Текст книги "Обучение принца (ЛП)"

Автор книги: TAFKAB

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

Принц понимал необходимость этого наказания даже лучше, чем сам Эрестор. Законы Эрин Гален были очень суровы и не предусматривали поблажек ни для кого, в том числе, для членов королевской династии – наступили тяжёлые и смутные времена, ходили слухи о том, что тьма снова расползалась с юга. Лесные эльфы уже несколько тысячелетий жили на грани войны и отражали удары и набеги врага, защищая Лотлориэн и Имладрис от тёмных тварей, прорывавшихся из Дол Гулдура на юг. Суровые времена требовали суровых мер. И потому Трандуил, воспитанный Орофером, – великим военачальником и жестоким Королём – так же, как и его отец, требовал беспрекословного подчинения от всех своих подданных, и в первую очередь от своего сына. Даже мысли об измене в королевстве Лесного Короля считались преступлением, не говоря уже о том, чтобы говорить о подобном вслух.

– Я приговариваю его к порке кнутом, Эрестор, – сурово взглянув на сына, огласил свой приговор Трандуил. – Думаю, это научит его знать своё место. А его место – у моих ног!

Эрестор почтительно склонил голову перед Королём Эрин Гален и направился к одному из многочисленных сундуков, стоявших вдоль стен комнаты, чтобы выбрать орудие наказания. Спустя пару минут он вернулся и протянул Трандуилу кнут – длинный, чёрный ремень, свитый из нескольких кожаных полосок, на небольшой, идеально ложившейся в ладонь рукояти. Леголас уже видел его раньше, но тогда он не казался ему таким уж пугающим. Настолько реальным…

Король взмахнул кнутом, и тот, разрезав воздух с устрашающим щелчком, заскользил по каменному полу, шипя и извиваясь, как ядовитая гадюка. Мужчины наблюдали за реакцией Леголаса, словно проверяя его решимость. Юноша заставил себя выпрямиться и гордо вздёрнул подбородок.

«Я – сын Трандуила, внук Орофера, наследный Принц Эрин Гален! Я не стану умолять их о пощаде!».

Трандуил провёл рукой по длинному ремню, распрямляя его, а затем продемонстрировал ужасное орудие пытки сыну, которое тому предстояло прочувствовать на собственной шкуре.

– Посмотри на него, – приказал Король.

Леголас, скрепя сердце, покорно взглянул на орудие своего наказания: иссиня–чёрные кожаные полоски, причудливо сплетавшиеся в единый ремень, который расширялся у основания и утончался на конце.

– Прикоснись к нему, – приказал Король.

Леголас провёл кончиками пальцев по грубой чёрной коже и содрогнулся, представив, как она будет впиваться в его плоть.

– Поцелуй его, – приказал Король.

Леголас облизал пересохшие губы и прикоснулся губами к ремню. Резкий запах кожи и спирта тут же ударил ему в нос.

– Кому ты подчиняешься? – Трандуил подошёл к сыну и, сжав пальцами его подбородок, приподнял вверх, заставляя того взглянуть ему в глаза.

– Тебе, ada, – ответил Леголас, дрожа, словно одинокий лист на ветру.

 – Это всё, о чём тебе нужно думать, мой мальчик. Ты принадлежишь мне. Ты мой, – отец обнял испуганного юношу, зарылся носом в его шею и нежно поцеловал кровавую метку, оставленную его зубами, сорвав стон наслаждения с губ Леголаса.

Принц напряжённо кивнул, но заклятие, которое наложил на него его Мастер, уже начало действовать – он почувствовал это. Юноша наклонился вперёд и прильнул к груди отца, не в силах совладать с собой.

– Кому ты всецело доверяешь? – тихо спросил его Трандуил. Леголас мог бы утонуть в этом глубоком и низком тембре.

– Тебе, ada, – прошептал сын и обнял отца. В тот же миг он услышал звон цепи, которую тот пристегнул к его ошейнику.

– Умница, – прошептал Трандуил. – Я хочу, чтобы ты помнил, что я люблю тебя, meleth nín. Та боль, которую ты испытаешь, – моё желание. Я хочу, чтобы ты помнил об этом во время наказания, ion nin. Ты сделаешь это для меня? Ты пройдёшь это испытание ради меня?

Такая мелочь, казалось бы, но то, как отец сказал это, как Трандуил старался достучаться до него, пытаясь объяснить смысл всего происходящего, заставляло Леголаса почти желать удара кнута, и он еле слышно прошептал:

– Да, ada.

Мастер подвёл его к высокой дыбе. Принцу она была уже хорошо знакома из интенсивного курса его «обучения». Применялась эта «игрушка» исключительно для наказаний и позволяла полностью обездвижить добровольную жертву. Одна пара наручников фиксировала лодыжки, другая позволяла закрепить руки жертвы у неё над головой. Прелесть этой «игрушки» заключалась в том, что она открывала Мастеру безграничный доступ к внутренней части бёдер и рук, а также рёбрам раба.

– Прислонись животом к дыбе, meleth, – прошептал Трандуил.

Леголас безропотно подчинился и, не дожидаясь приказа, вытянул руки над головой. Мастер осторожно надел на него наручники и туго зафиксировал ими запястья юноши.

– Так ты не сможешь навредить себе, когда будешь пытаться вырваться, – объяснил Эрестор, подойдя к парочке ближе. – Это очень важный момент, никогда не забывай о нём. Также очень важно следить за тем, чтобы наручники были затянуты не слишком туго, и кровообращение не было нарушено.

Пока Эрестор отвлекал юного принца, Трандуил закончил приготовления. Теперь ладони отца скользили по алебастровой коже сына, оценивая её текстуру, а затем нежно перекинули длинную белоснежную косу через плечо, обнажая точёную спину, как будто высеченную из цельного куска мрамора.

– Скажи мне, когда будешь готов, ion nín, – сказал Мастер, и Леголас запрокинул голову назад.

– Я готов, aran nín. Накажи меня, – юноша произнёс это уверенно и спокойно, но его сердце сжалось от страха. Полное и безоговорочное подчинение отцу даровало ему спокойствие сознания, но Леголас не был уверен в том, что эта невидимая стена не рассыплется, как карточный домик, с первым ударом кнута.

– Ты получишь пять ударов, Леголас, – тихо сказал Мастер. – Тебе не нужно считать их. Ты не увидишь этого, но это будет моя рука, meleth. Эрестор не будет применять к тебе кнут, ты понял меня?

– Да, аda, – выдохнул Леголас. В глубине души он искренне обрадовался тому, что был прикован наручниками к дыбе, потому как в этот момент у него подкосились ноги.

– Я подам тебе сигнал, когда наказание начнётся. Ты услышишь слово. Сконцентрируйся на нём и не позволяй никакому другому звуку испугать тебя, – с этими словами Мастер отстранился. Теперь Леголас больше не мог ни видеть отца, ни чувствовать тепло или запах его тела, вселявшие в него покой и уверенность. Вместо этого, он вынужден был изучать структуру дерева прямо у себя перед носом.

Леголас закрыл глаза и с ужасом ждал, когда отец произнесёт обещанное слово.

Но Трандуил не спешил приводить приговор в исполнение. Он ещё долго о чём-то перешёптывался с Эрестором, но Леголас не смог разобрать ни слова из их разговора. Вспомнив приказ отца, он не позволил этому обстоятельству выбить себя из колеи. Принц искренне старался не обращать внимания на посторонние звуки, как и приказал ему отец, и он неплохо справлялся до тех пор, пока рядом с его ухом не щёлкнул кнут.

А затем, разрезая гнетущую тишину, слово, которого Леголас одновременно ждал и боялся, слетело с губ отца:

 – Леголас, сейчас!

Спустя мгновение принц почувствовал поцелуй кнута. Несмотря на то, что он знал, что должно было произойти, и, как ему казалось, мысленно подготовился к боли, которая его ждала, он и представить себе не мог, насколько это будет больно. Леголас съёжился и сделал глубокий вдох, вот только он не был готов к тому, что от удара у него перехватит дыхание. Юноша вжался всем телом в дыбу, казалось, ладони продавят жёсткое дерево насквозь. А потом он почувствовал боль…

Всеобъемлющую, жуткую, обжигающую, невыносимую боль.

– Леголас?

«Отец», – Леголас открыл было рот, чтобы ответить Трандуилу, – он искренне думал, что сможет сказать что-нибудь, – но звук, слетевший с его губ, был подобен вою смертельно раненного животного. Поцелуй кнута обжигал, словно языки пламени, оставляя после себя горькое послевкусие, длившееся, казалось, целую вечность – тупую, невыносимую, глубокую боль разорванной плоти с металлическими нотками. На какое-то мгновение Леголасу даже показалось, что он ослеп и оглох: глаза застлала белая пелена, а все звуки словно померкли. Все, кроме одного – его собственного сердцебиения. Сердце билось как безумное, и, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. Когда боль немного утихла, юноша почувствовал, как блаженный холод растекается по его спине, усмиряя жгучую боль от удара кнута. Принц даже искренне обрадовался ему, хоть и знал, что это его собственная кровь, тонким ручейком струится по спине.

– Ada! – наконец, смог выдавить из себя Леголас, и на мгновение комнату заполнила гнетущая тишина, от которой кровь стыла в жилах.

– Ещё один удар, Леголас, – разрезал тишину голос Мастера, и юноша попытался подготовиться к адской боли, хоть и знал теперь, что это было невозможно.

Второй удар кнута лёг поперёк предыдущего – крест-накрест. Слишком близко к предыдущему рубцу…

Леголас закричал так громко, что у него заложило уши. Казалось, этот вопль должны были услышать и на другом конце замка. В отчаянии юный принц царапал деревянную дыбу, оставляя следы от ногтей на жёстком дереве; дрожал всем телом; старался дышать ровно и глубоко, надеясь, что это поможет унять боль, раздиравшую его тело на части. Но все старания были тщетны! С каждым выдохом из груди вылетал лишь очередной болезненный визг.

– Леголас! – раздался голос отца где-то на заднем фоне. У юноши сложилось впечатление, что Трандуил уже довольно долго пытается до него докричаться.

– Я не могу! Прошу тебя, ada, не надо больше! – по крупицам собрав всю оставшуюся у него волю в кулак, выдавил из себя Леголас и вздрогнул от неожиданности, потому как в тот же миг отец очутился рядом. Тёплая родная рука ada легла на плечо, успокаивая.

– Ещё три, – бескомпромиссно отрезал Трандуил. Этот спокойный голос, казалось, проник юноше в мозг и заставил дрожь, пробиравшую его тело насквозь, утихнуть. – За твоё преступление, – Леголас всё ещё прерывисто дышал и лишь сдержанно кивнул, не в силах открыть глаза. Трандуил наклонился и еле слышно прошептал сыну на ухо:

– За преступление, которое мы совершим, когда снова останемся с тобой наедине, ion nín.

Эрестор ни за что не смог бы услышать эти слова, – это мгновение принадлежало лишь им двоим. Какое-то странное спокойствие охватило юношу. Его мозг тут же претворил эту фантазию в жизнь, – она была так реальна – отодвигая дикую боль на задний план.

 – Да, ada, – громко сказал Леголас, понимая, что тем самым соглашается принять оставшиеся три удара кнутом.

Отец снова растворился в полумраке комнаты.

Когда на спину принца обрушился третий удар, он кричал до тех пор, пока в лёгких не закончился воздух. Всё время, пока продолжалась эта пытка, он отчаянно хватался за ожившую в его голове фантазию, как за соломинку.

Четвертый удар выбил почву у юноши из-под ног. Леголас обмяк и повис на руках, подавшись плечами вперёд. Он безрезультатно пытался встать на ноги и невнятно бормотал что-то себе под нос. В этот раз пауза растянулась, казалось, на целую вечность. И всё же принц всё ещё был в сознании… Лишь усилием воли он смог выдавить из себя ответ, которого терпеливо дожидался от него отец, и съёжился в ожидании следующего удара.

Кнут оставил прощальный поцелуй на спине юноши, и отец в ту же секунду оказался рядом. Мастер прошептал сыну на ухо приказ наклониться вперёд, чтобы Эрестор смог снять с него наручники, а затем поднял скрюченное тело на руки и нежно опустил его на мягкие шкуры, которые Нолдо предусмотрительно расстелил на полу.

– Я выдержал? Выдержал?! – как только к Леголасу вернулся голос, он тут же вцепился в тунику отца – юноша ничего не видел перед собой, приглушённый свет факелов слепил его – и, притянув его к себе, потребовал ответа.

 – Да, ion nín. Ты справился, – ответил Трандуил, нежно погладив сына по щеке. – Ты был таким храбрым.

 – Хорошо, – слабо улыбнулся принц и провалился в пустоту.

Юноша с честью выдержал испытание Эрестора, которое тот уготовил для него. Вот только истинной темой последнего урока, который преподал ему учитель, было отнюдь не искусство владения кнутом, а самое обычное милосердие .

Спустя какое-то время Леголас пришёл в себя. Он лежал, свернувшись калачиком, в заботливых руках отца, а тот мурлыкал колыбельную себе под нос, убаюкивая сына, – ту самую колыбельную, которую он пел ему, когда тот был эльфёнком, и частенько просыпался в слезах по ночам от мучивших его кошмаров, зовя свою naneth…

Спина горела. Почувствовав запах лекарства, принц понял, что ужасные рубцы на его спине были обработаны мазью с окопником, чтобы остановить кровотечение и предотвратить заражение крови, и искренне обрадовался тому, что это случилось в тот момент, когда он был без сознания.

Эрестор подошёл к ним и, молча устроившись рядом, протянул Трандуилу чашу с загадочным содержимым.

 – Тише, малыш. Позволь мне поухаживать за тобой, – осадил сына отец, когда Леголас попытался сесть. Юноша с тихим стоном откинулся ему на грудь.

Трандуил преподнёс Леголасу поистине драгоценный дар. Кубиками льда, одним лишь Валар известно какой ценой доставленными с горных хребтов, он смачивал пересохшие губы юного любовника. Принц с благодарностью принимал заботу отца, мурлыкая от удовольствия, несмотря на то, что каждое движение отдавалось жуткой болью.

Эрестор лежал рядом, но не вмешивался. С нежной улыбкой на губах мужчина наблюдал за влюблёнными голубками, позволяя им насладиться обществом друг друга.

Леголас не мог точно вспомнить, когда заботливые и нежные прикосновения мужчин переросли в чувственные и страстные. Сильные руки осторожно перевернули юношу и уложили на живот, заставляя вспомнить об обещании Эрестора, – его Мастера планировали основательно оттрахать его после того, как исполосуют кнутом. Но несмотря на то, что слова Эрестора звучали, скорее как угроза, прикосновения мужчин к его коже, напротив, были нежными и полными любви. И принц понял – этот контраст тоже был частью «игры». Он уже доставил мужчинам изысканное удовольствие своими душераздирающими воплями, поэтому те, по всей видимости, решили, что боли с него на сегодня достаточно.

К тому времени, как сильные руки нежно приподняли бёдра принца, заставляя его встать на четвереньки, он уже извивался и стонал, сгорая от желания. Юноша был очень слаб – события этого дня истощили его разум и тело – и он, несомненно, снова упал бы, зарывшись лицом в меха, если бы заботливые руки не придерживали его за талию.

– Вот твоё место, мой строптивый мальчик, – улыбнулся Трандуил. – На коленях у моих ног.

– Да, мой Король, – еле слышно прошептал Леголас. Сейчас от «строптивого мальчика» не осталось и следа. Ему на смену пришёл красивый, томный, покорный юноша, застывший в предвкушении удовольствия, которое эти два мускулистых тела подарят ему, и наслаждения, которое он подарит им взамен. Леголас не испытывал ни капли страха перед тем, что он не сможет справиться с двумя темпераментными мужчинами. Юноша был готов удовлетворить любую их просьбу, всё его существо сейчас служило лишь одной цели – ублажать своих господ.

Поэтому когда отец ввёл в него скользкие от масла ледяные пальцы, Леголас ахнул, но не отпрянул. Единственное, о чём он мечтал сейчас – чтобы пальцы его ada поскорее сменил его идеальный член. Юноша безумно хотел, чтобы Трандуил снова предъявил своё первоочередное право на его тело, как тогда, когда он – его отец и его Король – впервые овладел им в тёмной пещере. Как оказалось, в этом отец был с ним солидарен: мужчина не стал тратить время на то, чтобы подготовить юношу, а просто вошёл в него с удовлетворённым вздохом и замер, давая юному любовнику время привыкнуть к его члену и осознать, что он целиком и полностью принадлежит ему.

– Присягни мне на верность, Леголас, – властно приказал Король.

Эту клятву принц произносил лишь единожды – на торжественной церемонии в день своего совершеннолетия. Он присягал на верность Королю и официально наследовал титул принца Эрин Гален. С тех пор он больше ни разу не произносил эту клятву вслух, но её слова были выгравированы на его сердце.

– Я торжественно присягаю на верность Королю Трандуилу, законному и истинному правителю королевства Эрин Гален, – выдохнул Леголас. Краем глаза принц заметил, что Эрестор сосредоточенно наблюдает за ним, жадно впитывая каждое слово, слетавшее с его губ, и понял, что последний раз Советник слышал эту клятву в день, когда он сам присягал на верность его деду, Королю Ороферу. С того дня минули тысячи лет… Отец легонько дотронулся до плеча юноши, и тот продолжил. – Я клянусь мечом, душой и сердцем служить моему Королю, защищать и оберегать моего Короля от любых посягательств на его жизнь и корону, – Леголас запнулся. – … а также от предателей и изменников. Перед лицом всех присутствующих я клянусь верно и преданно служить Королю Трандуилу и народу Эрин Гален. Я клянусь, что отдам жизнь, но исполню данную мной клятву.

– Я принимаю твою клятву, ion nín, – Король был так доволен искренностью, с которой сын присягал ему на верность, что практически замурчал от удовольствия. Принц томно застонал и уткнулся лбом в мягкую шкуру, совершенно позабыв об Эресторе, но тот не преминул напомнить о себе.

– А теперь я заставлю твой сладкий ротик замолчать, – хищно улыбнувшись, Нолдо сжал пальцами подбородок юноши, заставляя того посмотреть ему в глаза и прошептал:

– Будучи абсолютно беспомощным, ты почувствуешь, что значит всецело принадлежать своему Королю.

Леголас позволил Эрестору запрокинуть его голову вверх и терпеливо ждал, пока тот разденется. Прекрасный принц жадно впитывал каждое движение мужчины, чувствуя, как сладкое возбуждение овладевает всем его существом, и приветственно приоткрыл влажные губы, бессознательно соблазняя мужчину.

– Он само совершенство, – нежно произнёс Эрестор, встретившись взглядом с Трандуилом, и вошёл в сладкий ротик горячего юного любовника. Скользнув членом по нежному язычку юного принца, Нолдо приподнял его голову вверх под нужным углом, помогая тому полностью принять его длинный член.

Леголас приглушённо стонал, разрываясь между двумя самцами. Мужчины брали его нежно, поочерёдно насаживая то на один, то на второй член. Принцу же этой нежности было явно недостаточно. В глубине души он надеялся на животный грубый секс и знал, что может выдержать гораздо – гораздо! – больше, но всякий раз, когда он начинал двигаться быстрее, принуждая мужчин трахать его жёстче, те осаждали его и шептали успокаивающие слова на ушко, нежно поглаживая его руки, ноги и рёбра.

Эти нежные прикосновения и тихие слова погружали Леголаса в некий транс. Принц задыхался, шокированный всем происходящим, но, как ни странно, наслаждался всем происходящим. Юноша с благодарностью принимал всё, что его Мастера дарили ему, и знал, что скоро один из мужчин непременно принесёт ему в дар и свой оргазм. Юный любовник напрягал мышцы ануса, активно работал ртом, усердно ублажая их обоих, и довольно улыбнулся, услышав, как стоны наслаждения, слетают с их губ. Правда, когда он почувствовал, что угол проникновения обоих членов несколько изменился, то даже растерялся от неожиданности, не понимая, что, собственно, происходит. Лишь спустя пару минут до него, наконец, дошло, что Эрестор и Трандуил наклонились вперёд и слились в нежном страстном поцелуе. Однако, это занятие абсолютно не мешало им двигаться в том же безумном ритме. Леголас хотел бы присоединиться к ним сейчас, но с членом Эрестора в горле, он не мог даже стонать, поэтому предпочёл сосредоточиться на том, до чего смог дотянуться – на члене Нолдо. Леголас заставил мужчину почувствовать его страстный поцелуй: юный любовник сосал член Мастера, заглатывал его, скользил и извивался вокруг него язычком, в общем, применял на практике всё то, чему обучил его ada, сожалея лишь о том, что лишён возможности стонать от удовольствия.

Тем временем отец как будто нарочно при каждом толчке упирался в его простату. Леголас был не просто возбуждён – он сгорал от желания и знал, что это безумие не могло длиться бесконечно. Рано или поздно один из мужчин должен был сдаться на милость его прелестного язычка или сладкого ануса, и он гадал, кто же из мужчин будет первым. Правда, принц настолько увлёкся, что чуть было не пропустил свой собственный оргазм, и опомнился лишь тогда, когда почувствовал болезненное напряжение в паху.

Леголас впился руками в бёдра Эрестора в надежде, что тот поймёт его немую просьбу и позволит ему кончить.

– Просто позволь этому случиться, ernil neth, – улыбнулся Мастер. Мужчина немного отстранился назад, но продолжил вбиваться в рот юноши в том же бешеном темпе, что и раньше. – Нет ничего постыдного в том, что ты не можешь устоять перед желанием принадлежать своему Мастеру и Королю.

«Эрестор знает… Но откуда?! Как он это делает? Такое чувство, что Нолдо знает всё на свете и к тому же обладает способностью читать мысли», – удивлённо выдохнул юный принц.

Мужчины не прикасались к нему и пальцем, но в этом не было необходимости – Леголас был настолько возбуждён, что одного особенно жестокого удара члена отца в его простату было достаточно, чтобы привести его к финишной прямой. Будучи зажатым между телами двух мужчин, юноша бился в конвульсиях, сотрясаясь от мощного оргазма, а те даже не соизволили замедлить ритм.

«Как бы я хотел сейчас упасть на мягкую шкуру, последовав примеру моей спермы, закрыть глаза и не открывать их целую вечность…». Но, увы, это были всего лишь мечты – два горячих самца были ещё далеки от финиша и настойчиво сжимали его тело в руках, требуя от юноши то, что было их по праву – удовольствие.

От накрывшего его оргазма, горло Леголаса обмякло и расслабилось, чем тут же не преминул воспользоваться Эрестор. Мужчина беспрепятственно засадил член юноше в горло по самые яички и застонал от удовольствия. А вот мышцы его ануса отреагировали на недавний оргазм несколько иначе – они ещё сильнее обняли член Трандуила, сорвав с губ отца удовлетворённый стон. Добившись желаемого эффекта, мужчины принялись драть измученное тело с животной страстью, заставляя юношу извиваться и жалобно стонать от их грубых ласк. Леголас был ещё слишком чувствителен после недавнего оргазма и с трудом мог вынести этот безумный ритм. Но, казалось, вялые протесты и неуверенные попытки юного любовника вырваться из капкана их рук, лишь сильнее распыляли страсть мужчин – Эрестор и Трандуил швыряли юношу между собой, словно плюшевую игрушку, насаживая на свои члены с почти первобытной яростью.

– Прекрати сопротивляться, ernil neth. Просто возьми то, что мы даём тебе, наслаждайся этим мгновением, – нежно прошептал Эрестор. А вот его бёдра, напротив, были безжалостны, и заставляли Леголаса принимать идеальный длинный член Нолдо, не взирая на спазмы, сковывавшие его горло. – Эти чувства, этот момент. Это всё для тебя. Это всё принадлежит тебе. Впитай в себя это мгновение и сохрани его в своём сердце навечно.

Леголас тихо плакал от наслаждения, боли, желания, любви, благодарности, абсолютной беспомощности, зависимости от этих двух мужчин… Чувства перемешались в нём, их было так много… слишком много для одного измученного мальчишки… Но Эрестор был прав. Этот момент принадлежал ему и было бы глупо не насладиться им. И Леголас отпустил себя: внезапно его тело обмякло и стало невероятно податливым, позволяя мужчинам беспрепятственно брать то, что они хотели. Член отца вбивался в простату сына с безжалостной точностью и постоянством, а измученное тело пыталось отвечать на эту сладкую пытку, оно искренне старалось… Принц желал достичь пика неземного чистого наслаждения, заставлявшего его терять голову и парить среди звёзд, отделявшего его fea от его hroa. Но наслаждение было столь сильным, что даже лёгкое прикосновение воздуха к коже было изысканной пыткой. Юноша был просто не в силах кончить снова… всего через несколько минут после умопомрачительного оргазма.

Когда же Леголас почувствовал, как член Эрестора покинул саднившее горло, орошая его лицо горячей спермой, то практически взвыл от огорчения. Оргазм Мастера его отца был подобен тёплому летнему дождю: капли горьковато-сладкой спермы падали юноше на губы и жалили глаза, оседали на ресницах и белоснежных волосах. Длинные тонкие пальцы Нолдо скользили по лицу прекрасного принца, собирая с него жемчужные капли, а Леголас бессознательно обвивался вокруг них языком.

Но Трандуил всё ещё не кончил и теперь вбивался в сына с почти животной яростью, до боли сжимая его бёдра руками, – быстрее, сильнее, ожесточённее – по мере того, как он приближался к оргазму. В порыве страсти отец забылся, схватил любовника за талию и бескомпромиссно усадил его к себе на колени. Из горла юноши вырвался дикий вопль, сродни тем, что издают смертельно раненные животные: рубцы, оставленные кнутом, вспыхнули огнём. Он дрожал, извивался и выл от боли – или удовольствия – в беспощадных руках отца до тех пор, пока не почувствовал, как тёплая сперма Трандуила, растекается внутри его тела.

«Ты никогда прежде не чувствовал то, что почувствуешь сегодня. То подчинение, которое ты демонстрировал до этого – всего лишь жалкая тень подчинения, которое он жаждет увидеть в тебе».

Нолдо оказался прав в своём утверждении. Впрочем, как и всегда. Леголас никогда раньше не чувствовал себя так: он был всецело во власти Трандуила, принадлежал ему, был сломлен им… И в то же время отец любил его до безумия… И Леголас любил его не меньше. Отчаянно, беззаветно, всем сердцем… Трандуил был для юноши всем – отцом, другом, кумиром, Королём, хозяином, господином, Мастером, любовником, первой и последней любовью, его единственным, всем его миром…

Внезапно мир померк у него перед глазами… Падая в чёрную бездну, Леголас знал, что пара сильных любящих рук подхватит его бесчувственное тело и не позволит причинить ему вред.

Очнувшись, Леголас обнаружил, что снова лежит на животе. Эрестор нежно обтирал его лицо влажной тканью. Трандуил отошёл, чтобы принести сыну стакан прохладной воды.

– Твой отец был очень осторожен с тобой, – тихо прошептал Нолдо. Эти слова предназначались лишь для ушей юного принца. – То, что он сделал, было сделано с любовью. Не смей использовать кнут на Трандуиле, пока не научишься обращаться с ним с идеальной точностью, penneth. Твой отец владеет кнутом в совершенстве: он может снять комара с ресницы лошади, и та даже глазом не поведёт. Ты должен много и усердно тренироваться, чтобы научиться тому, что умеет он.

– Я научусь, Herdir. Обещаю, – поклялся Леголас, и Эрестор улыбнулся, услышав знакомые стальные нотки в голосе принца. Сейчас он был безумно похож на своего отца.

Трандуил вернулся с бокалом прохладной воды и заставил сына выпить всё до последней капли; прохладная вода смягчила саднившее горло.

– Вы двое меня многому научили, – задумчиво сказал Эрестор, возвращая выбившую прядь белоснежных волос на законное место, пока Трандуил устраивался рядом с сыном, стараясь не потревожить его истерзанную спину. – Полагаю, сейчас нам всем следует отдохнуть. Мы останемся здесь. Шкуры мягкие и тёплые, а тебе, penneth, нужно хорошенько выспаться, чтобы восстановиться. Если Эрин Гален потребуется его Король, Галеон знает, где найти твоего отца.

Леголас рассеянно кивнул. Голова кружилась, на миг ему даже показалось, что кто-то вынул мозг из его головы и заменил ватой. Юноша с трудом соображал, но в одном он был абсолютно уверен – отец снова взялся за старое и подмешал ему снотворное в воду. Принц тяжело вздохнул, но на то, чтобы спорить с Трандуилом у него уже не было ни сил, ни желания, к тому же, тёплая родная рука так нежно и осторожно обнимала его за талию… Юноша с блаженством закрыл глаза и почувствовал, как Эрестор устраивается рядом с ним. Мужчина не заключил его в объятия, как обычно, а лишь нежно приобнял за талию.

Твёрдая рука Эрестора накрыла нежную руку Трандуила, и это было последним, что Леголас почувствовал прежде, чем погрузился в исцеляющий сон.

Комментарий к Глава 28. Мастер. Последний урок Синдарин:

herdir – Мастер;

ada – папа, пап;

ion nin – сын мой;

aran nín – мой Король;

meleth – любимый;

meleth nín – любимый мой;

ernil ned avad – строптивый Принц;

ernil neth – юный Принц;

naneth – мама;

penneth – дитя;

fea – душа;

hroa – тело.

“Что же это за любовь, если она боится жертв? Нет такой любви, а если и есть, то, по-моему, и не любовь это вовсе”. “Повесть о настоящем человеке”, Борис Полевой.

====== Глава 29. Украденное мгновение ======

Всю следующую неделю юный любовник исцелялся и даже близко не приближался к кнуту, впрочем, мужчины и сами старались, чтобы какое-то время жестокая «игрушка» не попадалась ему на глаза. Однако временное недомогание вовсе не означало, что Эрестор отменил все уроки. Учитель лишь отстранил Леголаса от участия в их с Трандуилом играх на время, приказав ему «наблюдать и учиться». И Леголас наблюдал.

Он наблюдал за тем, как Мастер всевозможными способами связывает, изощрённо наказывает и трахает его отца в самых немыслимых и извращённых позах. Эрестор даже исполнил свою давнишнюю угрозу и превратит Трандуила в их домашнюю зверушку на один вечер, заставив его носить «хвост».

Леголас же привыкал к тому, как его ada выглядит в роли «нижнего», как он умоляет и просит своего Мастера подарить ему наслаждение или причинить боль, как он подчиняется его воле… А также, как этот непроходимый упрямец терпит, казалось бы, невыносимую боль и отказывается прекращать наказание, даже тогда, когда боль становится запредельной… и даже опасной. И более того, не только просит своего Мастера не останавливать наказание, но и умоляет того наказывать его сильнее!.. Это было очень опасно! Неопытный любовник мог бы с лёгкостью покалечить его по своей беспечности или банальной неосведомлённости о «некоторых особенностях в поведении» Трандуила. Теперь же, когда Леголас имел удовольствие лично познакомиться с любимой «игрушкой» своего ada, он понимал, насколько опасными могли быть эти «игры» для новичка…

Последние уроки Эрестора были посвящены вовсе не тому, как и когда давать Трандуилу то, чего он желал, а тому, когда его «неуёмный аппетит» стоило ограничивать…

Леголас с жадностью впитывал всё, чему учил его Эрестор. По мере того, как рваные раны на спине юноши начали бледнеть и затягиваться, учитель разрешил ему участвовать в их с Трандуилом играх, и Леголас поменялся местами с отцом. Как и Леголас, Трандуил не мог постоянно подчиняться.

Их совместные занятия с отцом были такими страстными, чувственными и захватывающими, что юноша с лёгкостью мог представить себе, какими будут их отношения, когда они снова останутся с Трандуилом наедине, только вдвоём. Как они будут меняться ролями, делясь властью друг с другом…