сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 29 страниц)
========== Часть 1. ==========
Я делаю глубокую затяжку, вдыхая едкий табачный дым, а после выдыхаю его в хмурое, затянутое тучами небо. Стоит начало апреля и погода в Лос-Анджелесе скверная. Я сижу на холодном асфальте, под небольшим навесом, где была обустроена курилка и наблюдаю за тем, как начинается дождь. Сначала по капле, но все сильнее и сильнее с каждым мигом, он обрушивается на проезжую часть, которая толком не высохла с прошлых осадков. Мысленно я готовила себя к очередной тяжелой смене в детской больницы Лос-Анджелеса. Вокруг больницы много других зданий и совсем не виден океан. Дом, в котором я живу, практически на побережье, и я слышу шум прибоя, когда выхожу на балкон или открываю окна.
Закончив с сигаретой, я тушу окурок об урну и закинув в рот пластинку мятной жвачки, встаю на ноги. Я всегда курила до и после смены, так как учеба в медицинской школе, как и ординатура, оказались весьма стрессовыми мероприятиями, а курение помогало мне отвлечься от всего этого. Я прохожу в огромный, светлый холл, стены которого ярко раскрашены во все цвета радуги. Кругом висят плакаты и картины с изображением героев мультфильмов и животных, а около круглой стойки, за которой работали три администратора, толпятся посетители госпиталя. Я сразу иду к лифту, чтобы сначала спустится в цокольный этаж, где была раздевалка для сотрудников, а потом поехать на шестой этаж — в отделение онкохирургии, где я сейчас работала.
Стянув с себя куртку, джинсы и толстовку, я все складываю в свой шкафчик и влезаю в медицинский костюм. Штаны ярко-бирюзового цвета, а рубашка с изображением супергероев. Мы не носили белых халатов, чтобы не травмировать психику маленьких пациентов, которым и без того приходится не сладко. Собрав темно-каштановые волосы в тугую шишку, я закрепляю это дело с помощью пары шпилек. На ногах у меня белые резиновые тапочки, которые носят все сотрудники. Я забираю свой рюкзак и положив телефон в карман рубашки, а стетоскоп перекинув через шею, покидаю раздевалку.
— Привет, Джексон, — чуть ли не у входа в отделение меня встречает Кристиан — мой друг и одногруппник. У него ярко-рыжие волосы и худое лицо, которое усыпано веснушками.
— Привет, Сайлз, — бросаю я в ответ и мы идем в ординаторскую, которая расположена в середине отделения. Мне нравилась эта клиника, так как тут было много ярких элементов, что также отвлекало детей от того факта, что они находятся в лечебном учреждении. Меня пригласили сюда в ординатуру, когда я проходила одну из практик.
В ординаторской все более сдержано. Преобладает коричневый цвет. Я оставляю рюкзак под столом, за которым обычно работала. Пока что здесь нет доктора Брауна — руководителя нашей ординатуры, так что мы собираемся пойти к одной из пациенток.
Сейчас будет сложно, так как мы занимались восьмилетней девочкой, которая умирала от рака. Помочь мы ей не могли, но и выписать тоже, а от хосписа семья категорически отказалась, так что малышка была обречена на то, чтобы умереть в больничных стенах. Несколько месяцев шла борьба с опухолью, но ни химия, ни операции не дали положительной динамики, раковые клетки, как липкая паутина, проникли в тело Ребекки и не хотели покидать насиженное место, доставляя ребенку лишь боль.
— Идешь? — дергает меня за рукав Крис, так как я снова застыла перед входом. Это всегда сложно, особенно, когда ты понимаешь, что от тебя ничего не зависит. Как-то раз, один из наших преподавателей сказал о том, что лучше потерять пациента на операционном столе, но четко знать, что ты сделал все, чем вот так, наблюдать за тем, как жизнь медленно покидает человека.
— Доброе утро, миссис Белл, привет, Бекки, — стараясь сохранять какое-то подобие оптимизма, я прохожу в просторную палату. На комоде множество игрушек и рамок с фото. Бекки и ее мама находятся тут довольно давно. На кровати домашний плед, а над ней, уйма рисунков. Конечно, они знают о том, каким будет исход, от этого мне становится еще хуже.
— Доброе утро, доктор Джексон. Доктор Сайлз, — худенькая женщина с темными волосами сидела на кровати рядом с дочкой, и судя по всему, читала ей книгу.
Я открываю последние анализы, вбив в планшете код пациента. Ладно, когда я училась в медицинской школе, то прекрасно понимала, что такие случаи тоже бывают, но это мой первый умирающий пациент. До этого, я никого не теряла.
— Что там, доктор? — настороженно спрашивает миссис Белл. Я не представляю, что чувствует мать, которая знает, что скоро ее ребенка не станет, и не хочу знать. Еще на первом этапе лечения мы договорились, что ничего не будем скрывать от Ребекки, Джессика — ее мама, считала, что дочка имеет право знать все.
— Все не очень хорошо, — отвечает вместо меня Крис, забрав планшет, — анализы стали хуже.
— Сколько? — тихий голос девочки, укутанной в розовый домашний халат, пугал своей строгостью и взрослостью. Пара серых глаз, в которых была боль, но не было отчаяния, смотрела куда-то в душу и от этого меня трясло.
— Милая, — поджала губы Джессика, присев на край кровати. Она всеми силами вселяла в дочь веру в то, что все еще может наладится.
— Я… я только хочу узнать, смогу ли я пойти на последний фильм про Мстителей? Он выйдет в конце апреля, — я прекрасно знаю, когда Финал увидят зрители. И к сожалению, у нее просто нет этого времени.
— Увы, — я качаю головой, нахмурившись, — мне очень жаль, — я не могу сказать того, что речь уже не идет про недели, скорее про дни.
Это, наверное, первый раз за все лечение, когда я вижу Бекки плачущей. Все процедуры, какие-бы болезненные они не были, переносила стойко. Мне кажется, не каждый взрослый бы так мог. Мы покидаем палату с какой-то пустотой. Я даже начала думать о том, а зачем мне вообще все это? Зачем столько лет обучения, если есть вещи, которые мы не можем предотвратить.
— Дерьмо, — ругается Крис, когда мы оказываемся в ординаторской. Брауна все еще нет и я иду к импровизированной кухонной зоне, чтобы сделать себе чай.
— Я подумала, — вот снова так, стоит мне начать говорить о чем-то, как я уже жалею об этом, — если она так любит супергероев, может организовать ей встречу с кем-то? — да, это не исцелит Ребекку, но подарит умирающему ребенку хоть какие-то положительные эмоции.
— Капитан Америка, — бормочет Крис, рыская на общем столе, в поисках нужной ему карты, — это ее любимый супергерой, — поясняет он, — но сама подумай, скоро премьера и не уверен, что все это может сработать.
Он был прав, но пару месяцев назад наш госпиталь посетили Том Холланд, Карен Гиллан и Марк Руффало, которые пришли навестить детишек и подарить им всякий мерч. Да и я не привыкла просто так сдаваться.
— Я просто попробую, — я натянуто улыбаюсь, и дождавшись, когда мой напарник покинет помещение, достаю из кармана смартфон.
Исходящий вызов: Крис Эванс.
Я сажусь за стол и стучу по нему пальцами, в ожидании, пока Крис ответит на мой звонок.
— Ого, Рита, удивлен, — голос актера, как всегда, веселый и от его звучания становится тепло на душе.
— Привет, Крис, — бормочу я, тяжело выдохнув, — я понимаю, что пользуюсь своим положением, но мне правда нужна твоя помощь.
— Конечно, — отзывается Эванс, — не парься. Просто скажи, что я могу сделать для тебя, — он определенно, самый добрый и отзывчивый человек из всех, что я знаю.
— У меня есть пациентка. Ей восемь и скорее всего до конца недели она умрет от рака, — ком подступает к горлу, а из глаз текут слезы, — ее мечта… в общем, она твоя фанатка… и я понимаю, что у тебя куча работы… и все такое… я пойму, если ты откажешься.
Я никогда не умела просить людей о чем-то. Даже если это было нужно не мне, а кому-то.
— Я тебя понял, — также тепло отвечает Крис, — я постараюсь заехать сегодня. У меня как раз выходной.
— Ого, спасибо, я у тебя в неоплатном долгу, — немного бодрее отвечаю я, все еще ощущая себя скверно. Я отлично знаю, сколько он работает, поэтому просто неудобно вытаскивать его в выходной день.
***
— Просто скажи, что ты сделала, чтобы уговорить его приехать? — в полном шоке, Крис стоит у окна, что отделяет палату от коридора и наблюдает за тем, как Эванс общается с Ребеккой и ее мамой.
— Кажется, я продала душу Кевину Файги, — болезненно усмехаюсь я, отпив кофе из стакана. Ему не стоит знать о том, что Крис мой близкий друг, да и вообще, чем меньше он знает обо мне, тем лучше.
Я отхожу от палаты, а Крис остается наблюдать на случай, если Бекки станет хуже, но кажется, с первой секунды, как Эванс появился на пороге ее палаты, с лица девочки не сходила довольная улыбка.
Дерьмовое состояние. Я невольно вспоминаю слова своего отца. Он был не в восторге от того, что я пошла в медицинский. Папа ожидал, что я пойду по стопам его и его брата, и стану режиссером, но искусство хоть и нравилось мне, все же играло не такую весомую роль в моей жизни, как медицина. Сев на один и диванчиков, я жду, когда Эванс закончит свою встречу, чтобы проводить его до выхода. У нас настоящий лабиринт и не каждый способен выбраться самостоятельно.
— Проводишь? — проходит около часа, прежде чем я снова слышу голос Эванса. Он, в сером свитере и джинсах, стоит передо мной.
— Да. Разумеется, — я встаю с места, — спасибо тебе еще раз.
— Брось, все в порядке, — спокойно отвечает Крис, когда мы идем к лифту, — кстати, твой папа передавал привет.
— Надо бы ему позвонить, — папа был занят Финалом, я была занята своей работой и иногда мы не могли созвониться неделями, да и переписывались крайне редко. Это огорчало, так как я жила с ним не с детства, а с семнадцати лет, после того, как моя мама решила выйти замуж за адвоката, с которым я не нашла общий язык. Так я сменила Берлин на Лос-Анджелес.
— И если тебе будет нужна помощь, не стесняйся, — говорит он напоследок.
— Хорошо.
========== Часть 2. ==========
— Что ты тут делаешь? — голос дяди Энтони заставляет меня вздрогнуть. Опрокинув в рот вторую стопку виски и посмотрела на него.
Было пять утра и я приехала сюда сразу после того, как доктор Браун отпустил нас. Два часа назад сердце Бекки остановилось и наши попытки реанимировать ее ни к чему не привели. Теперь я сижу в полумраке на кухне, в доме который дядя и папа занимали на время работы. В Бель-Эйр.
— Пью виски, — вполне логичный ответ, как мне кажется, — не переживай, это не из вашего бара.
— Я имел в виду, как ты попала в закрытый дом? — я смотрю на него. Одетый в клетчатые пижамные штаны и домашнюю футболку, дядя стоит в дверях, поправляя очки.
— Тессеракт, портал доктора Стрэнджа, окно, канализация — выбирай какой нравится, — я болезненно усмехаюсь, хотя мне совершенно не до смеха. Внутри черная дыра, которая с каждым разом становится все больше, поглощая меня.
— Очень смешно, — фыркает Энтони, проходя к барной стойке, за которой я и сидела. Он явно не доволен тем, что я тут употребляю алкоголь, да еще в такую рань, — а если серьезно? — ну вот, а я подумала о том, что моя легенда про камень космоса сработает.
— Если серьезно, то папа еще неделю назад дал мне ключи, — я снова наполняю стакан янтарного цвета напитком.
Энтони достает из холодильника бутылку с водой. Он сонный. Хотя, не удивительно. Пять утра. Кухня, как и весь дом, выполнена в современном стиле и напичкана всякой крутой техникой. На барной стойке, за которой я сижу, расположена компактная мойка, рядом с которой стоит подставка для посуды.
— Была дерьмовая смена? — интересуется он. Будто у меня бывают другие смены.
— Не то слово, — я делаю глоток. Несмотря на выпитый алкоголь, я все еще ощущаю себя трезвой, хотя, я слишком хорошо знаю свой предел. Не скажу, что я выпивала часто, так, время от времени, с курением была стабильность и папа уже смирился с этим. Да и я курила простые сигареты, никаких наркотиков, — у меня умерла пациентка.
Снова едкая, как кислота, боль разъедает мое нутро. Мне казалось, что я могла сделать куда больше. Подобрать другое лечение, просто у меня было так мало времени. Я допиваю виски и понимаю, что на этот раз мне точно хватит.
— Оу, — хмурится дядя, сев напротив меня, спиной к кухонному гарнитуру, — это печально. Но, мне, кажется, что ты понимала, куда идешь.
— Само собой, — соглашаюсь я, — просто, это правда сложно…
Я тащу свой стакан к раковине, стараясь думать о чем-то, кроме смерти Бекки, хотя получается из рук вон плохо. Алкоголь в моем организме, наконец, дает о себе знать и голова становится тяжелой и меня немного пошатывает. Мне следовало бы пойти спать, пока я не решила выпить еще и начала творить невесть что. А подобный опыт у меня был.
— Рита? — я едва не роняю стакан от неожиданности. Подняв взгляд, смотрю на сонного отца. Его темные, покрытые сединой волосы торчат в разные стороны. Он одет в домашний халат синего цвета, пояс от которого завязывает на ходу, — я думал, что мне послышалось.
— Да, это я, — я зеваю, прикрыв рот рукой, — надеюсь, вы оба не против, что я приехала без приглашения?
— Рита, — усмехается отец, — ты прекрасно знаешь, что мы никогда не будем против твоих визитов. Даже если они такие ранние. Ты с дежурства? — обычно, я приезжала часов в десять, так как мои дежурства заканчивались в девять утра.
— Да, — я выдыхаю и понимаю, что все это время вода лилась на мои руки. Перекрыв воду, я отрываю от рулона бумажное полотенце, обтирая им руки, — была хреновая ночь.
Энтони покидает кухню. Обычно, он не лез в наши с папой отношения, хотя также поддерживал меня. У нас были не самые лучшие отношения, но и не то чтобы полный треш. Да и мое желание скрывать свое родство с ними, папа и Энтони поддерживали, так как понимали, что я выросла в совершенно другой среде, и мне было бы сложно. Да, о том, что я дочь Руссо знал весь каст Марвел, и в этом не было ничего плохого, так как по большей части, они относились ко мне хорошо, а с некоторыми, помимо Эванса, я даже смогла подружиться.
— Все в порядке? — папа садится за барную стойку, а я так и остаюсь стоять около раковины, комкая бумажное полотенце.
— У меня умерла пациентка, — я издаю тяжелый выдох и склоняю голову. Немного мутит. В прошлый раз, когда я выпила немного больше, чем могла себе позволить, меня вырвало на Тома Холланда и ему пришлось тащить меня до машины.
— Оу, — отец меняется в лице. Он с сочувствием смотрит на меня, нахмурив брови, — мне жаль. Я полагаю, что это та девочка, которой ты организовала встречу с Крисом?
— Да, это она, — я смотрю на отца, хотя перед глазами словно пелена. Это от выпивки.
— Ты пьяна? — похоже, это сильно заметно.
Я коротко киваю и придвинув к себе стул, неуклюже забираюсь на него и теперь мы с папой сидим друг напротив друга. Он принял меня без каких-либо вопросов, когда я заявила ему, что не хочу жить с отчимом, хотя папа тоже был женат во второй раз, но Эллен я хотя-бы знала и она относилась ко мне весьма неплохо.
— Я немного выпила… ну стресс, все такое, — я не понимала зачем мне все эти оправдания, так как мой отец никогда не ругал меня за выпитый алкоголь или выкуренные сигареты. Как он сказал: пока я контролирую их количество, все хорошо. Единственное, против чего он был, это наркотики, но меня к ним не тянуло от слова совсем.
— Ясно, — он сам берет мою бутылку, тянется за стаканом, — ты все? Или?
— Я пас, — я поднимаю руки вверх, — с меня хватит. Я не Капитан Америка, я пьянею. Я… я не знаю, что делать дальше… ну знаешь, какое-то разочарование, что ли.
— Ну я тоже не Баки Барнс, — болезненно усмехается папа и выпивает алкоголь.
На самом деле, я не знала, как именно описать это странное чувство. Раньше я просто хотела быть врачом и спасать жизни, то сейчас у меня возникало нечто похожее на переосмысление своего жизненного пути. Мне стоит разобраться в себе, чтобы понять, чего я хочу.
— Чтобы ты не решила, я приму твое решение и помогу всем, о чем ты меня попросишь, — ласково говорит отец и осторожно берет меня за руку, — и тебе стоит проспаться, — заботливо говорит папа.
Да, в этом он прав. Поэтому, я покидаю кухню, забрав свой рюкзак. После чего поднимаюсь на второй этаж, где есть свободная спальня. Таких в доме было несколько, и иногда там оставался ночевать кто-то из актеров. сценаристов или продюсеров, особенно, когда у них было очень много работы.
Сняв с себя джинсы и кофту, я нырнула под одеяло прямо в нижнем белье. Под действием выпивки я почти сразу проваливаюсь в глубокий сон.
***
Когда я спускаюсь на первый этаж следующем утром, то папа и дядя уже завтракают на кухне. Папа крутится около плиты, жаря бекон, а Энтони сидел за стойкой и пил кофе, листая на планшете какой-то текстовый файл, судя по всему — сценарий.
— Доброе утро, — я сонно потягиваясь, топаю к кофемашине, оставив свой телефон на барной стойке.
