Текст книги "Эпоха Свободного моря (СИ)"
Автор книги: tiareth
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
Сьюзен собиралась ответить, но её отвлек звук открывшейся двери. В гостевой комнате вновь появился Каспиан. Он озадачено оглядел двух королев, заметив искрящееся напряжение, что возникло между ними. Они, Сьюзен и Тиарет, были так похожи друг на друга, а потому и злились с одинаковой силой. Две девушки, две королевы, готовые кинуться в бой за благо народа и за семью, принимающие верные решения и действующие по зову разума, боящиеся своего сердца. Они были так похожи, что говорили на одном языке, языке боли и отчаяния.
– Наши разборки ничем не помогут, – заметила эльфийка, кинув короткий взгляд на вошедшего короля. – Вы знаете, каким путем он отправился?
Тиарет прикрыла глаза, пытаясь сдержать слезы, стараясь изо всех сил не рассыпаться прямо сейчас на миллион мелких осколков. Она представила каждую из ужасных смертей, что могли настичь Питера в бесконечном лесу или в пустыне. Она несколько раз прокляла беззаботных правителей Нарнии и самого Верховного короля за то, что отпустили, и за то, что уехал без какого-либо сопровождения. Самонадеянный, он всегда был таким. Безрассудный. Сколько раз Тиарет просила его вернуться и не умирать.
Она старалась держаться, но мысли так ясно рисовали страшные картинки мучительных смертей, что она не смогла. Рухнула от бессилия на пол, сломалась. Ей показалось, что она слышала треск своей собственной души, словно надломилось старое высохшее дерево. Тиарет заплакала с надрывом.
– О Айну! Какая разница, это все не имеет смысла! – сквозь слезы вторила она, мотая головой из стороны в сторону. – Он исчез. Исчез.
Сьюзен не мешкала ни минуты, она тут же подлетела к Тиарет и обняла ее за плечи, позволив уткнуться в свое платье. Каспиан тоже хотел было подойти, но просящий взгляд королевы Великодушной сказал все сам за себя. Он не хотел случайно порвать тонкую нить взаимопонимания, что натянулась между двумя королевами разных государств, к тому же, если говорить откровенно, Каспиан боялся женских слез. Он не умел утешать, его удел войны да моря, и сейчас, видя как тяжело Тиарет, он чувствовал себя совершенно потерянным.
– Мы найдем Питера, – заверила шепотом Сьюзен, а на сердце кошки скребли, потому как она не знала с чего начать поиски. – Завтра же отправим два отряда.
– Не поможет, – слова сливались в одно, сквозь всхлипы было сложно понять, что хочет сказать эльфийка. Она утерла рукавом своего платья глаза и посмотрела на нарнийскую королеву. – Если он потерялся в лесу, то его могли утопить, убить, съесть, или все сразу. – В ужасе прошептала аин, но шепот этот был слышен в каждом уголке небольшой комнаты. – А если пустыней, то либо жара и жажда убили, либо, еще хуже, взяли в плен.
Тиарет едва поборола приступ плача, как на нее накатил новый, как только представила она себе, что Верховного короля взяли в плен фиаллэ. Она была у них рабыней, и знает как никто другой, какая эта мука. Издевательства и побои, с женщинами немного лучше держатся, мужчин же истощают и забивают до полусмерти, лишают конечностей, тестируют на них яды. От этого кругом шла голова, и слабость какая-то взялась во всем теле.
– Но мы не можем сдаться. – Ответила ей протестом Сьюзен, заглянув в небесно-голубые глаза эльфийки. – Мы должны верить в то, что все хорошо. Мы должны попытаться.
Каспиан, что все это время стоял поодаль и молчал, мысленно отметил, что Сьюзен обладает исключительным даром убеждения и успокоения. От предположений королевы Валирии становилось не по себе, мужчину даже передернуло разок от представлений красочных, но голос нарнийской правительницы звучал словно песня. Колыбельная, расслабляющая и заставляющая верить в собственные силы.
– Ваше Величество.
В комнате появился гонец. Он стремительным шагом подошел к королю, передал запечатанный конверт и удалился, не заметив двух сидящих на полу девушек.
– От губернатора Порт-Рояла, – с удивлением произнес король, ответив на немой, повисший в воздухе вопрос Сьюзен.
– Я отправлюсь в Валинор немедленно. – Тиарет вскочила на ноги, от чего в глазах вдруг потемнело на время, и она пошатнулась, стараясь руками нащупать опору.
– Сейчас ты отправишься только спать. Тебе нужен отдых. – Мягко проговорила Сьюзен, поднявшись следом за эльфийкой. Она говорила с аин так, как обычно говорит мать со своим ребенком, тепло и заботливо, но строго, показывая всем своим видом, что споры не воспримутся.
– Э, девочки, – попытался вклиниться в разговор Каспиан, внимательно изучая текст письма, но остался проигнорированным.
– Я должна отправиться на поиски сейчас! – голос Тиарет дрожал и превратился в шепот. – Мы и так потеряли слишком много времени.
– Ты две минуты назад вообще не видела смысла в поисках, – воспротивилась Сьюзен, стараясь не повышать тон голоса своего.
Она прекрасно знала состояние Тиарет, помнила каково это, сидеть и ждать, не зная, что и с кем происходит. Только она переживала в несколько раз больше. Сьюзен, королева Великодушная, могла потерять не только человека, которому подарила свое сердце, но еще и братьев, и сестру.
– Я бы хотел сказать, – вновь Каспиан предпринял попытку влиться в разговор, но и она оказалась безуспешной.
– Не сейчас. – Шикнула на него Сьюзен. – Питер – мой брат, и я переживаю за него не меньше твоего, Тиарет. А ты не в себе сейчас. – Великодушная королева скрестила руки на груди и подошла к эльфийке вплотную. – Тебе нужен отдых, как и мне. Ночью мы все равно никого не отыщем.
– Я не хочу прерывать ваш очень важный диалог, – нетерпеливо произнес Каспиан, протягивая нарнийской правительнице письмо. – Но у нас появились еще проблемы.
Сьюзен с недоумением взяла из рук мужчины бумагу и стала читать. С каждой строчкой её лицо становилось все серьезнее и серьезнее, а затем она сжала руки так сильно, что смяла пергамент.
– Они сделали что? – переспросила нарнийка, не силясь поверить в написанное.
Тиарет перевела непонимающий взгляд с Сьюзен на Каспиана, ожидая объяснений. Она не совсем понимала, что может случиться такого, что пропажа старшего брата и Верховного короля Нарнии в сравнении с этим померкнет.
Сьюзен вернула измятый листок в руки Каспиана и схватилась за волосы нервно, вновь пустившись наворачивать круги по комнате. Это ее малость успокаивало.
– Подожди, я переварю. – Попросила Сьюзен, пока Каспиан ничего не сказал. – Люси украли пираты, а Эдмунд похитил корабль вместе с двумя другими пиратами?
– Что? – изумилась Тиарет.
– Если быть точным, то с кузнецом и пиратом, – поправил Каспиан, сворачивая лист бумаги в несколько раз.
Комментарий к К2.Г6. Две королевы
Сначала я думала, что как-то Тиарет нелогична, а потом вспомнила, как сама себя вела в ситуациях, которые меня пугали, и поняла, что все тут как надо.
========== К2.Г7. Легенда об Океаниде ==========
– Так Вы говорите, что капитан Черной жемчужины – призрак, – протянул Эдмунд, вальяжно свесив руки на штурвале.
Славный капитан реквизированного нарнийского брига сидел в своей каюте, предаваясь раздумьям в компании пиратского напитка, рома. А сам корабль миновал островное государство Теревинфию, и почти доплыл до Калормена. Эдмунд изучал карты, в поисках загадочного острова и обнаружил, что, действительно, не бывал в одной части океана ранее, пусть с Каспианом они доплывали до самого края света и видели то, что не поддавалось логике совершенно. Волшебники, звезды, охлотопы (эти существа были самыми странными во всех мирах, в которых королю довелось побывать), и парень уже давно понял, что находясь здесь, не стоит пытаться осмыслить что-либо, в это просто необходимо поверить.
– И вся команда, – добавил старпом. – Вас разве это не удивляет?
Эдмунд усмехнулся. Если бы Джошами Гиббс, будучи уже давно не молодым, видел все то, что встречалось королю Справедливому, то вряд ли бы задал свой вопрос. Если бы он только знал, что нарнийский рыцарь прибыл из далекого Лондона, и жил в Нарнии тысячу триста лет тому назад, то не пугало бы его наличие призраков.
– Мистер Гиббс, а Вы случайным образом не знаете, как капитан Барбосса собирается снять проклятье? – проигнорировав вопрос старпома, спросил Эдмунд.
– Говорят, – старик оглянулся назад, убеждаясь, что никто из матросов не подслушивает, – нужно соединить два камня в свете полной луны и отдать кровавую дань.
– Да уж, ведьмы никогда не придумывают чего-то менее кровожадного, – с досадой отметил Эдмунд.
На миг он вспомнил единственную колдунью, которую ему посчастливилось встретить однажды в зимнем лесу. Она была прекрасна и ужасно единовременно, холодна, коварна и расчетлива, и сладкими речами о троне и целом замке с рахат-лукумом. От сладости этой Эдмунда воротит до сих пор, а где-то внутри сидит росток вины перед близкими, ведь нет предательства страшнее.
– Ведьмы? – удивленно переспросил Гиббис. – О нет, Калипсо не была ведьмой, она была богиней морей, великой и ужасной. – Захваченный собственным рассказом, Джошами взахлеб продолжал. – Калипсо заперли другие боги на острове, что скрыт от глаз, куда попасть может лишь тот, кто однажды был там. Но в один прекрасный день на остров тот приплыл человек из маленькой страны. Некоторые говорят, что он был торговцем, некоторые – разбойником. Имя того человека никто не знает, но говорят он стал первым бессмертным.
– То бишь, проклятым? – поинтересовался Эдмунд. – Не встречал еще ни одного бессмертного.
– То-то же! – тут же подхватил старпом. – Калипсо влюбилась в этого путника, помогала ему, лечила его после шторма, и наградила его бессмертием с одним только условием. Он должен был навсегда остаться с ней и носить при себе камень солнца, когда у нее был камень луны. Но он предал ее, уплыл, пока она спала.
Эдмунд недоверчиво прищурился, смерив старпома скептичным взглядом.
– И что стало с этим предателем дальше? – поинтересовался, пытаясь разобраться в сути, король. – Да и где сейчас Калипсо?
– Человека того погубило море и вышвырнуло на берег. Говорят, его закопали глубоко под землей и заперли семью замками, потому что он может очнуться. Не знаю, насколько в это можно верить. – Покачал головой Гиббс. – А Калипсо освободилась от заточения, прокляв остров и всех, кто туда ступит с целью обогатиться. Все золото, что хранится там, несет отпечаток ее гнева.
– А как Барбосса попал на тот остров? – внезапно присоединился к их разговору Уилл.
Мистер Гиббс оглянулся, проверяя, что поблизости нет никого, кто мог бы подслушать, и подозвал парней к себе поближе. Не то, чтобы вся эта история носила какой-то таинственный характер, просто Джошами переживал, что если все слухи дойдут до капитана, то самого старпома высадят при ближайшем заходе в порт.
– Компа́с, – шепнул Гиббс и тут же отстранился, оставив Эдмунда и Уилла в недоумении. – Джек привел их к острову, а затем случился бунт.
– Как обычный компас может привести к острову, который никто не может найти? Что-то не складывается, – возмутился Тернер, выражая общее с Эдмундом недоверие к этой части рассказа.
– Да не ко́мпас, а компа́с, дурень, – выругался старик. – Он не показывает на север, но мы и не север ищем. – Гиббс загадочно улыбнулся, делая глоток рома из своей фляги. – Говорят его сделали великие маги, потомки богов. Природа его неизвестна.
– А не слишком ли много богов для одного рассказа? – тут же усмехнулся Уилл.
Эдмунд задумчиво опустил взгляд. Если не вдаваться в логическую составляющую всех этих рассказов, тем более, что это поле деятельности Сьюзен, то все звучало вполне приемлемо. Была богиня, она влюбилась, ее предали – стандартный сюжет романа для девушек, где главные антагонисты мстят за любовь. А компа́с, откуда бы он не взялся, не имел весомости, когда пиратам-мертвецам необходимы были два камня и кровавая дань каждого.
– Мистер Гиббс, вы сказали, что нужно выплатить кровавую дань. Но моя сестра не имеет никакого отношения к пиратам на судне. – Встревожено заметил Эдмунд.
– Так не пиратская кровь нужна, а кровь хранителей камней. – Пожал он безразлично плечами. – Ими так же как когда-то Калипсо и разбойник должны стать женщина и мужчина.
Уильям помрачнел сию секунду, вспоминая события прошлого, когда он еще будучи мальчишкой отплыл из Узкой гавани на торговом судне, и как потом он увидел ее, Люси. Сложился наконец весь пазл в единую картину, и амулет, подаренный ему отцом, что считал он утраченным навечно, оказался у Люси.
– Им не ее кровь нужна, – в ужасе проговорил Тернер, волоча ватными ногами по ступеням, ведущим в каюту капитана.
Он не стал объясняться с Эдмундом и Гиббсом, то было лишнее и ненужное, он хотел поговорить с Джеком, который явно знал все заранее. Знал еще тогда, когда они пришли вызволять пирата из тюрьмы Порт-Рояла. Но остановился у самых дверей, решив, что с пиратами стоит играть по их правилам.
Внезапно с вороньего гнезда раздался крик. Эдмунд тут же устремил свой взгляд вперед по указанию впередсмотрящего, на горизонте показалось судно на черных парусах, а рядом горели обломки и плавали трупы.
Джек выскочил из своей каюты, схватился за один из тросов, и с помощью немудреной махинации взлетел вверх будто птица. Он забрался на грот-мачту, самую высокую на всем корабле, и устремил свой взгляд на жемчужину. Как долго он ждал это встречи с Барбоссой, и теперь, осталось совсем немного подождать.
Капитан спустился не менее грациозно на одном из тросов, из-за чего крепления одного из парусов ослабли. Он тут же вручил веревку в руки карлику, которого взял с собой не для пущей кровожадности, а просто, потому что карликов в его команде еще никогда не было.
– Чего расселись, псы помойные, по местам! – закричал тут же Джек, вальяжно поднявшись к штурвалу.
– Мы пойдем на абордаж? – со страхом спросил Эдмунд, у которого в наглую отобрали место рулевого.
– Я что похож на самоубийцу? – покачнувшись, улыбнулся Джек.
– Сумасшедшие порой кончают со своей жизнью, – заметил король Нарнии. – А ты определенно точно спятивший.
– Да и, слава богу! Будь я адекватным хоть сколько-нибудь, меня бы здесь не было, – довольно заметил пират.
– По-твоему, мы тоже сумасшедшие? – Эдмунд сложил руки на груди, наблюдая за действиями капитана.
– Нет, – протянул Джек с улыбкой, – вас тянет на геройства. А у героев просто нет ума. Чистые наблюдения.
========== К2.Г8. Клетка для короля ==========
– Столько времени мы уже здесь с тобой, а ты все не успокоишься? – заговорил безразлично эльф, находящийся в соседней камере.
Он перестал считать дни, когда они все слились в один большой и бессмысленный непрекращающийся поток. И каждый раз, когда он открывал глаза от странных снов и воспоминаний прошлого, он с новой силой пытался придумать способ выбраться из этой клетки. А эльф наблюдал и смеялся, когда его соседа настигала очередная неудача, но изумлялся выдержке, фантазии и упрямству.
– Я не могу сдаться! – прорычал сквозь сжатые зубы Питер, пытаясь просунуть свое плечо между решеток и дотянуться до факела, висевшего на стене.
Он пробыл в подземельях Валирии большое количество времени, но не мог сказать сколько точно. Солнца он не видел уже давно, оброс густой бородой, волосы превратились в длинные сваленные куски соломы, и пахло от него отвратительно. Таким короля Нарнии не видел никто и никогда, кроме эльфа, что сидел в соседней камере.
Питер Певенси вернулся в Валинор вскоре после победы на Гортауром, но вместо Тиарет его встретила королева Наанис с двумя стражниками, что под покровом ночи схватили его, обезоружили и посадили в темницу. Сначала он рьяно пытался выбраться, но после первого месяца заточения спесь улетучилась, и король стал думать.
Она несколько раз говорила ему в открытую, что их отношения с Тиарет обречены, но Питер не предавал этому никакого значения. А зря. Королева-мать несколько раз поясняла почему, и даже самого нарнийца слова ее стали настораживать, потому что были правдивы. Он лишь человек, который проживет, хорошо, если до девяноста, а Тиарет эльфийка, которая будет существовать сотни, а может еще больше лет.
– Что тебе даст этот факел? Подожжешь себя и солому заодно? – предположил с усмешкой собрат по несчастью. – Все равно живым отсюда не выбраться.
– Лотриан должен узнать, – кряхтя, говорил Питер, едва касаясь пальцами факела, – что я здесь.
– Максимум чего ты добьешься это то, что твое обожженное тело спустят вниз по реке. Никто все равно не узнает, что это был ты. – Скептично заметил мужчина, прислонившись головой к смежной решетке.
Питер не хотел признавать, но каждый из его последующих планов был абсурднее предыдущего, и подвергал его собственную жизнь опасности. Только новый друг звучал вразумительно, будто бы был его совестью.
– Знаешь же, что сюда спускаются не так часто. Кроме той девчонки, которая приносит тебе еду, – ехидно подметил эльф, развернувшись лицом к Питеру, что уселся посреди своей клетки на солому, – может и не нужна тебе никакая Тиарет. Приглядись, девица-то хороша.
– Заткнись, – хмуро ответил ему нарнийский король. – Будто самому не хочется выбраться.
– Видел, что написано на входе в темницу? А точно, у тебя же был мешок на голове, – усмехнулся эльф, просунув свое лицо между двумя металлическими прутьями. – Так вот, там написано «Оставь надежду всяк сюда входящий». – Сухо озвучил заключенный. – Я сижу в этой темнице примерно лет сто, может больше, может меньше. Уже и не помню.
Питер устало закрыл глаза, стараясь собраться с мыслями, но в голове царствовала пустота и отчаяние. Ему не хотелось сдаваться, но руки опускались сами, особенно после подбадриваний со стороны соседа по темнице. Он стал похожим на выжатый лимон, такой, который в чай опускали несколько раз, в нем не осталось сока, лишь истерзанная оболочка. Питер представил Тиарет, и, кажется, эти мечтания были единственным, что поддерживало его огонь, не давало ему потухнуть вовсе. Только с каждым новым разом становилось сложнее, черты лица затирались, забывались. Питер со временем смог представлять только точеную фигуру, светлую кожу и небесно-голубые глаза.
Верховный король судорожно выдохнул и откинулся на спину. Им овладело чувство собственного бессилия, такое уже бывало прежде, но то были войны. У него всегда были брат и сестры, Аслан, а теперь он один. Питер лежал с закрытыми глазами и размышлял. У него теперь было много времени для размышлений, только толка от них не было никакого, порождали новые вопросы, которые оставались без ответов в силу не осведомленности нарнийца. Он вдруг задумался о родителях, оставшихся в Лондоне вдвоем. Правду ли сказал Аслан, забыли ли они своих детей? Но что его интересовало более, почему Великий лев разрешил им остаться. Что-что, но Питер не мог понять что, смущало его во всей этой ситуации, только он не задумывался, пока не оказался в холодном подземелье Валирии.
Питер пролежал так несколько часов, пока не затекла спина.
– К тебе гости, – заметил ехидно эльф.
Вскоре после его слов показалась девушка, эльфийка, работающая на кухне в королевском дворце. Певенси как никто другой знал, что самыми лучшими шпионами всегда были и будут люди, работающие в замке. Они незаметны, знают тайные входы и выходы, и при желании могут убить правящую верхушку так, что никто и не заметит.
– Да это же наша маленькая помощница, – протянул ехидно эльф и, получив в ответ недовольный сердитый взгляд Питера, очаровательно улыбнулся. – Молчу-молчу.
Девушка остановилась у решетки, отделяющей нарнийца от свободы. Ее звали Гвилвин, и она единственная, не считая королеву-мать и двух ее стражников (Питер надеялся, что эти эльфы остались живы), кто знал о его местонахождении.
– Я сделала все, как Вы просили, – сбивчиво и тихо говорила эльфийка, настороженно поглядывая на вход. – Королева-мать сегодня отправилась в ссылку в Глоу.
– Хорошо, – спокойно и немного радостно выдохнул Питер. – Спасибо тебе.
Девушка смущенно улыбнулась и кокетливо поправила свои волосы, ожидая еще какой-нибудь просьбы, но Питер молчал.
– Красотка, будь другом, вызволи нас отсюда, – подал голос сокамерник короля.
– Нет, – тут же выпалил твердо нарниец. – Это посчитают предательством, мы не можем заставлять ее так рисковать. – Серьезно заявил Питер. – Гвилвин, можешь доложить Лотриану о моем местонахождении?
– Почему не Тиарет? – искренне удивился эльф, подслушивающий их разговор с девушкой. – Она явно быстрее разберется с этими решетками. – Он вновь получил в ответ сердитый взгляд нарнийца. – Ладно-ладно.
Питер повернулся к эльфийке перед ним, смотря молящим взглядом.
– Командир Лотриан отбыл в Глоу вместе с королевой-матерью, а Ее Величество Тиарет уехала в Нарнию, – с жалостью и сочувствием ответила Гвилвин. – На троне новый десница, который даже не знает вашего имени. Я ни чем не могу помочь, простите.
– Ты и так много сделала, – согласился Питер. – Возвращайся, пока тебя не заметили. И Гвилвин, – добавил он, заставив девушку обернуться. – Как только Лотриан появится, приведи его ко мне.
Эльфийка кивнула и поспешно удалилась, стараясь остаться незамеченной охраной. Питер и заключенный эльф остались вновь одни, сидеть в тишине, иногда нарушаемой звуками их собственных голосов.
– А все-таки, – подал голос эльф, вновь прислонившись к смежной решетке меж их камерами, – почему ты не хочешь, чтобы Тиарет узнала, что ты здесь?
– Если она меня ненавидит сейчас, так будет проще уйти, – угрюмо ответил Питер, возвращаясь к своему привычному месту у стены.
– У вас же любовь, – недоумевал сокамерник. – Я видел, как ради любви шли на предательства и даже убивали, а ты сдался из-за чего, позволь узнать?
Питер не отвечал, он даже не смотрел на эльфа, потому как больно было смотреть правде в глаза. Он давно уже для себя решил, что как только освободится от заточения, вернется в Нарнию и постарается больше никак не пересекаться с Тиарет.
– Молчи, если хочешь, – недовольно протянул эльф, облокотившись на стену позади себя. – Вы люди такие слабые создания. Ради своего малодушия готовы отказаться от самого прекрасного.
– Это не ради меня, – мрачно ответил Питер.
– А ради кого? – усмехнулся эльф. – Из вас двоих, только ты отказываешься от нее, насколько мне известно.
– Я умру, – грустно заметил Верховный король.
– Все рано или поздно умирают, в этом смысл жизни. – Так же грустно заметил эльф, заставив Питера услышать слова, которые он когда-то говорил Сьюзен.
Он бы сейчас не отказался выслушать наставляющие речи от сестер, которые не могли разобраться со своей жизнью, но в любовных вопросах давали советы отменные. Ему не хватало теплых объятий Люси и ее радостных улыбок, крепкого поддерживающего плеча Эдмунда, мудрого и иногда укоризненного взгляда Сьюзен. Ему даже Каспиана не хватало, хотя он был той еще занозой в заднице.
Дни тянулись невероятно медленно, казалось, что прошел уже месяц. У Питера пропал вовсе аппетит, он перестал есть и пить, просто сидел и иногда смотрел в одну точку, а иногда спал. Страна грез теперь стала его отрадой, там он видел цветочные луга, зеленый раскидистый лес и жаркое солнце над головой. Он слышал звонкий смех Люси, видел, как болтают Эдмунд и Сьюзен, видел нечто похожее на Тиарет с небесно-голубыми глазами, а потом открывал глаза.
Силы стали покидать его с невероятной быстротой, в конце концов было трудно даже пальцами пошевелить, возобладала сильная слабость. Питер готовился вновь уснуть, когда в его голову прилетел небольшой камень. Он слабо дернулся.
– Я думал, ты подох уже, – отозвался с усмешкой сосед по темнице, и затих, прислушиваясь. – К нам идут.
Он был прав. Звонкие поспешные шаги раздались по всей темнице. Питер не видел лиц, его взгляд был затуманен, живот скручивало от желания съесть что-нибудь, а от обезвоживания начали дрожать руки. Он мог полагаться только на свой слух.
– Herie a pangoae! (эльф. Скорее открывайте!) – Питер услышал голос, затем быстрые шаги. Он не смог открыть глаза, чтобы посмотреть, кто к нему пришел, стал проваливаться в сон. – Mane aineu, garoi gobeos et le cartuve? (эльф. Господи, что с тобой сделали!)
Комментарий к К2.Г8. Клетка для короля
А вот и нашелся наш славный Питер, соскучились?
Возможно после этой главы будет короткое затишье, потому что в данный момент я с трудом собираюсь с мыслями. План, конечно, по фф построен до конца (почти), но вот рассеянная я стала какая-то.
========== К3.Г1. Покровительница тигров ==========
Залиндрех – прибрежный город Калормена, больше походивший на огромную деревню, где люди влачили жалкое существование, промышляя рябой, а на улицах стоял ужасный запах гнили. В этом месте не было ташбаанских садов или нечто похожего на них и мощеной дороги, лишь ухабы да ямы, бедняги в обносках и обветшалые домишки. Император южной страны совсем забыл об этом некогда райском уголке, а теперь Залика вынуждена жить в небольшом деревянном доме, делить комнату с младшей дочерью на двоих и питаться блюдами из рыбы. И это жутко раздражало, потому и не могла женщина сидеть на месте, сложа руки, и ждать, когда тисрок соизволит пригласить ее обратно. Он и не пригласит. Залика понимала это как никто другой, и так же понимала, что сама развязала эту глупую беспощадную войну, когда миниатюрную фиаллэ привезли на свадьбу.
– Мамочка, ты куда? – заволновалась восьмилетняя дочурка, когда женщина накинула на себя плащ.
– Ложись спать, милая. Я скоро вернусь. – И с этими словами тархистанка вынырнула из теплого дома на серую улицу.
Она натянула капюшон посильнее, чтобы скрыть лицо от людей, которые и знать не знали кто она такая. Излишняя осторожность никогда никому не вредила. К тому же Залика предполагала, что Иллария, выставившая ее за пределы дворца и отправившая именно в это захолустье, не оставила бы ее в покое. Наличие власти в руках развращает сердца, и чтобы справиться с этим, нужно быть либо наивным глупцом, либо чистым как самая белая простыня. Залика бы точно послала убить себя, будь она на месте молодой супруги тисрока, или хотя бы заставила следить за ней. А потому и осторожность была не лишней.
Оглянувшись на опустевшую улицу, женщина юркнула в узкий проход между двумя домишками и тот час оказалась у входа в таверну.
Это место отличалось от ташбаанских увеселительных заведений. Внутри было пусто, за исключением пары мужчин, сидящих в гордом одиночестве, и старика, прикорнувшего за своим столом. Это был хозяин заведения и очнулся он лишь, когда на стол рядом с его лицом упал мешок, наполненный драхмами.
– Подай вина, – приказала Залика, так и не показав своего лица.
– Нет вина, госпожа, – старик с восторгом в глазах смотрел на кошель с деньгами, намереваясь взять его в ту же секунду. – Могу предложить вам тутовую настойку.
– Кувшин принеси, – с показательным безразличием произнесла женщина и села за самый удаленный столик у окна.
Сложно было представить, что некогда город этот был красивым и величественным и занимал немаловажное место в политике и экономике всего государства. Высокие каменные здания почти все разрушились под натиском времени и иноземных вторжений, но больший урон город понес от междоусобных войн, и результат сейчас видела своими глазами тархистанка. Теперь Залиндрех представлял собой разрушенный город, который даже восходящему солнцу не удастся раскрасить в цвета жизни.
Залика смотрела в окно на серую безлюдную улицу и думала об отвлеченном, когда на столе перед ней появились кувшин и пиала для питья. Она по привычке, обретенной в Ташбаане, налила себе настойку и, скривившись от резкого запаха спиртного, опустошила ее залпом.
Послышался скрип двери, и в таверне показалась еще одна фигура в плаще, скрывающем личину. Кажется, никому из присутствующих не было дела до новых и загадочных постояльцев, только Залика заинтересовано проследила за вошедшим. Человек этот не сделал заказа и не поздоровался с хозяином, да старику в общем-то было все равно, сегодня он и так заработал больше, чем в любой другой день. Незнакомец же присоединился к Залике.
– Я слышала, тебе нужен корабль, – начала тархистанка, жестом попросив вторую пиалу для гостя.
– В этом месте слухи расходятся быстрее мора, – незнакомец заговорил женским голосом. – У тебя есть то, что мне необходимо?
Залика улыбнулась, но улыбка эта осталась сокрыта под тканью ее плаща, как и глаза, в которых заплясали коварные искры. Она наполнила две пиалы в качестве доброго жеста тутовой настойкой и пододвинула одну к незнакомке.
– У меня есть то, что тебе нужно, – повторила самодовольно тархистанка.
Они смотрели друг на друга в ожидании чего-то. Небит сняла свой капюшон, открыв взору калорменки свою кошачью маску. Она проделала долгий путь до города, что когда-то носил гордое звание морского порта, и был столицей кораблестроительства, а обнаружила захудалую деревню, воздвигнутую на руинах истории. Повелительнице тигров, передвигающейся в ночи, ни в коем случае нельзя было возвращаться в Хершид с пустыми руками.
Она потерпела неудачу в Ташбаане, потому что тисрок, кровожадный император великой державы размяк душой и сердцем, и более не хотел ввязываться в дела фиаллэ. И теперь, разочаровавшись в единственной надежде, ей на голову свалилась загадочная незнакомка, имеющая в расположении корабль.
– Чего же ты желаешь взамен? – сверкнула своими кошачьими глазами женщина.
– Я хочу лишь смерти, – наклонившись ближе к собеседнице, заговорила Залика, – той, кто отнял у меня все. Власть, богатства и мужа.
Небит ухмыльнулась, опрокинув чашу с напитком. Жидкость тут же стала горячить ее изнутри, из-за чего она невольно передернулась и закашляла. Таких крепких напитков жрице не доводилось пробовать раньше, а с непривычки все кажется неприятным.
– Убить царевну я могу, но если у тебя отняли все, значит, и корабля у тебя нет. – Спокойно ответила ей Небит. – Я не орудие мести, мне нужны гарантии.
– У меня отняли лишь то, что в Ташбаане, – заверила Залика с нетерпением, наполняя чаши снова. – Но в Паграхане стоит дом моего отца, там имеются корабли.
Небит внимательно смотрела на тархистанку, но не могла понять, лжет она или нет, потому как капюшон скрывал глаза. А как известно, лишь глаза не могут утаить правды, и в чертогах души можно увидеть истинные намерения.
– Позволь узнать твое имя, – попросила осторожно повелительница тигров. Голос ее бархатный звучал, как убаюкивающее мурчание кошки.
– Ни к чему нам знать имена друг друга, – коротко отрезала Залика. – Убей царицу Ташбаана и её сына, и я отдам тебе все корабли, что у меня имеются.
Небит на секунду задумалась.
– Раз я не знаю имени твоего и не вижу лица, дай в залог один корабль, – твердо с легкой играющей улыбкой на губах потребовала женщина. – К тому же убийство такого рода дело опасное.
