Текст книги "Чародейка (СИ)"

Автор книги: Тери Никс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 41 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Глава 7. Дурная слава – тоже слава

Когда Вигельма Лавгуд назвала комнату «покоями», она не преувеличила. Помещение и впрямь походило на царские хоромы. Я даже усомнилась: а не произошла ли какая-то ошибка? Или, быть может, на меня наложили иллюзорные чары. Не могла комната в общежитии, пусть и самой престижной академии в королевстве, быть вот настолько роскошной.

Светлая, просторная, с большими арочными окнами и двумя двуспальными кроватями с балдахинами. У каждой из них стояло по письменному столу и шкафу из благородного дерева. А ещё здесь имелась отдельная ванная. Не душевая на всё общежитие – и даже не на один этаж, – а исключительно наша, на одну комнату. Вот что было действительно бесценно.

И да, делить спальню мне предстояло не с четырьмя, а то и пятью девушками, а всего лишь с этой рыженькой ведьмочкой. Кстати, не помешало бы и познакомиться с ней.

Я поставила чемодан и подошла к кровати, судя по всему, принадлежавшей мне. Покрывало было аккуратно заправлено, без единой складочки, на подушках надеты свежие наглаженные наволочки. На соседствующем с ней столе лежала нетронутая стопка учебников и парочка запечатанных коробок разного размера.

– Меня зовут Кассандра Блэквуд, – представилась я, улыбаясь как можно дружелюбнее и усаживаясь на мягкую кровать. Стоило хотя бы попытаться построить нормальные отношения с соседкой по комнате на время моего пребывания здесь.

– Ага, я знаю. Весь наш курс заочно знает тебя, – звонко рассмеялась рыженькая; от той робкой девушки, что терялась при виде Шейна ещё пять минут назад, не осталось и следа. – Беллатрикс Видвулл. Можешь звать меня просто Беллс. Кстати, очень рада, что ты всё же приехала в академию. Теперь Винс торчит мне двадцатку, – довольно оповестила она, укладывая пробирки в специальный футляр.

– То есть? – не поняла я.

– Ты только не обижайся, – беспечно начала Беллс, не отвлекаясь от своего занятия. Теперь девушка складывала учебники в сумку. – Но, когда ты не явилась на занятия в первый день, ребята учинили целый спор и даже начали делать ставки, хватит ли у тебя наглости заявиться в академию.

– Наглости? – в недоумении переспросила я. – Можешь пояснить?

– Ну как же. Вся академия в курсе, что ты поступила сюда только благодаря должности твоего отца.

– Вот как, – пробормотала я себе под нос, глядя куда-то в пол. Значит, так обстоят дела. Конечно же, кто откажет Виктору Блэквуду – дипломату и члену Высшего Совета Мальфгарда в зачислении дорогой доченьки без каких-либо экзаменов и собеседований. Вот только хотела я этого или нет никого не интересовало.

– Слушай, а можно личный вопрос? – спросила Беллс, садясь рядом со мной и неловко сжимая в руках пухленький фолиант. – Откуда ты знаешь Шейна Анварена? – Её глаза блестели от любопытства, а я удивлённо смотрела в ответ, дивясь, как быстро новая соседка сменила тему. – Вы встречаетесь? – с плохо скрываемой досадой уточнила она.

– Пф, ещё чего, – фыркнула я. – Конечно, нет. Он… эм… общается с моим отцом, вот и помог добраться до академии. – Пусть в сказанном была лишь доля правды, но раскрывать все нюансы нашего знакомства не следовало.

– А-а-а, – понимающе протянула ведьма.

– А что, он какая-то знаменитая личность? – не удержалась я от вопроса.

– Конечно! – воскликнула Беллс, одаривая меня удивлённым взглядом, мол, как можно не знать таких элементарных вещей. – Род Анваренов довольно древний и уважаемый. К тому же Маркус Анварен, дядя Шейна, состоит в Совете, – тараторила девушка как заведённая. – Раньше место в Совете занимал отец Шейна, но он погиб лет так десять назад. Шейн был юн, и место пришлось занять его дяде, а по достижению совершеннолетия он и вовсе отказался от своего наследного права на членство в Совете.

– Впервые слышу, чтобы место в Совете передавалось по наследству.

– Так это только у мальфаров. – Беллс несколько раз хлопнула ресницами.

– Мальфаров? – озадаченно повторила я. Слово звучало знакомо, скорее всего, оно вскользь и без толкования мелькало на страницах одной из маминых книг.

– Ты издеваешься, да? Мальфары – это первозданная раса, от которой мы все произошли. Ведьмы, маги, берсеркеры… Пусть их и остались единицы, но они по-прежнему владеют самой могущественной магией. Шейн, кстати, один из немногих мальфаров, кто за последний десяток лет изучал предметы сразу всех факультетов. Представляешь? И, между прочим, сдал техники магических и боевых искусств на отлично.

– Прям звезда, – едко прокомментировала я. Отчего-то я вновь разозлилась на мага… точнее, мальфара. Такое положение в обществе сполна объясняло его беспардонное поведение. Привык, видимо, что все в рот заглядывают да на шею вешаются, даже пальчиком манить не надо. Вон, даже Беллс с каким трепетом пересказывает его биографию. Не удивлюсь, если под подушкой у той окажется его портрет в рамочке с сердечками.

Раздался бой курантов, и рыженькая ведьма встрепенулась.

– До занятий осталось десять минут. – Она вскинула палец вверх, призывая обратить внимание на доносящийся по всему замку звон огромных часов. После резво вскочила на ноги и направилась к своему шкафу. – Поговаривают, что за опоздание студентов ждут страшные наказания. Начиная от отмывания котлов за всем факультетом, заканчивая сбором сон-травы в Чёрном лесу. Всё зависит от фантазии и настроения преподавателя. И мне совсем не хочется выяснять, кто из этих придирчивых старикашек на что горазд.

Девушка закинула сумку на плечо и уставилась на меня.

– Ты чего расселась? Живо одевайся!

– Зачем? – растерялась я.

– Ты что, не услышала, что я говорю? На занятия лучше не опаздывать!

– Если на них не пойти, то и не опоздаю, – отшутилась я. Конечно же, я сразу поняла, о чём толкует Беллс, но действовать с пылу с жару посчитала неразумным. Во-первых, я даже не знала, на какой факультет зачислена. Во-вторых, у меня не было ни расписания, ни представлений о предметах, которые мне предстоит изучать. Хотелось хотя бы вникнуть в основные понятия. Ну, и в-третьих, у меня были ничтожные шансы успеть найти нужную аудиторию.

– Пропустить занятия без уважительной причины – ещё хуже. За это могут и отчислить. Стоит напомнить, что у тебя и так уже есть прогул?

Напоминать мне об этом не было нужды, как и о том, чем грозит отчисление из академии. Под требовательным и выжидающим взглядом рыжеволосой ведьмы я нехотя встала с кровати.

– У меня даже нет расписания, и я не знаю, куда идти…

– А я тебе на что? – изумилась Беллс. – Мы же учимся на одном курсе, балда. А расписание у тебя на столе, вообще-то. – Девушка в несколько шагов оказалась у моего письменного стола и, схватив листок со стопки книг, помахала им в воздухе. После чего взяла со стула точно такую же сумку, как у себя – прямоугольную, с длинным ремешком – и принялась нагружать туда учебники.

– Одевайся, кому говорю! – прикрикнула она, и я сдалась.

Форма висела на дверце платяного шкафа. Я быстро облачилась в белую рубашку и чёрную юбку с крупными складками, затем, последовав примеру соседки, надела чёрный приталенный жилет, на груди которого с левой стороны красовался изумрудный камень. Пиджак, входивший в комплект формы, оставила висеть на вешалке.

Наспех завязала волосы в высокий хвост, обула чёрные туфли на невысоком широком каблуке, поражаясь, как удобно села по ноге новая обувь. Да и форма сидела идеально, будто сшитая по моим меркам. Юбка, разве что, была короче на сантиметра два, чем у Беллс, отчего колени приоткрывались. Возможно, виной тому была разница в росте: рыженькая ведьма была ниже меня чуть ли не на голову.

Беллс передала мне мою сумку, и мы помчались по безлюдному коридору общежития. Должно быть, все уже давно сидели по аудиториям.

Пока мы спускались по лестнице, я размышляла, насколько легально моё пребывание здесь. Впрочем, зная Виктора, можно не переживать на этот счёт. Что ж, хотя бы повезло избежать бумажной волокиты с документами.

Мы миновали уже знакомый каменный холл и свернули в учебный корпус. Вот тут-то я и поняла, что ошиблась. Далеко не все студенты сидели в аудиториях. Десятки парней и девушек сновали по коридорам туда-сюда, словно муравьи в родном муравейнике. У каждого на груди поблескивали камешки. У кого-то красовался рубин, у кого-то – сапфир или оранжевый топаз, а у кого-то, как и у меня, изумруд.

Примечательно, что девушки с красными и оранжевыми камнями носили брюки, а с синими и зелёными – юбки.

– Это факультетские камни, – перехватив мой взгляд, сообщила Беллс. – Рубин у оборотней, топаз у берсеркеров, у магов – сапфир, ну, а у ведьм, как ты догадалась, – изумруд, – пояснила она, уверенно лавируя между студентами.

Удивилась ли я, услышав, что нахожусь в одном помещении с настоящими оборотнями? Нет. Встречать, конечно, мне их не доводилось, в отличие от берсеркеров, но об их существовании я знала. И первые, и вторые являлись такими же людьми, только вместо магических способностей у них были сверхразвиты физические умения. Ну, и оборотни, если верить слухам, могли превращаться в зверей.

– Первая у нас проклятология. На парах Брэма Дарвелса веди себя как мышка. Никогда не спорь, а лучше вообще молчи в тряпочку, пока он не задаст вопроса, – наставляла меня Беллс.

Вошли в аудиторию мы одновременно со звоном башенных часов. Помещение оказалось небольшим, а серые стены, сплошь увешанные плакатами с формулами, визуально делали его ещё меньше. Все однокурсники уже сидели на своих местах. И, к сожалению, преподавательский стол тоже не пустовал. За ним располагался высокий мужчина средних лет. Чёрные, словно смоль, волосы спадали ему на плечи и прикрывали часть лица. Его рубашка и брюки оказались в тон волосам, отчего он походил на большую чёрную ворону. Длинный нос с горбинкой добавлял ещё большего сходства.

Профессор внимательно изучал раскрытый перед собой журнал и даже не посмотрел в нашу сторону. Мы с Беллс облегчённо выдохнули, посчитав, что остались незамеченными.

Пробираясь к свободному месту, я ловила на себе разные взгляды: от любопытных до осуждающих и насмешливых. И только щуплый парень с тёмными засаленными волосами смотрел на меня с ненавистью. Его болотного цвета глаза просто прожигали меня, желая уничтожить.

Ему-то я чем успела насолить?

Пока я играла в гляделки с подозрительным парнем, Беллс заняла единственное свободное место в последнем ряду. Оставалось два свободных стула за первым рядом – а садиться туда и мелькать перед самым носом у преподавателя я была ещё не готова – и во втором ряду. К слову, там вообще никто не сидел, за исключением одной-единственной девушки с зелёными волосами.

Вот туда-то я и отправилась.

Сокурсница удивлённо взглянула на меня из-под длинной зелёной чёлки, а после усердно вперилась взглядом в учебник. Она даже голову втянула в плечи, словно старалась сделаться незаметней.

Я открыла сумку и принялась быстро перебирать корешки сложенных книг. Отыскав надпись «Основы проклятологии», я выудила учебник горчичного цвета из сумки и положила перед собой на стол. Перевела взгляд на преподавателя и тут же наткнулась на угольно-чёрные глаза профессора Дарвелса.

– Закончили? – Голос профессора пронёсся по аудитории словно раскат грома.

Я неуверенно кивнула.

– Замечательно, – так же холодно произнёс мужчина. В его взгляде не было ненависти, как у того парня с задней парты, или хоть малейшего намёка на злобу. Более того, казалось, что эти глаза вообще не способны выражать человеческие эмоции.

«Замечательно», – эхом отозвалось у меня в голове. Вот только пристального внимания преподавателей мне сейчас не хватало. Впрочем, чего я ожидала?

– Я несказанно счастлив, что столь важная персона нашего факультета решила почтить нас, простых смертных, своим присутствием, – язвительно прокаркал профессор. – Но позвольте вам напомнить, что все студенты обязаны соблюдать регламент академии. Вне зависимости, зачислены они за свои знания, старания и многолетние труды, или их пропихнул влиятельный отец из Совета.

По аудитории пронеслись смешки. Очевидно, большинство однокурсников разделяли взгляды профессора. Никого не волновало, рвалась я учиться сюда или нет. Для них я была избалованной девочкой, незаслуженно занявшей чьё-то место на факультете.

Да уж, удружил, папа. От такой славы быстро не отмоешься.

– Поэтому настоятельно рекомендую: впредь не пропускать мои занятия, – тем временем продолжал Брэм Дарвелс. – И не опаздывать.

– Я и не опаздывала, – не сдержалась я. – Фактически во время «звонка» я уже находилась в кабинете.

Атмосфера в помещении моментально изменилась.

Повисла такая тишина, что, если бы по кабинету пролетела муха, её жужжание показалось бы рёвом самолёта. Затаив дыхание, все следили за дальнейшим развитием событий. Зеленоволосая соседка ссутулилась ещё сильнее, будто опасаясь, что гнев преподавателя ненароком заденет и её.

Что там говорила Беллс? Вести себя как мышка?

Кажется, что-то пошло не так.

– Фактически, – с нажимом повторил Дарвелс, наклонившись вперёд и сурово глядя на меня из-под густых бровей, – в это время вы должны были сидеть на своём месте и не открывать рот, пока вас об этом не попросят. Минус три балла за опоздание и пять за пропущенное занятие. – Он сделал какие-то пометки в своём журнале.

Кто-то с первого ряда шокировано ахнул. О каких баллах шла речь, я могла только догадываться. Возможно, здесь так же, как и в моём старом университете: некоторые преподаватели допускали к экзаменам исключительно по достижению определённого количества баллов.

– И раз уж у вас возникли проблемы с изучением правил академии, будем это исправлять. Начнём сегодня же. Жду вас после занятий на отработку, – огорошил меня ещё одной новостью преподаватель. После чего его взгляд скользнул на последний ряд. – Беллатрикс Видвулл, вас это тоже касается. На отработку после занятий. – Я обернулась и увидела бледное лицо своей новой соседки по комнате. Беллс чуть ли не стонала от досады.

– Хорошо, профессор, – пробормотала она, не смея поднять взгляд.

Этого профессору, по-видимому, показалось недостаточно. На протяжении всего семинара я была чуть ли не единственной, кого он поднимал и опрашивал по пройденному материалу. Разумеется, ответов у меня не было, и к концу занятия я заработала ещё два штрафных балла.

– Возможно, вы сможете ответить хотя бы на самый элементарный вопрос, студентка Блэквуд. Какие объекты подвержены проклятиям? Проще говоря, на что может быть наложено проклятье?

– На человека, – логически предположила я.

– Дальше, – нетерпеливо подтолкнул профессор.

– На предметы, – решила попытать удачу я. Легче было признаться, что я не знаю ответа и на этот вопрос, но слышать в очередной раз насмешливое хихиканье лощёных девиц с заднего ряда не прельщало.

– Точнее, – не унимался Дарвелс.

– Проклятия могут быть заговорены исключительно на личные вещи объекта или вещи, принесённые в дар объекту, – заученно протараторила девушка, сидящая по левую руку от меня. Видимо, она была больше не в силах наблюдать за моими страданиями.

– Студентка Холлин, возможно, вам следует наведаться в целительский корпус и проверить слух. Если вы вдруг услышали, что я задал вопрос вам, а не студентке Блэквуд, – процедил недовольный мужчина. – За правильный ответ плюс один балл. За ответ без разрешения минус два балла.

Ох! Дьявол!

Вот и помогай людям после этого. Да профессор Дарвелс у любого отобьёт желание к благодеянию.

Я ждала, что девушка хотя бы одарит меня укоризненным взглядом, ведь из-за меня она получила штрафные баллы, но та даже не взглянула в мою сторону.

– Хотите дополнить свой ответ, студентка Блэквуд? – Профессор мазнул по мне взглядом и, очевидно, не рассчитывая на утвердительный ответ, открыл журнал.

– Хочу, – произнесла я, тут же отвесив себе мысленный подзатыльник. Вот зачем, спрашивается? Молчала бы в тряпочку, как советовала Беллс.

Брэм Дарвелс на секунду замер от неожиданности. Его рука, переворачивающая страницу, зависла на полпути. Густые тёмные брови поползли вверх.

– Удивите нас, – только и изрёк он.

Не обращая внимания на едкость, прозвучавшую в голосе профессора, я собралась с мыслями и произнесла:

– Помимо человека и предметов, принадлежащих ему, проклятие может быть наслано на местность.

Секундная тишина.

А затем кабинет пронзил хохот однокурсников. Теперь смеялись не только три девушки с последнего ряда, но и несколько студенток с первого.

Признаться, я даже засомневалась в верности сказанного. Но ведь я прекрасно помнила, как Шейн тогда, в хижине, рассказал, что ведьма перенесла проклятие с ребёнка на болота…

– Зря зубы скалите, – осадил Дарвелс нарушителей тишины. – Студентка Блэквуд права. Проклятие на самом деле можно наложить на местность. Точнее, переложить.

Затем последовала пауза и долгий оценивающий взгляд. Профессор приглядывался, будто старался отыскать во мне что-то, чего не приметил раньше.

– Как это?

– Быть того не может!

Пронеслись недоверчивые шепотки.

– Да, это и правда так. Однако подобная магия неподвластна ведьмам…

– Но профессор, лишь ведьмы могут насылать проклятия. Магам этот вид магии недоступен, – на одном дыхании выпалила девушка с первого ряда. Я не видела её лица, но по подпрыгивающим каштановым кудряшкам было заметно, как взволнована их обладательница.

– Спасибо, что просветили, студентка Скарбенс, – съязвил профессор. – Вы упускаете тот факт, что помимо ведьм природной и духовной магией владеют чародеи и мальфары.

– Но чародеев никто не видел уже четверть века. А мальфаров в столице можно сосчитать по пальцам.

– Студентка Скарбенс, ещё раз перебьёте меня – заработаете штрафные баллы, – предупредил Дарвелс неугомонную адептку с первой парты.

– Извините, профессор, – потупилась та.

– Не имеет значения, много среди нас чародеев или мальфаров. Данная магия сама по себе древняя и её изучение не включено в учебную программу академии. Посему считаю вопрос закрытым. – Мужчина пробежался угрюмым взглядом по студентам, убеждаясь, что смельчаков противоречить не нашлось, и задержался на мне.

Его тонкие губы были плотно сжаты, а чёрные, словно сама ночь, глаза смотрели с укором. Мне даже показалось, что я не должна была владеть этой информацией, или, во всяком случае, делиться ей с остальными.

Так или иначе, но всё это подвело меня к ожидаемому, но неутешительному выводу: в отличие от остальных, у меня имелся довольно-таки здоровенный пробел в базовых знаниях. И в этом я окончательно убедилась на следующем занятии по всемирной истории. Литература, собранная моей мамой, в подавляющем большинстве содержала трактаты о лекарском деле, травничестве и зельеделии. Мне неоткуда было почерпнуть банальные азы, даже такие, как происхождение рас Мальфгарда, а вот мои сокурсники получили эти знания ещё в школе, если не раньше.

Мысленно я сделала для себя пометку: обязательно заскочить в библиотеку и любой ценой наверстать упущенное. Повезло хоть, что занятие по всеобщей истории было первым в этом учебном году и прошло в формате лекции. Мы конспектировали за преподавателем, и если поначалу мне было интересно, то ближе к концу занятия монотонный и тихий голос профессора Олланда сделал своё дело.

Я откровенно зевала, как и большая часть однокурсников. Не заснуть прямо на паре помогало лишь то, что пожилой мужчина с пышной копной седых волос постоянно прочищал горло. И каждый раз, когда я слышала его покашливание, казалось, что он вот-вот сделает мне замечание и вычтет баллы.

Однако в отличие от Брэма Дарвелса, профессор Олланд не уделил моей персоне абсолютно никакого внимания. Может, потому, что на его первом занятии я присутствовала, а может, он был равнодушен к подобным событиям. В любом случае лекция прошла спокойно.

По академии разнёсся бой часов, оповещая о перерыве между парами, и студенты разом закопошились, собирая вещи. Кто-то даже позволил себе выскочить из аудитории вперёд преподавателя.

В спешке моя соседка по парте – к слову, ей опять оказалась зеленоволосая девушка – выронила учебник, и тот улетел к ножке моего стула. Я наклонилась и вернула книгу хозяйке.

– Спасибо, – растерянно бросила та.

– И тебе. – Я улыбнулась девушке. – За то, что ответила за меня на паре профессора Дарвелса, – пояснила я, заметив замешательство на её лице.

– Пустяки, – отмахнулась однокурсница; её взгляд скользнул мне за спину, и она подскочила со стула, даже не убрав книгу в сумку.

Предчувствуя недоброе, я обернулась.

К нашему столу подошло несколько девушек, в которых я сразу узнала тех неприятных хохотушек с проклятологии.

– Блэквуд, я бы на твоём месте не водилась с полукровкой, – выступив чуть вперёд своих спутниц, проговорила блондинка. Девушка была красивой: блестящие золотистого цвета волосы, собранные в идеальную причёску, большие голубые глаза, изящная фигура. Но ничего из этого не располагало к себе. – У тебя и без того шаткое положение в обществе, – насмешливо напомнила она.

– Хорошо, что ты не на моём месте, – огрызнулась я. Настроение было и без того паршивым, а после пары профессора Дарвелса и вовсе упало ниже нуля.

– И то верно. Не хотела бы я оказаться на твоём месте, – колко рассмеялась приставучая однокурсница. – Твой отец, вне сомнения, влиятельный человек, – отчего-то слово «человек» из её уст прозвучало более ядовито, – но сильно сомневаюсь, что кроме твоего зачисления, он сможет повлиять на что-либо в академии. Поэтому дам тебе совет: ответственно подходи к выбору друзей.

Я хотела спросить, не намекает ли она так на свою кандидатуру, но не успела.

– Мы с ней не друзья, Марлен, – резко выпалила Холлин; холодный металл сквозил в её голосе. Я даже вздрогнула от неожиданности: совсем забыла, что та стоит рядом. – И никогда не будем. – Девушка закинула сумку на плечо и быстрым шагом направилась к выходу из аудитории.

Марлен разразилась смехом, а я продолжала удивлённо следить за удаляющейся сокурсницей.

Разумеется, мы не были друзьями, но то, как она это сказала… Будто её подловили за самым постыдным занятием.

– Вот видишь, насколько шатко твоё положение. Даже полукровка не хочет с тобой водиться, – поддела довольно улыбающаяся Марлен.

Как же мне захотелось прямо сейчас стереть с её физиономии эту елейную улыбочку. И даже не знаю, чем бы это всё закончилось, если бы одна из девушек за её спиной не напомнила, что перед следующим занятием нужно успеть получить необходимый инвентарь.

На том и распрощались.

В том, что Марлен – главная задира курса, сомнений не возникало. Такие есть практически в каждом учебном заведении. Считают себя элитой и почему-то предпочитают выступать затычкой в каждой дырке.

Когда белокурая выскочка со своей свитой вышли из кабинета, часть однокурсников, оставшихся поглазеть на представление, тоже поспешили последовать её примеру. Среди толпы я заметила рыжую макушку, Беллс продолжала стоять на месте и растерянно глядеть на меня. Не знаю, чем именно терзалась соседка по комнате, но она всё же подошла ко мне.

– Кэсси, – осторожно начала девушка. – Тебе и правда не стоит находиться рядом с полукровкой.

– Не начинай, а? – устало произнесла я, убирая письменные принадлежности в сумку и вставая со стула. – В вашем мире вообще слышали о толерантности? – Пусть Холлин и дала понять, что не заинтересована в дружбе со мной, но судить о человеке только по расовой принадлежности глупо и несправедливо.

– Это скажется на твоей репутации, – как попугай продолжила твердить Беллс.

– Да плевать я хотела на свою репутацию! – в сердцах возмутилась я. Но это было лишь отчасти правдой. Нет, дружба с неугодным обществу человеком меня не смущала. А вот то, что все считают, будто я бездарь и не смогла бы сюда поступить сама – зацепило.

Ещё тогда, после реплики Брэма Дарвелса о том, что меня несправедливо приняли в академию, я решила: раз уж выбора нет и придётся здесь учиться, значит, я докажу им, что и без Виктора чего-то да стою. В лепёшку разобьюсь, но докажу!

​