Текст книги "Бесова длань (СИ)"

Автор книги: стрелок_философ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Можно было спать дома, а не в чужом месте. Правда, она больше времени убьёт на уборку, до которой руки так и не доходили. Возможно, пыль сотрёт со всех вещей и… потом не будет знать, чем заняться. Будет лежать на продавленном диване, а в голову будут лезть воспоминания.

– Я выберу госпиталь.

Брайс ничего на это не ответил. Да и кому нужны были его слова? Она уже приняла решение.

Дэл схватилась за куртку, лежащую рядом. Приложила к щеке капральскую нашивку, да прикрыла уставшие глаза. Куртка пахнет лесом, как всегда, только горький запах горелого примешался. И эта примесь портила абсолютно всё, потому что вместо свободного бега в лесу вспоминался ехидный колдун, который даже не напрягался в бою с ней.

Она сжала зубы.

Она убьёт его.

В палатке долгое время было тихо. Брайс нашёл покой за своим столом, к ней почти не обращался. Напавший на неё сон был беспокойным, быстрым, прервавшимся от резкого шума.

Она тут же подскочила, толком глаза не открыв.

Брайс со скривившимся лицом потирал ногу, а из кулака у него торчала какая-то бумажка.

Заметив её взгляд, целитель тут же распрямился и проговорил:

– Кажется, Штаб настолько озабочен твоими травмами, что любезно решил подослать пару охранников у выхода из моей палатки.

Дэл приподняла брови. Брайс приподнял кулак с запиской.

– А вот здесь главный целитель госпиталя объясняет мне, дураку, почему они не могут забрать тебя. Так что терпеть меня здесь ты будешь как минимум неделю. Бес их знает, почему так долго, но… я не уверен, что после этой недели ты избавишься от надзора. Просто он переместится в иное место… например, в камере.

Дэл опустила глаза. Первый и последний вопрос начальства был про этот бесов ожог. Они тоже боялись. Не знали, что может произойти. Просто так колдуны не оставляют следы на своих жертвах. И просто так колдуны не оставляют никого в живых.

Это было логично, просто она об этом не подумала.

– Это из-за колдовской отметины.

Брайс в ответ кивнул:

– Да наверняка! Я бы тоже озаботился об этом.

Он всё знал. И говорить не нужно было.

Всё знал и не испугался.

– С другой стороны, я смогу отдохнуть… – Брайс прилёг на соседнюю кушетку. – Сюда больше никого не пришлют. Поставят вторую палатку срочной помощи. Может, даже поближе к Воротам, чем моя. Всё равно бесы не прорывались уже лет сорок.

– А как же еда, лекарства и всё такое?

На это он лишь пожал плечами, а потом проговорил:

– По ночам здесь будет другой лекарь, а то… у меня семья, знаешь ли…

– Понимаю.

Ситуация выглядела прескверной. Изоляция. Доклад после выздоровления. Такое ощущение, что они не хотели с ней общаться до тех пор, пока не исчезнет отметина. А исчезнет ли она?

Словно прочитав её мысли, Брайс указал на живот.

– Болит?

Дэл лишь пожала плечами. Попробовала прикоснуться через ткань и… никакой реакции. Просто кожа иной на ощупь кажется, а так всё в порядке.

– Нет, – наконец проговорила она.

– А что тогда болит?

Дэл тяжело вздохнула, опустилась обратно на кушетку и прикрыла глаза. Она не знала даже, что ответить на всё это. Возможно, на деле ничего и не болело, просто сил не было.

– Ммм, я понял, болтать ты не намерена… – проговорил Брайс. – Впрочем, как и всегда.

Она его уже не слушала, предпочитая просто лежать, обняв порванную куртку и пытаться уснуть. С ней было спокойней. Запах Матфея выветрился из неё, но, если очень хорошо представить… он же тоже пах лесом, а ещё кострами, на которых любил жарить сосиски со своими друзьями-солдатами.

Ничего удивительного, что воображение снова нарисовало картину, где во тьме безлунной ночи Матфей в своей зелёной куртке разжёг костёр недалеко от леса, и принялся нанизывать сосиски на ветки. Словно живой. Словно она может протянуть руку и коснуться его плеча. Словно он никогда и не умирал.

Слишком живая картина.

Дэл сделала несмелый шаг, и поймала острый запах дыма, уж слишком сильно бьющий по носу. Она удивлённо приподняла брови. Слишком реальной оказалась фантазия.

– Эй… Матфей?

Он приподнял голову от своего занятия, и она вздрогнула. Не он. В той же самой зелёной куртке, на которую нацеплена нашивка капрала, с тем же самым тёмным гнездом на голове вместо причёски, но глаза у него совсем другие, да вокруг них и морщины… она вздрогнула. Слишком знакомый силуэт.

Он улыбнулся, но в тёмных глазах этих ни радости, ни каких-либо чувств. Пустота.

– Я забыл сказать, что мы ещё встретимся. Так вот… и куда идёшь, девочка?

Дэл вздрогнула от этого голоса, да рука невольно скользнула к ножнам… которых не было. Она была абсолютно безоружна. Совсем. Ни кобуры, ни ножен, ни кинжала. Она прикусила губу от досады.

– Что ты здесь делаешь, колдун? – с нескрываемой злостью проговорила она.

Она сможет ударить его кулаком. Ногой. Локтём. Ещё много вариантов для защиты у неё было. Можно найти палку и воткнуть ему в глаз. Можно толкнуть его в костёр.

Даже если он не почувствует боли от этого, ей станет хоть немного легче.

Колдун встал с колена, выкинул палку с уже нанизанной едой в землю да волосы пригладил, чтобы не топорщились совсем как у Матфея. Но даже с иным цветом глаз, с морщинами и прилизанными волосами, он так сильно на него походил при свете костра, что становилось не по себе.

– Я теперь всегда с тобой буду… – проговорил он мягко. – Уж слишком я восхищён твоими умениями.

Дэл заскрипела зубами. Он ничуть её не боялся, словно целиком и полностью владел ситуацией. Она сделала пару шагов и дёрнулась за веткой, чтобы схватиться за неё. С ней она почувствовала себя увереннее. Но и колдун даже в лице не изменился, только… он улыбнулся? Она прищурилась и проговорила чётко:

– Что. Ты. Здесь. Делаешь?

Она почувствовала прикосновение к своему плечу. Неужели колдовские штучки? Она взмахнула палкой и рванула в его сторону, чтобы ударить, хотя бы и палкой, а не мечом.

– Дэлия… извини… я не хотела…

Хорошо знакомый голос остановил её. Что такое?

– Лайза?

Дэл открыла глаза и первым делом заметила рыжие волосы, а потом уже – светлый потолок. Она резко выдохнула, никакой поляны, никакого костра и колдуна. Всего лишь дурной сон. Неприятный, но всё же сон.

И в глазах Лайзы она явно видела беспокойство, не то, что тогда – в палатке Штаба, где она выглядела слишком серьёзной.

– Я не хотела будить, но… это очень важно, – она замялась, взглядом поводила, прежде чем сказать. – Как ты себя чувствуешь?

Медленно страшный сон отступал, словно она и не встречала снова того колдуна. И с каждым вздохом становилось всё легче. Вроде ничего не болело, только… она инстинктивно коснулась ожога, который никуда не исчез. После недолгого раздумия Дэл всё ответила:

– Уже лучше… пару дней и смогу снова валить тварей. – и попыталась искренне улыбнуться, лишь бы не дать повода для нового беспокойства Лайзе.

Однако почему-то эта новость никак не обрадовала девушку, она снова опустила глаза. Странно. Не глядя, Дэл нащупала рядом куртку Матфея, да схватилась за неё. Что-то определённо шло не так, причём ровно с того момента, как она вернулась.

– Это очень хорошо, – наконец проговорила Лайза.

– Врёшь.

Лайза нахмурилась от этого резкого слова. Палец Дэл скользнул по нашивке капрала, за которую во время беспокойства любил теребить Матфей. Она и сама обхватила её, чтобы выдать следующее:

– Что-то произошло… это из-за того, что я упустила колдуна.

Девушка медленно покачала головой.

– Не в этом дело… в ином.

Ей явно было сложно говорить об этом – столько раз она успела облизать губы, да взгляд уводить в сторону, что от такого не по себе стало даже Дэл. Обычно она так себя не вела.

А ведь у выхода из палатки стоят охранники. Их прислал сюда Тактический Штаб. Без объяснения, без предупреждения, просто поставили охранять целителя и раненную мечницу. Или… сторожить её.

– Мы все боимся той отметины… уж слишком она похожа на бесову длань.

Дэл вскинула брови. Такое название она слышала первый раз. Но звучало неприятно. Рука невольно скользнула к ожогу. Бесова отметина. Бесова длань.

Она прикрыла глаза, понимая, что звучало это отвратительно и ничего хорошего ей не сулило.

– Мы говорили с той ведьмой… она говорила про старый обычай, который подтвердили старики. Существу с бесовой дланью нечего делать среди людей, и… в качестве искупления грехов их продают. Продают за тринадцать сиклей. Продают первому же колдуну.

Дэл внимательно слушала, и с каждым словом Лайзы становилось всё смешнее и смешнее. Чистый абсурд. Да только сама девушка не улыбалась, а говорила с серьёзным лицом, словно… стоп.

– И ты в это веришь? Веришь обманувшей нас ведьме?

– Её слова подтвердили старики и ветераны, которые видели, как лет сорок назад уже продали отмеченного бесом колдуну. Ровно за тринадцать сиклей.

Она почувствовала, как веки задрожали. Не может быть так. Не может.

– Это же не значит…

– Продали с третьего раза. А перед этим два раза тёмные твари разрушали ворота и убивали всех, до кого только дотягивались. Защита отказывала.

Она медленно выдохнула. В последний раз, как говорил Брайс, через ворота прорывались твари лет сорок назад.

– Совпадение.

– Об этом уже говорят. Люди видели тебя с этим ожогом, поползли слухи… мы пытались их пресечь, но… ты знаешь гражданских. Скоро об этом заговорят и служители храма. Это их обычай – служителей Таха и Ишты.

Это был последний гвоздь в крышку её гроба. После такого аргументы закончились. Осталась лишь пустота, звенящая в голове. Всё было решено даже до её прихода в палатку Штаба. Это было видно во взглядах этих людей, обращённых к ней.

У неё не было шанса на вторую попытку ровно с того момента, как колдун оставил на ней эту отметину.

Дэл нервно сглотнула.

Лайза нахмурилась и проговорила неожиданно жёстко:

– У нас есть два варианта: либо мы ждём колдуна и отдаём тебя ему, либо… мы можем отправить тебя в лес, и он сам тебя найдёт.

Она закусила губу. Они уже разработали сразу несколько планов. Это же Тактический штаб. Как говорили в войсках, они готовы ради высшей цели хоть весь город положить. И в глазах Лайзы не читалось ни сочувствия, ни заботы. В них уже ничего не осталось, ибо она уже всё просчитала.

– Это угроза?

– Это решение старших по званию, капрал Дэлия.

Кажется, именно с этих слов их дружба дала глубокую трещину. А возможно, никогда и не было никакой дружбы.

– Во славу бога нашего и народа нашего! – Дэл показательно ударила себя в грудь костяшками два раза. Ровно. Чётко. И взгляда злого от Лайзы не отрывала.

Она лишь сомкнула губы, развернулась и пошла прочь из палатки, оставив девушку наедине со всем этим. Дэл медленно подняла порванную куртку Матфея, да уткнулась в неё лицом, пытаясь сохранить эмоциональное равновесие. Ужасно хотелось кого-нибудь избить. Сильно. Можно и мечом раскромсать. Лишь бы только не разрыдаться.

Она пообещала Матфею перед самым походом, что не умрёт и защитит Лайзу. А потом Матфей погиб от лап тварей, толком и не сказав ей последнего слова. Вроде они нормально говорили лишь перед самым выходом, и он выдал что-то вроде: «У тебя же есть дома нитки, Дэл?»

Они не имели права притаскивать трупы обратно. Она могла лишь снять с холодного тела Матфея куртку и пообещать зашить её, а ещё защитить его ненаглядную Лайзу, в которую он ходил влюбленный. Интересно, если бы он услышал от неё такое, как бы отреагировал? На чьей стороне оказался?

Она оторвала от своего лица куртку и подняла глаза на тихо вошедшего Брайса.

– Кажется, я скоро уйду и… больше не вернусь сюда.

Он неотрывно смотрел на неё.

– Я уже понял. И мне действительно жаль, Дэл.

Она вспомнила улыбку того самого колдуна, от которой на автомате передёрнуло. Она отчётливо понимала – он действительно переиграл её, причём с самого начала, а значит, они все увидят его на пороге ворот с этими несчастными тринадцатью сиклями.

Она проиграла. Снова.

Но в этот раз она больше не лишит никого жизни.

В последней раз такой решительной она была, когда закрывала остекленевшие глаза Матфею.

– Дай нож, пожалуйста.

Брайс вздрогнул почему-то и проговорил медленно:

– Слушай, это не самое лучшее решение проблемы…

– Придурок, нож дай, я нашивку отрежу от куртки.

Наверно, сейчас она была готова к этому.

Дэл сосредоточенно отрывала нашивку, пытаясь случайно её не задеть. И лишь когда она смогла это сделать, и та оказалась у неё в руке, она отдала обеспокоенному Брайсу нож и сжала её в руке.

К сожалению, она не сможет зашить больше куртку, уж слишком сильно повредил её проклятый колдун. Но она могла оставить хотя бы какое-то напоминание о светлом и мечтающем о чём-то высоком парне, который просто не дожил до исполнения своих идей.

Даже если той самой куртки не будет рядом, память всё равно останется. И о ней память останется, и у неё память останется.

Даже если самой куртки не будет, идея всё равно останется.

Она положила под подушку нашивку. Капрал должен быть сильным. Даже в лесу, даже без начальства она останется капралом гвардейского отряда.

– Позови охранника сюда.

Брайс нахмурился, но спорить не стал. В его взгляде читались те самые слова: «ты всегда добиваешься своего».

Незнакомый ей воин аккуратно встал возле кровати, невнятно представился, но в итоге инициативу взяла сама Дэл.

– Думаю, вам нужна информация. Ведьма дала мне предсказание ещё до встречи с колдуном. Предсказала эту отметину. Потрясите её, возможно, услышите немало судьбоносных слов.

Она покрутила головой, и от хруста в шее стало немного легче, словно вместе с этим уходили все тревоги.

– Я согласна выполнить приказ Штаба. Но у меня есть условие.

Юноша прищурился, глядя на неё, уж было открыл рот, чтобы возразить, как она чуть громче проговорила:

– Я должна перед этим поговорить с той самой ведьмой. Так и передай.

Охранник серьёзно кивнул и, попросив перед этим разрешения, вышел из палатки. Дэл опустилась на кушетку, чувствуя остаточную дрожь. Она должна узнать как можно больше перед тем, как снова встретится с колдуном. Она ведь пообещала, что убьёт его, и теперь ничто не могло удержать от выполнения этого обещания.

А вот Брайс развеселился от всей этой ситуации.

– Ух, я удивляюсь твоей смелости, – проговорил он. – Ставить условия Тактическому штабу в таком положении…

Дэл лишь плечами пожала.

– У них есть и иной расклад. Я выхожу с мечом и… тогда я положу большую часть населения, прежде чем они успеют что-то сделать.

– Прикольный план. Посмотрел бы на это…

– Я не шутила, Брайс, – она прикусила губу. – Мне уже нечего терять, а значит… легче умереть, чем встретиться с этим самым колдуном. А перед этим я побольше унесу с собой в ад, чтобы компания была повеселее.

Он вздрогнул от этих слов, и как-то иначе посмотрел на неё.

Это же была неправда. Она бы не подняла меч на простых людей… это читалось в его взгляде. Это знала и она сама. Но этого не знал Штаб, который привык видеть в ней и в подобных солдатах лишь инструмент для выполнения своих важных задач. Они могут и уступить такую малость, тем более, ничем эта встреча им не грозит.

В лесу она нещадно убивала тёмных тварей, готова была изрубить колдуна. А могла бы она убить невинных людей? Могла бы она поднять меч на человека?

Она подняла собственные ладони, чистые, но временами свет падал на них так, что, казалось, какие-то капли засохшей крови остались, и нужно оттирать с мылом и болью. Руки мечницы, руки убийцы. Штаб не будет рисковать людьми, если можно всё решить полюбовно.

– Мне действительно жаль, что так вышло, – в очередной раз проговорил Брайс. – Ты не заслуживаешь такого, каким бы человеком ты не хотела казаться.

Наверно, он пытался убедить больше себя в этом, чем успокоить её. Однако от этих слов становилось как-то спокойней на душе, и желания обнажить меч становилось всё меньше и меньше.

Она просто убьёт колдуна и принесёт его голову к Воротам.

Она просто победит его.

Только оставалось одно незавершённое дело.

– Как думаешь, мне разрешат сходить к Лексу перед… этим?

Он медленно качнул головой.

– Лайза сказала, чтобы я тебя никуда не выпускал, пока не поступит новый приказ. – он замолчал, а затем вдруг сказал. – Извини.

Словно от него что-то зависело. Словно он мог нарушить приказ Штаба. Это не его вина.

– Тогда попросишь у него прощения за меня?

Прозвучало это слишком резко. Она не хотела этого говорить, но невольно вырвалось и… с этим более ничего не сделаешь.

– Он давно не держит на тебя зла, Дэл… – мягко проговорил Брайс.

– Это не значит, что я не держу на себя зла.

– Ты никогда не была виновата в этом.

– А тебя никогда рядом не было, чтобы ты мог оценивать степень моей вины.

Он хотел что-то ответить, да только слов не нашёл. Бросил это дело, встал за новым стаканом воды, чтобы агрессивно залить его содержимое в глотку.

Дэл снова повернулась на другой бок, на мгновение сжала покрепче порванную куртку. А потом отложила её аккуратно в сторону. Это было в прошлом. Это… она сама справится.

Да только после пяти минут мучительной попытки заснуть, она всё-таки вернула себе куртку, обняла её и прикрыла глаза. Если хорошо постараться, то можно представить, что Матфей рядом.

Куртка до сих пор хранила его запах.

========== Четвертая глава. Разозлённая ==========

Она не вернётся. Сложная мысль для осознания.

В детстве она мечтала о том, чтобы уйти далеко в лес, чтобы никто её больше не трогал. После первой своей вылазки она мечтала не выходить за ворота, чтобы не вспоминать разодранные трупы первых товарищей. После смерти Матфея она мечтала не возвращаться в город, чтобы не говорить об этом Лайзе и… он был единственной причиной возвращаться.

А теперь её выгоняют из города. Отдают в лапы колдуна, которого она не успела добить. У неё будет достаточно времени, чтобы найти способ его убить.

Хочет ли она после этого вернуться? Смотреть в глаза и подчиняться приказам тех, кто отправил её на верную смерть? В городе больше не было её друзей. Но уходить всё равно почему-то было страшно. Давно она не испытывала страха…

Она не смогла убить в себе всё человеческое, как бы жизнь не помогала в этом.

Чёрная куртка появилась у изголовья кровати слишком неожиданно. Дэл попыталась сложить грамотно слова, чтобы отказаться от такого подарка, да только Брайс выглядел слишком серьёзным.

– Давай ты признаешь, что в лесу может быть бесов холод. И кто тебя там согреет? Твой колдун?

Она бросила в него подушку. Увернуться он не успел.

Впрочем, почти сразу подушка полетела обратно.

– Она мне всё равно не нужна… у меня таких много.

– У меня тоже дома есть чёрные куртки…

– А это не чёрная. А тёмно-синяя.

– Не различаю оттенки.

– Я заметил.

Оказалось, что спать по ночам – это очень интересный опыт. Однако ей было сложно привыкнуть к тому, что каждое утро она первым делом видела рядом Брайса, который занимался своими делами – писал какие-то вещи в толстую тетрадку, читал книги, проверял содержимое своих склянок.

– Глаза не устали…?

Брайс перевернул ещё одну страницу и лишь после этого поднял на неё взгляд. Дэл сидела и пыталась ровно пришить нашивку к новой куртке. Пусть она была чуть великовата в плечах, но в ней было также тепло, как и в старой. Выбрасывать остатки куртки она решительно отказалась, положила их под подушку и строго наказала Брайсу даже не касаться их.

– Хм… возможно, ты права. Тогда можно устроить чаепитие.

Пока Брайс искал чистые кружки, она аккуратно поднялась на локтях. Книга на столе выглядела интересной, судя по иллюстрации – что-то про целительское дело. Рисунок живота человека, только… странный, с какими-то червяками. Она нахмурилась, пытаясь понять, что это может означать.

– Тут Майя решила нас угостить… – проговорил немного растерянно Брайс, доставая коробку с парой кусков какого-то пирога.

Кажется, так звали его невесту. Он пару раз упоминал за эти дни, но она предпочитала не уточнять… и не запоминать такую бесполезную информацию.

Стакан ароматного чая стоял перед ней. Дэл попыталась взять его, но тот уже успел раскалиться до того, что обжигал пальцы. Учитывая, что Брайс по другую сторону стола зашипел, он тоже испытал подобную проблему.

Заметив недовольный взгляд, он пробормотал:

– Ну давай, обвини меня в том, что у меня нет нормальных кружек для чая… а лучше возьми кусок пирога.

Она неловко схватилась за рассыпающийся пирог, откусил уголок. Внутри оказалось что-то вроде повидла… приятно. Захрустел едой и целитель.

– Обожаю яблочные пироги…

Это было так странно. Она спокойно сидела вечером в палатке целителя, ела пирог и пила чай. Она перевела взгляд на тёмный настоявшийся напиток, аккуратно пальцами обхватила край и попыталась отхлебнуть. Горячий.

Кажется, это уже было.

– Эй, Дэл, ты… чего? – голос Брайса дрогнул.

Она приподняла брови, а потом почувствовала странный холод на правой щеке. Пальцами она легонько прикоснулась к ней и почувствовала влагу. Бес подери! Она медленно опустила руку и лишь пожала плечами.

– Я просто не знаю, что сделать… может, тебя обнять?

Брайс выглядел потерянным, придерживая кружку чая и смотрящий на неё округлёнными глазами.

Она и сама не знала, почему это произошло. Он почти встал со своего места, как она чуть ли не вскрикнула:

– Не надо!

Он остановился. Мгновение на размышление – и обратно сел на стул, взял стакан и отхлебнул оттуда с какой-то упрямой решимостью. Она же тыльной стороной ладони вытерла непрошенные слёзы и постаралась максимально быстро съесть свой пирог.

Наверно, она снова всё испортила. Остальное время они провели почти не разговаривая. Лишь один раз он оторвался от бумаг, чтобы проговорить тихо:

– Лекс передавал тебе привет.

Она усмехнулась, но ничего толком на это не ответила. Нечего. Да и уже неважно, ведь скоро она больше не появится в этом городе. Её мысли занимала нашивка, которая почему-то норовила свалиться с плеча новой куртки.

Наконец она смогла накинуть её на себя и посмотреть. Держалось неплохо. Пусть и непривычно было видеть себя в такой тёмной куртке, которая ещё и великовата оказалась, но… в лесу действительно будет холодно.

В палатку вошёл солдат:

– По приказу Тактического штаба я должен сопроводить капрала Дэлию до темницы.

Она заметила, как вздрогнул после этих слов Брайс. Прозвучало и в самом деле немного странно, но она в ответ на это усмехнулась и проговорила:

– Отлично! Наконец-то!

Брайс скользнул по ней удивлённым взглядом, но та лишь приподняла уголки губ, толком не отвечая на его немой вопрос в глазах. На мгновение она потянулась за ножнами, чтобы закрепить их на поясе, а потом повернулась к солдату и уточнила больше для Брайса, чем для себя:

– Мы же ещё вернёмся?

Он тут же кивнул, она с облегчением отошла от ножен, даже не коснувшись их. Брайс немного расслабился.

Вечер. Людей было значительно меньше, чем обычно, но даже они иногда оборачивались на неё. Кажется, жизни и в самом деле ей больше здесь не дадут. А всё из-за проклятого колдуна, который решил, что хорошей идеей будет оставить на ней свой след.

Она его убьёт, и пойдёт по дороге искать другое поселение, в котором всем будет плевать на её отметины.

А пока ей нужно поговорить с ведьмой. Она рукой коснулась нашивки, да взмолилась Иште почти привычно, прося всего лишь спокойствия и чистых мыслей.

Темница была неприятным местом. Глядя на него, палатка и общество Брайса выглядела курортом. В ней всегда было немного людей и с каждым преодоленным лестничным проёмом их становилось всё меньше и меньше. Этот нижний этаж, скорее всего, выделили только для ведьмы.

Пустые решётки напрягали не меньше. Казалось, что вот-вот блеснут сквозь них сумасшедшие глаза преступника. Конечно, это не тёмная тварь, но по части коварства он может легко посостязаться с ней.

– Ты вернулась, убийца бесов. Вернулась с печатью колдуна.

Дэл вздрогнула – даже не подошла ведь, ещё достаточно далеко. Но та уже каким-то образом её почувствовала. Убийца бесов… она усмехнулась этому пафосному титулу и постаралась сохранить эту усмешку, когда они наконец дошли до той клетки, в которой содержалась ведьма.

– Да, так вышло.

Страха почти не было. Она приподняла подбородок и прищурилась, глядя на слабоосвещенное лицо ведьмы. Она ничего ей не сделает. Да и если сделает, то хуже уже не будет.

– Ты мне не доверяешь… зачем же пришла?

Чувствует всё. Тот колдун тоже наверняка хорошо читает эмоции. Нужно быть готовой и к такому.

– Что такое бесова длань? – проговорила медленно Дэл, схватившись за решетку.

Она пришла за ответами. Ну и чтобы в последний раз посмотреть в глаза этой твари, из-за которой вся её привычная жизнь разрушилась. Та в ответ обнажила зубы и усмехнулась.

– Вообще-то, дамоклова длань, – поправила ей ведьма. – И мой ответ тебе не понравится, убийца бесов.

– Тебе же плевать на мои чувства.

Ведьма шумно вздохнула, прежде чем наконец ответить.

– Раньше ты была хозяйкой себе и своей жизни, но отныне… твоя жизнь принадлежит колдуну, оставившему след своей длани. А колдуны не очень любят, когда их игрушки прячут.

Прозвучало это и в самом деле жутко. Она обернулась на испуганного солдатика, который слушал это и решительно ничего не понимал. Но взгляд его был недобрым.

– От этого можно избавиться?

– Лишь со смертью колдуна.

– Всё, поняла… – она повернулась к солдату, – мы можем идти обратно.

Дэл развернулась и пошла в сторону выхода из темницы, опустив голову. Всего лишь убить колдуна. Легче простого. Однажды у неё это получится, попыток она сделает предостаточно. И она либо убьёт его, либо умрёт сама.

Оба варианта её устраивают.

– У тебя же ещё много вопросов ко мне, девочка.

Она остановилась, обернулась и проговорила медленно:

– Как можно убить колдуна?

Ведьма рассмеялась.

– Это же истинная причина, по которой ты пришла?

Дэл промолчала. Слышать лишь её голос – ещё страшнее, чем видеть её. А ещё она очень хорошо подбирает слова, словно сделала это заранее. А могла ли она знать, что Дэл однажды придёт сюда и именно об этом спросит?

– Колдун знает, когда он умрёт, и как. И обычно он к этому готов.

Всё было ясно. Прямого ответа от ведьмы она не услышит. Если бы всё было так просто, то она бы победила того придурка уже тогда.

– Думаю, что я всё-таки устрою ему сюрприз.

– Мне нравится твоя уверенность. Даже жаль, что этот след не принадлежит мне. Однако… мы ещё с тобой встретимся, я тебе это обещаю. Думаю, ты будешь другим человеком к тому моменту.

Дэл усмехнулась, поправила тёмную прядь с лица, да проговорила достаточно громко:

– Извини, но единственный человек, которому я не изменяю – это я сама.

Последним, что она услышала на выходе из темницы – громкий смех ведьмы, которая смогла подарить ей надежду. Она просто убьёт этого колдуна и вернётся обратно к Брайсу, Лексу и Лайзе. Да, возможно, они друг другу наговорили много всего нехорошего, но это не значит, что их дружба и в самом деле окончательно сломалась. Всё можно восстановить при желании.

Тем более она пообещала Матфею защитить её. И по своей воле отдать себя в лапы колдуна, как оказалось – это один из пунктов этого обещания.

Она подняла взгляд на небо, да попросила у Таха немного смелости для этого. Какой бы сильной Дэл не казалась, она даже не могла представить, как можно уйти из родного дома к страшному колдуну, на котором убитых больше, чем на всех жителях города вместе взятых.

Наверно, она и в самом деле была не в почёте у богов.

Они почти дошли до палатки, когда их встретил бледный второй солдат. Боги её не любили. Всё было понятно по лицу, слов не нужно было, но солдат всё-таки смог проговорить:

– Он здесь.

Слишком легко было понять, кто такой «он».

Слишком рано.

Она хотела написать письмо Лексу, да обнять Брайса.

– Да?

Солдат лишь кивнул, а затем… вздрогнул, глядя прямо на неё.

Дэл широко улыбалась.

Она рывком открыла палатку, направилась к мечу. Она убьёт этого проклятого колдуна прямо там же. Она отсечёт ему голову. Она изрубит его на мелкие кусочки.

Ну или просто умрёт.

Брайс поднялся с места, едва увидел, как резко она вошла. Ножны с мечом Дэл нацепила на пояс, застегнула до конца молнию на сапогах, да завязала на поясе остатки старой куртки Матфея. Выглядела она наверняка неказисто.

Брайс смотрел на неё и… в этом взгляде она увидела себя. Такую решительную, серьёзную и… Весь порыв злости как-то быстро закончился, оставив лишь пустоту. Безумная улыбка сползла с лица.

Убийство колдуна – это не игра.

За это она заплатит большую цену.

Брайс смотрел на неё и… у него голубые глаза.

Почему-то она вспомнила яблочный пирог, его хруст на зубах и сладкий вкус яблока.

Не обращая внимания на взгляды солдатов, она подошла к Брайсу и обняла его – резко и крепко сжала в объятиях. Это был последний раз, когда она видела этого придурка. Она ведь не вернётся. Не вернётся. Она зажмурилась, пытаясь выкинуть это из головы.

В объятиях оказалось неожиданно хорошо. Тепло. Приятно.

И, словно решив её добить, Брайс мягко провёл по её спине рукой. Медленно и мягко. Боже. Никогда такого она не чувствовала – как вслед за движением руки поднимаются мурашки. А ещё у него широкая спина, за которую так удобно хвататься. В это мгновение хотелось разрыдаться, схватиться за него и не отпускать никогда.

Дэл сильнее прижалась к тёплому и большому Брайсу, у которого сердце каким-то образом быстрее, чем у неё стучало.

Она ведь не вернётся.

Дэл закусила губу, лишь бы не заплакать.

– Ты только вернись, тихоня Дэл.

Она нервно сглотнула. Неужели, он и в самом деле решил, что есть хоть малейший шанс этого?

– Я не могу этого обещать, – хрипло проговорила она.

– А ты через «не могу».

Она тяжело вздохнула и проговорила тихо:

– Знаешь, раньше ты бесил меня меньше, чем все окружающие…

– Хм… а я ожидал признания в любви.

– Многого хочешь.

– Но ты пообещай, что вернёшься, – вдруг заявил серьёзно Брайс.

Она хотела сказать так много – наорать на Брайса, сказать, что для глупостей нет времени, что она никак не может этого пообещать. Хотелось сказать много, но она смогла лишь тяжело вздохнуть, и наконец проговорить медленно и отчётливо:

– Постараюсь.

Дэл в последний раз прижалась к Брайсу, после чего легко отстранилась от него, опустила голову и пошла к ожидающим её солдатам. Не оборачиваться, не думать о том, что это было в последний раз.

Она покрепче схватилась за рукоять меча, дававшего спокойствие. Она шла в последний раз по этой улице, даже не обращала внимания на прохожих, а просто шла и шла.

Они прошли мимо палаток солдатских, и мимо Тактического штаба, и мимо той самой реки, в которой она всегда смывала кровь с меча. Слишком поздно она вспомнила, что кобура с револьвером осталась в палатке, на столе у Брайса. Впрочем, она всё равно не умела пользоваться этой штукой как следует, как родным мечом.

Они шли к Воротам. К ещё закрытым Воротам, у которых стоял командующий Дайлер, а по левую руку от него – собранная Лайза. Она как-то равнодушно скользнула по ней взглядом, от чего в очередной раз Дэл почувствовала злость. Походу, ей было всё равно.