Текст книги "Давай попробуем любить (СИ)"
Автор книги: Sofie Montero
Соавторы: Зарина Солнцева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
Глава 7
– Практику.
Буркнула в ответ, не поднимая глаз, с некой нездержимой злостью от присутствия этого шаада и его голоса. Такого высокомерного и с издевкой.
Нога ныла, даже не так, она болела. Безумно сильно болело, что глаза начало перчить от поступивших слез. А ещё я испачкалась в грязи, в придаток голод совсем не способствует улучшению моего и так несладкого характера.
Одним словом, этот… Вояка выбрал совсем не то время и место, чтобы вести со мной душевные разговоры. Или опять-таки ткнуть меня в том, что я человек.
– Да что ты говоришь? – искривился язвительно шаад, и прям я чувствовала ядовитую обертку его слов. – А я думал, женихов в грязных канавах ищешь.
– Вас послать, или вы сами дорогу найдёте? – фыркнула я злобно, сжимая пальцы и не вовремя прикусив язык. Какого черта он вообще тут забыл?
– А ты адресок приложи. Раз такая смелая.
– Да вы… – я замолкла на полуслове, синие глаза шаада теряли искры и превращались в синий океан гнева, граничущий с чёрным зрачком. Руки по обе стороны от меня сжали сено с тихим писком сухой травы, что на миг мне причудилось, что так же лопнут мои кости в его руках. Тяжелые кудри отпустились вниз и едва касались моей щеки. Мне было страшно. Очень страшно, поскольку из-под пухлой губы виделся острый клык.
Злость мужчины была необъяснимой. Какое ему дело до меня? И всё-таки проще признать себя виновной, чем потом расхлебывать последствия своей тяги к справедливости. Которой, к слову, и не существовало.
Запихнув гордость и прочие свои не самые совершенные качества на дно своей души, я глубоко вздохнула и после минутного молчания всё-таки нашла в себе мужество медленно выговорить:
– Я виновата, признаю. – отпустив глаза вниз, я ещё сильнее навалилась на тюки сена. Желая отдалиться от шаада, добавила тихонька, чтобы ненароком не навлечь на себя снова гнев мужчины: – Отойдите, пожалуйста.
Избегая его взгляда всеми силами, я лишь через пару минут почувствовала, как незнакомец отошёл.
– Трогай, старик. – раздался сбоку раздраженный мужской голос, я услышала, как в телегу забросили что-то, видимо мои ботинки. И дед, как ни странно, совершенно спокойно согласился:
– В дорогу, так в дорогу.
С тихим скрипом деревянные колёса крутились вдоль закрученной, словно тело огромной змеи, дороги, спускаясь с огромного выступа. Вдали виделось небольшое поселение из домиков, полностью построенных из камня. Оно и понятно, почему село Каменкой кличут.
Вблизи этого воина мне было неуютно, не хотелось даже вставать с сена, чтобы привлечь к себе внимание. Перевернувшись на бок, я прижала колени к груди и, обняв сумку руками, так и лежала, пытаясь усмерить боль в животе от голода и пульсирующую рану в ноге, чьи корни до сих пор отзываются вибрацией в ноге.
– А вы, господин, откуда будете?
Последовало молчание, после которого звучит холодное и отстранённое:
– Издалека…
В дальнейшем старик сдерживается от комментариев или вопросов.
Да и шаад, судя по недовольному молчанию, вполне устраивала ситуация. И развернуться, ускакав обратно, откуда пришёл, в его планы не входило. А жаль!
Подстраивая мощного жеребца под ленивый такт передвижения старых скрипучих колес телеги. Этот темп был ему навязан, и данный факт не остался без замечания зоркого старческого глаза.
Я же аккуратно поглядывала из телеги на своего провожатого. Ух… И несло от него силой и властью, что аж мурашки по коже.
Бррр… Такого злить себе дороже.
Нет, держаться от него подальше надобно. Шаады, поговаривают, очень жестокий народ. И не доверять слухам было глупо, на передовой никто не хотел сражаться плечом к плечу с их подразделением. Все знали, крылатые воины дрались до безумства. Либо до гибели врага, либо до своего последнего вдоха.
Я отвернулась от него спиной, рассматривая извилистые равнины, украшенные маленькими домиками из камня. Завораживающе красиво…
Было ещё достаточно холодно, и всё-таки весна вступила в свои права. Мягкие оттенки зелёного окрасили слегка неровные извилины рельефа.
Почувствовав плечом пронзительный чужой взгляд, я напряглась. И ещё сильнее отвернулась от него.
Стало не по себе.
Неспеша стягнув кобылицу, старик повёл нас в деревеньку. Мимо проходили малочисленные жители, что больше всего представляли из себя нагов. После вчерашнего знакомства с хозяйкой постоялого двора я инстинктивно поёжилась под их любопытным взглядом.
Тем не менее никто меня не тронул, и больше внимания, к слову, доставалось шааду, гордо восседающему на коне. То-то же… У него на лбу написанно, что он не из низших и скромных.
Не знаю, провёл нас дедушка через всю деревню умышленно или просто такой была дорога к его дому, но до аккуратному строению из того же белого и серого камня мы добрались лишь тогда, когда, казалось, каждый житель успел на нас поглядеть.
Милый дворик, ограждённый забором из плетёной лозы, небольшой огород разбит сбоку с такими же угасающими саженцами. Извилистые дорожки из камня тянулись, словно змеи, через импровизированный сад и огород.
Дом был похож на остальные, из несимметричных камней, крышей из снопов камыша, среди которых возвышался дымоход. Ленивый белый дым тянулся через него к голубому чистому небу мучительно медленно.
– Ну, добро пожаловать, что ли… – развел руками пожилой нааг, а потом слегка хмуро прикрикнул: – Глена, почему мужа не встречаешь?
Деревянная дверь скрипнула, предоставив нашему взору ухоженную, в годах женщину. С белыми волосами и уже потерявшими яркость голубыми глазами. Отдернув подол своего платья, она одной рукой придерживала деревянную тару с водой.
– Ну и чего раскричался, старый ворчун? Здесь я, здесь…
Моя челюсть упала где-то в ворохе сена подо мной, потому что жена этого наага была человеком. Клянусь Духом Леса, самой обычной человеческой женщиной.
Хозяин дома улыбнулся из-под усов и показал жестом на нас с шаадом.
– Вот гостей принимай! На стол что ли накрой и ночлег приготовь. Как-никак, а ведунья из академии наши поля пришла лечить!
Не похвастаться мужик своей находкой в виде меня просто не мог. Его же жена лишь вопросительно надломила брови. Шаад за спиной лишь закатил глаза и фыркнул себе под нос:
– Пришла она… Приключений себе на задницу найти.
Можно подумать, я руками и ногами вцепилась в профессора ви Туар, чтобы меня отправили к их элитному отряду?!
Если бы не тот противный дракон, сидела бы я сейчас дома, штопая своих кукол под весёлые голоса сестёр.
***
Каша была просто объедение. Я так быстро ела, что чуть не подавилась. Кусочки мяса обжигали полость рта, но я не могла себя остановить. Хлеб хрустел на зубах, а чай из осушенных трав мягко щипал кончик языка.
– Ты долго голодала, девонька… – не спросила, а утвердила моя соплеменица, когда мужчины вышли на улицу.
Стало стыдно. Это, наверное, невоспитанно с моей стороны. Я отодвинула от себя тарелку и убрала ложку в сторону, отпуская руки на подол платья.
– Просто в дороге не было до еды, а потом таверны сменялись… одна за другой. И потом на постоялом дворе в Сентре… не совсем встретили меня гостеприимно.
Дрожь прошлась по телу от воспоминания.
Женщина поджала губы и нахмурила седые брови.
– Тида… – недовольно молвила она и добавила мне ещё каши, одним суровым взглядом заставляя есть.
Я снова взялась за ложку, уплетая угощение с нескрываемым энтузиазмом.
– Так откуда ты? – поинтересовалась она, подперев щеку рукой. Готовая слушать меня. У неё было пусть и строгое, но с милыми ямочками на щеках лицо. Которое излучало материнскую заботу и любовь.
– Из столицы. А вы откуда?
Задала ответный вопрос, и женщина улыбнулась краем губ, слегка отодвигая свою тарелку и предаваясь ностальгии закатила глаза.
– Я из-под Каржы. Правда, прожила там до пяти лет. Потом по миру с отцом скиталась…
Она рассказывала о своем детстве с лёгкой улыбкой. И явно с удовольствием, находя в моём лице приятного собеседника. И от этого мне было радостно.
И все же моё женское любопытство не смогло утерпеть, оттого я и не заметила, как задала вопрос:
– А как же вы… Ну… За наага вышли замуж?
Вопрос казался неуместен. И если бы хозяйка дома разозлилась, я бы не удивилась. Но она меня действительно удивила.
– Как и все… – пожала плечами и улыбнулась. – Ты не смотри, что мой Луе слегка ворчлив. Но зато за ним как за каменной спиной. Познакомились, полюбили, женились, ребеночка Боги подарили. Вот и живём душа в душу.
Она улыбнулась как само собой разумеющейся, я не успела что-либо сказать в ответ. Дверь открылась, и язвительный голос шаада заставил ложку в моей руке дрогнуть.
– Сколько еды в тебя только влезет?
Отпустив ложку и глаза вниз, я стыдливо залилась румянцем. Ну вот, что я ему сделала, что он так со мной?
В попытке подняться и уйти совсем позабыла о раненной ноге, и сдавленно крикнула, и чисто на инстинктах вцепилась в край стола сильнее стали.
Не хватило тут ещё упасть, тем самым окончательно опозориться.
Бабушка Глена оказалась рядом с не специфичной своему возрасту прытью, подхватила за талию:
– Что у тебя с ногой, дочка?
– На гвоздь наступила. – соврала я в мгновение ока, и женщина легко помогла мне докавылять до соседней комнаты, при этом бросив на своего мужа гневный взгляд.
– А я чего, Глена? – поскреб макушку старик и пожал плечами. – Я ничего! Пускай кушает кашу, мне не жалко!
– А ничего… – буркнула его жена себе под нос и хлопнула громко дверью, отделяя меня от беспрпиального, злого и язвительного шаада.
– Ой, а крови так много-то… – сокрушалась бабуля Глена, отмывая пятку от засохшей грязи и крови. – Как же тебя так угораздило-то?
– Нечаянно. – улыбнулась я ей через боль. Ощущая бедром сквозь ткань кармана юбки тяжёлый, прохладный металл амулета.
М-да, и откуда ему здесь взяться? Глубоко в тылу?
– Ой, я уже сама… – спохватилась я, доставая из сумки склянку из-под мази для таких случаев. – Спасибо вам!
Искренне поблагодарила я женщину, и она, улыбнувшись, похлопала меня по руке.
– Да ничего я такого особенного не сделала… Ты это, давай выздоравливай. А я пойду, ещё надо тесто замести.
– Вам помочь? – собралась я встать, когда уже завязала узелок из чистой ткани вокруг раны. Но меня уложили обратно.
– Да не надо… Ты отдыхай давай. Я сама.
***
До глубокой ночи в свете свечи я изучала амулет и хитросплетения энергетических нитей в него. Ужин я, как и ожидалось, пропустила. Видеться с высокомерным мужланом не хотелось.
Обидеть хозяев дома, к слову, тоже я не могла. Пришлось соврать, что совершенно не голодная и вообще после обезболивания раны тянет в сон.
Мне вроде бы поверили, правда, хозяйка дома всё-таки принесла мне дошечку с ломтями хлеба, козьего сыра и вяленой говядины.
И большую кружку травяного чая. Благодарно улыбнувшись, я перекусила, принялась ещё сильнее изучать амулет.
Переливы иероглифов были мне неизвестны. Пришлые хоть и выглядели настоящими уродами, но имели свою культуру и технологии. Тем не менее с точностью я могла сказать одно: либо это диверсия, либо кто-то из местных балуется трофеем, привезеным с фронта.
Как для диверсии, то нелогично как-то выходит. Если бы пришлые хотели бы перекрыть постановку изумрудов, то бы попытались вывести из строя шахты. А тут земли… Не вижу я здесь связь.
С другой стороны, мне довелось не раз услышать о шайке беспредельщиков, по чью душу отправили элитный отряд лорда Дамаса. Может, это они земли опустошали таким образом? Чтобы со столицы отправляли побольше повозок с провизией, и их можно было разорять.
Вроде логично.
И всё-таки сделать такое только ради продовольствия? Как-то уж очень примитивно.
М-да, мысли, мысли и опять мысли.
Глава 8
«Какая беспечная человечка. или правильнее сказать глупая? В сознание же мелькнуло слово „желанная“.»
Садэр Ориандрэ
– Так ушла она уже, господин.
Пожал плечами старик, собирая дрова, разбросанные по маленькому заднему дворику, видимо, для растопки печи. Хоть и была весна на носу, тем не менее по ночам жители Изумрудной Долины ещё замерзали.
– Как ушла? – недоуменно молвил я, повернувшись к нему вплотную. Удивление? Это и в подметки не годится тем чувствам, что сейчас бурлили внутри.
От изумления я даже развернулся к нему вплотную и заглянул в старческие голубые глаза, будто пытаясь уловить тень лжи в них. Шутит ли он так со мной, что ли?
Тем не менее старец даже не моргнул, наоборот, непринужденно-спокойно встретил мой взгляд, наводя на мысль, что точно не лжет.
В голове щелкнуло.
После вчерашнего неудачного комментария за столом я ведь действительно её больше не видел. Девчонка не выходила из выделенной ей пожилой парой комнаты. Очевидно, избегая меня, я же психанул и отправился обратно в Сентру. Город и вправду готовился к праздникам, и в тавернах текло вино ручьями, а столы ломились от угощений.
Предупредив странно ухмыляющегося Фарата, чтобы девчонку не искали, я рванул обратно. Но не решился войти в дом.
Посчитал неправильным глубокой ночью тревожить своим визитом пожилую пару. Да и стеснять их не хотелось, ибо единственная гостевая комната уже прибрала к своим ручкам эта чертовски необыкновенная девчонка.
Распустив крылья и укрываясь ими, так и заснул на толстой ветке дерева у маленькой рощи возле их дома. Где-то внутри оберегая мысль, что поутру её увижу, и обида в серых глазах растает.
А она так ловко ускользнула, совсем не обращая внимания на меня. Будто и не было моей фигуры на дереве прямо возле дома.
– Ну, слегка хромая, и ушла. – Пожал он плечами, взявшись за топор, довольно ловким движением для своего возраста. – С самого рассвета собралась и побежала к садам изучать.
– С раненной ногой… – Процедил я сквозь зубы, ощущая прилив горячего гнева по венам.
Нестерпимо захотелось, чтобы она оказалась рядом, а я пару раз прошелся бы ремнем по мягкому месту этой человечки.
Упрямая.
Мелкая.
Гордая.
Странная.
Ведунья!
Сжав пальцы до хруста, чтобы хоть как-то уменьшить шквал эмоций, которые обычно посыпались во мне крайне редко, я свистом подозвал к себе своего верного жеребца.
Пару секунд, и из по-весеннему украшенной в нежно-зелёных и белых тонах рощи пущенной стрелой мчал ко мне Рир.
Не мешкая, я с разбега прыгнул на скакуна, стоило тому остановиться возле меня. Подхватив поводья, я свысока взглянул на старца, который наблюдал за мной с странным понимающим взглядом. Он чуть не улыбался мне тут открыто!
– В какую сторону ушла? – Грубо спросил, ощущая себя почему-то причиной его смеха, я не привык быть так уязвим. Не привык злиться без причины.
– Так туда. – Махнул он беспечно рукой в сторону севера, и я сорвался с места, не обронив ни слова.
Неугомонное создание. Сказано ведь сидеть на заднице смирно, здесь праздник. Культура другой расы. Отдохнула бы пару дней. Так нет…
Ей больше всех надо!
Найду и точно пару ремней всыплю пониже спины, чтобы неделю сидеть не могла, раз так постоянно на приключения тянет. Как же это непривычно, чёрт возьми!
Всплеск эмоций пронзил до самой глубины души. Никогда ещё я так сильно не «чувствовал» женщину. Хоть как бы иронично это ни звучало, но в моей постели она так и не побывала. Пока что…
Странное явление слегка пугало, но в остальном я ощущал лишь приятную тяжесть в груди и странное ощущение правильности происходящего.
Я всегда получал то, что хотел. Будь то оружие, артефакт, жеребец, территория или жизнь. Сейчас мой собственнический взгляд остановился на ней. Я чуял её как «своё».
Бред полный, и всё же…
Инстинкты – это то оружие, с которым шаады рождаются. И оставаться глухим на их зов – всё равно что прыгнуть в бездну.
Медленно передвигающаяся через молодые саженцы фигура завлекла моё внимание издалека.
Вот и моя пропажа.
Рано утром, в месте где почть безлюдно, и совершенно одна. А тут между прочим, не подоплеку разбойники прячутся. Какая беспечная человечка. или правильнее сказать глупая? В сознание же мелькнуло слово "желанная".Ругнувшись под нос, я направился прямо к ней.
Пустил Рира в галоп прямо в саду, и, не дав девушке даже увидеть себя, на полной скорости ухватился за её талию, поднимая к себе в седло. Жеребец не скакал, он летал.
Пока испуганно-серые глаза хлопали в недоумении, я уносил её вниз по склону в небольшую рощу.
– Отпустите, пожалуйста… – с надрывом произнесла ведьмочка, хватаясь за мои пальцы на своём животе.
Я чувствовал этот страх в ней, и тем временем ту силу, с которой она пыталась сдержать слёзы.
Ударив жеребца каблуками по животу, я призвал оного сбавить скорость, и воспользоваться её оцепенением моя совесть была только рада. Устроив поудобнее её в седле, боком к себе, я словил, как ненавистно она смотрит на мои руки на своём теле.
Ну, если дама просит…
Я убрал конечности в одну секунду, в слейдушей она опасно потеряла равновесие в седле и начала шататься под моим несмешливым взглядом. Чтобы в следующую секунду спешно схватиться за мои плечи и прижаться потеснее ко мне, боясь упасть с коня.
Рир, к слову, сбавил скорость и теперь мирно шагал по молодой траве. А вот человечка по-прежнему сидела со мной в седле, и это её очень нервировало.
– Что вам от меня надо? – дрожащим голосом проскулила она мне в плечо, не поднимая лица выше моего подбородка.
И отчего так плющет меня? Ведь видал и по красивее, и фигуристнее! И высокородосных! А тут от человечки без рода и племени глаз не оторвать! Ещё и худая. Да, вечно голодная.
– Твою покорность и послушность. – голос звучал раздраженно. Я старался всем видом показать, как сильно меня злит её поведение.
Но человечка в отместок всё сильнее поджимала губки цвета распускающихся бутонов вишни и хмурила угольные брови.
– Мне нужно закончить практику как можно быстрее и вернуться к семье. – ровно произнесла она, по-прежнему держась за мои плечи. – Прошу вас… Дайте мне закончить мою работу.
Жалобный блеск в этих серых глазах что-то царапнул внутри. Что-то давно забытое. Но такое родное.
Не в силе оторвать взгляда от этих двух осколков лавандового поля, я очень медленно опустил своё лицо к её.
Тонкая шея дёрнулась оттого, как девчонка громко сглотнула. А чёрная коса падала вниз вдоль гривы Рира, пока эта странная ведунья медленно отпускалась назад, силясь избежать неизбежного – моего прикосновения.
Пришёл момент, когда она коснулась своего предела в виде мощной шеи моего скакуна, что тихо жевал первые ростки травы, спокойно на одном месте. А девушка в моих руках полулежала передо мной, когда я почти коснулся кончиком своего носа её милого носика. В миллиметре от её губ я произнёс хриплое и обищающее. Ни капли не отреагировав на девичьи жалобные глазки.
– Ещё раз сбежишь без моего ведома, задеру юбку, возьму ремень и, пока кожа не покраснеет, не отпущу.
Испуганно раскрытые глаза наглядно свидетельствуют о том, что практикантка прониклась моими словами. А я, довольно улыбнувшись, продолжил напирать, не в состояние остановиться от манящих пухлых губ, покрасневших от холода. Свои слова я был намерен закрепить прикосновением к ним.
Её руки, что ранее находили во мне опору, сейчас соскользнули вниз, упираясь в плечи. И я ощущал их хрупкость сквозь кожаный плащ.
Порожающию хрупкость в силе. Ту самую, которая очаровает и не отпускает.
– Развлекаетесь, вельможе.
Наглый голос звучал сбоку, и я ногами сжал Рира под собой, чувствовая испуг животного. Но сам и не дрогнул. Медленно провёл носом по щеке девушки, ощущая насыщенный запах трав. В отличие от женского племени, которым присуще любопытство, эта человечка даже не предприняла попыток взглянуть на нарушителя нашего «общения». Наоборот, она крепко зажмурилась и вцепилась в мои плечи намертво, так же лёжа на скакуне.
Не удостоив и взглядом этого урода, я аккуратно просунул руки ей под спину и, прижимая к своей груди, медленно распрямился, увлекая и её в сидячее положение. Никто и не собирался возмущаться, когда я укрыл её полами своего плаща. И только после этого выглянул на виновника моей злости.
Однозначно косматый мужик, одетый в отрепье, поверх которых была накинута добротная шубка из волчьих шкур, меньше всего походил на трудящегося селянина.
Конь под его уздой был беспокойным, а сам всадник нагло таращился на девушку в моих руках. Либо полоумный, либо имеет кого-то за спиной.
Теория вторая вскоре оправдалась, из лесной чаще выскочили ещё два трубадура в таких же нелепых нарядах. Они осмотрели меня пристально, и мою сжатую руку на талии девушки не упустили из вида.
Что первый, что вторые не проявляли уважения ко мне ни как к солдату, ни как к стражнику. Хотя я уверен, что мой внешний вид просто кричал об этом.
Наоборот, они щурились, как лисы, отчаянно размышляя, смогут меня одолеть, при этом не лишившись конечностей, или же всё-таки рискнуть не стоит.
– У тебя молодая девка, крылатый, осилишь?
Демонстративно рассмеялся он, и я почуял, как адептка дёрнулась возле моей груди. Хм, видимо, подумала, что бы было встретить она их одна.
Умная девочка, раз смогла свою ошибку признать.
– А у тебя язык, я посмотрю, длинный. Осилит он ли мой меч?
– Всё равно она человечка, ты поиграешься и кинешь. Отдай её нам, солдатик!
– Гил, пойдём, Отман зовёт… – боязливо начал один из тех, кто пришёл недавно. Всадник недовольно поморщился в роже.
– Заткнись, отребье, когда я говорю! – гаркнул урод, но тут добавил и второй, пряча нож в штанах, впрочем очертив женское бедро масленным взглядом:
– Гил, накажет же.
Злобно сплюнув на землю, пришлый потянул к себе поводья, разворачивая лошадь в противоположную сторону, и, прежде чем ускакать, бросил злобно:
– Мы ещё с тобой встретимся, солдатик. А ты, девка, готовься, всё равно найду и подо мной ляжешь.
Они ушли. Так же быстро и в мгновение ока, как и пришли, роща просто затмила их силуэты и скрыла ранней травой следы. Они были местными, поэтому чувствовали себя дома. Оттого так и скалились, нагло претендуя на чужое.
Я ещё немного прогулялся по полям с Риром, и лишь тогда, когда почувствовал, что за нами никто не идёт, направил жеребца в сторону города.
Само собой, что это были члены нашумевшей банды, за которой нас прислали. Но нужно было быть полным идиотом, чтобы поверить, что кто-то из местных их не поддерживает. Весть о прибытии военных для их нейтрализации, небось, слышал уже каждый житель долины. В коем веке, мы действительно решили не начинать «официально» разыскивать преступников с дня прибытья. Ублюдков нужно было взять всех и разом, чтобы, не дай боги, хоть бы один поскользнулся. А так и повод нашёлся, местный праздник. А вино, как известно, многим язык развязывает.
Только я и не думал, что эти бандиты так оборзели, что внаглую ко мне заявяться, да и ещё позариться на моё. Очевидно, что укоренилась эта гниль здесь очень прочно. И выкурить придётся упорно, но осторожно.
Пока я размышлял, девчонка у моей груди молчала. Не плакала, хоть мне и показалось, что существо она хрупкое, когда так просила с жалостью оставить в покое. И не возмущалась о моих вольно сидящих на её боку руках.
На тёплом, мягком женском боку.
Она, как и я, о чем-то размышляла, пряча от меня глаза под сенью тёмной чёлки.
Наверное, она напугана, но вот беда, утешать я не умел. Поэтому и молчал, крепче прижимая к себе, надеясь интуитивно передать ей свою опору и защиту. Но когда молчание стало ещё тягостнее, я поинтересовался деловито, не в силах молчать:
– Не холодно?
– Нет. – качнула она тихо головой, но я упрямо прикрыл её полами своего плаща ещё плотнее, тем самым прижимая к себе.
Как ни странно, она не запротестовала, покорно позволила себя укутать в ткань солдатского плаща и даже не пикнула, когда я мимолетно провёл ладонью вдоль её бедра вниз.
То ли постыдилась указать мне на вольность, то ли ещё не отошла от недавних «любителей» портить чужие разговоры.
До Сентры мы добрались к обеду. Плясы и музыка из таверны были слышны за версту.
Местные уважали свою богиню и довольно ответственно относились к празднику Весны. Зайдя с задних ворот в конюшню, я аккуратно толкнул девушку в спину, страхуя рукой за плечо, пока она легко скользнула по шкуре Рира вниз.
Нерешительно осмотрев большое здание таверны через окошко в строение для лошадей, я видел, как она не хотела туда идти.
Мысль о том, что сбежит, была реальнее некуда. Она может. Мне вообще кажется, что это у нее в крови: то ли сбегать, то ли теряться. Поэтому, перекинув поводья жеребца подошедшему молодому конюху, я быстро подошёл со спины, ладонью нажав на поясницу, направляя её к выходу.
– Идём.
Она опять поджала губы, на миг мазнула фиалковым взглядом, будто ища причины моих действиях в моих глазах. Но, видимо, так их и не нашла, поэтому с тихим вздохом покорно пошла вперёд, понуро отпустив голову вниз и вцепившись в свою сумку, слегка хромая.
