сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)
Сжалившись, Саске провёл по губам девушки кончиком раскалённого языка… но жалость ли это? Нет, снова дразнил, даже улыбался, и в голове Сакуры так незримо промелькнуло: «скотина». Наверное, это самое точное определение старшего из братьев-близнецов, которое сейчас могло бы ему подойти. Однако столь невинное прикосновение кончиком языка к её губам снова вызвало шквал эмоций, обрушившихся на голову и низ живота: он как-то конвульсивно дёрнулся, ожидая большего. И этот человек, что нависал над ней сейчас и готов был изнасиловать на месте, не замечал этого…
На глаза Сакуры навернулись слёзы, и она, не сдержавшись, притянула его к себе, зарывшись тонкими пальцами в угольные волосы юноши. Густые и мягкие, источающие аромат яблока и так притягательно заставляющие пальцы скрываться в себе прямо до корней… ему это нравилось, поскольку сразу за этим послышался тихий, но в то же время слышный стон. Наконец тёплые губы поцеловали её, и Сакура больше не могла ждать, продолжая поглаживать волосы Учихи.
Изначально поцелуй был нежным, будто невинным, словно Саске и не собирался этого делать. Целовал он лениво, тягуче, но от этого становилось приятнее. Он делал это как бы нехотя… нехотя, пока в приоткрытый рот девушки не вторгся его язык, заставляя своего обладателя чувствовать себя полноправным хозяином. От неожиданности девушка вытаращила глаза, снова их закрыв и подавшись к нему навстречу.
Тело к телу, прикосновение кожи к коже, холодные пальцы переплелись с тёплыми, которые так и приглашали к себе. Сразу кончики мужских длинных пальцев скользнули ниже, по тонкому запястью, вслед за собой будто оставляя то ли тени, то ли блики, падающие в зависимости от света луны из окна. И она светила так отвратительно, что желание становилось ещё более ощутимым. Хотелось ощущать его даже теснее, чем сейчас. Хотелось прижимать его к себе, смотреть прямо в глаза, практически не прерывая зрительного контакта… холодная широкая ладонь скользнула вдоль рёбер, выпирающих сейчас ещё сильнее от того, что она втянула в себя воздух так сильно, как это было возможно, стремясь чувствовать юношу каждой клеточкой своего стройного тела. Однако губы продолжали целовать губы Сакуры, не отрываясь, не давая вдохнуть спасительного кислорода… кислорода, который постепенно раскалялся, как атмосфера перед ощущением скорой гибели или катастрофы.
Катастрофы…
Впрочем, так оно и было. Сакура буквально всем телом чувствовала, что Учиха – это самая настоящая катастрофа, которая только могла существовать на земле. От этого по лицу скользнуло подобие улыбки сквозь поцелуй, и девушка нагло решила прервать его, прикусив нижнюю губу Саске и слегка оттянув, продолжая улыбаться. Она не могла сказать, что ему было неприятно, даже если она сжала её довольно сильно… и тут же отпустила, всё так же улыбаясь и, как бы извиняясь, чмокнув его в покусанную губу.
Дыхание постепенно становилось тяжёлым, и Учиха решил не медлить, спустившись к тонкой шее и принявшись целовать её. Одна рука сама собой зарылась в длинные коралловые волосы, другая – спускалась ниже, постепенно задирая тонкую футболку на ней и касаясь кончиками пальцев горячей кожи. Она была нежной, бархатистой, и не было сомнений в том, что Сакуре это нравилось: она практически извивалась, чуть выгнувшись и запрокинув голову за спину. От взора Учихи не ускользнуло то, как осторожно, но маняще перекатились ключицы под тонким слоем бледной кожи… оказывается, у неё есть веснушки. Да, прямо небольшое созвездие на ярёмной впадине.
Ровные зубы еле ощутимо оттянули кожу, однако заставив девушку изогнуться от наслаждения и приоткрыть губы в беззвучном стоне. Действительно, стона не было, но предпосылка к нему явно была… и Сакуре это не нравилось. Ей были приятны прикосновения Учихи и то, что он делал, но… правильно ли это?
Наверное, нет.
Наверное?..
Здесь снова нет смысла.
Сакура зарылась в его волосы пальцами, что-то неразборчиво пробормотав о том, что завтра все об этом узнают, и то, что они делают, неправильно.
- Что? – переспросил Саске, подняв голову и чуть улыбнувшись.
Ему не хотелось, чтобы она так думала. Если она хочет, чтобы он продолжал, он непременно сделает так, чтобы об этом никто не узнал… и эта мысль снова вызвала на красивом лице старшего из близнецов улыбку. На этот раз демоническую, лукавую и… манящую одновременно:
- Ты что, боишься, что кто-то про это узнает?
Снова улыбка скользнула по губам, как невесомая тень на бледной коже. Сакура густо покраснела, опустив длинные ресницы и не зная, что ему ответить. Вопрос вгонял её в краску, ведь ей нравилось то, что он делал… и ей хотелось продолжать. Она снова хотела целовать его, снова хотела прижимать к себе и обнимать, снова и снова ей хотелось зарываться в его волосы и гладить от кончиков до корней так, чтобы по его спине, да и по рукам, бежали практически незаметные мурашки. Ведь – она могла поспорить – только она смогла довести его до такого состояния.
- Это ведь… не совсем правильно, - заметила Сакура, наконец осмелившись и снова взглянув ему в агатовые глаза. – А что, если… если об этом узнает Таскэ? Если об этом… ну… узнают твои родители? Вряд ли твой брат вообще подобное одобрит…
Она снова покраснела, тяжело вздохнув, однако тёплые губы, когда она опять опустила глаза, легонько коснулись мочки чувствительного уха. И такое прикосновение, невесомое и еле ощутимое, пустило буквально ток по венам девушки прямо до кончиков пальцев, которыми она тут же дёрнула, не выдержав и издав тихий стон, закусив нижнюю губу. Ровные зубы сразу сжали мочку, не медля, а затем легонько оттянули, и Сакура, уже не сомневаясь в том, что это должно продолжиться, прижалась к нему крепче, обхватив тонкими руками сильную шею. Пусть, быть может, так и не должно быть, но именно так… должно продолжаться.
Она чуть улыбнулась, когда кончик языка очертил аккуратное ухо, скользнув по самому верхнему слою кожи. Затем он снова спустился ниже, уже не стесняясь и целуя её в шею. Легко, а затем страстно, прикусывая чувствительные уголки и заставляя её тихо постанывать, сжимать пальцами одной руки простынь, которая сразу же вспотела под грубыми прикосновениями.
- Не нужно вообще об этом думать, - заметил Саске, чуть улыбнувшись и сразу же спустившись ниже.
Футболка была уже настолько задрана кверху, что он мог беспрепятственно видеть небольшую грудь девушки, однако мягкую и упругую. Не сдержавшись, он сжал её, тихо выдохнув, и Сакура отвернула голову в сторону. Снова она втянула в себя воздух, желая будто испариться, лишь бы он не видел того, как она краснела… тёплые губы коснулись мгновенно затвердевшего соска, а ловкий язык очертил его вокруг, и девушка дёрнулась, стараясь не стонать.
Она прикусила указательный палец, зажмурившись и чуть шире раздвинув ноги. Теперь все преграды были окончательно устранены, осталась только одна, незримая, которая будет отдана только этому человеку… снова по комнате прокатился стон, подобный тяжёлому камню, который старались сдерживать сильные руки. Девушка обхватила ногами стройный торс Учихи, прислонив его ещё крепче к себе. Лёгкими поцелуями он покрывал её грудь, и внутри, в самом низу живота, стало теплиться что-то более сводящее с ума, нежели его поцелуи. Она запрокинула голову за спину, приоткрыв губы и закрыв глаза. Щёки горели от румянца, и от Саске это не могло ускользнуть: прохладная тыльная сторона ладони прикоснулась к ней, сразу отстранившись. Ему нравилось, что она краснеет…
Так она смотрится куда невиннее любого ребёнка.
Постепенно он спускался ниже, к плоскому, конвульсивно сокращающемуся животику, и девушка опять втянула носом воздух, сразу выдохнув через рот. Желание накрывало с головой, и ей казалось, что это закончится только тогда, когда он поможет ей его устранить… да, он поможет. Только не так быстро, как ей показалось на первый взгляд. Девушка поджала ноги, а затем снова расслабилась, раскрасневшись гуще, когда он спустился уже к низу живота, проведя кончиком по тому месту, где скапливалось всё наслаждение и удовольствие, заставляя внутренности скручиваться и сладко пульсировать.
Сакура повторно выдохнула, когда тёплые губы стали покрывать лёгкими, практически невесомыми поцелуями внутреннюю сторону бедра, находясь в опасной близости от самого чувствительного места на её теле. Она вновь запрокинула голову за спину, закусив кожу на запястье и тяжело дыша, чувствуя, как тонкие пальцы медленно, но вполне уверенно стягивали с неё хлопковые светлые трусики и как горячий, немного шершавый язык разом и резко заскользил вдоль промежности, из-за чего Сакура застонала чуть громче скорее от неожиданности прикосновения, нежели от удовольствия. Изначально она не могла понять, что происходило, но тут же выгнулась чуть не дугой, едва кончик языка задел клитор. Палец в это время настойчиво пытался проникнуть в узкое влагалище, однако, почувствовав сопротивление, вышел, и Сакура с облегчением выдохнула, когда воздействие языка на чувствительную зону прекратилось. На лбу выступили капельки холодного пота, а сама она без особых усилий вытерла его, смахнув тыльной стороной ладони.
Саске улыбнулся, поднявшись и стянув, наконец, с себя простую белую майку, что Сакуре уже так надоела. Прижав его к себе, она снова упала вместе с ним на кровать, тяжело дыша и заставляя лечь на неё, подаваясь навстречу бёдрами. Да, пошло, да, немного стыдно… плевать, он – единственный источник её желания именно сейчас, именно в этот момент, который прерывать ей совершенно не хотелось.
Пальцы настойчиво скользнули вниз, по мужественной груди и ниже, прямо по кубикам пресса, очерчивая каждый, добираясь до паха и сжимая сквозь простые серые штаны, в которых он по обыкновению спал, давно напрягшийся член. Выдохнув, Учиха уткнулся в её шею, втягивая приятный запах карамели… и почему она столь сладко пахла? От осознания того, что именно этот запах принадлежал ей, буквально кружилась голова, а безумие, зарождающееся где-то глубоко то ли в сердце, то ли в душе, то ли вообще в самом низу живота, просило его не останавливаться и продолжать.
Вскоре вся одежда, все преграды были сняты и уничтожены, и теперь он принялся осторожно вводить во влажное влагалище девушки напряжённый орган. Терпение… а так хотелось сделать это резко, по привычке, как он делал всегда и с каждой… девушка подалась ему навстречу, обхватив шею руками и принявшись шептать что-то на ухо… то ли мольбу о том, чтобы он делал это нежно, то ли успокаивающие слова, которые он уже не разбирал, – все её слова перемешались с выдохами и еле слышными стонами.
Едва она прикусила чувствительную мочку уха Учихи, как он сразу, буквально током ударенный, вошёл в неё. Внутри что-то резко натянулось, а затем и будто лопнуло, только беззвучно, как обычно лопаются мыльные пузыри. От малейшего прикосновения и легонько… именно к этому сокровищу нужно относиться с большой нежностью и осторожностью, аккуратностью и заботой, и Саске, сдерживая себя, тяжело дыша, остановился, обняв её и прижав к себе. Пальцы успокаивающе гладили тонкую узкую спину, чувствуя, как дрожали хрупкие плечи… она заплакала?
- Не плачь, сейчас всё пройдёт, - постарался успокоить он её тихим шёпотом, поглаживая по голове, а затем снова спускаясь к содрогающейся спине. По ней пробежала волна мурашек… приятно вместе с болью? – Прости, я не хотел причинять тебе боль…
- Всё нормально… - попыталась успокоить его девушка, однако Учиха слышал и чувствовал кожей за ухом, как почти неслышно и легонько дрожали её губы.
Ей, наверное, до жути хотелось расплакаться от боли… нет, он так не хотел… он не хотел, чтобы ей было больно. Единственное желание, которое теперь стучало в виске вместе с кровью, подобно какому-то отбойному молотку, это доставить ей наслаждение и удовольствие, показать ей, что даже он способен на некую нежность к ней.
- Пожалуйста, продолжай…
Одновременно вместе с этими словами на широкие плечи юноши капнула горячая, практически обжигающая слезинка… и простынь под ней, кажется, стала какой-то влажной. Наверное, это кровь… а может, холодный пот, который принесла сюда боль. Однако он, уложив Сакуру обратно и склонившись к ней, целуя личико и смахивая губами слезинки, не заставил себя долго ждать: размеренно двигаясь, он не собирался причинять ей боль, но надеялся, что ей стало легче. Но нет… она вздрагивала с каждым его толчком, что становился с каждой прошедшей секундой всё глубже и глубже, жмурилась и хмурила тонкие брови, зарываясь пальцами в собственные волосы… стоило успокоить её, стоило сказать ей, чтобы она не боялась, и сейчас Саске корил себя за это.
Но вскоре – он это чувствовал – боль ушла, сменилась на наслаждение, что заставило её содрогаться теперь уже от приятных ощущений. Аккуратные ногти впивались в его широкую спину с каждым толчком, даже если он был незаметен…
И постепенно скорость проникновения увеличилась, а он продолжал целовать её лицо, губы, шею, иногда касаясь груди и тяжело дыша. Ему нравилось, как она шипела от наслаждения, больше сгибала коленки, сразу расслабляя их и постанывая. Ему нравилось чувствовать царапины на собственной спине… но это тоже не закончилось хорошо: от особенно глубокого проникновения со слишком громким стоном удовольствия, сорвавшимся с припухших от поцелуев и потресканных губ, она впилась в его спину, так что ноготь сломался, а по лопатке потекла струйка алой крови. Это придало уверенности Учихе – ей, должно быть, это нравилось… и действительно, густо краснея, Сакура постанывала, тяжело дыша и прижимая его к себе так крепко, что становилось жарко, тесно, невыносимо… от частого дыхания ртом всё пересыхало, губы трескались, и на лбу выступала испарина. В ранку на спине пробрался злосчастный пот, и её защипало. Слегка зажмурившись от минутного неудовольствия, он продолжил практически вбиваться в неё, уже забыв о том, что причинил ей не так давно боль. А вспоминала ли она об этом? Нет… единственным желанием для неё было достигнуть пика наслаждения одновременно вместе с ним, прижав его к себе и поглаживая волосы…
Что она шептала ему на ухо – он не мог разобрать, уловил еле слышное «быстрее» на выдохе. И он повиновался… повиновался ей, входя глубже и быстрее, ускоряя темп так, что и самому становилось хорошо - так же, как и ей. И Сакура стонала, выгибалась под ним, касаясь своей грудью его, поглаживая плечи и сжимая мышцы в предплечье самыми кончиками пальцев… от того, что он не останавливался и практически не делал перерывов, захватывало дыхание. Хотелось воды, но больше всего хотелось целовать его, ведь она знала, что могла утолить свою жажду сейчас, целуя его в столь податливые губы. Поцелуй выходил страстным, но вскоре усталым, и девушка проводила по его приоткрытым губам кончиком языка, слегка забираясь внутрь и касаясь резцов передних зубов, дразня и заставляя его тоже совсем чуть-чуть, еле заметно вставлять свой язык ей навстречу. Стоны становились громче, и обоим было всё равно, что скажут слуги в доме или младший брат Саске… нет, не до этого сейчас.
Наверное…
Ритм проникновения постепенно снижался, и вскоре, сделав один из самых глубоких толчков, он буквально навалился на Сакуру всем своим телом, заставив её тихонько вскрикнуть. Над верхней губой выступил пот, и девушка поспешно смахнула его кончиком языка, закрыв глаза и зарывшись пальцами в его влажные густые волосы. Внутри разлилась горячая сперма, и Сакура легонько зажмурилась – приятно… пика наслаждения достигла она гораздо раньше, чем он, особенно громко вскрикнув и обессилев на несколько секунд.
Пальцы лениво перебирали его волосы, грудь тяжело вздымалась и опускалась, а рот жадно вбирал кислород. Саске приподнял голову, чуть улыбнувшись и посмотрев на неё полуприкрытыми затуманенными глазами:
- Только не забудь, что это наш маленький секрет…
Она улыбнулась, желая что-то сказать, и тут же горячий длинный палец юноши прикоснулся к влажным от поцелуев губам Сакуры. Она улыбнулась чуть шире, опустив ресницы и снова их подняв. Что они только что сделали? Чёрт… наверное, не стоило. Впрочем, кто сказал, что Сакуре не понравилось?
Стоит только оставить это маленьким секретом…
========== Глава 14. ==========
