Текст книги "Смерть планам не помеха.Часть первая: Человеческое лицо (СИ)"

Автор книги: Стоящий в тени.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Он идёт по Сейретею в четвёртый отряд. Проходящие мимо смотрят ему вслед, особенно девушки. Они никогда не видели мужчин в шелковых рубашках с манжетами. И так опрятно выглядящих (Юмичику за мужчину не считали). К тому же, он был весьма недурен собой (что охотно признавал) – короткие фиолетово-черные волосы, большие глаза цвета стали, бледная аристократическая кожа, не слишком могучие, но рельефные мышцы...и воспитание получше, чем у того-же Хогэна. Нетсуден хотя бы не ест руками. Но ему не очень нравилось, что вслед ему смотрят парни – с ориентацией у него всё было в порядке.

Он пришёл к кабинету Уноханы. Постучал. Скрестил пальцы на удачу. Вошёл.

– Да?– капитан сидела за столом и делала вид, что проверяет отчёты. Делала вид – но Нетсуден заметил клубок шерстяных ниток под столом. Впрочем, он не ругать капитана за вязание на рабочем месте пришёл.

– Капитан Унохана, вы помните своё обещание помогать Рингоноки в меру своих сил и возможностей?

– Помню. Что требуется сделать?

– Всеми возможными способами, даже не совсем законными, скрывать её отсутствие в Сейретее.

– Но что я могу сделать? Об этом надо просить её капитана, капитана Комамуру, а не меня.

– Его я уже уговорил, он велел поговорить ещё и с вами. А так же с теми, с кем она договаривалась спасать Рукию. Хозяйка отправилась в Генсей, она хочет сама спасти свою подругу...хозяйка вообще очень самостоятельная, пытается делать всё в одиночестве.

– Хорошо, я что-нибудь придумаю. Хм...– Ретсу ненадолго задумалась, а потом её осенило, как можно прикрыть отсутствие Куротсучи на своём месте...

“Я всё сделал, хозяйка. Что будем делать?”

“Я нашла усадьбу баунто и без тебя – ты отсутствовал. Теперь будем ждать мрака.”– Рингоноки нашла убежище Зависимых самостоятельно...ну, ей дорогу показал Ичиго, который лежал с ней в засаде рядом. Очень удобные кустики, кстати. Раскидистые, высокие, даже без крапивы. Солнце уже садилось, и поэтому им осталось ждать не очень долго. Но ждать всё равно придётся, и потому Ичиго напевал песенки. Рингоноки тоже напевала то, что любила при жизни. Ичиго плохо различал слова, но ему нравилось. А больше всего ему понравилась одна мелодия...

– А это что ты напевала? Ну, это, там ещё была такая строка: “Огненный шар коснулся воды...”?

– “...океану доверив свой взор”? Ария – Феникс. Понятно, почему ты её не знаешь. А теперь тихо – солнце садится, ты идёшь резать провода. А я пока активирую банкай...

Ичиго в три прыжка добрался до линий электропередач и Зангетсу перерезал все провода – разбираться было долго – а ещё и лень. А потом начался он. Банкай Рингоноки, о котором сам Ичиго узнал пару часов назад.

Тучи в считанные мгновения заволокли небо. Начался сильный ливень, а потом и гроза – молния ударила в особняк Зависимых, проделав дыру в и так дырявом чердаке. Рингоноки забралась туда и притаилась, ожидая того, кто пойдёт проверить состояние крыши. Идиотом оказался Ичиносе – как тот, кто принёс Донохане, успевшей испортить настроение всем настолько, что её даже есть расхотелось. Его-то тело Рингоноки и захватила. Ненадолго, только чтобы вывести Донохане. Получаса ей хватит.

– Какого чёрта свет вырубили?– ругались баунто. Они уже и подзабыли, что посылали Маки на крышу зачем-то. Или за чем-то.

Ёшино спокойно легла спать, воспользовавшись отсутствием света. Донохане же получила полную свободу действий в пределах этой комнаты. Хочешь – читай, хочешь – спи, хочешь – играй (игрушечная железная дорога заняла демона на некоторое время), а хочешь – рисуй на стенах, Ёко разрешила. Главное – не зуди над ухом, баунто бессмертны, но спать тоже хотят. Донохане выбрала вариант второй, а потому не сразу поняла, что её куда-то несут.

– Дайте поспать...

– Ну спи.– разрешила Рингоноки и ускорилась – баунто забеспокоились и побежали в комнату Ёшино. Она успела выйти из особняка и отойти на приличное расстояние, пока Донохане не проснулась из-за ливня. Она всё оценила, в принципе, правильно – враг несёт её на руках из дома. Наверняка решил съесть!

– А ну пусти меня, маньяк!!! Подломурх, Тыквадур, Пахлорыб окояннный!!! Да я тебя...

– А ну тихо!– Рингоноки не узнала сначала голос, и лишь потом догадалась – её голос на миг стал снова женским. Донохане, усиленно поразмышляв минут пять, предположила:

– Рингоноки?

– Она самая. Тихо теперь.– Отойдя на достаточное расстояние, Рингоноки поставила подругу на ноги, а сама отозвала шикай. Гроза тем временем возобновилась – Нетсуден заметал следы...или замывал, если точнее.

Тем временем генерал Ямамото наконец узнал о банкае Рингоноки и пытался найти потенциально нового капитана. Комамура в свадебной суматохе забыл сообщить о банкае, поэтому генерал был не в лучшем расположении духа. Да и похмелье настроение как-то не поднимает, знаете-ли. Но Рингоноки никак не находилась. А некоторые капитаны (четвёртого, седьмого, восьмого, двенадцатого и тринадцатого отрядов) утверждали, что она отравилась чем-то со стола и сидит в туалете. В туалете действительно кто-то сидел, поэтому Генрюсаю пришлось поверить на слово.

А капитаны тем временем облегчённо вздохнули – идея скрыть отсутствие Рингоноки была отличной. Им потребовался лишь доброволец, который сидел бы там и не высовывался. Кионе прекрасно справлялась с этой задачей, развлекая себя разгадыванием кроссвордов и вышиванием портрета своего капитана шелковыми нитками. Ямамото ещё не знал, что это был почти заговор – Рингоноки самовольно отправилась воевать с баунто. Это очень опасно, а она ещё и беременна!

– Ха-ан?

– Чегось?

– А ты помнишь, что я тебе при жизни говорила?

– Что конкретно?

– “Когда ты захочешь со мной поговорить, я уже не смогу тебе ответить”. Сбылось? Что вообще произошло после моей смерти?

– Похороны. Половина одноклассников посещают психолога, остальные подавлены. Учительницу увозят в психушку. Похороны бабушки и дедушки. А потом меня током убило.

– Очень жаль. Но назад я больше не вернусь – мне там будет тесно, скучно, мучительно. Мне место здесь, где приключения и любовь. А пошли по городу погуляем!– Рингоноки уже отбросила в сторону ненужную оболочку чужого тела, и теперь была готова немного поразвлечься. Но Донохане не могла себя заставить пойти гулять с Рингоноки, просто не могла.

– Рин, ну не могу я!

– Когда ты была жива, то посещала много кружков и не имела времени для прогулок, и я это понимала. Но сейчас-то в чём дело?

– Я не знаю!– Донохане почти взорвалась – она не понимала, что её удерживает, и это её злило.

– Понятно. Тогда иди к Урахаре, а я пойду драться с баунто.

– Ты чего – совсем сбрендила? Их же много!

– Я того – у меня хитрый план. Кыш отсюда, скучный человек, не желающий со мной гулять.– Рингоноки махнула рукой по направлению к магазину Урахары. Донохане осталась стоять рядом. Тогда Рингоноки плюнула на её присутствие и пошла назад. Идея была сумасшедшей, если не невозможной. Но Кинушикую уже начала готовить Механизм, Нетсуден уже уничтожил крышу и добрался до второго этажа, а Рингоноки надо было лишь отправить всех баунто к себе.

Рингоноки не обращает внимания на дождь и идёт вперёд, стучится в дверь...

– Вы кто?– спрашивает Унаги.

– Я – Рингоноки.– говорит она и отправляет Связанного к себе, где его уже ждала Пустая. Потом заходит в дом и за краткий срок поглощает почти всех баунто. Кроме Ёко. Ей дали пять минут, чтобы убраться из Каракуры и больше туда никогда не возвращаться. Судя по её лицу, она была весьма рада, что ей дали возможность сделать ноги из этого дурдома.

Рингоноки попала в Сейретей уже глубокой ночью, когда все уважающие себя синигами предавались сну. На подгибающихся ногах она доползла до комнаты Маюри (тот спал в эту ночь один – у гадкой Нанао критические дни) и, раздевшись догола, улеглась рядом. До утра она занималась тем, что наблюдала за процессом изымания реацу, переработке в реакторе, а потом перекачки в хранилища. Как не странно, баунто не сопротивлялись в большинстве своём. Их главарь вообще помогал загонять всех в Механизм, благо места хватило для всех, кроме него самого.

– Зачем ты мне помогаешь?

– Я устал от этой жизни уже давно. Не получилось уничтожить синигами – так хоть помогу...тебе, человеку.– последнюю часть фразы Связанный сказал уже когда залезал в Механизм. Рингоноки решила запомнить его слова. “Он имел в виду, что я человек, или что?”

– Хозяйка...Я не должен этого говорить, но мне кажется...что он имел в виду вашу...человечность.– осторожно предположил Нетсуден.

– Запомню и твои слова. Не бойся говорить мне свои предположения – я тебя всегда готова выслушать.– И Рингоноки заснула по-настоящему. Ей снились странные вещие сны, где не было её самой. Да и вообще там никого не было – была реацу. Зелёная, желтая, розовая – от первой веяло холодом, от второй – злостью и немного отчаянием, от третьей – безумием и, как не странно, надежностью. Над всеми тремя висел череп.

“Наверное, они все погибнут. Я должна найти их и спасти. Но кто они? Где они? Враги ли они? А какая, собственно говоря, разница – враги или друзья? Сегодня они мои враги, а завтра станут дороже самых близких друзей.”

На этой весёлой ноте Рингоноки проснулась.

====== Из грязи в князи. ======

Маюри не стал подпрыгивать к потолку, когда увидел рядом свою жену. Он вообще не сразу вспомнил, что её вчера рядом не было.

– Где вчера была?

– В Генсее, спасала Донохане и побеждала баунто.

– Хм, а половина капитанов в один голос твердила, что у тебя живот скрутило.

– Это я и буду утверждать сегодня. Но на самом деле я была там.

– Ты пропустила приём препаратов! Надеюсь, сейчас ты никуда не собираешься?

– Нет, Маюри, я уже иду в лабораторию.

Нетсуден являлся живым доказательством того, что интеллигенты ещё не все вымерли. Ночка была насыщенной, и мечу надо было немного передохнуть и успокоиться. Например, понаблюдать за рыбками. Или поплавать. Или медленно и мучительно опускаться на дно, которого нет. Но в шахту его может загнать лишь воля хозяйки – добровольно он туда не спустится никогда. Даже если Хогэн опять захочет навестить его. Тогда Нетсуден просто спрячется на облаках, или под водой, или даст отпор банкаем – Нетсудену надоело, что его дом навещает этот грубиян.

Нетсуден тоже видит будущее, как и хозяйка. Они смотрят сны вместе, только он обычно помалкивает об этом. Но когда хозяйка видит нормальные сны с нормальным содержанием, тогда Нетсуден видит будущее самой хозяйки. Скорее всего, он просто выдумывал это, но ему не всегда нравилось то, что он видел. Сегодня ночью он видел что-то вообще странное и непонятное. Он видел, что те трое погибнут, и хозяйка сможет их спасти. Но если он расскажет об этом хозяйке, та ему не поверит и всё равно попытается сама.

Нетсудену немного страшно. Хозяйка не похожа ни на синигами, ни на Пустого, ни на человека. Для синигами она слишком человечна, для Пустого – слишком живая, для человека – слишком сильна. Кем же считать его хозяйку? “Я – Рингоноки” – однажды сказала хозяйка. Наверное, это и есть ответ. Обычно занпакто и синигами не очень ладят – синигами не признают в мечах личности. Но хозяйка какая-то неправильная синигами. И, порой, Нетсуден боится её. А ещё он кое-что увидел недавно...кое что очень плохое...

...хозяйку собираются сделать капитаном.

Глаза Рингоноки медленно становились круглыми, рот медленно открывался, волосы медленно поднимались дыбом. За её спиной стояли слегка офигевший Маюри и полностью охреневшая Донохане.

– Повторите, пожалуйста, я ещё не верю.

– Завтра тебя официально назначают капитаном пятого отряда.– спокойно объяснил Комамура. Он начал догадываться, что реакция на эту радостную новость должна быть немного иная. Радость, например.

– А...сколько проголосовало против?– негромко спрашивает Рингоноки.

– Один. Капитан Кучики Бьякуя считает, что ты не подходишь на должность капитана, но его голос против одиннадцати ничего не стоил.

– Не стоил...Вы не послушали этого умного, справедливого, сострадательного синигами? Впрочем, он наверняка ещё сердится на меня за сад и бой за Рукию...– последнее Рингоноки говорит тише всего, но кто захочет – тот услышит.

Комамура решает передать именно эту реплику своей первой офицер (теперь, очевидно, бывшей) Бьякуе. А потом вспоминает.

– Сейчас пойдёшь к лейтенанту первого отряда, пройдёшь тест (формальностей ради) и начнёшь готовится к принятию должности. Как правило, на это уходит несколько дней, но в условиях войны...– Саджин не договаривает, Рингоноки сама понимает всё. Она уже почти смирилась с самой мыслью о том, что станет капитаном, но ещё сомневалась. “Это большая ответственность. Справлюсь ли я?”

“Вы справитесь, хозяйка. Я буду всегда на вашей стороне, что бы вы не сказали. Но помните – вы можете сказать “нет”, и тогда они не смогут сделать вас капитаном. Хозяйка, вам ведь всего лишь семнадцать лет, считая годы до вашей смерти. Я вас не отговариваю, нет! Просто напоминаю. Вы ведь ждёте ребёнка, в конце концов...не отказ, а отсрочка! Вот родите, ребёнок чуть подрастёт, вот тогда вы и...”

– Я согласна, капитан. Сейчас, только приведу себя в порядок, и сразу пойду.

– Жена?

– Рингоноки?!

” ХОЗЯЙКА?!”

Рингоноки умывается, расчёсывается, а потом смело (так это выглядело со стороны) идёт в сторону бараков первого отряда. По обе стороны шли Донохане и Маюри. Они пытались её отговорить. Вернее, Маюри почти сразу же отказался от этой затеи (“Ты больна на всю голову, но ведь именно поэтому я на тебе и женился.”), то Донохане не понимала, почему Рингоноки согласилась.

– Подруга, ты ведь портишь сознательно всю свою жизнь!

– Она испортилась ещё до моей смерти.

– Ты ведь не любишь командовать!

– Кто тебе это сказал?

– Ты ведь ребёнка ждёшь!

– Он мне не помешает.

– Но это безумие! Бе-зу-ми-е! Ты сошла с ума!

– Хан, а я когда-нибудь была в своём уме?

– Но почему, почему ты согласилась?!

– Кто, если не я?– говорит Рингоноки и загадочно улыбается. А действительно, кто? Правда, у Рингоноки был ещё один мотив – она хотела, чтобы круг тех, кто может ей приказывать, сократился. Он не исчезнет, но уменьшится. “А бумажную работу будет выполнять Момо.” – решает Рингоноки. Настроение достигает самой высокой отметки, когда она заходит в кабинет капитана первого отряда. Она быстро, не запоминая вопросов, заполняет бумаги с тестами, отвечает на пару вопросов и ждёт решения. Сасакибе несколько минут думает, а потом решается.

– Ты будешь капитаном.

– Gut.– неожиданно даже для самой себя переходит на немецкий Рингоноки. “Неужели я ещё помню что-то из школьного курса?”

– Хорошо?

– Да. Вы знаете немецкий?

– Я знаю английский – а у тебя произношение хромает.– в чем-то Сасакибе прав. Произношение у Рингоноки действительно плохое. Но отличить английский от немецкого даже она может!

Рингоноки молчит, выслушивает неофициальное наставление по поводу достойного поведения и высокой морали (лейтенант неодобрительно смотрит на её живот), послушания (он явно вспоминает инцидент на казни), держания отряда в ежовых рукавицах (претензий пока не было), а потом переходит к хорошей части напутствия.

– Отныне твоим начальником является только мой капитан, и ты вольна делать всё, что он разрешит, не делая запрещённого. Церемония завтра в восемь утра, потом твой лейтенант покажет тебе бараки, отряд, расскажет о текущих делах и способах их решения.

– Хорошо. Если уж Айзен её не убивал до последнего, значит с отрядом она обращаться умеет. Правда, он иногда жаловался мне на её излишнюю говорливость и эмоциональность, из-за которых он её прикончить-то и хотел...Скажите, а она уже оправилась от ран?

– Стараниями Уноханы Ретсу... Иди уже, остальное на церемонии объяснят.

– Если церемония будет длиться долго, можно уйти? Семнадцать недель...

– Ну хорошо, хорошо, сократим. Можно будет без долгого вступления. Иди, иди, хаори получишь завтра, перед назначением.

– До свидания, раз так.– и Рингоноки уходит. Ей предстоит небольшой разговор с Нетсуденом.

Во внутреннем мире спокойно. Но Нетсуден выглядит немного грустным. Но явно не из-за назначения хозяйки капитаном.

– В чём дело?

– Хозяйка...может, мне лишь кажется...да, наверное, только кажется...

– Не мямли.

– Кажется, я влюблён!– Нетсуден закрывает лицо руками и ждёт ругани и побоев. Но Рингоноки, получив своё счастье, не может препятствовать счастью других. А Нетсуден ей даже не чужой. Поэтому она садится рядом и успокаивающе гладит свой занпакто по плечу.

– И кто эта счастливица? Синигами или занпакто?

– Я не знаю, хозяйка! Я увидел её в одном из ваших вещих снов, и с тех пор она не выходит у меня из головы! Думал, забудется, но не могу позабыть!

– Ничего. Ты увидел её в вещем сне, а не в простом, и вы скоро встретитесь. А как она выглядела?

– У неё короткие волосы, кошачий хвост, кошачьи уши и очаровательные зелёные глаза.

– У беды глаза зелёные...ну хорошо, а она не кошка, случаем?

– Нет, хозяйка, вы что?! Она, наверное, дух меча! У неё была человеческая фигура, а не кошачья.

– Ясно. И ты влюблён в неё. Хорошо, тогда подожди немного, она скоро появится. Но пока она не появилась, я могу кое-что сделать.

– Что же, хозяйка?

– Пора готовится не только к становлению капитаном, но и к скорому отправлению к Айзену. Он меня ещё до предательства приглашал к себе. Надо бы ответить на приглашение. Но это будет немного позже. Пока я должна выспаться. Нетсуден, поможешь?

– Но сейчас ещё день!

– Именно поэтому.

Она поднялась ещё затемно, часа в три утра. Все спали снами праведников, и она решила немного поразвлечься. Нарисовала на дверях кабинета капитана пятого отряда знак Тельца. “Что-ж, пусть знают хоть отчасти, с кем имеют дело” – в мыслях. Оставшееся время она тратит на приведение себя в относительный порядок – моется с любимым дегтярным мылом (оно ведь так приятно пахнет!), расчёсывает волосы, стирает любимое кимоно и высушивает его же феном, магией и добрым словом.

Остаток времени Рингоноки проводит, успокаивая некстати проснувшуюся Донохане. Та не могла поверить, что лучшая подруга (а если точно, то единственная подруга) становится капитаном. Ведь у неё, как она помнит из жизни до смерти, нет никаких лидерских качеств.

– Ты ведь всегда была хуже меня! Ой...

– Была. Только тогда я ещё не отбила себе все мозги и училась в обыкновенной гимназии, в седьмом классе, в первой параллели, была пятнадцатая по счёту и седьмая от конца в списке худших учеников...

– Обалдеть, ты всё это ещё помнишь? Годков пять скоро будет, как мы померли, а ты ещё помнишь! Да ты, небось, и пропорции ещё помнишь!

– Да вот, головой как-то удачно ударилась. А ты ничего не помнишь?

– Да не, помню...как на День Рождения приглашала ты меня – помню. Остальное вспоминаю от случая к случаю...а когда тебя капитаном сделают?

– На рассвете, чую я.

– А можно мне прийти?

– Если они тебя не заметят, то да.

– Уж я так замаскируюсь, что они меня сами впустят...

Церемония. Ямамамото что-то там бубнит. Капитаны откровенно скучают – дошли до обсуждения груди Матсумото Рангику. Ретсу о ноги тёрся маленький рыжий котёночек, и та вскоре, оглянувшись на увлечённых отнюдь не делом капитанов и их лейтенантов (лейтенанты вообще резались в карты), наклонилась и взяла котёнка на руки. Котёночек при ближайшем рассмотрении оказался девочкой, как не удивительно при таком окрасе. Котёнок мурлыкал громко, и скоро к капитану четвёртого подошла его лейтенант, потом прочие девушки, потом подтянулись мужчины...и только Рингоноки не подходила – всё внимание капитана первого отряда сосредоточилось на ней. Что говорил Ямамото? Что-то о долге, чести, предстоящей войне...ничего нового. Война началась задолго до ухода Айзена из Сейретея, но в активную фазу вступила лишь сейчас.

Наконец, когда Ямамото увидел явное игнорирование его слов, он решил не задерживаться более (старость не радость, да и молодость – гадость), и потому, прокашлявшись, объявил главное:

– С этого дня вы, Рингоноки Куротсучи, назначаетесь капитаном пятого отряда. К обязанностям приступите с завтрашнего дня. А сегодня...

– ...это надо отметить!!!– закончил Кьёраку. Зал вмиг опустел. Котёночек спрыгнул с рук Уноханы в последний момент, и сейчас тёрся о ноги Рингоноки. Та улыбнулась невольно.

– Как ты и сказала, Хан – сами впустили.

– А то! Они-ж ещё о шикае моём не знают, и знать до поры до времени не будут, хе-хе...

– А у тебя одежда после трансформации сохраняется?

– Агась. Я ведь, в отличии от тебя, тела не захавываю!

– Захватываю, может?

– Во-во, точняк! Я только себя меняю...

– А в кого ты ещё превращаешься, кроме котёнка.

– В воробья, мышку...всё. Я недавно шикай освоила, чего ты ещё хочешь?

– Да так...– Рингоноки думает, а потом улыбается так широко, как только может:– Вот ты старше меня будешь, а я уже замужем, жду ребёнка...и старше тебя по званию! И обращайся ко мне на вы.

– Бака.– беззлобно отвечает Донохане. Конечно, она не будет обращаться к Рингоноки на вы. Не будет, и всё тут.

Комментарий к Из грязи в князи. Шикай Донохане – превращение в животное. Не захват чужого тела, а трансформация своего. Одежда сохраняется.

====== Прошу любить и не жаловаться. ======

...В глазах нет ни страха, ни жалости. Они прозрачны и холодны, как две льдинки. Она выполнит то, что должна. Приказ есть приказ. Ни воли, ни разума: лишь то, что она означает – The Obedience…

Рингоноки помотала головой. Что-то не то в голову лезет. Словно это и не её мысли. “Нет, надо завязывать с ночными бдениями. Уже мысленные глюки пошли.”

– К-капитан?– А, вот и Момо. Рингоноки видела её от силы раза три, а Хинамори видела свою будущую капитан только однажды – на свадьбе оной. А нет – и раньше видела. С бывшим капитаном, перед предательством последнего.

– Да?– Момо переполняет гнев. Её Айзен (её!) больше разговаривал по душам с этой некрасивой и непонятной женщиной, чем с ней, со своим лейтенантом! Нет, Момо пока не будет мстить своей новоиспечённой капитан. Она продумает хитрый план! Не хуже плана Айзена-самы (Айзен-сама, я вас не подведу!)!!! Только Момо не учла, что все эти эмоции отражаются на её лице.

“Нетсуден, она нас убить хочет”

“Не подавайте виду, что знаете об этом. Пусть продумывает что хочет.”

“Ты прав, Нетсуден. Так и сделаем.”– Рингоноки чуть улыбается Момо. Та сначала бледнеет от ужаса (вдруг что-то заподозрили), а потом краснеет. Как она вообще могла подумать, что эта ...её капитан настолько пала, что соблазнила Айзена-саму?

– Я сейчас вам покажу ваш кабинет и проведу по отряду.– решает она. Нет, она ещё не доверяет своей новой капитан, но нападать в первый-же день, да ещё и на беременную...в Сейретее это считалось, по меньшей мере, неприличным, если не запрещённым. Испокон веков считалось, что женщина-синигами, ждущая ребёнка, неприкосновенна. Момо придётся подождать до логического окончания беременности, хотя-бы.

А Рингоноки не знала ни о каких обычаях – она посчитала конфликт исчерпанным и разрешила вести в отряд. Всего полчаса как капитан, а ей это уже нравится.

– А что за этой дверью?

– А там у нас мужской туалет...нет, капитан, туда нельзя!– новая капитан явно хочет туда зайти.

– Запрещаешь?

– Н-нет...просто...

– В седьмом отряде не было женского туалета. Пользовались мужским. Думаешь, я не видела мужчин без штанов?

Момо не нашла ответ, а капитан тем временем зашла в туалет. Вскоре оттуда послышались голоса испуганных и смущённых синигами. А потом Рингоноки вышла оттуда с самогонным аппаратом в руках.

– Я нашла это в третьей кабинке. Надо разобрать на запчасти – я не потерплю пьянства в своём отряде.– Рингоноки не пила сама, и другим решила это запретить.

– Х-хорошо.

– А тут что?

– А тут у нас хранятся семена и саженцы. Наш отряд славится своими плодовыми деревьями и клубникой!– с гордостью сообщает Момо.

– А огурцы, картошку, помидоры вы выращиваете?

– Нет...

– Без клубники вы прожить сможете, а вот без картошки и огурцов нам плохо будет. Сегодня-же отправить пару человек за картошкой и семенами. Сельхозинвентарь у вас есть, опыт работы имеется, управимся за один день. Те кто не согласится сажать овощи, будет убираться в бараках. Так и скажи им.

– Капитан, а клубника?

– И клубнику посадим, и огурчики...

– А тут у нас сад.– Сад прекрасен – осенью они соберут прекрасный урожай.

– Так-так...вишня, яблоки, персики, сливы...а где груши?

– Груши? Но мы их и не сажали никогда!

– Будем сажать. К списку покупок добавь саженцы груши. А где малина? Смородина?

– Я уже записываю, записываю, капитан...

– Рингоноки.

– Что?

– Зови меня по имени. Я ведь помладше тебя буду...да и отношения между капитаном и лейтенантом должны быть доверительными, нэ?

Построение. Отряд приветствует нового капитана. Рингоноки ведёт себя совсем не по-капитански: подмигивает встреченным ею в туалете, распахивает капитанское хаори, впуская прохладу, смотрит прямо в глаза каждому офицеру и рядовому. И говорит такое, от чего волосы у Хинамори становятся дыбом.

– Вы раньше во сколько вставали/ложились спать?

– Вставали в полшестого, ложились в десять.

– Рановато...Теперь будем ложиться в половину одиннадцатого, а вставать – в шесть. В половину восьмого – построение. Первое время, чтобы привыкли, не буду ругать за нерасторопность. Дальше: вам пить в рабочее время разрешалось?

– Нет...только по праздникам...

– А теперь нельзя вообще. Увижу пьяными – запру в вытрезвителе. Момо, у нас есть комната, где могут поместится более десяти человек?

– Разве только старый амбар...только он протекает, ничего там не храним – не можем починить.

– И хорошо, что протекает. Дыры затыкать не будем, лучше расширим чуток. Дальше: это касается тебя, Момо. Если ты меня разбудишь раньше семи утра, то у тебя будет около полуминуты, чтобы объяснить мне причину этой несправедливости. Если причина будет неуважительной, я попробую тебя прибить. Если меня разбудит кто-то другой, то я попробую его убить.

– А чем это отличается?– спрашивает кто-то из отряда.

– Лейтенант у меня один, она полезная, и девочка ко всему прочему, потому я не буду использовать меч. А насчёт вас я не уверена, поэтому буду использовать занпакто. Пока всё. Вопросы, предложения?

Молчание.

– Вы уверены в этом?

Все закивали.

– Тогда все свободны. Момо, проводи меня пожалуйста в кабинет.

Кабинет Рингоноки и сама бы нашла, но ей хотелось посмотреть на лицо Хинамори, когда та увидит кривой кружок с рогами – символ её, Рингоноки, знака Зодиака. Лицо действительно вытянулось.

– Я не...

– Знаю, знаю. Это я нарисовала. Пусть останется. Можно?– такое чувство, словно это Момо – капитан, а Рингоноки – лейтенант. Но это не так, Хинамори это понимает.

– Можно, Рингоноки-сама.

Рингоноки заходит в кабинет и первым делом ложится на небольшой диванчик рядом с письменным столом. Неожиданно Момо понимает, что капитан очень устала. Целый день на ногах, как-никак. Поэтому Момо быстро бежит за пледом и укрывает уставшую капитан. Та как-то странно косит на неё оливковый глаз.

“Рингоноки бисексуальна, ей нравятся девушки наравне с парнями.”– вспоминаются слова Матсумото. А вдруг Момо понравилась своему капитану! От этой мысли на лице Момо читается такой ужас и такое смущение, что Рингоноки недовольно поднимает голову.

– Нет, ты не в моём вкусе. Мне не нравятся такие...такие.– капитан переворачивается к стене.

– А какие вам нравятся?

– Не знаю. Наверное, с большой грудью, высокие...

– А Нанао?– срывается неожиданно с губ Момо.

– А Нанао мне не нравится, я её люблю. И ты мне тоже не нравишься, но тебя я не люблю. А я тебе не нравлюсь, ты любишь Айзена. Вот такие пироги.– разговор окончен, капитан засыпает. Момо получила много информации для размышлений. “Рингоноки-сама мне доверяет, раз повернулась ко мне спиной и заснула в моём присутствии. Я не могу уподобится Айзену-саме, убив доверившегося.”– с этими мыслями Момо отправилась по делам отряда. Капитан столько всего изменила...

Как только она вышла, Рингоноки перевернулась на другой бок. Она не засыпала – она ждала ухода лейтенанта. И дождалась. “Не зря Айзен её так долго держал у себя, она прекрасно справляется со своими обязанностями. А главное, она уже не вынашивает планы по свержению нового капитана. Только зачем я ей рассказала о своих предпочтениях?”

– Ну, Момо, как тебе новый капитан?– на собрании Женской Ассоциации было тихо – все ждали ответа.

– Ну, как сказать...Рангику-сан, вы были правы.

Матсумото несколько секунд соображала, в чём была права, а потом в ужасе отшатнулась от Хинамори. А та, не заметив этого, продолжила уже с улыбкой.

– Но я не в её вкусе, и у нас будут не настолько личные отношения. А вот вы, Рангику-сан, и вы, Исане-сан, ей вроде как нравитесь.

– Чем же мы ей понравились?– в один голос спросили смущенные Исане и Рангику.

– Грудью...– Рангику закрывает грудь,– ...и ростом.– Исане садится на стул. И тут в комнату входит Нанао. Рост у неё не очень, да и грудь не слишком большая...Момо читает в глазах подруг вопрос.

– А Нанао-сан ей не нравится, она её любит.– Нанао не сразу поняла, о ком идёт речь, но потом поняла и страшно покраснела.

– А, Нанао, а мы тут твою жену обсуждаем.

– Она мне не жена! Мы просто замужем за одним мужчиной...– Нанао понимает, что выглядит глупо. Две жены одного мужчины...кем они могут приходится друг-другу, если не жёнами? “Ведь это по ЕЁ воле я стала женой этого безумца”.

– И кто же она тебе?– ехидно спрашивает Рангику.

И Нанао не находит ответ сходу, а потому выбегает из комнаты в смущении и ужасе.

– Ладно, а что ещё особенного в твоей новой капитан?

– Она не пьёт. Вообще. И нам не даст пить.

Рингоноки подслушивает разговор. Рука лежит на рукояти меча – Рингоноки думает о применении банкая. Может, прокатит? Она не любит, когда о ней говорят за её спиной. Никогда не любила, но в школе она не имела права возражать. А теперь она не маленькая запуганная девочка; она – Рингоноки. Рин-го-но-ки Ку-ро-тсу-чи!

– О чём говорите?– Рингоноки смотрит в глаза каждой из присутствующих тут женщин. Это их напрягает – особенно Рангику. Она, после всего услышанного, предполагала взгляды в совсем другое место. Но ей смотрели в глаза.

– О вас, капитан...– Момо покраснела: она почувствовала свою вину и приготовилась понести наказание за длинный язык. Рингоноки подходит, хватает её за руку...и Момо оказывается в прохладной воде.

– Обо мне...подожди наказания здесь.– Момо слышит голос капитана отовсюду. Она выныривает в страшном тёмном месте. Небеса цвета волос капитан хмурятся, трава на маленьком острове неподалёку кажется холодной и изумрудно-зелёной, а на сером камне сидит прекраснейший юноша, какого Момо когда-либо видела. Но её не привлекает его красота – он настолько похож на капитан, что кажется копией оной.