говорить тебе это каждый день. Я люблю тебя.
Сердце словно удар пропускает, повергая ее в шок больше, чем всех присутствующих. Каспиан, впрочем, даже головы не повернул, видимо, стараясь подражать серьезности Питера, который отреагировал бы не очень положительно, а Эдмунд ехидно ухмыльнулся. Будущая миссис Норрингтон была, в общем-то, удивлена не меньше самой Люси, она даже ахнула.
– Это попугай? – с удивлением спросил Каспиан, нарушив идиллию момента, и указал на вымпел, который сейчас нервно раскачивали гвардейцы, чтобы согнать внезапно появившуюся птицу.
Этот вопрос заставил проследить в указанном направлении абсолютно всех. Уилл спешно откланялся и стал проталкиваться с особым рвением в центр к постаменту, на котором Джек стоял все это время, не предприняв ни одной попытки к бегству. В это же время Эдмунд подскочил к сестре и, подло ударив ее под колено, стал удерживать.
– Люси! – изобразив громкий испуг, желая привлечь внимание Каспиана, король Справедливый наклонился ближе к уху королевы и шепнул. – Изобрази обморок! Быстро!
До младшей Певенси дошло не сразу, что за балаган начался, но она слепо повиновалась приказу брата, притворившись, что потеряла сознание от, наверное, эмоционального потрясения. Хватило ее ненадолго. Девушка резко вскочила, заслышав испуганные возгласы нарнийцев, а следующую секунду увидела, что Уилл пытается спасти Воробья.
– Эдмунд! – недовольно насупившись, возмутилась Люси, встречаясь с довольной полуулыбкой брата, который тут же сорвался с места и ворвался в гущу событий, размахивая мечом.
Эдмунда прозвали королем Справедливым не за красивые глаза, он просто не мог позволить, пусть и пирату, но помогшему спасти сестру человеку гнить до скончания веков в нарнийской тюрьме. Он, в силу своего опыта, отпечатавшегося глубоким рубцом на сердце, искренне верил, что каждый достоин второго шанса, не смотря на совершенное преступление. Когда-то этот шанс дали ему самому.
Их битва с многочисленной охраной продлилась не долго. Все трое – Джек с веревкой на руках, Уилл со шпагой, а Эдмунд наперевес с мечом – отбивались очень ловко, с толикой комедии. Даже размотали путы, охватывающие руки Воробья, и игриво привязали троих солдат к столбу. Однако, их взяли в плотное кольцо на самом верху мыса, с которого однажды в море упала Люси.
– По возвращении домой вас сразу помиловали, мистер Тернер, – Каспиан вошел в круг, чтобы посмотреть на этих трех мушкетеров, – Но я подозревал, что какая-нибудь глупая попытка к бегству будет предпринята. По всем законам я должен немедленно бросить вас троих в тюрьму.
– Четверых! – Люси с вызовом смотрит на Каспиана, занимая место между братом и Уильямом.
Повисает неловкая тишина.
Каспиан Х король мудрый и в справедливости своих решений не сомневался до сих самых пор, он чтил закон и традиции своей страны, ставя их превыше всего, ведь закон делает короля королем. Он секунду назад хотел закрыть глаза на произошедшее, отмахнуться, так как среди преступников находился теперь и его названный брат. Но Люси заставила тальмаринца ответить тем же вызовом. Ему стало обидно, что младшая Певенси допустила мысль, будто бы Каспиан осмелится исполнить сказанное им ранее.
Молчание нарушает Джек.
– Что ж, я, в общем-то, рад, что так все вышло, – Воробей выходит своей фирменной, слегка пошатывающейся походкой, и оказывается почти вплотную к губернатору Суонн, обдавая мужчину неприятным запахом изо рта. – Дело подходит к своей кульминации – духовной, экуменической, грамматической! – Далее, словно насмехаясь, пират подступает к Каспиану и выставляет указательный палец, готовясь сказать нечто, по его мнению, важное. – От ее сестренки ром прячь подальше. Еще раз поздравляю с брачными оковами! – после чего он разворачивается на пятках своих сапог. – Люси, – его лицо становится наигранно жалобным, – имей ввиду, у нас бы ничего не получилось, – и, выдержав драматическую паузу, добавляет, – извини.
За всем этим спектаклем одного актера с разинутыми ртами наблюдали не только персоны, знакомые с Воробьем, но и пара десятков королевских гвардейцев, которые будто бы очарованные пиратской наглостью, позволили ему подняться на пару ступеней вверх.
– Уилл, – все с той же наигранной печалью на лице Джек приковывает к себе внимание, – чудная шляпа!
Пират стремительно преодолевает еще несколько ступеней и несется к краю мыса, сразу прикидывая, что раз королева Люси, упав с такой высоты, не разбилась о камни, стало быть, и он со своей необычайной везучестью выживет.
– Друзья! Этот день вы запомните, потому что чуть… – и вся его феерическая прощальная речь сливается в один удаляющийся крик, потому что Джек не рассчитывает свой последний шаг и падает вниз.
– Что вы прикажете, Ваше Величество? – интересуется капитан гвардии, завидев на горизонте корабль на черных парусах, к которому направился Джек.
– Дадим денек-другой форы, – Каспиан переводит взгляд на улыбающуюся Люси, готовую прыгать от счастья, – меня все-таки ждет невеста. Пора возвращаться в Кэр-Паравел.
Чуть позже вечером, когда стихли все волнения от подстроенного Эдмундом побега пирата, что часть нарнийцев восприняли с воодушевлением и задором, а другая – с разочарованием, Люси и Уильям прогуливались в вечерней прохладе по улочкам портового городишки.
– Так то, что ты сказал, – растягивая от неловкости слова, заговорила Люси и нервным жестом заправила прядь волос за ухо, – часть плана?
– Это была чистой воды импровизация, – смутившись, отвечает юноша и останавливается. Последовал тяжкий вздох, означающий, что парень пытается найти в себе силы повторить сказанное. Все пошло не по плану, он ведь считал, что уплывет на жемчужине вместе с Джеком и знание, что с Люси они видятся в последний раз, облегчало груз. – Когда мы впервые встретились, я и подумать не мог, что ты королева.
– Я знаю.
– Подожди, дай мне сказать, – он перебил Певенси, выставив вперед ладонь, и вновь вздохнул. – Мы подружились сразу, а потом ты и Эдмунд исчезли. Прошло немало лет, но я все не мог забыть твои испуганные глаза, думая, что хочу вернуть тебе долг за свое спасение. А потом, когда тебя украли…
Люси недовольно поджала губы.
– Тебе представилась возможность, – с досадой подметила девушка.
В голове королевы Отважной, как в голове любой влюбленной шестнадцатилетней девчонки, картину дорисовывает бурная фантазия, заставляя испытывать чувства, никак не относящиеся к реальным, и делать поспешные выводы. Люси была готова заплакать, пропуская в речи Тернера истинно важные слова, и заостряя внимание на том, что имеет совершенно другой смысл, если вырывать из контекста.
– Да, но я тогда не думал о каком-то там долге. Я думал о том, что люблю тебя.
Люси слышит эту фразу будто бы в первый раз, смотрит на Уилла удивленно, а затем уголки ее губ растягиваются в улыбке.
Они прогуляли всю ночь, держась за руки, смеясь и рассказывая каждый о своих приключениях. И когда первые лучи солнца коснулись медных волос юной королевы, на ее губах расцвел первый поцелуй.
========== К5.Г3. Игры воображения ==========
Ресницы трепещут от падающих на них снежинок, и кожа на щеках отдается холодящей колкостью, будто бы он пробыл на зимней прохладе не менее часа. Кончики пальцев немеют, потому что варежек с собой нет, ведь о каких варежках может пойти речь, когда на улице весна?
– Эй! Вставай! – звонкий смеющийся голос Сьюзен вырывает Питер из омута смятения и полного недоумения. – Чего разлегся?
Он открывает глаза, обнаруживая себя лежащим в сугробе, над ним темное вечернее небо, на котором не видно ни одной звезды. Впереди юного короля расстелился каток, где люди катались не только парами и семьями, но и небольшими группами друзей. Яркие гирлянды обвивали плющом деревья и фонарные столбы, расположенные по периметру всего поля, и в воздухе ощутимым эфиром слышался запах Рождества. Все эти наблюдения, которые успел сделать сидевший в снегу Питер, привели только к одному умозаключению – они вернулись в Лондон.
– Нет, – срывается шепот с губ короля, когда, наконец, осознание ситуации пробивает его мысли болезненной молнией.
Розовощекая веселая Сьюзен смотрит на старшего брата с приятной мягкой улыбкой, протягивая руку, чтобы он смог подняться на ноги. У девушки чуть пухлые щеки, придающие ей особый шарм, а не осунувшееся и побледневшее лицо после стольких злоключений. В глазах девушки искрит чистое счастье, нет намека ни на тоску, ни на литры слез, вылитые из-за своих братьев и сестры, нет намека даже на грусть из-за того, что они вновь оказались в сером и скучном мире, к которому больше не принадлежат. В ней нет даже толики гнева, прожигающего все тело от макушки до самых кончиков пальцев, какой в данную секунду овладел Питером.
– Почему мы вернулись? Почему мы здесь? – он поднимается на ноги, отряхивая попутно одежду, а в голосе слышится неприкрытое раздражение.
– А где нам еще быть? Мы ведь приехали на Рождество. – Сьюзен смотрит с непониманием, часто моргает, будто бы это как-то могло прояснить, почему же две минуты назад веселый Питер стал таким смурным.
– В Нарнии, конечно же! – не думая, резко выпаливает молодой человек и оглядывается на место, откуда только что поднялся.
Все точно так, как было, кажется, целую жизнь назад, когда они еще не знали, что могут вернуться в сказочную страну из детства. Все осталось ровно так же, как было до битвы на Северном пределе, до похищения пиратами Люси, до исчезновения самого Верховного короля в темницах Валинора, и теперь его, Питера Великолепного, одолел целый рой вопросов, адресованных одному лишь Аслану.
– Питер, ты, видимо, ударился головой, – предполагает Сюзен, нахмурившись, – Аслан же сказал, мы больше не возвратимся в Нарнию. Пора бы перестать верить в сказки.
Ее голос больше не звучит величественно, как подобает королеве, да и выглядит сама Сьюзен, словно обычная вертихвостка, приплывшая на пароме из Америки. Питер не верит своим ушам и глазам, перед ним будто стоит не та Сьюзен, а ее точная копия, и весь этот мир, реальный мир, ощущается настолько ненастоящим и чуждым, что его охватывает страх.
Старший Певенси поджимает губы, становясь чрезвычайно серьезным, хмуро смотрит на сестру исподлобья, выдыхает после, обозначая свое крайнее недовольство. Он ведь несколько минут назад входил в пещеру на острове Лабион, держал за руку Тиарет, которая, по всей видимости, осталась одна, полностью растерянная. Питер помнит, что Аслан сказал в последний раз – они, Певенси, в этом мире больше не будут существовать, а потому и не понятно, что же такое произошло.
– А где Люси и Эдмунд? – внезапно вопрошает молодой человек, оглядывая каток в поисках младших брата и сестры.
Ему точно помнится, что падали в этот сугроб они все вместе, и так же вместе попали на границу с Эттинсмуром. Но почему-то перед ним сейчас стоит только одна сестра, которая так обеспокоенно смотрит на него, прикладывая свою худощавую ручку ко лбу старшего брата.
– Вроде не заболел, – бормочет с удивлением себе под нос девушка, натягивая перчатку обратно. – Люси и Эдмунд умерли несколько лет назад, Питер.
– Ты… Подожди, что?
Это заявление выбило последний воздух из легких молодого человека, повергая в настоящее шоковое состояние. Значило ли это, что их младшие брат и сестра погибли в Нарнии, раз не вернулись сюда, Питер не знал, ему лишь оставалось тупо глядеть на Сьюзен и пытаться переварить информацию, а после допустить мысль, что Лу и Эд просто напросто остались в сказочной и теперь уже далекой стране. Однако, успокоиться просто так не получалось, сердце предательски болезненно сжалось, погружая Питера в пучину отчаяния и грусти. А что, если они все же были убиты пиратами?
– Да что с тобой такое? – возмущается Сьюзен, окончательно расстроившись, ведь теперь праздничное настроение вовсе растворилось.
Старший Певенси хотел было что-то ответить, заставить сестру вспомнить все, что происходило с ними в последние полгода в Нарнии, ведь, похоже, что Сью забыла, словно ее там никогда и не было, но отвлекла его подъехавшая с задорной улыбкой девушка, что мертвой хваткой вцепилась тут же в руку Питера. Ее лицо не казалось знакомым абсолютно, потому взгляд парня выражал искреннее недоумение. Он предположил, что девушка эта является подругой дражайшей сестрицы, а потому и не дернулся, будто бы ошпаренный кипятком.
– Ну что, пошли домой? – интересуется незнакомая блондинка, сияющая счастливой улыбкой, и смотрит попеременно то на Сьюзен, чье лицо тут же возвращается в состояние любезности, то на Питера, который до сих пор смутно понимает, что происходит.
Всю дорогу до их старого дома в Лондоне Питер молчит, погруженный не только в свои мысли, но и в разговоры двух девушек. Они щебечут почти так же, как фрейлины Сьюзен, когда они были еще в Нарнии. Если они вообще там были.
Чем больше времени проходило с тех пор, как Питер вернулся, тем более далекими и размытыми оказывались воспоминания волшебной страны. За почти месяц пребывания в Лондоне, он узнал много нового о своей жизни, чего не знал раньше, однако воспоминания будто бы подменивались, и теперь вместо прогулки по Бескрайнему лесу с Тиарет, появилась прогулка по центральному парку в компании Лидии, той самой девушки, внезапно оказавшейся невестой Питера. За это время он убедился, что Люси и Эдмунд действительно погибли. Он нашел их могилы на Лондонском кладбище, а в газете, что хранила мама в своем шкафу, была статья об обрушившемся доме, под завалами которого как раз нашли младших детей.
