Текст книги "Книга трёх дней (СИ)"

Автор книги: Тай Герн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

А потом он рассмеялся, горько и отчаянно, потому что понял, что всё окончательно вышло из-под контроля. Наверное, надо расслабиться и некоторое время поплыть по течению, забыв обо всех недоразумениях этого сумасшедшего дня. Вдох и выдох строго на счет. Давай, дружище, что с тобой такое?

– Ну всё, Апинго, не переживай так сильно, – смягчился мастер Фалвест, по-своему интерпретировав его истеричный смех. – Справедливости ради должен признать, что уловка с замыканием двойного плетения хороша. На практике она почти бесполезна, потому что весь смысл формы-ракушки в её открытости, но не так уж часто студенты сами приходят к этой идее.

Хьёлас сдержанно кивнул, принимая похвалу, а сам продолжил расслабление и самовнушение. Не думать о странном. Сосредоточиться на чём-нибудь ещё. Да вот хотя бы на новом виде линейного плетения, с которым ему придётся изрядно намучиться в следующие дни, чтобы хоть что-то получилось. И да, придётся как следует отработать технику «узелков», чтобы создавать снег прямо из воды, без «паровой» стадии.

– Ты что творишь? – ткнул его вбок Чим.

Выругавшись, Хьёлас спешно развеял плетение, в которое забыл вложить намерение. Вот ведь глупость!

– Хьёлас, без обид, но ты – кретин, – сказал вдруг Чим, и Хьёлас, который только-только сумел восстановить эмоциональное равновесие, вздрогнул.

– Ты зачем сейчас это сказал?! – зашипел он на Чима сквозь зубы.

Тот сделал вид, что ничего особенного не происходит, и на него не бросается друг, у которого репутация самого уравновешенного, если не сказать «отмороженного» студента потока.

– По тебе видно, что ты почитал эту… книгу. Но зачем ты припёрся на урок? Ясно же, что куда легче и безопаснее справиться со всеми неожиданностями наедине с собой, на безопасной ограниченной территории… я бы, пожалуй, вообще домой уехал, если бы мне вдруг повезло заполучить такую штуку… ну, и если бы не некоторые личные противопоказания.

– Я не могу менять распорядок, – огрызнулся Хьёлас, вдруг успокаиваясь. Это ведь правда! Пока он сам не отходит от плана, с ним не произойдёт ничего неожиданного! Ну и что, что некоторые детали вдруг стали предсказуемыми! К этому тоже можно относиться как к плану. Только не его собственному, а чьему-то ещё. Просто тот, кто зачаровал книгу, нашёл способ узнать планы этого «кого-то».

Да уж, версию с причастностью мастера Фалвеста придётся отбросить. Не насовсем, пожалуй, но её правдоподобие существенно снизилось. Конечно, правило Голго-Падоша вспомнил именно Фалвест, но ведь повод сделать это дал сам Хьёлас! Или он и впрямь настолько предсказуем? А эта оскорбительная фраза про «кретина»? Ладно, оформившуюся мысль самого Хьёласа можно считать самосбывающимся пророчеством – в конце концов, эта фраза уже некоторое время крутилась в его подсознании, и вполне могла выскользнуть на поверхность, пусть даже в тот самый момент он от стыда за своё мошенничество и думать забыл о пророчестве. Но как быть с Чимом? Откуда он взял эту фразу – причём дословно?

– Ты читал мои мысли? – спросил Хьёлас.

Тот нервно рассмеялся.

– Сидел бы я тут, если бы это было мне под силу, – сказал он. – Не говори ерунды, ты и сам знаешь, что я ничего подобного не умею.

– Тогда почему ты назвал меня кретином? – продолжал допытываться Хьёлас. – Ты никогда не оскорблял меня, это стало полной неожиданностью…

– Ты раньше повода не давал, – пожал плечами Чим. – А сегодня на тебя смотреть невозможно без слёз и вот таких вот, как ты выразился «оскорбительных» ассоциаций.

Что ж, придётся смириться с тем, что внятного объяснения в ближайшее время не будет. Но как же тогда интерпретировать всё произошедшее? Можно ли считать произнесённые фразы сбывшимся пророчеством? Если бы все три были произнесены одним и тем же человеком, ответ был бы однозначно «нет». Но поскольку произнесены они были независимо друг от друга, пусть и косвенно связаны одной цепочной причинно-следственных связей, с большой долей вероятности можно предположить, что эта серая книга – именно то, за что её пытаются выдать.

Как интересно.

Придя к такому выводу, Хьёлас немного успокоился и сумел сконцентрироваться на сути практического занятия. Он честно отрабатывал линейно-клубковое плетение, наматывая ледяные нити на неровный шар. Мастер Фалвест приблизился, понаблюдал за его работой, и заключил:

– Неплохо, Апинго. Почему-то у тебя вызывают трудности именно узелки. Вернись к их отработке.

– Да, мастер.

Тот лишь фыркнул и перешёл к рабочему месту Чима. Вот кого вообще можно освободить от практических отработок, а вместо этого заставить заучивать теорию – вот уж где рост над собой начнётся.

========== 3. Сюрприз ==========

Во время перерыва между уроками Хьёлас сначала добрался до класса, в котором будет проходить занятие, и только потом, подстраховавшись от опоздания, раскрыл книгу пророчеств, ещё раз перечитал первые две страницы и сверил всё описанное с собственными воспоминаниями. И только после этого начал читать дальше. Осторожно, по строчке, закрывая листком нижнюю часть страницы, чтобы невзначай не узнать больше, чем надо.

Мастер Криир Гато любит заставать людей врасплох, но сейчас ему это не удастся. Обернись и наслаждайся выражением его лица.

Хьёлас нервно захлопнул книгу и обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть куратора, который собирался стремительно приблизиться со спины и хлопнуть своего студента по плечу. Но теперь на его лице была смесь лёгкой досады и весёлого изумления.

– Привет, мастер Хьёлас, – сказал он, по-дружески протягивая ладонь.

Криир Гато всегда держался со своими студентами на короткой ноге, иногда переходя даже на слишком фамильярный тон. Многим он незаслуженно присваивал звание «мастера», и Хьёлас каждый раз чувствовал из-за этого раздражение, но за прочие многочисленные достоинства он готов был простить куратору эту слабость.

– Доброго времени, мастер Гато, – сказал он с подчёркнутой сдержанностью, пожимая протянутую руку.

Слабое, едва заметное заклинание пробежало по коже, Хьёлас бы этого даже не заметил, если бы Чим не использовал на нём эти чары сегодня с утра уже дважды – поверхностная диагностика. И тут же возник вопрос: мастер проводит такую проверку каждый раз при рукопожатии, или только сегодня?

– Что ты сегодня устроил в спальне, парень? – тут же перешёл к делу куратор. – Уж насколько ребята легкомысленны, а ты их напугал.

Хьёлас досадливо закатил глаза. Вот уж не приходило ему в голову, что кого-то это обеспокоит! В общежитии всегда довольно шумно – ни одного вечера не проходит без маленького скандала, а то и драки с применением не только кулаков, но и боевых плетений. Даже ночью и утром бывают крики – кто-то над кем-то неудачно подшутит, или спросонья ударится пальцем о дверной косяк. Некул Дооха время от времени кричит во сне – оно и неудивительно, нелёгкое у парня было детство, пока его отца не лишили родительских прав. Так что к шуму все давно привыкли, даже странно, что утром такой кипеш поднялся.

– Легко же их напугать, – хладнокровно заметил Хьёлас.

– Да, легко, – согласился Гато. – Мастер Фалвест в этом смысле поспокойнее будет, а тоже неладное заметил. Апинго, а теперь серьёзно и честно, я рассчитываю на твою рассудительность. Просто чтобы я был готов к дальнейшему развитию событий. Есть что-то, о чём мне нужно знать?

Хьёлас задумался. С одной стороны, Чим прав: ввязывать в игру с пророчеством других людей – значит усложнять правила, которые ему и так пока что не слишком понятны. С другой стороны, никакая подстраховка не повредит, особенно от такого человека, как мастер Криир Гато. Он с самого первого дня знакомства со студентами дал понять, что навязывать свою опеку никому не намерен, но если хоть раз чьё-нибудь молчание о проблеме приведёт к осложнениям, которых можно было избежать, гнев его будет страшен. Пару раз мастеру приходилось приводить угрозу в действие, и те, кто испытывал на себе последствия, больше никогда его не подводили. Хьёлас же всегда старался держаться в стороне от неприятностей, и до сих пор с мастером Гато в этом смысле обсуждать было нечего.

Но и теперь, вроде как, ничего особенного не происходит. Беспокойство, которое он испытывал с утра, было скорее проявлением его собственной тревожности и нелюбви к сюрпризам. Чим отнёсся к ситуации с юмором и снисхождением, а он кое-что знал о пророчествах от отца и старшего брата, а значит, его мнению можно доверять. И всё-таки в этой «Книге трёх дней» было кое-что, достойное, как минимум, осторожности, и Хьёлас решил говорить как есть, но без подробностей.

– Я ввязался в эксперимент, к которому оказался не готов эмоционально и… информационно, – в последнем признаваться было особенно неприятно, у него даже дёсны заныли, когда он это произносил.

Мастер Гато чуть не улыбнулся, но всё-таки сдержался, явно щадя чувства Хьёласа.

– Какого рода эксперимент? – осторожно спросил он. – Кто ещё принимает в этом участие?

– На тему пророчеств, – туманно сказал Хьёлас. – Кто ещё – понятия не имею, это что-то вроде… анонимного проекта.

Куратор понимающе кивнул, потом окинул своего студента пристальным оценивающим взглядом и сказал:

– Понятно. – Потом ещё раз задумчиво вгляделся в лицо Хьёласа, хлопнул его по плечу и заключил: – Ладно, развлекайся.

И выпрыгнул в ближайшее окно. Хьёлас почувствовал себя идиотом. И стоило так нестись по коридорам на первый урок? Откуда эта приверженность стереотипам, что перемещаться по школе надо по коридорам и лестницам? Тем более что на лестнице он использовал тот же приём, что и мастер Гато…

А потом он понял ещё кое-что важное. Его куратор, услышав о пророчестве, тоже не стал устраивать драму и вызнавать подробности. Значит, Чим был прав, и это действительно нормальная практика для магов продвинутого уровня. Ну, а что ученик средней школы ввязался в эксперимент – дело, конечно, необычное, но не экстраординарное.

На этом Хьёлас успокоился бы окончательно, если бы это состояние в корне не противоречило его натуре. И всё же до следующего урока оставалось время, и он снова открыл книгу.

Хьёлас выпрыгнул в окно и полетел домой, где, запершись в своём кабинете, сможет спокойно обо всём подумать.

– Что?!

Вот этого он точно делать не собирался! Это что, провокация? Нет уж, ничего глупее и быть не может. С чего бы он отступал от собственного распорядка? Да, возможно шанс провести эксперимент с пророчествами действительно уникальный, но не настолько же, чтобы пускать на самотёк все дела? Он потряс головой и ещё раз перечитал последние строки. Ну да, там не было указано время, когда именно Хьёлас «выпрыгнул в окно». Возможно, он действительно сделает это чуть позже, вечером, когда все основные дела будут позади – улетит домой, чтобы гарантировать себе уединение, невозможное в общежитии. Ладно, об этом надо ещё подумать. Сейчас, во всяком случае, уже пора заходить в класс – преподаватель придёт с минуты на минуту.

Урок был на редкость скучным. Комплексные плетения давались Хьёласу неплохо – здесь, в отличие от стихийной магии, не нужно было изучать новые виды плетений и способы их приложения к объектам физического мира. Основной задачей было аккуратное и гармоничное сочетание различных схем, а для этого ловкость рук была не так важна, как аккуратность и умение сконцентрироваться. Это была единственная практическая дисциплина, в которой Хьёлас иногда превосходил Чима, но не сегодня. Сегодня он не мог дождаться, когда закончится урок, чтобы во время большой перемены на обед прочитать в «книге» больше предсказаний и попытаться что-нибудь понять.

На полпути домой Хьёлас засомневался, не слишком ли поспешно он принял решение. Возможно, всё-таки стоило предупредить мастеров или хотя бы Чима, чтобы он мог прикрыть. Хьёлас замер в воздухе между небом и землёй, раздумывая, не вернуться ли ему за вэйпаном и приёмником для нунциев, на случай, если он кому-то срочно понадобится, но решил, что если решение принято, пусть и ошибочное, нужно следовать ему до конца, а не тратить время на сомнения и метания.

Нет, вот это уже точно бред. То есть самая последняя фраза была вполне в духе рассуждений Хьёласа, но все остальное… Он ещё мог допустить вариант развития событий, при котором он действительно отправится на несколько дней домой, чтобы провести их наедине с собой, но оставить приёмник нунциев и не предупредить куратора и других мастеров? Это же вершина безответственности!

Видимо, в пророческое заклятье, наложенное на книгу, закрался сбой. Обидно, конечно, ведь начало дня было самым что ни на есть многообещающим. Может, попробовать внести изменения в текст? Например, дописать что-то от руки или вычеркнуть… Впрочем, нет, даже тех мизерных знаний, которыми обладал Хьёлас, было достаточно, чтобы понять, что из этого ничего не выйдет. Простая запись ничего не изменит – тут нужно сложнейшее плетение с применением как темпорального погружения, так и лёгкой магии, и даже ментальных практик. Но вот что, если вырвать страницу?

И тут его осенила догадка: а ведь логично! Весь этот бред написан как раз для того, чтобы продолжить игру! Пророческие чары действуют нормально, книга знает, что Хьёлас вырвет этот лист, а значит дальше написано то, что произойдёт на самом деле. Интересно, а результат эксперимента отобразится в тексте? И что будет, если страницу всё-таки не вырвать? Книга признает свою ошибку?

Хьёлас сам не заметил, как дошел до трапезной, набрал полный поднос еды и занял своё обычное место.

Чим не сказал ему ни слова, а остальных Хьёлас не замечал. Он с трудом подавлял желание открыть книгу прямо сейчас и дочитать страницу до конца, а потом проверить, что на следующей… Но сейчас время обеда.

Идея отпроситься с уроков становилась всё более соблазнительной. Необходимость тратить время на что-то ещё, кроме уникального эксперимента, начинала досаждать. А ещё больше раздражала мысль: стал бы он думать об этом, если бы книга не подала ему эту идею? Что, если проявить твёрдость и продолжать упрямо следовать собственному расписанию в ежедневнике? Но он уже сейчас осознавал, что этот номер не пройдёт. Будет вершиной идиотизма попытаться навязывать свои правила эксперименту, о теоретической подоплёке которого он ничего не знает.

Хьёлас быстро дожевал обед, даже не заметив, что ел, а потом расположился рядом с кабинетом зачарования амулетов, и снова раскрыл книгу.

Мама была удивлена неожиданному возвращению Хьёласа, но, как и всякая хорошо воспитанная женщина, не стала лезть в его дела и приставать с расспросами. Хьёлас решил, что сам всё ей расскажет по окончанию эксперимента. Он поднялся на третий этаж, заперся в своём кабинете и составил план. Для начала надо попытаться изменить предсказанные события. В какой-нибудь мелкой, незначительной детали, которая не повлечёт за собой никаких катастрофических событий…

На этом страница заканчивалась, но переводить взгляд на следующую Хьёлас не решался. В последних строках как будто затаилось предостережение. Можно подумать, что книга содержала руководство к действию, а не пророчества. Осторожно, стараясь не повредить переплёт и соседние листы, он потянул последнюю прочитанную страницу, пытаясь ее вырвать. На подушечках пальцев он ощутил странное покалывание – как при попытке грубой силой подступиться к защитному плетению. На бумаге от его усилий не осталось ни следа.

Хьёлас был разочарован. Он только-только успел войти во вкус, увидел в деле силу пророчеств, и тут же оказалось, что книга предсказаний несовершенна. То есть она не просто ошиблась, но и спрогнозировала такую несусветную чушь, которая вообще не могла произойти. Не в этой жизни.

Мастер Глеес одобрительно кивнул, проверив его домашнюю работу, но нашёл несколько неточностей и посоветовал, как лучше их исправить. Теперь Хьёласу намного легче было сосредоточиться на учёбе, чем в первой половине дня, и этот факт его немного огорчал. Удивительно, он и сам не осознавал, как сильно его воодушевила эта книга! И теперь, когда она не оправдала даже самых банальных ожиданий…

Теперь приходилось справляться не со стрессом, а с разочарованием. Хьёлас спрятал книгу подальше в сумку, по крайней мере, до вечера. Потом достал ежедневник и сделал то, с чего следовало бы начать день: наметил планы на каждую свободную минуту вечера. Экспериментам с «книгой предсказаний» были отведены полчаса после «разбора почты» и перед «практикой в обработке стекла». Настроение было настолько удручённым, что он попытался отвлечься чтением конспектов, и ему это почти удалось.

Хьёлас очень ценил своё право занимать отдельную комнату. Другие ребята жили по трое-четверо в одной спальне, и там было настолько тесно, что вечера приходилось проводить либо в общей комнате отдыха либо где-то ещё в школе, и найти уединённое место было не так-то просто. Лишь некоторые мальчики, которые, в силу обстоятельств, уже успели получить статус главы семьи, имели право селиться в отдельной комнате, вот только саму комнату каждый должен был обеспечить себе сам – или взять в аренду у школы. Но затраты того стоили: личное помещение обеспечивало не только приватность, но и некоторую гарантию безопасности от приятельских розыгрышей – весёлых, но порой весьма циничных и даже жестоких. Вот и в тот вечер, едва вернувшись в общежитие после ужина, Хьёлас возблагодарил небеса за то, что он может с чистой совестью запереть дверь и ни с кем не общаться: ребята собирались привести девчонок, хоть это и противоречило всем существующим правилам.

В такие дни Хьёлас был особенно счастлив иметь свою личную комнату. И даже шум вечеринки в соседних помещениях не мог испортить ему настроения: главное, что к нему лично никто не пристаёт. Но почему-то именно сегодня идея отвлечься от беспокойных мыслей в большой компании казалась привлекательной… Хьёлас отбросил её, взял себя в руки, и приступил к разбору почты.

«Привет, Хьёлас, – сказал голосом Виоры первый нунций в небольшой очереди, ожидавшей его внимания. – Поговорим сегодня?»

Он сразу отправил ответ:

«Да, как и вчера, между девятью и десятью часами».

Следующий нунций был из банка – принёс уведомление об оплате. Потом ещё одно приглашение на благотворительный вечер – из тех, которым суждено остаться без внимания.

Хьёлас даже немного огорчился, что почта не заняла его на достаточно долгое время. Он собирался уже перейти к следующему пункту плана, как вдруг на приёмнике появился уже знакомый ему размытый силуэт.

«Ой, а ты уже вернулся? – радостно спросил нунций Виоры. – Мама сказала, чтобы я не ждала от тебя ответ, что ты дома и очень занят!»

Что?

Хьёлас замер и даже дышать перестал – как будто этот жест мог обмануть реальность, убедить её, что человека, против которого она так некстати сговорилась, поблизости нет. А потом ещё раз озадаченно подумал: Что?

«Когда мама это сказала?» – спросил он у Виоры, забыв о том, что время диалога было назначено на вечер, и даже не поинтересовавшись тем, удобно ли ей сейчас разговаривать. Было бы неудобно – она бы и не прислала второе сообщение.

«Пару часов назад. У меня был перерыв между уроками, и мы с ней разговаривали. Я ей сказала, что хотела потренироваться с тобой вечером – потому что на твой приёмник легче отправлять нунция, чем на мамин. А она сказала, что сегодня тренировки, скорее всего, не выйдет, потому что ты дома и в школу возвращаться не собираешься. Так ты взял приёмник с собой?»

«Что-то вроде того, – озадаченно сказал Хьёлас. – Вечером ещё поговорим».

Так, вот это уже вообще выходит за все рамки. Что на маму нашло? Подговорили её что ли? Похоже, придётся всё-таки лететь домой. Что ж, теперь-то уж точно с этим проблем быть не может – уроки закончились, отпрашиваться ни у кого не надо. Только предупредить куратора, что на вечерней поверке его снова не будет, что он вернётся в школу к утру.

Побросав в рюкзак самое необходимое, Хьёлас уже почти покинул комнату, как вдруг замер на пороге с беспокойно бьющимся сердцем. «Стоп! Стоп!» – кричало что-то у него внутри, вот только разобраться в этом фейерверке эмоций было не так уж просто.

«Что, если я действительно дома?»

Чисто теоретически, могло быть несколько объяснений происходящему – от банального наваждения до затянувшейся шутки, в которую кто-то умудрился втянуть маму. И аргументы этого «кого-то» должны были быть действительно серьёзными, чтобы Донова решилась на это. Никогда прежде она не давала Хьёласу повода усомниться в собственной преданности, в чём бы ни заключалось дело.

Может, отправить ей нунция и потребовать объяснений? Это было бы верным решением только в том случае, если речь не идёт о наваждении. Или о галлюцинации.

А вот это уже настоящий повод для беспокойства. Хьёлас вернулся за рабочий стол и принялся подсчитывать коэффициенты реальности и осознанности. По шкале «бред» он получил три балла – всего на один больше обычного, не о чем говорить. «Галлюцинации» не без труда вытянули двойку, и то под вопросом. «Иллюзии» дали слабую надежду, набрав целых пять баллов. Несколько пунктов неуверенно болтались между «иллюзиями» и «галлюцинациями», но «Реальность» со своими семнадцатью, была практически неумолима. То есть, конечно, шкала несовершенна, и даже когда «Реальность» набирает максимум очков, доверять себе и происходящему можно процентов на восемьдесят. Но даже при нынешнем раскладе расслабиться и констатировать отклонения не получится – слишком низкие показатели. Ладно.

Хьёлас мужественно вздохнул и всё-таки покинул комнату. Раз ошибки и обмана нет, надо разбираться, что там произошло с мамой, и почему она решила подыграть неизвестному шутнику.

Вечер выдался пасмурный; дождя, к счастью, не было, но отсутствие солнца помешало Хьёласу быстро сориентироваться в пространстве и понять, каким боком к югу на этот раз повёрнута школа, а разглядеть в туманной мгле родной кайфар было невозможно. Хьёлас чуть было не отказался от полёта, но как раз в этот момент к школе подлетели два больших грузовых вэйпана – в трапезную доставили провиант. А поскольку доставка производится исключительно из заслуживающих доверия теплиц Ацокки, определиться с направлением оказалось довольно просто.

Хьёлас летел медленно, чтобы успеть отреагировать на возможную опасность, если кто-то вдруг вылетит ему навстречу из тумана на огромной скорости, как любят некоторые лихачи. Минут через двадцать вдалеке показались очертания одного из старейших кайфаров Медео. Чтобы попасть на вторую по величине ветвь, пришлось облетать крону по большой дуге, и вся дорога заняла почти вдвое больше времени, чем обычно – очень уж Хьёлас волновался, а потому летел намного осторожнее. Наконец он припарковался на стоянке у основания ствола, а потом пошёл по узким каналам вниз и вглубь ветви – на нижний уровень внешней стороны, где была их квартира. Тесновато – всего три уровня по две комнаты, но зато у самой коры, и с внешней стороны удалось пристроить вместо балкона небольшую оранжерею, где можно выращивать овощи и ягоды, а в одном из внешних углов мама обустроила небольшую пасеку. Поначалу соседи возмущались, что широкая оранжерея занимает слишком много места и закрывает им вид, но Хьёлас сумел решить вопрос миром – это стоило ему большой банки мёда и нескольких часов подобострастных уговоров.

Когда Хьёлас переступил порог, мама была на кухне – готовила ужин.

– Кто там? – громко спросила она, и, не дожидаясь ответа, выглянула из ближайшего дверного проёма.

– Уже уходишь? – удивлённо спросила она.

Это было немного не то, чего ожидал Хьёлас.

– Объяснись, – стараясь сохранять спокойствие потребовал он.

Донова уставилась на сына озадаченно, её брови поползли вверх.

– Что-то не так?

– Судя по всему, да, – мрачно, но уверенно, сказал Хьёлас, чтобы ей даже в голову не пришло морочить ему голову. – Почему я должен уходить, если я только что пришёл?

Она ничего не сказала, на её лбу появилось несколько морщинок – как знак всё возрастающего удивления. Пауза затягивалась, Хьёлас не знал, что и думать.

– Донова? – нетерпеливо поторопил он её с ответом.

– Извини, Хьёлас, – сказала она с явной осторожностью, как будто перед ней стоял буйно помешанный в стадии обострения. – Я правда не понимаю, о чём ты. У тебя всё в порядке? Ты ведёшь себя сегодня очень странно, может, имеет смысл…

– Хватит, – твёрдо перебил её Хьёлас и задумался.

Пожалуй, он не должен был так на неё бросаться. Если уж он сам не разобрался в происходящем, как он может упрекать в чём-то людей, случайно оказавшихся в поле действия его собственных недоразумений? Это было бы глупо и несправедливо. А вот просто взять и признать, что что-то странное всё-таки происходит, особенно после того, как он разочаровался в «книге пророчеств» и ничего особенного больше не ожидал, – на это смелость нужна. А вот как раз её Хьёлас в себе не находил.

– Хочешь сказать, – медленно и сдержанно начал он, – что ты сегодня меня уже видела?

– Да, так и есть, – тихо сказала Донова.

– И при каких обстоятельствах это произошло? – полюбопытствовал он.

Мама явно пыталась не проявлять эмоций, но её беспокойство было слишком очевидным. Оно и неудивительно: если единственный мужчина в семье вдруг спятит, ей и девочкам несладко придётся.

– Ты прилетел незадолго перед обедом, – сказала она. – Сказал, что тебе нужно поработать в спокойной обстановке и поднялся в кабинет.

– То есть когда ты только что увидела меня, ты решила, что я покинул кабинет и собрался уходить? – с недоверием уточнил Хьёлас, хотя в словах и поведении Доновы он не заметил ни намёка на неискренность.

– Именно, – подтвердила она.

Иллюзия или галлюцинация – вот что нужно было понять в первую очередь. Хьёлас начал решительно подниматься по лестнице, и лишь пройдя половину пролёта обернулся. Мама начала подниматься за ним.

– Где Лаэта? – спросил он.

– В оранжерее.

Он кивнул. Пусть сестра там и остаётся – с некоторыми проблемами лучше разбираться поэтапно. И шаг первый – мама. Хьёлас позволил ей пойти за ним следом – пусть сама убедится, что на неё наслали иллюзию, так будет легче разорвать чужое плетение и установить защиту.

Запирающих чар на двери не было – очень странно. Хьёлас никогда о них не забывал – не столько из недоверия к маме и сёстрам, сколько из потребности всегда и во всём соблюдать установленный порядок. Более того, под дверью протянулась узкая полоса света – неужели иллюзия всё ещё здесь? Интересное дело!

Хьёлас решительно распахнул дверь…

***

Хьёлас выпрыгнул в окно и полетел домой, где, запершись в своём кабинете, сможет спокойно обо всём подумать.

Недолго думая, Хьёлас выпрыгнул в окно и взмыл над школой, пытаясь определить направление. На небе собирались тучи, но видимость была хорошая, Ацокка чётко выделялась на фоне моря почти у самого горизонта, и Хьёлас направился туда, пытаясь объяснить самому себе, почему он ведёт себя столь по-дурацки. С одной стороны, его подстёгивал страх. Он уже успел убедиться, что книга даёт верные предсказания, а значит, лучше привести их в исполнение в контролируемых условиях, а не так, как это произошло на уроке: на грани конфликта с мастером Фалвестом. Впрочем, такое скоропалительное бегство из школы вполне может обернуться скандалом, но это ничего: ближе к вечеру можно будет отправить нунция мастеру Гато и всё объяснить. Это лучше, чем рисковать собственной психикой и проводить эксперимент без предварительной подготовки. Странно вообще, что книга решила навязать собственные правила, ну да ладно, с этим он скоро разберётся.

С запозданием Хьёлас понял, что всё-таки поторопился. В книге не было сказано ни слова о том, когда именно он «полетел домой», а значит, он вполне мог дождаться окончания уроков, а потом найти окно, чтобы в него «выпрыгнуть». Но сделанного не вернёшь – урок комплексных плетений уже начался, а заявляться в середине урока – лишний раз привлекать внимание к собственной неадекватности. Поэтому было решено продолжить путь.

Передвигаться без вэйпана было крайне неудобно. Холодный ветер пронизывал до костей, хорошо ещё, что дождь не полил. Воздушные потоки сбивали лёгкое человеческое тело с курса, навязывая своё направление, но и с этим Хьёлас справиться был способен. Но всё же до Ацокки он добрался уставшим и сердитым на самого себя – и стоило ради этого идти на поводу у загадочной книги?

«Впрочем, – тут же одёрнул он сам себя. – Осторожность не повредит. Поскольку я не знаю, какие последствия может иметь умышленное противодействие пророчеству, лучше бы мне затаиться, пока ситуация не прояснится».

Мама и Лаэта возились с растениями в оранжерее, и очень удивились, увидев Хьёласа. Обычно он не являлся домой в будни, и уж точно не пренебрегал занятиями.

– Что-то случилось? – спросила Донова, окидывая внимательным взглядом его встрёпанные ветром волосы и одежду. – Что-то с Виорой?

– С ней всё в порядке, – поспешил заверить её Хьёлас. – У меня просто кое-какие дела дома. Я буду в кабинете, не отвлекайте меня, ладно?

– Конечно. Ты спустишься к обеду?

Он задумался. Пока что о еде даже думать не хотелось, но кто знает, что будет, когда придёт соответствующее время?

– Не знаю. Если что – я сам о себе позабочусь, вы можете заниматься своими обычными делами.

С этими словами он покинул оранжерею и поднялся в кабинет.

Хьёлас на несколько минут остановился перед книжной полкой и пробежал взглядом по корешкам книг. Из этого простого ритуала он извлёк двойную пользу: во-первых, сумел окончательно успокоиться и начать думать, а во-вторых, прикинул, в каких книгах можно будет найти потенциально полезную информацию о его ситуации. Кроме нескольких справочников по лёгкой магии ничто не показалось особенно перспективным, но кто знает, чем дело обернётся дальше…

Прежде чем снова открывать книгу предсказаний, Хьёлас исписал несколько черновиков, укладывая в голове весь новый пережитый опыт. Ему казалось, что прошло не полдня, а несколько насыщенных впечатлениями недель, притом, что его жизнь и так никогда не была скучной. Потом он всё-таки полез читать справочники: даже не столько для просвещения, сколько желая отложить момент, когда снова придётся испытывать собственную выдержку.

В справочниках ничего особо нового он не обнаружил: истинные и туманные пророчества, взгляд сквозь времена во всех направлениях, нестабильность прошлого… Так, это уже к делу не относится. Истинные пророчества двух видов: пассивные и неизбежные. Пассивные обычно сбываются только тогда, когда предсказывают ближайшее будущее, поскольку пророчат ту линию событий, когда все участники бездействуют и просто ждут развития событий. Неизбежные таковыми названы условно, и, как правило, тоже относятся к ближайшей перспективе, и описывают события, которые могут произойти разными способами. Далее следовала весьма занятная, хотя, по данным Хьёласа, уже давно устаревшая гипотеза об «узловых событиях», высвобождающих такое большое количество энергии, что просто не могут не произойти. Единственное, на что он надеялся, так это то, что его гипотетическая психическая болезнь на третий день к таковым событиям не относится. А если относится, то что ему удастся получить свою долю с этой загадочной освободившейся энергии.