Текст книги "Двойной соблазн (СИ)"

Автор книги: Simba1996

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

Тот сразу же поднял голову, встретившись агатовыми глазами с аквамариновыми напротив. На красивом лице заиграла очаровательная – совсем не такая, как вчера – улыбка, и девушка чуть покраснела, глядя на него. Сейчас улыбки у обоих близнецов были действительно очень добрыми, такими, как улыбались бы маленькие дети, предвкушая заветный праздник. Думаете, дети ждут Нового года лишь оттого, что надеются получить подарок в свои маленькие ручки? Нет. Новый год – это признак счастья, тот момент, когда вся семья готова собраться вместе и впервые не ругаться друг с другом, а просто улыбаться. Новый год – всегда время взаимопонимания, громкого смеха, разряжающегося звоном фужеров и салютами за окном. Новый год – это всегда время непременного счастья и снега, который для каждого пах по-своему… нет, дети любят Новый год вовсе не из-за подарков. Просто этот праздник самый волшебный в году. Кажется, можно пожелать всё, что только хочется: будь то потерянная когда-то игрушка или убежавший неведомо куда котёнок. И дети всегда верят, что оно, это заветное желание, сбудется. Игрушка снова вернётся в руки хозяина целой и невредимой, её словно положат рядом в кровать чьи-то такие магические и тёплые руки, которые всегда готовы прижать к себе и успокоить. А котёнок повернёт обратно и снова станет ластиться около ног, забавно мурлыча и щуря розовый нос, выпрашивая молоко. - На чердаке было много игрушек раньше, - вздохнул Таскэ, разведя руками и чуть отстранившись от коробки, позволив Сакуре посмотреть в неё. И девушка с удовольствием заглянула в неё, рассматривая ёлочные украшения разных цветов и размеров. – Но теперь мы точно не знаем, куда они делись… может быть, отец их выкинул, а может, мама куда-то спрятала… - Уж она-то точно могла, - посетовал Саске, покачав головой и опустившись рядом с Сакурой на корточки. - Ну, вы не расстраивайтесь, - улыбнулась девушка, посмотрев сначала на одного из близнецов, а затем на другого, лукаво прищурив глаза. Такое лукавство нравилось обоим юношам: это озорство, наконец, снова появилось в глазах этой девушки, которая так понравилась им обоим. Они переглянулись, а затем снова взглянули на Сакуру, хотя она, впрочем, и не могла понять, чему они так сильно удивлялись. - Даже из того, что здесь, - она показала тонким пальчиков в сторону коробки, - можно сотворить самое настоящее волшебство… Такое предложение одинаково понравилось как Саске, так и Таскэ. И оба близнеца мигом вскочили, помогая Сакуре подняться. Затем настал самый интересный момент. Этот момент предвкушения, когда наряжаешь ёлку. Аккуратно подбираешь шарики так, чтобы они сочетались с висящим рядом соседом. Особенно Сакуре нравились старые игрушки, состоящие из фигурки японского волшебника Одзи-сана, всепрощающего и снисходительного. Даже самый провинившийся в этому году ребёнок, который вёл себя просто ужасно, получит от него прекрасный подарок. Была также и фигурка в виде котёнка, поднимающего переднюю лапу и улыбающегося. Он лениво щурил глазки, словно от солнечного света, и Сакуре показалось, когда он оказался на нижней ветке ёлки (которая, кстати, была ростом примерно с близнецов), что лёгкий луч света, ударивший в его прищуренные глаза, заставил его зажмуриться ещё больше. От такого на лице девушки вспыхнула еле заметная улыбка. Сейчас ей было как-то странно находиться с близнецами в одной комнате и при этом наблюдать за тем, как они старательно, как и Сакура, подбирали ёлочные игрушки. Выглядело это более чем забавно, и из-за такого Саске и Таскэ едва не разругались. - Я же говорил, что сюда надо было повесить зелёный, - стоял на своём Таскэ, воротя от брата нос и вздёргивая его настолько гордо, что так и тянуло засмеяться над ним. Хотя, собственно, причин для смеха особенно не было, и это непременно бы расстроило младшего из близнецов, если бы Сакура стала хохотать. – А ты заладил со своим красным… - Красный сюда больше подходит, вон у Сакуры спроси, - прошипел Саске, скрестив руки на груди. У обоих на тонких пальцах легонько, почти падая, висело по ёлочной игрушке, которые того гляди упали бы и разбились. Сакура сразу же запаниковала: не хватало ещё устроить тут бардак… а Саске и Таскэ, впрочем, могли бы. - Достал со своим зелёным… - Я тоже люблю красный цвет, - усмехнулся младший, разведя руки в стороны, - но не до такой степени, чтобы вешать его всюду и везде! - Кто бы говорил! Помнишь, как предложил мне комнату в блядский ядовито-зелёный расклеить?! - Ещё бы, а кто тогда заставлял красный коврик постелить на пол, чтобы он рябил глаза?! - Мальчики, не ссорьтесь, - запротестовала Сакура, примирительно посмотрев на них и схватив обоих за предплечья. Казалось, братья даже не хотели смотреть друг на друга: Саске насупился, надув губы и отвернув голову в сторону, а Таскэ, в свою очередь, то и дело хмурился и тяжело дышал, опустив голову. Выглядело бы это, конечно, не так смешно, если бы Сакура приглядывала за мальчишками, которым, к примеру, не больше десяти. Однако перед ней стояли два спорящих друг с другом брата-близнеца, значительно старше её. - Особенно ты, Саске, - нахмурилась девушка, поскольку нецензурная брань, сорвавшаяся с уст старшего, заставила её покраснеть. Саске же повернул к ней голову, одним только таким движением словно спросив: «ну, и что опять я сделал не так?» - Перестань ругаться матом и спорить с братом, ты же старше… - девушка поучительно смотрела на него, уже отпустив руку младшего. Чёрт возьми, до чего смешно обучать таких бугаев дисциплине… особенно в тот момент, когда Таскэ стоял за спиной своей няни и показывал язык в сторону своего брата. Девушка, изловчившись, резко обернулась и схватила младшего за кончик языка так, что тот сразу же утих: - Думаешь, тебя это тоже не должно касаться? Затихли и пошли наряжать ёлку, чтобы, когда мама приехала, обрадовалась! ========== Глава 13. ========== Примечание автора: дорогие шипперы-СасуСакуровцы (*_*), надеюсь, то, что я ненадолго исчезла, компенсируется этой главой :) Приятного прочтения и простите за задержку :* Грядущим вечером Сакура решила окончательно и бесповоротно лечь спать, поскольку близнецы сильно вымотали её. Они пытались доказать, что ёлка становится нарядной только в то время, когда на ней горят огоньки, а Сакура, как бы не старалась, их не нашла в той самой коробке с ёлочными украшениями. Наверное, это к худшему… ещё бы, так расстроить «детишек»! Сакура даже стала думать над тем, что будет, если они решат пожаловаться на этот инцидент своей матери. «Ну, тогда будете хлестать их по задницам вдвоём», - справедливо заметила совесть, разведя руками, когда Сакура, улыбнувшись собственной мысли, перевернулась на другой бок. В кои-то веки она чувствовала себя спокойно, в особенности когда смотрела в окно. Там всё так же, как и час назад, валил снег пушистыми хлопьями, заставляя погрузиться в типичную новогоднюю сказку. Казалось, ей не будет предела… но всё когда-то рано или поздно заканчивается: так и снег перестанет падать, а затем и вовсе растает с приходом весны. И Сакуру не радовала такая перспектива, ибо тогда начнётся, как это обычно бывает, сезон болезней… следовательно, за близнецами, если родители так и решат оставить её подрабатывать до лета (а то и больше, на что уже намекнули, к несчастью Сакуры), потребуется особый уход в период болезни. «Супер, - вздохнула про себя девушка, прикрыв зелёные, немного потускневшие от темноты, царившей в комнате, глаза, - ещё не хватало, чтобы эта парочка заболела… погодите-ка, они ведь закаляются, наверное, да и в отличной физической форме. Отличной. И почему я думаю про это именно сейчас? Наверное, это плохо, как бы сказала когда-то моя бабушка, грешно… да, грешно пялиться на два сильных тела, особенно тогда, когда им становится жарко и они снимают футболки. Вот уж это точно грешно… а что ещё грешно? Грешно целоваться с ними и обнимать, прижимать к себе, верно? Да, а потом ещё и постанывать от наслаждения… вот что грешно. Грешно хватать младшего из братиков за язык…» «Да, Сакура, ты бы хоть подумала о том, что этот язык ещё может на что-то сгодиться…» - задумчиво заметила совесть, закивав. Так, только пошлых мыслишек в голове Сакуры не хватало… Она бы и дальше продолжала думать о близнецах, ворочаясь с боку на бок, однако все её мысли прервал весьма наглый вход в её обитель, в комнату, в которой она спала. Девушка еле заметно нахмурилась, притворившись спящей и чуть-чуть, еле заметно приоткрыв глаза, так что наглец, что посетил её ночью, никогда бы этого не заметил. Длинные ресницы прикрывали приоткрытые глаза, и ночной гость тихонько пробрался к кровати. Кажется, это один человек… и тут же у Сакуры промелькнула в голове непрошеная мысль: «а где тогда второй?» Стоило бы и раньше догадаться, кто мог посетить её в столь поздний час… Какого чёрта они не оставят её в покое даже ночью?! Девушка так и продолжала притворяться спящей, ощущая, как нечто тяжёлое довольно легко и свободно, словно без лишних препятствий, опустилось на её кровать. Отлично, это точно один из близнецов… вот только который из них? Сакура могла отличить их только тогда, когда находилась с ними при свете дня, а тут… в темноте, да ещё и притворяется спящей, да ещё и… хотя, впрочем, ей сразу стало ясно, кто это, едва тёплые губы приблизились к мгновенно покрасневшей щеке Сакуры и раздалось довольно сонное, однако тихое дыхание рядом с ухом. Определить, что это именно Саске, она могла по приятному запаху: старший из близнецов ароматно пах сочным яблоком, и это Сакуре нравилось гораздо больше, чем запах яркого и спелого апельсина, зревшего где-то далеко на жарком солнце, который исходил от младшего из близнецов. Девушка чуть улыбнулась, и от Саске не смогла ускользнуть эта очаровательная улыбка, которая сразу же образовала на покрасневших щеках две маленькие ямочки. Пусть Сакура и не понимала, зачем он пришёл, однако могла предположить, что ему приснился какой-то ужасный сон, вот он и оказался здесь… - Что ты тут делаешь? – решила напрямую, но тихо спросить девушка, повернув голову к Саске и продолжая улыбаться. Он усмехнулся, тоже повернувшись набок и подложив под голову руку, принявшись смотреть на бледное лицо девушки, сейчас потемневшее, лишь луна бросала на него некоторые блики, очерчивая чёткие линии скул и маленький носик. Он хотел многое сказать ей, однако почему-то не мог… с тех самых пор, как она здесь, ему казалось, что она могла заменить даже мать. Но Сакура стала для него старшей (а может, и младшей, у которой больше преимущества перед ним, хотя и явно не физического) сестрой, и с ней он всегда мог поделиться всем, что его беспокоило. Но сейчас почему-то не мог… то, что его беспокоило, он решил утаить глубоко в себе и никому-никому не рассказывать об этом. Даже самому себе было стыдно признаться в этой вещи… не просто стыдно – унизительно. - Не знаю, - тихо ответил он, легонько пожав плечами, - просто захотелось увидеть тебя прямо сейчас. Наверное, ты посчитаешь меня идиотом. Впрочем, так оно и есть… Он усмехнулся, низко опустив густые пушистые ресницы. Сакуре нравилось то, что он лежал сейчас рядом с ней именно так: не насмехался и не шутил, ничего не говорил, а просто смотрел и немного смущённо опускал свои глаза, больше похожие на омуты, нежели на зрачки с радужкой. Но всегда ей казалось, что даже из этого омута можно выбраться… нужно слишком сильно барахтаться. Но сейчас ей этого делать вовсе не хотелось, и Сакура повторно улыбнулась, глядя на него. Ему захотелось просто так её увидеть? Это что-то новенькое в поведении старшего из близнецов… и почему это за ним не последовал Таскэ, как это обычно бывает? Наверное, просто он сейчас спал и видел более хорошие сны, нежели его брат. А его брат сейчас… прохлаждался у своей няни. Интересно, Саске расскажет об этом Таскэ или поспешит грамотно смолчать? - Сначала я подумала, что вы снова пришли достать меня и стащить мои тапочки на этот раз, - улыбнулась девушка, перевернувшись на спину и прикрыв глаза. Саске решил промолчать и любоваться профилем девушки. Почему-то именно сейчас ему хотелось умиротворения. Точнее, просто смотреть на неё и видеть, как красивый контур губ, который вновь так отчаянно хотелось целовать, трогала еле заметная улыбка, такая цветущая и нежная. Её губы похожи на лепестки сакуры: такие же нежные, воздушные, и к ним хотелось прикасаться только кончиками пальцев… что, собственно, и стал делать ночной гость Сакуры. Осторожно, будто даже невесомо и ненавязчиво кончики прохладных бархатных пальцев коснулись приоткрытых губ девушки. Они были, как ни странно, тёплыми, и Учиха улыбнулся. По телу еле заметно пробежали мурашки, но этого было вполне достаточно, чтобы понять, чего юноше хотелось на данный момент… стараясь не спугнуть его, Сакура повернула голову к нему, сглотнув, как ей показалось, очень шумно и сразу же зардевшись от этого. На глаза отчего-то навернулись слёзы, и они стали блестеть странно, немыслимым огнём, который Сакура так отчаянно пыталась скрыть. Но заметив его, Саске не стал отстраняться – наоборот, приблизился к ней, так что возле губ девушки, что недавно были нежно оглажены кончиками длинных пальцев, почувствовалось слабое тёплое дыхание. И почему-то от этого внутри стал появляться такой странный и нестерпимый жар. Хотелось прижать его к себе. Сильно, не отпускать, наверное, задыхаться этим приятным яблочным запахом. Он исходил от волос, от тела, от шеи, повсюду, как будто так и желал свести с ума и навсегда закрыть проход в ненавистную серую реальность. Она не совсем понимала то, что она делала, не понимала, правильно ли это, но знала только одно: этого хотелось как можно сильнее и как можно быстрее хотелось почувствовать горячее сильное тело, мужественное и тяжёлое, рядом с собой. А возможно, и на ней… Саске, казалось, словно читал её мысли: в одно мгновение он уже оказался над девушкой, нависнув над ней с помощью сильных рук, на которых тут же стали напрягаться синеватые дорожки вен. И почему-то у девушки возникло нестерпимое, такое странное и необъяснимое желание провести по этим дорожкам, что вели к неумолимой страсти, языком, касаться их совсем кончиком и заставлять обладателя такого феномена постанывать, извиваться от удовольствия. А ещё бесило то, что он сейчас в майке… к чёрту бы эту майку, её просто нужно снять и не возвращаться к ней. Но сейчас торопиться точно не стоило… Наверное, это аморально. Наверное, это последний шаг к потере нравственности. Наверное, это просто то, чего Сакура будет стыдиться ещё больше. Но совесть тем временем не дремала, однако не стала останавливать Сакуру, а намекнула, что тут не хватало младшего из близнецов… но так было бы хуже: страсти в двойном размере Сакура уже выдержать не смогла. Чуть улыбнувшись, девушка посмотрела в чёрные глубокие глаза напротив. В них читалось множество эмоций, практически коктейль, и Саске не желал их раскрывать прежде времени. Должно быть, он ждал, когда туда добавится последний ингредиент, чтобы слить их воедино. И такой алгоритм чувств явно бы стал приводить его в безумие, какого он не ощущал никогда до этого случая… а сейчас этот случай представился, и Саске не собирался его упускать. Он тоже улыбнулся, и эта улыбка на пухлых приоткрытых губах, словно скопированных с древнегреческой статуи Гермеса или Ареса, вышла немного странной, будто лукавой и намекающей на то, что скоро будет перейдена незримая граница дозволенного. Губы осторожно коснулись приоткрытых напротив, поцеловали, сразу отстранились, будто это вышло случайно и их обладатель не собирался этого делать. Сакура еле слышно выдохнула: подобное прикосновение ей понравилось, но повторять его она… стеснялась. Однако чувственные губы, которые тепло дышали на её, буквально заставляли продолжать. Они приоткрывались и снова закрывались, дразня, заставляя только чувствовать прерывистое дыхание, которое вскоре станет тяжёлым и в то же время непрерывным. Сакуре не нравился подобный расклад, поэтому только и оставалось, что нетерпеливо изогнуться навстречу Учихе, прикрыв глаза и густо покраснев. Наверное, она будет об этом жалеть… Наверное… Как много смысла в этом слове? Правильно, его тут нет. Не удержавшись, Сакура коснулась тёплых губ Учихи своими, но тут же отпрянула, как будто они обожгли её адским пламенем. Может, так и было, она точно не могла предположить: тело, как и губы, горело, просило чего-то большего, а холодные пальцы юноши, скользнувшие по стройным ногам и освобождающие их от тёплого одеяла, не могли остудить этого жара, только создавали контраст, от которого хотелось кричать в голос. Или скулить, подобно раненному в сердце зверю.