Текст книги "Контрольный в душу (СИ)"

Автор книги: Solter

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

– Ничего, – откупорив банку, я приложился к пиву, мысленно морщась – терпеть его не могу, но ничего другого Джей принципиально не покупает.

– Ну, конечно, – хохотнул он, обходя круглый стол и включая свой компьютер. – Снова вспоминаешь Альфреда. Еще разревись мне тут, как баба.

– Да иди ты, – отмахнулся я, ведь уже не в первый раз доводилось слышать речь в подобном тоне. – Что ты понимаешь.

– И правда, – легко согласился Джей, уже углубляясь в свой виртуальный мир с кодами и сценариями. – Кажется, он тебе уже месяц не звонил.

– Неделю назад звонил, – пробурчал я, следуя его примеру и придвигаясь поближе к столу. – Мы немного поговорили.

Не уверен, что парень слышал эту фразу, потому что реагировать на нее он не стал, с упоением застучав клавишами. А мне не работалось, не думалось и даже не сиделось. Мысли с легкой подачи Джея повернули в направлении военного, который действительно звонил около шести дней назад, рассказывал, что завел собаку и теперь не знает, куда от нее деваться. Мы связывались нечасто и говорили недолго, но каждый раз в душе словно солнце поднималось после его звонков.

Помнит, не забыл меня. Не махнул рукой, не плюнул.

Я тоже не забыл. Не было и дня, чтобы я не вспомнил про Альфреда, не подержал в руках телефон с мыслью набрать его номер. Навязываться – кому это нужно?..

По правде говоря, я считал, что время поможет мне разобраться в том, что я чувствую. Время прошло, а я запутывался еще больше, и единственным, что можно было сказать с уверенностью – без Альфреда тяжело. Без Альфреда не бывает, он в голове ежесекундно, как навязчивая идея, как болезнь в крови, как ангел-хранитель.

– Хочешь совет? – я вздрогнул от неожиданности, ведь не заметил, в какой момент Джей встал из-за стола и подошел ко мне. Сейчас он стоял рядом, опираясь рукой о спинку моего стула, и выжидающе смотрел сверху вниз.

– Совет?..

– Устрой очную ставку.

– Ставку?.. – тупил я по-страшному.

– Ставку, ставку. Как в казино, только очную, блин, – он засмеялся, но быстро вновь обрел серьезность. – Пригласи его к себе, наведайся к нему сам. Выясните, наконец, что происходит, а то задолбал уже, – Джей на миг превратился в ворчуна, которым время от времени бывал, но тут же опять улыбался. – Лучше всего на его день рождения, сюрприз такой.

– Без понятия, когда он родился, – признался я, невольно улыбаясь, идея пришлась мне по вкусу.

– Чего ты еще о нем не знаешь?

– Да ничего… – слова дались с трудом, я будто только сейчас осознал этот факт – я совершенно ничего не знаю про Альфреда. Те крохи информации – его фамилия, род деятельности, адрес и имя сестры – все, что у меня есть, но явно не все, что представляет из себя мистер Флемминг, про которого я думаю уже несколько месяцев.

Почему-то стало стыдно перед самим собой и перед военным, ведь столько было возможностей спросить о его жизни, о нем самом, об увлечениях. О той же войне, хотя он мог не захотеть посвящать меня в подробности.

– Джей, а можно как-то найти про него информацию? Я имя знаю, фамилию, адрес… почти точный.

– Фейсбук в твоем распоряжении, – отойдя от меня, парень снова уселся за свое орудие труда. – Ищи кого угодно.

Кивнув, я углубился в поиски, но очень быстро понял, что результата никогда не будет. Однофамильцев у Альфреда хоть отбавляй, его же нигде нет, скорее всего, просто не зарегистрирован.

– Джей, – снова позвал я, поняв, что с такой, казалось бы, элементарной задачей, не справляюсь. – А еще какие-то способы?

– Это незаконно, – не отрываясь от программы, сообщил он.

– А вчерашняя база данных с телефонными номерами, значит, была законной?

Осуждающе на меня посмотрев, Джей потер глаза пальцами – наш фирменный жест – и ненадолго задумался. Даже без слов я знал, что варианты есть, и что он, в конце концов, согласится мне их предоставить: всегда ведь был чрезмерно любопытный, особенно касательно таких вещей. А риск, если он присутствовал на самом деле, только добавляет остроты ощущениям.

– Он же не просто так, он военный, – наконец, произнес парень, разговаривая будто не со мной, а с монитором собственного компьютера. – Можно проверить базы учебных заведений, но черт знает, где он мог учиться… Остается армейский архив, Сан-Франциско… Но это правда незаконно, – теперь Джей обращался уже ко мне лично. – Насколько помню, закрытая информация.

– На свой страх и риск, – тут же согласился я, произнося заученную фразу, которой мы друг друга оправдывали в случае чего.

Кивнув в ответ, Джей снова замолчал, а я расслабился, зная, что теперь-то все получится.

К вечеру у меня уже было все нужное – программа, с помощью которой предстоит по айпи зайти в базу данных, надстройка, делающая мой «визит» невидимым, еще одна программка – чтобы подбирать пароли в случае необходимости. Объяснив, как все работает, мой благодетель убрался из квартиры на свидание, напомнив про «страх и риск» и попросив звонить, если что-то пойдет не так.

Оставшись в одиночестве, я походил немного по комнате, настраивая себя на нужный лад – все-таки делать что-то без его помощи предстоит впервые. Знаний не так уж много, но для этого хватит, тем более, что Джей все несколько раз мне объяснил, да и наблюдать за тем, как он сам проделывает подобное мне уже доводилось. Это легко – вошел, взял то, что нужно, тихо ушел. Почти как в реальности, только в сети.

Наконец решившись, включил бесперебойник (вдруг электричество пропадет, хотя на моей памяти такого не случалось), удобно устроился в офисном кресле и взялся за работу.

Шло довольно легко – изобретения Джея работали безотказно, проверяя логи защиты я видел, как она исправно блокирует сопротивление антивирусов и надстроек архива. Это не активная база данных, потому слишком хорошо ее никто не охранял – кому понадобится лезть в сводки пятилетней давности, когда есть свежие?

Поиск занял время, загрузка тоже, я не заметил, как пролетело около двух часов, увлекшись открытой на соседнем ноутбуке игрой – не особо их люблю, но больше занять себя нечем. Спохватился только услышав неприятный звуковой сигнал от основного компьютера. Нажал на паузу, повернулся к экрану и непонимающе замер: «Соединение прервано», небольшое окно посреди экрана.

– Это мы не проходили, – пробормотал я, стараясь самостоятельно исправить возникшие неполадки. На каких-то пару секунд показалось, будто это удалось – табличка исчезла, я расслабленно выдохнул, но, как оказалось, слишком рано: теперь посреди экрана горело «Доступ запрещен».

Выругавшись и бестолково подергав мышкой, я схватил телефон, торопливо набрал номер Джея. Трубку взяли после второго гудка:

– Ну?

– «Доступ запрещен», – без предисловия начал я. – Перед этим было «Соединение прервано». До этого – нормально шло.

– Логи защиты? – голос на том конце моментально посерьезнел.

– Сейчас… – раскрыв соседнее окно и не увидев там совершенно ничего, я проговорил: – Пусто.

– Угу. Включи мой комп.

– Включил, грузится.

– Загрузился? Вводи пароль.

– Да знаю! – я нервничал, и это наверняка не укрылось от слуха Джея. – Ввел.

– На рабочем столе ярлык зеленый, не подписанный.

– Запускать?

– Да.

– Есть. Грузится.

– Отлично. А теперь выброси симку.

– ЧТО?! – внутри будто похолодело на десяток градусов – тон Джея настолько серьезный, что явно сейчас не до шуток. Сжав телефон покрепче, я следил глазами за удлиняющейся полоской загрузки на экране. Процесс, как теперь было понятно, методично сносил все ,что находилось на жестком диске.

– «На свой страх и риск», Дэн,– безразлично проговорил парень. – Свою я лучше тоже выкину.

Короткие гудки.

С трудом оторвав мобильник от уха, я, сглотнув, принялся выдергивать шнуры из розеток, но от настойчивого звонка в дверь это меня уже не спасло.

========== Глава 15-2 ==========

Сопротивляться или оправдываться было бы глупо, ведь, несмотря на отключенную от питания аппаратуру, факт преступления был на лицо. Целая комната с электроникой, причем такой, которой пользуются зачастую системные администраторы крупных компаний – предназначения части блоков и роутеров я и сам не знал.

Четверо мужчин, появившихся на пороге квартиры, явно относились к представителям частных охранных фирм, а не государственных: вместо формы они носили безликие черные костюмы и тонкие галстуки. Скорее всего, при них и оружие было, но беглым взглядом обнаружить его не удалось, а присматриваться или тем более спрашивать я стеснялся.

Вопросов почти не задавали, оповестили только о нарушении, сообщили, что до выяснения обстоятельств придется мне проследовать в камеру предварительного заключения, и словно забыли о моем существовании. Только один из них остался сторожить выход, хотя сбегать я не собирался – куда уж тут, с четырьмя мужиками-то. И из окна не вылезешь, высоко и страшно. Мне оставалось только стоять молча и делать вид, что все под контролем, пока они подключали провода обратно, запускали компьютеры и соединялись с ними для проверки.

Мысли о будущем заставляли кожу покрываться мурашками, я ведь понятия не имел о том, что со мной будут делать. Вроде как и не сотворил ничего плохого, вирусов не запустил, информацию не уничтожил, не скопировал, не переправил кому-нибудь. Да и не собирался, но кто поверит?

– Проследуйте с нами, – довольно быстро закончив свои махинации с компьютером, проговорил один из явившихся за мной мужчин, не удосужившись ни представиться, ни хотя бы мое собственное имя узнать.

Поездка на автомобиле с большим кузовом, отделенным от кабины водителя металлической решеткой, заняла от силы минут пятнадцать, но и за это короткое время я успел запаниковать, слегка успокоиться и запаниковать снова – когда машина остановилась перед воротами, ведущими на закрытую территорию, огороженную забором и колючей проволокой. Что там располагалось, я не знал, но оно заведомо мне не нравилось.

– Вы можете объяснить хотя бы, что происходит?.. – наконец спросил я, когда оказался в просторной комнате внутри трехэтажного здания. Комната имела одно огромное затемненное окно, я видел такие в фильмах и с уверенностью мог сказать, что с той стороны все прекрасно просматривается. Удручающая обстановка дополнялась привинченным к полу столом с гладкой поверхностью и стулом, на который я был усажен.

– С вами побеседует наш сотрудник, – без эмоций проговорил мужчина.

– А потом?

– Он решит.

Меня оставили одного примерно на полчаса, хотя я не мог с уверенностью сказать, что действительно был один – непрозрачное стекло так и притягивало взгляд, казалось, будто я вот-вот различу за ним силуэты людей, но сделать этого никак не удавалось. Несмотря на то, что на дворе стояла глубокая ночь, спать не хотелось и усталости я не чувствовал, нервы шалили настолько, что вырабатывающийся адреналин, наверное, не дал бы и глаз сомкнуть. Я, сидя на жестком и неудобном, как специально, стуле, пытался подавить собственную реакцию и не показывать, насколько боюсь.

Убеждал себя – все обойдется, ничего серьезного не произошло, нужно только отвечать правду, не усугублять собственное положение, и скоро это закончится.

– Даниэль Батлер, двадцать один год, место жительства – штат Вашингтон, Сиэтл, Терри-авеню восемнадцать… – только открыв дверь, проговорил вошедший «сотрудник».

– Квартира семь, – закончил за него я.

Мужчина выглядел старше своих коллег, лет ему, наверное, под пятьдесят, грузный и интеллигентный, но это впечатление меня обмануть не могло, я словно чувствовал – такой за себя постоять умеет. Наверняка в прошлом занимался спортом, может даже боксом – коротко стриженные виски почему-то упрямо порождали ассоциацию с одним из популярных ныне боксеров, не помню его имени.

Он не садился, да и не на что, единственный стул уже занимал я. Опершись ладонями о стол напротив, мужчина заговорил немного более дружелюбным тоном:

– Вижу, вы не против сотрудничества, похвально. Я – инспектор службы безопасности информационных операций. Полагаю, нет нужды объяснять, что вы здесь делаете. Или вы ни в чем не виноваты? – бровь на его серьезном лице слегка приподнялась.

Вопрос, наполненный скепсисом, заставил меня насторожиться и неуверенно пожать плечами. Как тут ответишь, когда я действительно не виноват, ведь в целях не было навредить. Они-то об этом не догадываются, важны одни факты.

– Вами было совершено проникновение в закрытую базу данных военных сил США?

– Было.

– Вы осознавали, что это незаконное действие?

– Осознавал.

– Вы действовали по собственной воле, без принуждения, физического или морального?

– Без принуждения, – соглашаться было легко, я даже расслабился немного, видя, что инспектор настроен не агрессивно.

– Вы действовали по собственному умыслу, не руководствуясь просьбами, уверениями или убеждениями третьих лиц?

«Это Джея, что ли?..»

– По собственному.

– Хорошо, – последовала небольшая пауза. Бумаг при мужчине не было, как и любых предметов вообще, наручников на меня не надевали, и я почему-то подумал, что при желании мог бы даже напасть на него. Мысль, смешная в своей абсурдности, заставила губы дрогнуть в улыбке – наверняка же за нами наблюдают, и сделать какую-нибудь глупость точно не позволят.

– Продолжим, – вывел меня из размышлений голос инспектора, казалось, даже не шевельнувшегося с начала разговора. – Что являлось конечной целью ваших действий?

– Ну… – я замялся, лихорадочно соображая, что отвечать. Вот же ж – столько времени находился в одиночестве, самое то для обдумывания ситуации, а ответов никаких не заготовил. Пришлось, чтобы не тянуть время, говорить хоть что-то. – Просто я хотел найти там одного человека, это мой знакомый, я знаю, что он был в армии, вот и… – закончить мне не дали, инспектор звучно хлопнул ладонью по столу, заставив вздрогнуть и замолчать.

– Коротко и по сути, молодой человек. Что являлось конечной целью ваших действий?

– Информация…

– О каких людях, объектах, географических областях или процессах?

– Какие процессы… – вновь растерявшись, я поддался страху, скрестив руки на коленях, стараясь как можно сильнее вжаться в стул.

– Отвечайте, пожалуйста.

– Про Альфреда. Альфред Флемминг, – я почти своими глазами видел, как там, за стеклом, кто-то, повинуясь брошенному вскользь взгляду инспектора, кинулся проверять названную мной фамилию.

– Еще кто-нибудь?

– Только про него, – мужчина удовлетворенно кивнул, не представляю, как он отличал, вру я или нет, да и отличал ли вообще.

Дальше разговор пошел уже в ином ключе – я рассказывал, лишь иногда получая уточняющие вопросы. Рассказал, где и при каких обстоятельствах познакомился с Альфредом, все, что знал о нем, тоже пришлось обнародовать, но хуже всего стало, когда вопросы коснулись квартиры, в которой меня взяли, и моего опыта, связанного с подобными операциями. Джея выдавать не хотелось, но он подобную ситуацию предусматривал, потому я многого и не знал: ни фамилии его, ни адреса, возможно, даже имя вымышленное. Описал только внешность, практически не солгав при этом, ведь стоило мне замяться, как инспектор негромким голосом предупредил о том, что для меня будет лучше говорить правду.

Тон его заставил внутренне сжаться.

Время шло, инспектор, выжав из меня все, что можно и нельзя, ушел, я вновь остался один в пустой ярко освещенной комнате. Усталость навалилась с удвоенной силой, о прошедшем количестве времени я понятия не имел – наверное, уже утро. Дерек мог бы волноваться, но о нем я тоже рассказал и не сомневался теперь, что брат поставлен в известность о моих проблемах.

Промаявшись еще немного, я не выдержал, положил руки и голову на стол и закрыл побаливающие от освещения глаза. Под веками тут же замерцали цветные круги, голова закружилась – переутомление, нервы, чертовы лампы на потолке.

– Пройдемте, молодой человек, – один из давешних «людей в черном» вошел в комнату, заставив поднять голову, а после и вовсе встать.

Появившаяся было надежда на то, что меня выпускают, быстро погасла – светлый неширокий коридор, по которому мы проходили, уперся в массивную металлическую дверь, за которой обнаружился еще один коридор с рядом одинаковых узких камер. Ввели меня в крайнюю, ничем от других не отличающуюся – такая же чистая, хорошо вентилируемая, но без особых удобств. Койка, накрытая казенным матрасом, так и тянула к себе, но я помедлил, оборачиваясь к закрывающему дверь мужчине:

– Это надолго? Почему мне не говорят ничего? – неизвестность действительно бесила, ведь никто ни слова не говорил о моей дальнейшей судьбе.

– В течение суток вопрос будет решен, – формальной фразой отделался он. – Если что-нибудь будет нужно – зовите.

– А можно в туалет? – я слегка смутился, но усталость, накопленная за последние сутки, не дала этого как-либо выразить.

Посетив местный санузел и вновь оказавшись в своем новом временном жилище, я улегся на так манившую взор и тело койку и вырубился почти сразу, даже на освещение, которое никто не отключал, стало наплевать.

Не иметь понятия о времени – тяжело и немного даже страшно. Меня разбудили посреди не запомнившегося ничем сна, в камере, как и в коридоре снаружи, свет был все тот же, определить время суток я не мог. Организм подсказывал, что сейчас утро, но оснований доверять ему не было. Еще одно посещение туалета, как и в прошлый раз – под присмотром охранника, легкий перекус гренками с маслом и стаканом воды, и меня вновь доставили в ту самую комнату, которую впору назвать допросной.

Мужчин на этот раз двое, вчерашний инспектор теперь не опирается на стол, а всего лишь стоит у двери. Другой, немного моложе, сидит на принесенном стуле напротив меня. Его лицо, узкое и угловатое, и взгляд холодных, слегка презрительных глаз отталкивает, настораживает, заставляет невольно напрягаться. А от едва слышного, но все же ощутимого шума работающих ламп и их яркого неестественного света начинает болеть голова.

Происходило все так же – наводящие вопросы, мои ответы, максимально развернутые, произнесенные спокойным и слегка усталым голосом. Небольшой, буквально на пять минут перерыв, во время которого меня вновь оставили одного. А когда вернулись…

Это был прессинг, самый настоящий. Вопросы грубые, в лоб, времени на ответ почти не оставляли, говорить приходилось быстро и четко, если я мешкал или задумывался, инспектор рявкал, как полоумный, бил кулаками по столу, заставляя вздрагивать. Смотрел так, что я ни секунды не сомневался – каждый следующий удар может прийтись уже по моему лицу.

– Точное время соединения!

– Где-то двенадцать ночи, или час…

– Точное! – рявкает снова, опасно придвигаясь, и я вжимаюсь спиной в прохладную спинку стула.

– Не помню!

– Длительность соединения!

– Примерно двад… бля! – удар инспектора кулаком теперь пришелся не по столу, как обычно, а по моей ладони, опрометчиво там лежащей. Попытавшись высвободить руку, я только бессильно скрипнул зубами – кулак пригвоздил ее к столешнице, будто гвоздем. – Прекратите! Я же все говорю!

– Медленно говоришь! – руку высвободили, я тут же отдернул ее, обхватывая другой ладонью – болело несильно, но противно, ощущения словно в мозгу уже отдавались, а виски и так давно ломило. – Что ты искал!

– Альфреда! – наш диалог походил не на вопросы и ответы, а на двухсторонние выкрики.

– Зачем!

– Узнать о нем!

– Для чего!

– Я просто хотел…

– Для чего?! – еще один рявк, удар по столу. Вздрагиваю, чувствую, что меня уже трясет – от нервов, от головной боли, от ненавистных ламп. Глаза слезятся, дыхание сбивается, становится быстрым и порывистым.

Паника возрастает моментально, в легкие воздух не помещается, перед глазами чернеет. Попытки сделать хоть какой-то вдох приводят к приступам кашля. Вцепившись пальцами в край стола, пытаюсь успокоиться, ничего не слышу вокруг, даже шум электричества исчез, только мои собственные судорожные вдохи, быстрые, словно какой-то загадочный и непонятный ритм.

Вопреки логике пытаюсь встать, держась за давешний стол, который кренится куда-то в сторону. Каким-то краем сознания до меня доходит, что на самом деле падаю я, а не стол, но я этого совсем не ощущаю, зато чувствую, как меня подхватывают, усаживают обратно.

– Дани, блять, открой глаза!

Голос совершенно точно принадлежит Альфреду. Но мне уже все равно, вокруг темно, легкие горят огнем, нет воздуха. И паники нет тоже, вообще никаких ощущений, кроме горького осознания неизбежности. Не смерти – я про смерть вообще и не вспомнил тогда, это было чем-то иным, чувство, посетившее лишь единожды, в тот момент, и больше не дававшее о себе знать.

По щеке ударили наотмашь, вложив столько силы, что я невольно заорал. Вместе с моим же криком вернулись и остальные звуки, а потом я смог вдохнуть – глубоко, свободно, всей грудью, наслаждаясь воздухом, казавшимся мне сейчас вкусным, как изысканный деликатес. Себя я тоже начал ощущать. Сижу, на стуле. По щекам – слезы. В теле усталость, словно кто-то пару мешков с песком на плечи положил. Вокруг люди, рядом – Альфред.

Осознав, что это именно он, я мертвой хваткой вцепился в его предплечье, лицом уткнулся в футболку на груди, прячась от надоевшего света. И изо всех сил сжал зубы, чтобы не разреветься, ощущал ведь, что очень близок к этому. Не здесь, не при всех этих незнакомцах.

– Все в порядке, Дани… – пальцы в волосах, ладони гладят плечи. Это настолько сильно контрастирует с только что проведенным допросом, резким и грубым, что меня снова начинает колотить. – Дайте кто-нибудь воды!

Поразительно, как меняется его голос с ласкового, когда Альфред обращается ко мне, на требовательный и твердый, когда – к другим. Приносят воду, но я не могу отпустить военного, не могу физически, и ему приходится кое-как вливать мне в рот минералку. Краем глаза вижу, как нас постепенно покидают, последним уходит инспектор, не сегодняшний, с неприятным лицом, а тот, который был вчера.

Успокаиваюсь постепенно, дыхание выравнивается, мужчина, будто чувствует мое состояние, не отпускает, все также гладит ласково, заботливо, тепло – черт знает, что он испытывает на самом деле. А мне спокойно.

– Ты приехал… – с третьего раза я сумел выговорить фразу целиком, ведь до этого из горла вырывались только малопонятные хрипы.

– Среди ночи вызвали, – кивнул Альфред.

– Прости, – ни капли вины в голосе, мне тоже ночью пришлось нелегко.

– Хакер недоделанный… – мою голову насильно подняли. – Вот уж… – пальцами Альфред стер проступившие слезы, и в этот момент я почувствовал себя действительно ему нужным. Это такое бесподобное ощущение, когда перед тобой человек, он не даст тебя в обиду, не оставит в беде, поддержит, поможет, защитит. Никогда не произнесет этого вслух – но сделает не задумываясь.

А потом он меня поцеловал.

Вот так просто коснулся губами моих губ, задержался секунды на две, наблюдая мое изумление, а потом, только я готов был ответить, – отстранился.

– Надо уладить кое-какие вопросы с инспектором Вудом…

– Альфред, я не сделал ничего… Меня не отпустят, что ли?

– Взлом армейского архива – серьезное дело, – честно ответил мужчина, присаживаясь передо мной на стол. – В наше время, Дани, информационные войны куда серьезнее войн обычных. Если бы на твоем месте была дальневосточная разведка, знаешь, чем могло это грозить?

– Даже знать не хочу.

– И правильно, – кивнул он. – Я не знаю, что они сделают. Попрошу, чтобы ты побыл здесь, а я постараюсь уладить вопрос… Есть некоторые мысли, думаю, с инспектором мы можем сойтись.

Он ушел, напоследок посоветовав мне больше не волноваться и звать врача в случае чего. Ощущения в теле по-прежнему были паршивыми, но теперь я не сомневался, что все закончится хорошо – у Альфреда иначе быть не может.

========== Эпилог ==========

Пять лет спустя

Закидывая вещи почти без разбора в сумку, я то и дело поглядывал на настенные часы – время тянулось неестественно долго, ждать оставалось целых восемь минут. Упаковав самой последней рабочую тетрадь с путаными записями и застегнув молнию, я перенес багаж в коридор, а после вовсе вышел на улицу, решив дождаться Альфреда у подъезда.

Всего пару дней назад я с огромным облегчением получил диплом о полном высшем образовании, который, к слову, нужным уже не был, знаний в голове хватало и без официальной корочки. Единственное, что меня утешало – если я когда-либо перестану числиться в штате одного из филиалов министерства обороны США, то диплом все же пригодится.

Это, как объяснил Альфред, был тогда единственный положительный вариант развития событий. Либо меня держат под постоянным контролем (по словам военного – им такое вполне по силам), либо я работаю на их контору по контракту на определенный срок. Изначально срок этот был всего лишь трехлетним, но, когда я уточнил, что собираюсь начать учиться, поступило заманчивое предложение обучаться в любом заведении за государственный счет, но контракт при этом продлить еще на семь лет. Чтобы сумма, потраченная на обучение, окупилась.

Поначалу мы долго думали – я, Альфред и Дерек. Вроде бы зарплату обещали неплохую, а значит, я наконец смогу жить отдельно за собственный счет, и никак от брата зависим не буду. Тот в целом не возражал, особенно после их приватного – даже подслушать не удалось – разговора с Альфредом. Но меня беспокоили эти маячившие впереди десять лет, которые придется положить к ногам Американских властей. На самом деле работа не тяжелая, тем более, в интересной мне сфере, но беспокоил сам факт привязки к чему-то определенному.

На окончательное решение повлиял тот же Альфред, сообщив, что он планирует занять должность в аналитическом отделе областного министерства, а значит, практически всегда будет неподалеку. Только потом, подписав контракт, я узнал, что два раза в год ему предстоит уезжать на несколько месяцев в командный центр где-то на дальнем востоке, и сказанное выше «практически» будет приобретать куда более глобальный смысл.

– Ты чего на улицу вышел? – подошедший ко мне мужчина, улыбнувшись, стянул с себя куртку и мощным движением рук стряхнул с нее капли дождя – моросило с самого утра. – Простудишься еще.

– Не успею, – отрицательно покачав головой, ответил я. – Вызовем такси?

– Да, – Альфред достал телефон. – Свет потушил? И газ?

– Все сделал, – фыркнул я, поражаясь тому, как он не устает каждый раз, когда мы даже ненадолго уезжаем, спрашивать об одном и том же. А уж когда Альфред отбывал в свои долгосрочные командировки, приходилось делать вид, что я съезжаю с нашей съемной квартиры к Дереку и живу у него. В мою самостоятельность военный, конечно, верил, но привычку не превозмочь.

– А дверь закрыл? – уже позвонив в диспетчерскую, поинтересовался он.

– Альфред!

– Ладно, ладно… – вздохнул он. – Но я проверю.

Не дождавшись моей реакции, мужчина развернулся и скрылся в подъезде, а я остался стоять с сумкой у ног в полнейшем замешательстве – то ли сердиться на него за недоверие, то ли умиляться упрямству.

Быт с ним вначале сильно раздражал и выводил из себя, ведь Альфред заботился обо мне больше даже, чем Дерек в свое время. Против того, что именно он готовил еду, я, конечно, не возражал, но постоянные напоминания о моем графике работы, об оставшихся заданиях в университет и о таком прочем, ужасно доставали. Прекратилось это после первого серьезного разговора, который я с треском провалил, но результат все же чувствовался и с его стороны.

Подъехавший к обочине автомобиль с шашечками на крыше призывно мигнул фарами, я только взялся за ручку сумки, собираясь донести ее до багажника, как появился Альфред, перехватил у меня вещи и сделал все сам, так что мне оставалось только умоститься на заднем сидении такси и дождаться его.

– Поехали.

Мы направились к автостанции, где впервые за долгие годы сядем в автобус до Сан-Франциско. Моему военному срочно понадобилось проверить состояние квартиры, чтобы иметь возможность ее, наконец, продать, а я навязался вместе с ним – отдохнуть от Сиэтла хотелось, да и Альфред не так давно вернулся из поездки, расставаться снова я не желал. Кроме того, город мне нравился, и я планировал еще хотя бы раз прогуляться по Голден Гейту, терпеть который раньше не мог из-за постоянного наличия суицидальных мыслей.

До города добрались, как водится, наутро, полночи я сидел рядом с Альфредом и тихо балдел от того, что он спал, склонив голову к моему плечу, но потом глаза начали неумолимо слипаться, и я подвинул мужчину ровно, устроившись в точно той же позе уже на нем.

Город привычно сиял солнцем, от сиэтловского дождя здесь совершенно ничего не оставалось – чистое небо, жаркий июльский воздух, яркие вывески бутиков, которых раньше так много никогда не было. А в целом Сан-Франциско почти не поменялся, только начал казаться еще более солнечным, чем я его помнил.

Дела улаживали долго. Точнее, улаживал их Альфред, вызвав агента по недвижимости и показав ему квартиру, заполнив документацию, переписав показания счетчиков. Я в это время щелкал пультом от телевизора, уже в первые полчаса пожалев, что дал себя уговорить на поездку без ноутбука. В отсутствии клавиатуры под пальцами я чувствую себя, как без рук. Беспомощным и обделенным.

К вечеру, когда я готов был сорваться и идти на улицу в одиночестве, услышал спасительное:

– На сегодня все, Дани, пойдем, поедим.

Всю припасенную с собой пищу я уже приговорил, потому на предложение откликнулся сразу, и мы выбрались в ближайший от дома кафетерий, один из недавно открывшихся. Сделав заказ, мы немного поболтали о квартире, а потом я уткнулся в долгожданный картофель и больше ничего вокруг не замечал, даже на Альфреда, толкавшего в бок, отреагировал не сразу:

– Что? Дать картошки?

– Нет, смотри, это же Томас?.. – он кивнул куда-то в сторону бара, а я резко поднял голову, завертев ею по сторонам.

Посетителей в заведении кроме нас было не так уж много, и никого хоть сколько-нибудь похожего на Томаса среди них я не заметил.

– Да вон же, – Альфред приподнял меня за подбородок, направляя взгляд повыше, к прикрученному в углу небольшому экрану. – Видишь?

– Что я… Ох, черт!.. – я действительно увидел. Томас был там, на экране, среди каких-то музыкантов и с гитарой наперевес. Его, светловолосого и с серьезными не по годам глазами, не узнать было тяжело, даже несмотря на изменившуюся прическу. – Вот это да! – в восторге от увиденного я начал трясти своего военного за плечо, забыв, что он-то заметил нашего знакомого уже давно. – Так и знал, что из него что-то выйдет! Сходим же? Давай сходим, а?

На экране тем временем мелькала информация о концертном туре группы «Замкнутый круг», фотографии Томаса и незнакомых мне ребят, членов этой группы, сменялись одна за другой, и я, следя за ними, только краем глаза уловил согласный кивок Альфреда.