Текст книги "Горечь королевского долга (СИ)"

Автор книги: Simba1996

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Осталось лишь двое противников, и это для Саске было легче лёгкого. Он вспоминал, чему учил его отец… все эти приёмы были отработаны с детства, правда, раньше Саске сражался либо со своим отцом, либо с деревьями, которые не имели эмоций и не могли подсказать мальчику его ошибки. Но сейчас Саске делал всё так, словно у него вообще никогда не бывало помарок. Шаг влево, вправо, затем переход… а разбойники, несмотря на свой статус, весьма неплохо дрались в ближнем бою.

Саске нахмурился, глядя на то, как оба постарались напасть на него. Стоило бы отскочить в сторону, однако Учиха пригнулся, так что оба противника столкнулись лбами, упав на землю. Рыцарь, расправившись с выдохшимися оппонентами, подошёл к ним и поочерёдно подставил кончик своего меча к незащищённым шеям разбойников. Те шумно сглотнули, так что шевельнулись острые кадыки, а Сакура готова была искренне засмеяться, густо покраснев. «Мадара бы никогда так не заступился за меня», – мимолётная и очень даже странная мысль… и тут же девушку обуяла надежда на то, что его, может быть, всё-таки пропустят в замок? Он спас её, спас принцессу, иначе бы она уже наверняка не вернулась домой, если бы не Покорённый в Сердце.

– Торжественно клянитесь, что больше не сунете своего прогнившего, сифилисного и ввалившегося носа в эти земли, – сурово проговорил Учиха, тяжело дыша и подняв забрало, всё так же приставляя меч к шеям разбойников.

Те закивали, всё так же сглатывая и выставляя руки в примирительном жесте, а Учиха, хмыкнув, отошёл в сторону, убрав меч обратно в ножны. Разбойники, вскочив, кинулись прочь, видимо, забыв даже и про своего раненого товарища. Альва, стоя неподалёку, потряс головой, будто бы даже с укором, расправляя белую гриву. Саске, улыбнувшись, поспешил подойти к принцессе, склонив одну ногу в колене и встав перед ней, не торопясь снимать шлем.

Он снова хотел взять её за руки, однако девушка прижимала к себе волчонка, так что этого не получилось. Принцесса, густо покраснев, явно была поражена доблестью и честью рыцаря, особенно тем, что он не стал убивать никого прямо у неё на глазах, а просто отпустил своих противников, взяв с них клятву, даже если они её и не выполнят. Хотя он их хорошенько припугнул своим умением владения меча в ближнем бою.

Сакура вдруг отпустила Кико, который тут же, фыркая, отбежал в сторону, принюхиваясь к следу убежавших разбойников, а Сакура поспешила с осторожностью, которая присуща лишь принцессе в такой ситуации, снять с головы доблестного рыцаря шлем, всё так же улыбаясь. Угольно-чёрные волосы сразу же растрепались, так что девушка забавно усмехнулась. Хотелось взъерошить их ещё больше, но почему-то она побоялась это сделать.

– Встаньте, господин доблестный рыцарь, – улыбнулась она, так что Саске с её разрешения поднялся на ноги, в который раз обнаружив, что Сакура гораздо ниже его ростом. Принцесса опустила длинные ресницы, всё так же улыбаясь, а затем вновь подняла на него глаза. – Я вам безмерно благодарна… никто бы не отважился в такой ситуации прийти на помощь принцессе.

– Это мой священный долг, – тихо, совсем тихо заметил рыцарь, глядя на бледное, но сейчас раскрасневшееся, личико принцессы.

Та продолжала улыбаться, не сводя глаз с его красивого лица. И почему она раньше не могла сама снимать с него шлема? Он ведь такой красивый…

Он вдруг вздохнул, опустив голову, видимо, думая, что ему пора идти. Он всего лишь заступился за неё, но… стоило бы отвести её обратно в замок, так или иначе, нападение может повториться, а Саске этого не хотелось. Он мечтал, жаждал защитить эту девушку. Внезапно Сакура, усмехнувшись, привстала на носочки и поцеловала рыцаря, едва коснувшись губами, прямо в мгновенно налившуюся румянцем щёку, искренне засмеявшись и заложив скрещённые пальцы за спину. Он не выдохся от того, что сражался с тремя разбойниками, а сейчас покраснел так, будто поборол как минимум двадцать человек подобного сословия.

– Ваше величество… – неуверенно начал он, – позвольте отвезти вас в замок, это не займёт много времени, поскольку со мной мой верный конь. Ваши родители будут беспокоиться, если не обнаружат вас в скором времени.

Сакура, кивнув, посмотрела в сторону белого коня, который преспокойно склонил голову к земле и, то и дело тряся ей, поправляя гриву, поедал свежую траву, изредка роя передним копытом землю. Раньше она мало когда ездила на лошадях, а теперь… неужели её мечта, которая появилась с самого конца турнира, сбудется? И она действительно сядет на лошадь, на белого коня, а он – сзади и будет везти её в замок… улыбнувшись и покраснев от этого, девушка прошла следом за рыцарем. Едва он подошёл к коню, тот встрепенулся, подняв голову и обратив морду сначала к Саске, а потом уже к Сакуре, словно недоумевая, кто же из них будет всадником.

– Как его имя? – поинтересовалась Сакура, принявшись осторожно гладить коня в области носа маленькой ладошкой, так что тот довольно прикрыл глаза.

Саске заметил, что это явно нравится его лошади, однако не придал особого значения, осторожно хлопнув Альву в области шеи и поправив гриву.

– Альва-Доро, – усмехнулся Саске, на что конь что-то прохрипел, с укором посмотрев на Саске. – Ну, можно просто Альва…

Сакура тихонько засмеялась над ним, скрыв свою усмешку ладонью, продолжая гладить коня. Рыцарь смотрел на неё, прикрыв глаза. В его мыслях не было идеи вновь пройти в замок. Раз уж не суждено, то… погодите-ка, а разве его не должны хотя бы доблестно принять, раз уж он защитил принцессу от разбойников? По правде говоря, Саске хотел остаться в замке на длительное время. Так или иначе, он желал быть рядом с принцессой, чтобы именно она желала ему спокойной ночи, а не какой-нибудь Узумаки в трактире, в котором они ночуют вот уже как пару-тройку дней, а хозяин просит денег, которых нет, за уплату. И Саске действительно не знал, где ему взять деньги. Был вариант продать коня, но с добрым Альвой прощаться тоже не хотелось, ведь они самые настоящие друзья.

Учиха чуть нахмурил тонкие брови, думая о том, что скажет ему его величество. Уж не обвинит ли он принцессу и рыцаря в заговоре? Вряд ли… ведь Сакура никак не могла связаться с Саске, даже если так хотела – на голубятню ей запретил ходить отец, а ведь именно голубь мог бы доставить письмо или послание Саске… и этого не случилось. Следовательно, король должен хоть как-то поблагодарить Учиху, но единственной благодарностью, достойной рыцаря, было бы пребывание рядом с принцессой. Но судить рано ещё не стоит, как решил Учиха, а поэтому, подойдя к принцессе, спросил у неё разрешение, причём весьма вежливо, чтобы подсадить её на лошадь.

– Позвольте… – выдохнул он, осторожно взяв девушку за талию и посадив на Альву.

Тот словно покачал головой, удивляясь неловкости своего хозяина. Сакура, улыбаясь, протянула руку к Саске, погладив его тыльной стороной ладони по гладкой щеке:

– Мой рыцарь, я бы вполне могла пройтись пешком – я не ранена и не больна…

«Мой рыцарь», – повторил про себя Саске, чуть покраснев и улыбнувшись, взяв руку принцессы длинными пальцами и осторожно поцеловав, склонив к ней голову. Та засмущалась, ведь такого не делал даже Мадара… и можно было сделать вывод о том, кто лучше всего воспитан в клане Учиха. Хотя, быть может, Саске просто преувеличивает, ведь принцесса хотела видеть Покорённого в Сердце в роли своего хорошего друга, а может, и не просто друга…

– Я настаиваю на том, чтобы Альва довёз вас до замка, – отстаивал своё предложение Саске, даже не принимая от принцессы никаких возражений.

Когда-то, далеко в детстве, он очень мечтал, глядя на усеянное звёздами небо, что вот так вот, лет эдак через пятнадцать, сам будет вести за собой лошадь, на которой сидит прекрасная принцесса. Что он будет целовать её руки, будет склонять голову, будет вставать перед ней на колени и ждать, когда его посвятят в рыцари самого большого и главного замка в королевстве… и Саске по сей день мечтал о настоящем посвящении в рыцари. Он улыбался, ведя за собой Альву, который спокойно шёл рядом с хозяином, везя на себе принцессу.

Он шёл медленно, не торопясь, размеренно переставляя изящные копыта… где-то рядом бегал Кико, который вновь увлёкся следами разбойников. Солнце светило тепло и ярко, и Саске уже мечтал о том, как он будет воодушевлённо рассказывать Узумаки, своему оруженосцу, о том, что произошло… о том, как он в действительности вёз принцессу на Альве, как он защитил её и встал перед ней на одно колено, как она… сняла с него шлем, между прочим, так и не вернув его обратно доблестному рыцарю, который смог за неё постоять.

Принцесса стала рассказывать ему о том, как ведёт себя в замке Мадара, и это Саске совсем не порадовало. Также она не спешила рассказывать ему о том, что на турнире была самая настоящая подлость. Вдруг Саске этого не знает? И принцесса уже называла его по имени, наконец отважившись на это, изредка говорила «добрый господин» или «господин доблестный рыцарь». Для неё с детства это было любимым словосочетанием. Она всегда мечтала о том, что когда-нибудь, когда ей уже будет шестнадцать или семнадцать лет, она обязательно встретит рыцаря, который во всём поддержит её и защитит, который никогда не даст в обиду… и вот, наверное, это случилось. Как бы ей хотелось поделиться с этим молодым рыцарем своими мечтами, рассказать свои мысли, довериться ему… это обязательно случится… может, не сейчас, но случится.

Вскоре Саске довёз её до ворот замка, заметив, что они уже опущены, и вот уже у самых дверей замка стоял король вместе с королевой. И король был явно рассержен. Видимо, стража доложила ему о том, что принцессу везёт тот самый рыцарь, что совершил вместе с оруженосцем налёт на замок. Король был не в духе, изредка снимал корону и вертел её в руках, снова надевая на голову. Королева стояла с непоколебимым лицом, строго взирая на дочь вдалеке. Пустынный двор немного стал пугать как принцессу, так и молодого рыцаря, и девушка видела, как он немного нервничает, глядя вдаль на короля и королеву. Рядом с ними вполне спокойно стоял злой Мадара, хмуря тонкие брови и скрестив руки на груди, постукивая ногой по земле, надеясь, что всё-таки сможет свернуть шею племяннику…

– Не нужно волноваться, – вдруг подала голос Сакура, – вы нервничаете… это заметно. Неужели перед шайкой разбойников не струсили, а перед моим отцом и матерью трусите?

– Это не трусость, – вздохнул Саске, – просто я знаю, что меня, скорее всего, как можно скорее удалят из замка, а дядюшка свернёт вдобавок шею…

Сакура усмехнулась. Как ей хотелось успокоить его сейчас… и вот, едва они въехали во двор, девушка стала молиться за то, чтобы рыцаря оставили здесь. Лишь на миг, издалека, показалось, что двор пуст, но на самом деле здесь стояло много придворного люда, дворецкий, Хината, которая нервно теребила пальчиками свой фартук, с волнением глядя на Сакуру и на идеальный профиль молодого рыцаря, который не показывал практически ни одной эмоции. Едва они подъехали к королю, королеве и Мадаре, Сакура поспешила соскочить с лошади, что у неё плохо получилось. Мадара хотел поспешить ей на помощь, но его племянник сделал это быстрее – Саске, не дожидаясь приказа принцессы, осторожно взял её за талию и спустил с лошади, чувствуя, как своими туфельками она мягко коснулась земли. Теперь стоит просто слушать то, что она скажет… однако Саске стоит для этого встать на колени. А поэтому, склонив голову, он поспешил встать в самую почтительную позу перед королём и королевой, держа в руках шлем, переданный перед въездом в замок Сакурой.

– Мама, папа, вы не поверите, как за меня только что доблестно постоял этот молодой рыцарь! – сразу же воскликнула Сакура, восторженно посмотрев на отца и мать.

Король фыркнул, а Мадара хмыкнул, явно не желая признавать, что Саске гораздо лучше, чем он. Королева чуть улыбнулась, благодаря чему её лицо приобрело мягкие черты и уже не такие строгие, как у правительницы Египта, с которой мысленно сравнивал её Саске. Он не смел поднять голову, лишь косо поглядывал в сторону ног Сакуры.

– Не так давно, – воодушевлённо начала она, посмотрев на рыцаря и широко улыбнувшись, – я прогуливалась по перелеску, где обычно охотятся рыцари, и…

– Для начала позволь спросить: что ты там делала? – строго спросил отец, заложив скрещённые пальцы за спину и кашлянув.

– Гуляла, – пожала плечами Сакура. Королева вздохнула, покачав головой. – Не поверите, на меня напало трое разбойников, однако господин доблестный рыцарь помог мне и спас от них, с честью сражаясь на мечах с этими людьми!

С этими словами она вновь посмотрела на Саске. Отец вздохнул, склонив голову и посмотрев на рыцаря, который так и стоял перед ними на коленях, не жалея их. И о чём сейчас думал его величество? Если он оставит этого рыцаря в замке, что следовало бы сделать в знак признательности, то Сакура будет просто счастлива… но в то же время полетит и вся политика к чертям, которую так долго строили Мадара и его величество. Но если он его не оставит… то дочь просто возненавидит его, а это для короля было самым ужасным на свете. Он продолжал вздыхать. Для него будет дороже внимание и любовь дорогой дочери, чем какая-то политика, которая, так или иначе, закончится не очень хорошо для Мадары, если они приведут план в исполнение.

Он улыбнулся, взмахнув ладонью, заставляя Саске встать на ноги. Тот повиновался, посмотрев сначала на правительницу, затем на короля и уже потом только на Мадару, который скривил тонкие губы в презрительной усмешке, скрипя зубами от злости.

– В самом деле? – учтиво спросил король.

Саске опустил голову, покосившись на принцессу в поисках поддержки. Та закивала, посмотрев на короля. Он опять вздохнул:

– Что ж… в таком случае, мне, пожалуй, следует подготовить всё для того, чтобы посвятить этого храброго молодого человека в рыцари нашего королевства, коим он пока не является.

Сакура вдруг посмотрела на Саске, который так и хотел улыбнуться. Она готова была броситься на шею сначала ему, потом уже отцу, матери, и только потом… пожать руку Мадаре, чтобы не оставить его в меньшинстве. Тот буквально вспыхнул от ярости, а Саске вновь встал на колени, почти что рухнул, так что мгновенно раздался звон лат.

– Благодарю, ваше величество, это для меня огромнейшая честь… – проговорил Учиха, на что Мадара стал злиться ещё больше, а короля как громом поразило от вежливости рыцаря.

Он кивнул, вздохнув, и поспешил удалиться в замок, чтобы отдать приказания слугам. Нужно было приготовить тронный зал, сделать омовения человеку, что теперь будет являться рыцарем королевства… и Саске хотелось сообщить обо всём родителям, Узумаки, рассказать об этом буквально всему свету… так можно было легко утереть нос Мадаре. Он резко развернулся и направился вслед за королём. Королева так и осталась стоять на месте, глядя на Саске, а потом вдруг проговорила:

– Поднимитесь, молодой рыцарь, вам следует совершить омовение для столь великого торжества.

Она поманила за собой как Саске, так и Сакуру, велев остальным слугам отвести Альву в конюшню, чтобы и конь отдохнул. Рыцарь и принцесса последовали вслед за правительницей, которая чему-то улыбалась, пока этого никто не видел…

========== Глава 8 ==========

Для Саске было странным то, что в рыцари королевства готовили столь длительно. Его отвели на ночное бдение в церковь, когда он, всю ночь стоя на коленях, преклонялся перед рыцарскими латами и надгробным памятником, одетый в белые льняные одежды. Принцесса уже хотела было проникнуть тайно в церковь вслед за рыцарем, но девушку не пустили туда, сказав, что он должен быть там совершенно один.

После этого он перенёс исповедь, вспоминая все свои грехи, которые только мог совершить. Вспомнил даже то, как когда-то в детстве, когда ему было около двенадцати лет, накричал на отца за то, что он, будучи больным, не смог его тренировать в ближнем бою. Такое Саске не мог ему простить, но теперь вспоминал это с усмешкой и улыбкой на лице, качая головой. Как было бы здорово, если бы отец видел его сейчас… как было бы здорово, если бы и мать присутствовала на церемонии посвящения в рыцари. Как было бы здорово, если бы она стояла, смотрела на него, плакала бы где-то рядом, проливая слёзы от того счастья, что её переполняло… но нет, этого не могло произойти. Их, наверное, не пустили бы сюда, приняв за простых смертных из города бедняков, а поэтому им не место здесь. Саске хотел попросить короля об этом, но… испугался? Нет, наверное, это был не страх, скорее всего, просто волнение. Да и он считал, что и без того ему уделили большое внимание, посвящая в рыцари.

На рассвете, когда закончилось пребывание в церкви, за Саске пришли старые рыцари, разодетые в пух и прах. Они не стали желать новичку удачи, смотрели на него с каким-то странным презрением, быть может, с ненавистью… и Саске не понимал такого отношения к себе. Он улыбнулся, выйдя им навстречу, а рыцари поспешили проводить его обратно в замок и отвести в баню. Затем ему предстоял сон… сон, который осуществил бы переход из старой жизни в новую. Для этого рыцаря накрывали тёмным покрывалом поверх белого и оставляли одного, не разрешая никому входить в покои и тревожить столь доблестный сон.

Саске спал спокойно, наверное, как никогда в жизни. Ему снилось что-то странное, может, его детство, когда он, будучи маленьким ребёнком, спешил взобраться на лошадь, а его дорогой и любимый дядя смеялся над ним… Мадара не спешил с честью принимать посвящение Саске в рыцари. Он хмыкал, фыркал, говорил королю, что это, должно быть, очень неправильный поступок со стороны его величества, но не оспаривал решение мужчины. И вот в очередной раз, когда король присутствовал в кухне рядом со своим тучным усатым поваром, напевающим что-то себе под нос и готовящим довольно вкусные блюда к обеду, Мадара поспешил поговорить с его величеством. Тот увлёкся красным вином, которое повар любезно плеснул в бокал, и стал осторожно потягивать его через край фужера. Мадаре было непривычно видеть его величество разряженным в самые богатые одежды, а поэтому он даже приосанился, кашлянув, и медленно пошёл в кухню.

Кухня представляла собой большое помещение, и повар в это помещение не пускал никого, кроме себя, короля и его жены. Иной раз сюда забегала Сакура, чтобы послушать истории о храбрых старых рыцарях, которым когда-то служил повар в роли оруженосца, но принцесса часто засыпала из-за таких рассказов, кладя руки на стол, а на руки – голову, тихо посапывая и чему-то улыбаясь во сне. И вот теперь Мадара, вздёрнув тонкую бровь, оглядывал помещение, в которое он вошёл совершенно без разрешения. Король усмехнулся, уперевшись руками в поверхность большого стола, на котором лежал крупный сочный кусок мяса, различные овощи и фрукты к обеду.

Мадара, постукивая по плиточному полу каблуками своих сапог, подошёл к королю, чуть улыбнувшись:

– Изволите уделить мне время, ваше величество?

– Нам предстоит какой-то разговор? – недоумённо спросил король, посмотрев на Мадару.

Тот кивнул, а король, со вздохом отставив в сторону полупустой бокал с красной жидкостью, решил выйти из кухни, чтобы не мешать повару. Да и лишние уши были им ни к чему – мало ли, о чём хочет поговорить господин Учиха. И вот они вышли вдвоём в узкий, полуосвещённый факелами коридор, так что король несколько сурово глядел на своего собеседника, и его лицо, освещаемое огнём, казалось каким-то жёстким и строгим. Мадара же, наоборот, приобретал более мягкие черты лица, а в чёрных глазах то ли из-за бликов, то ли из-за чувства, которое переполняло собеседника короля, плясали чертята.

– Не хочу показаться дерзким и грубым, но… я бы оспорил кандидатуру человека, которого вы стремитесь любезно посвятить в рыцари, – учтиво протянул Мадара, глядя на короля исподлобья.

Тот тяжело вздохнул, скрестив руки на груди, и выпрямился. Теперь он был ростом действительно с Мадару, не сгибал позвоночник, не склонял голову, как это обычно делал из-за тяжёлых мыслей, что часто посещали его седеющую голову. Ему не очень нравилось то, что предлагал господин Учиха. Стоит ли говорить то, что ему наплевать на какую-то политику? Он просто хотел, чтобы была счастлива его дочь… и Сакуру в последние два дня, как говорило всё королевство и слуги замка, никто не видел такой счастливой. Девушка искренне хохотала заливистым смехом, охотно разговаривала за столом, часто шутила над королём, правда, довольно тёплыми и мягкими шутками, заставляя его величество смеяться над самим собой, целовала на ночь мать и отца, а затем убегала к себе в покои и довольно залезала в кровать, быстро засыпая. Она бегала по замку, подобно самой настоящей дикой лани, так что теперь король сравнивал её именно с этим представителем копытных. Она теперь не переставала прыгать и играть со своим волчонком, хотя, кажется, Кико и сам не понимал, чему так радуется его хозяйка. Принцесса во многом изменилась, и теперь король узнавал свою прежнюю дочь, а не мрачную девушку, которая будто бы вышла из совсем другого, параллельного мира.

– Мадара, – наконец повысил голос король, нахмурив брови. Тот кивнул, готовясь выслушать всё, что скажет его собеседник, – сколько раз можно говорить? Я устал повторять, что для меня счастье моей дочери дороже политических ходов.

– Осмелюсь заметить, что раньше вас это ничуть не беспокоило, – елейно произнёс мужчина, приподняв в красивой улыбке уголок тонких губ. Король готовился уже уйти, однако остался стоять на месте, чтобы не показаться трусливым. – Помяните моё слово, ваше величество, этот мальчишка ещё покажет себя во всей красе и, не приведи господь, свяжется со всеми любимой принцессой… чтобы этого избежать, вам бы стоило отблагодарить мальчишку. Скажем, дать ему хорошего выносливого коня, новое оружие и пусть себе скачет туда, куда ему вздумается. Мало ли принцесс во всём мире?

Король вдруг призадумался, склонив голову. Хм, а разве Мадара не прав? «Быть может, много принцесс во всём мире, однако тот рыцарь, который устраивает мою дочь, только один, и в данный момент… он готовится стать настоящим рыцарем нашего королевства», – размышлял его величество, еле заметно кивая своим раздумьям. Мадара улыбнулся, видя, что короля заинтересовал данный аргумент. И куда вдруг делась вся любовь к своей дочери?..

– Вы действительно так… думаете? – робко спросил король, подняв голову. На глазах Мадары он буквально превращался в ничтожного перед ним человека, вновь немного прогнулся в спине, склонив голову и едва не плача от своих мыслей. Нет, его величество не был жалок, но все эти раздумья по поводу новоиспечённого рыцаря и Сакуры… – Но не могу же я просто так… выгнать его…

– Конечно, не можете, ведь он уже давно проснулся и собирается в тронную, сейчас занимаются его одеждой! – всплеснул руками господин Учиха, язвительно посмотрев на короля.

Он подошёл к мужчине, приобняв его за плечи, а потом вдруг вздёрнул длинный указательный палец, лукаво прищурившись:

– Но… мы найдём для него повод уйти из королевства, если хорошенько подумаем, верно, ваше величество? Когда рыцарь больше не нужен, его спешат отправить на задание или подвиг, который ему не под силу. А сколько угроз, сколько угроз развелось в наше время для будущего нашего общего королевства, боже упаси!

Король понимал намёк Мадары, а поэтому со вздохом неуверенно кивнул, так что Мадара вдруг искренне засмеялся над ним бархатным хохотом, осторожно хлопнув короля по плечу и направившись по длинному коридору дальше:

– Удачи вам, ваше величество.

С этими словами он вдруг резко развернулся и откланялся его величеству, последовав дальше, при этом был чрезмерно доволен собой. Король же тяжело вздохнул и скрестил руки на груди, скривив губы, когда господин Учиха скрылся за поворотом. Что он может устроить для несчастного молодого рыцаря Покорённого в Сердце, который так приглянулся принцессе? Вот именно, что для этого нужны крепкие мозги, кои у его величества были, но он никак не мог сообразить, какой подвиг поручить Учихе Саске… быть может, отправить его за тридевять земель, откуда он больше не вернётся, а доблестно погибнет в бою с какими-нибудь разбойниками, защищая свою честь? Кто знает… это будет глупо, да и неправдоподобно. Видимо, он очень хорош в ближнем бою, ведь принцесса уже который день восторженно про это рассказывала то отцу, то матери, а один раз даже и Мадаре, который слушал всё это со снисходительной улыбкой, но едва принцесса уходила, мужчина сразу же сжимал тонкие пальцы в кулаки, а губы – в тонкую полоску.

Король повторно вздохнул. Сгноить его где-нибудь далеко от королевства не удастся, а значит, тут точно нужно хорошенько подумать. И вот, приняв решение выпить тот самый несчастный бокал красного вина, стоящий на кухне, король вернулся в светлое помещение, где старый повар стал что-то петь себе под нос на итальянские мотивы…

Наконец предстояло время для самой торжественной части этого дня, и вот Учиха, одетый в нечто наподобие кофты чёрного цвета с длинным рукавом, которая скрывала его тонкие запястья и подчёркивала идеальную стройную фигуру; газовую и тканую золотом рубашку, которая была практически незаметна, но придавала рыцарю особый шарм; кольчугу, пусть и немного тяжёлую, но не стесняющую движения и мантию красного цвета с гербом клана Учих на спине, направился вместе со своим оруженосцем вниз.

Наруто был одет примерно так же, как и его господин, а поэтому косо поглядывал на Саске, делая вывод, что его друг явно волнуется. Саске и вправду не знал, что ему делать в таком случае. Он никогда прежде не видел, как посвящают в рыцари, даже не мог взглянуть одним глазком, поскольку это таинство рассчитывалось в его деревне всего на несколько человек. Он не знал, что там нужно делать, чего ждать и от кого… потому сердце бешено колотилось в груди от избытка чувств и эмоций, которых Саске прежде никогда не испытывал, да и боялся испытывать. Но… от этого, так или иначе, никуда не деться. Он не жалел, что сможет стать рыцарем королевства, ведь так у него больше шансов видеться со столь любимой ему принцессой. И Узумаки прекрасно знал и видел это, а поэтому положил руку на плечо своего друга, чуть улыбнувшись. Сейчас для Саске поддержка своего единственного лучшего друга была важна, как никогда раньше.

– Не стоит так переживать, – оптимистично заметил Узумаки, всё так же улыбаясь. Саске усмехнулся, кивнув, – это всего лишь церемония, правда, довольно длительная и необычная… никогда не видел подобного, но зато теперь увижу.

– Ты бы тоже мог стать отличным рыцарем благодаря своей доблести и мужеству, – заметил Учиха, приподняв в улыбке уголок губ.

Наруто вытаращил ярко-голубые глаза от такого комплимента со стороны своего господина и даже убрал руку с плеча Саске, покачав головой и густо раскрасневшись. Он бы хотел возразить, да только Саске, кажется, не захотел его слушать, направившись дальше по коридору и покосившись вбок, опустив длинные ресницы. Наруто, спохватившись и взъерошив светлые волосы, которые и без этого были растрёпанными, побежал следом за ним, тяжело вздохнув.

Едва они спустились в тронный зал, как увидели, что как раз возле трона стоят король и королева, а на самом сидении – принцесса, которая то и дело спрашивала у родителей, когда всё начнётся. Нетерпеливая, она что-то говорила им, насупившись и надув бледно-алые губки, так что королева снисходительно качала головой, а король хмурился. Поодаль стоял Мадара со своей свитой бравых рыцарей, скрестив руки на груди и постукивая ногой по клетчатому полу, ожидая, когда введут новичка. Он не собирался участвовать в обряде посвящения в рыцари, просто это был его долг, стоять здесь и выслушивать чтение рыцарских законов и Евангелие. Что уж говорить, всё было чин по чину: король и королева одеты в богатые бархатные одежды, имеющие благородный тёмно-синий цвет и расшитые серебряными и золотыми нитями, на головах блестят короны, а у королевы весьма сложная прическа, состоящая из крупного пучка, скрытого под чёрной сеткой.

Принцесса выглядела немного по-другому, но не менее красиво. Девушка была одета в своё самое прекрасное и пышное платье светло-зелёного цвета, рукава которого состояли из прозрачной газовой ткани, и при этом платье открывало вид на хрупкие плечи. Сзади оно стягивалось корсетом, а впереди было украшено орнаментом из чёрных ниток. Причёску принцессе тоже сделали: заплели в волосы ленту зелёного цвета, которая ближе к краю распускалась по длинным нежно-розовым волосам, и забрали несколько прядей за аккуратные уши заколками. Принцесса поправляла несколько локонов, когда Саске наконец спустился вниз вместе со своим оруженосцем, мягко ступая по полу. Сейчас для него должны были прочитать все законы рыцарства, и для этого специально пригласили священнослужителя. Именно этот человек знал законы, как никто другой, и требовал обязательного соблюдения каждого из правил.

Мужчина был стар, одет в мешковатую рясу белого цвета, а на крючковатом тонком носу сидели очки-половинки, которые он постоянно поправлял. Он откашлялся, заметив, что посвящаемый уже зашёл в тронный зал. Все рыцари поспешили выпрямиться, глядя на новичка, а Сакура, густо покраснев, вскочила с места, поспешив подняться на небольшой постамент рядом с родителями. Перед ней лежала подушка красного цвета, сшитая из бархата, и Саске подумал, что именно туда он и должен опуститься. Он вздохнул, боясь даже проронить и слово, поскольку было так тихо, что не раздавалось ничего, кроме эха тишины, давившего на психику и на барабанные перепонки. Послышался тихий, еле слышный топот мягких сапог – обувь посвящаемого рыцаря. Это означало, что он, склонив голову, следует прямо в сторону принцессы. Он даже не думал, что посвящать его в рыцари будет именно Сакура… если бы он это знал, то чувствовал бы себя увереннее, а руки не дрожали бы так предательски, что хотелось убежать отсюда.

Наруто встал поодаль, держа в руках крупный меч Саске, глядя на то, как Учиха медленно склоняет колени перед постаментом, устанавливая их на бархатной подушке и снова склоняя голову, выпрямившись. Он сглотнул, чуть улыбнувшись и покосившись в сторону Мадары. Тот так и стоял, постукивая ногой в такт стуку своего сердца, тяжело вздыхая, очевидно, показывая, что ему всё начинает постепенно надоедать. Наруто громко фыркнул на весь зал, так что все, включая священнослужителя, обернулись к нему, а король кашлянул, чтобы скрыть замешательство.

Один только Саске не шевелился, так и склонив голову перед принцессой, будто бы на отсечение. В это время седой мужчина с Евангелием стал зачитывать что-то вроде молитвы, так что Саске пришлось сложить руки перед собой и скрестить пальцы, прикрыв глаза. Это было в знак уважения перед всеми рыцарскими законами, которые Учиха мысленно поклялся исправно соблюдать. В эти самые законы, как оказалось, входила доблесть, честь, храбрость и мужество, входило уважение ко всему живому, а особенно к женщине, входило доблестное ведение боя как ближнего, так и дальнего. Однако священнослужитель читал всё это монотонным, но звучным и громким голосом, так что Узумаки почти пустил слезу от подобного, опять же всхлипнув, пообещав, что ещё напишет послание родителям Учихи об этом.