Текст книги "Время Драконов (СИ)"

Автор книги: Shelma-tyan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Последние слова доносятся уже откуда-то издалека, потому что Эльза закрывает глаза, и сон быстро накрывает ее с головой.

========== Глава 2 ==========

Проснувшись, Эльза понимает, что худшее позади. Обводит взглядом темную комнату, мимолетно отмечая, как отдается болью голова на любую попытку посмотреть куда-то кроме «прямо». Из-под фанеры, загораживающей окно, струится яркий свет. Тонкая полоска падает на пол, и Эльза видит, как блики играют на ее сложенных на полу латах.

Она медленно выпутывается из одеяла и, нетвердо держась на ногах, идет к своей одежде. Чуть не падает, пытаясь надеть юбку, трижды путает петли на блузке. Кое-как облачившись, Эльза тянет за ремешок доспех и обессилено роняет его на пол. На грохот дом отзывается быстрым топотом ног.

Нацу распахивает дверь и, увидев ее на ногах, улыбается.

– Ура, – тихо говорит он, словно не верит своему счастью. – Уф-ф…– с облегчением выдохнув, Драгнил плетется к узкой койке и заваливается на нее спиной. – Все. Теперь я болею, а ты за мной ухаживай. Я трое суток не спал…

Эльза чувствует, как ее слегка покачивает, но через силу улыбается.

– Спасибо, Нацу.

– Ага…– сонно отзывается Драгнил. – Там таблетки желтые, их надо растолочь и полоскать горло… – последним усилием говорит Нацу и отрубается за считанные секунды.

Эльза медленно обходит их убежище. Комната, в которой спит Нацу, оказывается полуподвальной комнатушкой для прислуги. Лестница за ее дверью ведет к наполовину уцелевшей кухне. В углу столы с аккуратными полочками и ящиками. Маленькие стеклянные баночки со специями, кажется только и ждут, когда в очаге снова запылает огонь и умелый повар привычно потянется за ними почти не глядя. На столах лежат разделочные доски, валяются в беспорядке миски и поварешки. Эльза босая, так что осторожно обходит осколки фарфора и рассыпанные ножи и вилки. Ровно посередине кухни пролегает черта невозврата. Вся остальная часть дома снесена подчистую. Из стен торчат оборванные провода и трубы, уличный стылый ветер вяло шевелит залетевшую листву, что осела на чудом устоявшем обеденном столе. Эльза так устала и так измотана, что выглядывает на улицу совершенно безразлично. Она видит уже привычные остовы сгоревших домов, горы обломков и слышит ненавистную тишину, что нарушается только вялым жалобным скрипом какой-то некрепко стоящей балки. Дальнейший вид загораживает большой кусок кровли, что воткнулся в землю почти под прямым углом, и Эльза малодушно не хочет за него заглядывать.

Она находит на столе таблетки и воду в грязной пластиковой бутылке. Как примерная пациентка полощет горло мерзким раствором. Спустившись вниз в комнату, чувствуя как последние силы покидают ее, Эльза, сжав зубы, устраивается рядом с Нацу на единственной постели. Простыни пахнут потом и лекарствами. Лежать на них неприятно, но сил что бы искать другие, попросту нет.

Нацу сопит рядом, периодически то дрыгая ногой, то взмахивая рукой, но Эльза уже слишком устала, чтобы смущаться соседству с неугомонным Драгнилом.

И все же когда она просыпается и обнаруживает его рядом внимательно рассматривающим ее, не смутиться не получается.

– Эм… Доброе утро, – нерешительно здоровается Титания, не представляя в сущности который сейчас час.

– Привет, – улыбается Нацу. – Ты как?

– Хорошо. Отлично.

– Круто.

Он улыбается как-то странно, Эльза не припоминает такой нежной улыбки на губах Нацу. Эльза не любит неясности и неловкости, поэтому отстраняется и выбирается из постели с максимальной скоростью, на которую способно ее еще не окрепшее от болезни тело. И, обернувшись, замечает, что улыбка Нацу потухла.

– На сколько мы задержались?

– На четыре дня, – быстро отвечает Нацу, вставая и потягиваясь. Какой-то сустав хрустит у него в плече, он трясет головой, как проснувшийся пес. В его поведении Эльза не впервые замечает грубоватые, почти звериные черты. Нацу воспитан, чтобы убивать самых опасных зверей на планете, а для этого он должен сам быть хотя бы отчасти зверем. Эльза, задумавшись, не сразу понимает, что он смотрит на нее прямым холодным взглядом, и где-то на дне его глаз ей чудится застарелая, глубоко запрятанная обида.

– Нам нужно спешить, – Эльза тянется к доспеху, но Нацу мгновенно пересекает комнату и перехватывает ее руку.

– Нет. Вот… Я нашел тебе.

Он достает из-за кровати короткую куртку, подбитую искусственным мехом и широкий вязаный шарф цвета морской волны.

– Ты шутишь?

– Становится все холоднее, а твои доспехи один открытие другого. Ты снова заболеешь, если мы тебя не утеплим.

Эльза с решительного лица напарника переводит взгляд на золотисто-желтую куртку. Доспехи конечно всегда при ней, несомненно, она может перевооружиться за секунду, и все равно мысль, что она будет идти без привычной тяжести металла на теле, угнетает.

– Хорошо… – Эльза нехотя берет одежду. – Спасибо.

– И еще штаны. – Нацу достает кислотно-зеленые брюки с модным этим летом «легким галифе» и с ухмылкой протягивает ей.

– Ни-за-что.

Они прихватывают с собой побольше провизии, которую удается найти в разрушенном городе. Эльза хотела бы похоронить всех тех, кого можно вытащить из-под обломков, но она понимает, что время заниматься мертвыми еще не пришло. Покидая столицу, они с Нацу поклялись друг другу думать только о живых.

Нацу выбирает им дорогу, которой они будут идти, решает где остановиться на ночлег. Втягивая воздух носом, велит двигаться или стоять на месте. И Эльза так привыкшая к контролю, к своей собственной непогрешимой уверенности, ничего не может поделать со своей уязвленной гордостью.

На привале она пробует командовать им как прежде, но он лишь хитро улыбается и делает по-своему, а у нее не хватает упрямства настаивать. Все кажется глупыми мелочами рядом с драконами. Что-то меняется в их отношениях после ее болезни, после четырех душных ночей в темной комнате, после того как Нацу видел ее слабость.

Он не должен был видеть это.

Он укладывается спать рядом, обнимает ее со спины, и Эльза не может возразить. Воздух холодный и стылый, а Нацу греет не хуже растопленного камина. От него исходит тепло, уютное сладкое, в котором приятно нежиться, приятно засыпать. Эльза пытается засыпать к Драгнилу спиной, но когда дрема смарывает ее, она инстинктивно поворачивается к источнику тепла и зарывается лицом ему в шею, притягивает ближе. А осознав это, резко вздрагивает, просыпаясь.

– Прости…– отчего-то она шепчет, не решаясь говорить вслух.

– Все нормально, – так же шепотом отвечает Нацу и тянет Эльзу к себе, укладывает ее голову на плечо. – Спи.

Но близость из невинной вдруг становится по-настоящему неловкой. Эльза закрывает глаза и старается не думать о том, что Нацу совсем не сонный. Что он мягко перебирает ее волосы кончиками пальцев и иногда тяжко, мучительно вздыхает. Не думать, не думать, не думать….

Ночью Эльза просыпается от того, что Нацу зажимает ей рот ладонью и шепчет «Живо, двигаемся!»

Она пытается бежать за ним по ночному лесу, но темень такая, что не видно ничего. Эльза спотыкается о ветки. Нацу хватает ее за руку и тащит за собой словно сломанную повозку.

– Да что происхо…– начинает она и тут понимает, что они больше не в тишине. Где-то сверху над кромкой спасительного леса страшный шелест. Порывы воздуха – не ветра – шевелят кроны. – Нацу! – Эльза удавиться готова, но в ее голосе паника.

– Пошли!

Она магией накидывает доспехи, что бы быть быстрее, но что такое скорость, если она не видит и не знает куда нужно бежать, когда остановиться, а когда спешить.

Они бегут по темному непроглядному лесу, и шелест отстает, теряет их, стихает. Они взбираются на опушку, в темноте проступает темное покрывало листвы.

В нескольких километрах небо прорезают вспышки. Огонь и молнии разрезают небеса. Слышно как трещат вековые сосны, как в панике разбегаются лесные звери. А потом Эльза слышит человеческий крик.

– Нацу, там люди.

Еще одна вспышка озаряет ночной лес где-то успокоительно далеко и невыносимо близко.

– Нацу.

Драгнил смотрит как во вспышках света мелькают гигантские силуэты. Молния, вырвавшаяся из драконьей пасти, на мгновение освещает его хмурое, заострившееся лицо.

– Нацу! – Эльза встряхивает Драгнила за края жилетки. – Мы должны помочь!

– Уже некому помогать, – коротко бросает Саламандер, и Эльза неожиданно видит его повзрослевшим молодым мужчиной, а не мальчишкой.– Пошли, надо двигаться, они могут учуять.

Он стряхивает ее руки легко и небрежно, словно она ребенок, что цепляется за него ради каприза, и углубляется в лес. Секунду Титания смотрит, как его силуэт растворяется в темноте за стволами. Эльза начинает спускаться по склону который они только что преодолели, намереваясь осмотреть место побоища, как вдруг горячая рука сдавливает ее запястье.

– Не дури! – Нацу грубо без церемоний дергает ее наверх.

– Отпусти! – Эльза пытается быть грозной и уверенной в себе как всегда, но в темном лесу третью неделю скитаясь впроголодь, неоднократно спасенная нюхом убийцы драконов и доказавшая свою полную беспомощность в партизанской войне с гигантскими ящерицами, Титания чувствует себя откровенно жалкой.

– Там ничего нет! – Нацу не кричит – шипит, боязливо осматривая темные небеса.

– Я не желаю становиться зверьем как эти твари, ясно?! Мы должны убедиться, что там… что… может там кому-то нужна помощь!

Нацу смотрит на нее с жалостью.

– Там было четыре дракона, Эльза, – смягчившись, говорит он – Никого там нет.

Эльза чувствует, что от кротости в его тоне ей становится только хуже. Осознание того что только что на их глазах произошло накатывает ужасом и брезгливостью. Эльзу мутит, и Драгнил легко утягивает ее за собой дальше в темный лес.

В эту ночь ей погано как никогда. Даже в первую ночь после того как они ушли из разрушенной столицы, оставив ненайденных рассеянных друзей, ей не было так плохо. Эта ночь сделала с ней то, что не смогло сделать ни проигранное сражение за столицу, ни болезнь, ни мертвенные остовы домов в Дубовой Роще. Титания жмется к горячему телу Нацу и глотает беззвучные отчаянные слезы, а Нацу тактично делает вид, что ничего-то он не замечает.

Чем дальше они отходят в сторону родного города, тем чаще видят дым от пожарищ, пропаханные огненным дождем дороги и мириады обгоревших осколков вокруг. На одной из таких почерневших борозд Эльза находит ювелирную шпильку, а Нацу выбрасывает из канавы колесо.

Они смотрят друг на друга и молча идут дальше.

И снова Нацу тихонько расталкивает Эльзу незадолго до рассвета. Вокруг стылая мокрая дымка, на востоке едва светлеет небо.

– Что? – сонно бормочет Титания.

– Давай уйдем… Не знаю, мне неспокойно,– Нацу хмурится, а Эльза так не выспалась, что постыдно утыкается ему в шею, ворочаясь под накинутой курткой.

– Еще пять минут…

Нацу усмехается, обнимает ее крепче, согревая. Сквозь дрему Эльза чувствует, как он осторожно касается ее щеки своей.

– Эльза…– тихо шепчет Драгнил со сладкой чувственной мукой в голосе и от этого весь сон мгновенно слетает с Титании. Она распахивает глаза и в тревоге глядит на старого друга, напарника, ребенка Нацу Драгнила. Он ведь…

А Нацу, серьезный и решительный, смотрит на нее приподнявшись на локте. Его глаза перебегают с глаз до губ. Секунда, один вздох и Нацу наклоняется к ней ближе…

– Нет. – Строго одергивает Титания. Она ничего не добавляет и даже не хочет анализировать свой отказ. Она никогда не допускала даже мысли о Нацу как о мужчине и не собирается допускать сейчас.

– Ну разумеется нет, –горько усмехается Драгнил. Секунду он все еще близко, опасно, недопустимо близко.

Нацу рывком отстраняется, встряхивается всем телом.

– Вставай. Надо уходить. – Приказывает он, подхватывая сумку. Эльза торопливо поправляет куртку, потирая заспанные глаза.

Они идут весь день, все вроде бы как обычно, но Нацу то и дело поводит носом, высматривает кусочки неба сквозь кроны деревьев. Эльза хочет спросить его в чем дело, но после утренней неловкой сцены не решается завести разговор.

Она вместе с Нацу, это правда. Но не потому, что она выбрала его. Это он выбрал ее.

***

От грохота закладывает уши, пыль ест глаза. Эльза инстинктивно чувствует, что нужно подняться выше непроницаемого облака пыли, что бы видеть врага. Бинты распутываются и повисают грязными тряпками, она спотыкается, слепо ковыляя в дыму. Если бы были силы призвать доспехи, если бы выбраться из этого удушающего облака. Если бы под ногами не было столько обломков…

Мелькает тень, что-то проноситься сверху со скоростью железнодорожного экспресса, от порыва ветра пыль чудом расступается и Эльза видит. Видит, как над городом кружатся драконы, как сотрясаются здания, как огонь разгорается, жадно поглощая дома.

И видит знакомые магические печати в небе. Они горят и кружаться, собирая энергию не дальше чем через пару-тройку кварталов.

Джерар!

Эльза истерически всхлипывает и пытается идти в ту сторону, где над городом разгорается магия звезд. Рядом падает кусок черепицы. Эльза поднимает голову и замирает.

Дракон. Примостился на обрушающейся под его весом крыше двухэтажного здания. Когти нетерпеливо перебирают по козырьку дома, кроша черепицу как хрупкую сахарную корочку на пудинге. Быть может это жилой дом, но больше похоже на административное здание. Больница? Школа? Эльза успевает подумать эвакуированы ли дети, не выбежит ли сейчас кто-то из этого дома? В эту секунду ей очень хочется думать о других, о чем угодно только не о себе и своей жизни.

Янтарные непрозрачные глаза смотрят на нее не мигая, внимательно и безразлично. Медленно расходятся два ряда блестящих зубов. Где-то в глубине чешуйчатого тела рокочет нарастающий гул, в красной глотке видно истошное кружение разогретого воздуха.

«Доспехи Огненной Царицы!» – Мелькает инстинктивная мысль. Эльза пятится, секунда проскальзывает мимо, растягивается на маленькую вечность ожидания и неверия. Взгляд Титании устремляется вверх по спасительно-пустынной улице. Эльза смотрит вдаль и видит, как заклинание Джерара в полете поражает голубого, всего в сверкающем инее дракона.

«Я здесь!» – Мысленно взывает Эльза, уже понимая, что никто не откликнется.

Дракон вдыхает. Собирает весь воздух, закачивает его себе в грудь, чтобы обрушить на нее огненным шквалом. Эльза бесчисленное количество раз видела этот всепоглощающий глубокий вдох перед Ревом Огненного Дракона.

– Доспехи Огненной… – Эльза зажмуривается, изо всех сил пытаясь призвать магические силы, но она вымотана, ранена и смертельно слаба. Это конец. Вот так, глупо и бесславно отдав все силы на бесполезный поединок с другой гильдией, погибнуть от настоящего врага. Последним отчаянным усилием она решает спрятаться от дракона под навесом крыши. Она резко кидается в сторону, успевает сделать пару шагов. Но раненная нога подламывается, и Эльза Титания падает в пыль на колени. Яростно бьет кулаком землю. Нет! Не может она погибнуть вот так! После всего погибнуть даже без боя! Но сил нет. Их нет, она отдала все и ее тело не может произвести ни толики магии сейчас. Она растратила все свои запасы, вычерпала их, жадно скребнув по дну чаши Доспехами Бога Удачи. На что она отдала все силы? Как глупо…

Секунда тишины за спиной говорит ей о том, что дракон вдохнул достаточно воздуха. Заполнил свои смертельно опасные легкие до предела. Нужно обернуться, встретить смерть как подобает магу и члену гильдии – лицом к лицу. Но старые девизы перед неотвратимостью гибели кажутся правилами детской игры в солдатики. Какая разница как пламя сожжет ее со спины или с груди? Все равно никто не видит, так какой смысл геройствовать напоследок? Смерть всего лишь смерть.

Эльза садится на пятки, расслабленно вздыхает и смотрит на пустынную улицу впереди.

За спиной раздается Рев…

***

Уже стемнело, но они все еще идут, причем заметно быстрее, чем обычно. Эльза не задает вопросов, она уже привыкла доверять инстинктам Нацу. Его чутье не раз спасало им жизни, и раз Нацу спешит, значит причина есть.

Когда восходит луна, Нацу останавливается под раскидистым старым деревом. В темноте Эльза даже не понимает что это – дуб или причудливо-изогнутая сосна?

– Надо осмотреться.

Нацу скидывает с плеча сумку и ловкой кошкой карабкается на верхушку дерева. Эльза вымотанная долгим переходом, еще не совсем отошедшая от болезни присаживается, опираясь на ствол и, сняв сапог, массирует раненную ногу.

Тихо.

Лес застыл и заснул до утра. Ни ветерка, ни дуновения. Тишина абсолютна и дарит обманчивое спокойствие. Кажется что в такой тишине никто не подкрадется незамеченным.

Нацу спрыгивает вниз, несколько веток ломаются под его ногами с оглушительным хрустом.

– Что происходит? – Не выдерживает Эльза.

– Мне кажется неподалеку дракон. И еще мне кажется, что он преследует нас.

– Весь день?

– Еще со вчерашнего дня.

Эльза молчит, пытаясь осознать информацию.

– Один? – Нацу коротко кивает – Тогда почему мы убегаем?

– Он движется так, словно чует нас, но не пытается догнать. Не понимаю… Может ждет когда мы выйдем из леса.

– Тогда нам не следует из него выходить и только.

– Если я правильно представляю где мы, завтра лес кончится и будет большой участок полей. Голубые равнины Харолда-семицвета. Если обходить , то потеряем дня четыре не меньше, а напрямки – полдня пути.

– Тогда просто убьем этого дракона. – Безразлично отрезает Титания. Она понимает, что ее оптимизм продиктован в большей мере усталостью, чем верой в свои силы. Нацу конечно может убить дракона, но тот которого они убили у ручья, был не особенно велик, и они оба это понимают. Каков будет исход в сражении с таким гигантом, которых они видели разрушающими столицу – неясно.

– Как нога?

Эльза, спохватившись, торопливо надевает сапог обратно.

– Хорошо, просто немного ноет.

– Заночуем здесь.

Они давно не решаются разводить костер, а при близости дракона и подавно. Нацу ковыряет консервы одним из ее клинков, и они пачкая пальцы в масле едят рыбу, закусывая ее остатками черствого хлеба.

– Убил бы за жаркое Миры. Такое ароматное мясо с корочкой, ммм… – Нацу мечтательно закрывает глаза.

– А я за тортик из той кондитерской. С мармеладными клубничками и взбитыми сливками.

Они усмехаются глядя друг на друга. И вдруг Эльза едва сдерживает слезы. Жива ли Мира? Жив ли тот кондитер? Есть ли еще на свете Магнолия и гильдия Фэйри Тэйл.

– Эй, не надо. Они живы, даже не смей в этом сомневаться. – Нацу хмурится и поднимается, отряхивая штаны. Он уже привычно собирает ельник и сухие листья, сооружая им постель. Эльза краснеет в темноте, от воспоминания как утром Нацу чуть не поцеловал ее. Это волнительно, но и неправильно. Это же Нацу. Эльза давно уверена, что он и Люси почти пара, всего лишь не выяснившая отношения. Как Грей и Джувия, как она и Джерар…

***

– Больше никого? – Лексас смачно сплевывает на землю слюну вперемешку с кровью и протягивает руку. – Дай выпить.

Кана пару секунд тупо созерцает сильную ладонь Дрейяра, а потом заторможено тянется к сумке. Фляжка очень изящная, с серебряным вензелем Фэйри Тэйл. Лексас запрокидывает голову, Эльза заворожено смотрит как под кожей ритмично и сильно ходит кадык.

– Уф… – Лексас утирает губы и небрежно бросает пустую флягу обратно Альбероне. – Мы разобьемся на пары и будем прочесывать город. Искать выживших, искать наших.

– Не будь дураком, – в голосе Джерара звучит сталь. – Те, кто может выбраться самостоятельно, сделают это, а прочим мы все равно не успеем помочь.

– Закрой пасть! – Рычит Лексас. – Ты можешь валить на все четыре стороны.

– Вы с Нацу убийцы Драконов. Вы не можете тратить свое время на поиски раненных. Мы должны отправиться в Эру, к совету магов, перегруппировать силы для обороны. Это наш единственный шанс – сплотиться оставшимися в живых и выработать стратегию.

– Я отсюда шагу не сделаю пока не найду всех до последнего членов Фэйри Тэйл, ясно? Нацу, ты с нами?

Драгнил аккуратно усаживает Эльзу на камень и ничего не отвечает.

Эльза до сих пор слышит над головой рев, чувствует горячие руки, вытаскивающие ее из-под удара. Нацу пришел и спас ее, унес далеко от рушащихся зданий, ревущих чудовищ, гибнущих людей. Он безошибочно своим звериным нюхом нашел сначала ее, а потом и это место, где был Джерар, Уртир, Лексас и Кана.

С холма открывается ужасающая панорама на разрушенный город. Дым от пожарищ кружится и растягивается по ветру. Драконы, послав последние залпы огня, льда, воздуха, медленно растворяются в небесах. Нацу молчит, напряженно вглядываясь в глаза Дрейяра.

– Я не буду терять тут время. – Раздраженно говорит Фернандес, переглядывается с Уртир и та коротко кивает. Растрепанные пыльные волосы падают ей на лицо, она убирает их за ухо задевая лоб. От грязной перчатки остается черный росчерк – их всех хорошо потрепало.

– Эльза?

Фернандес не протягивает руки, не машет приглашающе за собой, но его вопрос очевиден – он зовет Титанию с собой в Эру.

Эльза смотрит на него, такого родного, такого близкого и не понимает, чего он от нее хочет.

– Мы должны идти в Магнолию. – Тихо, но твердо говорит Титания.

***

Сон не идет, а от того что Нацу тихо дышит рядом, явно стараясь не выдать себя слишком шумным пыхтением, Эльза просто сходит с ума. Отчего вдруг между ними стало так жарко? Это просто временное, из-за того что они оторваны от мира, из-за того что только вдвоем. Нацу поворачивается на бок, прижимаясь к Эльзе со спины, и его рука ложится на талию. Эльза знает, что он не спит, знает, что у него в голове бродят опасные мысли. Знает, что она не должна отзываться на этот древний магнетический зов чужого тела, но ничего не может с собой поделать. Ее тело отвечает, где-то на уровне первобытных инстинктов и полузабытых цивилизованными людьми знаков. Ее пальцы сжимают листву, как могли бы сжать простынь на постели, а пальцы Нацу мягко отодвигают волосы, освобождая шею.

Он невесомо гладит беззащитную полоску кожи, где судорожно бьется венка. Эльза хочет откинуть его руку, но прикосновение так чутко, так по-дружески невинно, что ей не хватает духу возражать в голос.

Нацу гладит ее шею, пока она не задремывает, а задремав, Эльза тут же ворочается и, небрежно стряхивает его руку.

Утром она просыпается от холода. Нацу загодя раскачался и подгоняет ее особенно жестко.

Через пару часов пути впереди мелькает просвет. Застоявшийся воздух густой чащи подергивается от залетающего с полей ветерка, и Нацу останавливается как вкопанный.

– Что? – шепчет Эльза, вглядываясь в просветы между деревьев.

Нацу вдыхает, и Эльза чувствует, как по спине бегут мурашки. Она зачарованно смотрит, как мгновенно обостряются черты его лица, как почти дыбом встают розовые волосы, как хищно сужаются глаза, напрягаются сильные руки.

– Он там, – говорит Нацу, и голос хриплый и низкий, такой же как угрожающий рык гигантских тварей. – Не выходи.

Нацу идет вперед, упрямо пригнув голову, как раздраженный бык.

– Черта с два.

Эльза скидывает куртку, бросает сумку с припасами и бежит за Драгнилом. Она уже почти оправилась, у нее есть доспехи, силы и главное-желание убивать драконов.

Нацу останавливает ее, отталкивает назад.

– Ты только помешаешь.

Эльза уже готова разразится яростными возражениями, как вдруг над лесом грохочет нечеловеческий голос.

– Я чую тебя, человек. Убийца Драконов. Я чую тебя и твою женщину. Выходи, последний из людей.

От грохочущего рыка по коже Эльзы пробегает отчетливая дрожь. Голос сотрясает округу, прокатывается по воздуху страшной вибрацией.

– Ты убил мою пару. Я буду милосерднее – убью тебя первым. Выходи, или я приду к вам. Я ждал тебя, человек.

Эльза смотрит на Нацу, а тот не отрываясь, ловит отблески солнца на чешуе поджидающего их монстра.

– Тот дракон у ручья… – шепчет Эльза – Это была самка. Они разумны, они обладают речью и магией. Быть может, мы можем…

– Нет. Не можем, – отрезает Нацу. – Не выходи. Прошу.

– Я могу помочь! – Возмущается Эльза и падает, сраженная быстрым ударом.

– Прости. – Нацу аккуратно укладывает ее на землю и накрывает курткой.

***

– В Магнолию? – повторяет Джерар растеряно. – Зачем?

– Мы давали клятву ее защищать, мы гильдия Магнолии. Это наш долг. – Бесчувственно и механически говорит Эльза, глядя в пространство.

Джерар сжимает губы и на мгновение кажется, что он с трудом сдерживает смешок.

– Магнолия не порт, не важный железнодорожный узел, там нет стратегического производства и поэтому нет и военного гарнизона, а все ваши маги были здесь. Будь реалисткой, Эльза. Если до туда добрался хотя бы один дракон, то ваш город уже стерт с лица земли.

Эльза слушает Джерара и не хочет слышать. Не хочет понимать, не хочет…

– Заткнись! – Рычит Нацу. – Наш город никто не сотрет с лица земли!

– Жители этого… – Фернандес кивает на чудовищную панораму столицы. – Славного града сегодня утром думали так же, и как видишь…

Эльза закрывает глаза руками.

– Завались! – зло кричит Нацу. Резко полыхает алым, его волосы встают практически дыбом, как загривок у рычащего пса. Джерар презрительно вздергивает тонкую бровь.

– Я не могу вести тебя в Магнолию в такой момент, Эльза.

– Я тебя и не прошу, – тихо возражает Титания.

– Сейчас решается судьба нашего мира, и старые клятвы уже не имеют ценности. Мы должны идти в Эру. Нацу с Лексасом в первую очередь. Я, Уртир и ты тоже. Возможно мы сильнейшие выжившие маги Фиора, мы не можем сейчас думать о своих товарищах или домах, мы должны думать о будущем человечества…

– О да, ты-то любитель помечтать о светлом будущем, так ведь, Джерар? – Нацу смотрит на него с яростью.

Фернандес прищуривается. В его лице проскальзывает опасная мягкая игривость хищной кошки.

– А ты как всегда верен своим звериным инстинктам, не так ли Нацу? – Джерар искоса окидывает взглядом потрепанную Титанию. – Любопытные у тебя… рефлексы.

Нацу шагает к нему вплотную и мгновение они смотрят глаза в глаза. Кана тупо смотрит на их разгорающийся спор и качает головой.

– Столько болтовни… – хрипло говорит она. – Лексас, помоги встать.

Дрейяр без лишней нежности вздергивает хрупкую Альберону на ноги.

– И правда, мы теряем время. – Соглашается с ней Фернандес и отворачивается от пышущего злобой Нацу. – Эльза, ты идешь? – Скарлет отрицательно качает головой. – Значит наши пути снова расходятся… – задумчиво констатирует он. – Что ж, оставляю тебя на твоих товарищей. Желаю удачи.

Джерар резко разворачивается на каблуках и накидывает капюшон плаща, уходя.

– Мы ведь еще увидимся? – спрашивает Уртир. – Я не знаю, ничего не вижу впереди. Словно что-то перепутало время, смешало его… – она смотрит на удаляющуюся фигуру Фернандеса, а потом на Лексаса. – Найди Грея, если он жив. Надеюсь, он жив… Прощайте.

Она догоняет Джерара бегом, они спускаются с холма и через несколько минут пропадают из виду.

– Скатертью дорога, – неприязненно бормочет Нацу.

***

Эльза, очнувшись, чувствует как дрожит земля. Мелкие шишечки подпрыгивают и забавно трясутся. Эльза вскакивает на ноги, облачается в доспех и бежит вперед прочь из под спасительного навеса деревьев в гущу схватки, где Нацу поставил на кон свою жизнь.

Но когда она почти выбегает на открытое поле, земная твердь вздрагивает так сильно, что Титания падает на колени. Жалобный рев, который она слышит второй раз в жизни, прокатывается над лесом, теряется в далеком эхе. Эльза поднимается и идет вперед, отчетливо понимая, что все кончено, что дракон повержен.

Солнце нещадно бьет в глаза. Туша дракона лежит посреди небесно-голубых васильков на открытом поле. Он переливается ярко-серебристым, отражает лучи солнца, что превращают его в ослепительную сверкающую гору. Эльза осторожно приближается, крепко сжимая рукоять верного меча. Где же Нацу?

Она обходит чудовище, прищуривая глаза от нестерпимого яркого сияния. Что это за дракон? Такой сверкающей чешуи она еще не видела. Эльза колет одну из чешуек кончиком меча и та звенит, словно стеклянный фужер. Титания бьет изо всех сил, но в отличие от хрусталя чешуя дракона не поддается. Эльза в ярости бьет снова, методично меняет один меч на другой, сравнивает оставленные сколы и порезы.

Вывод неутешителен – все ее оружие бесполезный хлам против этих чудовищ. Если бы она знала, как убивать драконов! Если бы только она знала…

Эльза упрямо, во власти темной безысходной ярости, обходит чудище, подходит к более мягкому на вид брюху и снова берется испытывать мечи, но успехов не больше чем с шеей. Волшебный панцирь, чешуя пропитанная магией отражают все заклятья, заключенные в ее клинках. Дракона может сразить только первобытная стихийная магия, которой обладают они сами. Дракона может убить только Дракон…или маг Убийца Драконов.

– Нацу! – очнувшись от своей злости, Эльза понимает, что так и не нашла Драгнила. – Нацу!! – Кричит она и бросается искать напарника. Светлый шарф находится под лапой твари, и Эльза, едва ли понимая, что она делает, бездумно обматывает им шею.

– Нацу! Где ты?!

Он лежит придавленный хвостом. Правая рука сильно кровоточит.

– О нет! – Эльза отпихивает украшенный гребнем тяжелый отросток и склоняется над Нацу. – Ты живой? Нацу? Ты что с ума сошел! Не вздумай умирать! – она трясет Драгнила с яростью и страхом. Страхом, которого доселе никогда не испытывала. Нацу не может умереть. Не может. Нацу никогда не проигрывал, это она слабая, столько раз была на волосок от проигрыша, но Нацу никогда!

– Эй…полегче… – бормочет он, и Эльза порывисто обнимает его.

– Господи! Я так испугалась!

– Я вижу… – глухо бормочет он ей в грудь, и Эльза, припомнив их расставание, резко отстраняется.

– Ты!.. – шипит она, и Нацу покорно зажмуривается, ожидая удара.

– Прости, так было надо… Давай…– тараторит он. – Я готов…

Эльза смотрит на него измотанного и раненного и желания врезать как-то не возникает.

– Приберегу для другого раза, – хмурится Титания и помогает Саламандру подняться. – Что с рукой?

– Он представь стеклом плевался, тварюга. Ну и попался я, немного руку зацепило.

– То есть в ней осколки?

– Типа того… Болит, черт.

– Нам нужна больница, или медпункт, лекарства и инструменты, – перечисляет Эльза, оглядывая присмиревшие после битвы окрестности.

– Тебе идет, – заявляет Нацу с усмешкой.

– Что? – хмурится она.

Нацу ловит концы своего шарфа, что Титания нацепила в спешке, и медленно притягивает Эльзу к себе. Его губы мягко касаются ее рта, он вовсе не впивается в нее поцелуем, хотя где-то в глубине души Эльза всегда думала, что Нацу в таких вещах должен быть… пылким. Эльза заторможено моргает, не веря и не понимая происходящее. Нацу. Ее. Целует? Крутанув запястья он обматывает шарф на еще один виток, и они прижимаются к друг другу ближе. Нацу горячий и, черт побери, полуголый. И он целуется явно со знанием дела, мягко, искусительно и… приятно. Эльза пропускает момент, когда закрывает глаза. Она слышит их слишком осторожное и частое дыхание, слышит, как губы влажно размыкаются, как Нацу тихо-тихо постанывает, лаская ее язык. Когда они все-таки отстраняются, Эльза никак не может разлепить потянутые поволокой глаза и перестать шататься, как флигель на ветру, а Нацу смотрит так, что становится жутковато, но одновременно сладко.