Текст книги "Песнь о Нибелунгах"

Автор книги: Старонемецкий эпос

Авентюра XXXIX
О том, как Дитрих бился с Гунтером и Хагеном

 
Поднялся Дитрих с места, доспехи сам достал,
И в них ему облечься помог старик-вассал.
Так сокрушался бернец и в горе был таком,
Что от стенаний витязя дрожмя дрожал весь дом.
 
 
Но, с силами собравшись, он овладел собой,
Надел на левый локоть свой добрый щит стальной
И вместе с Хильдебрандом отправился туда,
Где с бернскою дружиною произошла беда.
 
 
«Спешит, – промолвил Хаген, – к нам Дитрих через двор,
И у него от гнева огнём пылает взор.
Он был обижен нами и мщенья вожделеет.
Вот мы сейчас и поглядим, кто в схватке одолеет.
 
 
Хотя правитель Берна на вид несокрушим,
Известен повсеместно бесстрашием своим
И нам за смерть вассалов мечтает отомстить,
Я всё ж отважусь с ним в бою оружие скрестить».
 
 
Той речи бернцы вняли ещё издалека —
Во двор из зала вышли два рейнца-смельчака
И там, к стене прижавшись, стояли у дверей.
Поставил Дитрих наземь щит и глянул на гостей.
 
 
Затем возвысил голос: «Я знать хочу, король,
За что же причинили вы мне такую боль.
Изгнанник я бездомный, живу в краях чужих,
А вы меня лишаете всех радостей моих.[356]356
  А вы меня лишаете всех радостей моих. – Дружина для вождя – утешение, отрада, равно как и он для неё.


[Закрыть]
 
 
С вас, вормсцев, было мало, что Рюдегер, наш друг,
Наш давний благодетель, погиб от ваших рук.
Вы всех моих вассалов убили сверх того,
Хотя не сделал вам, король, я ровно ничего.
 
 
А вы ведь испытали и сами на себе,
Как тяжело и горько друзей терять в борьбе,
Как после их утраты душа у нас болит.
Ах, до чего же грустно мне, что Рюдегер убит!
 
 
Людей, меня несчастней, ещё не видел свет,
Но до чужой печали вам, рейнцы, дела нет.
Моих бойцов отборных вы в сече истребили,
И перестану слёзы лить о них я лишь в могиле».
 
 
«Не так уж мы виновны, – вскричал владетель Тронье. —
Нас вынудили бернцы сегодня к обороне —
Они вломились сами с оружьем в этот зал.
Вам кто-то о случившемся неправду рассказал».
 
 
«Но Хильдебранд клянётся, что амелунги вас
Труп Рюдегера выдать просили много раз,
А вы лишь насмехались над слёзной их мольбой.
Могу ль я допустить, что лжёт мне мой вассал седой?»
 
 
«Нет, с вами был он честен, – признался Гунтер смело, —
Но верьте, что не выдал я вашим людям тело,
Чтоб Этцеля – не бернцев задеть и оскорбить.
Всё б обошлось, когда б не стал ваш Вольфхарт нам грубить».
 
 
«Пусть так, – ответил Дитрих, – но долг и честь велят,
Чтоб за беду платился тот, кто в ней виноват,
И если ты со мною желаешь примиренья,
Изволь сейчас же, Гунтер, дать мне удовлетворенье.
 
 
Коль ты с вассалом вместе согласен сдаться мне,[357]357
  Коль ты с вассалом вместе согласен сдаться мне… – Дитрих столь великодушен, что отказывается от мести за причинённый ему ущерб. Взяв Гунтера и Хагена заложниками, он избавил бы их от мести Кримхильды.


[Закрыть]
За вашу безопасность ручаюсь я вполне.
Не подпущу я гуннов к заложникам моим,
Надёжнейшим защитником и другом буду им».
 
 
Воскликнул Хаген: «Боже, спаси нас и помилуй!
Пока мы невредимы, не оскудели силой
И дать отпор достойный способны всем врагам,
Два столь могучих воина в плен не сдадутся вам».
 
 
На это Дитрих молвил: «Не говорите так.
Ведь по вине бургундов, хотя им был не враг,
Всего лишился в жизни я с нынешнего дня,
И долг ваш, Гунтер с Хагеном, вознаградить меня.[358]358
  И долг ваш, Гунтер с Хагеном, вознаградить меня. – Дитрих считает, что, сдавшись ему, бургунды не проявили бы трусость, но воздали бы ему должное.


[Закрыть]
 
 
Рукой моею правой и честью вам клянусь,
Что лично вас доставить на Рейн не поленюсь,
Что раньше сам погибну, чем вред вам дам нанесть,
И не взыщу с вас за ущерб, мне причинённый днесь».
 
 
Владетель Тронье бросил: «Не тратьте время даром.
Здесь не возьмёте пленных вы с Хильдебрандом старым —
Постигнет нас бесчестье, коль разнесётся слух,
Что убоялись мы врагов, притом всего лишь двух».
 
 
Тут Хильдебранд вмешался: «Клянусь Творцом небесным,
Мой государь явился к вам с предложеньем лестным.
Пойти на мир почётный должны вы, Хаген грозный,
Пока уладить всё добром ещё отнюдь не поздно».
 
 
«Да, – усмехнулся Хаген, – куда почётней сдаться,
Чем с перепугу в бегство без памяти кидаться,[359]359
  …куда почётней сдаться, // Чем с перепугу в бегство без памяти кидаться… – Хаген опять, как не раз прежде, провоцирует противника на бой, обвиняя его в трусости.


[Закрыть]
Как сделали вы нынче, прервав наш бранный спор,
Хоть смельчаком вас, Хильдебранд, считал я до сих пор».
 
 
«Вот вы, – старик ответил, – смеётесь надо мной,
А кто под Васкенштайном,[360]360
  А кто под Васкенштайном… – аллюзия на поэму «Вальтарий»: Хаген отказывается сражаться на стороне короля Гунтера против своего друга Вальтера и, усевшись на щит, демонстрирует тем самым собственное миролюбие. См. прим. к строфе 1756. Васкенштайн находился в Вогезском лесу.


[Закрыть] забыв свой долг прямой,
В бой с Вальтером Испанским вступить не захотел,
На щит уселся и с него на смерть друзей глядел?»
 
 
«Молчите! – крикнул Дитрих седому удальцу. —
Браниться, как старухам, мужчинам не к лицу.
Вы, Хильдебранд, отныне не раскрывайте рот —
С меня довольно и без вас печали и забот».
 
 
А Хагену он молвил: «О чём, у зала стоя,
Вы с королём беседу вели между собою,
И правильно ль расслышал я, подходя к дверям,
Что силами померяться со мной угодно вам?»
 
 
«Я впрямь, – признался Хаген, – так говорил недавно.
Пока мне верно служит меч нибелунгов славный,
Я с вами потягаться согласен хоть сейчас.
Гневлюсь я, что в заложники вы взять хотели нас».
 
 
Увидев по ответу, что схватка предстоит,
Проворно бернец поднял с земли свой добрый щит,
И Хаген тут же прыгнул на недруга с крыльца.
Меч нибелунгов засверкал в руках у храбреца.
 
 
Смекнул могучий Дитрих, что сильно Хаген зол,
И с превеликим тщаньем опасный бой повёл,
Стараясь понадёжней стальным щитом прикрыться.
Он знал, как страшен враг его, коль скоро разъярится.
 
 
Сообразив, сколь Бальмунг широк, тяжёл, остёр,
Он избегал сходиться с противником в упор
И, лишь когда почуял, что тот не сладит с ним,
Бургунду рану тяжкую нанёс мечом своим.
 
 
«Тебя, – подумал бернец, – усталость доконала.
С тобой покончить просто, да чести в этом мало.
Хочу я, чтоб достался ты, Хаген, мне живой,
И ради этого рискну, пожалуй, головой».
 
 
Отбросив щит, он вормсца руками обхватил;
Тот стал сопротивляться, собрав остатки сил,
Но скоро рухнул наземь под натиском его
К безмерному отчаянью владыки своего.
 
 
Был Хаген бернцем связан и отведён потом
Туда, где находились Кримхильда с королём.[361]361
  Был Хаген бернцем связан и отведён… // Туда, где находились Кримхильда с королём. – Так как Хаген отказался отдаться под защиту Дитриха и вступил с ним в бой, одолевший его бернец обращается с ним не как с заложником, а как с пленником и может лишь просить королеву, которой он его передал, не умерщвлять Хагена.


[Закрыть]
Она повеселела, увидев, что в плену
Храбрец, который столько зла ей сделал в старину.
 
 
В поклоне королева склонилась до земли.
«От смерти и позора вы, Дитрих, нас спасли.
Пусть счастье вам за это сопутствует вовек,
А я по гроб у вас в долгу, бесстрашный человек».
 
 
В ответ герой промолвил владычице надменной:
«Прошу вас, королева, чтоб жив остался пленный.
Теперь его бояться причины больше нет.
Пускай живёт и возместит вам причинённый вред».
 
 
Она врага велела в темницу отвести,
Чтоб там, от всех сокрытый, сидел он взаперти.
Меж тем державный Гунтер взывал у входа в зал:
«Куда же бернский богатырь, обидчик мой, пропал?»[362]362
  Меж тем державный Гунтер взывал у входа в зал: // «Куда же бернский богатырь, обидчик мой, пропал?» – Современному переводчику введение слов «меж тем» необходимо для того, чтобы возвратиться во двор, где Гунтер стоит без дела, ожидая своей очереди сразиться с Дитрихом, – но для средневекового поэта столь же естественно не замечать подобной несуразности: на время схватки между Дитрихом и Хагеном Гунтер просто-напросто был выключен из действия, и теперь автор вполне непринужденно возвращается к нему, лишь наделив Гунтера этим вопросом о запропастившемся противнике.


[Закрыть]
 
 
К нему вернулся Дитрих, услышав этот зов.
Был Гунтер силой равен славнейшим из бойцов.[363]363
  Был Гунтер силой равен славнейшим из бойцов… – Короля Гунтера поэт, следуя иерархическому принципу, оставляет на поле боя последним. Сам Дитрих выступает в заключительной схватке в роли как бы высшего судии всей распри.


[Закрыть]
Отважно устремился навстречу бернцу он,
И тотчас огласил весь двор клинков булатных звон.
 
 
Как ни был бернский витязь могуч, проворен, смел,
Он лишь каким-то чудом остался жив и цел —
Так беззаветно Гунтер рубился в том бою,
Так вымещал на недруге тоску и боль свою.
 
 
Мир не знавал доселе подобных силачей.
Гудел дворец огромный от стука их мечей.
Старались друг на друге бойцы рассечь шишак,
И Гунтер доказал, что он доподлинный смельчак.
 
 
Но был король измучен, а бернец бодр и свеж.
Он Гунтера осилил, как Хагена допрежь.
Пробил кольчугу вормсца клинок его меча,
И хлынула из раны кровь, красна и горяча.
 
 
Связал бургунду руки победоносный враг,
Хоть с государем пленным не поступают так.[364]364
  Связал бургунду руки победоносный враг, // Хоть с государем пленным не поступают так. – Переняв из более ранних сказаний тему пленения короля, автор феодальной эпопеи счёл необходимым обосновать столь некуртуазное обращение с ним: в противном случае Гунтер с Хагеном всех перебили бы.


[Закрыть]
Но Дитрих знал: коль рейнцев освободить от пут,
Всех, кто к ним ни приблизится, они вдвоём убьют.
 
 
Потом правитель бернский, прославленный храбрец,
Отвёл свою добычу к Кримхильде во дворец.
При виде скорби брата забыв печаль и боль,
Она сказала Гунтеру: «Привет мой вам, король!»[365]365
  При виде скорби, брата забыв печаль и боль // Она сказала Гунтеру: «Привет мой вам, король!»– То есть скорбь брата сняла с её души горе. Кримхильда весьма многозначительно не обращается к Гунтеру как к брату, и он улавливает этот оттенок в её речи.


[Закрыть]
 
 
Он молвил: «Поклонился б я вам, моя сестра,
Когда бы вы хотели сородичам добра.
Но приуготовляли вы нам не встречу – месть.
Недаром плохо приняты и я и Хаген здесь».
 
 
Возвысил голос Дитрих: «Вам, госпожа моя,
Заложников презнатных привёл сегодня я.
Доныне в спорах ратных никто не брал таких.
Прошу в награду за труды – оставьте их в живых».
 
 
Взяв с королевы слово, что пленных пощадят,
В слезах пошёл воитель[366]366
  В слезах пошёл воитель… – Поэт удаляет Дитриха со сцены, чтобы тот не был свидетелем убийства Кримхильды. Между тем в более ранней версии королеву карает именно Дитрих, рассекающий её мечом надвое. Теперь же роль палача, кажущаяся недостойной благородного короля, передана Хильдебранду.


[Закрыть] куда глаза глядят.
Но клятве оказалась Кримхильда неверна —
У двух бургундских витязей жизнь отняла она.
 
 
Велела их Кримхильда держать в темнице врозь,
И больше им друг друга узреть не довелось,
Покуда брата смерти сестра не предала
И с головою короля к вассалу не пришла.
 
 
Когда владетель Тронье был отведён в тюрьму,
Явилась королева и молвила ему:
«Верните то, что взяли вы у меня когда-то,[367]367
  Верните то, что взяли вы у меня когда-то… – Кримхильда требует отдать ей клад Зигфрида, – эта древняя тема вновь возникает в финале эпопеи. Но здесь золото из материального богатства становится символом: его обладатель – победитель. Кримхильда способна умертвить Хагена, но не сломить его.


[Закрыть]
А не вернёте – я велю казнить и вас и брата».
 
 
Лишь усмехнулся Хаген: «Не след меня стращать.
Поклялся вашим братьям о кладе я молчать,
Покамест не узнаю, что умерли все трое,
И где он – этого я вам до гроба не открою».[368]368
  Лишь усмехнулся Хаген… «…до гроба не открою». – В «Саге о Вёльсунгах» пленённый Гуннар отказывается открыть Атли местонахождение золота, пока не увидит кровавое сердце своего брата Хёгни, а когда ему его приносят, объявляет: «лучше пусть Рейн владеет этим золотом, чем заберут его гунны», и Атли приказывает бросить его в змеиный загон, обрекая на жестокую смерть. См. также «Старшую Эдду».


[Закрыть]
 
 
Она в ответ: «От клятвы освобожу я вас», —
И обезглавить брата велела сей же час,
И к Хагену обратно вернулась поскорей,
Отрубленную голову влача за шёлк кудрей.[369]369
  Отрубленную голову влача за шёлк кудрей. – Поступок Кримхильды попирает все принятые нормы и формы и ужасает в равной мере и Хагена, и Этцеля, и Хильдебранда. Обращение к ней Хагена «ведьма» (строфа 2371) нужно понимать не как брань, а как адекватную, с точки зрения человека того времени, оценку её сущности.


[Закрыть]
 
 
На государя глянул в последний раз вассал,
К Кримхильде повернулся и с вызовом сказал:
«Напрасно ты ликуешь, что верх взяла в борьбе.
Знай: я поставил на своём благодаря тебе.
 
 
Погиб державный Гунтер, король моей страны.
Млад Гизельхер и Гернот врагами сражены.
Где клад – про это знаем лишь я да Царь Небес.
Его ты, ведьма, не найдёшь – он навсегда исчез».
 
 
Она в ответ: «Остались в долгу вы предо мной.
Так пусть ко мне вернётся хоть этот меч стальной,
Которым препоясан был Зигфрид, мой супруг,
В тот страшный день, когда в лесу он пал от ваших рук».
 
 
Из ножен королевой был извлечён клинок,
И пленник беззащитный ей помешать не смог.
С плеч голову Кримхильда мечом снесла ему.
Узнал об этом муж её к прискорбью своему.[370]370
  Узнал об этом муж её к прискорбью своему. – Неясно, где происходит заключительная сцена эпопеи: во дворе, где Дитрих сражался с Хагеном и с Гунтером, или во дворце, где, видимо, оставался Этцель, или в темнице, куда был заточен Хаген и где Кримхильда его и умертвила.


[Закрыть]
 
 
«Увы! – воскликнул Этцель с горячими слезами. —
Убит рукою женской храбрейший меж мужами,[371]371
  Убит рукою женской храбрейший меж мужами… – Смерть героя от руки женщины считалась унизительной, и поэтому Этцель горюет в первую очередь из-за способа, которым Хаген был умерщвлён, а не из-за самой его гибели. Согласно «Саге о Тидреке», смертельно раненный Хаген ещё успевает зачать сына, который впоследствии отомстит за него гуннскому королю, заживо погребя его в недрах горы вместе с кладом.


[Закрыть]
Превосходил отвагой он всех, кто носит щит,
И смерть его, хоть он мой враг, мне совесть тяготит».
 
 
А Хильдебранд промолвил: «Себе я не прощу,
Коль за бойца из Тронье сполна не отомщу.
Пусть даже я за это погибну в свой черёд,
Та, кем был обезглавлен он, от кары не уйдёт».
 
 
Старик, пылая гневом, к Кримхильде подскочил.[372]372
  Старик, пылая гневом, к Кримхильде подскочил. – Убийство женщины рыцарем мыслимо лишь постольку, поскольку она превратилась в «дьяволицу». Показательно, что Этцель не мстит за гибель жены. В «Старшей Эдде» Гудрун мстит Атли за смерть своих братьев: умертвив сыновей от брака с повелителем гуннов, она угощает его их кровью из черепов детей и подносит ему их поджаренные сердца, а затем закалывает Атли. Согласно одной из версий, сама Гудрун остаётся в живых; после странствия по морю она вновь выходит замуж за короля.


[Закрыть]
Мечом своим тяжёлым взмахнул он что есть сил.
Она затрепетала, издав короткий крик,
Но это ей не помогло – удар её настиг.
 
 
Жену владыки гуннов он надвое рассёк.
Кто обречён был смерти, тот смерти не избег.
Стенал в унынье Этцель, и Дитрих вместе с ним,
Скорбя по славным ленникам и родичам своим.
 
 
Бесстрашнейшим и лучшим досталась смерть в удел.
Печаль царила в сердце у тех, кто уцелел.
Стал поминальной тризной весёлый, пышный пир.
За радость испокон веков страданьем платит мир.[373]373
  За радость испокон веков страданьем платит мир. – Лейтмотив «Песни о нибелунгах», почти буквальное повторение слов строфы 17.


[Закрыть]
 
 
Сказать, что было дальше, я не сумею вам.
Известно лишь. что долго и дамам и бойцам
Пришлось по ближним плакать, не осушая глаз.
Про гибель нибелунгов мы окончили рассказ.