Текст книги "Скудные берега (СИ)"
Автор книги: tapatunya
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
15
Свадьба Уны была очень скромным торжеством.
Пришел городской глава и какая-то старуха, жившая далеко за городом, сгорбленная и вся в черном.
И еще дружинники капитана Гисли, сверкающие нарядным шитьем на рубахах. Они были пришлыми, и истории про пятерых мужей Уны их больше смешили, чем пугали.
Бель последние дни была в плохом настроении и почти не покидала комнаты, но при звуке мужских голосов немедленно расцвела, помолодела, похорошела. Ари даже показалось, что её глаза и грудь волшебным образом увеличились.
Пришла Аста, усталая и осунувшаяся. Она рассказала, что Ауд потихоньку стала подниматься на ноги, а характер Асы с каждым днем все только хуже.
– Над каждой монеткой трясется, как припадочная! А пуще всего на свете она боится, что забеременеет, поэтому Ньялль всю зиму ночует в пустой овчарне. Разве что в снег себя для тепла не закапывает, как птица!
Бель слушала её вполуха, разглядывая остальных гостей. Может, ей было мало дела до Ауд и Асты после того, как они исчезли из её повседневного быта, а может, все это уже рассказывал Джо, который по-прежнему часто навещал свою пациентку.
Лицо Бель вспыхнуло и тут же потухло, Ари метнулся взглядом к двери и увидел входящего торговца с юга Эрлинга. Рядом с ним тихо ступала очень торжественная и казавшаяся взрослее Иске.
– Ты сумасшедшая, – зашептал Ари на ухо Бель, – если всерьез думала про него.
Она чуть повернулась и задела волосами лицо Ари.
– Милый, это всего лишь уязвленная гордость и скука. Но скоро весна, – голос Бель стал строже, – и будет уже не до скуки… Жаль, что зима получилась вовсе не такой веселой, как я рассчитывала.
– Тебе так сложно жить без мужчин?
– Без мужчин женщины стареют, – тихо засмеялась она, сверкнув черными глазами.
Ари смутился, отвернулся от неё и едва не выронил Йорди из рук, увидев нового гостя.
Безусловно, это был кузнец Вальгард, но как же он отличался от того яростного безумца, каким его видел Ари последний раз на суде! Вальгард был хорошо одет, его волосы и борода были чистыми, выбитый глаз прикрывала аккуратная повязка, с лица ушли припухлость пьяницы и выражение ненависти и злобы.
– Что это с ним? – спросил Ари у Бель, которая впитывала в себя все сплетни с ненормальной жадностью.
– Ведет праведный образ жизни, кузницу снова открыл, работает с утра и до ночи… Отправил на днях Ауд целый отрез шерсти. Аса приняла, конечно, – тут же доложила Бель. – В общем, теперь он хороший.
– Чудовища не меняются.
– Конечно, – рассеянно согласилась с ним Бель, следя глазами за Эрлингом. – Как ты думаешь, если они поженятся, то он заберет Иске с собой?
– Бъерн вряд ли оставит его в доме, – ответил Ари, – у него достаточно сыновей, чтобы принимать еще одного.
– Тем легче для тебя, не так ли?
– Мне все равно до Иске… – процедил Ари и, чтобы быть последовательным, двинулся к ней.
– Конечно, – повторила Бель ему в спину. Иске, увидев Ари, с презрительным равнодушием прищурилась, но заметила Йорди и покорилась своему любопытству.
– Это сын Сангррид? Дай посмотреть… Ох, Ари, он выглядит гораздо лучше, чем раньше!
Он протянул ей Йорди, заслуженно гордясь им. Иске умело взяла малыша. Бель в это время с ледяной улыбкой приветствовала Эрлинга.
– Ты, наверное, поишь его своей кровью, – восхитилась Иске. – Ух, какие глазки! Какие щечки! Это точно тот самый младенец?
Её бессмысленное воркование тут же разозлило Ари. Иске, склонившая голову над ребенком, показалась ему особенно глупой и некрасивой, поэтому он сразу отвел взгляд.
– Почему Сангррид больше не присылает молока? – спросил он, сдерживая на языке резкие слова.
Иске вдруг вскинула руку и несильно, но требовательно ударила его по лицу.
– Смотри на меня, когда со мной разговариваешь, – велела она сердито, всучила Йорди обратно и поправила складки одежды. – Хватит пялиться на эту старуху!
Бель стояла совсем рядом и, скорее всего, услышала этот возглас, но даже бровью не повела, продолжая разговаривать с Эрлингом. Торговец отводил глаза и не знал, куда спрятаться от ядовитой любезности своей собеседницы.
– Тебе не должно быть никакого дела до того, на кого я пялюсь, – спокойно ответил Ари, – но расскажи мне про Сангррид. Что-то случилось?
– Её дочь, Льот, она просто не оставляет молока для брата, – неохотно призналась Иске. – Сангррид с ума сходит: Льот все время плачет и не сходит с рук. При этом, выглядит она крепкой и здоровой и кажется вдвое больше, чем этот мальчик.
– Йорди. Его зовут Йорди.
– Сангррид тебя убьет, когда узнает, что ты дал имя её сыну, – усмехнулась Иске одобрительно.
– Если она вообще про нас вспомнит, – беззаботно улыбнулся в ответ Ари. Сейчас они были похожи на себя в детстве, обсуждающих втайне от взрослых очередную шалость. – Сангррид похожа на птицу, которая не признает собственного птенца после того, как он выпал из гнезда.
– Дай ей время прийти в себя, – сказала Иске, – и потом тебе мало не покажется. Но, Ари, мальчик кажется здоровым… Почему ты не вернешь его матери?
Это был больной вопрос. Ари уже и сам несколько дней думал о том, что Йорди в нем больше не нуждается. Но все медлил и медлил с визитом в отчий дом.
Джо и Бель не торопили его, только поглядывали с молчаливым вопросом, но у Ари не было ответа. Он просто знал, что пока Йорди лучше с ним, чем… рядом с его сестрой?
Страх, который появился в нем в те короткие минуты, когда он разглядывал новорожденную Льот, никуда не исчез.
– Пусть она сама за ним придет, – назвал он Иске первую пришедшую в голову причину.
Она хмыкнула и подвинулась ближе.
– Не хочешь спросить, что у меня с этим пришлым торговцем?
– Нет, – быстро ответил Ари.
Иске стрельнула глазами в Эрлинга, убедилась в том, что Бель – насмешливая, едкая, недобрая Бель, – полностью завладела его вниманием, и положила ладонь на плечо Ари.
– А ты изменился, – горячечным шепотом зачастила она, – ты больше не кидаешься в драку за каждое слово. Ты стал взрослее.
– Тебе показалось, – осторожно отказался от всех её хороших слов Ари, немедленно заподозрив неладное. У него возникло острое ощущение, что он идет по тонкому льду в солнечный день, и море под его ногами жадно притаилось в надежде на добычу.
– Послушай меня, – Иске так сильно вцепилась в его плечо, что стало больно, – тебе уже шестнадцать. Еще несколько лет, и ты будешь искать себе жену. Если ты попросишь Бъерна… Он согласится отдать меня тебе, слышишь?
От ужаса у Ари язык прилип к нёбу.
– Ари, я не хочу уезжать отсюда! – взмолилась Иске страстно. – Мне даже не нравится этот мужчина.
– Спятила? – дар речи вернулся к Ари. – Да я лучше женюсь на Уне, чем на тебе!
На этот раз Бель ощутимо дернула плечом, и Ари замолчал.
Иске сразу съежилась, поблекла, потемнела лицом. Отошла в сторону и уселась на скамью у стены, равнодушным взглядом скользя по просторной комнате. Жениха с невестой еще не было, и гости переговаривались между собой, с жадностью поглядывая на богато накрытый стол.
Бель повернулась и тревожно наблюдала за Иске.
А Ари вскоре забыл о безумной просьбе подруги детства, увлекшись тем, как ловко призрак слепой старухи Торве высовывался из Вальгарда и корчил рожицы.
В первую неделю весны капитан Гисли легко поранил палец, ремонтируя корабль. Спустя несколько дней палец сильно опух и загноился, а через три дня новобрачный скончался от сильнейшей лихорадки, и ни Джо, ни Стрибъерн не смогли ему помочь.
В этот же день озверевшие горожане избили Уну до смерти, а ночью повесилась Иске, так и не убедившая свою мать отказаться от сватовства Эрлинга.
Потрясенный такой чередой смертей город притих, и только голодные весенние птицы с громким криком кружили в небе.
Бель металась в горячке, и с побелевших губ её слетало только одно слово: «Началось».
16
День, когда умер капитан Гисли, был тёмным и снежным, как и многие предыдущие дни. Небо напоминало брюхо беременной коровы: тяжелое и распухшее, оно низко нависало над городом. За плотными облаками уже давно было не видно солнца.
Ари перестал ходить на берег: небо падало в море так близко, что привычные глазу необъятные просторы сжались до предела. Казалось, что городок со всех сторон окружен непроходимой стеной, и не хватало воздуха. Стало не хватать и еды.
Последние дни зимы и начало весны всегда были самым тяжелым, самым беспросветным временем. От холода и бесконечных метелей зверье пряталось в норах, а рыба уходила на недосягаемую глубину. Горожане с огромной неохотой начинали резать скот, корм для которого заканчивался. Это позволяло протянуть еще немного, до тех дней, пока не вернется солнце, пока не возобновятся рыбалка и охота.
Городской глава пока не спешил открывать толстые двери общественного амбара, тянул до последнего, ссылался на свой опыт, говорил о том, что весна в этом году будет поздняя, и нужно экономить зерно и сухую рыбу. Однако Ари точно знал, что в некоторых домах, что победнее, уже голодают.
Все вокруг замело снегом, и люди передвигались по узким тропкам, по сторонам ничего не было видно из-за высоченных сугробов. Казалось: чем больше становилось снега, тем больше копилось злости, и Ари все реже выходил в город, физически ощущая, как вместе с колючими снежинками за ворот залетают тревога и страх. Ему уже давно не удавалось получать грудного молока для Йорди, и теперь ребенка кормила старая тощая коза, которую Ньяллю кто-то отдал вместо денег за работу. Аса никчемную скотину кормить отказалась, но Ауд каким-то чудом не давала ей умереть. Наверное, коза все еще была жива и давала водянистое вонючее молоко из чистого упрямства.
На Бъерна с его коровами рассчитывать не приходилось: из-за бесконечных снегопадов его дом отрезало от города непроходимыми снежными завалами.
В тот день Ари, как обычно, привязал к себе Йорди и отправился к Ауд. Каждый раз он боялся, что за ночь коза издохнет, и у них с Йорди начнутся настоящие проблемы, и каждый раз Ауд выносила ему на улицу кожаный мешочек, наполненный молоком.
Она передвигалась неуклюже, некрасиво, опираясь на костыль, который смастерил ей Джо по чертежам Бель. Правая нога Ауд всё ещё безжизненно волочилась, но равнодушие оставило её глаза. Теперь в них горело угрюмое упрямство, и, должно быть, это чувство очень сближало Ауд с её старой козой.
Ари остановился поболтать с ней, помня о том, что Йорди нужно чаще бывать на свежем воздухе, он же в последнее время ленился выходить, проводя дни напролет у горящего очага, слушая рассказы Джо или Бель. В комнате было тепло и хорошо, и всё зло и отчаяние оставались за порогом, Ари клал Йорди на толстые шкуры на полу, позволяя ему освобождать руки и ноги от теплых шерстяных платков и меховых покрывал. Йорди уже не был так безобразен, как при рождении. Стариковские морщины разгладились, тело стало больше, и на его фоне голова не казалась такой огромной, он пугался собственных рук и путался в своих ногах, но уже вовсю улыбался и смотрел на мир ясными любопытными глазами, голубыми, как летнее море, по которому так истосковался Ари.
Ауд рассказывала про самое больное: про кузнеца Вальгарда. Про то, что он стал приходить в их дом с визитами, а поскольку всегда приносил с собой какой-нибудь еды, Аса привечала его ласково и охотно, словно он и не покалечил её сестру. Про то, что Ньялль уже почти и не заходит в дом, после того, как Аса узнала, что он помог починить крыльцо одинокой вдове без всякой оплаты.
– Уууу, как она озверела! – сказала Ауд. – А Ньялль молодец, молча все выслушал да и ушел в свой сарай… Были бы у него деньги, чтобы отдать их Асе за свою свободу, давно бы он от неё ушел! Но она каждую монетку…
Истошный крик прервал её заунывный рассказ.
Эта кричала глупая Ильва, неизменный вестник всех плохих новостей в городе.
– Умер! Капитан Гисли умеееер!
От неожиданности Ари едва не уронил мешочек с молоком. Он ушел из дома совсем недавно, и капитан был еще жив, хоть и метался в тяжелой лихорадке, которая появилась за одну ночь, словно проклятие. Джо не отходил от него, и Ари не сильно-то и волновался, на его веку еще никто не умирал от занозы в пальце.
– Да она с ума сошла! – закричал он, возмущенный лживостью языка идиотки Ильвы.
Ильва вынырнула из-за поворота, она запыхалась и тяжело хваталсь за снежные стены.
– Умер, как есть умер! – выдохнула она. – Я зашла к Бель за нитками для шитья, а он уже на столе лежит! Страх какой, настоящий покойник! И борода в потолок торчит! Ох, а я пузатая!
Отталкиваясь от грязно-белых лабиринтов, она поплелась дальше, и Ари застыл, вслушиваясь в то, как хлопают двери домов: люди выходили на улицу.
Ауд скинула рукавицы и теперь пыталась развязать смерзшийся узел на платке, в котором спал Йорди.
– Что ты делаешь? – изумился Ари.
– Твой дом, – отозвалась Ауд, пыхтя от усердия и слегка покачиваясь вместе с зажатым подмышкой костылем, – сейчас самое опасное место в городе… Или подожгут или закидают камнями, вот увидишь… – она, наконец, справилась с узлом и вынула Йорди из платка. – Со мной он будет в безопасности, мы же почти родственники!
– С какой стати ты к нему в родню записалась? – Ари всё еще с трудом соображал.
– Мой побратим, можно сказать, – светло улыбнулась Ауд. – Ты же нас обоих спас, Ари. Ньялль обещал сегодня раздобыть пару яиц, я их размешаю с молоком, и будет сытная еда для Йорди. А теперь беги, Ари, там же только Бель и Джо, а они пришлые, сам знаешь!
– Аса выбросит этого проклятого ребенка на мороз, когда его увидит, – пришел в себя Ари.
– Не выбросит, – уверенно заявила Ауд. – Я своей жизнью за него отвечаю.
Бель сидела на крыльце дома Уны, и в руках у неё был серп, которым летом косили траву для скотины.
– С ума сошла?! – Ари с разбега взлетел вверх по ступенькам, с трудом вырвал оружие из скрюченных пальцев. – А если и правда кого-нибудь убьешь?
– Пусть только попробуют, – решительно сказала Бель. Её лицо было белым и застывшим от ужаса.
– Кричи. Если кто-то придет, просто громко кричи, – отрезал Ари. Он стянул с себя болтавшийся без дела платок и замотал им Бель, поверх накинул свою облезлую телогрейку.
Бель сразу стала похожа на толстую снежную бабу, но ей предстояло достаточно много времени провести на улице, чтобы придираться к внешнему виду.
– Пожалуйста, – сказал Ари, заглядывая ей в глаза, – не начинай драку первой. Достаточно одной капли крови, и нас всех уже будет не спасти.
Она неуверенно кивнула. Ари было тревожно оставлять её здесь одну, но сейчас у них с Джо было куда более важное дело.
Джо уже раздел капитана Гисли, и теперь он лежал на столе совершенно голый. Вода стояла рядом в нескольких бадьях, и чистая стопка одежды ждала своего часа на комоде.
– Хорошо, что ты так быстро, – кивнул Джо серьезно.
Прежде Ари никогда не приходилось обмывать покойников, но он знал, что это надо сделать как можно скорее, пока смерть не превратила тело в неподвижную статую. Задержись немного с этим делом – и руку придется ломать, чтобы просунуть её в рукав рубахи.
Ари думал, что ему будет противно или начнет тошнить, но ничего такого пока не происходило. Гисли был похож на себя живого и не вызывал отвращения. Только его рука – синяя, вспухшая – выглядела страшно.
– Как Уна? – спросил Ари, проводя влажной тряпкой по плечам капитана.
– Плохо, – ответил Джо, – очень плохо. Кажется, она сошла с ума.
– Это давно, – Ари поднял мертвую руку, отводя глаза от нагноения. – Она сошла с ума, когда потеряла второго мужа, а дальше всё только ухудшалось… Джо, как ты думаешь, это правда? Ну, про русалок и про проклятие…
– О боги… Главное, что горожане думают, что это правда.
Несмотря на всю серьезность момента, Ари ощутил, как к его горлу подкатывает хохот.
– Джо, и кто придет первым: дружинники Гисли с мечами или горожане с факелами?
В тот день к их дому не подошла ни одна живая душа. Даже городской глава не появился. Напрасно Ари, всю ночь просидевший вместе с призраком слепой старухи Торве над телом Гисли, прислушивался к неясным шорохам за окном.
Город был пугающе тих.
17
В доме был покойник, и кричать было нельзя, но Ари кричал, потому что невозможно было спокойно смотреть на то, как Бель собирается идти на похороны капитана Гисли.
Идиотка.
Пожалуй, впервые с того дня, как Бель и Джо появились в их городе, Ари так отчетливо ощущал их чуждость. Своих еще люди могли пожалеть, но пришлых, попадись они под горячую руку, щадить не станут. Достаточно было Уны, решительно повязавшей шестой черный платок поверх пяти старых.
Уна выглядела плохо, её голова, и руки, и губы тряслись. Она никак не могла попасть в рукав подбитого мехом тулупа, и Джо молча помог ей одеться.
Ари не знал, что было бы лучше: останься Уна дома или нет. И так и так выходило плохо.
Они положили капитана Гисли в легкую, сшитую из коры, лодку, погрузили лодку на сани. Джо и Ари впряглись в эти сани и пошли к морю. Уна и Бель шли за ними.
Ари видел, как от домов отделяются черные тени, – траурно одетые горожане потянулись вслед за ними.
– Бель, – велел он сердито, – сделай так, чтобы я вас все время видел, хорошо?
Он шел, не ощущая тяжести мертвого тела. Салазки скользили по твердому блестящему снегу легко, хруст шагов за спиной становился все громче. Вот и дружина покойного капитана – мрачные, опасно сверкающие глазами.
Люди хранили молчание до тех пор, пока горела лодка с капитаном. Конечно, огонь не смог преодолеть толщину снежного пласта, сковывающего море, и на белой поверхности осталось черное пепелище. Эта зима унесла несколько жизней, и темные пропалины на льду ждали того часа, когда вода освободится и унесёт пепел с собой.
А потом…
Ари так и не понял, что было потом. Он всё время смотрел на Бель, боясь потерять её из виду, несмотря на то, что она послушно старалась держаться рядом. Ранние сумерки уже начали окрашивать легкой синевой всё вокруг. Кто-то глухо охнул, послышался свист летящего камня, Уна пошатнулась, но не проронила ни звука, а из её виска покатилась первая капля крови. Бель, забыв про все свои обещания, побежала к вдове, но её оттолкнули. Ари схватил городской глава и потащил прочь. Пока они с ним боролись, толпа вокруг Уны сомкнулась.
Ари некогда было размышлять о том, почему глава утащил его из этой свалки. Он молча вырывался, невольно удивляясь тому, как силен оказался старик, – сам Ари никогда не мог похвастаться крепкими мускулами.
– Джо! – вдруг закричала Бель, – Джо!
Толпа выплюнула лекаря, и он упал на колени, держась правой рукой за бок. Ари рванулся изо всех сил и ощутил, как руки главы отпустили его. Он помчался к людям, которых знал с самого рождения и которых никогда не боялся так сильно, как сейчас. Меньше всего на свете ему хотелось оставаться на этом пахнущем смертью берегу, но какая-то неведомая сила не давала ему сбежать. Ари прорывался к Уне молча, остервенело, кусаясь и царапаясь, как девчонка, раздавая тумаки и пинки. И, наконец, пробрался.
Уна лежала на спине, пытаясь закрыть лицо окровавленными руками. Рукавиц на ней почему-то не было, платки слетели прочь, и Ари ахнул: Уна была совершенно седой.
Он склонился над ней, закрывая её собственной спиной, и поймал несколько ударов ногами под ребра, прежде чем нападающие различили, кого они бьют.
– Этот выродок… – прохрипел кто-то сверху, и Ари мог поклясться, что узнал этот голос. У кузнеца Вальгарда были причины не любить Ари и всю его семью. «Сейчас он меня забьет до смерти», – успел подумать Ари, на которого напала чуждая ему жертвенность. Он никогда не стремился к героизму, но та же неведомая сила, которая бросила его в толпу, не давала сейчас отступить.
И тут выглянуло солнце.
Ари видел только ноги окружавших их с Уной людей, но и этого было достаточно, чтобы понять: толпа дрогнула, словно яркие солнечные лучи отрезвили её. Вальгард пнул Ари ещё несколько раз, но уже было ясно, что добивать он его не станет. Не у всех на виду.
Тучи уходили, и вместе с ними уходили с берега моря люди, не глядя друг на друга, с торопливостью преступников, сбегающих с места преступления.
Ари приподнялся и посмотрел на Уну. Она была еще жива, но он сразу понял, что это ненадолго. Беспомощно хватаясь поломанными пальцами за скользкий лед, Уна поползла дальше от берега.
– Бель? – глядя на Уну, позвал Ари.
– Мы в порядке, – сразу откликнулась она.
По шелесту шагов Ари понял, что Бель подошла к нему ближе. Он поднял руку, и Бель потянула его наверх.
Ощущая боль во всем теле, Ари встал, тяжело опираясь на Бель. Наверное, ей было тяжело, но она ничего не сказала.
Уна отползла на несколько шагов и упала на спину, раскинув руки.
– Боги, – прошептал Ари потрясенно.
От рук Уны пошли по льду мелкие трещины, послышался треск, и словно могучий кулак ударил по снежной коре с той стороны. Ари побежал прочь, волоча за собою Бель. На бегу он оглянулся и увидел, как лёд взорвался, и вода вперемешку с его осколками мощным фонтаном вырвалась на свободу, тело Уны взлетело вверх, и на фоне закатного солнца Ари показалось, что она блеснула, как блестит рыба, покрытая чешуей, а потом ушла под воду, бесшумно и не подняв брызг.
Бель никак не могла отогреться: Ари уже заставил её вымыться в нестерпимо горячей воде, напоил теплым вином и чаем, а она все еще тряслась, и её зубы выбивали дрожь.
Джо пришлось накладывать тугую повязку: кажется, ему сломали ребро, и он ушел в комнату, лег у очага и моментально заснул.
Йорди все еще был у Ауд, и Ари радовался его остутствию: эта ночь не внушала ему никакого доверия.
Он старательно занимал себя заботами о Джо и Бель, но ему было страшно находиться в этом доме, доме, где несколько часов назад лежал покойник, доме, принадлежавшем покойнице. Словно бы их тени скользили по плохо освещенным углам кухни, затаились за дверью, поджидали его в темных комнатах.
Было глупо сегодня бояться каких-то теней, после того, как он увидел, на что способны люди.
– Холодно, – снова повторила Бель.
Наверное, она обморозилась, потому что сначала очень долго сидела на крыльце, следя за тем, чтобы никто не помешал священной церемонии обмывания тела, а потом еще пошла на берег.
– Нужно было тебе остаться дома, – буркнул Ари, и Бель впервые за весь день улыбнулась.
– Но тогда бы ты боялся за меня еще сильнее, – сказала она. – А так я была все время у тебя на глазах.
«Еще чего не хватало, бояться за тебя», – хотел было ответить Ари, но не смог. Потому что это было бы враньем, а врать он сейчас не хотел.
Ему захотелось прикоснуться к Бель, просто для того, чтобы убедиться, что она жива и здорова.
– Помоги мне встать, – велел он, не придумав другого предлога.
Бель поднялась, обошла разделявший их стол и вдруг крепко обняла Ари, уткнувшись подбородком в его макушку.
– Холодно, – опять прошептала она.
Ари дернулся, почти отшатнулся, но остался на месте. Может быть, оттого, что он давно уже носил Йорди на себе и привык к человеческому теплу, а может быть по другой причине, но Ари понравилось находиться в этих объятиях. Он повернулся к Бель лицом и прижал её к себе еще крепче, что-то горячее росло внутри его груди, оно обжигало и сбивало дыхание.
Бель склонилась ниже, и её волосы коснулись лица Ари. Он и сам не понимал, чего хочет от этой странной чужой женщины, но ему было мало этих крепких объятий. Наверное, эта неосознанная жажда была написана на его лице, потому что Ари увидел, как она отразилась в глазах Бель, и стало очевидно, что Бель всё понимает куда лучше, чем он. Она склонилась совсем низко, и Ари сам поймал губами её губы. Они были лихорадочно-горячими и обветренными, и Ари захотелось попробовать все их царапинки. Он провел языком по нижней губе Бель и вздрогнул всем телом, когда она сделала то же самое. Поцелуй длился и длился, и Ари прижимал Бель к себе всё сильнее, но ему опять было этого мало. Запутавшись в целом ворохе незнакомых ощущений и желаний, Ари откинул волосы Бель назад, начал целовать её в шею, и его рука сама легла ей на грудь.
Внизу живота все уже горело и полыхало, сердце тяжело билось, сотрясая за собой всего Ари, женщина в его руках превратилась в цель и смысл всего существования. Ари казалось, что если у него сейчас отберут Бель, он умрет от горя, и поэтому целовал её все быстрее, ему нужно было больше обнаженной кожи для поцелуев, и он стал стягивать с Бель одежду.
Пытаясь согреться, она укуталась основательно, и он нетерпеливо разматывал её платки и шали, срывал безрукавку, расплетал, помогая себе зубами, шнуровку платья. Бель не сопротивлялась, наоборот, пыталась ему помочь, и они все время путались в деталях одежды.
Где-то потерялось все то, что он знал об отношениях мужчины и женщины, шутки братьев, лукавые заигрывания служанок, неудачный опыт с Иске. Все это не имело ни малейшего отношения к тому, что происходило с Ари сейчас. Это не было похотью мальчишки, который впервые увидел обнаженную женщину, это было гораздо важнее и серьезнее. Ари осознал это в тот момент, когда увидел бледные колени Бель и развел их в стороны, и неуместные слезы обожгли ему глаза. Восторг, волнение, ликование, тревога – все эти чувства сплелись в огромный ком в горле Ари, и ему захотелось кричать, но Бель потянулась к нему с поцелуем, и крик вылился в неё безмолвной лаской.
Ари смутно знал, куда он стремится, но Бель знала точно и как-то ловко повернулась, скользнула вниз, повела бедрами, и всё произошло словно само по себе без всякого усилия со стороны Ари. Он только обхватил руками лицо Бель, не позволяя ей отвернуться или закрыть глаза.
– Смотри на меня, – велел он низким хриплым голосом, которого не замечал за собой раньше, и Бель кивнула, послушно зацепившись взглядом за взгляд Ари.
В эту ночь она по-настоящему чувствовала его, предугадывала желания, отбрасывала прочь страхи и неуверенность. Она была гораздо опытнее, но все мужчины, которые прежде были в ней, не тревожили Ари до тех пор, пока она смотрела ему в глаза.
