Текст книги "Обучение принца (ЛП)"
Автор книги: TAFKAB
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)
– Я приму тебя любого, ada, – сын сказал правду. Улыбка, которой наградил его отец, не была торжествующей, она была просто счастливой. Трандуил нежно накрыл его своим телом и заключил в объятия. В его руках Леголас чувствовал себя, как за каменной стеной.
В этот миг он понял, что больше не чувствует этой грани между Трандуилом – его отцом, и Трандуилом – его любовником. Эта грань стала настолько размытой, что в какой-то момент она просто перестала существовать для него.
Когда первый палец, смазанный в масле, проник в его тело, Леголас зашипел. Он всё ещё был слишком чувствителен после того, чем они занимались этим утром.
– Прости меня! – шокированно прошептал Трандуил. – Как это глупо с моей стороны! Прости, ion nín, я на минуту забылся.
Вяло улыбнувшись, Леголас схватил его за запястье и не позволил пальцам отца выйти из своего тела.
– Всё в порядке. Просто не спеши.
Несмотря на нежные прикосновения отца и масло, боль не утихла, но Леголас предпочёл умолчать об этом. Он стонал – иногда от удовольствия, иногда от боли. Леголас не сомневался в том, что Трандуил слышал разницу между его стонами и всё же он не остановился, и сын был искренне благодарен ему за это.
Когда с прелюдией было покончено, юноша лёг на спину и положил Трандуилу ноги на плечи. Отец приготовился было войти в него, но неожиданно замер.
– Это причинит тебе боль, – даже сейчас Трандуил был готов остановиться.
– Да, – ответил Леголас. Юноша гадал, существовала ли эта грань между сыном и любовником для его отца, или же она исчезла и для него тоже? – Но мне всё равно. Я хочу своего отца. Дай мне его. Или заставишь меня умолять даже сейчас?
– Я здесь, Леголас, – ответил Трандуил, зелёные глаза смотрели на сына с неприкрытой болью и сожалением. Отец вошёл в него резко, сорвав болезненный крик с губ заставив биться в конвульсиях. Но пути назад – к прежней жизни – уже не было ни для кого из них. – Я не заставлю тебя умолять сейчас, когда всё, что стоит между нами – это любовь.
Трандуил обнял лицо сына ладонями и прильнул губами к губам сына, заставляя того хранить молчание, несмотря на дикую боль. Слёзы проступили на глазах Леголаса. Но то не были слёзы печали или боли.
– Gi melin, ada, – прошептал сын, едва сдерживая предательские слёзы. – Я вынесу любую боль, чтобы узнать тебя таким, как сейчас. Ты дал мне всё, о чём я мог только мечтать.
– Леголас, – простонал отец. – Мой сын… мой любовник…
Леголас уже знал, что для Трандуила эта связь «сын-любовник» перестала существовать и для него тоже. Это был идеальный момент. Боль всё ещё давала о себе знать, но она истончалась перед лицом их тихих откровений. Это было правильно. Это было красиво. Так было суждено. Сон, посланный Валар, поведал им об этом…
Движения отца были преисполнены нежности – в них было столько любви, что Леголас тонул в ней. Юный любовник чувствовал себя так, как будто Трандуил поставил его на пьедестал, возвысив над всеми, как будто он поклонялся ему. С Трандуилом Леголас всегда чувствовал себя именно так.
– Úthaes nín, – кончая, прошептал ему на ухо отец и крепко сжал сотрясавшееся под ним тело в объятиях. Трандуил не выпускал сына в объятиях до тех пор, пока того не стало клонить в сон. Затем он встал и омыл их обоих.
Леголас наблюдал за отцом, не смея пошевелиться. Сын позволял Трандуилу позаботиться о нём, наслаждаясь тем, как свет свечей отражался в темноте от длинных серебряных волос отца – золотое свечение, поклонявшееся совершенному, точёному лицу и телу.
Закончив свои манипуляции, Трандуил убрал чашу и полотенце в сторону и накрыл ладонью свежие шрамы, портившие идеальное бедро сына. Отец сосредоточенно изучал ужасные раны, оставленные стрелой на обожаемом им теле.
– Ion nín, я не представляю, что стало бы со мной, если бы с тобой что-нибудь случилось, – надломленно прошептал отец. Нежность на лице Трандуила сменилась беспокойством. – Это больше, чем я смог бы стойко вынести, сын.
– Они заживут, ada, – Леголас накрыл своей рукой руку Трандуила. – Я скоро поправлюсь. Не волнуйся за меня.
Отец нежно погладил сына по щеке и вернулся в кровать. Обвив Леголаса своим телом и крепко прижав своё сокровище к груди, Трандуил безаппеляционно постановил:
– Чтобы исцелиться, тебе нужен отдых, Леголас. Прости меня, малыш, но мы не начнём играть, пока ты полностью не поправишься.
Леголас открыл было рот, чтобы оспорить решение отца, но родные стальные нотки в голосе Трандуила мигом заставили строптивого юнца прикусить язычок.
– Не смей со мной спорить, Леголас! Я твой отец и твой Король! Будь добр исполнять мои приказы беспрекословно, мальчишка! И не делай такое лицо, эта печальная мордашка меня не разжалобит. Я не изменю своего решения, как бы ты меня не умолял. А теперь засыпай в моих руках.
Леголас хитро улыбнулся, закрывая глаза.
– Даже не надейся, что я изменюсь утром, – проворчал отец. – Засыпай уже, несносный мальчишка.
Леголас печально вздохнул. Переубедить отца ещё было можно, а вот с Королём шутки были плохи… Эту истину он уяснил ещё эльфёнком.
Комментарий к Глава 16. Трандуил. Маски сброшены Синдарин:
ada: папа, отец
ion nín: мой сын
Gi melin, ada: Я люблю тебя, отец
Úthaes nín: Моё искушение
“Любовь срывает маски, и поэтому нужно стараться надеть маску для любимого человека. Ведь если не будет маски, не будет и счастья срывать ее”. “Чужое лицо”, Кобо Абэ.
====== Глава 17. Король. La Douleur Exquise ======
Прошло несколько дней.
Леголас исцелялся и пребывал в мирном блаженстве. Отец сдержал своё обещание, и теперь сын купался в нежности и любви, – и то, и другое было для юного принца в новинку – которыми щедро одаривал его Трандуил. Собственно, как и играми, в которые они временно прекратили играть – в этом вопросе отец был несгибаем, как вековой дуб. Леголас ни разу не раскаился в том, что они сделали, и как всё это началось. Он был рад тому, что и его отец не чувствовал раскаяния по этому поводу. Теперь сын был в этом совершенно уверен.
Их игры возобновились, и юный принц всё больше и больше узнавал о том, как отец управлял его чувствами одним лишь взглядом или словом, о том, что это значит – подчиняться своему Мастеру. Это было восхитительно, и Леголас с лёгкостью мог представить себе, что его отец жаждет тех же ощущений, и с нетерпением ждал неопределённого момента в будущем, когда он сможет воплотить в жизнь и эти фантазии своего ada.
Леголас нe вернулся к патрулированию границ леса, по крайней мере, не так как раньше. Теперь его дни проходили за координированием работы патрулей из дворца, а вечера и ночи принц проводил с отцом.
Иногда юноша бродил в одиночестве в заброшенных частях дворца. Сейчас все опасные проходы были надёжно запечатаны. Некоторые из исследованных им коридоров вели в старые комнаты, заваленные заброшенной мебелью и оружием. Что он искал в этих заброшенных туннелях, он и сам не знал...
Однажды Леголас забрёл в эти пустынные залы, сам не понимая, как он там очутился и что он, собственно, там забыл. С делами королевства на сегодня он закончил, а к отцу идти было ещё слишком рано – Король, наверняка, всё ещё принимал посетителей. Принц так привык бродить в этих залах в одиночестве, что даже не услышал, как в пустынный зал за ним вошёл кто-то ещё…
– Посмотрите-ка, кого я застукал за попыткой выведать самые сокровенные тайны моего королевства? – низкий голос с хрипотцой эхом отразился от пустых стен коридоров, а шёлковый шелест мантии возвестил о прибытии её владельца даже раньше, чем тот успел показаться из-за угла.
– Прекрасный юноша, и, без сомнения, слишком красивый, чтобы предать своего Короля, – провёл кончиками пальцев по стене Трандуил, медленно продвигаясь вперёд. – Почему тебе взбрело в голову посмотреть на оружейные, малыш?
В глазах Короля мерцали озорные огоньки и нечто большее, чем просто нежность. Леголас улыбнулся, подыгрывая отцу.
– Ах, милорд, я заблудился. Клянусь вам, я оказался здесь совершенно случайно. Я так рад, что встретил вас. Скажите, вы ведь поможете мне выбраться отсюда?
– Конечно, после того как я удостоверюсь в твоей невиновности, – хищная улыбка скользнула по губам Короля. – Как ты можешь доказать мне свою преданность, pen neth bain? – Трандуил подошёл ближе и обнял лицо сына ладонями. – Ты преклонишь колени передо мной?
– Конечно, – склонив голову, ответил Леголас. – Я с радостью преклоню колени перед моим Королём.
Принц тут же упал на колени, соблазнительно приоткрыв губы. Сердце учащённо забилось в юной груди. Трандуил подошёл к сыну, приподнял его подбородок, заставляя того посмотреть ему в глаза, и провёл большим пальцем по соблазнительным губам.
– Твой ротик очень сладкий, – промурлыкал Трандуил. – Но, возможно, я желаю, чтобы ты выразил свою преданность Королю несколько иначе.
Леголас осмелился провести языком по кончику большого пальца отца.
– Я почту за честь служить моему Королю так, как он того пожелает. Делайте со мной всё, что посчитаете нужным.
– Прислонись к стене, – томно прошептал Трандуил. Леголас безропотно подчинился. Уже один только тон, которым Король отдавал приказы, заставлял юношу дрожать от возбуждения. А то, что они собирались сделать это здесь, – в общественном месте, где их мог увидеть любой, кто проходил бы мимо, – лишь придавало остроты этой игре и делало её ещё более соблазнительной.
Трандуил положил сыну руку на талию, и Леголас почувствовал его тёплое дыхание на своём горле. Потянувшись к поясу его штанов, отец резко сорвал их с сына, грубым движением ноги заставив юношу раздвинуть ноги. Принц ахнул, когда его возбуждённый член уткнулся в прохладную стену, и тихо застонал, когда рука Трандуила крепко обвилась вокруг его изнывавшей от желания плоти.
– Ты возбуждён, малыш, – зубы Короля впились в шею принца, чуть выше ошейника, скрытого под туникой. – Я думаю, тебе понравится присягать мне на верность.
– Да, милорд. Не сомневаюсь в этом, – прошептал Леголас, задрожав, как осиновый лист, когда отец выпустил его из мёртвой хватки.
Мантия Трандуила зашуршала, и юноша почувствовал, как смазанная маслом рука, скользнула по его коже. Ему несомненно нравилось, когда отец трахал его в самых разных позах, но эта была его любимой, так как позволяла ему почувствовать мужчину глубоко внутри себя, полностью принадлежащим ему, оттраханным до беспамятства. Обычно отец позволял ему кончить лишь тогда, когда он окончательно терял голову от желания.
– Ни звука, – приказал Трандуил, левой рукой закрывая сыну рот, а правой спускаясь ко входу в желанное тело. Отец чуть помедлил с проникновением, давая Леголасу время свыкнуться с этой мыслью. А затем ворвался в него без предупреждения, заставив юношу приподняться на кончики пальцев ног и закричать от неожиданности и боли.
Этот раз будет жёстким и быстрым – Леголас понял это по прерывистому дыханию Трандуила на своём горле и по силе толчков отца, каждый из которых впечатывал юношу в прохладную каменную стену. Леголас отчаянно хватался за гладкие камни, пытаясь удержаться на ногах, но руки постоянно соскальзывали вниз. Трандуил резко развернул сына к себе лицом и толкнул его на пустую бочку из-под вина, пылившуюся в углу. Теперь член юного принца оказался зажат между его животом и грубым деревом. Леголас протяжно застонал – следующий толчок ada пришёлся ровно по его простате – и заметил краем глаза какое-то движение в углу коридора. Правда, в следующее мгновение волосы упали ему на лицо, и он уже не смог бы ничего разглядеть, даже при всём своём желании. Трандуил застонал и ускорил темп, бросившись в атаку на простату юноши – в это мгновение остатки здравого смысла в нём испарились.
– Ada, – приглушённо застонал Леголас, почувствовав прикосновение холодного воздуха к разгорячённой коже – как будто где-то рядом открылась дверь, создавая сквозняк. Рука отца всё так же зажимала ему рот, заставляя хранить молчание, а сам Трандуил продолжал вбиваться в его тело с той же бешеной скоростью.
Леголас чувствовал, что отец уже близок к оргазму. Юноша безошибочно мог определить, когда это должно было произойти. В такие моменты тело мужчины напрягалось, как струна, беспомощный сдавленный стон вырывался из его груди, – Леголас так любил этот звук – его руки напрягались, а темп движений ускорялся. А затем – после одного особо грубого толчка – Трандуил резко останавливался и глубоко кончал внутрь его тела.
Принц услышал резкий звук – как будто где-то невдалеке захлопнулась дверь – и резко повернул голову в том направлении, откуда послышался звук.
– Здесь кто-то был! – ахнул Леголас.
Возбуждение тут же ушло, сменившись страхом за своего ada. Трандуил медленно выпрямился – Леголас мог бы поклясться, что под этой холодной непроницаемой маской сейчас скрывалась целая гамма эмоций. Отец пытался вернуть себе самообладание.
Принц привёл одежду в презентабельный вид, сделал пару шагов в направлении того места, откуда за ними предположительно кто-то наблюдал, и оцепенел – на пыльном полу отчётливо виднелись отпечатки тяжёлых сапог слуги.
«Кто-то прятался прямо здесь! За этим самым углом! Это конец…».
Трандуил подошёл к Леголасу и невозмутимо взглянул на следы сапог через плечо сына.
– Всё будет хорошо, ion nin. Не волнуйся, я всё улажу, – пообещал отец. Юноша сжал его руку – та была холодной, как лёд.
Неделю или чуть больше отец и сын старались воздерживаться от бурного проявления чувств в общественных местах. За исключением этого, всё между ними осталось по-прежнему. Никто во дворце не бросал на них странных взглядов, разве что Галеон, но он, по всей видимости, не имел намерения озвучивать свои дикие предположения вслух.
Тем временем нога Леголаса полностью зажила, а шрамы постепенно начали бледнеть. Каждый день он становился всё менее заметным, а их ночные уроки всё более интенсивными. За это время любовники освоили пару новых ролевых игр с ошейником. Леголас даже иногда ловил себя на том, что забывает о его присутствии на своей шее – до тех пор, пока ночь не опускалась на Эрин Гален…
Жизнь во дворце шла своим чередом. Сейчас он напоминал муравейник – повсюду беспрестанно сновали лесные эльфы, вынужденные временно переселиться во дворец из-за угрозы нападения пауков на их дома и семьи. Беженцы нескончаемым потоком прибывали в жилище их Короля, ставшее им надёжным убежищем, почти каждый день.
Поэтому не было ничего удивительного в том, что незнакомец, нежданно-негаданно возникший на пороге дворца, остался практически никем не замечен. Практически не замечен… Если бы не его волосы.
Леголас увидел их ещё издали – длинные, идеально прямые, чёрные, как смоль. Но он не придал этому особого значения. Принц не вспоминал о незнакомце с волосами цвета воронова крыла до самого вечера, пока, по обыкновению, не переступил порог личных покоев Короля. Кого-кого, а черноволосого незнакомца Леголас никак не ожидал застать в личных покоях отца, да ещё в столь позднее время.
«Только не здесь, не в этом месте, которое принадлежит лишь нам двоим!» – Леголас растерялся и на мгновение, казалось, лишился дара речи.
Принц поспешно отдёрнул руку от туники, пуговицы на которой он по привычке начал расстёгивать, едва переступив порог покоев отца.
– Леголас, – приветственно улыбнулся ему Трандуил и указал на свободное кресло. – Проходи.
Незнакомец и Трандуил открыли бутылку дорвинионского вина и, похоже, о чём-то мило беседовали до того, как Леголас бесцеремонно их прервал.
– Леголас, позволь представить тебе Эрестора, главного Советника Владыки Имладриса, – юноша растерянно посмотрел на брюнета. Тот, казалось, был нисколько не удивлён. Советник прекрасно знал о том, кто сейчас стоял перед ним и зачем он явился сюда в столь поздний час. От этих стальных, холодных глаз, беспощадно изучавших его, Леголасу стало не по себе.
– Эрестор, это мой сын – Леголас.
Юноша и мужчина пожали друг другу руки; рукопожатие у Эрестора было крепким. Леголас смущённо опустился в кресло. Трандуил налил ему бокал вина.
«Что теперь?» – гадал принц. – «Что всё это значит? Что этот Эрестор делает в покоях отца в такой час? Они уже успели обсудить дело, которое привело его в Эрин Гален?».
– Le nathlam hí, – осмелился завязать разговор юноша.
Эрестор царственно склонил голову, – в точности так же, как это делал Трандуил – но не обратился к Леголасу напрямую, а предпочёл продолжить беседу с его отцом.
– Твой сын просто вылитый Орофер, – холодно заметил Советник, как будто этот факт его нисколечко не радовал. – Кроме глаз… У него глаза его матери.
– Да, мой лорд.
Леголас попытался скрыть свою реакцию на это резкое замечание, прекрасно осознавая, что жестокие глаза незнакомца ни на секунду не упускали его из виду. Эти стальные глаза изучали его, наблюдали за каждым его движением и неустанно оценивали каждую эмоцию, отражавшуюся в глазах или на лице юноши.
«Моргот, что всё это значит?!» – Леголас был совершенно сбит с толку. Юноша поднёс бокал с вином к губам, но так и не сделал глоток, решив сохранить свой разум ясным. Его ada с нескрываемой иронией посмотрел на него, как бы говоря, что он ничего не подмешивал в вино, но Леголас вежливо отодвинул бокал в сторону. Отец лишь закатил глаза.
– Мы всегда рады нашим дальним сородичам из других земель, – попытался проявить гостеприимство принц.
Он посчитал, что будет чересчур невежливо спрашивать, какое дело привело незнакомца в Эрин Гален. Если бы тот хотел рассказать, то уже сделал бы это. К тому же, Леголас почему-то был уверен в том, что этот суровый Нолдо не раскроет ему цель своего неожиданного визита. У Советника был такой взгляд, как если бы ему было крайне сложно угодить – если вообще возможно! – и ещё сложнее завоевать его доверие.
Эрестор Леголасу не понравился с первого взгляда.
– Неужели? – по губам незнакомца скользнула холодная улыбка, и Леголас понял, что его только что уличили во лжи, да ещё и осудили за это. Принц не улыбнулся в ответ, а лишь растерянно взглянул на отца.
– Милорд, стража доложила, что три дюжины пауков уничтожены на юге леса, а южный тракт уже очищен от их сетей. Тауриэль сопроводила всех лесных эльфов, населявших ту часть леса, во дворец, и им было предоставлено всё необходимое для комфортного проживания, как вы и приказали, – этот доклад был вполне правдоподобной причиной, объяснявшей появление сына в покоях отца в столь поздний час. – Приношу свои извинения за то, что прервал вас.
Принц поднялся, поставил бокал с вином на стол и, вежливо поклонившись отцу, приложил кулак к сердцу.
– Abarad.
Почтительно поклонившись гостю Короля, – скорее из уважения к отцу, который выступал в данный момент в качестве хозяина дома, нежели из чувства искреннего гостеприимства – Леголас покинул его покои. Оказавшись за порогом, принц замешкался, пытаясь успокоить смятение в сердце.
«Моргот его побери, кто такой этот холодный и надменный Нолдо? Мой лорд… Почему Трандуил так почтительно обращается к нему, да ещё и вино наливает? Ни разу не видел, чтобы он с кем-то себя так вёл!..».
Леголас остановил одного из стражей, что проходил мимо. Тот совсем недавно сдал свой пост и теперь направлялся в казармы на заслуженный отдых.
– Не окажешь мне услугу?
– Да, мой принц!
– Проследи за тем, когда Эрестор из Имладриса покинет покои моего отца. Только будь осторожен.
– Да, принц Леголас!
Леголас хотел заглянуть к своему ada и расспросить его об этом странном незнакомце, когда тот выйдет из его покоев…
«Если он, конечно, выйдет», – где-то в глубине души Леголас уже начал сомневаться в том, что незнакомец покинет покои его отца этим вечером. И это предчувствие нравилось ему ещё меньше, чем надменные манеры Нолдо.
Влюблённый принц прождал известия от стража всю ночь, но оно так и не пришло… Юноша не сомневался в том, что страж в точности следовал его указаниям. Иногда, по мере того, как один час сменял другой, он порывался сам отправиться к стражу и расспросить его, но не сделал этого. Это было бы неуместно. Принц ждал, ждал и ждал… пока в его спальне не потухли лампы…
За окном уже начало светать, птицы радостно возвещали наступление нового дня, но известия от стража всё не было…
К этому времени острое неудовольствие, бушевавшее в Леголасе, сменилось яростью, которая переросла в унижение и, наконец, осталась лишь невыносимая боль. Юноша остро ощущал, как драгоценные часы утекают, как песок сквозь пальцы. Одна бесконечно долгая минута сменялась другой, потраченной впустую, ведь он не мог претендовать на общество отца, пока не наступит новый день. Разум обманутого любовника всё время возвращал его к тому, что происходило сейчас в покоях отца, что Трандуил и этот Эрестор делали там, – вдвоём! Вывод напрашивался сам собой…
Леголас пытался убедить себя в том, что ему всё равно, – что ему будет всё равно! – что он не сломается! А потом наступил рассвет, и их время с отцом закончилось…
И юноша признался себе в очевидном – отец отверг его. Проплакав всю ночь, он, вконец измученный переживаниями, впал в забытье. Во сне он постоянно прикасался к ошейнику на своей шее…
Леголаса разбудил громкий стук в дверь. Принц с трудом разлепил глаза. В горле стоял болезненный ком, юноша тяжело сглотнул. Стук, как назло, не прекращался.
– Войдите! – отозвался принц.
В дверях показался Галеон.
– Мой принц, капитан дворцовой стражи попросила меня зайти к вам. У вас было назначено совещание на утро, но вы опоздали. Она всё ещё ждёт вас.
– Передай Тауриэль, что мне нездоровится. Ей придётся сегодня обойтись без меня, – вздохнул Леголас и повернулся к Галеону спиной. У него не было ни малейшего желания работать сегодня.
– Конечно, мой принц, – поклонившись, отозвался Галеон. – Вам что-нибудь принести? Воды, чтобы умыться. Или, возможно, завтрак?
– Спасибо, Галеон. Ничего не нужно, – ответил Леголас. «Ничего из того, что ты можешь мне предложить».
Дворецкий отца ушёл, а юноша свернулся калачиком, обнял подушку и разрыдался.
«Знает ли Трандуил, какую боль он мне причинил? Конечно же, знает!».
Леголас даже не мог с ним поговорить об этом, потому что уже было слишком поздно. Это заставило юношу вспомнить их первую ночь, которую они провели вместе, после того, что произошло в пещерах. Отец тогда так же отстранился от него. Наконец, в порыве обиды и досады обманутый любовник расстегнул ошейник и швырнул его через всю комнату. Выместив свою ярость на куске кожи, он тяжело вздохнул, закрыл глаза и провалился в беспокойный сон.
Спустя какое-то время его снова разбудил настойчивый стук в дверь. На этот раз незваный посетитель действовал гораздо тише, но раздражал не меньше. Не дожидаясь разрешения войти, Тауриэль переступила порог его спальни и тут же направилась к кровати друга.
– Что случилось? – рыжая эльфийка бесцеремонно плюхнулась на кровать и, скорчив презрительную и немного нахальную мину, – пожалуй, чересчур фривольное поведение для слуги, но Тауриэль уже давно стала для Леголаса родной душой – уставилась на принца, бесцельно смотревшего в одну точку.
– Ты не болен. И вином от тебя не пахнет… Ты поссорился со своим любовником, да?
Леголас бросил на Тауриэль злобный взгляд и повернулся к ней спиной.
– Ты ничего не добьёшься тем, что будешь дуться и валяться в постели весь день, – сочувственно погладила Леголаса по плечу подруга. – Вставай уже и пойдём со мной. Покажи мне, своей преданной подруге, из чего сделан принц Гринвуда*. Не позволяй своему любовнику управлять тобой, Леголас! Или, по крайней мере, не показывай ему этого.
Леголас что-то злобно проворчал на Кхуздуле.
– Тебя стая орков воспитывала, не иначе, – покачала головой Тауриэль. – А ещё принц называется! Кстати, отряд твоих собратьев только что пересёк западную границу леса. Полагаю, стычка с орками пойдёт тебе на пользу.
«Орки?!» – Леголас тут же повернулся к подруге лицом.
– С чего оркам соваться в Эрин Гален?
Слова Тауриэль привели его в ярость. Леголас тут же представил себе Эрестора – его полный собственного превосходства, самодовольный, презрительный взгляд, когда тот узнает, что принц Эрин Гален валялся в постели, – всеми позаброшенный и отчаявшийся, рыдающий, словно малое дитя! – в то время, как на его королевство напали орки!
Это обстоятельство тут же заставило принца сесть и стиснуть зубы.
«Время слёз прошло! Тауриэль права! Я наследный принц Эрин Гален, и не буду упиваться горем, валяясь в кровати!».
– Давай выясним это, – ответила Тауриэль и швырнула ему тунику, – она была с низким воротником, – и это стало последней каплей. Леголас вскочил на ноги, умылся, оделся и отправился вслед за подругой, не соизволив спросить разрешения ни у лекарей, ни у отца.
Ошейник, который принц сорвал с себя в приступе слепой ярости, так и остался одиноко валяться на полу…
Злобные порождения тьмы были одеты в ливреи горных орков и явились с запада.
«По всей видимости, они выслеживали Нолдо, который приехал в Эрин Гален один, как дурак. Вероятно, они сочли его лёгкой добычей, и если бы они были чуть проворнее, то он стал бы их добычей», – Леголас безумно хотел, чтобы орки схватили этого Нолдо прежде, чем тот успел бы добраться до пункта своего назначения. – «Зря они вторглись в Эрин Гален. Не видать им пощады!».
Тауриэль была права. Леголас почувствовал себя гораздо лучше, снова оказавшись в лесу, но ещё лучше было сразиться с отрядом орков. Эти твари были гораздо более сильными соперниками, нежели пауки. Они обладали интеллектом и имели понятие о военной стратегии, однако в битве с эльфами им это не особо помогло.
– Соберите трофеи, – приказал Леголас, покончив с последним орком. Принц распрямил плечи. Он слишком засиделся в четырёх стенах. – Мы принесём их… – уверенный голос дал осечку. Принц был не в состоянии произнести эти слова, – …его Величеству.
Леголас никогда не обращался так к своему отцу, когда они были вместе. Теперь же это обращение казалось ему единственно приемлемым.
Комментарий к Глава 17. Король. La Douleur Exquise *La Douleur Exquise (фран., выражение, которое не имеет перевода на русский язык) – эмоциональная боль от бесперспективного желания быть с кем-то. В первую очередь можно подумать о неразделенной любви, но это не одно и то же. Понятие неразделенной любви включает двоих – того, кто любит, и того, кто не любит. Это фаза отношений.
La Douleur Exquise относится к состоянию души, ощущению боли, и свойственно только тому, кто безответно влюблен.
Понять эту фразу нельзя, а услышать можно https://youtu.be/hPpAPTLT5sA
Эрин Гален (Гринвуд, Чёрный Лес, Сумеречный лес, Лихолесье). Позже когда орки из Мордрода были разбиты объединёнными войсками Короля Эльфов и Владыки Лориэна, лес стал носить название Эрин Ласлаген (Лес Зелёной Листвы). В фанфике действие происходит во времена, когда тьма из Мордора только начала снова расползаться по Средиземью, лес Лесного Короля ещё не был сражён болезнью (которую мы видели в Хоббите), полчища пауков только начали атаковать границы леса. Поэтому – Эрин Гален, а не Лихолесье.
Синдарин:
ellon: юноша
pen neth bain: красивое дитя
ada: папа; отец
ion nín: мой сын
Le nathlam hí: Приветствуем Вас в наших владениях!
Abarad: До завтра
“Сердце, не разбитое любовью, еще не сердце”. “99 франков”, Фредерик Бегбедер.
====== Глава 18. Разговор tet-a-tet ======
Леголас вернулся во дворец раньше, чем его ликующий отряд. Всё, о чём он сейчас мог думать – это горячая ванна. Отдав соответствующее распоряжение пробегавшему мимо слуге, Леголас направился прямиком в свои покои. Юноша не знал, была ли на нём кровь орков, но их мерзкий запах буквально сводил его с ума, и он сгорал от желания поскорее смыть его с себя. Казалось, сражение с орками помогло развеять его печаль, но, похоже, оно ничуть не усмирило его гнев.
Потому как, войдя в свои покои и застав в них отца, терпеливо ожидавшего его возвращения, принц лишь раздражённо покачал головой.
– Не смей! – нахмурившись, одёрнул Трандуила обиженный любовник, ещё до того, как тот смог открыть рот, чтобы что-то сказать в своё оправдание. Леголас старался не смотреть отцу в глаза, не желая, чтобы тот видел, какую боль тот ему причинил. Если это была очередная игра, то он не хотел принимать в ней участие. – Уходи. Я хочу принять ванну и вернуться к моему отряду.
– Леголас… – попытался было вставить слово Король, но Леголас лишь тяжело вздохнул и устроился в кресле у комода, ожидая, когда слуги наполнят ванну горячей водой. Он даже не взглянул в сторону кровати, где устроился Трандуил, задумчиво вертевший в руках ошейник, который сын сорвал со своей шеи в приступе ярости.
Юноша решил, что будет хранить молчание, но не сдержался. Он чувствовал, что взорвётся, если не выскажет отцу всё, что накопилось у него в душе.
– Почему?! После всего, что я дал тебе… – юноша сокрушённо покачал головой, вспоминая все игры, в которые они с Трандуилом играли, бесчисленные унижения, наказания, которые он безропотно терпел. Он уже знал ответ на этот вопрос. – Полагаю, я не должен удивляться тому, что ты настолько не уважаешь меня. Уверен, я сам навлёк это на себя. Я делал всё, что ты хотел, всё, что ты требовал от меня, всё, что ты приказывал. Я доверял тебе.
«Всем сердцем» – печально добавил отвергнутый любовник.
Леголас не отрицал, что ему нравилось всё, что отец делал с ним – его наказания, его игры… Мысль о том, что, позволив своему Королю вовлечь себя в эти жестокие игры, он сам дал ему право так легкомысленно относиться к себе, причиняла ему невыносимую боль. Во всём, что случилось, принц винил лишь себя. И всё же Леголас нашёл в себе силы посмотреть отцу в глаза – Трандуил не отвёл взгляд. Зелёные глаза, смотревшие на него с таким спокойствием, заставили юношу почти устыдиться в том, как бурно он отреагировал на то, что произошло.
– Эрестор он…
– Мне всё равно! – взорвался Леголас. – Всё равно! – конечно же, ему было не всё равно, он просто пытался убедить в этом себя. На секунду юноше показалось, что ещё немного и его сердце разорвётся от боли. Леголас закрыл лицо руками и упёрся локтями в колени, в попытке скрыть эту боль от отца. – Для меня он просто вор. А ты… Так легко позволил украсть себя…
И тут Леголас сломался. Принц разрыдался, как мальчишка. Все воспоминания о долгой ночи, проведённой в сомнениях и муках – вся эта боль обрушилась на него, словно лавина, накрыв с головой. Эти воспоминания были такими реальными, такими свежими, такими разрушительными…
Трандуил терпеливо дождался, пока рыдания немного стихнут, и снова попытался поговорить с сыном.
– Эрестор… – спокойно начал отец, опасаясь, как бы Леголас опять не ощетинился. Сын не перебивал, и Трандуил смог, наконец, закончить фразу. – Он является для меня тем же, чем я являюсь для тебя.
