Текст книги "Пересекая границу (СИ)"
Автор книги: Stacey
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)
– Ты уходишь прямо сейчас? – обреченно спросила, и получила в ответ кивок.
Мужчина отправился на улицу, преследуемый имплантером, словно мрачным черным демоном, собирающимся совершить какое-то зло. Я невольно пошла за ними.
– Этот путеводитель укажет тебе, куда идти, – произнес Фредерик, потягивая Маркусу шар, но мужчина не успел его взять, поскольку стальное маленькое устройство взмыло с его ладони и, мигнув белой лампочкой, устремилось в сторону леса, на запад, и пролетев несколько метров остановилось, словно ожидая, пока за ним проследуют.
– Хорошо, – кивнул Маркус. Затем он повернулся ко мне и сгреб в отчего-то совершенно неуклюжие объятия. – Я обязательно вернусь за тобой, только подожди меня, птичка, – произнес он, сдавливая мне ребра так, что мне показалось, что они хрустнули. Неожиданно у моего уха раздался едва слышный шепот: – Если меня не будет ровно через полгода, беги.
Маркус отпустил меня, наконец позволив вдохнуть. На глаза навернулись слезы, и все прощальные слова, которые мне хотелось бы сказать, чтобы ободрить его, застряли в горле раскаленными камнями. Мужчина улыбнулся мне и отправился за маячившим неподалеку шаром в лес. Я судорожно вдохнула, пытаясь затолкать эмоции подальше и не показать их при Фредерике. Рыдать на людях я более чем не любила. Внезапно имплантер, стоявший радом все это время, резко повернулся ко мне, и я тоненько икнула от неожиданности, поежившись под его взглядом, скрытым под очками. Он склонил голову к плечу и произнес:
– О, теперь-то я тебя вспомнил. Ты та девочка, которая при малейшем испуге попискивает, как резиновая игрушка.
– Вы меня убьете? – пролепетала я, уже рисуя в голове картины расправы надо мной этим тщедушным человеком.
– Я похож на убийцу? – ледяным тоном спросил Фредерик. Я выучила на него глаза, не зная, стоит ли говорить свое искреннее мнение после того, как от страха выдала ему, что подслушивала разговор с Маркусом. Не дождавшись от меня ответа, мужчина продолжил, направляясь обратно в дом: – Идем покажу, чем будешь заниматься эти полгода.
– Заниматься? – переспросила я.
– Не думаешь же ты, что будешь шесть месяцев сидеть на диване и смотреть в стену? У меня найдется, чем тебя занять.
Пройдя по коридору и через две двери, ведущие в ещё больше проходов, мы дошли до помещения, пахнущего старыми книгами и напомнившего мне библиотеку. Имплантер начал по очереди доставать различные талмуды и укладывать их на письменный стол.
– Эту книгу ты должна будешь перевести, – произнес он, указывая на один из томов в тисненой обложке глубокого коричневого цвета и каким-то узором на корешке. – Постарайся ее не испортить, она очень старая и написана на древнем языке. Это, – он указал на другие две книги, которые выглядели хоть немного новее, – твои словари. Вот сюда будешь записывать текст, – имплантер протянул мне обычный толстый блокнот с прочной черной обложкой. – Я буду проверять твою работу каждый вечер, – напоследок добавил мужчина.
– Так Вы знаете этот язык? – осторожно спросила я, подходя к столу и двумя пальцами открывая книгу, с которой мне предполагалось работать. На ее чайно-желтых страницах были написаны непонятные символы.
– Да, – как обычно коротко ответил Фредерик.
– Тогда зачем мне мучиться с неизвестным языком, если Вы можете… – я оглянулась на него и осеклась. Судя по выражению лица Фредерика, мне не стоило пререкаться с ним.
– Начнешь работу завтра. Пока обустраивайся. Жить будешь в соседней комнате, – поставил мужчина точку в нашем диалоге и вышел из комнаты.
Я тоскливо обвела взглядом свою келью, в которой, похоже, я должна буду проводить все свое время, свободное ото сна. Не имея ни малейшего понятия, как следует выполнять порученную мне работу.
Над столом в каменной стене дома было прорублено квадратное окно, выходящее на южную сторону, так что в дневное время суток мне будет хватать и естественного освещения. Я открыла две книги, которые должны были бы служить мне словарями, и со вздохом пробежала глазами по многочисленным строчкам, написанным на устаревшей форме моего языка, и бесконечной череде закорючек на совершенно незнакомом.
Внезапно дверь за моей спиной вновь отворилась, и я невольно вздрогнула. От вида Фредерика у меня постоянно стыла кровь в жилах, словно он одновременно был призраком и мрачным демоном. У него в руках было устройство цилиндрической формы, которое он поставил на стол рядом с книгами.
– А что это такое? – робко спросила я.
Фредерик показал мне стальной шар, точно такой же, как тот, который увел Маркуса в длительное путешествие.
– Если шар отключится, где бы он ни находился, на этом датчике загорится красная лампочка.
Он щелкнул чем-то на шарике, и на цилиндре и вправду вспыхнуло яркое красное пятно.
– Этот свет даст тебе знать, что твой друг не вернется, – добавил Фредерик, заставив мое сердце пропустить удар. Он дал мне возможность видеть, все ли в порядке с Маркусом. И первой узнать, если я больше никогда его не увижу.
– С-спасибо… – заикаясь, выдавила я из себя в спину уходящему из комнаты имплантеру.
Глава 24. Провалы.
Лето выдалось невообразимо жарким. Стены дома имплантера, который теперь стал и моим домом, были относительно толстыми, и могли сохранять прохладу хотя бы до середины дня, да и ветерок, который постоянно веял от реки, почти позволял мне жить по-человечески в этом месте. Если не считать того, что мой день был расписан практически по минутам, и график был составлен, конечно же, хозяином дома.
Мне было неизвестно, почему, но Фредерик в еде не нуждался, в отличие от меня, потому за пару недель я срочно восстановила свои почти забытые за время путешествия навыки в ловле рыбы и расставлении ловушек и силков на несчастных зверушек, которые и помыслить не могли, что в столь отдаленном от людских селений месте кто-то мог вздумать на них охотиться.
После того, как я разбиралась с вопросом провизии, я обязана была садиться за работу над книгой. И эта работа продолжалась до самого заката. Я пыталась строчку за строчкой разобрать древний текст, в котором шлось про способы использования магических потоков, о которых я никогда не слышала, либо слышала краем уха, и подобные рассказы были больше похожи на сказки. Когда я совсем уставала, я с замирающим сердцем пялилась на серый цилиндр, который мог в любое мгновение вспыхнуть красным огоньком.
Едва солнце садилось за горизонт, ко мне в келью приходил Фредерик и проверял выполненную работу. Если все было хорошо, он так же молча уходил, если же я допускала где-то ошибки, то все, что я сделала за день на черновике, рвалось, и я должна была на следующий день писать все заново, пока не пойму, где допустила ошибку. В первые недели мне не удавалось особо продвинуться, но уже через два месяца ежедневной практики мне начало казаться, что я знаю этот древний язык как свой второй родной, хоть Фредерик и не считал необходимым что-либо мне объяснять. После этой работы у меня было пара свободных часов, которые я могла тратить на свое усмотрение, пока хозяин дома не выключал всюду наружный свет и здание не погружалось в непроглядную тьму, с трудом развеиваемую лишь звездами и луной.
Очередным погожим летним днем я возвращалась из леса с полной корзиной земляники и грибов. Благодаря дождливой весне, урожай был хороший, и, по крайней мере, я могла прокормить себя этими дарами леса. Знай я, в какие условия попаду, может постаралась бы получше, уговаривая Маркуса отказаться от услуг имплантера. Я тоскливо вздохнула, вспомнив о своем возлюбленном. Мы столько дней назад расстались, что мне казалось, будто это было в прошлой жизни, но каждый раз, когда я мысленно возвращалась к тем немногим мгновениям, проведенным вместе, сердце начинало горько сжиматься. Но, все же, я была в состоянии позаботиться о себе. В конце концов, как бы ни закончилось путешествие Маркуса, рано или поздно наши с ним отношения тоже должны были бы подойти к концу. И судя по тому, что я не умерла от тоски по нему, я смогу, когда придет время, оборвать эту разъедающую мое сердце нездоровую, опасную связь.
Подойдя к дому, я заметила, что на его пороге, на самом солнцепеке, сидел Фредерик, глядя куда-то перед собой. Он не снимал свой черный длинный плащ даже в такое пекло. Я и представить себе не могла, насколько жарко ему было в этой одежде, и зачем он так поступал.
Пересекаться с хозяином дома не хотелось, но мне нужно было попасть внутрь, потому я мысленно представила, что я невидимая, и на цыпочках попробовала пробраться мимо мужчины. Но едва я поравнялась с ним, как он вскинул на меня голову и остановил вопросом:
– Что в корзине?
Я нервно сглотнула.
– Грибы. Земляника, – зачем-то вытащила одну веточку, украшенную пятью яркими ароматными ягодками и протянула Фредерику. Тот взглянул на нее, затем снова уставился перед собой, не забрав импровизированное подношение.
– Опиши, что ты сейчас ощущаешь, – произнес он глухим голосом.
– Что? – я растерялась. – В… каком смысле?
– Чувства, физические ощущения.
– О, наверно… Сейчас очень жарко, – начала я дрожащим голосом. Для чего ему это было нужно знать? – На солнце кажется, будто меня со всех сторон облепило раскаленное одеяло. Ближе к реке становится полегче, здесь у дома дует ветерок. В лесу душно и парко, от земли тянет испаряющейся после дождя влагой, кажется, что дышишь горячим паром. Корзина аппетитно и сладко пахнет земляникой. Думаю, это все, что я сейчас ощущаю. – Я помолчала мгновение, но Фредерик ничего не говорил, потому я не выдержала и спросила: – А почему Вы интересовались?
– Я уже многие годы не могу всего этого ощущать, – он тихо вздохнул, а я непонимающе сдвинула брови. Может, он чем-то болел? – У долголетия есть обратная сторона. Если части тела можно заменять, то с мозгом так не получится. Он изнашивается, теряет большие блоки информации. Я с трудом запоминаю новые события, и могу вспомнить их только по каким-то ярким особенностям. Потому я не помнил, как ты приходила ко мне. Чтобы разгрузить мозг, я отключил почти все внешние ощущения: чувство запаха, вкуса, температуры, боли, голода. Я много, что изменил в своем теле, чтобы продолжать жить.
Фредерик медленно повернулся ко мне. Он поднес ладони к очкам, и я увидела, как он поворачивает их вокруг оси, снимает… Под ними оказалось множество удлиненных стеклянных колбочек, точно таких же, как я видела у двух посланников Кредиториума, которых сломал Маркус.
– Вы робот! – я невольно отшатнулась от него, едва не выронив корзину. – Но этого не может быть… Зачем Вам тогда делать чипы, помогать другим, жить в доме? Вы ведете себя совсем не как робот.
– Потому что я все еще какой-то частью, пусть и незначительной, человек, – тихо ответил Фредерик, ставя стекла на место в гнезда, вдавленные в его глазницы. – Теперь расскажи мне, что ты вынесла из той книги, над которой работаешь?
Я нервно переступила с ноги на ногу. Мне не хотелось дальше продолжать разговор. Этот человек, или не человек, был странным. Фредерик пугал меня. Он обещал Маркусу убить меня, если тот не справится с задачей, и я была привязана к этому месту своими чувствами. Может, стоило все же сбежать? Прямо сейчас? Я больше не могла тут находиться, видеть каждый день этого монстра, видеть стальной цилиндр, мучающий меня неопределенностью.
– Неужели совсем ничего оттуда не запомнила и не разобрала? – с ноткой разочарования прервал мои размышления Фредерик.
– О, нет, конечно, это какие-то утраченные знания магиков? – выпалила я, словно пытаясь оправдаться перед учителем за невыученный урок.
– Ты верно все поняла, – кивнул мужчина. Его губ коснулась легкая улыбка, на мгновение вернув ему в моих глазах человеческий облик. – Но все намного сложнее, чем ты могла бы себе представить. Садись, я расскажу, что успел узнать, – он похлопал ладонью рядом с собой по ступеньке. Я осторожно села на максимально отдаленном от него расстоянии, прижав к животу корзину. – Я тебя не укушу, – тихо ухмыльнулся он, и я глупо кивнула ему, не сдвинувшись с места, чем вызвала легкий вздох. – Что ж… С чего бы начать… – он задумчиво поднял голову, глядя на небо, и я невольно последовала его примеру, словно на единственном тщедушном облачке, с трудом ползущем над нами, могло быть что-то написано. – Сколько войн было между магиками и технерами? – наконец спросил Фредерик.
– Три! – выпалила я.
– Нет, неправильно, – покачал головой имплантер. – С этого все и началось. С неправильного мнения, вложенного в наши головы, и которое я нечаянно пошатнул, обнаружив одну книгу. Очень старую книгу, просто чудом сохранившуюся. И знаешь, о чем она была?
– О чем? – чуть дыша спросила я.
– О Первой войне. О настоящей первой войне, а не той, которую так называют в наших анналах истории.
– И чем она такая особенная? – несколько разочарованно пожала плечами. – Войной больше, войной меньше. Это в любом случае отвратительное явление.
– Она особенная тем, что после нее и появились мы. Технеры. И магики.
– Что Вы имеете в виду? – удивленно вскинула брови. – Разве мир не всегда был таким, какой он есть сейчас, разделенным на два лагеря?
– Нет, отнюдь. Когда-то, в незапамятные и уже потерянные времена, не было этих двух лагерей. И, насколько я смог узнать из древних записей, все люди были едины с магией, могли пользоваться ею без каких-либо татуировок и прочих ухищрений. Это словно был воздух, которым мы дышим, естественное и простое явление, никого не удивляющее. Но потом что-то произошло. И магия покинула людей, всех, сосредоточившись на территории магиков. И люди тоже разделились. Но технеры, все еще подсознательно стремящиеся к такому же единству, как и магики, имеющие хоть какой-то доступ к магии, создали чипы, которые все до единого подключены к общей сети, одновременно объединяющей их и держащей под строгим контролем. Между прочим, у ваших татуировок есть нечто общее с этими чипами, – Фредерик повернулся ко мне, остановив взгляд на узоре на моем предплечье, выглядывающем из-под закатанного рукава рубахи. – Мне никак не удается достать образец краски, но мне кажется, что она состоит из микроскопических активных веществ, действующих по принципу нано-роботов, которые улавливают магические потоки и транслируют их в тело носителя татуировки.
– Что?.. – я недоуменно захлопала глазами, не понимая, что мне рассказывал имплантер. Тот шумно вздохнул.
– Татуировка – это краска.
– Ну, – кивнула я.
– Любая краска состоит из красящего пигмента.
– Так.
– Представь, что в этом пигменте есть множество крошечных чипов, как у технеров, только они не активируют технические устройства и электронику, а позволяют тебе ощущать и управлять магическими потоками.
– О-о-о, – понимающе протянула. – Значит, когда-то давно все мы имели намного большее, чем сейчас… Но почему-то об этом забыли, потеряли свое прошлое.
– Именно, – кивнул Фредерик, улыбаясь уголком рта. – Я пытался изучить этот вопрос. Мне стало интересно, как это произошло, что к этому привело. И можно ли повернуть все вспять.
– Ого, сложный вопрос, – покачала головой. – Нужно ли это было бы всем людям? Тогда у технеров было бы преимущество над нами…
– Не было бы никакого преимущества! – воскликнул мужчина, отчего я вздрогнула. – Ты как они! Которые начали гонения за мной! Ты не понимаешь! – он внезапно начал махать руками, совсем как сбрендивший старик, и я невольно прижала корзину к себе крепче, не зная, чего от него ожидать. – Какое может быть преимущество одного народа над другим, если бы не было двух народов! Вот, ты – то, чего я хочу!
– Что?
– То, чего я хочу добиться! Равенство! Но если тебе и другим магикам вживить чип легко, то с этими дурацкими татуировками невозможно совладать! Уверен, ты слышала про этих ваших Пропащих, это то, о чем я говорю!
Я осторожно приподнялась со ступенек и начала красться в сторону дома. Впервые за несколько месяцев я увидела, чтобы Фредерик так расходился, обычно он был молчаливым. Похоже, его перемкнуло на какой-то старой не то проблеме, не то обиде, и я стала невольным слушателем этой истерии, чего мне совершенно не хотелось. Фредерик внезапно заметил мои поползновения от него подальше и схватил за запястье с неожиданной для него прытью.
– Нет, ты дослушай про Пропащих! Бедные люди! Бедные!!!
– Вы меня пугаете! – пискнула я, сжимаясь от страха.
– Ты знаешь, в чем на самом деле их проблема? – продолжил мужчина, похоже, уже не слыша и не видя ничего вокруг себя. – Они обычные аллергики! Их тела не могут воспринять те вещества, которые содержатся в вашей краске! Они их отторгают! Потому они не могу пользоваться магией, для них нет никакого шанса! А все почему? Потому что магия изначально была внутри всех нас, а не снаружи! Не было потоков, не было! Каждый человек был сосудом! А затем… затем как-то их все разом разбили! Одним мощным ударом, и энергия высвободилась! Все, что достается даже вам, магикам – это жалкие крупицы той былой мощи великого единого народа! Ты видишь книгу, которую я тебе дал, что в ней описано! Это такая крошечная песчинка посреди пустыни, что ты себе даже представить не можешь!
Фредерик ослабил хватку, и я вырвала запястье из его руки, испуганно метнувшись в дом. Пробежала по коридорам и закрылась от него в библиотеке, задыхаясь от внезапно нахлынувшего ужаса. Однозначно, соглашаться на условия имплантера было плохой затеей. Он же совсем свихнулся, живя в этом лесу в одиночестве, еще и столько лет. Если в его положении это можно было назвать жизнью вообще.
Я осторожно поставила корзину на пол. Сцепила перед собой дрожащие ладони, пытаясь унять нервный испуг. Походила немного по комнате, напряженно ожидая, не начнут ли ко мне ломиться. Но никто за мной не пошел, и я немного успокоилась. Время шло, а мне было пора идти по делам, потому я на всякий случай приложила ухо к двери и прислушалась. Похоже, в коридоре никого не было. Значит, Фредерик действительно просто увлекся рассказом, и вправду не хотел меня пугать, хоть его поведение и было далеко от привычно-флегматичного. Осторожно приоткрыв дверь, я выглянула в коридор. Никого не заметив, я вышла наружу.
– Привет, – раздался с другой стороны коридора голос имплантера, и я подпрыгнула на месте от испуга. – Как продвигается работа?
– Работа?.. – дрожащим голосом переспросила я.
– Работа. Над переводом книги, – настойчиво повторил Фредерик. Я непонимающе приподняла брови. – Мне пора, – внезапно произнес мужчина и, совершенно спокойно прошел мимо меня по направлению к своему рабочему кабинету.
Я еще несколько мгновений постояла, удивленно глядя ему вслед. Похоже, провалы в памяти у него случались чаще и хуже, чем он считал, просто никто не мог ему об этом сообщить, а он и не замечал. Мне даже стало жаль его. Но мне вправду было пора возвращаться к своему распорядку дня и книге, уж что-что, а проверять мои результаты Фредерик никогда не забывал.
Глава 25. Возмездие.
Моя работа над древним талмудом была до невозможности однообразной. Книга была неинтересной, я многого в ней не понимала, ни описываемых в ней явлений, ни требуемых для создания этих явлений предметов и эффектов – ровным счетом ничего. В основном я понимала только глаголы вроде “сделать” и “положить”, да бесконечное количество предлогов. Это словно была поваренная книга с чудными для меня ингредиентами. Но деваться было некуда. Я со вздохом отодвинула от себя ворох черновиков и уставилась на цилиндр, стоящий перед моими глазами на подоконнике.
– Где же тебя носит? – спросила я устройство, подпирая ладонью подбородок. – Я тут как в клетке, пока ты неизвестно, чем занимаешься.
Я достала из ящика тщательно спрятанный листок, изрисованный кружочками. Каждым из них я отмечала бесцельно проведенный в заточении день. На листке уже был изображен квадрат 10 на 10 и рядом был начат новый со стороной в пять кружков. Я тоскливо вздохнула и поставила шестой кружок в верхнем углу, отмечая начало новой полосы. Когда их станет восемь, мне придется постараться отсюда убраться…
Тщательно зарисовав новый кружочек, я поднялась и потянулась, разминая затекшую спину. Я так давно не сидела подолгу на одном месте. Захотелось пойти прогуляться, искупаться в тихой затоке реки неподалеку, чтобы смыть с себя эту ужасную жару и духоту, пробирающуюся даже сквозь толстые стены дома имплантера. Я заглянула в свою комнату за полотенцем и направилась к выходу. Проходя мимо одной из дверей, я внезапно услышала голоса. Сначала я не придала им значения, решив, что Фредерик снова занимался какими-то своими исследованиями и слушал очередную запись, но подойдя ближе я разобрала, что голос был женский. Не удержавшись, я остановилась послушать, не веря тому, что у Фредерика могли быть гости.
– Мне становится все тяжелее добираться сюда, – устало произнес женский голос, подтверждая мои догадки, что это действительно была гостья. Меня начало разбирать любопытство, кто бы это мог оказаться.
– В чем конкретно заключается проблема? – как всегда рассудительно и спокойно поинтересовался Фредерик, словно собирал анамнез пациента.
– Порталы, которые я открываю, переносят меня на все меньшие расстояния, и после них мне приходится отдыхать по нескольку дней, иногда недель, – со вздохом произнесла женщина. – Кажется, мне уже легче ходить пешком, чем использовать магию. Я ее чувствую, но словно не могу управлять ею в полную силу.
Ничего себе, Фредерика посетил какой-то магик, при этом не впервые! Я заинтригованно переступила с ноги на ногу, пытаясь придумать предлог, чтобы зайти в комнату и узнать, кто же была эта гостья.
– Время влияет на твою татуировку и вещества, внедренные через нее, – констатировал имплантер.
– Да, и помимо этого возраст снова начал надо мной довлеть! – внезапно женщина сорвалась на крик, словно факт того, что все люди меняются с возрастом, повергал ее в крайнюю степень отчаяния.
– Он довлеет над всеми, и надо мной тоже, – подтвердил мои мысли Фредерик.
– Ты обещал мне, что твой новый метод будет лучше того, что ты использовал на себе! – настаивала гостья. – Я не хочу быть такой, как ты, не человеком, не машиной, а Безымянные лишь знают, кем! Тебе никогда меня не понять! Только женщина осознает, как ужасно каждый день видеть эти кошмарные изменения, мелкие морщины, ухудшающееся состояние кожи, чувствовать потерю сил! Мне нужна твоя помощь сейчас, а не через два года, как мы договаривались, отец!
От услышанного последнего слова у меня отвисла челюсть. У Фредерика была дочь?! Откуда? Как такое было возможно? Еще и дочь-магик! Как ему удалось пристроить ее в какое-то селение в нужный момент и дать ей возможность провести обряд? Кроме того, он, похоже, и ей помогал прожить намного дольше, чем обычные люди. Теперь мне крайне необходимо было узнать, что же это за такой удивительный магик пришел к нему.
– Я не был готов к твоему визиту, – произнес Фредерик.
– Но ты ведь поможешь мне? Сейчас? – заискивающим тоном произнесла женщина.
– Мне нужно немного времени на подготовку.
– Спасибо! Я знала, что всегда могу на тебя положиться.
Я закатила глаза, потеряв интерес к самому обычному диалогу отца и дочери-манипулятора. Уже собралась уйти по своим делам, решив не вмешиваться в личную жизнь Фредерика, как услышала восторженный голос гостьи:
– Зато взгляни, что я тебе принесла!
– Откуда он у тебя? – имплантер несколько изумился, и я вновь заинтересовалась темой их беседы. Что там она принесла?
– Не поверишь! – женщина заливисто засмеялась, и мне на мгновение показалось, что я уже где-то слышала ее голос. Только из-за этого смеха, вроде веселого, но несколько наиграного и неестественного. – Встретила одного такого бестолкового технера по пути к тебе, что грех было пройти стороной!
После услышанного я не могла больше оставаться в стороне. Это была Мирабэлль, у меня не осталось сомнений, она явилась сюда, чтобы отдать Фредерику чип Маркуса. Даже если это была не она, меня уже было не остановить, пусть лучше я выставлю себя невоспитанной дурой, вломившись к гостье, чем упущу шанс убедиться, что это она. Я рванула на себя дверь, ввалившись в комнату, и сразу же увидела белоснежную копну, обрамляющую крайне удивленное изящное лицо Мирабэлль.
– Ты! – воскликнула я, бросая на пол полотенце и ища глазами хоть что-нибудь, чем можно было бы огреть эту дрянь за то, что она посмела совершить с Маркусом.
– Николь? – удивленно спросила женщина. – Как ты здесь очутилась?
– Ты украла чип Маркуса! – продолжила я. – И бросила истекать кровью посреди леса!
– Это правда? – вступил в разговор Фредерик.
– Что ты, папа, конечно нет! – невозмутимо ответила Мирабэлль. – Я же только что рассказала тебе, как случайно купила его в соседней деревне, где мне его отдали за бесценок как непонятную игрушку. Неужели ты уже забыл мой рассказ? Так быстро?
Я задохнулась от возмущения. Мирабэлль знала, что ее отец страдал провалами в памяти, и попыталась сыграть на этом.
– Она лжет! – в отчаянии взмахнула руками, не зная, чем подтвердить свои слова. – Это чип Маркуса, она вырезала его вот тем ножом, который у нее на поясе! Это было за несколько дней до того, как мы пришли сюда!
– Папа, ну кому ты поверишь, – улыбнулась Мирабэлль отцу. – Родной дочери или не пойми, кому? Николь всегда отличалась диким нравов. Мы живем в одном городе, я ее хорошо знаю. А как она любит выдумывать истории!
Я опустила руки, с ненавистью глядя на Мирабэлль. Она лишь победно ухмылялась мне, зная, что ее слово будет весомее моего.
– Мира, ты правда не делала того, о чем говорит Николь? – спросил Фредерик, протягивая руку к чипу. Женщина внезапно запаниковала и потянулась за ним в ответ, намереваясь забрать, но Фредерик оказался проворнее, и Мирабэлль едва заметно скривилась, сдвинув брови к переносице.
– Конечно правда, отец! – продолжила она гнуть свое, хоть в ее голосе и поубавилось нахальства.
Фредерик сжал в руке чип и замер. Я удивленно смотрела на это, не понимая, что происходило.
– Кто тебя за язык тянул! – набросилась на меня внезапно Мирабэлль, словно фурия. Она сделала шаг ко мне, и я невольно отступила. Эта женщина была сильнее меня, она многое умела. Я неожиданно начала понимать, откуда у нее были все эти умения, ведь она была дочерью Фредерика, владевшего книгами с потерянными знаниями.
– Фамилия твоего друга Гордар? – прервал ее имплантер.
– Да, – тихо ответила я. – Откуда Вы знаете?
– Считал данные этого чипа, – ответил мужчина, кладя крошечное, размером меньше сантиметра, устройство обратно на стол. – Это однозначно принадлежит ему.
– Я просто нашла его! – затараторила Мирабэлль, путаясь в собственных словах. – Выкупила у одного технера, я же говорила!
– Замолчи, – спокойный тоном осадил ее Фредерик, и я сама невольно поежилась.
– Папа, но это всего лишь…
Имплантер вскинул ладонь, останавливая оправдания, и поднялся. Подойдя ко мне, он мягко взял меня под локоть и вывел из комнаты, оставляя свою дочь в одиночестве. Мы в молчании дошли до моей комнатушки, и он закрыл за собой дверь.
– Я приношу извинения за свою дочь, – глухим голосом произнес Фредерик. – Она оказалась причиной ваших злоключений. Я не мог знать этого. Когда Маркус вернется, я верну ему потерю, не восстанавливая данные. Так даже проще и лучше. Если бы я знал, то не отсылал его. Есть ли что-то, что я мог бы сделать, чтобы загладить вину своей дочери?
– Ничего не нужно, – я растерянно замахала руками.
– Она будет наказана за свой поступок, – кивнул мне Фредерик, и покинул комнату. Через несколько мгновений из недр дома донесся душераздирающий вопль:
– Отец, не-е-ет! Не поступай так со мной!
Я испуганно забилась в дальний угол комнаты, рисуя в голове кровавые ужасы, но где-то в глубине души ликуя по поводу того, что Мирабэлль воздалось за ее деяния. Еще через несколько минут я увидела в окно удаляющуюся фигуру женщины. Она шла размашистым шагом, и в каждом ее движении была ярость. Похоже, ближайшие несколько лет мне лучше было не возвращаться в Вайон. Но она приходила с определенной целью. Похоже, ее наказание было в том, что Фредерик отказал ей в оказании столь желанной услуги по остановке возраста. Так ей и надо. Я ехидно захихикала, глядя, как она скрывается в лесу.
Постояв еще немного и убедившись, что Мирабэлль действительно больше не вернется, я вышла в коридор и, подобрав по пути с пола полотенце, отправилась охлаждаться в реке, довольная собой и восстановленной справедливостью.
