Текст книги "Скудные берега (СИ)"

Автор книги: tapatunya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

13

После продолжительных и густых метелей установилась ясная и солнечная погода. Под веселыми лучами зимнего солнца снег стал твердым, как земля, и рыбаки бесстрашно уходили далеко в море, а охотники почти не снимали лыж, принося обильную добычу пушных зверей.

Городок наполнился звонким детским смехом, снежные бабы воинственно топорщились метелками почти у каждого дома, улицы обросли ледяными крепостями и стенами, и редкий прохожий мог пройти мимо, не получив снежком по уху.

По зимнему безделью сыграли несколько свадеб, пышно помянули славно погибших в бою воинов да и заскучали.

Ньялль, молчаливый муж стервы Асы, очень быстро вписался в местное общество. Бывший раб был добродушен, улыбчив и на все руки мастер. Жители это скоро заметили, и теперь Ньялля часто можно было увидеть заходящим в тот или иной дом с ящиком незатейливых инструментов. Поскольку строительство нового жилья взамен сгоревшего по здравому размышлению было отложено до весны, Аса радовалась тому, что муж нашел способ зарабатывать на хлеб, и теперь громко похвалялась им.

Ари по-прежнему учил строение человеческого тела по картинкам, которые Бель рисовала ему. Однажды это учебное пособие выпало из его кармана, и его подобрала глупая Ильва, снова беременная. Она пронеслась с изображением по городку, всем и каждому рассказывая, что Бель творит страшные ритуалы, убивая для этого людей. Поговаривали, что эта истерика закончилась в доме Бъерна, который попросту выставил пустобреху вон.

Несколько раз Ари встречался с Тови. Старший брат по большому секрету поведал о том, что Бъерн отдал Сангррид сомнительные амулеты, и после этого будущая мать сразу успокоилась, её перестали мучить боли, бессонница и ночные страхи отступили, а отеки спали. Даже ребенок в животе стал спокойнее и перестал расти так быстро. Появились слухи о том, что Бергторра объявила Иске невестой, а Бъерн посулил за девчонку хорошие деньги. Несколько дружинников капитана Гисли ходили на смотрины, но Иске так нагрубила им, что была выпорота и неделю лежала в лихорадке.

«Они пытаются избавиться от неё потому, что Иске стала несносна и сварлива, настоящий дьявол в юбке», – пояснил Тови и пожаловался на то, что она без конца грубит его наложнице Хельге, которая к лету должна родить ребенка. «Если будет мальчик, я сделаю её старшей женой», – пообещал сын Бъерна.

Ари не было никакого дела до всех этих новостей, но он все равно слушал, ведь Тови угощал его горячим пивом и сухой рыбой, тогда как в доме безумной Уны со спиртным было негусто: капитан Гисли мигом выпивал всё, что можно было выпить, включая травяные настойки Джо.

Надо сказать, Джо это привело в такую ярость, что из его рта вылилось на капитана целое море непотребных слов, таких, за которые Бъерн таскал сыновей за ухо. Ари выслушал эту речь, совершенно очарованный, а между мужчинами воцарилась холодная вражда, которая в один погожий день и вылилась в непотребную драку до крови.

– Вот уж не ожидал от тебя такой ярости, – удивился Ари, прикладывая к распухшему глазу Джо снег. – Я думал, мужчины, которые отказываются от женщин, все из себя добрые, добрее не бывает.

Бель, заматывающая тряпичными лентами колено Джо, хохотнула.

– Ох, Ари, – сказала она, поблескивая глазами, – мужчины, которые отказались от женщин, самые злобные и есть.

– Но почему? – не понял он. – Ведь им не из-за чего злиться! Загляни в пивную в любой из вечеров – там всегда полным-полно женатых мужчин, которые грустно пьют и жалуются друг другу на своих женушек.

– Потому что мужчины всегда изливают свою злость в женщин, – пояснила Бель, помрачнев. – Они заполняют наше чрево своей яростью и похотью.

Ари вспомнил про то, что Бель несколько раз была замужем, и спросил её, почему у неё нет детей.

– Я еще не настолько сошла с ума, чтобы рожать… – неясно ответила Бель. Это были странные слова: все женщины, которых знал Ари, хотели детей.

– Попроси у Уны еще чистых тряпок, – озабоченно разглядывая Джо, сказала Бель.

– И рука, кажется, сломана, – простонал лекарь.

Ари помотал головой.

– Иди сама, – угрюмо отказался он. Бель посмотрела на него вопросительно, но спорить не стала, поднялась с колен и вышла из комнаты.

Ночью, когда Ари уже почти спал, тихо скрипнула кровать Бель. Она подошла и присела на корточки у головы Ари.

– Ты боишься Уну, да? – прошептала она.

Он хотел натянуть одеяло на голову и отвернуться, но зачем-то ответил честно:

– Да. У неё жадные глаза.

Бель протянула тонкую руку и погладила Ари по волосам. Это было приятно, и он зажмурился, сморщился.

– Отстань!

– Какой кусачий ребенок, – огорченно вздохнула Бель, потрепала Ари еще по волосам и исчезла за своей ширмой, а Ари ощутил слабое чувство потери.

Спустя еще несколько дней капитан Гисли предложил безумной Уне стать его женой. Несмотря на то, что их разговор происходил за закрытыми дверями, эта новость в мгновение ока облетела городок, и люди притихли, с нетерпением ожидая ответа Уны.

В это же время тихо и быстро родила Сангррид. Это произошло так стремительно, что не успели даже послать за знахаркой Стирбъерн, и младенцев приняли Бергторра с Хельгой.

Детей оказалось двое – вот отчего у Сангррид был такой огромный живот. Пухлой и здоровой девочке сразу дали имя – Льот, а вот мальчик, тощий и едва живой, был так плох, что его и нарекать пока никак не стали, сомневаясь в том, что он проживет хотя бы несколько дней.

– Иди к нему, – сказал Джо, который с трудом шевелился после драки.

– Тю! Меня и на порог не пустят, – хмыкнул Ари.

– Вспомни спину Асты… иди.

И Ари пошел. А что было делать?

Подавленный Бъерн пропустил младшего сына в дом без всяких возражений, чем изрядно удивил Ари. Должно быть, отец был очень расстроен тем, что больным оказался именно мальчик.

Сангррид спала, и её кожа была розовой, а дыхание ровным.

Льот лежала в своей колыбельке – упитанная, сильная, крепкая девочка. Хельга тихонько укачивала безымянного мальчика. Как всякая женщина, она моментально привязалась к самому слабому.

– Дай его мне, – попросил Ари, и если эта просьба и изумила домашних, то виду они не подали. Ари взял ребенка с некоторой брезгливостью, он терпеть не мог этих младенцев с их некрепкой шеей и бестолково размахивающимися руками и ногами.

Ребенок был страшненьким; да и вообще, наверное, самым безобразным новорожденным на всём белом свете. От испуга Ари едва не выронил его, но вовремя взял себя в руки и подошел к очагу, чтобы получше разглядеть чудовище.

– Он не берёт грудь, – с тревогой проговорила Хельга.

– Дайте сладкой воды, – раздраженно буркнул Ари.

Младенец умирал, и это было так же точно, как-то, что сейчас на улице зима, а потом будет лето.

Он не болел ничем особенным, у него просто отняли все силы, не осталось почти ничего для того, чтобы жить дальше.

– Дай мне платок, – потребовал Ари.

Возможно, на младенца все уже безнадежно махнули рукой, а возможно, в голосе Ари появились новые, властные интонации человека, который точно знает, что делать, но Хельга вновь послушалась его.

Ари скинул телогрейку и верхний кафтан. Привязал платком ребенка к своей груди так, что их отделяла одна тонкая нательная сорочка. Натянул кафтан снова, повязав его поверх малыша.

– Так мы с ним и будем пока жить, – объявил он вполне хладнокровно. – Давай рожок со сладкой водой… А потом и меня покормите.

Сангррид проснулась, смотрела на младшего брата с сомнением.

– Что ты делаешь с моим ребенком? – слабо спросила она.

– Передаю ему свои жизненные силы, – пояснил Ари, сосредоточившись на том, чтобы выдавить в крохотный ротик несколько капель. – Ну и урод он у тебя.

– На тебя похож… когда ты родился, – мельком обронила Бергторра.

Иске прыснула в кулачок. После порки она еще ходила неестественно прямо.

Сангррид что-то возмущенно залопотала еще слабым после сна голосом, но вмешался Бъерн.

– Пусть наш дурак попробует, – сказал он, – авось и вправду его выходит.

Ари не обиделся на отца – чего еще ждать от любимой семьи. Он подошел к Льот и долго смотрел на спящую девочку; до тех пор, пока ему не стало по-настоящему страшно.

Вернуться домой было плохо – здесь было слишком много людей и слишком много насмешек, от которых Ари уже отвык и которые теперь болезненно цепляли его. Иске норовила то толкнуть, то подставить подножку, а с младенцем на груди Ари был особенно неповоротлив и несколько раз едва не упал. Ему не хватало тихого голоса Джо и ехидных реплик Бель, даже еда, приготовленная злобной Бергторрой, казалась невкусной. Некуда было от них всех спрятаться, а выходить на улицу вместе с лягушкой за пазухой было опасно. Ари точно знал, что ему нельзя сейчас злиться, что у него должно быть спокойное настроение, но быть спокойным никак не получалось.

Тайком от всех Ари дал задохлику имя – Йорди – и шепотом разговаривал с ним, пока Иске не закричала: «Ари совсем стал плохим, сам с собой чего-то бормочет. Наверное, от безумной Уны заразился».

Вечером вернулся из коровника Тови, шумно удивился Ари, но всех от него отогнал и отдал свой с Хельгой угол, объявив, что они уйдут ночевать к животным. Несколько раз Ари пытался оторвать от себя ребенка, чтобы дать его Сангррид покормить, но каждый раз мальчик начинал даже не плакать, а хрипло задыхаться, и от этой идеи пришлось отказаться. Сангррид сцеживала молоко в рожок, и Ари удавалось влить в младенца несколько капель.

Ночь выдалась беспокойной, Ари все время боялся раздавить Йорди, почти не сомкнул глаз, а утром, слушая наставления Бергторры за завтраком, понял, что больше не выдержит.

– Я ухожу и этого забираю с собой, – объявил он. – Верну, когда он поправится. Пусть Хельга приносит мне грудное молоко несколько раз в день.

Сангррид уже встала с постели и ворковала над Льот. Она подняла глаза и посмотрела на бледное лицо сына с синими губами и такой же синевой под глазами. Вся нежность, с которой она только что обращалась к дочери, слетела с её лица. Ари увидел, что сестра по-настоящему злится на него.

– Оставь моего ребенка в покое, – прошипела она, словно болотная змея, – это не тряпичная кукла, чтобы ты играл ею.

Бъерн проверял снаряжение, собираясь на охоту.

– Как бы то ни было, мальчик еще жив, – сказал он рассудительно. – И кажется, он неплохо устроился в своем гнезде. Я дам тебе лыжи, Ари, так ты быстрее доберешься до дома Уны. И возьми новую телогрейку, более теплую. На твоей меха почти не осталось.

Но Ари смылся из дома без лыж и без новой телогрейки, спасаясь от громких криков разъяренной Сангррид.

– Ух ты, какой страшненький, – весело сказала Бель, заглядывая в кокон на груди Ари.

Джо, приволакивая ногу и прижимая к себе сломанную руку, тоже подошел посмотреть.

– Гляди, чтобы Уна его не украла, – пошутил он, – она до чужих младенцев охоча.

– Она согласилась выйти замуж за Гисли? – спросил Ари с набитым ртом, уплетая тёплые овсяные лепешки.

– Тебя что, у отца голодом морили? – засмеялась Бель, пододвигая ему кружку с разбавленным теплой водой вином.

Джо как-то встрепенулся при упоминании капитана Гисли, но быстро обмяк.

– Наваждение какое-то, – пожаловался он уныло. – Может, она и правда из рода сирен?

– Ох уж эти мужчины! Они готовы обвинить женщину в чем угодно, только бы не признаваться в собственной глупости! – покачала головой Бель.

– Ты какая-то злая в последние дни на мужчин, – подметил Ари. – Что такое?

– Эрлинг посватался к Иске, – ответила Бель очень просто. – Он сказал, что я уже… уже… нет, я не могу выговорить это слово.

– Ты не старая, – утешил её Джо, но без убеждения.

Ари смахнул крошки с губ и развалился вместе с Йорди на меху у очага. У него было просто чудесное настроение.

– Хорошо бы Эрлинг увез Иске с собой на юг, – размечтался он.

На кухню зашла Уна, увидела младенца на груди Ари, всплеснула руками.

– Где ты его украл? – спросила она едва слышно. – Ты хорошо замел следы? Какой красивый ребенок!

Джо принялся объяснять ей что к чему, было заметно, что он старательно не поднимает взгляда.

– Ари, – Бель наклонилась к нему. – У тебя пятно на груди. Кажется, на тебя только что пописали.

14

Ари проснулся от испуга, от легкости, от того, что крохотное сердечко не билось едва слышно в его грудь.

Безобразного младенца рядом не было, зато из-за ширмы Бель раздавался слабый писк.

Пошатываясь, Ари зашел за ширму и увидел, что Бель обтирает влажной тряпкой тощие и голые ноги Йорди.

– Ты выглядел усталым, – пояснила Бель, – вот я и взяла его покормить и перепеленать.

Веки у Ари были тяжелые, как камни. Увидев, что с Йорди все хорошо, он сразу успокоился, рухнул на кровать Бель и тут же снова задремал, едва прислушиваясь к её ворчанию.

– Никогда не пойму, что люди находят в этих младенцах. Из него может вырасти разбойник или вор, возможно, это будущий скряга или предатель… Скажи мне, Ари, почему ты его притащил сюда? Почувствовал зов крови или что-то такое? Все-таки он твой племянник.

– Сангррид очень сильно разозлилась, – пробормотал Ари невнятно, – это было приятно.

– Хм… Я просто замотаю его ноги тряпкой, да? Понятия не имею, как пеленать этих чудовищ… Между прочим, в некоторых странах тридцатилетние женщины считаются еще очень даже молодыми, а мужчину, возжелавшего девушку возраста Иске, запросто могут посадить в тюрьму.

– Не выдумывай всякую чушь.

– Ари, да ты спишь совсем. Повернись на спину, я положу его рядом с тобой… Повернись же, бревно. Осторожно, вот так, чувствуешь малыша?

– Да, – признал Ари с сожалением. Теперь о спокойном сне можно было забыть: он снова до утра будет бояться лишний раз пошевелиться, чтобы не придавить задохлика.

– Спи спокойно, Ари, – велела Бель, вытягиваясь рядом, – я позабочусь о вас.

От радости, что можно на кого-то переложить тревогу об этом уродце, Ари заснул сразу и до утра.

А утром пришёл городской глава и с порога запустил в Ари посохом.

– Теперь ты не подбрасываешь людям дохлых ворон и дерьма, зато принялся похищать младенцев прямо из колыбели? Ко мне только что приходила Сангррид и так орала, что с моей крыши попадали все сосульки!

Ари от посоха увернулся и миролюбиво предложил гостю разделить с ним завтрак – он отлично выспался и чувствовал подъем сил. Йорди слабо махнул свободной рукой, слегка шлепнув Ари по подбородку, и глава, который сразу не понял, что такое топорщится у Ари под кафтаном, от неожиданности дернулся и ударился затылком о дверной косяк.

– Вот же! – ругнулся он и сразу успокоился. Прошел за стол, оставляя на полу лужи растаявшего снега. – А знахарка Стрибъерн говорила, что мальчишка не жилец.

– Не сдох пока, – кротко ответил Ари, разливая по кружкам молоко.

– Эээй, – глава перегнулся через стол и, досадливо крякнув, отвесил Ари подзатыльник. – А если он умрет на твоих руках? Сангррид сможет потребовать твоей жизни взамен.

Об этом Ари еще не думал, и слова главы неприятно удивили его.

– Мне отдал его отец, так что пусть Сангррид заткнется. Я, конечно, могу вернуть этого уродца хоть сейчас, не представляете, как он мне надоел! Жрет и гадит, вот и все его дела…

– Тьфу на тебя, – беззлобно ответил глава, задумчиво разглядывая ребенка. – Страшный какой, правда?

– Говорят, похож на меня при рождении.

Глава засмеялся, а потом стал серьезным. Повздыхал, пожевал теплого хлеба.

– Это как со спиной Асты, да? – неохотно спросил наконец. – Если ты вернешь его, он умрет?

– Не знаю, – соврал Ари.

– Ох, как все это нехорошо, сынок. Когда люди узнают обо всем этом, тебе будет еще хуже жить здесь… Ты действительно пугаешь. Лучше было бы тебе не вмешиваться.

– Для Йорди тоже так было бы лучше?

– Ты дал ему имя? – снова рассердился глава. – Наглый, глупый мальчишка!

– Мне уже шестнадцать, – насупился Ари.

– Дураку возраст не помеха, – возразил глава. – Еще эти пришлые с юга… О них всякое болтают… Джо, конечно, хороший лекарь и человек добрый, но в Бель есть что-то странное, все так говорят. Ей нелегко будет найти здесь себе мужа.

– Не думаю, что ей нужен муж.

– Всякая женщина ищет себе мужчину, так во все времена было заведено. А если не ищет, то она или ведунья или сумасшедшая. Мне бы не хотелось, чтобы вы трое тут баламутили воду. Так что лучше тебе обойтись без всяких чудес, ни к чему они нам. А Бель хорошо бы побыстрее выйти замуж… Я подыщу ей хорошего вдовца с детьми.

Представив себе лицо Бель, когда она услышит про вдовца и особенно про его детей, Ари не сдержал улыбки.

Капитан Гисли ходил мрачнее тучи и с синяками. Не было в городе такого человека, который не советовал бы ему отказаться от брака с Уной, и, устав слушать это нытье, он начал просто давать советчикам по уху. Ну и получал по своей морде тоже.

К капитану Ари испытывал клубок противоречивых чувств, в котором жалость переплеталась с благодарностью. У него было твердое убеждение, что своим сватовством Гисли отвел беду или от него, Ари, или от Джо. Последнее выглядело куда более вероятным: хоть Ари и страшно гордился своим возрастом – целых шестнадцать лет, съели? – но все же понимал, что Уна вряд ли позарилась бы на такого молодого мужчину.

Но на всякий случай Ари очень старался лишний раз не попадаться на глаза хозяйке дома – мало ли что, от Иске он тоже никаких таких подвохов не ждал. Как только ребенок перестал хрипеть и начал дышать ровно и чисто, а синева исчезла с его губ, Ари снова стал сбегать на улицу. Зимнее солнышко нравилось им обоим, Йорди сразу засыпал, как только яркие лучи касались его лица. Они каждый день ходили к застывшему морю, дышали полной грудью, вбирали в себя синеву неба и бесконечную снежную белизну.

И всякий раз у Ари сжималось сердце от страха: вдруг все это исчезнет? Этот город, который он ненавидел, и эти люди, которые годами издевались над ним, и этот холод, пробирающий до костей. Страх быстро проходил, принося с собой удивление: с чего это Ари было бояться за такой захудалый и скудный клочок суши? И тихое, едва слышное дыхание Йорди было ответом: будущее спало у Ари на груди, и это будущее сопело, смешно хмурилось, морщило жидкие брови.

Как-то раз Ари оплошал и не рассчитал время для ужина: Бель, Джо и Гисли еще не вернулись домой, а Уна уже грела над огнем рожок с молоком для Йорди, и разворачиваться и сбегать было слишком поздно.

Ари, не поднимая глаз, распеленал младенца, который, конечно же, уже успел обделаться. Над деревянной – какая безумная роскошь! – лоханью поднималось облачко пара. Рядом лежала стопка чистых тряпок. Молчаливая Уна уже обо всем позаботилась. Ари довольно небрежно засунул ребенка в лохань.

– Сангррид не прислала сегодня грудного молока, – негромко сказала она, и её тихий голос показался Ари громовым раскатом. От испуга он выпустил Йорди из рук, и слишком большая для такого тощего тельца голова тут же ушла под воду. Грязно выругавшись, Ари поспешил вытащить это недоразумение.

Йорди не заплакал, а только удивленно таращил свои круглые глаза. Он вообще редко плакал, этот ребенок. Он не мог тратить на плач свои крохотные силенки.

– Может, Хельга задержалась и придет позже? – неуверенно предположил Ари.

– Может, придет, – ответила Уна таким голосом, что и не глядя на неё Ари понял, что она в такое не верит, – а может и не придет. Я прошлась по семьям, у кого груднички. Выпросила молока.

На этот раз Ари был начеку и не дал Йорди снова наглотаться воды. Вытащил его на всякий случай из лохани и стал заматывать в тряпки. И только потом, уже крепко привязав младенца к груди, осмелился поднять взгляд на Уну.

Её губа была сильно рассечена и опухла.

– Тебя что, побили?

– Кто-то бросил камнем, – спокойно улыбнулась вдова, передавая Ари рожок с молоком.

Некоторое время он молча кормил оголодавшего на свежем воздухе Йорди, но потом все-таки задал вопрос, давно его мучающий.

– Почему ты соглашаешься снова и снова выходить замуж, если знаешь, что твой мужчина после этого сразу умрет?

– Откуда же мне такое знать? – пожала плечами Уна, поднимая лохань. – Я не вижу будущего.

От возмущения Ари едва не выскочил вслед за ней на улицу, но вовремя опомнился, ругнулся на распаренного и уже почти спящего родственничка и забегал по кухне туда-сюда.

Уна скоро вернулась и принялась накрывать стол к ужину.

– Пять раз, – сказал Ари, – твои мужья умирали пять раз!

– Ну так что же… Может, в этот раз обойдется.

– Ты что, дура? – вырвалось у Ари.

Она захохотала, и этот смех был чистым и звонким, как весенняя капель.

– Ох, Ари, – простонала Уна сквозь смех, – от тебя я не ожидала. Мне казалось, что ты храбрее многих…

– Я? – поразился он.

– Люди боятся и ненавидят меня, потому что они боятся и ненавидят смерть, – пожала плечами Уна и подошла ближе. Её рука легла ему на плечо. Ари сглотнул и с разбега нырнул в прохладное море. Волны пенились веселыми шапками. Повеяло запахом прибоя и свежестью.

– Ты же понимаешь, что нет никакого проклятия, верно? – шепнула Уна, и солнечные блики взметнулись по ровной морской глади. Штиль. – Просто судьба снова и снова опустошала мою постель. Мои бессонные ночи пахли одиночеством и мечтой о сильном мужчине…

Пронзительно вскрикнул, кажется, впервые в жизни, Йорди, разрывая пелену бескрайнего моря. Ари отшатнулся.

– Никогда больше не подходи ко мне, поганая тварь, – со свистом выплюнул он воздух.

Уна смотрела безмятежно, её лицо было спокойным.

– Не бойся так сильно, – улыбнулась она, но в этой улыбке приняли участие только самые уголки губ, – у тебя тут защитников полный дом. Мне просто любопытно было… Нет в тебе никакой особенной силы, Ари. Обычный мальчишка. Потом станешь обычным мужчиной. На каждую бабу будешь слюни ронять.

– Да пошла ты, – чувствуя бессилие и глупую детскую ненависть, выдохнул Ари. Непрошенные слезы уже щекотали глаза. – Да пошла ты! – повторил он и ушел в комнату.

Ох, если бы не Йорди, он ушел бы отсюда прямо сейчас. Если бы не Йорди…

– Башка у тебя варит, как надо, недаром она такая огромная, – похвалил его Ари и все-таки заплакал.